Рин Ро

В городе собирает жатву смерть: не щадит никого.
Ты молишься, прося провидение о помиловании.
Пучок увядшей зелени за пару медяков – так жили и будут жить миллионы до и после тебя.
Однажды ты проснешься: яркая звезда укажет тебе иной путь.
Но жизнь опрокинет доску, и фигуры разобьются.
Мещане скажут: «Зря оставил свой дом. Зря решил жить иначе. Все было…»

…Не напрасно. Я вижу ослепительный свет.

Чтобы вор не воровал – отсеки ему правую руку. Чтобы вор на выживал – лиши его права на исцеление. Пролы довольны, пролы счастливы: не будет коррупции, не будет преступности, ибо система сурова и никогда не ошибается в наказании. Да наступит новый мир – царство небесное на смертной земле!

Глупый и преданный скот пойдет на убой, а отведавший боли возглавит скотобойню.
Порочный круг замкнулся.

А может внутри кричит не монстр, а воет о спасении израненный человек?
О дурных и живых мальчишках, равнодушии или напускном внимании, несправедливости жизни и о монстре, помогающем пережить трудные времена – меньшая доля того, что всколыхнет в вас работа. Когда на тебя несется на смертельной скорости поезд, глупо молчать, но мы немы. Выплесни эту боль без остатка, разорви в клочья гнев, раздроби уныние и апатию.

И живи: полно, сильно, без остатка.

Озлобленный мальчишка, убийца лучшего друга, расчетливый интриган – тринадцатый принц Ханс Вестергорд не остановится ни перед чем ради короны. Он совершит ужасные поступки, будет играть с чувствами других, но возненавидеть вы его не сможете. Он человек, а не злодей.

Руки короля крепки – мечом он защитит свой народ.
Разум холоден – крестьяне и дворяне никогда не узнают голода и войны.
А сердце горячее раскаленного железа.
Да здравствует король!

В пятнадцать мир черный или белый - полутонов нет. Ты еще не понимаешь: из напуганных детей вырастают неуклюжие в чувствах взрослые. Они сковывают себя ворохом правил и запретов, немеют, когда дело касается их счастья. Роговица тонка, прозрачна, но непреодолима в одиночку.

Протяни ему руку и позволь освободиться.

«Пеленой дождя, дуновением облаков, белой стужей – дотянуться мне бы до тебя. Ты ускользаешь. Но я настигаю: следую по пятам, дышу в затылок и точу серебряный нож. Знай: ты пришел, чтобы умереть, а я заберу тебя».

История, начало и конец которой смерть. Отворив однажды дверь дождю, вы сбежите из жарких каменных джунглей, бросите сгорающие дела и отправитесь в долгий путь. Сотни дорог, разрушенные деревни, соленые моря - много встретите вы на своем пути. Дождь не отпустит вас – вы вернетесь.

По проторенной пыльной дороге шел самурай – так шли его деды, отцы, и так пойдут его дети. Зима усыпала белым снегом его широкие плечи, весна обдала стеной дождей и туманов, лето изжарило тело под стальной броней, а осень напомнила о первых словах в книге жизни – настало время умирать.

Мне тяжело понять героя: стать зеленым листом, гонимым ветром, а не форелью, пробивающей грудью лед. Полное подчинение бесчеловечным приказам, оставленное на пыльных дорогах сердце – ками, ради чего ты живешь, самурай, коль не имеешь собственной воли?

Летящий по ветру лист возрадуется солнечному лучу и внимает птичьей трели.

Адриатика 1920-е годы.
Миры переплелись, и в неизвестном баре встретились Ведьма Измерений и еще человек Марко Паготт. Если в вашей памяти свежа история об отважном красном свине, негласном герое неба Адриатики, произведение не оставит вас равнодушным: автор мастерски развесил ружья, которые обязательно выстрелят вам прямо в голову. Если вам не знакомы озвученные фэндомы, не спешите закрывать работу, ведь вы познакомитесь с миром, застывшем на мгновение в штиле перед смертельной бурей. Поверьте, об этой буре будет помнить не одно поколение.

Умеющий слышать - услышит, умеющий видеть - увидит.
И если в природе человека быть разрушителем, то стоит ли оставаться им?

Что есть ненависть, которой нет начала и не будет конца? Это заключенный на десятки лет в смертной оболочке великий дух.

Он видит мир глазами тюремщиков, рычит от негодования, теряет волю из-за наследников Аметерасу. Кровь обагрит землю, а пламя уничтожит селение - так сильна ненависть девятихвостого биджу.

Ками, коль заключили вы дьявола в тело ребенка, то дайте лекарство от боли.  Оно есть - сердце, наполненное любовью.

У каждого чувства есть свой язык: ярость и ненависть бьют набатом горящих колоколов, печаль воет волком в студеную лунную ночь, а радость щебечет ранней пташкой. Что же нежность? Глупое и бесполезное чувство. Как нет ей места в нашей жизни, так и в жизни сына Великого Змея и хрупкой шотландской девушки. Но нежность приходит вопреки холодам, войнам, социальным рамкам – она расцветает букетом фиалок. Существовать без неё можно, но жить – нет.

Смело открывайте историю и впустите в свое сердце нежность!

Вглядись в отражение, мальчик-который-выжил: тридцать три змеиных кольца, как царская мантия, обернули твое тело, алый рубин ненависти засиял в глазах. Утратил ты человеческое наречие – голос твой шипит. Страх сковал сердца верных друзей: перед ними стоит не их Гарри, а чудовище, против которого вышли они на бой.

Сказочница Роулинг подарила нам чудесный мир магии, в нем зло было повержено, а герой счастливо прожил в новом и дивном мире. Она не хотела знать: убивший дракона сам становится драконом. Но мы не дети и точно знаем: бездна черна и обманчиво ласка, но заглянувший в неё однажды, не спасется от внимания всевидящего ока.

Таких мест на карте тысячи. Они забыты миром. Там нет тротуаров, театров, магазинов, больниц, до остановки общественного транспорта несколько километров через лес. Но там живут люди, положившие большую часть своей жизни на устройство страны. Они никогда не увидят море и не выберутся из грязи, в которой утонуть можно.
Грязь повсюду.

Чудовище сказало: «Разбей их головы, как грецкие орехи, и я отпущу тебя домой». Человек поднял камень.

Он потерян на картах, вы не найдете его ни на одной современной навигационной системе, но он есть – остров Геша. Он возникнет тогда, когда волосок, держащий жизнь человека, будет тоньше пылинки, когда границы поступков, определяющих норму, будут стерты. Остров скалится зубастой пастью, чрево его сочится влагой железного вкуса, а на дне сидит Геш. У него тысячи лиц, но ни одно из них не является его. Настоящее чудовище, вырвавшееся из плена Лавкрафта.

Камень снова поднят. Затылок сочится кровью. Теперь он, переступивший черту однажды, вернется домой человеком.

Когда небо станет алым, адсиа, пройди тропою своего Истинного Пути. Ты уйдешь из племени нескладным мальчишкой, а вернешься гордым воином, терпеливым земледельцем или чутким лекарем. Не печалься, адсиа, коли не станешь тем, кем мечтаешь быть. От труда земледельца закрома племени наполняются едой, вам не страшен будет голод. Будучи лекарем, встанешь ты на одну ступень со жрецами, ибо законы человеческого тела и целебных трав приближают к званию бога. Воину не страшны крокодилы и воинствующие дикари – ты упадешь на поле боя, но в твоем племени женщины будут спокойно кормить младенцев грудью, ибо дом их будет защищен твоей кровью. Смотри, адсиа, любой путь, избранный тобой, принесет тебе счастье.

Путь, выбранный тобой, идет сквозь туман забвения. Много-много лет прошло, адсиа, с тех пор, как нога твоя касалась этих земель. Иди вперед, Рунако, сын вождя племени, и найди себя!

В пруду моем две серебряные рыбы-слезы, прочь устремляются они от меня, увидев мой лик. Уродливо тело мое: глаза зелены, два крыла вместо рук. О заточении моем, о судьбе моей роняют слезы дети мира сего. Я не кручинюсь, не понять мне их слез: создатель должен быть беспристрастен, сердце немо, внутри пустота. Негоже демиургу связывать себя земным, и первым, что мог, отринул имя я свое – исчезло оно серебряными слезами в пруду.
Ответь мне, Рыбак с Сетью из Золота, как вновь обрести себя? Вернусь ли я в мир из плоти и крови моей человеком?

Не забыть про маскировку. Проснуться. Ополоснуть лицо. Встать напротив зеркала и нанести на лицо грим. Окей, гугл, сегодня мне быть зомби с синяком под глазом или с рваным шрамом? Зачем выбирать? Чем больше уродства и запаха – тем лучше. Но не забывай про походку, взгляд, речь…

Ты говоришь, что актерам трудно? Сложно вести словесные баталии политикам? Хо-хо, милый ты не пробовал выжить день среди зомбилэнда. Попробуй пройтись прямо перед глазами смерти и не вздрогнуть от неё. Струсил?

В театре тишина. Ослепляет свет софитов. Любопытная девчушка, будто пташка, медленно приоткрывает бархатную кулису и внимает истории, долгой и древней. Страсть. Бессмертие. Нежить.
Скажите, госпожа, отчего твоя кожа бела, словно имперский шелк? Отчего в синих глазах твоих растворись сумерки, холодные и мятежные? Ты подобна розе, застывшей в хрустале: вечно будешь прекрасна и неувядаема. И вечно будет хранить твою тайну и сердце дева с желтыми от луны глазами.
Внимать чужой страсти, увидеть наваждение глазами влюбленной, утонуть в шелке и бархате старины – поклон переводчику и автору. Это мучительно, горячо и пьянит голову не хуже выдержанного в дубовых бочках вина.
Кулиса закрывается. Любопытная пташка со сломанной шеей безвольно лежит на подступах к истине. Серебрит луна, отражаясь в лисьих глазах защитника.

Открой мне книгу, странник, и поведай историю столь долгую и длинную, что нельзя не усомниться в её вечности.

Что есть вечность, пустая и бессмертная, по сравнению с жизнью, полной печали, радости и любви? Говорят, боги с далеких и холодных звезд завидует нам: мы плачем, смеемся и любим до конца, до потери пульса. Такова суть жизни: родиться из хаоса и яркой звездой слететь с небосклона, освещая вокруг себя пустоту.

Рядом жила ослепительно-черная Кошка
Кошка, которую очень любил Человек.

Есть Мальчик, простите, не мальчик, а Мужчина с душой светлой и открытой, и есть чудесная Женщина-кошка. Сколько было историй про богов, отказывающихся от вечности в обмен на любовь? Не перечесть их, звучат они стройными напевами европейских легенд, кричат призывами диких племен. А сколько их еще будет? Сотни, миллионы. И каждый раз одно и то же: бессмертье в обмен на пламя человеческого чувства. Равноценен ли обмен? Решать вам самим.

Вырвалась страница из книги про детеныша джунглей, взмахнула пожелтевшими от времени крыльями и полетела. Рычали волки, клекотали птицы, и жгучими слезами плакала любовь – много унесла на себе она. Испей до дна, душа моя, горький напиток джунглей! Прощай, Лягушонок!

В далекой-далекой Африке, где закаты красны от крови враждебных племен, колдует шаман: зебры превращаются от гнева в жирафов, реки бегут наперегонки к океану, а великая гора построена из черепов противников. Африка такова: опасная и безумно красивая.

Ничто не спасет вас от кровавого зноя, страстных плясок смерти. Вы слышите гортанное пение вождя солнечного племени? В путь, мой друг, сказочная саванна зовет тебя!