Парадоксы (гет)

Если бы все люди заботились только о благополучии других, то еще скорее передрались бы между собой.

Ярослав Гашек

Первый снег — воистину удивительное явление природы. Белоснежный переливающийся ковёр, который звучно похрустывает под ногами, лёгкий мороз, пощипывающий кожу, и плавно пролетающие в воздухе снежинки. Тишина, умиротворение, спокойствие…

Гермиона Грейнджер обожала первый снег.

Но не тогда, когда его пригоршню засовывают ей за воротник!

— Ай, Рон, что же ты творишь?..

Рыжеволосый парень со звонким смехом обхватил её за талию, и, прежде чем Гермиона успела опомниться, повалил в сугроб.

— А ты не зевай! — посоветовал Гарри, чуть поодаль увлечённо лепивший снеговика на пару с Джинни. — Пять — три в пользу Рона.

— Это было нечестно, — возмутилась Гермиона, барахтаясь в снегу. — Я тебя даже не заметила!

— Да ладно тебе! — хохотнул Уизли, наконец подавая ей руку. — Ты просто не умеешь признавать поражения.

Гермиона фыркнула и кое-как выбралась из-под снега.

— Я признаю только честную игру, Рональд.

— Хватит дуться, — Рон заботливо стряхнул снег с её плеча, — ты посмотри, даже слизеринцы здесь.

Первый снег — воистину удивительное время в Хогвартсе. Время, когда все студенты, вне зависимости от их возраста и занятости, обнаруживались во внутреннем дворе, устраивающими целые баталии. Даже профессора лишь укоризненно покачивали головами, наблюдая насквозь промокших, раскрасневшихся и безумно довольных учеников, единой толпой возвращающихся с улицы. Одна мадам Помфри сокрушалась, что Бодроперцового зелья на всю школу ей точно не хватит.

В этом году настоящей зимы пришлось ждать довольно долго. В начале ноября зарядили бесконечные дожди, затем несколько раз внезапно теплело, и только в конце декабря пошёл снег. Поэтому теперь даже Гермиона, у которой настроение в последнее время было довольно пессимистичное, с улыбкой наблюдала за тем, как Гарри виртуозно наколдовывает снеговику нос.

— Мне кажется, мы все впали в детство, — сказала она, потирая озябшие руки.

— Это же здорово! — Рон приобнял Гермиону, заметив, как она дрожит. — Ты замёрзла? Идём в замок.

— Идём, — вздохнула Гермиона, — тем более, мне ещё нужно закончить эссе по Зельям.

— Брось ты все эти глупости, Рождество же на носу, — радостно заявил Рон. — Ты, кстати, едешь с нами в Нору на каникулы?

Они вошли в замок и начали неспешно подниматься по лестнице.

— Да, — кивнула Гермиона, — родители все равно собрались во Францию к родственникам, а я не очень горю желанием встречаться с тётушкой Пикс. Да и климат там отвратительный.

— Позволю себе не согласиться с вами, мисс Грейнджер, — раздался мягкий баритон, — климат во Франции куда более приемлемый, нежели в Англии.

— Добрый вечер, профессор Мракс, — спокойно выдерживая взгляд пронзительных синих глаз, произнесла Гермиона. — Это дело вкуса.

— Безусловно, — он натянуто улыбнулся. Его взгляд на доли секунды задержался на руке Рона. — Мисс Грейнджер, я хотел бы поговорить с вами на тему вашего внеклассного исследования.

— Профессор, не могли бы мы перенести этот разговор на завтра? — вежливо попросила Гермиона, внимательно наблюдая за его реакцией.

— К сожалению, это не терпит отлагательства. Прошу вас следовать за мной.

— Встретимся в гостиной, — шепнула Гермиона Рону. Тот неохотно разомкнул объятия, и она поплелась за Мраксом.

За время их вынужденного общения Гермиона неплохо изучила проявление эмоций Волдеморта. Она знала, как он проводит рукой по волосам, когда размышляет, как потирает подбородок, когда сосредоточен и как слегка наклоняет голову влево, когда утомлён.

Сейчас же его руки были сомкнуты на груди, а глаза прищурены. Это означало только одно — он был раздражён.

— Ты опоздала, — Тёмный Лорд с грохотом захлопнул дверь кабинета ЗОТИ.

— Я пришла на пятнадцать минут раньше, — осторожно возразила Гермиона, на всякий случай отодвигаясь подальше.

— Только потому, что я сам привёл тебя!

— В этом не было никакой необходимости, — странное выражение его лица заставило её добавить. — Я не желаю испытывать на себе действие Клятвы.

— Крайне мудро с твоей стороны.

Он отвернулся, и Гермиона почувствовала облегчение. Сегодня его поведение пугало даже больше, чем всегда.

— Ты долго будешь изображать античную статую? — Волдеморт кивнул на кресло и чуть более спокойно добавил. — Садись и рассказывай.

Гермиона села на предложенное ей место и сложила руки на коленях.

— Что вы хотите от меня услышать на этот раз? — спросила она, не рискуя взглянуть на Тёмного Лорда. — Гарри жив, здоров и с усердием изучает Защиту от Тёмных Искусств. Уверен, что вы вынашиваете новый план по захвату власти в стране.

Волдеморт жутковато ухмыльнулся:

— Ну, а что же думаешь ты по этому поводу?

— Что? — пораженно переспросила Гермиона.

— Что ты думаешь относительно моих планов? Возможно есть какие-то догадки, предположения, идеи?

— К чему вам знать моё мнение? — пожала плечами девушка.

— Я хочу услышать это от тебя, — в полумраке свечей его глаза мерцали красноватыми отблесками.

— Хорошо, — решилась она. — Я считаю, что у вас нет дальнейшего плана действий. Вы ожидаете, наблюдаете и делаете выводы, размышляя, как и когда лучше нанести удар.

— И, по-твоему, с моей стороны это разумно?

— Нет, — отрезала Гермиона, поразившись сама себе, — вы теряете время.

Тёмный Лорд пристально вгляделся в её лицо.

— Почему ты так уверена в этом? — пытливо спросил он.

— Потому что игра идёт на опережение, — у Гермионы не было никаких угрызений совести относительно сказанного — он знал об этом и сам. — И время здесь — самая ценная единица.

— Я согласен с тобой. Тебя не смущает, что ты даёшь советы своему врагу?

Гермиона провела по влажным от снега волосам, даже не замечая, что копирует его жест.

— Это риторический вопрос, — устало и грустно сказала она.

— Ты ведь предаёшь их, — словно провоцируя, продолжал Волдеморт. — Разве стали бы они с такой любовью глядеть на тебя после того, как узнали правду? Защищать и оберегать тебя?

— Они все поймут, — скорее убеждая себя, нежели его, прошептала Гермиона.

— А если нет? Что если они возненавидят тебя?

— Этого не случится, — упрямо повторила она. — Мои друзья все поймут. Поймут и… простят. Они знают, что я никогда бы не предала их по своей воле.

— А теперь послушай, что скажу тебе я, — прошипел Тёмный Лорд. — Они знают, что ты не предательница. Но знаешь ли ты, что они предают тебя? Своей невнимательностью, нежеланием замечать очевидные вещи и равнодушием они уже поставили тебя под удар. И поставят вновь. Ты так оправдываешься перед своими союзниками, но не понимаешь, что это они должны оправдываться перед тобой.

Гермиона набрала воздуха в грудь:

— И я вновь вынуждена задать этот вопрос: зачем? К чему эти еженедельные встречи, если вы не хуже меня осведомлены о событиях в Хогвартсе? И зачем вы это все мне говорите? Вы будто учите меня.

Он на доли секунды прикрыл глаза, и подлинное лицо Волдеморта вновь сменилось доброжелательной маской Мракса.

— Я ведь ваш профессор, мисс Грейнджер. Моя обязанность — учить вас. А теперь ступай, у меня много работы.

Её вопросы вновь остались без ответа.

— Я уезжаю на каникулы, — тихо сказала Гермиона, берясь за ручку двери, — и не смогу…

— Знаю. Оповестишь меня в письме. Постарайся не писать открытым текстом, иначе Клятва посчитает это нарушением.

Гермиона кивнула, и, не прощаясь, вышла.

И только когда она уже почти дошла до родной гостиной, заметила, что её волосы высохли. Ведь сегодня он посадил в своё кресло рядом с камином. И она действительно согрелась.

* * *

«И всё-таки он странный человек. Нет, даже не так. Он парадоксальный».

— А я знаю, о чём ты думаешь!

Гермиона вздрогнула, чуть не уронив тарелку. С недавнего времени она стала слишком серьёзно воспринимать подобные заявления.

— Простите, миссис Уизли, я вас не понимаю, — пролепетала она.

— Да что тут понимать! — лукаво улыбнулась ей Молли, — приехала мечтательная, рассеянная какая-то… Тут же все ясно! — она оперлась на кухонный стол и деловито спросила, — ну, признавайся, кто тот молодой человек, о котором ты думаешь?

«Лорд Волдеморт», — чуть не брякнула Гермиона, но промолчала, продолжая вытирать посуду.

— Тут нечего стесняться, моя дорогая, — подначивала её мать Рона.

— Он мне вовсе не нравится, — сказала Гермиона, думая о своём. — Я его просто ненавижу.

Молли хохотнула и тут же прикрыла рот рукой.

— Детка, тебе это кажется. Он наверное, не обращает на тебя должного внимания? Я сейчас тебе все расскажу…

— Не надо, миссис Уизли, — взмолилась Гермиона. — Мне правда никто не нравится. Я сейчас думаю больше об экзаменах за шестой курс и о войне. Это все.

Но Молли в её бешеном желании устроить личную жизнь Гермионы было уже не остановить.

— Милая, о войне есть кому подумать и без тебя! А твоя задача сейчас — жить и радоваться жизни. Молодость ведь так быстро уходит!

Девушка невпопад кивала и молилась всем богам мира, чтобы на кухню зашёл ещё кто-нибудь. Но в предрождественский вечер все обитатели Норы пораньше ушли спать, и лишь Гермиона, на свою беду, предложила хозяйке дома помочь с приготовлением праздничного ужина, о чём уже в сотый раз пожалела.

— Итак, говори, — нетерпеливо потребовала Молли. — Расскажи мне все о нём.

— Ну ладно, — сдалась Гермиона, решив, что клятвопреступления таким образом она не совершит. — Есть один… эм… человек, логику поведения которого я не могу понять. Возможно, вы мне поможете. Мы занимаемся с ним по… ЗОТИ.

— Двоечник? — поразилась мать Рона.

— Да нет же, — закашлялась Гермиона, пытаясь подавить истерический смех. — У него просто несколько сложные отношения с Защитой от Тёмных Искусств. Ну так вот… Я знаю, что ему никогда не доставляло удовольствие общение со мной. Более того, такие как я… то есть я всегда раздражала его. Но в последнее время он будто бы пытается узнать меня получше. И я не понимаю, в чём его интерес.

— Все ясно! — воскликнула миссис Уизли. — Да он же просто беспокоится о тебе! Он плохо знает тебя и твою жизнь, но ты нравишься ему!

Звон бьющихся тарелок заглушил последние слова Молли. Гора посуды выскользнула из рук Гермионы и разлетелась на мелкие осколки.

— Не волнуйся, я все исправлю, — засуетилась миссис Уизли, быстро орудуя палочкой и не замечая выражения лица Гермионы, — ты, наверное, очень устала, уже почти полночь. Отправляйся спать. И не беспокойся насчёт своего таинственного молодого человека. Он наверняка очень привязан к тебе, если так переживает.

Гермиона, еле подавляя желание расхохотаться от мысли, что Волдеморт может переживать о грязнокровке, извинилась за свою неловкость, пожелала спокойной ночи и почти бегом бросилась к лестнице. Все ещё посмеиваясь, она открыла дверь своей спальни и застыла на пороге от странной картины.

В комнате горел тусклый свет. Рон, пребывавший в прострации, сидел на кровати, уставившись в какую-то книгу, лежавшую рядом с ним. Гарри же, возбуждённо меривший шагами комнату, повернулся к Гермионе и сунул ей в руки скомканный кусок пергамента.

— Читай! — воскликнул он.

Гермиона растерянно взяла письмо, и первые же его строки заставили её окаменеть от ужаса.

«Мальчик, который выжил, для того, чтобы умереть!

Ты знаешь, что твоя судьба предрешена задолго до решающей схватки. Знает это и весь магический мир. Но он не хочет гибнуть вместе с тобой. В этой книге — все тайны души Тёмного Лорда. Это твой путь. Воспользуйся помощью тех, кто хочет жить!

Счастливого Рождества, Гарри Поттер!»

Подписи отправителя не было. Гермиона перевела ошеломлённый взгляд на фолиант, название которого показалось ей смутно знакомым.