Женский взгляд из-под кровати. Точка А (джен)

Я вспоминала первое 1 сентября моего Мерзкого Подростка. Музыка, белые банты, цветы. На ней была белая блузка с воротником-стойкой и кружевными рукавами и форменный темно-вишневый сарафан с широкой юбкой чуть ниже колен. На голове красовались большие белые банты, стягивающие ее длинные пепельно-русые волосы в два высоких хвоста. Помню, намучилась же я с этим произведением хранцузской легкой промышленности… Она сидела на руках здорового одиннадцатиклассника и, подняв высоко руку, звонила в обвязанный красным бантом колокольчик. Она улыбалась. Немного смущенно, немного счастливо, немного горделиво. Музыка, цветы, белые банты…

Почему я вспоминаю это сейчас?..

Наверное, ты уже несколько лет как закончила школу. Я не видела твой выпускной бал, но уверена, ты была очень красивой и улыбалась. Немного грустно, немного счастливо. Интересно, поступила ли ты в институт? Уверена, что да — у Маси не забалуешь. Я помню, ты собиралась в МАРХИ…

Моя дочь уже вполне могла закончить институт, а ее мамочка идет в первый класс Академии Профессиональных Убийц. Какая ирония… Но тебя же никто не неволил. Это твой добровольный, сознательный выбор. А, принимая решение, ты принимаешь и все последствия этого решения. Так что, жаловаться некому и не на что.

В какой момент все настолько изменилось? На каком перекрестке я свернула не туда и позволила втянуть себя в этот — чуждый мне — мир? Я скосила глаза влево, где стояло мое желтоволосое голубоглазое солнце в совершенно дикобразном ярко-оранжевом костюме. Наруто… Да уж, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, где был этот перекресток. И опять это был мой добровольный, сознательный выбор. Но почему же я так остро чувствую на пятках ожоги от невидимого кнута, понуждающего меня бежать в заданном направлении?..

И вот она я — Неко Акира, восьми лет от роду, стою среди прочих учеников Академии в свой первый учебный день. За прошедшие годы я, конечно, немного подросла, но все равно коротышка. И если в длину какие-то небольшие подвижки есть, то вот ширина моя ни капли не изменилась.

К моему поступлению в Академию Мэдока подошла со всей иезуитской серьезностью — под ее чутким руководством была закуплена куча разного барахла. Теперь, ко всем прочим несчастьям, я должна была носить фирменные клановые трусы. А вот не надо смеяться, дело-то серьезное. Обычное нижнее белье под ними, конечно, имелось. Наверное, это можно назвать короткими шортами, хотя, как по мне — трусы, они трусы и есть. Это очередное клановое извращение было черным и сделано из чего-то, напоминающего мягкую кожу. На верхнюю часть моего, с позволения сказать, — торса была намотана конструкция из такого же материала, которую можно назвать или широким лифчиком, или короткой майкой. На фига это надо в моем возрасте — ума не приложу, но пришлось смириться. И ладно бы это было готовое изделие. Нет, в качестве верхней части фирменного кланового белья предлагалась широкая лента, которую теперь приходилось каждое утро наматывать на себя.

Хорошо еще, что о том, ЧТО на мне надето, знала только я, потому что поверх всего этого красовались обычные штаны до середины щиколотки и широкая, довольно короткая майка с рукавами почти до локтя и ну очень глубокой горловиной. Ширина ее была такой, что майка постоянно съезжала то с одного плеча, то с другого, являя миру лямки майко-лифчика. Естественно, верхний наряд был двух оттенков серого.

Отросшие почти до лопаток волосы собраны в низкий хвост, бандана — слава всем богам — отсутствовала, и я невозбранно сияла своей черно-серебряной башкой. На пояснице, поперек спины, в специальных ножнах прятался мой ген-йоки. Увидев меня, Наруто заявил, что выгляжу я просто потрясно. Ну хоть кому-то нравится, уже хлеб.

Третий Хокаге что-то вдохновенно вещал про Волю Огня. Честно говоря, я не слушала. Патриотическая пропаганда в любом мире одинаковая. Не то, чтобы это абсолютное зло, но не люблю я пропаганду во всех ее проявлениях. И неважно, идет речь о здоровом образе жизни или о выборе правильного пути для Отчизны. А многолетний опыт работы в СМИ немного заточил мне уши, и, хотя бы в половине случаев, я понимаю, когда мне пытаются промыть мозги. Ничего не имею против старика Третьего, но все равно противно.

Наконец официозная нудятина закончилась, и нас развели по классам. Ну что же, давайте осмотримся.

Первое, что обрадовало — раздолбаи-Нара на месте, вон Шикамару уже прилег на парту с явным намерением вздремнуть. Беглый осмотр подтвердил, что все действующие персонажи аниме в наличии. И красавчик-Саске тоже — куда же без него. Симпатичный парень, хотя и смазливый. На мой вкус, он сильно проигрывает старшему брату — Итачи куда интереснее. Курятник тоже на месте — Сакура и Ино так и вьются вокруг младшего Учихи, а он, как и положено, делает морду «я-не-замороженный-придурок-а-просто-мастерски-скрываю-эмоции».

Так, кто тут у нас еще? Честно говоря, анимешную массовку я в упор не помню, поэтому есть ли здесь кто лишний — сказать не могу. Хотя… Мое внимание привлек парень, кого-то мне смутно напоминавший. Приятное, но не сказать, чтобы сильно выразительное лицо. Пепельно-серые волосы торчком, необычные, темно-вишневого цвета глаза. Е-мое, да это же Сенджу Тобирама, только мелкий еще и без татуировок на лице!

От осознания того, КОГО я вижу, меня буквально закоротило, и я замерла посреди класса, как памятник самой себе. Парень, видимо, почувствовал на себе мой взгляд и поднял глаза. Сперва на его спокойном лице появилось недоумение, потом легкий интерес, а потом меня привел в чувство Наруто, настойчиво дергавший за рукав. Мое солнце чуть ли не силком утащил меня за парту и усадил рядом с собой.

— Ты что, призрака увидела? — с искренним интересом спросил он.

— Тебе показалось, — буркнула я и, тряхнув головой, чуть слышно добавила: — Или мне померещилось.

Наруто только хмыкнул и больше вопросов не задавал. А я медленно приходила в себя. Нет, дорогие су… сущности, — это уже явный перебор. Тоже мне: «смешались в кучу люди, кони» — так и инфаркт в нежном возрасте получить недолго. Но не может же этот вариант мира "Наруто" быть настолько долбанутым, чтобы помимо моего мутантского клана в нем еще и поколения героев смешались?! Нет-нет-нет, это все глюки, со мной просто богатое воображение дурную шутку сыграло. Вдох-выдох — и все хорошо.

Учитель Ирука вот уже несколько минут как что-то говорил, и я заставила себя прислушаться. Организационные вопросы — совсем неинтересно, но запомнить надо. Еще одна доза патриотической пропаганды, несколько общих духоподъемных напутствий — и нас распустили по домам.

У ворот Академии меня поджидали три резидентских шпунтика. Увидев их, Наруто резко погрустнел и, несколько скомкано попрощавшись, растворился на коноховских улицах. Окаменев от ярости, я еле нашла в себе силы кивнуть ему. Предвкушая, какой грандиозный скандал закачу по возвращении, я, не обращая внимания на конвой, зашагала в сторону нашего квартала.

Все-таки хорошо, что расстояние от Академии до квартала Неко было довольно приличным. Это дало мне время успокоиться и прийти к выводу, что скандалом я ничего не добьюсь. Поэтому вместо воплей и истерики с распущенными волосами Мэдоке досталось от меня несколько коротких, очень корректных фраз, при помощи которых я донесла до нее мысль, что в состоянии самостоятельно дойти до Академии и обратно, поэтому в сопровождении не нуждаюсь. Наставница не стала спорить и настаивать. Подозреваю, что конвой никуда не делся, просто теперь шпутники ныкались по кустам. Не отсвечивают — и уже хорошо, такой компромисс устраивал нас обеих.

Потянулись академические будни. Как я быстро уяснила, большинство уроков можно смело прогуливать: то, что нам преподавал Ирука, было уже надежно вплавлено в мой мозг заботливой Мэдокой на куда более глубоком уровне. Но попадались и интересные предметы. Например, рассчитывать траекторию полета куная меня в клане никто не учил.

Наруто никакой тяги к знаниям не испытывал. Однако, хотя таким шумным и бестолковым балбесом, как в аниме, в этой реальности он не был, только мои постоянные пинки и шипение не позволяли ему надежно разместиться среди отстающих.

Вообще, было интересно наблюдать за Наруто, сравнивая мое солнце с тем персонажем, которого я знала по аниме. Отличия были. Здешний Наруто вел себя куда спокойнее и увереннее, без того надрывного эпатажа, с которым он в аниме добивался внимания — любого. Хотя, и здесь это был тот еще энерджайзер с шилом в попе. Порывистый, нетерпеливый, эмоциональный. Так что, несмотря на отличия, кардинальных изменений в характере Наруто пока не произошло, что меня радовало.

Все скучные уроки я занималась тем, что исподтишка наблюдала за своими одноклассниками. Я совершенно не собиралась с кем-то из них сближаться или дружить, просто мне всегда нравилось наблюдать за людьми.

Вот скажите на милость, кто внушил Сакуре нелепую мысль о том, что она раскрасавица и ей все дозволено? Нет, я помню — широкий лоб и детские комплексы. Возможно, я изначально относилась к ней предвзято, потому что этот персонаж меня всегда раздражал. Но сейчас, наблюдая ее вживую, я только диву давалась. Девица оказалась крайне избалована, дурно воспитана, еще и глупа. Нет, с оценками у нее был полный порядок — типичная отличница-зубрилка. Память хорошая, а мозгов меньше, чем у курицы. Ладно, наверное, я просто злобствую. Ей ведь всего восемь лет, у нее еще есть шанс вырасти приличным человеком. Но сейчас наблюдать ее поведение было крайне противно.

И все бы ничего, но эта звезда выбрала Наруто на роль груши для битья и пускала в ход кулаки по малейшему поводу и даже вовсе без оного. Я терпела долго, надеясь, что Наруто хоть как-то ее осадит. Но нет, этот балбес безропотно сносил побои и даже ни разу не огрызнулся. На мой прямой вопрос он, смущенно почесывая затылок, ответил:

— Ну она же девчонка. Я не могу с ней драться.

Ох ты ж, джентльмен апельсиновый, правда, что ли, в эту розоволосую козу влюбился? Ну в дела сердечные я лезть не собираюсь. Дело это сугубо интимное, и каждый волен в своем выборе. Но и такое вызывающее и безнаказанное рукоприкладство я не могла спокойно наблюдать.

Мое далеко не безграничное терпение окончательно лопнуло спустя дня четыре после этого разговора. Возможно, свою роль тут сыграло то, что накануне я поцапалась с Мэдокой. На мой взгляд, в своем неуемном стремлении обучить меня всему на свете Наставница сильно перегибала палку. Все-таки я учусь в Академии — мне уроки надо делать, да и спать когда-то необходимо. Но на мои вполне корректные возражения Мэдока разразилась ехидной тирадой, что надо меньше с бестолковыми блондинами по лесам шарахаться, тогда и времени на все хватать будет. Вот тут я психанула, и это была моя серьезная ошибка. Прооравшись я, конечно, почувствовала облегчение, но ненадолго. Мэдока не из тех, кто будет терпеть вопли от кого бы то ни было. Последовавшая выволочка отличалась особо элегантной изощренностью. Клановых занятий меньше не стало — только больше, а время на общение с Наруто еще сократилось.

Поэтому в тот день я пребывала в самом дурном расположении духа. А этой розовой фифе именно сейчас приспичило в очередной раз треснуть Наруто. Уж не знаю, в чем он провинился: то ли посмотрел не так, то ли улыбнулся не вовремя. Да это и неважно. Одной рукой я заблокировала удар (точно синяк будет), а другой отвесила дуре оплеуху. Эффект на секунду заставил меня пожалеть о содеянном. Сакура была выше и крупнее меня. Максимум, на что я рассчитывала — это что она отшатнется, ну, может, на задницу плюхнется. Парты в нашем классе располагались амфитеатром, а стычка произошла возле одной из последних парт, за которой мы обычно сидели вместе с Наруто. От моей оплеухи Сакура кубарем покатилась по ступеням и растянулась в нелепой позе возле учительского стола.

В классе повисла мертвая тишина. На мгновение я и сама опешила от результата незамысловатой оплеухи. Но лишь на мгновение. Я ведь уже говорила, что рефлексы имени Мэдоки включались автоматически? Поэтому, еще даже не успев подумать, что делать дальше, я начала неторопливо спускаться вниз. Звук моих шагов был еле слышен, но в царившей тишине звучал, как поступь командора.

Сакура привела себя в сидячее положение, но, увидев меня, попыталась отползти назад и уперлась спиной в учительский стол.

— Ты совсем спятила?! — тоненьким голоском крикнула она.

Остановившись возле нее и, чуть склонив голову к плечу — как это любил делать Хотэка — я мурлыкнула:

— А ты? — И, не дождавшись ответа, продолжила все тем же обманчиво мягким тоном: — Знаешь, мне очень неприятно смотреть на то, как бьют того, кто точно не даст сдачи. Если у тебя так чешутся кулаки, почеши их лучше о стену.

Даже за волосами было видно, как у Сакуры распухает и наливается багрянцем ухо. Но девчонка, видимо от шока, пока еще не чувствовала боли, потому что молча хлопала глазами и лихорадочно соображала, чтобы такое сказать.

— Хм, — неожиданно донеслось с первой парты у окна.

Чуть повернула голову на звук. Не меняя каменного выражения морды лица, на меня в упор смотрел Саске. Я ответила ему таким же взглядом. Неизвестно, сколько бы продолжалась эта игра в гляделки, но, видимо, Сакура как-то истолковала это хмыканье в свою пользу, потому что, внезапно осмелев, громко спросила:

— А что это ты так защищаешь Наруто? Влюбилась, что ли?

Переведя взгляд на розоволосую, я чуть улыбнулась уголком губ и ответила:

— Даже если так… Ты что, ревнуешь?

Сакура оторопело смотрела на меня, беззвучно разевая рот, как выброшенная на берег рыба. Секунду в классе еще царила тишина, а потом народ заржал. Дружный, оглушительный хохот ударил Сакуру гораздо больнее. Девчонка залилась краской, а в ее глазах заблестели слезы. Она вскочила на ноги и, спрятав пылающее лицо в ладонях, опрометью выбежала из класса.

Поднявшись к нашей парте, я села рядом с Наруто. Он встретил меня хмурым взглядом и насупленными бровями.

— Зачем ты так с ней? — угрюмо спросил он.

— Не люблю дур и зазнаек. А Сакура и то, и другое.

— Сакура не дура! — вскинувшись, крикнул Наруто.

— Да? А кто? — Я не скрывала иронию, и этот тон выбил мальчишку из колеи. — Сакура дура и зазнайка, — повторила я. — К тому же, она меня раздражает — не люблю розовый цвет. Ты сам сказал, что не можешь драться с девчонкой. Я тоже девчонка, поэтому вполне могу с ней подраться.

Голубые глаза Наруто потемнели:

— Не надо меня защищать!

Он почти кричал, не замечая, что в классе опять воцарилась тишина, а одноклассники с интересом прислушиваются к нашему разговору.

— А почему ты решил, что я защищала тебя? — В отличии от Наруто, я выдерживала ровный, спокойный тон. — Я же уже сказала, что Сакура меня раздражает сама по себе.

Наруто открыл было рот, чтобы ответить, но в этот момент в класс вошел Ирука. Урок начался.

Больше Наруто не разговаривал со мной, не смотрел на меня и даже отодвинулся подальше. Я никак на это не реагировала, а после окончания последнего урока первой вышла из класса, остановилась за воротами Академии и, прислонившись к забору, стала терпеливо ждать. Одноклассники проходили мимо меня, бросая заинтересованные взгляды, но — слава всем богам — с разговорами никто не лез. Наконец появился Наруто. Когда он проходил мимо меня, я его окликнула:

— Наруто, нам надо поговорить.

Остановившись, он неохотно обернулся, посмотрел на меня. Его — обычно такие лучистые глаза — погасли, и мне было больно это видеть. Отлепившись от забора, я подошла к нему и спросила:

— Проводишь меня? Немножко?

Он молча кивнул и, засунув руки в карманы, зашагал рядом. Мы шли молча, пока, наконец, Наруто не разлепил плотно сжатые губы и не сказал:

— Сегодня ты была не права, Акира, и плохо поступила с Сакурой.

— Не хуже, чем поступал с ней ты.

— Что?! — Наруто даже остановился и уставился на меня в полном изумлении.

Я тоже остановилась и спокойно посмотрела ему в глаза.

— Наруто, а тебе никогда не приходило в голову, что, позволяя Сакуре себя бить, ты сильно вредишь ей, потому что у нее рождается ложное чувство безнаказанности и вседозволенности?

— Акира… — мальчишка растерянно смотрел на меня, — ты иногда говоришь такие вещи, что я совсем не понимаю тебя.

— Иногда я и сама себя не понимаю, — усмехнулась в ответ я.

Взяв Наруто за локоть, я потянула его за собой. Мы снова зашагали в сторону квартала Неко.

— Гордиться мне и правда нечем, — чуть погодя сказала я. — Но я не согласна, что была не права — это нужно было остановить. Скажи, чего ты хотел добиться, позволяя Сакуре бить себя?

Наруто смущенно потупился и, вынув одну руку из кармана, почесал затылок. Он всегда так делал, когда смущался.

— Да… ничего… — щеки мальчика залил легкий румянец.

— Неужели она тебе и вправду нравится?

— Ну… да… — старательно пряча глаза, промямлил он. — Ты… ну… обижаешься на меня?

— За что? За то, что тебе нравится самая глупая девочка в нашем классе? Это твой выбор, хотя я и не понимаю, что ты в ней нашел.

— Она красивая, — как-то не очень уверенно протянул Наруто.

В ответ я лишь фыркнула. Искоса поглядывая на меня, мальчишка несколько раз открывал рот, собираясь что-то сказать, и каждый раз молча закрывал его. Я прекрасно понимала, что он хочет выяснить и никак не может подобрать слова. Сжалившись, пришла ему на помощь:

— Наруто, ты мой единственный и самый лучший друг. Но мальчик-друг и мальчик, который нравится, как мальчик — это разные вещи. Понимаешь?

— Ну… да… — неуверенно кивнул он и неожиданно спросил с легкой обидой: — Значит, как мальчик я тебе не нравлюсь? А говорила, что я симпатичный.

— Я и сейчас это могу сказать. Ты очень симпатичный.

— Но как мальчик я тебе не нравлюсь?

— Не-а, — широко улыбнулась я, а Наруто обиженно засопел. Выдержав нужную паузу, я негромко проговорила: — Ну если только чуть-чуть, самую капельку.

— Акира! — добившись желаемого, этот мелкий ловелас вспыхнул до корней волос.

— Не смущайся, я никому не скажу, — засмеялась я и показала ему язык.

Наруто еще немного попыхтел, но наконец ему это надоело, и он вновь пришел в свое обычное солнечное настроение. Все-таки до чего же у него легкий, отходчивый характер. Мне кажется, Наруто просто не в состоянии долго на кого-то обижаться.

Мы остановились у ворот, за которыми начинался квартал Неко. Как и тогда, я очень серьезно посмотрела на Наруто и сказала:

— Обещаю, что больше никогда не полезу в твои отношения с Сакурой, если ты пообещаешь, что больше никогда не позволишь ей бить себя.

— Даю тебе слово, — с необыкновенной для него серьезностью произнес Наруто. — А я никогда не отказываюсь от своих слов!

Ну вот я это и услышала. Хорошо еще, что он про путь ниндзя ничего не добавил. Иногда я просто ненавижу канон…

Дома никого не было, а на плите меня ждал готовый обед и записка от Мэдоки, что сегодня занятий с ней не будет. Это была хорошая новость.

С момента моего триумфального побега из змеюшника мы с Чикой снова жили в нашем старом доме, словно ничего и не происходило. Мы практически не общались, только по делу. Чика готовила и убиралась, я особо не мусорила, и в общем-то, у нас в доме царил мир, хотя и с легким холодком.

Я проглотила обед и даже вымыла за собой посуду, а потом, воспользовавшись тем, что сегодня у меня внезапно высвободилось время, отправилась в Кузню. Обычный ритуал с яблоком — и вот я уже болтаю ногами над Бездной, а возле меня беспорядочно и беспокойно мечется дымка.

На душе было муторно. Когда я сказала Наруто, что в сегодняшней истории с Сакурой мне гордиться нечем — я ни на йоту не согрешила против истины. Гордиться мне и вправду было нечем. Насколько бы я ни была права, уж очень у нас с Сакурой разные весовые категории. Все-таки несмотря на внешнюю оболочку, я, мягко говоря, взрослый человек, а она восьмилетний ребенок. До этого случая я как-то даже не задумывалась над тем, как мне вести себя со своими биологическими ровесниками. Особенно в конфликтных ситуациях. Реагировать, как восьмилетний ребенок, я не могу. И не потому, что не хочу, а действительно не могу: я уже просто не помню, что в таком возрасте творилось у меня в голове. Почему-то с Наруто такая проблема никогда не возникала, хотя общались мы очень много. Я прокручивала сегодняшнюю ситуацию и так, и эдак, но ничего путного в голову не приходило.

Но беспокоило и смущало меня не только это. Стоило закрыть глаза, как я видела одну и ту же картину — легкая оплеуха, и Сакура кубарем катится по ступенькам. Я не понимала, как такое могло произойти, и это тревожило меня.

— У тебя что-то случилось в Академии? — неожиданно спросил Нобу.

— Да, — неохотно призналась я.

И тут Нобу сделал то, чего никогда прежде не делал — он поднялся к Очагу и уселся на ступеньку ниже меня.

— Рассказывай, — не то потребовал, не то попросил он.

Мне всегда было сложно довериться человеку — в этой жизни особенно, а уж после предательства Чики… Но, чем глубже я погружалась в новый мир, тем больше становилось проблем, и я уже больше не могла тащить все это одна. Мне просто необходим был кто-то, кому я могла хотя бы немного довериться. Наруто не в счет — он ребенок, а я отчаянно нуждалась во взрослом человеке. Было очень страшно открываться. Куда спокойней и безопасней сидеть в крепкой броне, когда никто не в состоянии тебя задеть или обидеть. Нобу никогда не делал мне ничего плохого. Но… Но… Черт… Глубоко вздохнув, я все же решилась и заговорила.

Нобу внимательно, не перебивая, выслушал мой рассказ и поинтересовался:

— И что тебя тревожит?

— Понимаешь, Сакура… она…

— Слишком слабый для тебя противник?

— Да, — не без колебаний согласилась я с такой формулировкой.

— Это так. Но слабость противника не означает, что надо проигрывать драку.

— Можно уклониться.

— Можно, — согласился Нобу. — У тебя была такая возможность?

А вот тут я крепко задумалась. Уклониться от конфликта с Сакурой значило позволить ей и дальше невозбранно лупцевать моего лучшего друга. Это было неприемлемо. Впрочем, в своей правоте я и до этого не сомневалась. Меня смущало другое — сила, с которой я нанесла удар и физический, и психологический.

— Акира, больше доверяй своему нюху, — снова заговорил Нобу. — Если чуешь, что надо бить — бей. А сила удара… Могу только повторить — доверяй своим инстинктам, у тебя хорошее чутье.

Не сказать, чтобы слова Нобу развеяли все мои сомнения, но несколько отрезвили. Все же это не мой прежний мир. Такое понятие, как толерантность — отсутствует в лексиконе местных жителей. Понимание и приятие тоже не в чести. Здесь уважают силу и только с ней считаются. Хотя, кажется, меня опять немного занесло. Какое отношение толерантность имеет к сволочному характеру Сакуры?!

Запрокинув голову, я негромко рассмеялась. Рефлексия — дело хорошее, но надо и меру знать. Оставался еще один смущающий момент, который мне бы очень хотелось прояснить.

— И все-таки, Нобу, я не понимаю, как от моей оплеухи Сакура могла улететь. Она же сильно крупнее меня.

— Сила удара зависит не только от силы физической, но и от скорости, — пояснил Нобу и с легкой насмешкой спросил: — Тебя кто учит?

— Хотэка.

— Это и есть ответ на твой вопрос. У тебя просто хорошо поставленный хлесткий удар. Выброси уже из головы эти глупости. Как бы тебе ни хотелось быть хорошей и доброй — ты та, кто ты есть.

— То есть плохая и злая?

Поднявшись на ноги, Нобу посмотрел на меня сверху-вниз.

— Ты не плохая и не хорошая, ты — гиннеко. Гордись или смирись. И помни, что кому много дано — с того много спросится.

Нобу нагнулся, легко поднял меня, посадил на сгиб локтя, спустился с постамента. Обхватив его руками за шею, я на мгновение прижалась носом к его щеке. Дымка в Очаге успокоилась и, немного покрутившись, приняла форму свернувшегося в клубок кота.

Спасибо тебе, Нобу…

Хотэка, по своему обыкновению, ждал меня. Вот как-то всегда так получалось, что именно он меня ждал. Еще ни разу мне не удалось прийти на полигон раньше него. После разговора с Нобу я посмотрела на своего сенсея немного другими глазами. Нет, я, конечно, была в курсе, что он Серый Старейшина, но как-то не придавала этому особого значения. Как и у любого Старейшины, обязанностей у него было с избытком, а он годами тратил на меня хренову тучу времени. Да и Мэдока тоже… Надо бы мне про моих Старейшин узнать побольше. Может, они владеют каким-то секретом растяжения времени?

Теперь большая часть наших тренировок с Хотэкой была посвящена ген-йоки. Ну как ген-йоки… После того — первого раза, когда сенсей объяснил, что к чему, меня ждал очередной облом. Волшебную палочку было велено убрать от греха подальше, а вместо этого мне был вручен обычный меч. На мое справедливое возмущение Хотэка спокойно объяснил, что, пока я не научусь пристойно махать обычной железякой, о ген-йоки могу забыть. Мол, чтобы тень оружия в моих руках обрела свойства оружия — то есть могла колоть и резать, мне нужно сначала ощутить и почувствовать оружие. Проникнуться, так сказать, до печенок. Вот с тех пор и проникаюсь. Я, конечно, постоянно таскаю с собой эту волшебную палочку, но пока она что-то типа фирменных клановых трусов — просто обязательный атрибут без какой-либо практической пользы.

Сегодня тренировка длилась дольше обычного, но меня это не расстроило. Как-то незаметно мне стали по-настоящему нравиться занятия с Хотэкой, я даже начала получать удовольствие от обязательной физкультуры. Это вселяло некоторый оптимизм. Может, мне и уроки чертова этикета когда-нибудь будут приносить радость? Хотя… Мэдока — это совсем не мой зеленоглазый сенсей.

Скрестив ноги, я сидела на земле и зализывала особенно глубокие порезы, когда Хотэка спросил:

— Слышал, ты сегодня подралась в Академии?

На секунду я отвлеклась от своего занятия и пожала плечами.

— Да, какая это драка, всего одна оплеуха.

Хотэка немного помолчал. Как обычно, чуть склонив голову к плечу, он окинул меня изучающим взглядом и неожиданно изрек:

— Тебе нужен спарринг-партнер.

Я чуть собственным ферментом не захлебнулась и в ужасе уставилась на сенсея.

— Пора тебе учиться читать противников с другим стилем боя, — пояснил он свою мысль.

По спине побежал неприятный холодок, во рту стоял железистый привкус крови. Мама дорогая…