Чувство долга (джен)

Через несколько дней после визита Шеклболта Бальдерик Вальден посетил небольшую деревушку на востоке Северной Ирландии, где была организована встреча в маленьком сельском трактире. Когда он прибыл на место, то обнаружил ожидающего его человека — пожилого, не слишком опрятно одетого мужчину в фермерском костюме, смотревшего в окно, упрямо сжав губы и скрестив руки на груди. Вальден остановился в дверях, неторопливо осмотрелся, коротким жестом трансфигурировал массивное деревянное кресло и уселся в него, сложив ладони на рукояти своей тяжелой трости. Несмотря на то, что его внешность совершенно не соответствовала окружающей обстановке, никто — ни ранние посетители паба, ни трактирщик — не обращали на него ни малейшего внимания.

Затянувшееся молчание первым нарушил фермер, процедивший сквозь зубы:

— Когда мой сын притащил меня сюда, причем против моей воли, он обещал сделать все возможное, чтобы я никогда больше не увидел никого из… вашего племени.

Маг задумчиво хмыкнул.

— Очевидно, он заботился о вас.

— Да на кой мне нужна его забота! Если бы не он, жил бы я, как и прежде, в старом своем доме в Лондоне. Конечно, работы там не стало, так пенсии мне на жизнь всяко хватает. А там и друзья мои старые остались, и супруга первая похоронена… Да что уж теперь, разве кому это интересно?

— В Великобритании только что закончилась война, к вашему сведению. Среди магического населения, но и маглов полегло немало, побежденные были сторонниками расистских идей.

— Это уж не те ли бандиты, к которым мой непутевый сынок по молодости прибился, а? — в голосе мужчины чувствовалась тщательно скрываемая тревога.

— Те самые. И нет, его не преследуют. В этой войне он спас многих людей, и магов, и маглов.

— Вот оно как… Значит, жив остался?

— Да.

— А что же сам не пришел? Мы, конечно, не слишком ласково расстались, но и не так, чтобы друг от дружки прятаться. И кстати, кто вы ему, раз снизошли до нашей глуши?

— Не пришел он потому, что был ранен. С ним все будет в порядке, но не сразу. А кто я ему… Я ему дед.

Тобиас Снейп выпрямился и пронзил собеседника ненавидящим взглядом:

— Никак, тесть объявился на старости лет? Мою Эйлин уж больше двух десятков лет как схоронили, а ваша милость наконец-то о нас вспомнила, так что ли?!

— Успокойтесь, мистер Снейп, я не имею никакого отношения к семье Принц.

— Это как же это? А Эйлин-то моя, что же, не родная тем людям была?

— Видите ли… М-да, попробую вам объяснить. Обычно — и у магов, и у маглов, родство определяется по крови. Но, в отличие от маглов, магов одной семьи объединяет еще и схожая магия. Иногда магическое ядро человека может меняться. В нашем мире создано несколько способов для таких изменений, но у вашего сына это произошло в результате ранения. Крайне редкий и совершенно неожиданный случай. В этот момент он спасал моих правнуков, потому изменился под мой Род. И это с самого начала обратить назад было невозможно, да я и не против.

— Ничего себе… Это что же получается, он теперь не мой сын, что ли?

— Отчего же? Кровь изменить нельзя, он рожден от Эйлин Иоланты и Тобиаса Снейпов, и это неизменный факт. Но по магии — он мой внук. Принц отказался и от него, и от его матери много лет назад.

— Дела… Ну что же, он все равно давно сюда носа не казал, в последний раз аккурат после моей свадьбы с Дел заглядывал, а тому уж почти два года…

— Он ведь беспокоился о вас, не так ли? Спрятал, сначала в Лондоне, потом здесь. Равнодушные люди так себя не ведут, вы же понимаете. Он боялся навлечь на вас беду.

— Ну, может, оно и так… Да только когда я еще жил в Лондоне, мы собачились при каждой встрече. Я твердо сказал ему — не поеду никуда, с чего бы это? Кто бы еще мне указывал, сопляк. А он раз и говорит мне — живи, как знаешь, но если у меня дойдет до края, то ты окажешься у черта на куличиках, и никогда не вспомнишь, что у тебя были жена и сын. Пусть лучше так, мол, чем грех на себя брать. Психанул я тогда, наорал на него, а как поостыл, пораскинул мозгами, так и решил — может, это и к лучшему. Он мне потом даже денег в банк подкинул, лично не сунулся, и правильно — я бы не взял.

— Не могу сказать, что опасность полностью миновала, но когда Северус окончательно встанет на ноги, он обязательно вас навестит.

— Вот уж не уверен. Не знаю уж, насколько вы его хорошо узнать успели, но скажу одно — вам достался далеко не подарочек. Характерец у него скверный, да, что скрывать, весь в меня.

— Навестит, — интонации голоса Главы рода не допускали возражений. — А что касается характера, так это не важно. Нормальный у вас сын, не хуже, чем у других.

— И что же, вы его отпустите? Сюда, к нам, маглам? Уж я в свое время наслушался, как вы, аристократы, к нам относитесь.

Вальден вытащил из кармана пустую курительную трубку и задумчиво покрутил ее в руках.

— Я пришел сюда, мистер Снейп, не по просьбе вашего сына — напрямую он мне еще ничего не говорил, но это и не важно. Поймите одно — он мой внук, а вы — его отец, а значит, тоже близки нашей семье, хотите вы этого или нет. Отношения между членами нашего Рода складывались веками, такими они останутся и впредь.

Тобиас Снейп минуту смотрел на старого мага, ошеломленно приоткрыв рот, а затем внезапно заливисто расхохотался.

— Ну вы, господин, и попали! Это надо же — вы, весь такой важный, и мы, маглы немытые. А может, и Дел моя теперь вам родней приходится, а?

Вальден спокойно посмотрел прямо в глаза своего собеседника, и тот притих.

— Да, мистер Снейп, и ваша супруга, не имею пока чести ее знать, тоже. В нашей семье родственниками, пусть и не кровными, не разбрасываются, мы не дикие англичане. Среди нас есть и сквибы, бывали и маглы, вошедшие к нам через брак, и всем находилось место. Я не собираюсь на вас давить, но знайте одно — вы всегда будете под нашей защитой, и на поддержку тоже можете рассчитывать.

Снейп-старший долго задумчиво смотрел в окно, затем ворчливо пробормотал себе под нос:

— Поддержка, ха… Ну, мистер, раз уж вы такой великий волшебник, может, сделаете так, чтобы никто не узнал, что я в паб заглядывал? Моя Дел уж больно на этот счет строга, а уж рука у нее тяжелая, с одного раза меня от горячительного отвернула…

Кингсли Шеклболт держал свое слово, и в «Ежедневном Пророке» в течение нескольких дней были опубликованы несколько интервью с родственниками спасенных Снейпом детей. Одна из передовиц была украшена колдографией насупленного Поттера, который явно пытался увернуться от настырной Риты Скиттер, впрочем, безуспешно. Было объявлено, что от Поттера наконец удалось получить официальные показания относительно обстоятельств смерти Альбуса Дамблдора, и следствие пришло к выводу, что это был трагический несчастный случай. Тут же приводились комментарии колдомедиков Мунго относительно признаков проклятья, поразившего бывшего директора Хогвартса на последнем году его жизни. Все они сходились во мнении, что случай, вероятно, был безнадежным.

Скиттер извивалась ужом, пытаясь выяснить теперешнее местонахождение Снейпа, но все ее усилия оставались безрезультатными. Поттер в этом вопросе был более прямолинеен, но попыток встретиться с бывшим директором тоже не оставлял. Он выяснил местоположение официальной резиденции швейцарской дипломатической миссии в Лондоне, но комплекс защитных чар укрывал здание не хуже Фиделиуса, не давая обнаружить его. Однако Поттер каждый день продолжал упрямо нарезать круги по кварталу Мэрилебон, периодически скрываясь от магловской полиции, у которой уже начал вызывать вполне ожидаемые подозрения. В конце концов Кингсли Шеклболт, буквально до ручки доведенный этой ситуацией, получил согласие на организацию встречи.

Поттер и Шеклболт прибыли в особняк Вальденов через каминную сеть и были препровождены в малую гостиную. Поттер прибавил шаг, и, обогнав своего спутника, вошел первым, но тут же замер на пороге под пристальным и чуть насмешливым взглядом своего бывшего профессора.

— Сэр, — начал он и смешался. — Я хотел… мы все хотели поблагодарить вас за все. И извиниться.

— Извиниться, мистер Поттер? — голос Снейпа был еще слаб, но в нем по-прежнему звучали ехидные интонации. — И за что бы это? И, кстати, кто это — вы?

— Ну… я, Рон, Гермиона, наши ребята из Отряда Дамблдора… Мы о вас, получается, ничего не знали.

— Сложно, мистер Поттер, узнать что-либо о другом человеке, не ставя перед собой такой задачи. Хотя я искренне надеюсь если не навсегда, то надолго исчезнуть из сферы ваших интересов. Да вы присаживайтесь, пожалуйста, разговор может затянуться.

Гарри Поттер некоторое время недоуменно смотрел на собеседника, потом натолкнулся на требовательный взгляд Шеклболта и опустился в кресло. Его спутник разместился рядом. За угловым журнальным столиком расположились Карл и Ватли, тактично делающие вид, что заняты исключительно деловыми бумагами.

Первым затянувшуюся паузу разорвал Снейп.

— Собственно, мистер Поттер, я согласился на нашу с вами встречу для того, чтобы окончательно расставить все точки над «и». Мое состояние приходит наконец-то в допустимую норму, и я собираюсь в ближайшее время покинуть Англию. Мало ли какие обстоятельства из прошлого могут еще всплыть, и мне бы не хотелось, чтобы вы или кто-то из вашего окружения вновь кинулись на мои розыски. Так что давайте сразу разъясним все основные моменты.

— Но я не совсем понимаю, о чем вы, сэр. Если вы о тех воспоминаниях, которые я нашел в Хогвартсе, то…

— Ну, начнем хотя бы с них. Судя по переданному мне содержанию вашей речи на дуэли с Темным Лордом, вы их несколько неверно интерпретировали. Собственно, свою задачу они выполнили, однако мне не хотелось бы, чтобы ваша версия попала в прессу. Нет, мистер Поттер, не вскидывайтесь, эти воспоминания не были фальсифицированы. Они были лишь определенным образом подобраны.

— То есть вы хотите сказать, что не… ну, не были влюблены в мою маму?

— Влюблен — нет. Собственно, это один из тех моментов, которые могут всплыть в самый неподходящий момент, так что давайте проясним все сразу. Я и Лилиан Поттер состояли в ритуально созданной магической связи, именуемой «Дана».

Кингсли Шеклболт внезапно подался вперед, широко открыв глаза:

— Погодите, как «Дана»? Когда, зачем? Она же состояла в браке, и ее муж находился постоянно рядом!

— Кингсли, не шокируйте ребенка. Мерлин знает, что он уже успел себе навоображать. Не волнуйтесь, мистер Поттер, это означает лишь то, что я был донором магической энергии сначала для матери и нерожденного ребенка во время беременности, а затем — для вас, но только до первого малого совершеннолетия, то есть до одиннадцати лет.

— Я уже ничего не понимаю! — взорвался Гарри Поттер. — Объясните толком, какой еще ритуал?!

— Объясняю по порядку. Начать, пожалуй, следует с наших школьных лет. О моих отношениях с вашим отцом и его товарищами вы уже имеете представление, не так ли? С Лили Эванс же мы были знакомы с детства, можно сказать, в одной песочнице играли. Да, в Хогвартсе мы разошлись по разным факультетам, а к его окончанию рассорились.

На старших курсах я с головой ушел в науку, а сразу после окончания Хогвартса мне организовали аудиенцию у Лорда. Когда он предложил мне оплатить ученический контракт в Гильдии зельеваров, я, не сомневаясь ни секунды, согласился на вассалитет. Блестящие перспективы полностью затмили возможные последствия, а других возможностей для реализации на родине я не видел. Спустя некоторое время Лорд начал терять рассудок. Это был, вероятно, результат его весьма неосторожных экспериментов с собственной душой и магией, что по связи сюзерен-вассал ударило по всем. Меня, собственно, спасло лишь расстояние, да то, что я параллельно проходил обучение у мастера-окклюмента. Но, когда пришло время возвращаться на родину, на меня навалились последствия моего выбора.

Как выяснилось, легко и интересно заниматься чистой наукой, не видя того, к чему можно приложить твои разработки. Здесь же я во всей красе осознал последствия, и это привело меня в ужас. К тому же безумие моего сюзерена продолжало давить. И вот в этот момент на пороге моего лондонского дома появилась Лили.

— Мама пришла к вам сама? Но почему?

— Потому что она умирала, мистер Поттер, и никто не мог понять, в чем дело. Она буквально потеряла сознание в моей гостиной, не успев толком сказать ни слова, и мне с трудом удалось привести ее в чувство. История же произошла следующая. Как выяснилось, Лили и Джеймс Поттеры провели ритуал магического бракосочетания.

— И? — нахмурился Кингсли Шеклболт.

— И все. Никакого введения в Род, связи с родовым источником — ничего.

— Как это так?! Зачем? Да ты вообще уверен в этом?

— Уверен, уверен. Я подробно расспросил Лили обо всех проведенных обрядах. А зачем... Не знаю, и она не знала. Но могу предположить, кому это показалось достаточно занятной шуткой, эдаким плевком в сторону «замшелой аристократии». Родители Джеймса Поттера скончались, когда тот еще учился в школе, а Блэка еще до того выгнали из дома. Учитывая политический настрой выпускников Гриффиндора того периода, вероятнее всего, оба они отказались от изучения родовых ритуалов, что в конце концов и привело к катастрофе. Все шло нормально вплоть до момента возникновения беременности.

— А при чем тут… это?

— При том, мистер Поттер, что у них были разные статусы крови. И я говорю сейчас не о политических штампах. Если бы их брак был министерским, вы были бы полукровкой, и ваша мать перенесла бы беременность без проблем. Но после заключения полного магического брака может родиться только наследник Рода — тот, кто получит весь объем магии Рода, все дары и склонности. Нет, с маглорожденными такие браки тоже заключают, хотя в Британии это и не афишируется. Но потом будущую мать наследника вводят в Род, привязывают к магическому источнику… много чего, в общем. Вся эта информация передается из поколения в поколение и обеспечивает выживание и совершенствование потомков, она отработана веками и адаптирована к каждой конкретной магической семье. А здесь произошел сбой — наследник Рода развивался в утробе женщины, с Родом никак не связанной. Ребенок иссушал магическое ядро матери с невероятной скоростью, и до середины беременности Лили бы просто не дожила.

— А отец об этом не знал, так, что ли? И что, им не к кому было обратиться за помощью?

— Видите ли, тогда постоянно происходили вооруженные столкновения. Лили до последнего в них участвовала, пока не узнала о своем положении, само собой. И когда у нее начались проблемы со здоровьем, они с мужем отправились в Мунго. Вот только в целях безопасности они обратились к проверенному колдомедику, своему бывшему сокурснику, из отделения Недугов от заклятий. Я не могу назвать его некомпетентным в своей области, но к другим специалистам он их не направил. Лили выдали заключение, что проклятий на ней нет, и прописали укрепляющие отвары. Но со временем ей становилось все хуже, и следующая ее мысль была — отсроченное темномагическое проклятье, что-нибудь из разряда фамильных, а потому не поддающихся диагностике. И вот уже с этим она и пришла ко мне, прекрасно зная, что я ее не трону.

— И вы вот так сразу это поняли и сообщили ей?!

— Не мне, мистер Поттер, было сообщать такие вещи замужней беременной даме. Я дал ей адреса трех практиковавших тогда в Лондоне Мастеров крови, она посетила их всех, и все они дали ей одно и то же заключение. И что вы подпрыгиваете, как лукотрус на ветке? Полагаете, Мастер крови — это такое страшное, злобное, темное существо, живущее исключительно в трущобах Лютного? Так я вас разочарую, это вполне уважаемая профессия, и все эти Мастера имели лицензии от Министерства. Один из них, кстати, до сих пор практикует в Отделе тайн, можете с ним пообщаться, если будет такое желание.

— Кхм, — вмешался Шеклболт. — Действительно, Гарри, в Британии практикуют такие Мастера, под строгим контролем Министерства, естественно. Я потом тебе объясню, если захочешь.

Поттер бросил растерянный взгляд на пристально глядящего на него Снейпа, и тихо пробормотал:

— Простите, сэр, я не хотел вас перебивать. Расскажите, пожалуйста, что было дальше?

— Лили отправилась с этим заключением к мужу, и он устроил ей грандиозный скандал, насколько я понимаю. В итоге ей стало еще хуже, и она снова пришла с этим ко мне. Мастера дали ей практически одинаковые рекомендации, и как вариант в них рассматривался ритуал «Дана». Достаточно простой, но сейчас редко практикуемый, и нет, мистер Поттер, не запрещенный. Он был разработан в Средние века, когда Глава рода с вассалами мог уйти на войну и оставить дома супругу. Иногда случалось так, что беременность распознавалась уже после его отъезда, а необходимые ритуалы провести было некому. Вот тогда и выбирался мужчина-Дан. Его магическое ядро привязывалось к ядру плода, и он становился добровольным донором. Сложность тут в другом. Основу закрепления ритуальной связи составляют эмоции — должно присутствовать только и единственно желание защитить и помочь, никакой задней мысли, выгоды, не дай Мерлин — сексуального подтекста. Предполагаемого донора в таком случае просто размажет в кровавый фарш. Сейчас я бы, пожалуй, на такое не решился, но тогда я только что прошел обучение у Мастера окклюменции, и гордился своими достижениями. Я помню, что много и долго работал со своим сознанием, и именно поэтому не могу сказать точно, мистер Поттер, что испытывал к вашей матери до ритуала. Могу только сказать одно, ровных дружеских чувств из страсти не вылепить — это физически невозможно.

Гарри Поттер давно сорвал с переносицы свои очки, и теперь нервно сминал дужку пальцами, растерянно щуря близорукие глаза.

— Я все равно не понимаю… Если так, то… зачем это вам было нужно?

— Все просто. Я уже ведь говорил о том, что по приезде в Англию столкнулся с безумием моего сюзерена, и с наглядными последствиями использования моих разработок тоже. Я был в растерянности, мне нужен был хоть какой-то смысл во всем этом, достойный якорь для продолжения существования. Таким якорем для меня стала ваша мать, ну и то, что от меня теперь зависела жизнь нерожденного младенца — тоже. Для темных магов, каким я являюсь от рождения, это крайне мощный стимул. А ваша мать, мистер Поттер, просто хотела выжить сама и спасти вас, любыми средствами.

— Но пророчество…

— Пророчество. Да, я донес его содержание до Темного Лорда, не понимая, что ставлю под удар семью Поттеров. Глупо получилось, но я старался тогда всячески показывать свою полезность, лишь бы через меня под удар не попали вы с Лили. Получилось же с точностью до наоборот. Когда же я это понял, то совершил еще одну ошибку.

— Вы о Дамблдоре?

— Нет. Тогда еще нет. Я улучил момент и обратился к Темному лорду с вассальной просьбой.

Кингсли вновь прервал Снейпа возгласом изумления:

— Вассальной просьбой?! Полной формулировкой, ты не ошибаешься?! Это же…

— Да, полной формулировкой. Что я еще мог придумать в той ситуации? А ошибка моя состояла в том, что я обратился к нему наедине. Надеялся на то, что, если мой сюзерен не потеряет лицо в присутствии других вассалов, то он оставит меня в живых. Он мог либо выполнить мою просьбу, либо убить меня, но я с ужасом услышал равнодушное — «Я подумаю», и тут же — запрет на разглашение нашего разговора. Вот так. Мой сюзерен знал о своих правах, но не озаботился узнать об обязанностях, а магия такого не терпит. Потом я уже плохо воспринимал реальность, метался, пытался сделать хоть что-нибудь, меня занесло к Дамблдору, тогда он и связал меня клятвой.

— Ну ничего себе! Так значит, тогда, в Годриковой Впадине…

— Не приписывайте мне лишнего, господин Министр. Темного лорда, безусловно, убила жертва Лили Поттер. Но и меня скрутило неслабо, я сразу понял, что моя Дана погибла. Если бы погиб и ребенок, я бы сошел с ума сразу же, стало быть, он остался в живых.

— Получается, мне лгали, мне все всегда лгали. Все эти разговоры о моих родителях, воспоминания, колдографии…

— Ну почему же сразу лгали. Правду можно преподнести самыми разными способами, все зависит от точки зрения. Но знайте, мистер Поттер — ваша мать очень вас любила, она стремилась защитить вас всеми возможными средствами. И отца вашего она любила, она сама мне говорила об этом. А он не сводил с нее глаз, еще со старших курсов Хогвартса, это всем было очевидно. Да, он допустил ошибку. Но он не перестает от этого быть вашим отцом, не так ли?

— Да, конечно… А вы? Я уже ничего не понимаю… Вы были мне вроде крестного, что ли?

— Нет, крестным у вас был Блэк, причем тоже полным ритуалом. Вот уж от чего меня просто трясло, простите. И дело тут не только в нашей школьной ненависти. Я очень рассчитывал на то, что на эту роль пригласят Фрэнка Лонгботтома — чистокровного мага, который бы с легкостью взял на себя часть магической поддержки. Но нет, дружеские чувства у вашего отца возобладали над здравым смыслом. Блэка к тому времени уже отрезали от источника Рода…

— А то, что он не был Хранителем Фиделиуса у родителей, вы знали?

— Нет, конечно. Мне под Фиделиус хода не было, а Лили наружу не выходила.

— Сириус… Какое же нелепое стечение обстоятельств… Двенадцать лет Азкабана — ни за что…

— Ну как же ни за что.

— То есть?!

— А двенадцать маглов в центре Лондона, не забыли? Или они уже за людей не считаются? А ведь там были и дети.

— Но это же Петтигрю…

— Петтигрю предал, верно, и поспособствовал убийству ваших родителей. Блэка выдернуло к месту действия, вероятней всего, крестническими узами, когда вы оказались в опасности. Но он предпочел погоню за предателем, и настиг его на людной улице. Там было очень много свидетелей, мистер Поттер, и палочку его тоже обследовали тщательно. Петтигрю превратился в крысу и попытался сбежать, а ваш крестный, видя, что сейчас его упустит, в очередной раз не подумал. Бомбарда была его, в этом нет никакого сомнения. Кроме того, крестнических уз на нем в Аврорате не обнаружили, хотя я точно знаю, что обряд был проведен.

— А это-то почему?!

— Ну представьте сами. В доме, где произошло преступление, находится годовалый раненый младенец. Его родители мертвы. Буквально через несколько десятков минут на место действия прибегает крестный ребенка. И вместо того, чтобы защитить того всеми доступными средствами, сразу же вручает крестника постороннему человеку, к тому же с ограниченными магическими возможностями, в буквальном смысле слова переступает через трупы и мчится мстить. Естественно, узы слетели. Боюсь, Блэк не полностью понимал смысл проводимых с его участием ритуалов…

— Он не был моим крестным…

— После гибели Поттеров — не был. Дамблдор уже много позже разобрался в том, что произошло…

— И продолжал лгать мне.

— В этом — возможно, но из благих побуждений, в его понимании.

— А как же вы? Эта связь…

— А наша с вами связь была рассчитана на вашу поддержку до вашего первого совершеннолетия, до одиннадцати лет. Потом она должна была быть добровольно разорвана в одностороннем порядке.

— Должна была?..

— Хм, да. Надо сказать, я думал сделать все так, как положено. Но вы, мистер Поттер, уже с самого первого курса начали влипать в самые разные неприятности, и я с удивлением заметил, что остатки этой ритуальной связи позволяют мне отследить, когда именно вы находитесь в опасности. Кроме того, происходил-таки небольшой отток магической энергии, и я решил оставить все, как есть, мало ли. Но через несколько лет последние отголоски ритуала развеялись самостоятельно.

— Мне… мне надо все это обдумать.

— Обдумайте. У вас впереди целая жизнь, вы победили и остались в живых.

— А не должен был, не так ли?

— Шансы были, Дамблдор очень на это рассчитывал. Что бы вы сейчас о нем не думали, он действительно был очень к вам привязан, и до самого последнего момента мучился чувством вины.

— А вы?.. А как же он поступил с вами?..

— А это уже не суть важно. Иного пути не было, и он, и я понимали это с того момента, как я согласился на клятву. Он не был каким-то монстром, мистер Поттер, не надо впадать в крайности. Дамблдор в мирное время не тревожил эти узы, и старался поддерживать доверительные отношения. Но война есть война.

— Все это очень мило, — вмешался Шеклболт, — но нам необходимо прояснить еще ряд крайне важных вопросов.

— И каких же?

— Весьма серьезных, хочу заметить. Во-первых, ты можешь пояснить, каким образом из-под стражи исчез Люциус Малфой?

— Не могу. Я в то время еще не пришел в себя, и отношения к этому не имею.

— Ага! Так значит, ты в курсе, когда именно это произошло?! — подался маг вперед.

— Я могу дать вам объяснения по этому поводу, господин Шеклболт, — откликнулся Карл, поднимаясь из своего кресла и подходя ближе. — Наши люди наводили относительно него справки по просьбе наших давних европейских компаньонов, и первое же должностное лицо, к которому они обратились, тут же выставило счет. Поскольку этот чиновник нисколько не скрывался и принимал их на своем рабочем месте, все решили, что это официальная контрибуция. У нас даже расписка есть. А что, это не так? Боже, значит, нас обманули! Но, боюсь, мистер Малфой уже давно во Франции. Вы можете предъявить нам претензии, но тогда мы будем вынуждены официально требовать возврата всей суммы от вашего Министерства.

— Не ерничайте, — скрипнул зубами Шеклболт. — Я лично этот гадюшник вычищу…

— Удачи вам в этом благом деле.

— А почему на наш официальный запрос ответил Абрахас Малфой?! По нашим данным, он давно мертв!

— Да мало ли что там было по вашим данным, по закону это не преследуется, — устало отозвался Снейп. — Да, скрылся за границу заранее, предвидя, что от его наследника могут потребовать самого нехорошего, чтобы получить доступ к Гринготтским счетам. Да, сложил с себя полномочия Главы рода, передав их сыну. Да, была заметка в «Пророке» о том, что чета Малфоев не вернулась после посещения драконьего заповедника, а жертв драконьей оспы перевозить запрещено. Но все это — не преступление.

— Ты в этом участвовал, не сомневаюсь!

— Я был под покровительством Абрахаса Малфоя, много лет дружил с Люциусом и вошел в их семью на правах крестного Драко. Естественно, я участвовал, и что с того?

Шеклболт стукнул кулаком по подлокотнику кресла.

— Ладно, ты вытащил Драко. Нарцисса — тоже твоя работа?

— Нет, это Люциус. Я в то время был под плотным контролем. Но скажу сразу — у них метки нет, и ни в чем серьезном они замешаны не были.

— Драко Малфой впустил в Хогвартс пожирателей!

— Дамблдор знал об этом, и не препятствовал. Это была часть его плана.

— Ну, знаешь… Но то, что Люциус Малфой помогал тебе в Хогвартсе, не отменяет его преступлений как Пожирателя смерти! Министерство будет настаивать…

— Настаивайте. Однако вы же понимаете, что мне придется выступить свидетелем на этом процессе?

— Ты!..

Ватли присоединился к группе спорящих и решительно оттеснил Шеклболта, буквально нависшего над Снейпом, с легкой насмешкой взирающим на него снизу вверх.

— Давайте мы все успокоимся, господин Шеклболт. Кроме всех уже озвученных документов, у нас также имеется медицинское освидетельствование мистера Малфоя, проведенное сразу после его извлечения из Азкабана. Полагаю, членам МКМ оно расскажет очень многое о соблюдении прав человека в Великобритании. Ознакомьтесь.

Кингсли выхватил у него из рук свиток пергамента с официальными печатями и впился в него горящим взором.

— Да, и это не был допрос, ваши люди просто… развлекались. Иначе у них сразу же оказались бы эти сведения.

В руках Ватли оказался второй свиток, меньших размеров.

— А это еще что?!

— А это, господин Шеклболт, данные малолетних магов в возрасте до пяти лет, спасенных от нападений Пожирателей смерти, и адрес приюта, в котором все они были спрятаны — непосредственно лордом Малфоем. Можете забирать.

Шеклболт схватил второй пергамент и пробежал его глазами.

— Хм… Ну, это надо еще проверить…

— Проверяйте, — предложил Снейп спокойно. — Свои полные показания относительно участия Малфоя во Второй магической войне я предоставлю вам позже, в письменном виде, и с подписями свидетелей. Продолжать ли дознание — решать вам. Но повторяю, в таком случае мне придется выступить свидетелем на открытом процессе.

— Вот же!.. — проглотил ругательство Шеклболт. — Нам еще ваши выкрутасы расхлебывать и расхлебывать! А меч?!

— Какой еще меч?

— Не делай вид, что не понимаешь! Меч Гриффиндора! Гоблины предъявляют на него права, ссылаясь на отсутствие претензий директора Хогвартса!

— Сделку с гоблинами заключал мистер Поттер, не так ли?

Гарри Поттер вновь начал нервно крутить очки в руках.

— Видите ли, это было совершенно необходимо… Нам было нужно оружие для уничтожения крестражей, причем срочно. Ведь это был план Дамблдора! Вы ведь сами передали нам меч, или…

— Передал, разумеется. Дамблдор взял с меня отдельную клятву для выполнения основных деталей своего посмертного плана. Мистер Поттер, перестаньте, наконец, мямлить. Вы — взрослый, совершеннолетний человек. Вы приняли решение, так извольте принять и ответственность за него. В конце концов, все мы исполняем свой долг, свой — для каждого. И каждый должен отвечать за последствия своих действий, это и есть взрослая жизнь, поймите это наконец! Никто не станет бесконечно бегать за вами и подчищать хвосты!

Поттер выпрямился и сверкнул глазами.

— Я не собираюсь сбегать от ответственности! Речь сейчас о другом, Меч Гриффиндора — это реликвия Хогвартса, оружие для защиты в самый трудный час, и потерять его…

— А вот за эти слова, мистер Поттер, Годрик Гриффиндор гнал бы вас этим своим наследием до границ Британии к мерлиновой… И нечего хлопать глазами! Я полгода убил на активацию защитной системы Хогвартса — десятого! — десятого века создания! Да, основатели были могучими чародеями. Они были гениями. Вы хоть можете представить, какую работу они проделали, что они возложили на свои плечи? Они детально изучали вооружение и системы обороны как магов, так и маглов своего времени, создавали артефакты и защитные контуры исходя из самых последних для того времени разработок. И вот, по прошествии тысячи лет, вы — их потомки, гордящиеся их именами, называете меч Гриффиндора — меч! — оружием для защиты в самый трудный час!

— Я не…

— Над нашими головами летают самолеты и космические спутники, современное ядерное оружие может смести одним ударом всю Шотландию с лица Земли, а мы будем прикрываться мечом, очевидно. Да, мы не воюем с маглами, и слава Мерлину. Вы хоть знаете, что все современные карты создаются при помощи съемок со спутников? И нет нам от этого защиты, потому что в десятом веке технологии были другими, а потомкам Основателей чесаться было лень. Весь магический мир за пределами наших островов активно развивается, основываются новые университеты, научные центры, а у нас доживают последние дни монопольные гильдии. Ах, да, и курсы при Мунго и Аврорате.

— Ты перегибаешь, Снейп, — решительно заявил Шеклболт. — И с маглами у нас мир.

— Нечего ссылаться на мирные договора, если берешь на себя ответственность за безопасность населения. Это реальность, Кингсли, от этого не уйти. Никто не будет уважать слабого соперника. Да, пока нас не трогают — с какой стати, мы такие же граждане Великобритании, как и все остальные. Магловские спецслужбы следят за соблюдением условий Статута Секретности, поэтому нас еще не показывают по телевидению. Да если и покажут, это будет новость на пару месяцев, если не меньше.

— Сразу такое не стронуть, ты же понимаешь…

— Понимаю, а как же. Я устал в одиночку биться головой в эту стену. Все, хватит, дальше без меня. Кому мог — тем помог выбраться из этого болота. Все, кто имел голову на плечах, отправились учиться на континент — не без моей посильной помощи, а дальше пусть делают свой выбор. Вы можете восстановить Хогвартс в тех же рамках, что и прежде, решайте сами. Тогда уж хотя бы введите в изменения в программу магловедения и астрономии, а то еще год назад профессор Синистра в панике запрашивала консультации в Отделе Тайн, обнаружив ранее неизвестное космическое тело, движущееся по непонятной траектории. А потом с грехом пополам объясняла семикурсникам, что это маглы карту Марса отрисовывают, при помощи орбитальной станции. В тесном сотрудничестве с научной группой Ильвермони, между прочим.

А Меч… Что — Меч? Да, исторический артефакт. Творение гоблинов, выкупленное на деньги магов, зачарованное Годриком Гриффиндором. Вы заключили сделку, мистер Поттер, в тот самый момент, когда он дался вам в руки, как достойному. Гоблины выполнили свою часть, пожертвовали деловой репутацией в глазах магов, сторожевым драконом и жизнями своих воинов. Меч был доставлен в ритуальный зал Клана Гринготтс и назван возвращенным. Однако в тот момент я, как директор, был жив и находился на посту, и активированные мной охранные системы заставили Меч вернуться в Распределяющую Шляпу. Когда-то я просил силы Хогвартса под свою руку до конца войны. Война окончена, и не далее как вчера вы торжественно объявили об этом в стенах школы. Все, я больше не директор. И Меч Гриффиндора не привязан более к Шляпе. Хотите попробовать обмануть гоблинов? Это без меня. И я, и Люциус Малфой и без того едва не попрощались с жизнями в попытке остановить начало очередной Гоблинской войны, когда Темный Лорд решил посягнуть на свободу членов клана.

— А вы… не вернетесь?

— В Хогвартс? Директором? Ни за что. Я выжил в этой войне совершенно случайно, и не собираюсь упускать свой шанс на свободу. Прощайте, мистер Поттер, Кингсли. Надеюсь, если мы и увидимся когда-нибудь, то не в ближайшем времени. И совсем при других обстоятельствах.