Гермиона Грейнджер и то, чем можно гордиться (джен)

Погребенная под завалами домашней работы по рунам, заботами о трансфигурации и выматывающими последние нервы разборками со студентами третьего курса, которые будто бы по заказу, шагнув всей толпой в переходный возраст, сорвались с цепи организованной преступной группировкой, Гермиона Грейнджер не заметила, как пролетели очередные две недели. Ей казалось, что она за это время не отдыхала ни минуты, и, возможно, это было недалеко от правды. У неё совершенно не было времени ни на что, кроме учёбы, и даже за обедом она сидела либо уткнувшись в книгу, либо погрузившись в раздумья о том, в какую книгу стоит уткнуться в следующую очередь. К тому же, никакими яркими событиями, за исключением кошмарных выходок младшекурсников, общественная жизнь Хогвартса за это время не отметилась, из-за чего дни слились в однообразную карусель.

Даже Рон, казалось, наконец взялся за ум, а Гарри вспомнил, что помимо зельеварения существуют и другие предметы. Гермиона была в хорошем смысле ошарашена, когда в первый раз увидела его поднятую руку на уроке защиты. Толку от этого было немного, потому что его ответами никто так и не поинтересовался, но поднятая рука с тех пор стабильно маячила на горизонте. Даже Лаванда и Парвати как будто бы стали меньше хихикать по вечерам, хотя возможно, что от усталости у Гермионы просто не было сил обращать на это внимание. Ну, по крайней мере с самыми животрепещущими проблемами — арифмантикой и рунами — Гермиона расправилась, и в последние пару-тройку дней у неё наконец появилась возможность вздохнуть свободнее и расслабиться.

Именно этим она и занималась, оккупировав в гостиной своё любимое кресло. Добыв из глубин чемодана вязальные спицы, Гермиона старалась освоить новые горизонты вязания, что-нибудь посложнее эльфийских шапочек и шарфов, когда Рон подошёл и сказал, что у него есть разговор. Вид у него при этом был серьёзный, так что Гермиона сразу же выбросила из головы все свои амбициозные планы по покорению свитера в косичку.

— Гарри странно себя ведёт, — без обиняков заявил Рон, присев на соседнее кресло и убедившись, что никого нет в достаточной близости, чтобы слышать беседу.

Гермиона молча приподняла брови в ожидании продолжения.

— Целыми днями ходит какой-то насупленный, в спальне как приходит, сразу залезает под полог и не высовывается. Постоянно сидит пялится в свою карту.

— Он весь год в свою карту пялится, за Малфоем следит, — заметила Гермиона.

— Ага, — сказал Рон. — Я сначала тоже так думал, а потом обратил внимание, что он смотрит в карту даже когда Малфой на соседней парте сидит. Ты, Гермиона, была жутко занята и не знаешь, но он даже зелья свои проклятые забросил. В Выручай-комнате теперь тренирует невербальные заклинания, как будто собрался самого Мерлина превзойти. На защите руку тянет — ты видела?! Я чуть на месте не сдох.

— Видела, конечно, это же здорово, учёба…

— Тянет. Руку. На уроке. Снейпа, — перебил её Рон скептическим тоном, делая эффектную паузу после каждого слова.

Гермиона стушевалась.

— Ты прав, это действительно необычно. Ты говорил с ним?

— Пытался, конечно. Он уходит от ответа, городит какую-то хрень про то, что у него нет настроения и голова болит. Будто я идиот и куплюсь на это. Какая голова — у него вся тумбочка забита зельями на все случаи жизни! — Рон фыркнул. — Нет, тут что-то другое. На тренировках ведёт себя так, как будто ему вообще плевать на игру и на команду. Думает о своём. Они с Джинни из-за этого поссорились… Ну как поссорились — Джинни на него орала, а ему хоть бы что, стоял с невозмутимым видом, как будто и не слушал даже. Она с тех пор на него дуется, даже не здоровается.

— Шрам?.. — испуганно предположила Гермиона. — Опять сны? Как в прошлом году…

— Возможно, — кивнул Рон. — Я тоже сразу подумал об этом. Но он отнекивается. Да и… Не знаю. Вид у него какой-то… Знаешь, — он отвёл взгляд. — Если бы он не встречался с моей сестрой, я бы подумал, что он страдает о какой-то девчонке. И следит за ней по карте. Бред, скажи?

— Это… — Гермиона замялась. Могло ли такое произойти? Если бы Гарри решил расстаться с Джинни, ему было бы неловко перед Роном, это точно. — Это возможно, конечно, — продолжила она осторожно, — но мне кажется, он бы не мог так резко…

— Ага, — согласился Рон, — тоже так считаю. Да и причём тут невербальные заклинания, ха. Я вот подумал, может ему Дамблдор какую-то новую информацию подсунул? Какой-нибудь особо мерзкий секрет из жизни Сама-знаешь-кого?

— Это он бы нам точно рассказал, — уверенно сказала Гермиона.

— Как мы ему всё рассказали, да? — ехидно заметил Рон.

— Это совсем другое дело! — возмутилась Гермиона. — Нет, точно нет. Я думаю, дело в шраме. Я… Сама ещё попробую поговорить с ним. И как я могла не заметить, — она всплеснула руками. — Просто ужас!

* * *

Разговор с Гарри не состоялся. Понаблюдав некоторое время и убедившись, что Гарри и впрямь ведёт себя весьма подозрительно, Гермиона словно заправский манипулятор несколько раз пыталась подвести беседу к нужной теме, но Гарри Поттер за годы тренировок научился ускользать не только от Волдеморта и его шайки, но и от неудобных вопросов и щекотливых тем. В конце концов, не выдержав, Гермиона оставила попытки ухищрений и прямо в лоб задала все интересующие вопросы. Услышав ее обеспокоенность и зловещие теории о своём шраме, Мальчик-который-не-умеет-врать фальшиво изобразил беззаботный смешок и категорически отклонил все предположения, а на вопрос о своём самочувствии ответил, что у него просто дурное настроение, много учёбы и вообще серая полоса в жизни.

Короче говоря, заставил Гермиону беспокоиться в три раза сильнее.

Рон предпринял попытку выяснить что-то у своей сестры и Луны Лавгуд, но тоже не добился особого успеха. Джинни заявила, что знать не знает никакого Гарри Поттера, а Луна сказала таинственным тоном, что рано или поздно все нарглы сами выползут наружу, после чего добавила:

— Знаешь, мой дедушка был на сорок пять лет старше моей бабушки, и все говорили, что не встречали пары чудесней!

В ответ на это Рону не оставалось ничего, кроме как поблагодарить её за ценную информацию.

Предположение Рона о какой-то угнетающей истории из лекций Дамблдора тоже не подтвердилось. Подробностями бурной молодости Тома Реддла Гарри в любой момент делился с ними весьма охотно и не было похоже, что он что-то утаивает.

Впрочем, вскоре стало очевидно, что на сей раз дело обошлось без козней Волдеморта и шрам и впрямь ни при чем. Хотя альтернатива была не то чтобы намного приятнее.

Первый звоночек прозвенел, когда Гермиона заметила, что на уроке защиты Гарри гипнотизирует преподавателя мрачным взглядом. Само по себе это не было особой проблемой, учитывая особые отношения этих двоих, и сначала Гермиона подумала, что Гарри злится на игнорирование его вечно поднятой руки. Однако потом выяснилось, что гипнотизирует Снейпа Гарри не только на уроках, но и на обеде, и в моменты случайных пересечений в коридорах. При этом взгляд не то чтобы всегда мрачный, а чаще скорее задумчивый. Звоночек в голове Гермионы начал звонить беспрестанно, а когда до них с Роном дошло, что свою карту Гарри Поттер разворачивает только тогда, когда на горизонте не маячат сальные патлы прославленного профессора зелий и защиты от тёмных искусств, зазвенел уже не звоночек, а настоящий поминальный колокол.

— Гермиона. Видит Мерлин, я не хочу этого говорить и даже думать об этом. Но кажется, Гарри помешался на Снейпе, — сказал Рон с лицом человека, которому толпа дементоров высасывает душу прямо сейчас.

Вот так и получилось, что главным приоритетом в жизни Гермионы Грейнджер стало изучение связующих проклятий, заговоров на одержимость, приворотных зелий и прочих занятных вещей.

* * *

Толку от Рона в скоростном прочесывании библиотеки было немного, поэтому на него перелегла большая часть гермиониных обязанностей старосты, а ещё он был назначен личным надсмотрщиком и телохранителем злосчастного Гарри Поттера, чтобы тот ни дай бог не прокололся в присутствии посторонних людей. Если эта сплетня разлетится по школе, то можно только догадываться, какими интересными подробностями обрастет история, и на репутации и спокойной жизни можно будет поставить крест до конца своих дней. Кроме того, в его задачи входило также обезвреживание Джинни путем введения её в курс дела, а также особое спецзадание по захвату учебника Принца-Полукровки, в котором, Гермиона была уверена на восемьдесят процентов, и таился корень зла и источник всех проблем на их головы.

Достать книгу усилий не составило, потому что Гарри и правда совершенно забыл о своих зельях и недавняя святыня больше не представляла для него никакой ценности. Он без раздумий просто одолжил учебник Рону при первой просьбе, даже придумывать ничего не пришлось. Правда, к сожалению, волшебного молниеносного решения загадки Гермиона в нём так и не нашла. Не то чтобы она надеялась увидеть там страничку, озаглавленную чем-то вроде «Пять проверенных действенных способов проклясть Гарри Поттера с особым цинизмом», но все неизвестные заклинания на полях книги не сопровождались никакими пояснениями, а в рецептах зелий ещё предстояло хорошенько разобраться. Вопрос об искреннем участии и чистоте помыслов, естественно, даже не стоял. Вселенную, в которой Мальчик-который-выжил проникся бы интересом к мерзкому типу вроде Снейпа невозможно было себе вообразить даже в самых фантастических бульварных романах Лаванды.

Тем временем, ситуация не улучшалась. Периодически объявлялся Рон с мрачными новостями о том, что Гарри все сложнее держать себя в руках и скрывать свое неадекватное состояние.

— Гарри пропускает мимо ушей половину вопросов, обращённых к нему, — рассказывал Рон. — Ребята уже активно заинтересовались его здоровьем.

— Ромильда Вейн распускает слухи о том, что Гарри и Джинни расстались. Якобы Гарри на самом деле влюблён в неё. Джинни превратила её рот в куриный клюв и Макгонагалл сняла с нее кучу баллов.

— Симус узнал от своей подружки, что девчонки шушукаются о том, что Гарри целовался с Ромильдой в каморке для метел.

— Говорят, они там же и переспали.

— Прямо на глазах у Джинни.

— И у мадам Хуч.

— Теперь говорят, что он переспал с мадам Хуч.

— Такими темпами и до Снейпа дойдут! — ужаснулась Гермиона.

На волне обсуждений всех этих историй кто-то вспомнил про знаменитую прошлогоднюю сплетню о том, что Гарри Поттер чокнутый, и она заиграла новыми красками. Малфой от этого был в особенном восторге, и прилипшая к нему в последние месяцы неизменная унылая мина сменилась старой доброй мерзкой ухмылкой. Он так откровенно веселился, что тут же оказался главным подозреваемым, и брат и сестра Уизли единым фронтом выступили за то, чтобы срочно пойти и выбить из него признание с помощью проверенного веками средства — мордобоя. Гермиона, наблюдая ехидную рожу Малфоя и слушая его мерзотненькие комментарии, которыми он сыпал как их рога изобилия при каждом удобном случае, и сама была не против пару раз повторить свой подвиг времён третьего курса, но справедливости ради пришлось признать, что Малфой ни при чем. Будь он реально виновен в проклятии Гарри Поттера, уж точно не стал бы молчать и держать в тайне скандальные подробности. Малфой вместе со своими дружками был амнистирован, но руки у воинственно настроившихся Рона и Джинни всё равно чесались. В конце концов, за все прошедшие годы набралась такая гора его выпадов в сторону семьи Уизли, что Малфою впору было запасаться целым котлом костероста, да и сломанный в поезде нос Гарри Поттера до сих пор так и не был отмщен.

Гермиона чувствовала себя ужасным человеком, но сказать по правде, она была даже рада тому, что у её друга есть репутация психа. Раз уж сплетни все равно начали разлетаться и остановить их нереально, то выбор между тем, чтобы все мусолили нелепые истории про мадам Хуч и правдой очевиден.

Сам Гарри же на все перешептывания, взгляды и подначки отвечал непробиваемым равнодушием.

Путем мозгового штурма и сопоставления фактов Рон, Джинни и Гермиона пришли к выводу, что мозги Гарри Поттера оказались запудрены самое дальнее за неделю до Хеллоуина, учитывая довольно медленное, постепенное увеличение количества симптомов. В Хеллоуинскую ночь и несколькими днями позже Гарри ещё во всю флиртовал с Джинни и вёл себя вполне нормально, а вот позже началось неотвратимое угасание интереса к жизни за пределами класса защиты от тёмных искусств.

Особое подозрение вызывал тот эпизод с распсиховавшимся Снейпом и разбитыми зельями. Несмотря на то, что Гарри непроверенные плоды своих экспериментов никогда не пил, звоночки в голове Гермионы прямо-таки трезвонили, что разгадка кроется в одном из разбитых пузырьков.

Но как выяснить наверняка? На сплетни Гарри внимания не обращал, но вот зато при любых вопросах, хотя бы косвенно связанных со Снейпом, сразу ощетинивался, поэтому очевидный метод — просто спросить, что за дрянь была в его карманах в тот злополучный день — не увенчался успехом. Подвергнутся очередному допросу с пристрастием Луна Лавгуд ничего не знала. Гермиона и Джинни также обшарили все поттеровские полки в Выручай-комнате и перенюхали все склянки и котлы, но не нашли среди аккуратно подписанных пузырьков ничего подозрительного. Потом они, уличив момент, пока в спальне мальчиков никого не было, обшарили ещё и легендарное хранилище в тумбочке, но тоже ничего не нашли. Хотя Джинни, до сих пор не знавшая о реальных масштабах зельедельческой кампании своего парня, была впечатлена увиденным.

Возможно, то разбитое на уроке зелье с диким запахом мяты было и правда банальным зельем для снов без сновидений, но Гермиона интуитивно чуяла, что что-то здесь не чисто.

В конце концов, не оставалось ничего другого, кроме как продолжать искать зацепки в библиотеке.

* * *

Выйдя из душа, Гермиона обнаружила своих соседок по комнате, увлеченных разглядыванием пачки колдографий. Их сияющие лица не оставляли сомнений, что на них изображено. Действительно, Колин наконец проявил плёнку с Хеллоуина. С интересом присоединившись к перебору колдоснимков, Гермиона обнаружила, что во второй половине стопки находятся обыкновенные, неподвижные фото, дублирующие каждый из волшебных снимков.

— Отличная работа, — искренне похвалила Гермиона. — У вас получилась прямо-таки модная коллекция. И кадры вышли чудесные. Но зачем вы сделали столько магловских фотографий? — удивилась она.

Лаванда и Парвати переглянулись.

— Эээ… На всякий случай. Вдруг ты или ещё кто-то захочет показать их кому-то из своих друзей маглов или вроде того, — беззаботно ответила Лаванда, накручивая на палец длинную кисточку от покрывала своей кровати. Гермиона удивлённо подняла брови. Она знала, что обычно Лаванда подобным образом теребит предметы, когда волнуется или врет. Казалось странным даже предположить причину, которая бы могла заставить её обманывать в ответ на столь будничный вопрос, однако Гермиона не стала развивать тему.

— Понятно, — откликнулась она, с наслаждением запрыгнув на свою постель и развалившись в позе морской звезды. После очередного набега на библиотеку спина просто отваливалась. Гермиона потянулась и издала протяжный довольный стон, ощутив, как хрустнули позвонки. Лаванда перестала вертеть кисточку, как только поняла, что других вопросов не последует.

— Мы попросили Колина сделать экземпляры для всех участников, так что эти для тебя, — она кинула Гермионе запечатанный белый конверт, подписанный её фамилией. Гермиона так и лежала пластом и даже не сделала попытки его поймать, поэтому конверт приземлился ей прямо на лицо. Парвати хихикнула.

— Там копии всех фото, за исключением одиночных кадров других девочек, — продолжила Лаванда.

— Спасибо, — приглушенно поблагодарила Гермиона из-под конверта. — За фотографии и за платье.

— Обращайся, когда понадобится платье для свидания, — сказала Парвати. — Или не только платье, — ехидно добавила она.

— Какого ещё свидания? — не поняла Гермиона.

— О-о-о, — протянула Парвати, — не придуривайся, крошка, ты не обманешь отличниц по прорицаниям, мы видим тебя насквозь. Мы же знаем, что ты встречаешься с Роном! Ходите вдвоем, шепчетесь по углам. Смотрите друг на друга, пока думаете, что никто не видит! Да вокруг вас как будто ангелочки в веночках летают, ха-ха.

— Признавайся, уже опробовали с ним вдвоём ванную старост, мммм? — оживилась Лаванда. — Будь я старостой, не вылезала бы с Френком оттуда, — мечтательно протянула она. — Говорят, там настоящий рай! Это же просто идеальное место для свиданий! Или вы предпочитаете Выручай-комнату? — она довольно захихикала.

Гермиона от удивления очнулась от анабиоза и резко уселась на кровати, уставившись на соседок широко распахнутыми глазами.

— Понятия не имею, о чем вы говорите, — медленно проговорила она.

— Ой, да не будь ты такой скро… — Парвати замерла на полуслове, впечатленная её выражением лица. — Стоп. Стоп, стоп. Вы что, и правда не встречаетесь? — она громко расхохоталась. — Не могу поверить!

— Мерлин всемогущий, — присоединилась Лаванда. — Вы же сохнете друг по другу, это видно невооружённым глазом, тут и хрустальный шар не нужен.

— Я…

— Гермиона, — перебила её Лаванда, наставительно подняв палец вверх. — Если видишь, что парень тормозной идиот, значит первый шаг обязана сделать ты.

— Именно, — поддакнула Парвати с экспертным видом. — Иначе этот шаг кто-нибудь сделает за тебя и пиши пропало.

Гермиона окончательно смутилась.

— Боже, да что вы такое несёте!

— Ага, покраснела! — ликующе воскликнула Парвати. — Говорим же, сохнешь по нему! Срочно бери быка за рога, а то будешь потом плакать, каяться и мешать мне спать. Место королевы драмы в этой комнате уже занято, вторую она не переживёт.

Лаванда шутливо пихнула подругу в бок.

Гермиона начала терять связь с реальностью.

— Какого ещё быка…

Лаванда всплеснула руками.

— О, небо! Гермиона, ты вроде бы умная, но при этом такая дура! Совсем не знаешь парней. Будешь тянуть, Рона у тебя из-под носа уведут как теленочка на верёвке. Посмотри вон на Гарри! Уж на что Уизли штучка, но стоило один раз моргнуть, как он уже с Ромильдой!

— Гарри не… — начала было Гермиона, но Лаванда отмахнулась.

— Просто поверь моему опыту, у мужского пола мозги недоразвиты, они побегут за первой юбкой! А Рон, между прочим, не последний парень в Хогвартсе. Он вообще-то популярен. Так что не тормози, подруга.

Гермиона начала сердиться.

— Не болтай ерунды. Никто никуда не бегает. Рон не из таких. И Гарри. И вообще, я не собираюсь обсуждать это!

— Ах! «Не из таких», — рассмеялась Лаванда. — Ну-ну. Это ты в библиотеке вычитала в сказках про принцесс и принцев? Слушай, — продолжила она уже не смеясь, — если не собираешься с ним встречаться, так и скажи. С удовольствием сделаю это за тебя, заодно и посмотришь, кто из каких, наивная ты наша невинная душа.

— Просто заткнись, — яро выпалила Гермиона с пылающими щеками.

— Ух, как рассердилась! — ухмыльнулась Лаванда. — Представила, да? Вот и не надо тогда отнекиваться, мол я не такая, Рон не такой… Не тормози, глупая! А то оглянуться не успеешь, как его девушкой стану я.

— Рон не стал бы встречаться с такой… — она осеклась, но было уже поздно. Из глаз Лаванды улетучилось всё веселье. Она опасно сощурилась.

— Ну? Продолжай. С какой?

— Прости, — сказала Гермиона. — Я не…

— Нет, — резко ответила Лаванда. Кисточка вновь оказалась в её ладони. — Лучше ты заткнись. Знаешь, мне это уже надоело. Я может и хреново учусь, но я не тупая. Будто я не знаю, как ты ко мне относишься. Видит Мерлин, я пыталась быть с тобой милой, но с меня хватит! — на последней фразе её поначалу сдерживаемый гнев вырвался криком. Одним грубым движением она оторвала многострадальную кисточку от покрывала и уставилась на неё.

— А знаешь, — продолжила она мгновением позже уже обманчиво-спокойным голосом. — Раз уж у нас тут милый вечер откровенности, то теперь моя очередь. Думаешь, ты лучше нас всех, вечно строишь из себя, вся такая серьёзная, правильная… Примерная ученица, староста. Да пошла ты. На самом деле ты просто высокомерная сука.

С этими словами Лаванда отшвырнула кисточку и вылетела из комнаты, смерив Гермиону на прощание взглядом, от которого ей стало невыносимо горько.

Гермиона беспомощно посмотрела на Парвати, но та отвернулась. Спустившись с кровати, она аккуратно поправила подол своего шёлкового халатика и молча последовала за подругой.

Гермиона опустила руки и глубоко вздохнула, пытаясь угомонить бешено стучащее сердце. Взгляд упал на белый конверт с фотографиями. Её фамилия была обрамлена кривоватой фестончатой рамкой с расходящимися во всё стороны черточками-лучами. Один из лучей оканчивался чернильной кляксой. В носу защипало.

Оставалось несколько книг, которые ей точно не мешало бы проверить. Утерев рукавом мокрые щеки, Гермиона Грейнджер полезла в свой чемодан.