Игра вне правил (гет)

Гермиона, лежа в общей спальне девочек седьмого курса, в который раз за утро пожалела о том, что в этом году её лишили одной из привилегий старост ― отдельной комнаты. Оставалось всего несколько дней до отъезда из Хогвартса, но девушка уже не могла терпеть ежедневный трёп трёх гриффиндорок, которые, казалось, только и делали, что говорили о моде, косметике и парнях. Ещё одной темой их обсуждения в последние дни стал Турнир. Не сама игра как таковая, а потенциальные участники, один из которых через год гипотетически может стать Победителем. Гермиона, знакомая с младшими курсами только благодаря обязанностям старосты, теперь узнала о них столько интимных подробностей, особенно об Оливере и Кристофере, что если ей доведётся ехать с ними в одной карете, то она едва сможет сдержать смех. Горько вздохнув, девушка вспомнила своих бывших соседок по комнате, которые уже окончили школу. Парвати Патил и Лаванда Браун казались просто замкнутыми, необщительными пуффендуйками в сравнении с теми, кого Гермионе пришлось терпеть последнюю неделю. Спасибо МакГонагалл, удружила...

Кстати, о ней. Декан Гриффиндора теперь смотрела на четырёх своих студентов, подавших заявки на участие в Турнире так, словно смертельно обижена на них и не простит им эту выходку, даже если они на коленях будут умолять её о прощении. Разговор, который Гермиона вчера пыталась завести с ней, даже с натяжкой трудно назвать разговором.

― Профессор, ― робко обратилась гриффиндорка после урока Трансфигурации, на котором её поднятую руку не замечали на протяжении всего занятия в лучших традициях Северуса Снейпа, ― почему вы игнорируете меня?

Пожилая волшебница поджала губы, отвернулась от любимой ученицы и демонстративно принялась собирать пергаменты с лекциями со своего стола. Гермиона почувствовала себя очень скверно: отчуждение человека, которого она считала второй матерью, глухой болью отозвалось в груди.

― Профессор, ― жалобно повторила девушка и несмело положила ладонь на плечо преподавательницы, ― я клянусь вам, что со мной ничего не случиться. Через год я и все остальные вернёмся живыми и здоровыми. Я обещаю...

Женщина замерла и напряглась, но не обернулась к гриффиндорке. Гермиона, решив, что не хочет видеть слёзы в глазах дорогого человека, опустила руку и быстро покинула кабинет Трансфигурации.

Сейчас, лежа на мягкой кровати в общей спальне и глядя на бархатный полог над собой, девушка надеялась увидеть улыбку на лице своего декана, когда она спустится в Большой Зал. Ей не хотелось портить отношения с этой женщиной.

Кто бы мог подумать, что Гермиона Грейнджер пропустит последний год обучения в Хогвартсе, предпочтя ему опасную для жизни игру в чужой стране в компании раздражительного профессора, Драко Малфоя и малознакомых ребят. Одно радовало: Снейп больше не снимет с неё ни единого балла. Но даже это не помогало выкинуть из головы мысли о том, что предстоящий год будет довольно тяжёлым.

Погрязнув в своих пессимистичных мыслях, Гермиона даже не заметила, как комната опустела, в один миг превратившись в обитель тишины и спокойствия. Только всегда найдётся тот, кто нарушит хрупкий островок желаемого одиночества. На это раз это была Джинни ― рыжее счастье Гарри, которое словно ураган не оставляет за собой ничего грустного и унылого.

― Хватит уже валяться, вставай! ― девушка распахнула дверь, и до Гермионы донеслись еле слышные разговоры гриффиндорцев из общей гостиной.

Джинни, увидев, что старшая подруга всё ещё в постели в такое чудесное воскресное утро, покачала головой и, решительно подойдя к занавешенному окну, раздернула плотные шторы, впуская яркие лучи солнца в комнату. Гермиона застонала, накрываясь с головой давно остывшим одеялом, но рыжеволосая девушка лишила её и этого, стянув его вниз.

― Джинни! ― запротестовала Гермиона, зажмурившись от света, льющегося из окна, который больно бил по глазам. ― Сегодня воскресенье. Я хочу полежать ещё немного...

Она прикрыла глаза густыми каштановыми прядями в детском жесте и свернулась в позу эмбриона, отворачиваясь от своей гостьи.

― С ума сошла? ― воскликнула Джинни, стараясь растормошить подругу. ― Скоро уже обед, мальчишки заждались тебя в гостиной. Хотят тебе кое-что подарить... ― загадочно протянула девушка, надеясь на чувство чрезмерного любопытства у лучшей ученицы школы.

Гермиона резко повернулась и бросила на рыжую подозрительный взгляд:

― А не обманываешь? ― желание полежать в одиночестве боролось с желанием броситься вниз и узнать, что для неё приготовили Гарри с Роном.

― Клянусь пробирками профессора Снейпа! ― торжественно заявила Джинни, выпрямляясь, и для пущего эффекта подняла правую руку, демонстрируя маленькую ладошку.

Гермиона бросила на неё недовольный взгляд и медленно села в кровати, глазами разыскивая одежду.

― Лучше не напоминай о Снейпе, ― пробормотала девушка, стягивая с себя ночнушку. ― Его в последнее время в моей жизни стало как-то... много.

* * *

Воскресное утро Ужаса хогвартских подземелий ничем не отличалось от утра других обитателей замка. Ведь теперь, когда война закончена, ему больше не было необходимости вести спартанский образ жизни, и он мог позволить себе полежать чуть дольше и провести время в раздумьях. Каково это ― пребывать между молотом и наковальней, Лордом и Дамблдором, ― Снейп знал не понаслышке и отлично понимал в то время, что роль двойного агента ― достаточно незавидная участь в войне, исход которой зависел от его умения играть, обманывать, путать... Маска хладнокровия, равнодушия и жестокости, казалось, так слилась с его лицом, что он уже не был уверен в том, что сможет снять её по окончании войны. Но всё закончилось, и избавление от ежедневного напряжения и состояния постоянной боевой готовности стало ещё одним плюсом послевоенного бытия. Иногда Снейп задавался вопросом: «К чему это?» Раньше он не видел нужды изменять своим жизненным принципам и считал, что оставаться бесчувственным ублюдком намного легче. Этим хотя бы частично объяснялось его одиночество. Но так не может продолжаться вечно. Он всего лишь человек.

Привычная тишина собственных комнат внушала неуловимое ощущение безмятежности. Уставившись в бархатный полог кровати, мужчина бессознательно провёл рукой по тонкой простыне справа от себя, но кожа ощутила только прохладную ткань, лишний раз напомнив ему, что он здесь один. Почему-то именно сегодня в голове появилась непрошенная мысль: «Я всю свою жизнь просыпаюсь в одиночестве». Конечно, он мог найти кого угодно, с кем можно было лечь в постель, удовлетворить собственные физические потребности, но ни с кем из них Снейп не желал просыпаться. Он не знал, как это, когда тебя будит любящий человек, еле слышно шепчет ласковые слова, дарит утренний поцелуй и босиком убегает в ванную.

Чушь какая! Такие мысли не посещали его голову с того момента, как двадцать лет назад он понял, что Лили Эванс никогда не будет его женщиной. Старательно похороненные чувства к рыжеволосой гриффиндорке позволили полностью посвятить жизнь выполнению долга перед ней, расплатиться за предательство, но не дали ни малейшей возможности верить, надеяться и любить. Никогда...

В тот день, когда он, открыв глаза в палате больницы Святого Мунго, узнал от какой-то медиковедьмы, что Тёмный Лорд был повержен, Северус почувствовал себя, наконец, свободным от всех обязательств. Впервые в жизни свободным. И телом, и душой, и сердцем. До тех пор, пока не заинтересовался причиной своего чудесного воскрешения. Перед тем как уйти в забытьё, он был уверен, что умрет на грязном полу Визжащей хижины. Он даже всей душой желал этого. Это несло избавление, думал он тогда, истекая кровью. Но кто-то нашел его тело и перенёс в Хогвартс. Этим кем-то оказалась всезнайка Грейнджер. И тогда он почувствовал невероятную злость на девчонку. Ощущение свободы от всех обязательств и долгов продлилось недолго. Долг жизни не такая простая вещь, чтобы можно было просто отмахнуться от него.

Северус стремительно встал с кровати и задумчиво направился в ванную комнату, где стоя под холодными струями воды, стекающими по его бледному телу, украшенному шрамами, опустил взгляд на свою левую руку. Вопреки тому, что Тёмный Лорд был уничтожен, Знак Мрака, которым он наградил Снейпа двадцать лет назад, всё ещё оставался на коже размытой тенью. Мужчина с лёгкостью мог свести это клеймо теперь, когда его Хозяина больше нет в живых, но оно словно служило напоминанием о роковой ошибке, совершённой ещё в молодости.

Закончив с водными процедурами, Снейп с какой-то резкостью движений стал одеваться, пытаясь отвлечься от своего прошлого, которое жгло память, словно калёным железом. Он направился в гостиную и, вызвав личного эльфа, приказал ему доставить завтрак сюда. В голове надоедливый ехидный голосок ворчал: «Завтрак тебе тоже никогда не приготовит никто, кроме эльфов...» Попросив заткнуться своё внутреннее «Я», мужчина быстро разделался с едой в одиночестве, а затем долго смотрел на полыхающий в камине огонь, где красные языки пламени рисовали причудливые картины его сомнительного будущего. Невольно вспомнилось недавнее собрание профессоров, на котором Сибилла долго уверяла Снейпа в том, что якобы судьба готовит для него приятные сюрпризы. А его брошенный с обычной брезгливостью вопрос: «Вам снова херес в голову ударил?», чокнутая прорицательница проигнорировала и загадочно покосилась в сторону камина.

* * *

― Ты уверен, Гарри? ― тихо спросила гриффиндорка у черноволосого паренька, который не сводил глаз с волшебного зеркальца в руках девушки. ― Это единственная оставшаяся у тебя вещь, что принадлежала Сириусу.

Тишину, которая образовалась после слов Гермионы, когда каждый из них снова вспомнил о смерти Мародёра, нарушил Гарри.

― Да, я уверен, ― твёрдо ответил он, сжимая в правой руке осколок парного зеркала. ― Я хочу, чтобы оно было у тебя.

Гермиона провела рукой по гладкой поверхности и еле слышно произнесла: «Гарри Поттер». В этот момент по стеклу пробежала серебристая рябь, и мгновение спустя в отражении она увидела опечаленное лицо друга, который сидел напротив. Не поднимая на него взгляда, девушка прошептала:

― Спасибо.

Отражение не ответило, и лишь слабая улыбка скользнула по лицу парня, а уже через секунду лицо собеседника затуманилось, и Гермиона посмотрела на реального Гарри.

Рон и Джинни, сидящие рядом с девушкой, переглянулись и решили немного разрядить обстановку.

― Самое главное, что ты теперь сможешь подсказывать нам ответы на занятиях, ― наигранно жизнерадостно произнёс Рон, одарив подругу самой очаровательной улыбкой. ― Чур, на Трансфигурации зеркальце моё!

Гермиона засмеялась, потрепав парня по рыжей шевелюре. Гарри заметно повеселел, наблюдая, как дурачатся его друзья.

― Тогда я беру его на Историю Магии, ― задорно вставила Джинни тоном, не допускающим возражений. ― Или я скоро умру от скуки на занятиях профессора Бинса! ― девушка покосилась в сторону проёма с портретом Полной Дамы, через который только что зашла одна сосредоточенная студентка с кучей книг. ― Подозреваю, что на Лизу Стенли наложено заклятье Немоты. Я семь лет не могла её разговорить!

Друзья рассмеялись, заставив других гриффиндорцев, находящихся в гостиной, обернуться на шумную компанию. Гермиона посмотрела на Гарри.

― А на каком предмете обратишься ко мне ты? ― беззаботно спросила она, широко улыбаясь другу.

― Уверен, Рон и Джинни больше не вернут мне зеркальце, но Стиф будет мне благодарен за то, что я не отправлю его пересекать Ла-Манш, ― усмехнувшись, ответил Гарри, но после его слов все снова невольно вспомнили ещё одну жертву этой безумной войны: белую полярную сову Буклю, которая была со своим хозяином до самой своей смерти, защищая его. Сколько потерь, сколько утрат перенёс этот парень со шрамом и, казалось, ещё одного удара судьбы Гарри Поттер не выдержит... Проклятый Турнир...