Немного другая легенда (джен)

Блестя от жира и поджарки, на имитируемом вертеле покручивалась тушка упитанного кабана. Теплый вечерний воздух, словно нож, резали чужие голоса, перебивая друг друга, сливаясь в необъятный водоворот, от которого за последние несколько дней уже порядком зудели уши. Погода в последние пару дня стояла воистину жестокая, но не потому, что небо лило на наши головы дожди и сыпало снега, или насылало ледяные стужи... совсем наоборот. Яркое, обжигающее солнце, нагревающее мелкие дорожные камни, словно миниатюрные костерные угольки, и темные группки мошкары, вертящейся между неровными строями, мечтающих о ливне, путешественников... в последнее время, с приходом Мора, этих мелких мух стало куда больше. Не хотелось думать о причине, слишком неприятные мысли тут же приходили на ум.

Палаточный лагерь, разбитый на берегу закончившей свое течение Бресилианской реки, вдоль русла которой мы шли все это время, походил на небольшой городок, разве что «домики» были пониже и поуже, и вместо печей на деревянном полу тепло дарили пирамидки сухих палок, с танцующими на них оранжево-красным огоньками. Вышагивая вдоль кромки, в стороне от шума, я изучала расплывчатые точечки звезд, отражающиеся в водной глади, и убывающий полукруг луны, бессмертным стражем нависший над нашими головами. Вздохнув, присела на сухую траву, по привычке вытаскивая из-под нагрудника подвеску и задумчиво крутя ее в пальцах. Со стороны лагеря тянуло запахом аппетитной свинины, пойманной днем нашими новыми товарищами. Даже обратившись в людей, они не растеряли былых навыков и волчьи рефлексы. Это немного пугало, но в разумной мере.

Три дня прошло, как мы покинули долийский поселок. Тря дня, как Алистер пришел в себя. Три дня покоя, частых тренировок под присмотром Лелианы и песен у костра, когда день плавно перетекает в вечер, и кроме разговоров и сна сил больше ни на что не остается. Ну и, конечно же, три дня... как я снова избегала блондина. И дело не в нем, и не в том, что он что-то сделал не так. Нет. Просто... я боялась. Боялась его стремления сблизиться, того, что он чувствовал, передавая эту призрачную уверенность и мне... боялась того, что будет дальше, после тепла, объятий и поцелуев... боялась войны, которая нас связала и смерть, которую она несет. Я боялась влюбиться в него и потерять, или умереть, причинив боль ему. Глупо, знаю, но эти мысли не выходили у меня из головы, засев как заноза. Больно, колюче, не давая о себе забыть и слишком, слишком эгоистично.

— Я присяду? — он спросил это только из соображений такта. Опустился на траву рядом, согнув одну ногу в колене, и поднял взгляд на небо. — Красиво, да?

Быстро заправив цепочку за броню, закусила губу, не решаясь повернуть голову в сторону, боясь наткнуться на светло-карие глаза, изучающие меня с непривычно-живым интересом. Алистер поймал меня. Наконец-то, после стольких попыток заговорить все эти несколько дней, он все-таки загнал меня в угол, «прижал к стенке». Я, конечно же, все еще могла уйти. Но это было бы грубо, а я не хотела причинять ему неудобства. Он и так уже многого от меня натерпелся. И почему-то до сих пор не плюнул и не ушел, оставив меня с моими тараканами томиться в уныло-гордом одиночестве. Это было непривычно и непонятно, но приятно... в глубине души я хотела, чтобы он обо мне не забыл. Путь даже мое к нему отношение было далеко от идеала. Знал бы он, что творится у меня в голове, наверное рассмеялся бы.

— Нет аппетита? — это все, что я придумала спросить. Точнее все, что была способна ляпнуть, не подумав.

— Шумно там, — спокойно отозвался мужчина.

— Как самочувствие?

— Амелл сказал, что я здоров, как друффало*. Не знаю, чем он руководствовался, приводя такое сравнение, но, видимо, это значит, что со мной все в порядке, — Страж улыбнулся, и я не могла не последовать его примеру, улыбаясь в ответ.

Откинувшись на спину, сложила ладони на животе, на секунд прикрыв глаза. Колотящееся от волнения сердце, казалось, прямо сейчас выскочит из груди. Попыталась выровнять дыхание, но безрезультатно. Совсем рядом раздался шорох, разбавляя какофонию голосов, тянущуюся от лагеря. Протяжно вздохнув, словно мысленно набираясь отваги, мужской голос негромко произнес, обращая на себя мое внимание:

— Это тебе.

Медленно распахнув глаза, испуганно уставилась на нависший над лицом стебелек с пятеркой небольших беленьких цветочков. «Подарок» был немного суховат, видно не первый день томился без воды, и на первый взгляд напоминал колокольчик, только раскрытые бутоны больше походили на миниатюрные ромашки с двумя рядами вытянутых лепестков. Пахли цветы соответственно: немного приглушенной сладостью, слишком непривычной, но подозрительно знакомой. Невольно улыбнувшись, забрала тонкий зеленый стебель из пальцев Алистера, придумывая слова благодарности. Это уже был второй его мне подарок, а я до сих пор так ничего и не преподнесла взамен. Вновь стало стыдно, но блондин вовремя прервал мои мысленные стенания, немного виновато потирая затылок:

— Знаешь, за три дня он немного потерял форму, прости, — это мне следовало просить прощение, а не ему, но Стража это, видимо, не волновало, потому что он тут же поспешил перевести тему. — Никогда таких не видел, но долийский охотник назвал его «Suledin». Не знаю, что это значит, но звучит неплохо. Честно... даже не уверен, что правильно это произнес...

— Ну, думаю, если ты случайно дал цветку не то имя, стрелой они в тебя тыкать не будут, — в шутку отозвалась я, повернув голову в сторону собеседника... и совершенно внезапно поняла, что он снова не сводит с меня взгляда, лежа на боку, левой рукой удерживая голову на весу. — Почему ты так смотришь?

— Просто так, — неловко пожав плечом, отозвался мужчина и тут же спросил, повергнув меня в полнейший ступор: — Я что-то делаю не так? Скажи, потому-то мучиться от догадок уже порядком поднадоело.

Отворачиваясь, нахмурилась, равнодушно всматриваясь в звездное небо, перетирая в пальцах сухой стебелек.

— Дело... не в тебе, — он молчал, ожидая продолжения, а мне нечего было ко всему этому добавить. Я не могла, или не хотела, говорить о своих страхах. Они были глупыми. Мне казалось, он не поймет, может даже посмеется. — Еще Оуэн подливает...

— Мне плевать на Оуэна, — перебил Алистер. — И на его глупые замечания. Он — шут. Умный, смелый, немного сумасшедший, но шут.

— Если бы он услышал, что ты назвал его умным и смелым, его самомнение, раздувшись, лопнуло бы, — попыталась пошутить, но общей напряженности это не убавило. Даже пальцы похолодели, хотя ночь была теплой. Блондин продолжал помалкивать, сверля меня взглядом. Еще немного, и на моем лице возникла бы дырка... воображение рисовало не слишком приятную картину. — Я не знаю, что тебе ответить, — честность залог крепких дружеских отношений. Дружеских ли?

— Помнишь наш неоконченный разговор в эльфийском шатре? — тихо поинтересовался мужчина, чуть щурясь.

— Разговор? — зрачки забегали из стороны в сторону, я попыталась припомнить, о чем именно мы тогда говорили, но кроме... того момента, и вошедшего в самый неподходящий момент брата в голову ничего не шло. Зато щеки чуть порозовели, как результат нахлынувших воспоминаний. — Нет.

— А я помню, — негромко продолжил блондин. — Я безумно хотел тебя поцеловать.

Мир, казалось, замер, выкачав из легких весь кислород и заставив меня бессмысленно хватать ртом пустоту, в попытке насытиться ее горячим безвкусием. Или мне так только почудилось. Ритмичная пульсация крови в ушах и полнейший вакуум в голове дополнил этот нереалистичный, вспыхнувший всеми цветами радуги, миг, когда лицо Алистера оказалось в непосредственной близости от моего и его глаза, казавшиеся черными в этой воспрянувшей ото сна чернильной мгле, встретились с моими. Сосредоточенный, немного хмурый взгляд, словно он боролся с каким-то внутренним демоном, и внезапная короткая полуулыбка, когда его пальцы медленно провели по моей щеке, а уста осторожно, словно пробуя на вкус какое-то незнакомое блюдо, коснулись моих губ. Он был осторожен, не настойчив и я неумело ответила на поцелуй, благодаря его за терпение и понимание. Но... чего-то не хватало. Словно время и правда остановилось, украв нас из цепей пугающе-настоящего мира, отшвырнув в сторону всю ту безумную мишуру, творившуюся в моей голове, и подарив мгновение сладостного покоя. Чуть отстранившись, но не позволив Стражу встать и уйти, я неторопливо обвила руками его шею, собираясь с силами, и на выдохе прошептала:

— Я боюсь в тебя влюбиться... — это стало моей крохотной тайной исповедью. И внезапно... секрет потерял свой пугающий лик, обратившись в пепел. Обычный темно-серый пепел, какой остается после пожаров и костров; огня, сжигающего воздвигнутую между мной и моими истинными чувствами стену, — ...а потом потерять.

— Обещаю, я всегда буду рядом, — отозвался мужчина. — Если ты позволишь.

Это было так неправильно, так странно. Эти его слова, эта негласная клятва и этот шум, тянущийся к нам со стороны палаточного лагеря. Люди спорили, пели, по-дружески делили ужин, совершенно не заметив нашего отсутствие. Словно так и должно быть. Как будто все нормально. Нет Мора, нет смертей, нет нерешенных загадок. Можно подумать, что эта ночь, с ее звездами и серебристо-белой лунной долькой стала нашим непроницаемым щитом, способным уберечь от любых, даже самых ужасных, невзгод. Изучая нависшего надо мной человека, его густые брови, свежий шрам на щеке, прямой нос и неплотно сжатую линию губ, изогнутых в подобие легкой улыбки, я притянула его ближе, пропуская меж пальцев короткие светлые волосы на затылке, и поцеловала, впервые в жизни решив доверить кому-то свое сердце.

Но... ничто не длится вечно. Мир не мог остановиться в едином спокойном моменте, это невозможно. Он крутится-вертится, отсчитывая секунды, играя со стихией, временем, разумом. Мир безжалостен и суров, и в той же мере эгоистичен.

— К оружию! На нас напали! — это стало раскатом грома в чистом небе. Разрезая тонкую материю сказки, показавшейся реальностью, он вытолкал нас со страниц придуманной фантазийной истории, швырнув в самый центр лавового океана, не позволив даже прийти в себя. Жестоко и беспринципно.

Замерев на миг, оторвавшись друг от друга, в который раз обратив внимание на странный шум, крики и скрежет стали, мы с Алистером вмиг вскочили на ноги, кинувшись к стоянке. Толпа людей и разъяренных порождений разделила нас у первого же костра. Чей-то меч промелькнул в непосредственной близости от моего уха, заставляя потянуться к клинкам за спиной, с которыми я теперь не расставалась. Кто-то голыми руками, перехватив генлока... или гарлока, — того, что пониже, — поперек туловища, повалил его на землю, выбивая из руки топор, который в последствие с характерным хлюпающе-царапающим звуком перерубил твари горло. После всего, что случилось на берегу реки, мне казалось, что я очутилась в одном из тех ужасных снов, где в небе, руководя своей армией, крылатым паразитом парит огромный дракон, прочищая горло для одного единственного смертельного огненного залпа. Но ящера не было, даже звук его голоса, услышанный мною на Глубинных тропах, оказался забыт, однако его «марионетки» в чешуйчатых доспеха были здесь и легче от этого не становилось.

Воздух сотряс визг. Я бы закрыла уши, если бы могла, но оружие свистело, отражая атаки порождения в черном, с непроницаемым забралом, шлеме. Вывернувшись, отскочив, стукнувшись спиной о чью-то спину, молясь, чтобы это был друг, ударила по коленям твари, царапая шипастый доспех, заставляя выращенное в оскверненном чреве существо на мгновение потерять точку опоры. Всего мгновение и рядом возник силуэт широкоплечего человека. Подобравшись к противнику со спины, он сгибом руки пережал ему горло, сворачивая шею, выхватывая из обмякшей кисти меч. Поймав мой взгляд, мужчина улыбнулся, словно скалясь, показывая желтоватые зубы, и растворился в толпе, опьяненный боевым экстазом.

Снова визг. Он вытолкнул меня из секундного замешательства, заставив обернуться. Высокое тощее существо с длинными руками и острыми, как лезвия, когтями выскочило из близлежащих кустов, кинувшись к самой заметной фигуре на всей территории лагеря — к Стэну. Мелькая, как вспышка, тварь исчезла в воздухе и тут же возникала в непосредственной близости от кунари, рассекая кистью воздух, задевая кожу нагрудника и оголенные сероватые плечи великана. Рогатый воин дернулся, словно его ужалила оса и, размахнувшись, рванул мечом, никого толком не задев. Порождение исчезло так же внезапно, как и появилось, в очередной раз разбавляя шум боя своим леденящим душу воплем. Спустя полминуты, отвлеченная подкравшимся с боку генлоком, я вновь обратила внимание на Стэна. Замерев, как статуя, он стоял на пустой опушке, воткнув в землю широкое лезвие меча, по рукам, изборожденным тонкими полосами, стекала кровь, и с каменным выражением лица изучал корчившееся в судорогах тело ловкой кричащей твари, время от времени мерцающей фиолетовыми, походившими на всплески молний, узловатыми магическими нитями. Переводя дыхание, в стороне, опираясь о посох, приходил в себя Дайлен. Кивнув кунари, целитель развернулся и побежал в обход стоянки, помогая добивать остатки порождений, а рогатый воин так и не сдвинулся с места. Затем расправил плечи, медленно приподнял ноги и размозжил ступней череп существа, изобразив подобие довольной улыбки.

Позже, когда все неторопливо приходили в себя после внезапного нападения, скомканную тишину ночи нарушила песнь сверчков. Пока недавние оборотни стаскивали тела порождений в одну кучу, а Амелл, брезгливо морщась, сжигал их волшебным огнем, ночные артисты хором мелодичных голосов разбавляли всеобщую меланхолию, совершенно не заботясь о том, что кому-то их композиция может показаться неприятной или, на худой конец, слишком навязчивой. Невидящим взглядом рассматривая клинки, пропуская мимо ушей все посторонние звуки, я сидела у накренившейся палатки и думала о том, как они нас нашли. И что бы случилось, будь нас в два, а то и в три раза меньше...

— Не ранена? — присев рядом на корточки и положив руку мне на плечо, поинтересовался Оуэн. Судя по его бодрому виду и немного натянутой, но в общем и целом довольно оптимистичной улыбке, сам он не пострадал. Что ж, это хорошо! Жаль, если кто-то посмеет убить его раньше, чем это сделаю я. Ведь у меня было куда больше прав на его жизнь, чем даже у самого умного и сообразительного гарлока... или генлока.

— Да, — но как, демон их дери, они тут оказались? Это мысль не выходила у меня из головы. Она вгрызлась в мозг ядовитой смесью, прожигая, подобно серной кислоте. Однако на выходе поток мыслей вылился лишь в скудное: — Я не понимаю, как...?

— Мне кажется, Архидемон пробрался ко мне в голову, — чуть помолчав, ответил брат. — Я словно задремал... и во сне, на фоне изумрудно-зеленого неба, возник дракон. Он смотрел прямо на меня и... смеялся.

* * *

После полудня, на шестой день путешествия, оттененный Драконьим пиком, на горизонте замаячил далекий форт Драккон. Неприступные стены города на фоне массива древней крепости смотрелись довольно комично. Даже башня Круга в сравнении с бывшим имперским аванпостом, вокруг которого развернулся Денерим, казалась не крупнее короткой травинки, в то время как форт был высоким распустившимся цветком.

— Давно там не был, — негромко произнес Алистер, подходя со спины и с улыбкой протягивая мне какой-то полевой цветок. — Последний раз еще мальчишкой в поместье эрла Денерима. Я тогда... ээ... обожал возиться в грязи...

— Очень мило. А объедки с собаками случайно не делил, по-дружески? — я совсем забыла, что Оуэн шел в паре шагов от меня. Блондин его, видимо, тоже не заметил. — Не отвечай, я и так знаю, — состроив самую дружелюбную и невозмутимую гримасу, на которую только был способен, брат обернулся, нахально подмигнув, и, не дождавшись ответа, ускорился, догоняя троих мужчин из нашей новой компании, заводя с ними какой-то непринужденный разговор.

— Раньше за оскорбления вызывали на дуэли, — помолчав, переборов раздражение, более-менее спокойно произнес Страж.

— Он просто ревнует. Не обращай внимания, — отмахнулась, покручивая в пальцах новый подарок с бледно-голубыми округлыми лепестками. Это был уже не первый знак внимание за последние несколько дней, после того случая у реки. И что-то мне подсказывало — не последний. И это все конечно хорошо и приятно, и даже путешествие, незнакомые лица, запах крови, и смерть отходили на второй план, но... так ведь не могло продолжаться вечно? Невозможно. Когда-нибудь сказка закончится, вышвырнув меня на растерзание реальности...

— Шутишь? Мне это нравится! Ты видела его лицо? Я чувствую себя отомщенным! — блондин растянул губы в довольной улыбке и, поймав мою руку, сжал ее в своей. Когда-нибудь сказка закончится... но не сейчас.

В столице нас не ждали. Ни фанфар, ни цветов, не поздравлений. Нас просто не ждали. Не знали о том, что мы есть. Сухо и по существу. У ворот в город, остановленные стражей, мы вынуждены были поочередно расписаться в какой-то «сторожевой» книге, дабы эрл Денерима знал, кто именно пожаловал в его грандиозные владения. Не внушая подозрений, разве что количеством, и не хвастаясь направо и налево своей принадлежности к Серой Страже, наш шумный коллектив во главе с младшим прошествовал в распахнутые ворота, попав в самое сердце вражеского царства. Совсем скоро Логэйн узнает, что в город пожаловали незваные гости, пусть даже наши имена, запечатленные на бумаге, были неизощренной выдумкой. Совсем скоро на нас спустят собак и закуют в цепи, оклеветав предателями, бросившими его королевское величество Кайлана на растерзание злобных порождений. Совсем скоро... мы вышвырнем настоящего лжеца с престола, втоптав его имя в тот коровий навоз, который ему соответствует. Нужно только найти эрла Эамона. Найти в бурном океане столичного люда, немного дерзкого, немного простоватого, немного вороватого, но живого. Куда лучше тех фарфоровых кукол, о которых рассказывал Амелл, как-то раз упоминая поездку своей наставницы в Вал Руайо, столицу Орлея.

— Если Эамон здесь, то искать его нужно в поместье на торговой площади, — пояснил Алистер, когда Оуэн, почесывая затылок, замер у столба-указателя. — Каким бы лицемером не был Логэйн, эрла он уважает и боится. Знает: чуть что и половина гарнизона отвернется, встав на сторону Геррина.

— Не думал, что скажу это, но ты прав, — все еще внимательно изучая стрелки с направлениями, протянул брат. — И, так как нас непозволительно много, я предложил бы нашим добрым товарищам немного прогуляться по городу, изучая место. Бегун?

Темноволосый, с густой неаккуратно подстриженной бородой, мужчина, равнодушно пожал плечами, как бы намекая, что не имеет ничего против мирной прогулки. Затем обернулся к товарищам, интересуясь их мнением, и, немного подумав, произнес:

— Как только что-то станет известно — сообщите.

— Старайтесь не привлекать внимание, — негромко попросила я.

— Господа! — с улыбкой воскликнул Зевран, тут же поспешно добавляя: — И дамы, конечно! Я проведу вам ознакомительную экскурсию! Покажу одну чудесную забегаловку, где с вас не возьмут ни монеты. Хозяин кое-чем мне обязан.

И, руководя ватагой недавних полуволков, среди которых было шестеро неразговорчивых женщин, эльф повел их всех через один, теряющихся за поворотом, проулок. На самом деле с высоты птичьего полета Денерим, мне кажется, походил на лабиринт. Узкие улочки, разбавленные широкой линией центральной дороги, квадраты темных подворотен, неровные фигуры торговой и прогулочных площадей... В нем можно было заблудиться даже быстрее, чем в Бресилиане, если, распахнув рот и удивленно любуясь током местной жизни, просто идти по течению, едва касаясь пальцами фасадов деревянных домов.

— А мы налево! — привычно указывая рукой в нужном направлении, решил младший. — Говоришь торговый квартал, Благородство? Ну, показывай!

* * *

Полторы недели назад.

Скинув громоздкие надоедливые доспехи темноволосый бледный мужчина, на выдохе прикрыв глаза и наморщив лоб, прошел к столу, откупорив бутыль, неаккуратно плеснув в бокал недорого вина. Пара темно-алых капель некрупными брызгами растеклись по расстеленной на столешнице карте Ферелдена, полной деревянных фигурок и незамысловатых тактических флажков, и тут же в нее впитались, образовав бордовые разводы. У Наваррского полусладкого было до отвращения неприятное послевкусие: вопиющая приторность и терпкая вязкость на языке. Единственным плюсом подобного пойла была, пожалуй, его довольно сильная крепость. После четвертого бокала оно ударяло в голову, картинка перед глазами начинала мерно покачиваться, унося тебя в водоворот бессвязно-мелькающих рисунков, и мир становился невнятной иллюзией, все тяготы которой внезапно обращались в нелепость и бред.

В дверь кабинета постучали. Отвлекшись от равнодушного изучения тактических маршрутов, воплощение которых в жизнь было довольно спорным, человек, откашлявшись, громко произнес:

— Войдите!

Возникнув на пороге комнаты, гость быстро прошел внутрь, сухо кивнув, подошел к столу, по-хозяйски налив себе вина в пустой бокал и, сделав глоток, поймав на себе выжидающий взгляд хозяина апартаментов, негромко произнес:

— Эамон Геррин в полном здравии прибыл в Денерим и, как докладывают мои источники, намерен созвать Собрание Земель, пригласив в столицу всех лордов Ферелдена!

— Это все?

— Он расположился в поместье советника на торговой площади.

— И что?

— Он хочет сместить Вас, Логэйн, с трона и посадить туда незаконного ублюдка Мэрика!

— Не зазнавайся, Хоу! — выпрямляясь и складывая руки за спиной, высоким повелительным тоном процедил Мак-Тир. — То, что ты стал эрлом Денерима и тэйрном Хайевера не дает тебе право говорить со мной, как с равным! Ты червяк у меня под сапогом, в уме которого роятся грязные мыслишки! Попридержи язык, впредь с уважением отзываясь об Эамоне и в том числе о государстве, у которого есть законная королева!

Сглотнув, седовласый мужчина поставил бокал на стол, втянулся и, чуть щурясь, пытаясь скрыть недовольный оскал, отозвался:

— Хорошо, сир. Но что прикажете делать с Геррином?

— Ничего, — отвернувшись к затухающему камину, Логэйн сложил руки на груди, прислушиваясь к треску поленьев, стараясь абстрагироваться от той вони, что исходила от Хоу: запах предателя, мятежника, работорговца и живодера. — Эрл стал немощен. Пережитая болезнь его подкосила, так что на сборы и палки, которые он намерен воткнуть в наши колеса, ему понадобится не один день и не меньше пары дюжин преданных людей.

— К нему до сих пор прислушивается большая часть дворянства, — осторожно заметил Рэндон.

— Это не важно.

— Вы, конечно, правы! — внезапно заявил новый эрл столицы. — Со дня на день должна прийти весть от Воронов. Серые Стражи будут убиты, и у Геррина не останется ни шансов, ни смысла противостоят Вам, сир.

Тупой Хоу, он и в самом деле думал, что каким-то наемникам по силам справиться с теми, кто, не брезгуя, кромсал Порождений. А Стражам, им просто не повезло, вот и все. Другого выхода не было...

— Что насчет переговоров?

— Есть подвижки. Но нужно еще время и... товар.

Мак-Тир резко развернулся, острым, колючим взглядом прожигая своего советника.

— Делай, как знаешь. Только поменьше шума.

Усмехнувшись, Хоу снова кивнул, вновь потянулся к бокалу, залпом осушив остатки содержимого и откланялся, пожелав напоследок не заурядной «Доброй ночи», до которой оставалось еще немногим четыре часа.

___________________________

*Вьючное, довольно мирное, животное, похожее на буйвола.