Зеркальное отражение (гет)

Максим Шальной был по-своему привлекательным мужчиной — притягательным, сильным, принципиальным, особенно в контрасте с привычным образом спутника, сформировавшимся под влиянием несостоявшегося жениха Миши. Но... Рита его не любила. В первую очередь она была ему благодарна. За то, что, несмотря на свои предубеждения и приказ сверху, он все же оценил в ней бойца и пошел навстречу — дал возможность осуществить мечту. И, конечно же, она была ему благодарна за рекомендацию в «Тайфун».

Да, Максим вызывал у нее вполне определенный интерес, который, переплетаясь с чувством благодарности, провоцировал далеко небезответные вспышки страсти. Но то, что это было именно страстью, Рита знала изначально — не строила иллюзий, ни выпускаясь из школы спецназа, ни когда их пути пересеклись позже. А пламя, что вспыхнуло на праздновании кортика, разожгли так сильно лишь болезненные неудачи того периода — «прикрытие» с Денисом, дополненное однозначным вердиктом врачей, обида на себя саму в истории с лже-Кругловым и непонятная реакция на заигрывания олигарха Слепцова. Вроде бы и льстило его внимание ее самолюбию, а вроде бы и… Ну, про цветущую тогда безответную любовь к Бате даже напоминать не стоит — она по факту принималась!.. А тут… надежный и в какой-то степени испытанный мужчина из прошлого… Кто же знал, что самый надежный ее мужчина в тот момент поросенка ждал запеченного, чтобы ревность свою заесть?!

— Не надумала еще принять мое предложение, Кошкина?

Багира, что в хвосте процессии шла по коридору к переговорной, вывалилась из мыслей и обнаружила рядом вполне реального контр-адмирала Шального. Операция в Новгородской области завершилась. И «Смерч», отчитавшись, отправился отдыхать, а комиссия, в планах которой оставалась лишь личная встреча с бойцами после их возвращения, начала потихоньку сворачивать свою деятельность в КТЦ.

— А ты до сих пор группу не набрал? — чуть ехидно поинтересовалась Рита, заметив, что отстали они уже довольно прилично. — Или «играющего тренера» не нашел?

— Место держу, — пояснил почти серьезно Шальной. — По моему скромному мнению, здешний климат тебе на пользу не идет. Ты же — кошка дикая…

Она резко остановилась и вдумчиво всмотрелась ему в лицо.

— Максим… я тебе тогда все сказала. Если хочешь еще разок обругать Булатова — я с удовольствием послушаю!..

«Сама бы его сейчас обругала!» — не удержался от колкости внутренний голос.

Негромкое «кхм», заставившее обоих обернуться, принадлежало упомянутому Булатову, который, должно быть, заметил их отсутствие и отправился на поиски. Убийственные взгляды мужчин, адресованные друг другу, вызвали едва сдержанный смешок. Рита в который раз за сегодня подумала об одном рыжем диверсанте, что незаметно увел ее у двух контр-адмиралов. Причем, незаметно как для них, так и для нее самой!..

— Пожалуй, нам стоит догнать остальных, — Максим явно не желал переносить личную неприязнь на службу.

— Багира… — нервный Батя мельком глянул на удаляющегося... соперника?..

— Лучше молчи, — прервала она. — Для выяснения отношений сейчас не время и не место. Да и... не хочу я с тобой разговаривать. Пока, во всяком случае...

Он несколько мгновений на нее смотрел и, наконец, согласно кивнул. Двинулся к переговорной, но, в отличие от Шального, что уже скрылся из виду, не дошел даже до поворота коридора — схватился рукой за стену и начал медленно оседать на пол. У наблюдавшей за ним Риты мелькнула одна единственная мысль — мысль о том, что мечты сбываются. Ведь только что хотела его обругать! А теперь несется к распластавшемуся на кафеле контр-адмиралу, проклиная каблуки и всю его родню до седьмого колена… Да и… свою заодно!..

Что рана открылась, стало ясно еще до появления Виктора, за которым был отправлен первый попавшийся на глаза лейтенант охраны. Сложно не понять очевидных вещей, когда освобождаешь от пропитавшейся кровью рубашки такую же окровавленную повязку на груди… Занятый своим делом медик — обычно тихий и спокойный! — сегодня рвал и метал из-за халатности разумного человека, коим ему раньше представлялся Иван Булатов. А Рита отстраненно смотрела как новоявленного родственника и, по совместительству, старого друга на каталке увозят в медблок и задавалась вполне логичным вопросом... Когда же все это закончится?!

С прикрытия, что послужило отправной точкой для переворота, прошел почти месяц. И каждый день этого месяца — ну, почти каждый! — события будто испытывали ее на прочность. Нет, наивной девочкой Багира давно уже не была — прекрасно знала, что глобальные перемены в жизни именно так и протекают. Никогда не бывает гладко. Никогда не бывает безболезненно. Никогда не бывает без последствий и продолжения. Мир не изменился в общих масштабах, но ее жизнь перевернулась с ног на голову. И цикл перемен должен быть завершен… Просто она, похоже, устала. Чисто по-человечески устала… Держаться сейчас помогало лишь то, что на этот раз финал, несмотря на всю тяжесть процесса изменения, ожидался в высшей степени положительный. Во всяком случае, Рита на это очень надеялась. Надеялась на то, что в ближайшее время у нее под одеялом задержится не только родной запах, который накануне долго не давал заснуть, но и его обладатель.

Из состояния ступора вывела совесть — напомнила про комиссию и Пригова, что уже должны были сидеть в переговорной. Багира со вздохом окинула взглядом форму на предмет пятен и поспешила в ближайший туалет — мыть руки от крови. Нерадивый кузен весьма эксцентричным способом снова заставил ее выполнять ненавистные ему обязанности за двоих…

Генерал-майор отсутствию Булатова безусловно удивился, но сделал для министерских вид, что ничего необычного в этом нет. Только что посмотрел придирчиво. Немое изумление Максима Рита тоже уловила, но не отреагировала — включилась в работу на ближайшие полчаса.

— Мне спрашивать, где Михалыч? — поинтересовался Пригов, уже когда они провожали с парковки КТЦ министерские машины.

— В медблоке, — вымотанная женщина тяжело вздохнула. — И предваряя твои дальнейшие расспросы — нет, я его не била. Ничего мы не выясняли. Про воскресный обморок ты в курсе, он понервничал… и рана открылась. Виктор в бешенстве.

Судя по гневной и сплошь нецензурной брани, зазвучавшей в тишине пустой парковки, в бешенстве теперь был не только Виктор!..

Врач, кстати, уже успокоился, когда они с генералом пришли в медблок. Но строптивому пациенту доверять перестал окончательно, а потому поступил с ним так же, как ранее с Котом при сотрясении — то есть просто вколол снотворное. И легенда спецназа, гроза всех возможных диверсантов и террористов — Булатов Иван Михайлович — спал на больничной кушетке как младенец. Перебинтованный великовозрастный младенец. Ассистент собирал окровавленные тампоны и клочки бинтов, разбросанные вокруг при оказании неотложной помощи, а сам Виктор записывал что-то в журнале.

— Что скажешь, Виктор Сергеевич? — с порога спросил Пригов.

— Скажу, что мне этот детсад надоел, — медик снял очки и потер переносицу. — Если, конечно, вы про общую ситуацию, Владимир Викторович!..

— Сложно не согласиться, — они с Багирой переглянулись. — А если конкретно про контр-адмирала?

— Я настаиваю на стационаре, — он прямо посмотрел на обоих. — До тридцать первого в госпитале, потом куда-нибудь в санаторий — недели на три-четыре на восстановление. Или я напишу направление на медкомиссию по пригодности, Владимир Викторович!.. Ранение серьезное, но без подводных камней! Его нужно было просто по-человечески залечить! И если у Ивана не хватает собственных…

— Я тебя понял, Виктор Сергеевич, — прервал наметившуюся тираду Пригов. — Как я уже сказал, в плане детсадовского отношения я с тобой согласен абсолютно. Попробую сейчас позвонить насчет путевок… Когда он проснется?

— Завтра утром. Можно вызвать из нашего госпиталя скорую и его забрать. А можно завтра, когда проснется — отвезти. Но тогда его уговаривать придется — он же сам не поедет!..

— Поедет, — возразил генерал-майор. — Это приказ будет. Тогда, договаривайся на завтра с госпиталем, Виктор Сергеевич. Повезет его, думаю, Анастасия Николаевна… Я ей позвоню.

— Кхм… а я не могу этого сделать? — Рита покосилась на начальника, но говорить вслух не стала — тот и так прекрасно понял, что она, вроде как, ближайшая родственница, не считая дочери.

— Нет, Багира Степановна, — возразил Пригов, — ты завтра встречаешь группу и выпроваживаешь комиссию в моей компании! Тем более что я еще даже отчета по субботней операции не видел!

— Спасибо, Володь! — она раздраженно отвернулась. — Бумажки — это именно то, что мне сейчас нужно, чтобы расслабиться!

— Пошли-ка выйдем! — генерал-майор подцепил женщину под локоть, а на медика бросил многозначительный взгляд. — Действуй, Виктор Сергеевич! Помощницу для усмирения товарища Булатова пришлю утром!

Стеклянные двери закрылись, но с Ритой Пригов заговорил, когда медблок остался уже далеко позади. И вовсе не о том, о чем ожидалось!..

— Отчет никуда не денется, Кошкина. Ты же сейчас отправляйся домой и отдохни нормально! — в ответ на ее изумленный взгляд генерал-майор хмыкнул и добавил: — Не хочу, чтобы ты из родственной солидарности на соседней койке с Михалычем оказалась! Так что… выпей кофе, чтоб не заснуть за рулем, и домой!.. Это приказ.

Рита слишком сильно устала, чтобы спорить — поблагодарила кивком и направилась было к себе... но вдруг резко остановилась.

— Володь, подожди!

Генерал вопросительно изогнул бровь.

— Тебе не кажется… что твои контакты с майором Смирновой… уже слегка переступают служебную необходимость? — пытаясь сформулировать мысли, она с некоторым недоумением осознала, как из-за собственного шока накануне не предала значения тому, что переводчица напрямую звонит главе контр-террористического центра, чтобы сообщить про обморок его офицера!..

Пригов, однако, ничуть не смутился — лишь хитро улыбнулся.

— Не только же у вас есть тайны, Кошкина! Хотя… до Михалыча мне, конечно, далеко. На его же немыслимое счастье! Если коротко, то… отец Анастасии Николаевны — генерал-лейтенант Лебедев — довольно долго пробыл моим руководителем, потому мы с ней лично знакомы. Хотя никогда особо и не общались.

— Тот самый генерал Лебедев? — уточнила Багира. — Но этого же нет в ее личном деле!

— Прихоть генерала.

— А почему… Смирнова? — удержаться от чисто женского любопытства не удалось.

— По первому мужу, — фыркнул Пригов. — И, опережая твой следующий вопрос, — да, этого тоже нет в личном деле. Потому что муж у нее был из «безымянных». Пропал без вести лет восемь назад.

— Батя не в курсе?

— Откуда ж мне знать-то?! — пожал плечами он. — Главное — я в курсе! И еще, что Настя на Михалыча повлиять способна!.. А вообще, хватит, Кошкина! Приказ был — «кофе и домой»!.. Выполнять немедленно!

* * *

Собственный кабинет Рита не любила по той же причине, что и свою квартиру. А потому обычно старалась как можно меньше времени в нем находиться. Но последние два дня прошли так, что, пожалуй, было даже комфортно немного посидеть в уединении. Выпить стаканчик кофе в тишине, отдохнуть перед вечерними пробками…

Глотнула горячий напиток и потерла напряженную шею, мечтая о теплых руках Бизона… Сейчас мог бы размять ей спину, если бы был рядом. Или она ему… Обещала же массаж… Интересно, их вечер еще в силе?.. Не отменялся же! Просто перенесся из-за командировки. Если да, то надо бы в магазин заехать сегодня — ведь Борьку завтра чем-то кормить нужно! Что там по пути есть?.. «Перекресток», возле которого они с Гномом вчера останавливались?..

Додумать не успела — в дверь кабинета постучали. Нарушителем уединения оказался как раз Гном… с тарелочкой, на которой красовался кусок торта. Висевшее на его руке пальто наводило на мысли об окончании рабочего дня.

— Заходи, Сереж, — Рита слабо улыбнулась. — Домой? Или что-то нашли?

— Ты бы знала уже! — он поставил тарелку на стол перед ней, а сам присел в кресло напротив. — Два подозрительных объекта мелькнули, но один оказался в ведении ФСБ-шников, а другой — и вовсе делом местного участкового. Так что… все тихо пока.

— Откуда торт? — она придвинула поближе кусок.

— Генерал-майор передал!.. — хмыкнул Серега. — Заглянул к нему перед уходом подписи проставить в документах, а он мне — «Кошкиной отнеси по пути! Она кофе пить должна сейчас!» Наверное, это остатки тех самых тортов, про которые Бизон вчера по связи говорил!..

— Генерал у нас… своеобразный! — подтвердила Рита со смешком.

— Что случилось, Ритуль? — спросил он. — Ну, с Батей. А-то слухов за вечер ворох, но что из них правда — непонятно.

Продолжая ковыряться в торте, Багира обрисовала общую ситуацию и в заключении добавила:

— Виктор… наш врач, сказал, что обойдется, если пролечиться нормально. Завтра переводчица… ну, пассия Батина нынешняя, подъедет — заберет его в госпиталь. В стационаре до тридцать первого пробудет, а потом поедет в санаторий. В общем, каникулы у нашего контр-адмирала зимние!..

— Знаешь… — Гном помолчал, разглядывая шкафчик для документов у противоположной стены, — холодок в адрес нездорового Бати с твоей стороны звучит... странновато даже сейчас, когда я понимаю причины!..

— Ты новость-то вообще переварил? — она отвлеклась от торта.

— Наверное, — Серега почесал затылок, напомнив занятого мыслительным процессом Ваську. — Хотя… это, мягко говоря, непривычно! А Бизон… он знает, да?

Вопрос прозвучал осторожно, но настойчиво — как и накануне вечером, когда в теплом салоне черного фордика, что сквозь сырость и стужу питерской недозимы вез Риту к ее дому, накопившиеся за первый рабочий день странности все-таки потребовали объяснений…

Темные улицы под вечер начало засыпать смешанным с дождем снегом. И хотя температура опустилась, под ногами все равно еще хлюпало. А довершал картину пронизывающий ветер. Северный. В общем, погода стала не самой прогулочной. И предложение старого друга подвезти откровенно обрадовало: помимо явного комфорта появилась еще и возможность немного поговорить без посторонних ушей. Поначалу — пока преодолевали основную пробку проспекта — темы поднимались служебные, потом перешли на семью Гнома — Наташку с Андрюшкой. А теперь, когда выехали на набережную, Серега спросил о том, что его волновало с самого обеда.

— Что все-таки с вами, Ритуль? С Батей? Да и ты выглядишь лишь немногим лучше, чем при прошлой нашей встрече!.. Тогда причина была. А сейчас?

— Тяжелый был месяц, Сереж... — упоминание о смерти Игоря заставило ее вздрогнуть. — Но теперь все относительно в норме.

— У всех троих тяжелый? — Гном покосился на нее. — И у Бизона с командиром?

— Ты не поверишь, — хмыкнула Рита, выровняв дыхание, — но да, у всех троих!..

Он помолчал в раздумьях и затем неожиданно прямо выдал:

— С личным как дела обстоят?

Вопрос вогнал в легкий ступор. А ведь действительно — как?! Как теперь отвечать-то?.. «Хорошо»? Еще не совсем. «Не очень»? Тоже неправда. Тем более что Серега, наверняка, еще и за Борю переживает...

— Наверное, налаживается, — отозвалась она неопределенно.

— Контр-адмирал Шальной?

Рита изумленно на него посмотрела.

— Опять удивляешься, Ритка! Ну, я ж не слепой — взглядом он тебя сегодня буравил неуставным вовсе!

— Нет, — она отрицательно покачала головой.

— Неужели, командир разродился-таки решением? — Серега вывернул руль, машина чуть вильнула по обледенелому асфальту. — Его состояния я что-то не понял, если честно... Но видок у него убийственный!..

Командир разродился, да не тот командир... И не тем, чем ожидалось. Вспомнился нереализованный пока вечер. Спящий Борька в мельчайших деталях. Затем — бледный Батя на диванчике ресторана. Его рассказ про дядьку... На фоне воспоминаний смысл слов Гнома резал слух: конечно, понятно было, что он просто не знает, но все равно неприятно. Не хотелось больше таких вопросов слышать! Особенно от старых друзей. А может... рассказать Сереге? Ведь вернулся в Питер — вернулся к ним. Теперь много времени будут вместе проводить, и он будет спрашивать снова. Про них с Бизоном, наверняка, сам догадается, но представить, что Иван ей — родственник, даже его богатой фантазии не хватит!.. Да и вообще... если кому и рассказывать, так только ему! Пригов знает, молодежи — незачем. С Барсиком еще нескоро увидятся… И про Бизона ему неизвестно. Наверное.

— Нет, Сереж. С Батей у нас тоже ничего нет, не было... и не будет. Он мне вообще... как оказалось, брат.

— Все мы здесь — боевое братство! — Гном отреагировал с юмором. — И Бизон, и...

— Серега, останови машину, — потребовала Рита: решение она приняла, и теперь хотела как-то обоих обезопасить.

— Что?!

— Останови машину. Паркуйся возле того магазина. Поговорить нужно.

— А на ходу никак нельзя?!

— Нет, я не хочу, чтобы твой сын без отца остался! Паркуйся, говорю!

— Хорошо-хорошо, Багира! Только не бунтуй! У магазина, так у магазина...

На остановку около сияющего новогодними огнями «Перекрестка» ушло несколько молчаливых минут. Гном заглушил двигатель и посмотрел на Риту в ожидании.

— Батя мне — двоюродный брат, — размеренно произнесла она — тянуть и сочинять что-то более тактичное надоело до чертей зеленых!..

— Багира, — друг оторопело приоткрыл рот, — ты устала, похоже...

— Серега, я серьезно. Булатов... мой... брат.

Вместе со словами, наконец, накрыла окончательная определенность. То есть говорила Гному и сама будто признавала — да, это есть. Это так. Иван ей брат. От этого никуда не денешься, с этим придется дальше жить. В воскресенье у нее был шок в чистом виде, лишь к утру пришло частичное осознание. Ну, а к вечеру — к этой поездке — удалось принять нынешнее положение дел. Хотя бы… частично.

Чтобы Серега не счел ее заявление нездоровым бредом, пришлось поведать ему историю Степана Булатова. Будучи в полнейшем нокауте, друг сначала долго молчал — видимо, собирал в памяти осколки их отношений с Батей. Потом ошарашено спрашивал, как она… Даже обнять в машине пытался — поддержать. Но Рите уже было не до того — рассказ окончательно ее измотал. Смогла лишь объяснить в общих чертах, что к командиру окончательно остыла еще год назад. И пообещать, что на все остальные возможные вопросы ответит в другой раз. Судя по косым взглядам, что Гном все утро бросал исключительно на Булатова, полностью забыв про «неуставной» интерес Шального, вопросов этих было немало. Или один вопрос, но очень важный… для него. Для его друга. Для обоих друзей. Для всех четверых.

— Да, Борьке все известно, — последний кусочек торта исчез с тарелки. — Он еще раньше меня узнал… На неделю.

Тяжелый вдох явно свидетельствовал о беспокойстве за состояние Бизона после таких новостей. С одной стороны, Рите хотелось Серегу как-то успокоить — уж ему-то точно смысла нет переживать!.. С другой… говорить чего-то еще пока… тоже не стоило. Позже с Борей вместе подумают, как лучше до друзей и воспитанников информацию донести, чтобы поняли правильно. И нужно ли вообще до всех доносить?.. Впрочем, с Гномом-то все было ясно — он слишком хорошо знал обоих, и только ему можно было в деталях рассказать правду как есть. Однако, все равно, не сейчас — сначала пусть переварит нормально уже полученную информацию…

— Поезжай домой, Сереж, — она поставила на опустевшую тарелку такой же пустой стаканчик от кофе. — Наташка, наверное, мужа на ужин ждет?..

Что продолжать ей не хочется, Гном наверняка догадался, но давить не стал — возможно, подумал, что поднимать тему Борькиных небратских чувств сейчас точно рановато. Или просто проявил тактичность?..

— Наверное, — подтвердил он. — Сама-то не собираешься закругляться? Может, подвезти? Или... поехали к нам, Ритка! Наташка тебе обрадуется!..

Мысли о семейном ужине вернули ее к пустому холодильнику в квартире, который нуждался в срочном наполнении чем-то существенным. Возможно, это «существенное» еще и готовить придется. Ведь бутерброд с сыром и легкий йогурт — совершенно не подходящая для Бизона еда!..

— Спасибо за предложение, Сереж. Но… в другой раз. Я сегодня за рулем и хотела еще по магазинам прошвырнуться.

— Договорились! — искренняя улыбка, похоже, убедила его в том, что отказывается Рита не по выдуманной причине. — Тогда по домам?

— По домам, — согласилась она, пытаясь найти в сумочке ключи от машины.

* * *