Глиссуар

Вообще практически все мое творчество произрастает из детской неудовлетворенности тем фактом, что #Блад так ни разу и не трахнул ни одного испанца за все три книги.

#Блад

Проанализировав несколько эпизодов взаимодействия Блада с испанцами, можно сделать следующие выводы:

1. Никакого непреодолимого предубеждения против испанцев у него нет. Какие-то обобщающе-неприязненные суждения случаются у него при столкновении с их неподобающим поведением, но конкретного испанца Блад по умолчанию оценивает, как и всех прочих.

2. С некоторыми испанцами у него складываются взаимно приязненные и доверительные отношения, но только с теми, кто воспринимает его как равного и разделяет его морально-этические ценности.

3. В этом случае Блад как бы «забывает», что они испанцы, и готов выстаивать с ними личные отношения. В разговорах с ними он охотно рассказывает, как был несправедливо осужден английскими властями, не предъявляя при этом за испанскую тюрьму, из которой якобы вынес свое предубеждение против этой нации.

4. Также нельзя не заметить, что Блада привлекает испанская дворянская культура. Практически все испанцы, с которыми он взаимодействует — дворяне. Ему нравятся испанские корабли (не только техническими характеристиками, но и «дизайном»), он одевается по испанской моде, ему доставляет удовольствие говорить на кастильском и играть роль идальго.

#Блад

Дон Иларио де Сааведра появляется в «Удачах». В первых строчках новеллы «Пасть Дракона» испанец уже находится на корабле Блада и тот оказывает ему медицинскую помощь. Чуть позже из их разговора становится ясна предыстория. Дон Иларио де Сааведра был назначен губернатором Эспаньолы, его корабль входил в эскадру маркиза Риконете (одного довольно унылого закадрового врага Блада). Шторм потопил корабль Сааведры, его самого и еще троих спутников выбросило на рифы Сент-Винсента, где их и подобрал Блад и великодушно согласился подбросить до Сан-Доминго (это на Эспаньоле, так что почти по пути на Тортугу; Блад периодически подвозит испанцев этим маршрутом).

Первая же сцена дает нам достаточно интересный разговор, имеет смысл разобрать его подробно:

Далее дон Иларио вежливо интересуется, откуда, собственно, у пиратского капитана познания в хирургии, и Блад с охотой рассказывает ему свою историю. Потому что он любит делиться этой историей, она оправдывает его деятельность и возвышает его в собственных глазах. Испанец, однако, реагирует несколько неожиданным образом:

Блад уже знает, что Сааведра прибыл в Карибское море, чтобы захватить или уничтожить его, однако еще никак не продемонстрировал, что владеет этой информацией. Отчасти, возможно, просто не хотел волновать своего пациента, но, вполне возможно, что проверял: признается или нет?
Испанец все-таки решает рассказать правду:

Именно этот разговор предопределил крайне положительное отношение Блада к дону Иларио, однако просматриваются некоторые логические неувязки:

1. Испанец изначально утаил эту информацию, значит, не доверял Бладу. Что вполне логично и объяснимо. Однако сокрытая информация содержалась в его бумагах, которыми завладел Блад, но мысль, что он может их прочитать, дон Иларио почему-то не допускал. Просто потому что это невежливо?

2. На момент этого разговора дон Иларио уже больше недели на корабле Блада, и отношения у них уже сложились вполне приязненные. Почему признается только сейчас? Видимо, трогательный рассказ Блада спровоцировал на ответную откровенность. Однако и после дон Иларио продолжает сомневаться в моральном облике капитана:

Логика этой сцены слегка хромает, потому что испанец очевидно не до конца доверяет Бладу (что разумно), зачем-то решает пооткровенничать (что неразумно, но благородно) и почему-то не предполагает, что Блад выяснил все сам и уже давно.

#Блад

Дон Родриго де Кейрос почти не представлен в качестве действующего персонажа. Он фигурирует в «Хрониках» преимущественно в упоминаниях самого Блада, коротко появляясь в сцене в самом конце. Известно о нем очень мало, но и того, что есть, достаточно, чтобы заметить, что у них с Бладом довольно много общего. Дон Родриго описывается как худой и высокий мужчина, элегантно одетый (читай: общие с Бладом вкусы в одежде), с вытянутым загорелым лицом, с колким и мрачным чувством юмора.

Дон Родриго плыл из Испании в колонии с поручением, корабль его был захвачен Бладом, а сам он — оставлен в качестве заложника. Блад называет сложившиеся между ними отношения: «нечто вроде дружбы», и испанец позже это подтверждает — «мы с ним в какой-то мере даже подружились». Оба оговариваются не случайно: во-первых, манифестация дружбы испанского дворянина с пиратом — вещь компрометирующая для первого; во-вторых, это и не дружба в полном смысле этого слова. Это именно «нечто вроде».

У Блада есть потребность в галантном общении — с дамами или аристократами, эту потребность его привычное окружение, естественно, не удовлетворяет, хотя среди членов команды у него есть настоящие друзья. Так что шанса покрасоваться и блеснуть изысканностью перед случайно попавшимися на пути светскими людьми он не упускает. В случае с доном Родриго под «дружбой» понималось взаимное удовольствие от бесед, подкрепленное обоюдно уважительным отношением. Дон Родриго был явно лишен более часто встречающейся надменностью и признавал в капитане равного.

#Блад

С доном Диего у Блада случился ценностно-этический конфликт и здесь необходимо сделать пояснение: в чем вообще заключаются ценностные ориентации самого Блада? Он их излагает в «Хрониках» капитану Макартни:

Как видим, здорового макиавеллизма Бладу не завезли от слова совсем; в его представлении хороший поданный, служащий своей стране – не суть важно, гражданская его служба или военная – должен быть в первую очередь хорошим человеком, то есть руководствоваться понятиями личной совести и чести. Верность данному слову является фундаментом, без которого не может быть выстроена верность своей стране. Отсюда следует и обратное – человек, верный своей стране, обязательно будет верен своему слову. Отсюда выводится вот это потрясающее умозаключение, которым Блад опровергает первые подозрения в адрес дона Диего:

Однако у дона Диего оказались совершенно иные ценностные ориентации, и он тоже сам их изложил прямым текстом:

Дон Диего не рассматривает свой поступок как предательство или клятвопреступление (обвинения, которые ему бросает в ярости Блад и которые, в принципе, мимо кассы, ибо тут максимум грязная военная хитрость). И как вообще чисто технически можно предать своего врага? Предают друзей, доверившихся добровольно, а не захватчиков, вырвавших обещание в содействии угрозой причинения смерти тебе и твоему сыну.

#Блад

Нападение испанцев на Барбадос – не только двигатель всего сюжета, но и первое представление испанцев в качестве врагов.


В захваченном городе Блад спас от изнасилования девушку, заколов ее преследователя. Отсутствие практики и вообще правильных физических упражнений в течение пары лет никак не сказалось на его мастерстве фехтовальщика, что довольно странно. Убийство он снабдил комментарием в своем фирменном стиле: «Надеюсь, что вы подготовлены для встречи со своим создателем?» К сожалению, авторский текст умалчивает, был ли сделан комментарий на испанском или на английском и кому вообще предназначался. Вряд ли спасенной девушке – Блад через секунду разговаривает с ней достаточно грубо. Однако однозначно можно сказать, что Блад уже вполне владеет собой и достаточно бодр, чтобы острить и красоваться. Однако эта ситуация его проняла, ибо он мысленно возвращается к ней, чтобы набраться решимости для осуществления своего плана с доном Диего.

#Блад в испанской тюрьме: официальные версии

1. Блад попал в испанскую тюрьму при неизвестных, достаточно мутных обстоятельствах (за преступление или иной косяк), освободился через два года и пошел воевать во французскую армию. Это противоречит его же собственным словам, но согласуется с авторским текстом и соответствует хронологии, так как заключение до французской службы умещается в пробел между концом Голландской войны (1679) и началом франко-испанской (1683).

2. Блад попал в плен к испанцам, уже воюя на стороне французов. Эту версию он рассказывает Арабелле, но это противоречит словам автора и хронологии. Так как франко-испанская война длилась всего меньше года, то есть Блад должен был попасть в плен в самом начале, просидеть еще год после ее окончания и после освобождения сразу попасть на восстание Монмута. Теоретически, это возможно, хотя никоим образом не вырисовывается из текста. Также упоминается его «запущенная рана», которая в итоге и заставила его угомониться, тогда получается, что запустил он эту рану как раз в тюрьме.

Обе версии не объясняют безупречное владение кастильским языком, позволяющее Бладу с легкостью очаровывать испанских аристократов.

#Блад

Несмотря на постоянные напоминания всем окружающим, что он – ирландец, Блад считает себя подданным британской короны, а англичан – своими соотечественниками:

Это даже лорда Джулиана повергает в недоумение:

Правда, почему-то никого, включая самого Блада, не удивляет, с чего бы вообще ирландцу (пускай и только наполовину) считать англичан своими соотечественниками? Детство и юность он провел в Ирландии, молодость – в Голландии и потом в Новом Свете, в Англии он никогда не жил и вообще оказался там случайно на момент восстания Монмута. Более того, Питер родился около 1653 года, то есть его отец и вообще все старшее окружение должны были прекрасно помнить Ирландское освободительное восстание 1641-1652 годов и его подавление Оливером Кромвелем. Резню в Дрохеде (ирландцы вспоминают до сих пор), геноцид, сокративший население острова, по некоторым оценкам, вдвое. (Самые скромные оценки количества погибших в процентах превышают потери СССР в Великой Отечественной войне в два раза, самые смелые – в четыре). Блад должен был все детство наблюдать последствия оккупации, искусственного голода, насильственного передела земли, конфликтов с новопереселенцами и воспитываться в атмосфере тотальной ненависти к завоевателям, тем более с чуждым языком и религией. Конечно, мать Блада – англичанка и он явно неслучайно выбрал застрять где-то в ее родном графстве Сомерсет, но вряд ли родителям удалось бы создать вокруг ребенка тотальный информационный вакуум, живя в Дублине.

#Блад


По тексту оригинала:

Итак, не то что бы «не любил», а «не имел причин любить испанцев» и не «оккупированная испанцами территория Голландии», а просто «Испанские Нидерланды» - в данном случае историческая область, на которой развернулись события Франко-испанской войны 1683—1684 годов, в которой Блад участвовал уже на стороне французов. До этого, в Голландской войне, Голландия и Испания были в одной коалиции, то есть Питер Блад воевал на стороне Испании в том числе.

Акценты весьма существенны, потому что по русскому тексту складывается впечатление, что Питера Блада возмутило поведение испанцев в отношении голландцев на оккупированных территориях, в то время как речь идет об обычной военной ситуации, ведь оккупантами, и притом довольно жестокими, были как раз-таки французы.

#Блад

Неужели никто еще не сослэшерил Блада с Родриго де Кейросом из «Хроники»? Молодой и симпатичный пленный испанец, с которым у капитана «нечто вроде дружбы», угу.

#Блад

Эти виктимные испанские аристократы из приключений капитана Блада — главная причина моей любви к слэшику.

#Блад

Вам никогда не казалось, что в ранней биографии Питера Блада не все так гладко? Около тридцати лет отроду попал в испанскую тюрьму, провел там два года, после чего сильно невзлюбил испанцев (а до этого, видимо, любил, раз пошел с ними воевать ради приключений онли), выучил кастильский язык и впредь этим пользовался.

Но, первое: Блад на тот момент был уже офицером, с ним должны были обращаться нормально, все-таки не Средние века. Он мог, конечно, быть свидетелем жестокого обращения с другими заключенными, но пленных офицеров обычно держали отдельно от рядовых, хотя бы по соображениям безопасности — одно дело толпа недавних новобранцев, другое — они же со своими офицерами. Версия, что Блад сидел в тюрьме севильской инквизиции — вообще мимо, ибо что он там делал тогда столько времени? Доказывал, что он католик? Так это быстро делается:

— Сколько есть таинств?
— Семь.
— Свободен, брат.

Второе: при каких вообще обстоятельствах в тюрьме можно идеально овладеть чужим языком, да еще на таком уровне, чтобы поддерживать утонченные беседы с аристократами? Ну типа общение тюремщиков с заключенными обычно довольно краткое и умещается в десяток фраз, а если слушать их болтовню между собой, это все равно не поможет поставить идеальное произношение и заявленную изысканность. Чтобы так овладеть языком, надо плотно, в течение пары лет общаться с каким-нибудь или несколькими испанскими аристократами. И да, Блад хоть и знает несколько языков, он не лингвистический гений, например, общения с французами у него было достаточно, но французский оставался скверным.

Чего-то там недоговаривают.