Женский взгляд из-под кровати. Точка А (джен)

Поскреблась в окно и, после того, как Наруто открыл, спросила:

— Ты как?

— Нормально, — немного вяло отмахнулся он. — Заходи, чего ты зависла под окном.

С сомнением посмотрела вглубь комнаты. Мое солнце, конечно, не засранец, но он двенадцатилетний мальчишка, поэтому наши понятия о том, что такое порядок, немного отличаются. Не хотелось, чтобы у меня опять включилась «мамочка», когда я начинаю ворчать и занудствовать. Тем более, что пару раз мы с Наруто по этому поводу уже ругались. Я здесь не за этим.

— Вообще-то, я хотела позвать тебя в Ичираку. Я угощаю. Пойдем?

Наруто просиял.

— Да, когда я отказывался?! Конечно, пойдем!

Сегодня у нас случился прорыв — Наруто наконец удалось провалиться в свое подсознание, где он, как я и предупреждала, встретился с Девятихвостым. Эта встреча не прошла для моего солнца легко и безболезненно. Все, чего нам удалось от него добиться — это что лис «большой, красивый и недобрый», а место «мрачное и мокрое». Вообще, он пребывал в каком-то раздерганном состоянии и продолжать тренировку был явно неспособен. Поэтому мы быстро свернулись, я дала Наруто часик прийти в себя, а потом отправилась проведать. Был один проверенный способ быстро привести его в нормальное солнечное состояние. Любовь Наруто к рамену, воистину, не знала границ.

Мы сидели в Ичираку и, поглощая лапшу, болтали о всякой ерунде. Здесь нас и нашел Изаму.

— А где Тобирама? — удивилась я. — Вы разве не вместе были?

— Боюсь, Тобирама нам сегодня компанию не составит, — с редко появляющимся у него ехидством сообщил Изаму.

— С ним все в порядке? — на всякий случай спросила я.

— Да, не волнуйся. — Изаму получил свою тарелку лапши. Орудуя палочками, он поинтересовался: — Наруто, ты как?

— Нормально. А где все-таки Тобирама?

— Бегает по деревне, — ухмыльнулся Изаму. — Но от … — он назвал имена нескольких наших одноклассниц, — так просто не скроешься.

— А чего им надо от Тобирамы?

— Не знаю… Внимания, цветов, приглашения на свидание.

— Так вот в чем дело! — Я засмеялась. — Надо же, какие пылкие романтические чувства может вызывать наш умный друг.

— Мы в следующем году заканчиваем Академию, — пожал плечами Изаму. — У девчонок осталось мало времени.

Мы с Наруто недоуменно переглянулись и одновременно нахмурились.

— Ты о чем? — спросил мое солнце.

Изаму перестал есть и удивленно посмотрел на нас. Потом, видимо, что-то внезапно поняв, отложил палочки и ожесточенно потер лоб.

— Ну да… — пробормотал он. — Наруто у нас особый случай, а ты из Великого клана. Как бы вам объяснить…

— Шиноби даже из Малого клана пробиться непросто, — подсказал Теучи, не оборачиваясь и что-то помешивая в кастрюле. — А если ты бесклановый, то почти невозможно. Из таких редко кто достигает уровня джонина, только по-настоящему упорные и талантливые.

— Хочешь сказать, если ты родился в Великом клане, то можешь ничего не делать, и все у тебя будет хорошо, а звания так просто на тебя будут сыпаться?! — возмутился Наруто.

— Нет, — спокойно возразил Теучи. — Если ты родился в Великом клане, то даже если не захочешь, тебя заставят знать и уметь все, что положено.

— Это точно, — вздохнула я, вспомнив собственный опыт.

— У всего своя цена, — философски заметил Теучи, пожав плечами.

— Но… — начал было Наруто.

— Девчонкам еще сложнее, — перебив его, негромко сказал Изаму. — Многие бесклановые поступают в Академию для того, чтобы познакомиться с кем-то из клановых и ну… выйти потом за него замуж.

— Так и есть, — согласился Теучи. Он бросил в кастрюлю какие-то приправы и повернулся к нам. — Сейчас мирное время, поэтому большинство ваших одноклассниц после обязательной стажировки уйдут в отставку. А к тому времени им уже надо как-то устроить свою жизнь.

Не могу сказать, что эти откровения стали для меня шоком. Что-то подобное я подозревала, просто как-то особо не задумывалась над этим вопросом. А вот Наруто был шокирован.

— Так что… все эти девчонки вокруг Саске… Они что, просто гоняются за клановым моном?!

— Нет, ну почему, — возразила я. — Он красавчик, весь из себя крутой. Наверное, какие-то чувства имеют место быть.

Изаму хмыкнул и быстро доел свой рамен.

— Для многих — и не только бесклановых, верх мечтаний — выйти замуж за представителя Великого клана, — сказал он. — А вас таких, особенно из главных ветвей, мало. Была бы ты парнем, сейчас тоже бегала бы, как Тобирама.

Дорогие су… сущности, я уже это говорила, но спасибо вам большое, что оставили мне пол. Спасибо-спасибо-спасибо!

— Нет, это неправильно, — Наруто все никак не мог прийти в себя. — Жениться и замуж выходить надо за того, кого любишь. Жить-то будешь с человеком, а не с моном.

Изаму лишь пожал плечами, Теучи хмыкнул и вернулся к плите. Я подозрительно покосилась на Изаму.

— А ты почему не бегаешь? Ты же из Малого клана.

— Неохота. Поэтому я сказал, что если буду с кем-то встречаться, то ты меня прибьешь. А девчонки тебя побаиваются.

— Что-о-о?!

У меня не то, что брови — глаза на лоб полезли. Наруто как-то сдавленно хрюкнул, а потом совершенно некультурно заржал.

— А чего Тобирама так не сказал? — сквозь смех спросил он.

— Наверное, потому, что Акира и так его прибьет, вне зависимости от того, будет он с кем-то встречаться или нет.

Я только открывала и закрывала рот, не в силах подобрать хоть сколько-нибудь печатные слова. В итоге, выдав невразумительное «Пф-ф-ф», просто схватилась за голову.

Несколько дней после этого разговора Наруто приглядывался к курятнику, а потом вынес свой вердикт:

— Скучные они какие-то. Одинаковые.

— Что и Сакура? — не удержалась от подколки я.

— Ты знаешь, и Сакура, — с необыкновенной, совершенно не свойственной ему серьезностью ответил Наруто.

Так, похоже отношения с противоположным полом в обозримом будущем выпали из повестки дня моего солнца. Ну и ладно, торопиться ему некуда.

После прорыва в подсознание дела Наруто быстро пошли на лад, и уже через несколько месяцев его контроль чакры улучшился на порядок. На мой вкус, он все равно орудовал потоками, как оглоблей, но, по сравнению с тем, что было, это — почти ювелирная работа. Мое солнце легко освоил и технику Замены, и технику Перевоплощения. Вот только Иллюзорное клонирование так и не давалось ему. Какой-то внутренний барьер, что ли. Что-то похожее было с английским у моего Мерзкого Подростка. Обладая хорошим словарным запасом, прекрасно понимая и переводя, она совсем не могла говорить. Такая вот «собачья болезнь», не повезло с первой учительницей. Потребовалось несколько лет целенаправленных усилий, чтобы побороть этот взращенный «пидагогом» комплекс. Но это был всего лишь английский язык. В моем прежнем мире от этого, конечно, зависела дальнейшая карьера, но, по большому счету, все это маркеры и условности того мира.

У Наруто ситуация была иная. Иллюзорные клоны входили в программу выпускных экзаменов, а от того, закончит Наруто Академию или нет, зависела не просто его карьера, а его дальнейшая жизнь. Другой мир — другие правила. Я уже начала впадать в отчаянье, на все лады проклиная канон. Решение, как обычно, нашел Тобирама. Уж не знаю, каким извилистым путем шла его мысль, но наш пра-пра-потомок покопался в клановом архиве и выдал Наруто технику Теневых клонов, которую тот освоил с легкостью необыкновенной. Если кто не в курсе, то эту технику и придумал Второй Хокаге, внешней копией которого был Тобирама. А знаменитый предок был тот еще волшебник, и на его счету столько техник — и полезных, и жутких, — что снимаю шляпу и искренне низко кланяюсь. Но это касается ТОГО Сенджу Тобирамы, а ЭТОГО я попеременно хочу то обнять, то придушить. Хотя за технику Теневых клонов для моего солнца ему отдельное спасибо. Теневые клоны на порядок круче Иллюзорных и в академический курс не входят. Так что, зачет на выпускном экзамене моему солнцу гарантирован.

Но, несмотря на такие головокружительные успехи, мы продолжали заниматься. Оказалось, что учить — как и учиться, не менее интересно, особенно, когда дело касается дорогих тебе людей. Хотя на Саске это не распространялось. Нет, вымуштровал он меня качественно, попасть в меня чем-либо метательным, да и просто попасть было оч-чень проблематично. Навыки уклонения у меня были, что надо. Вот только это не приносило ни радости, ни удовлетворения. Я бросила всякие попытки понять его. Все наше общение сводилось к бесконечным перепалкам и ядовитым подколкам. С того скандала я больше не позволяла себе эмоциональных всплесков, предпочитая плеваться ядом и кидаться какашками с полнейшим спокойствием и ледяной учтивостью.

Но Саске не сдавался, и как-то ему опять практически удалось довести меня. В тот день он превзошел сам себя, всласть протоптавшись по всем моим мозолям. Имя Итачи не сходило с его уст. Каким-то нечеловеческим усилием мне удалось не сорваться и как-то дотянуть до конца этого, прости Господи, занятия. Время было четко регламентировано, и все его попытки продлить удовольствие я жестко пресекала.

Когда мы наконец расстались, я не стала прыгать на «нашу» поляну, а пошла пешком. Меня буквально трясло от бешенства, и мне нужно было время, чтобы успокоиться. В таком состоянии я легко могла сорваться на моих мальчишек, а они тут были не при чем и совершенно этого не заслуживали.

Вообще, с этой «внеклассной деятельностью» получилось занятно. Уж не знаю, что там услышали-увидели-подумали мои учителя-наставники и прочие ответственные лица, но выходной в Академии внезапно стал полностью принадлежать мне. В клане меня не трогали, и я могла распоряжаться временем по своему усмотрению. Поэтому каждый выходной я с утра общалась с Саске, потом встречалась с мальчишками и учила их контролю чакры. Случалось, мы занимались этим до самого вечера, в другой раз быстро сворачивались и просто пинали балду или находили себе другие полезные занятия.

Когда в тот день я пришла на «нашу» поляну, то уже более-менее успокоилась и взяла себя в руки. Но мои мальчишки слишком хорошо меня знали.

— Опять Саске что-то отмочил, — мгновенно понял Изаму.

— Ничего нового, — поморщилась я.

Тема сразу была закрыта. А на следующий день на спарринг-занятии Изаму вызвал Саске. Обычно нас ставил в пары Ирука. Но когда кто-то жаждал «почти настоящей» драки, то мог вызвать себе противника. Тогда поединок проходил немного по другим правилам — разрешалось использовать оружие и техники.

Когда Изаму и Саске складывали руки в ритуальном жесте, то обменялись несколькими фразами. Говорили они очень тихо, что-то расслышать было невозможно, а читать по губам я не умела.

Поединок получился красивый. Саске пробудил шаринган еще в Ту ночь, и сейчас у него было уже два томоэ. А Изаму был из клана Киеру и прекрасно владел их секретной техникой, которой было мгновенное ускорение. Это было возможно только на коротких дистанциях и ограничено по времени, но, когда Изаму максимально ускорялся, он превращался даже не в размытую тень, а просто в легкое колебание воздуха. Увернуться от его удара под максимальным ускорением было практически невозможно. У меня получалось один раз из двадцати. Так что противники друг друга стоили. Через несколько минут учитель Ирука остановил поединок и присудил ничью. Видимо опасался, что если дать им волю, эта парочка разнесет к чертовой матери всю нашу площадку.

— Ну и зачем ты это сделал? — спросила я, когда Изаму после поединка подошел к нам.

— Хотел проверить свой уровень, — спокойно ответил он. — Мне уже надоело пинать Тобираму, а пинать Наруто бесполезно, только ноги отобьешь.

— Это еще кто кого пинает, — привычно возмутился пра-пра-потомок.

Такие перепалки у них с Изаму были обычным делом. Наруто только усмехнулся. Как я и подозревала, контроль чакры был в какой-то мере связан с эмоциональной составляющей. Существенно улучшив контроль, Наруто стал спокойней и сдержанней, но каких-то кардинальных изменений в его характере — слава всем богам — не было. Могу погладить себя по головке, какая я осторожная и деликатная умница.

В выходной Изаму не пришел. Я удивилась, но не сильно обеспокоилась, мало ли что — могло в семье что-то случиться. Но он не появился и на следующий день в Академии, а вот это уже было весьма волнительно, и я задействовала Зрак. Говорить, что слепки теней моих мальчишек были первыми, которые я поместила в отремонтированную базу данных, наверное, излишне. Изаму нашелся в госпитале. С трудом дождавшись конца уроков, мы побежали к нему. Изаму оказался весьма серьезно избит, но выглядел вполне довольным.

— Что произошло?! — чуть ли не с порога завопила я.

— Да, все в порядке, Акира, — чуть виновато улыбнулся Изаму. — Просто подрался. Через пару дней буду, как новенький. Лучше расскажите, что там сегодня было в Академии?

Тобирама тут же с готовностью полез за учебниками. Мы бы сидели у Изаму до вечера, но и мне, и Тобираме надо было бежать на клановые занятия, а у Наруто сегодня был день посещения Третьего. Раз в месяц старик не ленился сам приходить к моему солнцу. Приносил ему денежное пособие и талоны на питание, интересовался успехами и просто болтал за жизнь. Поддерживал, так сказать, гонимого всеми сироту. Надо сказать, после того разговора Наруто стал относиться к старику куда менее восторженно. Нет, он по-прежнему уважал Хокаге, вот только у моего солнца появились не очень приятные вопросы к Третьему, которые, впрочем, он не спешил задавать.

— Тебе все равно придется все рассказать, — пригрозила я, когда мы уже уходили.

Изаму только улыбнулся и как бы покорно склонил голову.

В коридоре мы едва не столкнулись с чуть ли не бегущими наперегонки Сакурой и Ино. У одной в руках был нарцисс, у другой — красная роза.

— Куда это они? — удивился Наруто. — Неужели к Изаму?

Та же мысль промелькнула и у меня. Но нет. Девчонки просвистели мимо палаты, из которой мы только что вышли, и скрылись за другой дверью. И тут я все поняла. Черт, вот же я балда, как сразу не связала эти эпизоды?!

— Не ждите меня, — бросила я мальчишкам и побежала вслед за одноклассницами.

Тобирама попытался что-то крикнуть мне вслед, но я не слушала. Добежав до палаты, рванула дверь и совершенно бесцеремонно ворвалась внутрь. Так и есть. На кровати лежал избитый Саске. Сакура и Ино, склонившись к нему с двух сторон, что-то наперебой щебетали, но при моем появлении разом умолкли. Встретившись со мной взглядом, Саске дернул уголком губ в этом учиховском подобии улыбки и чуть изогнул одну бровь. Не иначе, как у меня научился, подлец.

— Идиот! — прошипела я и, развернувшись, захлопнула за собой дверь.

Палату Изаму я посетила схожим образом. Не моргнув глазом, он выслушал все нежные слова и эпитеты, которые я обрушила на его голову. Наконец я иссякла, и уже почти нормальным тоном сказала:

— Ты же всегда был спокойным, уравновешенным, а главное — разумным человеком. Когда и зачем ты потерял свой мозг?

Изаму деланно поморщился:

— Долгая история. Акира, ну что ты раскричалась? Ничего же такого не произошло.

Присев на край кровати и легко сжав его ладонь, я тихо сказала:

— Дурак. Я же волнуюсь за тебя.

Хлопнула дверь, я обернулась. На пороге стоял Саске и сверлил недавнего супротивника взглядом.

— Акира… — в интонации Изаму были и извинение, и просьба, и обещание.

Отпустила его руку и поднялась. Проходя мимо Саске, покосилась на него, но промолчала. Вышла из палаты и аккуратно закрыла за собой дверь.

Изаму, как и обещал, через два дня вернулся в Академию. Похоже, что свою стычку с Учихой он обсуждал и с Наруто, и с Тобирамой. Возможно даже, они были в курсе с самого начала. Меня не посвящали. Это было и немного обидно, и грустно, но вполне понятно. Это в нежном возрасте все дети, а потом появляются мальчики и девочки, юноши и девушки, мужчины и женщины, и мужской и женский миры расходятся. «Женские штучки», «мужикам это не по уму». Мы вроде как и остаемся рядом, но живем на манер параллельных прямых. Это и не хорошо, и не плохо — просто так мы устроены.

Наступил очередной выходной. В глубине души я надеялась, что Саске больше не придет. Но он пришел. Зараза.

— Я глубоко тронут тем, что ты нашла возможность навестить меня в госпитале, — отвесив церемонный поклон, сказал он.

Вот, значит, как… Ладно, я тоже так умею. Поза, мимика, жесты, интонация — все в лучших традициях «високого штиля».

— Это меньшее, что я могла сделать, — нежным голоском пропела я.

Саске, чуть прищурившись, одарил меня долгим взглядом:

— Твоя забота вдохнула в меня жизнь.

Отточенным жестом я приложила кончики пальцев к груди и особым образом вдохнула, изобразив грудной клеткой «нежное трепетание крыльев бабочки», как это называла Мэдока. По-хорошему, тут надо было бы зардеться легким румянцем, но, уж простите, что не дано, то не дано.

— Это такая малость, — мой голос журчал, как ручеек. — Твои раны разрывали мне сердце.

— Хм-м…

Что, сдулся уже? То-то же. А то, может, еще пощебечем? Чего-то я даже соскучилась по урокам этикета. Тьфу, что я несу?! Чур меня, чур!

— Сегодня выходной. Мы можем куда-нибудь сходить, — вполне нормальным тоном сказал Саске.

Э-э-э… мнэ-э… скажем, Полуэкт… Я хлопнула глазами. Потом еще раз двойным кликом. Не, не помогает — мозг словил критическую ошибку. Э-э-э… это, вообще, Саске? Может, мы не будем никуда ходить, а лучше подеремся и поругаемся как обычно? Мило так, по-домашнему — нормальный выходной день.

— Акира?

Fatal error… fatal error… Нечеловеческим усилием я изобразила положенную смущенную улыбку.

— Хорошо. Пойдем… куда-нибудь…

Адреса того, куда бы мы могли пойти, что мелькали на синем экране в моем мозге, не имели никакого отношения к общепиту и прочим местам культурного проведения досуга. Но озвучивать их не стоило, невежливо. Пребывая в полнейшей прострации, я безропотно позволила Саске увести меня с полигона. Мы вроде бы погуляли по деревне. Вроде бы зашли в какую-то кафешку, я там даже что-то съела. Точно, что-то сладкое.

Так, стоп! Я тряхнула головой, запуская перезагрузку мозга. Ничего не изменилось. Мы с Саске сидим в кафе.

— Еще чаю? — спросил он.

— Это какая-то техника?

Саске удивленно посмотрел на меня.

— Нет, просто чай.

— Я не про это. Как я, вообще, здесь оказалась?

— Пришла вместе со мной.

У-у-у… Стукнулась лбом об стол и замерла. Эта его манера буквально и четко отвечать на поставленный вопрос вызывала короткое замыкание в моих мозгах. Программист чертов, чей ответ абсолютно верен, но на хрен никому не нужен.

— Тебе плохо?

Нет, мне просто, зашибись, как хорошо. Отлепив голову от стола, я посмотрела на Саске.

— Послушай, сейчас я задам тебе вопрос. Пожалуйста, попробуй ответить не буквально, а на то, про что я на самом деле спрашиваю. Внимание, вопрос: что мы здесь делаем?

Саске задумался. Надолго. В конце концов разлепил губы:

— Я хотел извиниться. Я был груб.

Теперь замолчала я. Надолго. Очень хотелось выпить. Или закурить. А лучше и то, и другое.

— Я буду еще чаю, — наконец сказала я.

Больше трех лет мы с ним мочили друг друга. Издевались, обливали помоями и оскорблениями. Я уже давно бросила попытки его понять, поставила крест, заколотила гвоздями и повесила табличку: «Психованный говнюк». А оказалось, чтобы он проявил хоть что-то эмоцеобразное, всего-то и надо было, что как следует его избить. Кажется, я уже говорила, что мужская логика для меня — мрачная тайна. Или это особое строение мужского организма?

Вернулся Саске с чаем. Особых иллюзий и надежд я не питала. Эффект, скорей всего, неглубокий и временный. Но попытка — не пытка. Можно попробовать хотя бы чуть-чуть его расковырять.

— Ты обижаешься на то, что меня учил Итачи? — спросила я, выбрав умеренно мягко-теплый тон.

— Нет.

— Тогда почему… ты был груб?

— Ты меня не замечала.

— А это важно?

— Да.

Я видела, с каким усилием Саске выталкивает из себя слова. Мы с ним пять лет проучились в одном классе, поэтому я точно знала, что с устной речью у него нет никаких проблем. И словарный запас хороший, и с построением предложений все отлично. Видимо, дело было в том, что он плохо владел навыком межличностного общения. Одно дело — рассказ на выученную тему и совсем другое — разговор с одноклассником. Плюс пропагандируемая и насаждаемая в кланах сдержанность. В принципе, и я, и Тобирама проходили ту же муштру, но в клане Учиха с этим был, похоже, перебор. Чего Саске не умел совершенно, так это озвучивать свои эмоции.

— Саске, мы пять лет учимся в одном классе, — весело-иронично сказала я. — С самого первого дня ты всегда был в центре внимания, за толпой девчонок тебя даже видно не было. Тебя обижает, что я вместе со всеми не щебечу: «О, С-а-аске-е…»?

Последнее я исполнила с томным придыханием, и младшего Учиху аж передернуло.

— Нет, — решительно ответил он.

— Тогда в чем проблема?

Саске уткнулся в стакан с чаем и опять надолго замолчал. Я его не торопила, попивая чаек и поглядывая по сторонам. Мое внимание привлекло розовое пятно. Вот, черт, как не вовремя…

— Сакура, — резко сказала я.

— Что?

— А, поздно, — я поморщилась. — Она нас заметила.

При виде столь непотребной картины, как сидящие в чайной мы с Саске, Сакура для начала замерла на манер столба. Потом ее немного тряхануло, словно подключили к сети и пустили электричество, а глаза загорелись недобрым огнем. Я завороженно наблюдала за рождением нового фонаря. Ровно до тех пор, пока этот осветительный прибор не двинул в нашу сторону. Вот тут мне стало реально не по себе, и я судорожно зашарила глазами в поисках подходящей тени на предмет по-быстрому смыться, а потом взглянула на Саске. В принципе, ему было не привыкать. Но после того, как мы с ним так мило попили чайку за душевной беседой, бросать его было как-то по-свински.

Проследив за моим взглядом, Саске обернулся и увидел надвигающееся на нас розовое светило. Отдаю ему должное — реакция у Учихи что надо. Одним движением, без пауз и переходов, он положил на стол деньги, выдернул меня из-за стола, выскочил на улицу, взлетел на крышу, пробежался и спрыгнул вниз в каком-то закутке. В моей руке так и остался зажат стакан с недопитым чаем. Не поверите, он даже не расплескался.

— Ты странная, — сказал Саске. — И сильная. Мне не интересны слабаки.

— А?.. — С трудом оторвав взгляд от стакана в руке, я посмотрела на Учиху: — Наверное, надо вернуть. Неудобно получилось.

Несколько секунд Саске рассматривал мое лицо, потом изрек:

— Пф-ф… Идем.

Мы вышли из закутка и направились обратно в заведение, из которого так стремительно сперли стакан. Однако быстро бегает младший Учиха — идти было прилично. Зато повышались шансы, что к тому времени, как мы дойдем, Сакура куда-нибудь рассосется.

За судьбу стакана я теперь была спокойна, поэтому попыталась вспомнить, что Саске сказал в том закутке, и перевести на доступный мне язык. Ему неинтересны слабаки. Это я могу понять. Учитывая правила этого мира и специфику воспитания, поклонение силе — нормально и логично. Если подумать, интерес Тобирамы ко мне был продиктован тем же самым. Получается, Саске просто видел во мне желательного противника, а то, что я девчонка, подогревало интерес? Тобирама подошел ко мне и занудствовал, пока не получил свой вожделенный спарринг. А Саске, выходит, такое элементарное решение в голову не пришло, вот он и выпендривался, как мог? Получается, что всего этого многолетнего геморроя могло не быть, если бы мы с Саске просто вовремя подрались где-нибудь в лесочке?! Твою же ж маму за ногу… Мне нестерпимо захотелось побиться лбом обо что-нибудь твердое.

— Так ты хочешь спарринг со мной? — спросила я.

— Раньше хотел, — не глядя на меня, ответил Саске. — Теперь нет.

Ядрена вошь… На колу мочало, начинай сначала. Ладно, хотя бы с прошлым недоразумением разобрались. Попробуем добиться чего-то внятного про день сегодняшний.

— А теперь ты чего хочешь?

— Чтобы ты меня заметила.

У меня просто руки опустились. Только-только мне показалось, что я начала его понимать, как снова-здорово.

— А в чем это должно выражаться?

На этот раз Саске замолчал очень надолго. Честно говоря, я и подумать не могла, что у него настолько серьезные проблемы с общением. Ничего удивительного, что при таких-то навыках, статусе и общей "зведности" у него не было не только друзей, но даже "друзей". Младший Учиха и так-то не отличался добротой и кротким нравом, а Та ночь и последующие события, видимо, заморозили его намертво. Помнится, до этого он все же был поживее.

Мы вернули спертый стакан и дошли до моего квартала, а Саске все молчал. Неожиданно он остановился и, повернувшись ко мне лицом, потребовал:

— Улыбнись.

Я чуяла какой-то подвох, но тем не менее предъявила самую нейтральную из моего арсенала улыбок. В ответ он покачал головой:

— Не так. Как ты улыбаешься ему. Наруто.

От такого заявления я совершенно растерялась. Как я улыбаюсь Наруто? Да, по-разному улыбаюсь — все зависит от… Много от чего зависит.

— Но, Саске, так невозможно. Это… рождается внутри.

— В этом все и дело. — Он развернулся и зашагал прочь, бросив через плечо: — В следующий выходной в то же время.

Я стояла, замерев не хуже Сакуры, и молча хлопала глазами. Вот, казалось бы, душевно так поговорили, а его последнее заявление, как ушат ледяной воды на голову. Видимо, чтобы не расслаблялась. Нет, поторопилась я — рано снимать табличку: «Психованный говнюк».