В пруду моем две серебряные рыбы-слезы, прочь устремляются они от меня, увидев мой лик. Уродливо тело мое: глаза зелены, два крыла вместо рук. О заточении моем, о судьбе моей роняют слезы дети мира сего. Я не кручинюсь, не понять мне их слез: создатель должен быть беспристрастен, сердце немо, внутри пустота. Негоже демиургу связывать себя земным, и первым, что мог, отринул имя я свое – исчезло оно серебряными слезами в пруду.
Ответь мне, Рыбак с Сетью из Золота, как вновь обрести себя? Вернусь ли я в мир из плоти и крови моей человеком?
Viara species:
В этой истории:
Тёмный Властелин уже не тот. (Кольцо тоскует.)
Да все не те. (Или не там.)
Голлум наконец сыт. (Но желудок требует жертв.)
Хоббиты никуда не идут. (Домой тоже: лодка есть, вёсел не...>>В этой истории:
Тёмный Властелин уже не тот. (Кольцо тоскует.)
Да все не те. (Или не там.)
Голлум наконец сыт. (Но желудок требует жертв.)
Хоббиты никуда не идут. (Домой тоже: лодка есть, вёсел нет.)
Мир узнаёт много нового о рыбах. (А лучше бы не.)
Конец света откладывается. (Лет на пятьдесят.)
А впрочем, о каком конце света я говорю? Ведь эта история — всего лишь о неудавшейся рыбалке.
Ответь мне, Рыбак с Сетью из Золота, как вновь обрести себя? Вернусь ли я в мир из плоти и крови моей человеком?