Wandering Wonderer - В поисках чуда (гет)

Ксенофилиус Лавгуд — не самая популярная фигура в магическом мире. Невозможно предвидеть, когда он обвинит вашу семью в сокрытии гнезда нюхлеров или решит, что вы собираетесь отвоевать Гринготтс у гоблинов, потому что вам не нравится график их чайных перерывов.

Появиться на страницах «Придиры» — это совсем не то, что появиться на страницах «Пророка», если только… Гарри Поттер не даст всем понять, какую газету он предпочитает.

Как только Ксено объявляет десятую годовщину создания «Придиры», все расхватывают приглашения, надеясь лично пообщаться с Золотым Мальчиком, напрочь забыв, что «Придира» выходит в печать как минимум лет тринадцать или четырнадцать.

Луна надеется, что вечеринка будет прекрасной. Папа купил несколько сотен шариков, каждый из которых без остановки поёт свою песенку — и это замечательно, потому что найдется песня для каждого. Другие шарики взрываются в воздухе и обсыпают гостей конфетти, которые, Луна уверена, без труда можно будет убрать позже.

Кажется, гости уже входят во вкус; некоторые из них притворяются, будто их сбивают с ног летающие ленты серпантина, и даже придумывают об этом шарады. Она уверена, что гости оценят юмор и не расстроятся, когда узнают, что торт состоит полностью из старых номеров «Придиры».

Луна подходит к Джинни и Гарри, который почему-то стал магнитом для поющих шариков — они окружают его, образуя странный, нестройно звучащий ореол.

— Все в порядке, Луна? — спрашивает Гарри, отгоняя один из шариков. Ему не везет: шарик не просто возвращается, но ещё и приводит за собой другой.

Джинни хмурится и прицеливается палочкой. Новоприбывший шарик взрывается с грохотом снаряда и, к счастью, прекращает петь. Остальные сразу разлетаются, и Джинни с довольным видом прячет палочку в карман.

— Спасибо, — говорит Гарри, — у тебя здорово получилось.

— Кажется, я научилась избавляться от любой напасти — особенно с тех пор, как Рон стал работать с Джорджем и постоянно на мне что-нибудь испытывает. Клянусь, ещё немного, и я огрею его неснимаемым Летучемышиным. Я до сих пор этого не сделала только из-за своих будущих племянников и племянниц.

— Может, и зря, — мрачно отвечает Гарри, — я полторы недели не мог отлепить очки от носа.

— У папы есть отличные зелья, я тебе дам, — радостно предлагает Луна. — Люди часто присылают ему в письмах прилипающие вещи. Это очень неприятно. Иногда они по ошибке присылают мусор. Представляю, как неловко людям потом осознавать, что они случайно отправили что-то не то… Обычно им так стыдно, что они стесняются извиниться.

Гарри с Джинни молчат, и Луна замечает, что Джинни пристально смотрит ей за спину, что её глаза расширяются — и это единственное предупреждение, которое Луна получает, прежде чем повернуться и увидеть, что это…

Рольф.

— Привет, Луна!

Луна сжимает зубы, мечтая, чтобы шарики вернулись и она смогла притвориться, что не расслышала его. Или пусть думает, что мозгошмыги засорили ей уши.

Прежде чем тишина становится неловкой, Джинни любезно отвечает:

— Ты, кажется, Рольф Скамандер? А я сестра…

— Сестра Чарли Уизли, — улыбаясь, заканчивает Рольф и складывает руки на груди. — Рад тебя видеть.

— А это Гарри.

Луна много раз видела, как Джинни представляет Гарри. Если она говорит, что это «Гарри Поттер», то возникают тысячи нежелательных вопросов. Но когда она называет его просто по имени, намекая на своё близкое знакомство со спасителем магического мира, это производит большое впечатление.

Рольф едва заметно поводит бровью, но Луна, проведшая с ним наедине несколько месяцев, сразу замечает перемену в его лице. Он протягивает руку.

— Приятно познакомиться, Гарри.

— Когда ты в последний раз видел моего брата? — интересуется Джинни, подозрительно косясь на Луну.

— Давно, — Рольф нервно проводит рукой по волосам. — Послушай, Лу…

— Молодой человек, — вдруг раздается голос у него за спиной, — объясните, пожалуйста, каким образом я оказался на празднике, организованном Ксенофилиусом Лавгудом? Особенно в тот момент, когда мы должны заниматься организацией срочного отъезда?

Рольф краснеет, оборачивается, делает шаг назад и случайно оказывается за спиной у Луны.

Голос принадлежит пожилому волшебнику, который не замечает, что его тон привлек внимание множества гостей — и самого Ксено.

— Ньютон! Ньютон, я не думал, что мои письма до тебя доходят! — кричит Ксено, спешно пробираясь через сияющее зелёное облако, повисшее в комнате. — Если бы ты знал, как я рад…

Не дойдя до Ньютона пяти футов, Ксено вдруг отлетает назад, отброшенный красной вспышкой.

Луна громко вскрикивает — она полагает, что к ним в дом пробрался Скорокатный Кайф-секатор — но Ксено встает на ноги раньше, чем она успевает сделать несколько шагов.

— Не волнуйся, Ньютон, я сам виноват! Только я. Совсем забыл. Не бойся, я не собираюсь нарушать правила. Я знаю границы.

Ньютон выглядит вполне дружелюбно.

— Нет проблем, — сухо отвечает он. — К сожалению, мы спешим. Я как раз говорил своему внуку, что нам нужно срочно ехать в Швецию. Это связано с морщерогими кизляками.

На лице у Ксено появляется блаженное выражение.

— Конечно, Ньютон, конечно. Если хочешь, я могу об этом…

— Совершенно секретная информация, Ксенофилиус. Не хочу, чтобы она попала в газеты. Это может спугнуть спонсоров, если ты понимаешь, о чём я.

Редактор «Придиры» умолкает и решительно кивает. Радуясь тому, что всё обошлось, Ньютон обращается к Рольфу.

— Ну что, идём?

Рольф переминается с ноги на ногу, поглядывая на Луну.

— Знаешь, дедушка, — начинает он, и Луна наконец понимает. Дедушка. Ну конечно. — У меня есть одно дело. Я хотел обсудить один министерский вопрос наедине с мисс Лавгуд.

Ксено и Ньютон одновременно смотрят на Луну, а она готова провалиться сквозь землю.

— Теперь я понимаю, зачем ты пришёл со своими министерскими делами на эту вечеринку, — невозмутимо говорит Ньютон. — Буду ждать тебя дома, Рольф. Не забудь, морщерогий кизляк. Кстати, — он смотрит на Рольфа, затем поворачивается к Ксено, — Ксенофилиус, тебе не кажется, что мой мальчик заразился мозгошныриками? Разве ты не поставил защиту? У него такой рассеянный вид!

Ксено настолько расстроен, что готов расплакаться.

— У меня от них что-то было, — бормочет он, растворяясь в толпе.

— Это было жестоко, — тихо говорит Луна и решительно идёт к писателю, не встречая, в отличие от папы, препятствий на своём пути.

Ньютон и Рольф немного смущены.

— Простите меня, дорогая мисс. Ваш отец так бурно восхищается моими работами, что я тоже решил показать, что слежу за его маленькими открытиями.

— Мой отец не ребёнок, мистер Скамандер, — решительно заявляет Луна, выдвигая вперед подбородок. Она уверена, что Рольф поддержит дедушку, и она потеряет не только его дружбу, но и министерский контракт. — Не нужно смеяться над человеком, если вы не обладаете его широтой мысли.

Развернувшись на каблуках, Луна идёт к выходу и слышит, как Ньютон говорит ей вслед:

— С такой широтой мысли недолго потерять здравый смысл.

Снаружи Луна садится на траву и смотрит на окна гостиной, переливающиеся разноцветными красками. Должно быть, шёл дождь, потому что трава мокрая, но это даже приятно. К счастью, шум от шариков здесь не слышен; Луне хочется побыть в тишине. Она подтягивает колени к груди и плотно обхватывает их руками.

— Можно?

Не оборачиваясь, она узнает Рольфа по голосу и качает головой. Он садится рядом и вытягивает ноги на траве.

— Чудесный вечер. Если и дальше будет так тихо, мы сможем услышать лунных тельцов. Кажется, в Девоне их много.

Луна выдавливает улыбку.

— Может, ты хочешь прямо сейчас пойти собирать их помёт?

— Ну и ну, — весело отвечает Рольф, откидываясь на локти, — я думаю, юная леди, что ничего более жестокого вы в жизни не говорили!

Луна пожимает плечами и выдёргивает пучок травы.

— Возможно. Я редко говорю обидные вещи. Стараюсь этого избегать.

— Я знаю. Эм… прости меня за дедушку. Обычно он не такой. Если бы я знал, что он так себя поведёт, я бы оставил его дома.

— Зачем он пришёл? — неожиданно резко спрашивает Луна. — Зачем ты пришёл?

Рольф избегает её взгляда и смотрит на деревья, растущие по периметру парка.

— Разве я не могу изредка навещать друзей?

После Хогвартса прошло уже три года, а слово «друг» до сих пор заставляет Луну светиться от счастья — как в тот день, когда Джинни впервые назвала её другом. Луна молчит и размышляет о пользе своего нового кулона из сливоцеппелина.

Рольф громко вздыхает.

— Хорошо, ты победила, — Луна смотрит на него, недоумевая, в какую именно игру она играла. — Послушай, я не отвечал на твои письма, потому что… ох, я не знаю. Ты такая юная.

— Я достаточно взрослая для писем, — возмущённо говорит она.

— Очень смешно, девочка Луна, — Рольф морщится и прочищает горло. — Это я попросил, чтобы МакГиллиган взял тебя в стажёры. Думал, если не буду постоянно видеть тебя, то перестану о тебе думать.

Начинается дождь, капли холодят кожу, и Луне приходит в голову, что природа их слушает. Очевидно, новость о том, что Рольф пытается забыть её, тучам тоже не нравится. Луна отводит руки за спину, ставит ладони на мокрую траву и отклоняется назад.

Рольф предлагает пойти под крышу, но Луна качает головой.

— Дождь совсем слабый, — говорит она, чувствуя, что земля под ладонями постепенно намокает. — Он чудесный. Напоминает Албанию.

Рольф ставит вокруг себя невидимый щит от дождя.

— В Албании у нас были сухие палатки.

Луна трясёт волосами, разбрызгивая в стороны капли.

— Если бы тебя сейчас услышал дедушка, он бы остался очень недоволен.

Рольф усмехается, и Луна думает, как ему идёт улыбка.

— Тебе не кажется, что ты его уже сама достаточно впечатлила, за нас двоих?

— Всё зависит от того, познакомился ли он с Гарри Поттером, — невозмутимо отвечает она, рисуя что-то в грязи. — Люди обычно меняют своё мнение обо мне, когда узнают, что Гарри мой друг.

Рольф замолкает ненадолго, а затем весело говорит:

— Ты удивишься, но то же самое может произойти, когда люди узнают, что ты дружишь со мной.

Луна перемещается на колени; её одежда спереди такая же грязная, как и сзади, зато теперь она может смотреть Рольфу прямо в глаза. Границы его щита не видны, и Луна не знает, может ли приблизиться — впрочем, она и не собирается проверять. На сегодня ей хватит щитов, ограждающих Скамандеров от Лавгудов.

Глаза Рольфа широко открыты, взгляд невероятно добрый и прямой; он сидит неподвижно, чем немного напоминает Луне пугливое животное, которое пытается понять, кто она такая и чего от неё можно ожидать. Её губы дрожат, пытаясь сдержать улыбку.

— Думаю, твой дедушка был прав, — серьезно заявляет она.

— В чём же?

— Мозгошмыги. Они тебя заразили. Наверное, нам лучше пойти в дом.

Рольф опускает голову, и Луна видит, как в его волосах блестит бисером дождь. Через минуту он встает на ноги — когда он успел снять щит? — и подает ей руку.

— И что, сработало?

— Что сработало? — сипло спрашивает он, помогая ей подняться.

— Твой план. Ты перестал думать обо мне?

Его взгляд скользит по её фигуре, по грязной одежде и намокшим волосам, и замирает на кулоне-сливоцепеллине.

— Пойдём в дом, — уклончиво отвечает Рольф, обнимая её одной рукой за плечо и направляя в сторону входа. — Твой папа наверняка тебя потерял.