Ритуал сработал как надо (джен)

Тяжелые капли дождя барабанили по хлипкой крыше убогой лачуги, стоявшей на вершине огромной скалы посреди моря. Резкие порывы ураганного ветра заставляли покосившиеся стены натужно скрипеть. Штормовые волны яростно бились о подножье. Всполохи молний, изредка появлявшиеся в ночном небе, на мгновенье освещали фигуры четырёх людей, спокойно (насколько это позволяли обстоятельства) спавших на полу единственной комнаты.

— Твою же мать! — неожиданно раздался детский голос посреди комнаты.

— Третий раз подряд сдох в этих ловушках! — наполненный яростью и злобой крик всполошил все семейство Дурслей.

— Клянусь кальсонами Мерлина, на этот раз я просто взорву эти чертовы инкские катакомбы! — на этих словах Вернон Дурсль схватил ружье и в панике начал озираться по сторонам.

— Мальчишка, ты что кричишь? — охрипшим голосом спросил Дядя Вернон, без устали вертя головой в поисках источника опасности.

— И что это за тарабарщина была? — включилась в разговор Петуния Дурсль. Гарри криво усмехнулся. Даже в такой ситуации его тетушка продолжает обращать внимание на все «ненормальное». Впрочем, отвечать он не собирался. Незачем говорить Дурслям, что одиннадцатилетний Гарри Поттер ругается на ныне мертвом языке австралийских аборигенов.

— Ты что молчишь? — спросил мистер Дурсль, начавший немного нервничать от странного поведения племянника. Впрочем, и этот вопрос Гарри оставил без ответа. Патлатый, щупленький мальчик молча указал на входную дверь и тихо начал отсчет:

— Три... две... одна...

БУМ!

Хижина задрожала. За дверью кто-то стоял и громко стучал, требуя, чтобы его впустили.

БУМ! — снова раздался грохот.

— Кто там? — крикнул дядя Вернон. — Предупреждаю, я вооружен и буду стрелять!

За дверью все стихло. И вдруг…

ТРАХ! БАХ!

В дверь ударили с такой силой, что она слетела с петель и с оглушительным треском приземлилась посреди комнаты. Одновременно с этим раздался и выстрел. Пуля попала в дверной проём, выбив из него крупную щепку. А в дверном проёме стоял великан.

Огромный, косматый великан с длиной клочковатой бородой, пригнувшись, протиснулся в хижину. Удивленно посмотрел на дымящийся ствол ружья, на дверной проём, опять на ружье и недоуменно пробасил:

— Дурсль, ты чего это?

— Девяносто два — одиннадцать, — облегченно вздохнул Гарри. Уже в сто двадцать третий раз Дядя Вернон стреляет в Хагрида, но попал лишь одиннадцать. На самом деле это непросто — спросонья, в стрессовой ситуации, впервые в жизни взяв оружие, попасть в цель с семи метров. Пусть даже и в такую большую.

А вот если бы Вернон попал бы, то первые месяцы этой итерации превратились бы в сущий кошмар. Все пошло бы по... одному сценарию. Хагрид бы взревел, тетушка бы завопила. Окровавленный великан бросился бы отбирать огнестрельное оружие у дяди. Дурсль вцепился бы в ружье мертвой хваткой. Отобрать получилось бы только сломав руку маглу. Дядюшка бы завопил — больше от страха, чем от боли. Испуганный великан обломками своей волшебной палочки, втиснутыми в каркас зонтика, попытался бы срастить кости на руке дяди. Только Хагрид ведь тот еще великий волшебник — рука бы просто покрылась слизняками. Или грибами. Или чешуёй — тут уже возможны варианты. А вот далее — без вариантов. Приезд авроров, палаты больницы святого Мунга для всех Дурслей, стирание памяти маглам, задержание лесничего до выяснения обстоятельств — в общем, одиннадцать раз у Гарри было поистине незабываемое празднование одиннадцатилетия.

А вот если дядя Вернон промахивается, то есть семидесятипроцентный шанс, что визит Хагрида закончится условно мирно.

— Дай сюда! — Великан протянул руку и, выдернув ружье из рук дяди Вернона, с легкость завязал ствол в узел, словно оно было резиновое, а потом швырнул его в угол.

— Теперь девяносто процентов, — едва слышно пробормотал Гарри, шагая к Хагриду.

— А вот и наш Гарри! — нервно, но все еще радостно произнес великан.

— Мистер, вы зачем сюда вломились? — задал бессмысленный вопрос Поттер. Бессмысленный, потому что взволнованный встречей великан никогда не слышит задаваемые ему вопросы, а всегда говорит одну и ту же речь, заготовленную и отрепетированную заранее. Вот и сейчас он вспоминает абсолютно все антропометрические параметры Гарри в младенчестве, сравнивает его с Джеймсом в молодости, отмечает сходство цвета глаз с глазами матери, дарит помявшийся самодельный шоколадный торт. Пришло время следующего вопроса.

— Вы кто?

Великан нервно хохотнул и начал вторую часть своего представления. Впрочем, на этот раз кое-что изменилось — в конце великан попросил чего покрепче, ну или хотя бы чаю, а не наоборот. Именно такие маленькие отличия от привычного течения вещей являлись для Гарри драгоценными жемчужинами, скрашивающими первые месяцы его бесчисленных повторов этой нескончаемой петли времени. Впрочем, не совсем бесчисленных — всего лишь 334 раза Гарри возвращался в прошлое в день своего одиннадцатилетия. Точнее, целых 334 раза.

* * *

Однажды Гарри спросил у Сириуса, не одиноко ли ему в большом пустом особняке на Площади Гриммо, 12.

— Нет, — усмехнулся крестный. А после наклонился и обреченно прошептал на ухо. — Мои демоны всегда со мной.

Тогда Гарри подумал, что это просто неудачная шутка, и выбросил её из головы. А спустя пару лет после Битвы за Хогвартс у него самого появились извечные спутники. Демон Сожаления. Демон Вины. И самый коварный — Демон А-если-бы.

Неважно, был ли Гарри один в своём кабинете или на празднике в большом семейном кругу, — на задворках сознания всегда крутились одни и те же мысли. «А если бы я не повел школьников на штурм Министерства Магии — остался бы Бродяга в живых? А если бы в финальной битве Второй магической войны спину Лунатику прикрывал Блэк — стал бы Тедди Люпин сиротой? А если бы я не валял дурака на занятиях Отряда Дамблдора — остался бы в живых Фред? А если бы тогда... А если бы я... А если бы, а если бы...»

Итогом подобных рассуждений всегда была одна и та же мысль: «Это я во всем виноват. Это моя вина». Чувство вины крепло день ото дня, постепенно все сильнее и сильнее укореняясь в душе, отравляя ему существование.

Когда дети выросли, они разлетелись кто куда, далеко-далеко от семейного гнезда, и после смерти Джинни Гарри остался один на один со своими демонами. Он долго с ними боролся. Боролся — и проиграл.

Нет, он не наложил на себя руки. Поттер начал искать способ все исправить, всех спасти. Ведь должно же быть какое-нибудь решение, оно просто обязано существовать. И он нашел такой способ. Точнее, его нашла Гермиона Грейнджер.

Судьба Гермионы была непростой. После неудачного брака с Роном Уизли и тяжелого развода, её и без того трудный характер стал просто невыносимым. Неспособная на сделки со своей совестью, не приемлющая подковерные интриги, Гермиона с трудом уживалась с потомственными бюрократами в Министерстве Магии. Она тратила поистине колоссальные усилия для продвижения вверх по карьерной лестнице. А в конце этого долгого и тяжелого пути её ждал лишь досрочно-принудительный выход на «почётную пенсию». Покинутая, перессорившаяся со всеми, лучшая волшебница своего поколения уединилась в небольшом домике в пригороде Лондона.

Возможно, из-за желания исправить все свои ошибки, возможно, из-за желания вновь оказаться кому-то нужной, возможно, просто устав от одиночества, — Гермиона сразу согласилась на предложение Поттера. На авантюру. На поиск метафорического Грааля, исполнившего бы их мечты.

История с Дарами Смерти заставила Гермиону по-другому взглянуть на сказки, мифы и легенды. Теперь она не считала их не стоящими вниманиями выдумками для детей. Они стали источниками сведений о Магии. Забытой магии. Магии, способной обратить реку Времени вспять, способной изменить Прошлое, исцелить Настоящее, спасти Будущее.

(!) Таким источником была одна забытая версия легенды об короле Артуре. Согласно ей, разбитый и умирающий король, переживший смерть близких и предательство родных, разорение своей страны и смерть своего сына, умолял Мерлина провести один ритуал. Ритуал возвращения души.

Мерлин не мог исцелить короля или вернуть мертвых к жизни. Но он смог отправить душу Артура в прошлое, где она слилась с душой молодого еще-не-короля Артура. Слилась, привнеся все воспоминания, чаяния и надежды умирающего короля. Использовав всю силу магического источника острова Авалон, душа короля переместилась на 40 лет назад.

Они нашли его. И остров, и ритуал. Поттер и Грейнджер даже смогли воссоздать необходимые условия для перемещения души. Для этого потребовалось на душе Гарри в прямом смысле слова вырезать управляющий контур. А энергетический контур был замкнут на одну из мировых лей-линий. Активатором была смерть Гарри Поттера.

Ритуал сработал как надо. Поттер вернулся в прошлое, в день своего одиннадцатилетия. Получил шанс все исправить. И, чёрт возьми, он старался. Готовился, планировал. Его усилиями суммарное количество жертв Второй Магической войны стало в разы меньше. Только вот его жизнь также стала в разы короче. Спустя несколько лет после второй окончательной смерти Темного Лорда, «Авада» в спину от сына одного из Пожирателей трагическим образом прервала жизнь спасителя магической Британии. Ну а дальше...

Ритуал сработал как надо. Гарри вернулся в прошлое, в день своего одиннадцатилетия. Вы ведь помните, что управляющий контур ритуала был вырезан на его душе? Которая в очередной раз слилась с душой его одиннадцатилетнего «Я». А энергетический контур ритуала был замкнут на одну из мировых лей-линий. Которая также никуда не делась. Активатором ритуала была смерть Гарри Поттера. Ну а дальше...

Ритуал сработал как надо. Ну а дальше... Ритуал сработал как надо. Ну а дальше... Ритуал сработал как надо. Ритуал сработал как надо. Ритуал сработал как надо. Ритуал сработал какнадо. Ритуал сработал какнадо. Ритуал сработалкакнадо. Ритуал сработалкакнадо. Ритуалсработалкакнадо. Ритуалсработалкакнадо. Ритуалсработалкакнадоритуалсработалкакнадо. Ритуалсработалкакнадоритуалсработалкакнадоритуалсработалкакнадо...