Ничего на свете лучше нету, чем явиться в среду с того свету (джен)

Гарри, пригнувшись, застыл в вязком тумане, рефлекторно выхватив палочку.

"Бежать, бежать, и как можно дальше отсюда!" — панически билась в его мозгу единственная мысль. Он уже чуть было не шагнул назад, но все же неимоверным усилием воли заставил себя остановиться — и только покосился через плечо. Двери, через которую он вошел, ожидаемо уже не было видно. Да вообще ничего вокруг не было видно, лишь клубились завитки белесого тумана, как и не слышно — никаких звуков, кроме заполошного стука крови в висках. Почему-то Гарри припомнилась та круглая комната со множеством дверей в Отделе тайн, и он подумал, что здесь нужный проход можно будет искать вечность.

"И самое главное — откуда этот страх? — размышлял он. — Ничего не происходит, никто не нападает… Отчего же мне так жутко?"

Страх не исчезал, он выматывал и подавлял с каждой секундой, сковывая волю, ослабляя колени, ворочаясь ледяным комом в животе. Гарри судорожно сглотнул, вытер рукавом пот со лба и, пересиливая себя, сделал шаг вперед. И еще один. И еще…

Рука его коснулась стены, почему-то теплой и какой-то мягкой; Гарри интуитивно погладил ее, как в последнее время машинально гладил разные предметы, и в конце движения слегка нажал на какую-то нащупанную им неровность. И в тот же миг страх исчез как по волшебству, вокруг забрезжил неяркий свет. Даже туманные струйки начали исчезать, словно втягиваясь в стены под действием гигантского пылесоса.

— Кажется, я правильно начал, — с облегчением сказал Гарри. — Я Гарри Джеймс Поттер, никого не трогаю, никому не желаю зла, иду спокойно к себе домой, — добавил он чуть погромче и зашагал по направлению к видневшейся в полумраке дверной арке.

Показалось ему, или свет мигнул и стал чуточку ярче?

Пройдя недлинным коридорчиком, Гарри попал в довольно обширное помещение — судя по всему, холл. Неуловимо приятное и спокойное сочетание цветов стен, пола и большого безворсового ковра почему-то окончательно успокоило его, и он не спеша двинулся дальше. На удивление, несмотря на десятки прошедших лет, краски оставались яркими и живыми, да и пылью в воздухе совсем не пахло. Гарри отметил также, что на стенах не висело ни одной картины — ни магической, ни обычной.

В глубине холла что-то шевельнулось, свет вспыхнул ещё ярче, и перед изумленным Гарри предстал… Да, наверное, это и был один из тех загадочных автоматонов, упоминаемых Джеймсом Поттером в письме к Сириусу. Чем-то похожий на хогвартские доспехи, которые оживляла Минерва Макгонагалл во время Последней битвы. Гарри стало немного жутко, когда это полумеханическое, полумагическое существо двинулось к нему. На всякий случай он остановился, держа на виду руку с палочкой, подчеркнуто указывая ей вбок.

— Представьтесь и сообщите цель вашего визита, — откуда-то изнутри автоматона послышался надтреснутый голос.

— Гарри Джеймс Поттер, — послушно отозвался Гарри и снова повторил: — Иду к себе в дом.

— Первичный допуск пройден, — констатировал автоматон. — Желаете пройти дальнейшую проверку?

"Вот и посмотрел одним глазком, — обескураженно подумал Гарри. — А отступать мне теперь, похоже, нельзя".

Но все-таки поинтересовался:

— А что от меня требуется, и чем мне грозит отказ от проверки?

— Уточняющий вопрос. Претендент осторожен. Это плюс, — ответствовал автоматон. — Прохождение проверки или возврат на исходную позицию? Выбрать и подтвердить.

Гарри попытался спрашивать еще не раз, меняя формулировки, но автоматон только бесстрастно повторял предыдущее сообщение.

— И действительно, что это я с ним, как с живым, — проворчал себе под нос Гарри. — Железка и есть железка, хоть и ожившая, — и добавил громко: — Я хочу пройти проверку!

Автоматон отступил с дороги, жестом указав ему на нарисованный на дальней стене круг.

— Направьте на круг луч заклинания максимальной силы.

Гарри задумался.

"В каком плане максимальной? Ну, влеплю я ту же Бомбарду, и что это докажет? Что я — безмозглый идиот, готовый разнести родовое гнездо. Ну уж нет. Или я должен доказать свою принадлежность к свету? Тогда… Люмос? Или даже Люмос Максима. Нет, тоже не годится — Люмос не дает луча. А может…"

Гарри озорно улыбнулся, вскинул палочку и четко произнес:

— Экспеллиармус!

Луч заклинания пересек холл, впился в центр круга и повис, подрагивая. Гарри почувствовал, что Экспеллиармус тянет из него силы, как тогда, в поединке с Волдемортом. Но, кроме того, он заметил исходящие из круга потоки магии самого что ни на есть светлого толка. Интуитивно он попытался раздвинуть их, убрать в сторону лучом собственного заклинания.

"Не уничтожать, но убрать", — мелькнула у него мысль.

Гарри ни за что на свете не смог бы объяснить словами то, что происходило дальше. Он пытался взаимодействовать с потоками магии, распутывать их, спорить с ними и договариваться. Казалось, между ним и кругом завязался беззвучный магический диалог, он был взвешен, измерен и признан… достойным сделать следующий шаг. По крайней мере, круг погас и за ним открылась следующая дверь.

 

Гарри очутился в небольшой комнате. Напротив — уже привычно — красовалась очередная дверь, запертая добрым десятком замков и засовов, а на стенах висели таблички с вопросами. Под каждым вопросом были написаны несколько вариантов ответов, напротив каждого — небольшое отверстие, а на тумбе возле двери — горсть обсидиановых стержней-колышков того же диаметра. Присмотревшись к ближайшей табличке, Гарри внезапно понял, что на этот вопрос ответ ему известен.

"Не зря же я перечитал столько всего в библиотеке на Гриммо", — радостно подумал он, затем взял один из стержней и вставил его в нужное отверстие возле правильного, по его мнению, варианта.

Ничего не произошло.

— Да не может быть! — воскликнул Гарри. — Я уверен. Или сначала необходимо ответить на все вопросы?

Говоря это, он ухватился за торчащий кончик стержня и непроизвольно послал через пальцы импульс магии. Стержень мягко ушел целиком в отверстие, а на двери лязгнул, раскрываясь, первый замок.

— Понятно, — кивнул Гарри.

С помощью палочки он наколдовал Агуаменти, попил, не торопясь умылся и с новыми силами принялся отвечать на другие вопросы.

 

Открытые замки и засовы уже образовали небольшую кучку перед дверью. Оставались последняя табличка и последний вопрос. Гарри достаточно уверенно воткнул стержень напротив подходящего варианта, осмотрелся вокруг, потянулся к стержню, чтобы зафиксировать ответ, и… отдернул руку. Казалось, все было верно, но что-то не давало ему покоя, какая-то мелочь. По крайней мере, интуиция прямо-таки вопила — не торопиться.

— Где я и где интуиция, — проворчал он, но стержень все же вынул.

А потом медленно перевел взгляд на тумбу. Там лежал еще один стержень!

— Вот оно что! — ахнул Гарри. — Здесь два верных варианта.

Спустя десять минут мучительных прикидок он схватил второй стержень, вставил оба в нужные — он надеялся, что нужные, — отверстия и закрыл глаза.

— Это окончательный ответ, — прошептал он.

Несколько секунд тишины — и со звоном упал последний запор. Дверь была открыта.

 

И вот наконец претендент на звание наследника Поттеров вступил под своды родового имения; комната, в которую он попал, напоминала то ли большой кабинет, то ли мастерскую, то ли что-то среднее, но несомненно используемое ранее активно помещение: стеллажи с книгами, горы причудливых деревянных и металлических деталей, множество приборов непонятного назначения. Посередине стоял большой стол, а на нем — три толстых книги, ящичек с деталями и свиток пергамента.

Когда Гарри приблизился к столу, будто сами собой вспыхнули светильники, чем-то похожие на Гермионин огонь в банке, а свиток развернулся, открывая написанный черными чернилами текст.

Гарри три раза внимательно прочел послание. Если он правильно понял, ему оставалось еще одно испытание: следуя инструкции и руководствуясь подсказками в книгах, он должен был собрать простенький артефакт, а потом проверить его действие на себе, попытавшись пройти сквозь — на этот раз точно последнюю — дверь. Правда, двери было две. Гарри отодвинул стул, сел и для начала осмотрел, а также ощупал все детали на предмет потоков магии. Торопиться ему было некуда — в инструкции любезно сообщалось, что ход времени в процессе прохождения проверки был замедлен: час в коридорах соответствовал минуте во внешнем мире. Гермиона наверняка пока еще не успела заволноваться.

Гарри углубился в работу.

* * *

Северус Снейп быстрым шагом скорее летел, чем шел, в сторону гостиной в надежде застать Люциуса, но его надеждам сбыться было не суждено. Дома была одна Нарцисса, которая встретила его в переходе к одной из парадных зал. Она первая приветствовала его и тут же посетовала на то, что скоро останется в огромном особняке совсем одна — супруг, кажется, готов переехать в Министерство, а Драко уже наполовину в Хогвартсе. Северус посочувствовал парой формальных фраз и хотел было попрощаться и уйти, но скучающая в одиночестве хозяйка больше тосковать явно не собиралась.

Из Снейпа выудили все подробности поездки в Рим, закулисные моменты конференции зельеваров, и наконец то, зачем он, собственно, шел: поговорить о награде для работников небезызвестной лаборатории.

— О, Северус, это же просто прекрасно, что ты об этом подумал! Давай представим, что бы это могло быть... А потом я просто передам Люциусу, а тот — министру.

Сочинять наградные документы и представлять новую, особенную награду Нарциссе очень даже понравилось. Вот только...

— Все это совершенно замечательно, и я благодарю тебя за помощь, она воистину неоценима, — начал было Северус, но Нарцисса, услышав в его голосе язвительные нотки, моментально сориентировалась:

— Но ты хотел сделать подарки сам? От себя, как от руководителя? Тебе нужно укреплять авторитет?

— Да при чем тут мой авторитет, — пожал плечами Северус. — Я всего лишь хотел показать, что ценю их труд. Но, спасибо тебе еще раз, в результате от моей идеи уже ничего не осталось. Кроме будущей общей благодарности и хвалы министру и Люциусу и укреплению их авторитета, который в этом, безусловно, нуждается.

Нарцисса рассмеялась.

— В политике все точно так, как ты заметил. Одно сплошное укрепление. Но разве благодарность министра для тебя лишняя?

— Да пусть он засунет ее себе... в нос.

— Тогда в чем проблема? Официальная награда будет, это я тебе говорю. Причем красивая и значимая. Если тебе все равно, то другим, знаешь ли, это очень даже важно. А полезное ты можешь раздать им сам. Ну, есть же у вас какие-то особенные вещи, если я правильно помню, это что-то вроде универсальных черпаков, наборов ножей гоблинской ковки и что-то там еще, верно? Только нужно красиво упаковать... Лучше заказать деревянные коробки с инкрустацией или гравировкой — кому и за что. И твое шикарное факсимиле, зеленым на серебре... ой, нет, серебром на нефрите. Или малахите. Иди, выбирай, кому там что надо, а за остальное я возьмусь. И чтобы не ломать себе голову, напиши, кому и что ты предпочел бы вручить. А за покупками отправим нашего филина, а лучше я эльфу прикажу.

Северус опомниться не успел, как уже составил список, инструкцию домовику, вполне искренне поблагодарил Нарциссу и поспешил на выход с мыслью: "Скучающая леди — порой все-таки довольно неожиданное существо..."

* * *

Пушистая белая шапка снега, красиво повторявшая лапу еловой ветки, вздрогнула и опала на землю, но Рон, аппарировавший сюда пару секунд назад, на нее даже не взглянул. Где он? Он огляделся: ах да, лес Дин — первое, что пришло ему в голову, когда он решил, что надо исчезнуть из дома, пока он не разнес его к драккловой матери. Только сейчас до него дошло, что на улице зима, а он в одной кофте и джинсах: теплую одежду он снял, когда пришел домой, и надеть даже не подумал, хорошо, хоть ботинки на ногах остались.

Мерлин, как же он был сейчас зол. Гермиона, его жена, мать его дочери, ему изменяет! Ревность раздирала изнутри, разливалась по венам ядом, порождая ярость и боль. Как она могла? Как???

— Стерва!!! — закричал он, и несколько птиц взлетели, испуганные его криком.

Обида накрывала с головой, в груди бурлила такая лава, что он даже не замечал холода. Мир рушился, и ему хотелось кричать. Выпустить все, чтобы стало не так больно.

— А-а-а!!! — вырвался рев из его груди.

Когда-то Гермиона говорила, что магглы такое практикуют — крикнуть изо всех сил, чтобы выплеснуть все, что разрывает душу на части.

— Дурак, какой же я дурак, — он оперся рукой на ствол ели. Пальцы скользнули по шершавой промерзлой коре. Неприятное ощущение, но такое настоящее.

А ведь Гермиона была, как всегда, права — после крика стало чуть легче. Он вдруг почувствовал, что замерзает. Надо убираться отсюда. Найти ее, поговорить... Уж ему-то точно есть, что сказать — больше сбегать и молчать он не намерен!

Рон сделал пару шагов, зачерпнул ботинком снега и вдруг понял, что совершенно не представляет, где искать жену. Вызвав Темпус, показавший четыре часа, он вздохнул. Через час Гермиона встретится с этим козлом Аланом, тот обнимет ее, поцелует, и она не отстранится от него, а совсем наоборот...

Тут же вспомнился ее недавний отказ. Руки сжались в кулаки. Ну, хоть не смогла разделить с ним постель, придя из чужой. Он зло хмыкнул.

"Набить бы этому гаду морду".

Решение пришло неожиданно. Теперь он точно знал, что делать и кто ему может помочь. Рон взмахнул палочкой, отправил Патронус с сообщением, через пару минут получил ответ и аппарировал.

* * *

Гарри сидел за письменным столом в библиотеке на Гриммо, когда перед ним появился светящийся терьер. Выслушав послание друга о том, что ему необходимо срочно встретиться, он отправил ответ.

Сам Гарри уже больше двух часов приходил в себя после вылазки в Поттер-мэнор.

Он вспоминал, как после долгих попыток все же сумел собрать этот треклятый артефакт для хождения сквозь стены, то есть двери. Как метался между двумя дверями, набив несколько шишек, не в состоянии выбрать нужную и ломясь в обе по очереди. Гарри тогда уже думал, что у него ничего не вышло, и от отчаяния стукнул лбом в промежуток между дверями... И провалился в пустоту. Путь в Поттер-мэнор был открыт.

А Гермиона действительно не успела ни испугаться, ни забеспокоиться, но вот сбегать на улицу и купить еду догадалась. И когда Гарри, усталый, но счастливый, с горящими глазами, вывалился из той неприметной дверцы, он с таким наслаждением вгрызся в сэндвич, что даже застонал от удовольствия.

Гарри сразу заявил Гермионе, что все расспросы будут завтра, а сегодня ему нужно все обдумать и переварить. Та, посмотрев на него, лишь молча кивнула.

После расставания с ней Гарри просто не мог вернуться в шумную Нору, чтобы отвечать на тысячи вопросов. Ему требовались тишина, уединение и покой.

Кто же мог подумать, что его предки были настолько… какое бы слово-то подобрать? — ладно, пусть будет замороченными. Хотя точнее будет "замороченными параноиками". Будь хоть кто-нибудь из них жив, он бы много чего имел им сказать.

Ну, погодите, вот будет время, доберется он до портретов!..

Ладно, про мэнор он будет думать потом, сейчас надо помочь другу.

* * *

Рон удивился, когда Патронус Гарри передал, чтобы он аппарировал на Гриммо, но так было даже лучше: там им точно ни одна душа не помешает. Встретиться в Норе и поговорить было бы крайне сложно. Фиделиус на доме Блэков давно был снят, оставались только магглоотталкивающие чары, так что на крыльцо Рон поднялся без проблем, а когда протянул руку к двери, обнаружил, что она открыта. Его ждали. Он шагнул в темную холодную прихожую, и из дома повеяло странным сладковато-горьким запахом. Тлен? Или просто прелые листья? Бушующие чувства на миг приглушило, словно он опомнился и увидел, что оказался на кладбище, но скоро вспыхнули с новой силой.

— Гарри, — позвал он, — ты здесь?

— Привет, проходи в гостиную, я сейчас подойду, — услышал он голос откуда-то сбоку.

Гостиная выглядела нежилой. Кричер поддерживал в ней чистоту, но что-то изменилось с тех пор, как отсюда уехали Поттеры. Зябко. Почему-то Рону показалось, что тут холодней, чем в лесу, он взмахнул палочкой и зажег огонь в камине.

— Что случилось? — устало спросил Гарри, заходя в комнату. — Привет.

— Надо поговорить, — хмуро выдавил Рон, глядя куда-то вдаль.

Таким злым и подавленным Гарри не видел его очень-очень давно. А может, и никогда. Все серьезно.

— Что стряслось? — нахмурился он.

— Она мне изменяет, — тихо сказал Рон, словно слова, что он произносил, становились от этого более реальными.

— Гермиона? — голос Гарри дрогнул.

— Нет, Рози, — фыркнул Рон. — Конечно, Гермиона.

— С чего ты взял? — Гарри нагнулся, чтобы подбросить в камин полено. Он боялся посмотреть в глаза другу, чтобы не выдать своего смятения.

"Неужели она пошла на это? Нет, не может быть!"

— Я нашел записку, — Рон заиграл желваками, сдерживая снова накатившую ярость, сунул руку в карман и достал смятый клочок бумаги. — Вот, полюбуйся.

Гарри взял его и пробежал глазами коротенький текст.

— Встреча — это еще ничего не значит, — заявил он, — давай-ка присядем.

Рон дернулся, вцепился руками в спинку кресла, но садиться не торопился.

— Ты вообще меня слышишь? — Рон обошел кресло и встал перед приятелем. — Моя жена спуталась с другим мужчиной! А ты предлагаешь мне присесть?

— Сядь, — рявкнул Гарри и подтолкнул друга так, что тот нехотя плюхнулся в кресло. — И прекрати нести чушь!

— Как же, чушь, — вскинулся тот, и Гарри положил руку ему на плечо.

— Давай по порядку, — он взял инициативу в свои руки. — Ты нашел записку, но ничего криминального в ней я не вижу. С чего ты взял, что речь идет об измене?

— Здесь все очевидно, — буркнул Рон. — Она бегает от меня уже минимум месяц, и теперь я понимаю почему.

— Прекрати, — Гарри стукнул ладонью по подлокотнику. — Речь идет о Гермионе, а она никогда бы не пошла на это. Она не из тех женщин.

— Все они такие, стоит лишь… — Рон тоже треснул кулаком по подлокотнику, отзеркалив жест Гарри, и поднялся.

Гарри подскочил и схватил его за грудки.

— Не говори того, о чем пожалеешь, — в зеленых глазах горел огонь, и Гарри едва не шипел. — Не смей при мне оскорблять Гермиону, не смей рассуждать о ней как обо всех.

Он резко разжал пальцы и швырнул оторопевшего от его напора пока еще друга обратно в кресло.

— Вспомни, столько раз она спасала и тебя, и меня! В самое трудное время она была рядом — даже когда от меня отвернулись все. Все, кроме нее.

Рон открыл рот, а потом захлопнул и... покраснел. В воздухе словно повисло то, что Гарри не досказал: "...И ты тоже отвернулся".

— И ты можешь говорить о ее неверности? Да кому еще можно доверять больше?

— И как это помешает ей спать с другим? — Рон с вызовом посмотрел на Гарри.

— Я уверен, что между ней и Ониданом ничего нет, — уже спокойнее произнес тот и опустился в кресло.

— Ты все знаешь! — догадался Рон. — Потому ты не удивлен. Ты их покрываешь?

— В морду дать — обидишься? Не говори глупостей, — осадил его Гарри.

— Валяй, попробуй, — нарочито спокойно протянул Рон.

— Если бы все проблемы так решались, — грустно усмехнулся Гарри. — Я бы уже все костяшки давно сбил. Впрочем, если ты уверен, что поможет… Ты точно гарантируешь?

Рон усмехнулся, и Гарри понял, что того немного отпустило.

— Давно они вместе? Почему ты мне ничего не сказал? — Рон снова заходил по комнате.

Гарри молчал, обдумывая, как лучше все сказать и, главное, о чем точно стоит умолчать. О том, что Гермиона действительно увлеклась… Нет. Она не такая. И точка.

— Они не вместе и никогда не были, — заявил он. — Алан Онидан — наш консультант-египтолог. Будто ты не знал! Гермиона работала вместе с ним несколько недель. Работала, слышишь? — Гарри тоже встал и подошел к Рону.

— Я помню, — огрызнулся тот. — И ноутбук, и подарок на Рождество. Вот только не могу вспомнить, когда у нас с ней в последний раз был секс.

Гарри вздохнул. Это были не те подробности из жизни друзей, о которых он бы хотел знать. А уж говорить — тем более. А Рон снова принялся себя накручивать.

— Это для него она так одевалась! Для него все это: прическа, макияж и прочее. Из-за него она стала такой... другой, — сложил он два и два.

— Они просто коллеги, все, что их связывало, — это работа. Да и та уже окончена.

— Тебе-то откуда знать, что их связывало, — отмахнулся Рон. — Да и не окончена их работа, сам видишь, — он махнул головой на записку, а пальцами показал кавычки.

Гарри отвел взгляд.

— Между прочим, я тоже входил в рабочую группу. Так что и видел, и общался с мистером Ониданом. Он крупный ученый, очень умный человек. Зрелый. Настоящий профессионал. Именно благодаря ему мы смогли разобраться с принципами работы Доски Уиджи, — спокойно пояснил Гарри.

— Это ничего не меняет.

— Ты спросил, откуда мне знать, я ответил. Но это не все. Онидан — только одна сторона вопроса, верно?

Рон кивнул и скрестил руки на груди.

— Недавно у нас прошло заключительное совещание, а после него мы с Гермионой поговорили, — Гарри подошел чуть ближе, — она мне ничего особо не рассказывала, но я понял, что у вас проблемы. Вот только не мистер Онидан является их причиной. А ты.

— Хватит, Гарри, — ярость вновь потекла по венам Рона. — Пока ты мне тут зубы заговариваешь, она там с ним... — он поймал тяжелый взгляд Гарри и замолчал на полуслове, а потом махнул рукой. — Да ты сам понимаешь, чем они там занимаются. И я хочу найти их. Увидеть все своими глазами.

— Пока ты слышишь только себя, истово веришь в то, что сам себе придумал, и тебе плевать на то, что я тебе тут говорю, — взъярился Гарри, — я лучше пойду займусь своими делами. Когда будешь в состоянии использовать свои мозги по назначению, если у тебя они остались…

Рон сжал кулаки, а Гарри хмыкнул:

— Похоже, ты вначале долго бился о стены головой вместо того, чтобы прийти сюда или хотя бы попытаться подумать трезво. Короче, когда будешь готов выслушать меня — и услышать! — скажешь. Но учти, через полчаса я должен вернуться в Нору, Джинни ждет.

— Значит, я зря пришел…

Согласиться с Гарри Рон не мог и не хотел, но тот был ему нужен, потому что — а как еще? А потому пришлось стиснуть зубы и слушать.

— Между прочим, это зависит только от тебя. И от твоей упертости. Какой же ты все-таки кретин. Ты даже мысли не должен допускать, что она хоть в чем-то перед тобой виновата. Если ты явишься к ней, обвинишь, накричишь, ты думаешь, она сможет тебе это простить?

— Так это она меня будет прощать? — взвился Уизли. — Меня?!

— Да, если ты до сих пор не научился держать себя в руках, — холодно ответил Гарри.

— Я хочу найти мою жену. Прямо сейчас.

— Ну, найдешь ты ее, и что дальше? Я предполагаю, ты увидишь, как они стоят и разговаривают. Или сидят за столиком. Какие выводы сделаешь? Что предпримешь?

— На месте разберусь, — Рон нахмурился.

— Как именно?

Рон задумался и, кажется, начал понемногу остывать. В самом деле, что он будет делать? Выволакивать жену за руку из кафе или где там они окажутся? Прилюдно бить морду этому гаду? А потом что?

— Тебе нельзя никуда отправляться в таком состоянии, — убеждал его Гарри.

— Я не спрашиваю у тебя разрешения, — Рон еще ершился, но все-таки согласно кивнул.

Гарри был прав. Его просто перемкнуло на той мысли так, что он не допускал, что могло быть что-то иначе. Но ведь могло?..

— Но мне нужна твоя помощь.

— И чем же я могу тебе помочь?

— Дай мне артефакт, про который ты тогда говорил. Ну, помнишь, который отслеживает перемещение магов.

Гарри в изумлении уставился на Рона. И что с ним делать? Наврать, что все сдал, когда увольнялся? Рон же может и без него натворить таких дел, что потом жалеть до конца жизни будет. Но с другой стороны, если он увидит, что между Гермионой и Аланом ничего нет, то успокоится. А если есть? Взгляды этой парочки заметил даже сам Гарри. Но не могла Гермиона пойти на это, он в ней абсолютно уверен.

— Подожди минутку, — Гарри встал и скрылся в библиотеке. Артефакт, который просил Рон, действительно у него был. Он забыл вернуть его, уходя из Аврората, а там были настолько рады, что избавились от Поттера, что про такую мелочь и не вспомнили. Теперь он лежал в доме на Гриммо — специально, чтобы забрать и отдать наконец, вот только Гарри продолжал забывать… Да он им почти никогда и не пользовался.

Пару минут спустя он вернулся.

— Я согласен дать его тебе, чтобы ты убедился в моих словах. Только если ты вдруг сорвешься... — Гарри посмотрел ему прямо в глаза. — Если он поцелует ей руку, ты разнесешь весь квартал или половину?

Рон медленно вдохнул и так же выдохнул. Гарри был прав. Он мог подвести его.

— Ты понимаешь, что это не игрушка и его применение посторонними лицами — незаконно? Если тебя с ним поймают, то достанется и тебе, и мне. И не меньше, чем по камере в Азкабане. Лет на пять.

— Я буду осторожен, обещаю, — Рон подошел к Гарри и протянул руку.

* * *

"Гермиона Уизли", — проговорил про себя Рон, сжал кулак что было сил и зажмурился. Тихий хлопок аппарации — и вот он стоял и боялся открыть глаза.

"Что он увидит? И что, если они прямо перед ним?.."

Резко распахнув глаза от этой мысли, Рон почувствовал боль и снова зажмурился. Белый, болезненно яркий свет после полумрака гостиной Блэков резанул глаза так, что выступили слезы. Он часто заморгал и прикрыл рукой глаза, давая зрачкам время привыкнуть к освещению.

Он оказался в какой-то комнате с белыми стенами, ярким рассеянным светом, вдоль стен — белые кожаные диваны и столики. Справа — широкая лестница наверх. А там... Он сглотнул. Сверху раздавались негромкие, но характерные звуки.

Кровь мгновенно закипела, сердце зашлось от ярости и ревности. Он сам не помнил, как взлетел по ступенькам и пробежал по коридору до, надо полагать, спальни. Дверь не была заперта, и он сразу увидел то, за чем пришел.

Застыв на месте и не издавая ни звука, он смотрел на Гермиону. Сейчас она была очень похожа на ту, что показал ему когда-то Риддл. Невероятно красивая, неземная, словно древнегреческая богиня. Распущенные волосы волнами спадали на плечи и спину, на ее шелковое платье с открытой спиной, подчеркивающее каждый изгиб ее потрясающего тела. Он никогда не видел жену такой.

Она льнула к красивому, высокому, стройному мужчине, а тот целовал ее, страстно и трепетно. Его рука медленно прошлась по обнаженной спине, и вот тонкая бретелька платья скользнула вниз по плечу.

Время остановилось. Секунды растянулись в вечность. В голове был туман и лишь одно желание — прекратить все это. Остановить. Сломать. Растоптать.

Они слишком прекрасны вместе.

Они причинили ему слишком много боли.

Они это заслужили...

Дрожащей рукой Рон нащупал палочку и достал ее. Все заклинания вылетели из головы. Он помнил только одно. Самое страшное. Самое подходящее.

"А если просто ударить? По-маггловски, кулаком. Врезать этому уроду по лицу, чтобы потекла кровь, чтобы видеть, как он согнется от боли, и бить, бить, бить... Пока не выплеснется вся ярость и злость. Пока не уйдет обида. Пока из разлучника не уйдет жизнь".

Мысли пронеслись мгновенно, но ноги стали ватными, а руки тяжелыми, словно весили несколько тонн. Рон не мог пошевелиться, не мог броситься вперед, но он все же сумел взмахнуть палочкой и прошептать прощальное: "Авада Кедавра".

Тонкий зеленый луч вспыхнул и полетел вперед. Луч смерти. Луч милосердия.

* * *

— Рон, да что с тобой? — Гарри тряс его за плечо.

— Что? — в глазах приятеля было полное непонимание.

— Я объяснил, что артефакт не игрушка, ты пообещал быть осторожным, протянул руку и застыл, как статуя. Что с тобой?

— А-а, да, — Рон наконец очнулся, — просто задумался, как все может быть...

— Мне кажется, тебе все же не стоит туда ходить, — Гарри смотрел на него с беспокойством. — Поговори с Гермионой вечером и все выясни.

— Нет, я хочу сам... убедиться, понимаешь?

Гарри устало посмотрел на Рона. Что за день сегодня такой? Мало ему задачек от деда, еще и это.

— Хорошо, но у меня три условия.

— Ты пойдешь со мной? — усмехнулся Рон.

— Нет уж, — в ответ усмехнулся Гарри, — это ваше дело, я там лишний. Но для начала ты выпьешь вот это, — он прошел к высокому шкафу в углу и достал оттуда какое-то зелье. — Успокоительное, — пояснил он и протянул Рону.

Тот вздохнул и взял фиал. Поморщился, выпив приторную гадость, и взглянул на Гарри в ожидании второго условия.

— Поклянись, что что бы ты там ни увидел, ты будешь только наблюдать. Поклянись, что не причинишь никому вреда.

Рон неуверенно кивнул и поднял палочку.

— Клянусь.

— И третье — ты отправишься под дезиллюминационными чарами или под моей мантией-невидимкой, — закончил Гарри.

— Ладно, — проворчал Рон, обдумывая условия, — чары наложу, не маленький. Только одолжи мне теплую мантию, а то я выскочил, в чем был, — он развел руками.

— Найду что-нибудь, — Гарри похлопал его по плечу.

И вот его рука сжимала заветный артефакт — вот-вот он аппарирует к месту встречи Гермионы и Онидана. По крайней мере, Рон думал так.

* * *

Алан Онидан медленно провел пальцами по седеющим вискам. Последняя встреча с одной из прелестнейших женщин в его жизни. Он улыбнулся. Им обоим было удобно проходить через ворота Виктории, так что Пальмовый дом был по пути. Он выбрал его давно — они встречались там несколько раз, чтобы потом пройти в библиотеку — собрание книг Садов Кью включало небольшой, но совершенно уникальный магический отдел. Впрочем, если учесть, что половина тех, кто приложил руку к ее основанию, были магами…

В оранжерее было очень удобно и приятно пройтись и после сидения за книгами, особенно зимой, так что они оба полюбили эти прогулки. Там можно было найти и уединение, но постоянные посетители, экскурсии, да и работники не допускали того, чего он и сам не хотел — так сказать, излишней романтики. А вот поговорить, пофлиртовать — сколько угодно. Изумительное место. Миссис Уизли оно тоже нравилось.

Славная, очень славная девочка, наконец почувствовавшая себя женщиной — красивой и желанной, в том числе благодаря ему. Ему нравилось смотреть на нее, говорить с ней — живой ум, живые чувства… Вот только дать он ей ничего не мог. Интрижка, адюльтер? Это прекрасно, но не с такими женщинами. Он довольно часто в своей жизни руководствовался лозунгом "лучше сделать и сожалеть, чем не сделать и сожалеть", вот только, кажется, он наконец из него вырос. Потому что в данном случае лучше было не сделать.

Пусть эта глава его жизни останется чистой и светлой, как и воспоминания о Гермионе — нет, имя-то какое! Бог торговли и счастливого случая, хитрости, воровства, юношества и красноречия… Ни разу Алан не встречал, чтобы имя настолько не подходило человеку. Разве только счастливый случай, но и этим, похоже, жизнь ее не баловала. И странно, что она сама не интересовалась собственным именем — видимо, не любила его чисто инстинктивно.

А вот сокращенное — Мия, наоборот, ей шло. Непокорная, упрямая… Ну, вот и она.

Алан галантно протянул руку и поцеловал кончики ее пальцев, вызвав совершенно очаровательный румянец. Ах да, конечно, он совсем забыл про магноут, а это вещь не дешевая. Да глупости какие, он себе может десяток таких позволить, просто это был способ ненавязчиво встретиться в последний раз. Вроде как и по делу…

Как она погрустнела... Алан сразу вспомнил, что обещал сам себе — он должен узнать, как встретиться с ее супругом, чтоб его черти драли. Мнение о нем он себе составил по ее обмолвкам не особо лестное, да и какое оно может быть, если женщина старается не говорить о своем муже? И не только потому, что заинтересовалась им, Аланом.

Они шли и говорили — обо всем и ни о чем, а он все хотел рассказать ей, каково это — вырасти из "сделать и сожалеть", и каждый раз себя останавливал: ей это не нужно. Она еще дорастет до этого, доживет. Главное, чтобы она осталась собой — такой, какая есть: чудесной, искренней и чистой. Живой.

"Он ведь не улетает на другую планету, — думала про себя Гермиона, невпопад отвечая на какой-то его вопрос, кажется, что-то о семье. Кажется, про магазинчик, где работает Рон. — Будут конференции, и, если я буду работать дальше над этой темой — а я буду! — мы еще встретимся, и не раз".

— Мне будет приятно встретиться с вами, — Алан снова поцеловал кончики ее пальцев. — Вы же не бросите своих занятий?

Он словно читал ее мысли. Она нахмурилась и потрясла головой.

— Как вы могли подумать такое?

— Я просто хотел вас поддразнить, вы такая серьезная сегодня, — он рассмеялся. — Мне необычайно грустно расставаться с вами, но тешу себя надеждой, что не позже чем через полгода мы увидимся на одном интереснейшем мероприятии.

— На каком?

— Пока позвольте об этом не рассказывать. Поскольку я состою в оргкомитете, приглашение у вас точно будет. На сколько лиц, сколько вы укажете. Но разглашать информацию до официального ее объявления я не имею права, пусть даже самому надежному человеку и в самой приватной, — он оглянулся, — обстановке. А, уже нет, пошла экскурсия. Давайте пройдем в ту аллею, там пусто.

— Когда вы отбываете?

— Примерно через полчаса.

— Ох… вам же надо собираться, наверное, а я…

— Вы занимаете меня разговором, скрашивая совершенно бесполезные часы ожидания. Что помешает мне пройти и аппарировать хотя бы вон за тот ствол?

— Но вещи…

— Я путешествую налегке. А все необходимое для жизни можно купить на месте, если необходимо задержаться.

— Погодите… В Министерство нельзя аппарировать!

— А разве я сказал, что собираюсь туда? К счастью, я заработал у вас на персональный портал. Так что это вы меня провожаете.

Так. Он что, должен будет исчезнуть на ее глазах, якобы использовав портал? Он же у него через день — на встречу с ее супругом он отвел себе сутки… А ее не проведешь, это не неопытная девочка-маггла. Как он не подумал об этом?

— Прошу меня простить, но кажется, я забыл одну вещь, — он озабоченно посмотрел по сторонам. Пальмовая ветвь слегка шевельнулась, словно от ветерка, хотя… какой ветерок в тупичке оранжереи?

— Да, конечно, — она поникла.

Неужели он стал ей так дорог? Или просто грустит о расставании?

— Расставание — это всегда грустно, — начала она.

— Тогда предлагаю максимально сократить эту процедуру.

Он снова взял ее за руку и ничего не смог с собой поделать — развернул ее и поцеловал в ладонь — жарко, по-мальчишески, а потом быстро развернулся и быстрыми шагами направился прочь… И только услышал позади, в пустой аллее, негромкий хлопок.

"Вот умница, — подумал он. — Не стала ждать, смотреть в спину и делать грустные коровьи глаза. Нет, это все-таки идеальная женщина. Была бы, если бы я считал возможным жениться. Наверное. Но не стоит портить жизнь двум хорошим людям — себе и ей. Так… И где этот треклятый магазин Умников Уизли? В Косом переулке?"

Он развернулся на пятках и направился обратно, в ту самую пустую аллейку, но словно споткнулся о воздух за тем самым кустом, который размахивал веткой без ветра…

* * *

Рон сжал артефакт и оказался в крайне неожиданном месте. Он думал, что очутится в кафе или, как в его видении, в доме или квартире, но никак не ожидал влажного теплого воздуха и яркого света оранжереи. Он наложил на себя дезиллюминационные чары и двинулся вперед.

Гермиону он увидел буквально за поворотом и тут же ринулся к ней, но через пару шагов остановился. По рукам и спине пробежали болезненно-колючие мурашки — он дал клятву только наблюдать — магия же почувствовала его намерения и дала понять, что клятва — не пустой звук.

"Хорошо, я только посмотрю", — мысленно пообещал он, и покалывания прекратились. Он медленно прошел вперед, стараясь двигаться бесшумно. Подойдя к раскидистой пальме, он спрятался за большой кадкой, но по пути случайно задел какую-то ветку, и та немного качнулась.

Из своей засады он хорошо видел, как Гермиона разговаривала с высоким мужчиной средних лет. Пожалуй, возраст был единственным, что у того было средним. Даже Рону, парню, мистер Онидан показался красивым. Не смазливым, как когда-то Локхарт, а именно благородно красивым. Попробуй с таким тягаться! Его манеры были безупречны, но когда тот протянул руку, по-особому улыбнулся, заглянул в глаза и поцеловал кончики пальцев Гермионы, внутри Рона опять пробудилась ярость. Вот гад, руки тут распускает! Он едва удержался, чтобы не выскочить и... Магия прошлась колючим разрядом по позвоночнику. Б-р-р-р.

Неприятное ощущение все еще разливалось по телу, поэтому Рон потер шею, взглянул на парочку и помрачнел. Они стояли и разговаривали, тихо, но ему было все слышно. Только дело было не в словах — во взгляде. Как этот чертов Онидан смотрел на Гермиону! Рону стало не по себе. В карих глазах соперника светились восхищение и грусть. Рон никогда не видел, чтобы мужчина так смотрел на женщину, а тем более на его собственную жену.

Гермиона стояла к нему почти спиной, и ее лица Рон не видел, но он слишком хорошо ее знал. Вот она подняла голову и что-то произнесла, Онидан выслушал и улыбнулся. Она погладила свою сумочку, переложила из одной руки в другую, затем повесила ее на локоть. Волнуется? Скорее всего. Рон и сам не думал, что способен подмечать такие вещи, но сейчас, когда все, что он мог — это наблюдать, и все, что ощущал — это острое желание понять, что происходит, его восприятие обострилось. И он не просто смотрел. Он видел.

Онидан задал вопрос, Гермиона явно удивилась его словам. Тряхнула головой, как всегда делала в таких случаях, а тот рассмеялся. Потом чуть подался вперед, наклонился...

"Неужели поцелует?" — пронеслось в голове Рона. Но Онидан лишь огляделся по сторонам и что-то доверительно проговорил, а потом повел ее на соседнюю аллею.

Они отошли довольно далеко, потом мимо прошла группа людей, поэтому Рон больше не слышал их разговора. Он внимательно всматривался сквозь ветки кустов и деревьев, чтобы ничего не пропустить. Пойти за ними он не посмел, Онидан и так, кажется, заметил качающуюся ветку.

Вот они шествовали рядом, переговариваясь, дошли до конца аллеи и повернули назад. Теперь Рону стали видны их лица. Сердце сжалось, когда он увидел, насколько грустна Гермиона. Она витала в своих мыслях, взгляд ее был рассеян, и это было совсем не то, что он ожидал увидеть.

"С таким лицом не ходят на встречу с любовником, так только прощаются".

От этой мысли ему стало легче. Это действительно выглядело как прощание.

"Но раз она грустит, значит, Онидан ей дорог?"

Пара подошла ближе. Доносившийся голос Гермионы чуть дрожал, в нем слышалась нежность. Или это Рон сам все придумал?

Онидан взял ее руку и поцеловал. Но не церемонно, с тыльной стороны, а ладонь, что выглядело так интимно, что сердце Рона словно ножом полоснуло.

Так с коллегами не обращаются! Но почему в ладонь? Здесь почти никого нет, и он мог поцеловать Гермиону в губы. И — Рон был уверен, — она бы позволила. Приняла же она такую ласку, не отстранилась, не возмутилась — только зарделась румянцем...

А потом вдруг Онидан развернулся и пошел в его сторону, а со стороны, где была Гермиона, послышался хлопок аппарации. Все произошло слишком быстро, и Рон не успел вернуться за кадку с пальмой, запнулся и упал. Онидан налетел на него. От неожиданного падения чары невидимости стали спадать.

* * *

Алан, поднимаясь и отряхиваясь, увидел перед собой материализовавшуюся из ниоткуда рыжую физиономию. Кто бы это мог быть, вопроса даже не возникло. Мальчишка...

Рон встал, выпрямляясь во весь свой немаленький рост, но оказался не выше своего визави. Он с нескрываемым любопытством разглядывал Онидана, подмечая новые детали. Правильные черты лица, высокий рост, широкие плечи, спортивная фигура, дорогая одежда — вблизи он производил еще большее впечатление, нежели издали.

— Рон Уизли, полагаю? — тот первым начал разговор, но руки не протянул, только кивнул. — Алан Онидан. Вы не представляете, юноша, какое вы мне сделали одолжение, явившись сюда сами, — он улыбнулся — вполне искренне, но сухо.

Рон ожидал услышать все, что угодно, но только не это. Мало, что его каким-то образом узнали, так еще и обрадовались? Ревность схлынула, уступив место удивлению. Почему? Он же видел... Что вообще происходит? Как?

— Пойдемте присядем, — предложил Алан, видя растерянность на лице мистера Уизли, который молча последовал за ним.

Возможно, все еще хуже, чем он думал. Мистер, чтоб его, Уизли самым банальным образом следил за собственной супругой. Мальчишка, глупый ревнивый мальчишка. И за что Гермионе такое наказание? Что ж, пожалуй, решение поговорить с ним оказалось очень своевременным. Но поможет ли?

— Не понимаю вас, — хмуро признался означенный мистер Уизли. — Какое еще одолжение?

— Это значит, что мне не придется вас искать, только и всего, — Алан проявил недюжинную выдержку, чтобы говорить спокойно и не показывать, насколько неприятен ему этот тип.

— И что это все значит?

— Полагаю, ваше появление тоже должно что-то значить, — Алан чуть пожал плечами. — Вы, очевидно, тоже хотели меня видеть. Следовательно, пообщаться нам стоит, не так ли?

Рон хмуро буравил Онидана взглядом. Где-то внутри все еще горело желание врезать этому негодяю, и даже магия бы ему не помешала, он был готов заплатить за это. Но глядя на его спокойное лицо, Рон вдруг понял, насколько глупо будет выглядеть он сам. Как же нелепо бросаться с кулаками на этого человека. Да и габариты Онидана несколько поумерили его пыл. Он, конечно, не трус, но навалять такому? Этот сам кому хочешь наваляет, судя по тому, как выпрямил погнувшийся от их падения металлический бордюр. Безо всякой палочки, руками.

— Так что вы хотели? — хрипло спросил Рон, выдержав цепкий, оценивающий взгляд Онидана.

— Поговорить о вашей супруге, конечно, — Алан рукой махнул в сторону скамеек, — Как и вы, полагаю. Других общих знакомых у нас на данный момент нет. Разве что мистер Поттер, но его вы вряд ли намерены обсуждать. Присядем?

Рон сглотнул. Колени согнулись сами — и вот он уже оказался на скамейке рядом с Ониданом.

Кулаки сжались тоже сами. Онидан что, хочет поставить его в известность об их романе?

Память услужливо подкинула горящий взгляд Гарри и его слова, что Гермиона никогда...

— Слушаю вас, — постарался взять себя в руки Рон, но ничего не мог поделать с тем, что внезапно охрип. Рядом с Ониданом он почувствовал себя мальчишкой, глупым и неопытным.

"А мальчик растерялся", — отметил про себя Алан.

— Вы собственную жену уважаете, мистер Уизли? Хоть немного?

Рон кивнул и внимательно посмотрел Онидану в глаза. К чему тот клонил?

— Очень надеюсь, что вы понимаете, насколько вам повезло с супругой, — ровный голос, ни намека на насмешку. — И цените ее. Как удивительного, талантливого человека. И как прекрасную женщину, конечно же.

— Это… это не ваше дело, — наконец нашел, что ответить Рон.

— Вы хотели поговорить. Я говорю. Если хотите, могу для начала выслушать вас.

Рон сжал губы. Вот ведь… Что говорить-то? Наброситься с обвинениями? Выставить себя дураком со всеми своими подозрениями?

— Все-таки вы еще очень молоды, — грустно усмехнулся Алан, — и если бы я не видел смысла в этом разговоре, я бы не искал встречи с вами. Поэтому выслушайте меня и сделайте правильные выводы. Ради вашей супруги, которая достойна ваших усилий. И моих, потому что я слишком ее уважаю, чтобы…

Повисла многозначительная пауза, во время которой каждый думал о своем.

— Не понимаю, зачем все это, — искренне проговорил Рон. Он действительно не понимал. — Я понимаю, что вы... работали с Гермионой. Но какое вам дело до… нас?

— Надеюсь, что при небольшом старании у вас получится все понять. Когда работаешь над старинными документами целый день, поневоле хочется расслабиться и иногда задать личный вопрос, но я только сегодня и не без труда сумел выяснить у вашей супруги, где вы работаете. Это вам о чем-то говорит?

— Ей… не нравится моя работа?

— Не знаю. Но она явно не хотела об этом упоминать. А вот о вашей юности, об учебе и о дочери — Роза — верно? — говорила вполне охотно. Для меня было честью стать ее… старшим другом.

— А… сейчас? — Рон напрягся и невольно покраснел под взглядом Онидана — за все свои подозрения. Но Гермиона его... стеснялась? Эта мысль была как удар под дых.

Онидан молча и, кажется, сочувственно покачал головой. Рон Уизли, кажется, не был болваном, а еще он вполне искренне переживал. Это давало надежду, а значит, начинало ему нравиться.

— Я говорю вам только факты. Выводы вы делаете сами. Гермиона — потрясающая женщина. Она умна и красива, у нее такой потенциал, что при должной поддержке она сможет добиться больших высот. Вы готовы к этому? И как вы думаете, ваша жена хотела бы гордиться вами?

— И что же, по-вашему, от меня требуется?

— Понимание. Поддержка. Любовь. Восхищение. Это необходимо каждой женщине, уж поверьте моему опыту, — Алан про себя удивлялся собственным словам, подобные высказывания были не в его духе. — Часто ли вы говорите о том, как она умна? Красива? Вы ее любите — говорите ли вы ей об этом?

— Я не представляю, зачем…

— Потому, что вы — мужчина, и потому, что вы молоды. Давайте попробуем так… Вы молодой, сильный, симпатичный молодой человек…

— Э? — только выдавил Рон, не сразу обретая дар речи. — Вы это что, серьезно?

Обалдевшая физиономия мистера Уизли изрядно развеселила Алана, но он даже не усмехнулся.

— А теперь представьте, что так о вас кому-то говорит ваша жена.

Рон не смог сдержать довольной улыбки. А потом серьезно посмотрел на Онидана:

— Кажется, я понял.

— Я рад, — просто ответил тот. — Такой человек, как Гермиона, заслуживает всего самого лучшего. Сделайте это.

— Вы хотите, чтобы она работала? С вами? — Рону показалось, что он начал понимать, чего добивается Онидан.

— Вы вообще меня слушаете? — в голосе Онидана так явно прозвучали знакомые нотки Снейпа, что Рон дернулся. — Причем тут я? Мы говорим о Гермионе и ее потрясающих способностях, нет — таланте! Она может стать прекрасным ученым, ее пытливый неординарный ум требует пищи, без развития она просто перестанет быть собой.

— Конечно, пусть идет, общается с такими, как вы, а я... — проворчал Рон.

— А вы, мистер Уизли, будете ее поддерживать. И не мешать идти вперед. Но главное — будете двигаться сами, чтобы стать тем, кем она гордится. Кого она с радостью будет представлять своим друзьям-ученым. Вы понимаете, о чем я говорю? — Алан посмотрел в глаза собеседника.

— Мне стать выдающейся домохозяйкой и с горячим ужином сидеть вечерами дома, в ожидании, когда же она нагуляется и вернется?

— А других вариантов у вас нет? Не пытайтесь меня спровоцировать, это бесполезно, — Алан усилием воли подавил желание рассмеяться или врезать этому... мужу. "Нагуляется!" Кретин. — Вместо того, чтобы лелеять собственные комплексы и неудовлетворенную жажду признания и следить за собственной женой, унижая ее и себя беспочвенными подозрениями, вы должны бы учиться быть ей равным. Сейчас же... — Алан окинул его неприязненным взглядом, — вы вызываете жалость. Пока вы недостойны такой женщины, как Гермиона. А ваша глупая ревность — верный знак того, что я вам на самом деле не открыл ничего нового. Вы все это сами прекрасно знали.

Краска бросилась Рону в лицо. Слова будто каленым железом отпечатывались в мозгу. Значит, он жалкий? Недостойный? А кто такой этот Онидан, кто дал ему право судить его? Ревность… подозрения. Дьявол… Он не мог, не хотел соглашаться, но кровь в висках стучала, что тот прав.

— Какого драккла? Да кто вы такой, чтобы?.. — Рон подскочил, но Онидан лишь закинул ногу на ногу и усмехнулся.

— Кто я? О, на этот вопрос есть множество ответов. И никто не мешает вам навести справки. Я никогда не мешал. Честь имею, — Алан поднялся.

Что еще он мог сделать, чтобы достучаться наконец до этого лоботряса? Дистанцировать себя по возрасту — мол, я вам в отцы гожусь? Придется попробовать — быть может, это снимет постоянное напряжение и покажет, что они не соперники. Хотя какой ему этот... соперник? И девочку было жаль.

Рон автоматически встал за ним.

— Мне пора. Не скажу, что было очень приятно познакомиться. Потому просто примите к сведению совет пожилого опытного человека. На данный момент вы обладаете сокровищем, неограненным алмазом, но в ваших силах помочь ему стать бриллиантом. Она сильная, она станет такой и без вас — это потребует лишь больше времени и сил. Но вы будете полным идиотом, если не сможете удержать ее. Станьте ей надежным тылом, опорой. Будьте мужчиной, наконец.

От этих слов у Рона заалели щеки и уши. Да как он смел рассуждать о таком? Но Онидан смел и делал это очень эффектно и… эффективно.

— Найдите себя, свое место в жизни. Найдите что-то, к чему вы испытываете настоящую страсть, станьте в этом лучшим, и тогда вы станете на шаг ближе к взаимопониманию. Надеюсь, вы меня услышали, — Алан кивнул на прощание, — и запомните еще одну вещь: никогда не унижайте женщину ревностью, потому что ревность — это ваша неуверенность в себе, но никак не любовь.

— Но я... — начал было Рон.

— Прощайте, мистер Уизли, — Онидан еще раз кивнул, развернулся и направился к выходу.

Рон остался стоять как громом пораженный. И что ему теперь делать?

"Как щенка… Он ткнул меня в собственное… в мое собственное дерьмо, как щенка! Убил бы, — он в бессилии сжал кулаки. — А если… если Гермиона тоже видит в нем это?"

— Молодой человек, вам помочь? — участливо наклонилась к нему какая-то маггла. — Может быть, воды?

— Нет, — Рон старательно брал себя в руки. — Ничего, все нормально…

— Посидите на скамеечке, — чьи-то сильные руки помогли ему сесть. Темная форма… Охранник.

— Да я ничего… Я сейчас.

— Сидите и ни о чем не беспокойтесь. Может быть, все-таки воды?

Рон кивнул и тут же получил пластиковую бутылочку, с удовольствием отпил — как, оказывается, ему этого не хватало! А потом с ужасом похлопал себя по карманам.

— Не беспокойтесь, это мелочи…

— Благодарю вас. Я… занесу. Сколько?

И в ответ получил кивок на автомат рядом.