Ритуал сработал как надо (джен)

Гарри уныло плёлся за Хагридом по Косому переулку. Конечно, сейчас стоило бы играть роль удивленного и восхищенного одиннадцатилетнего мальчика, но на это уже не было сил. Слияние душ и насильственная «загрузка» воспоминаний за сотни жизней — нормальный человек от такого в лучшем случае полгода провел бы в больнице, но Поттер не мог позволить себе такую роскошь. Впрочем, в паре петель он попытался уговорить великана отложить очередное «первое знакомство» с магическим миром, но Хагрид был неостановим в своём желании причинять добро. Приходилось терпеть.

Вообще стратегия поведения в первые месяцы была выверена до мелочей. На все возможные вопросы давно были подобраны «правильные» ответы, а границы «нормальности» четко выверены. Практическим путём. Конечно, такое индифферентное поведение заставляло Хагрида недоуменно коситься на мальчика, но глобально это ни на что не повлияет. Ни на его отношение к Гарри в целом, ни на этот поход за покупками в частности.

Многие верят в некий «эффект бабочки». Дескать, встанешь с утра не с той ноги, а через 10 лет из-за этого внезапно станешь новым Темным лордом. Или подаришь Рону Уизли на Рождество большущую Магическую энциклопедию, а он после этого возьмётся за ум. На самом деле все устроено не так. Точнее, почти не так. Судьбу человека можно сравнить с фазовым пространством решений дифференциального уравнения — и тогда попадание в тот или иной аттрактор зависит лишь от поведения в точках бифуркации.

Если сравнение сути дело не прояснило, то забудьте его. Гарри сам узнал такие страшные слова только ближе к двадцатой петле. Поясним простыми словами. Представим финал «Уимблдона», пятый сет, тай-брейк, у подающего на одно очко больше, подача, отбивание, мяч задевает сетку, подскакивает над ней строго вверх, на мгновенье замирает в воздухе и… Остановимся на этом моменте подробнее.

Если мяч упадет на стороне принимающего, то игра заканчивается, победитель ликует, проигравший сокрушается, турнир завершается. Для каждого из игроков ближайшие пару месяцев становятся предопределены — это один аттрактор. Один вариант развития событий. А теперь представим, что мяч упадет на стороне подающего, счет становится равным, подача переходит к другому игроку, который на кураже берет два гейма подряд и выигрывает турнир. Будущее поменялось — теперь второй игрок ликует, а первый сокрушается. Это другой вариант развития событий, другой аттрактор.

Момент, когда мяч завис в воздухе — и есть точка бифуркации. Только поведение в этот момент, по большей части, и влияет на дальнейшее развитие событий. И на эти события может повлиять даже взмах крыльев бабочки.

Поход в Косой переулок не является такой точкой бифуркации. Если Гарри ведёт себя условно «нормально» — ну, то есть, не пытается штурмовать Гринготтс, не сыплет непростительными заклятьями во все стороны, не поджигает лавку Олливандера… короче, если он сейчас ведет себя в рамках закона — будущее не изменится.

Сами по себе подобные походы невообразимо скучны. Приходилось развлекать себя различными подсчетами. Бессмысленными и беспощадными. Например, в этот раз в лабиринте Гринготтса вагонетка сделала 94 поворота — на 2 меньше среднего значения. Мадам Малкин снимала мерки 621 секунду — на 9 секунд меньше среднего значения. Олливандер подобрал палочку с 73 попытки — на 4 больше среднего значения. Зачем Гарри вел эти подсчеты? Во славу Науки, конечно!

Чисто теоретически существует две взаимоисключающие гипотезы. Первая: в нашем мире все предопределено, и результат каждой петли времени можно просчитать заранее. Тогда все поступки Гарри, все его решения и выборы в каком-то смысле бессмысленны — ему было суждено их сделать и впереди его ждет неизбежный результат. Который может его не обрадовать.

Вторая: в нашем мире все-таки есть случайность. Эта случайность даёт некоторую погрешность, которая с годами может накапливаться и в точках бифуркации приводить к неожиданному результату. Тогда есть вероятность, что рано или поздно Поттер сможет достичь своей цели.

Казалось бы, с помощью этих петель времени дать ответ очень просто. Каждый раз Олливандеру требуется разное количество попыток — вот она, случайность! Но не все так просто. С каждой попыткой меняется сам Гарри, меняется его поведение, его душа. Может, поэтому Олливандер каждый раз перебирает разное количество палочек? Чуть поменялась осанка, пришел в ателье чуть раньше — и вот снятие мерок потребовало меньше времени. Иными словами, наблюдатель может неосознанно влиять на все наблюдаемые события. Или мог повлиять на их предпосылки. А может, они случайны. Доказать какую-либо гипотезу Гарри пока не смог, вот и развлекал себя подсчетами. Бессмысленными по своей сути и беспощадными в своей скрупулёзности.

* * *

В маленьком пригороде Лондона, на небольшой улице выстроены в ряд совершенно одинаковые двухэтажные коттеджи. Будучи построенными по одному проекту, все дома вмещали в себя четыре спальни. В самой маленькой спальне одного из таких домов и лежал бывший и будущий спаситель магической Британии.

Последний месяц лета всегда проходил у него по одному сценарию — лежать, лежать и еще раз лежать. Добровольная самоизоляция началась сразу по приезде обратно на Тисовую улицу. Дурсли даже не пытались его как-то беспокоить. Им хватило простенькой демонстрации в виде небольшого языка пламени, реющего над ладонью, и легкого внушения: «Тронете хоть пальцем — спалю дом». Вообще Гарри не свойственна подобная грубость, но сейчас не было времени на расшаркивания — важно было поскорее нивелировать последствия ритуала. С Дурслями можно разобраться позже.

Помнится, во время «первой жизни» они казались Гарри исчадиями ада, беспричинно шпынявшими своего племянника. Да и в первые петель десять тоже. Однако, узнав подробности своего появления в городке Литтл Уингинг, а также методы работы Отдела магических происшествий и катастроф, Поттеру стали понятны причины многих поступков Дурслей.

Начать, пожалуй, стоит с взаимоотношений Лили Эванс со своей старшой сестрой. Отношения… Да их, по сути, не было. Уже с одиннадцати лет Лили проводила девять месяцев в году в Хогвартсе. Не считать же редкие письма полноценным общением? Когда маме Гарри исполнилось пятнадцать, Петунья Эванс съехала из родительского дома — сестры перестали даже видеться. После смерти их родителей — бабушки и дедушки Гарри — тетя предприняла попытку реанимировать родственные отношения. Попытка оказалась неудачной.

В последний раз сестры виделись в 1977 году. Несколько лет они обменивались открытками на Рождество — обычными открытками, присланными по магловской почте. Тетя демонстративно игнорировала «совиные» письма. А первого ноября 1981 года она обнаружила младенца у себя на пороге. И письмо. Что её сестры больше нет в живых.

Вы когда-нибудь задумывались, каково для законопослушного магла утром обнаружить младенца у себя под дверью? А если у этого младенца не было никаких документов? Даже свидетельства о рождении! А что законопослушному маглу делать, если после его долгого рассказа про погибшую сестру чиновница из отдела по делам несовершеннолетних скажет: «У нас нет сведений о некоем Гарри Джеймсе Поттере. У нас нет сведений о смерти некой Лили Поттер. У нас нет сведений о свадьбе Лили Эванс с неким Джеймсом Поттером».

Потомственные маги с пренебрежением относились к «бумажкам маглов». У большинства выходцев из «Священных Семей» не было даже паспорта. Они не заключали свои браки в магловских ЗАГСах, не получали свидетельства о рождении на своих детей, не регистрировались по месту жительства. Их как бы никогда и не было для государства. По сведениям маглов, Гарри Поттер никогда и не рождался. И как тогда доказать чиновникам, что это не чей-то похищенный ребенок?

На четвертый день, когда тетю Петунью вызвали на допрос в полицию, у неё случилась истерика. Первая истерика. Она уже было собиралась отказаться от навязанного ей опекунства, как на пороге дома из ниоткуда появился волшебник из Министерства. Со скучающим выражением лица он выслушал сбивчивые рассказы семейства Дурсль о том, какие документы на ребенка им нужны, бросил короткую фразу: «Завтра всё будет», — и трансгрессировал прямо из гостиной дома на Тисовой улице. Он сдержал слово. На следующий день сова принесла конверт с документами. Точнее — с документом. Паспортом на имя Гарри Поттера. На фотографии был изображен годовалый мальчик. Который то хмурился, то смеялся, то плакал. Это было колдография.

Тогда действительно было всё. И смех, и слезы, и крепкие словечки. Чета Дурслей испытала невообразимый спектр эмоций. Тогда у тети Петуньи случилась вторая истерика. При попытке дяди Вернона отнести младенца в приют, появился Дамблдор. Он извинился за действия министерских служащих, обосновав их жутким авралом, накрывшим Министерство после падения Темного Лорда — все силы были брошены на отлов недобитых сторонников Волан-де-морта. Разрозненные ячейки террористов были дезориентированы и представляли легкую цель для авроров. Для проведения массовых задержаний и облав, аврорам были переданы во временное подчинение чуть ли не все служащие Министерства — некогда и некому было готовить качественные документы для маглов.

Дурсли оставили мальчика, а через неделю большая часть проблем по «легализации» маленького мистера Поттера была решена. Решена той самой чиновницей из отдела по делам несовершеннолетних. Прежде волевая женщина с суровым взглядом превратилось в заикающееся нечто и с глупой улыбкой на лице подробно рассказывала, какие документы были сфальсифицированы, на какой подлог пошла чиновница и как превысила служебные полномочия. И все «ради этого бедного мальчика».

Служащие Министерства Магии не могут использовать «Империо» на маглах. Да и на не маглах тоже. Поэтому приходилось «решать» многие проблемы с миром «простецов» чрезмерным использованием «Конфундуса» и «Обливиэйта». И то, и другое заклинание при частом применении вызывало необратимые ухудшения когнитивных способностей магла, и, как следствие, изменения в его характере. Жестоко? Да. Считали ли волшебники это чем-то предосудительным? Нет. «Бытовой расизм» по отношению к «простецам» всегда был, есть и будет.

— Маглы от Конфундуса глупеют? Да они и без него не блещут неземным интеллектом, — пошутил однажды сотрудник Министерства. Остальные на подобные замечания просто пожимали плечами.

— Маглы еще нарожают, — обычно добавляли представители некоторых «Старых семей».

В общем, после такой демонстрации способов решения проблем с маглами, у Петуньи Дурсль случилась третья истерика. До конца жизни её преследовали сомнения, а было ли решение оставить Гарри действительно «её» решением? Не убедил ли кто её «позаботиться об этом бедном мальчике»? Зерно сомнения отравляло любые ростки любви к Гарри. Да даже просто нормальное отношение к ребенку становилось поводом для размышлений, насколько «настоящими» были проявленные чувства. В итоге Дурсли просто закрыли свои сердца непроницаемой стеной, позволив себе общаться с ребенком лишь с помощью претензий, упреков и наездов.

Масло в огонь подливали и финансовые вопросы. Конечно, многие скажут, что Дурсли могли спокойно позволить себе содержать второго ребенка. У них были деньги, чтобы одевать Гарри не в обноски из Секонд-хэнда. У них была вторая детская в доме. У них были сбережения, чтобы оплатить учебу двух детей. Они к этому были готовы. Вопрос в другом: а к чему они готовились?

Зачем, еще до рождения Дадли и Гарри, мистер Вернон купил дом с двумя детскими комнатами? Зачем мистер Дурсль карабкался вверх по карьерной лестнице к фиксированной зарплате? Почему остановился после? Потому что у четы Дурслей был план. План нормальной жизни. Они планировали двое детей, мальчика и девочку. Тетя Петунья планировала продолжить семейную традицию «цветочных» имён у девочек. Но все планы оказались перечеркнуты кричащим младенцем, которого они нашли у себя на пороге.

Сначала они считали, что потянут третьего ребенка. Потом надеялись, что если чуть ужаться, чуть сэкономить на Гарри, то они услышат в доме на улице Тисовой смех второго, своего ребёнка. А потом... Потом они просто привыкли экономить на Гарри.

Материнская любовь, предназначенная двум или даже трём детям, в итоге обрушилась неудержимым потоком на Дадли. Гиперопекаемый, гиперлюбимый, гиперизбалованный ребёнок был просто обречен стать «соперником» для своего кузена. Нормальные отношения между братьями так и не сложились.

Кто был виноват в этой ситуации? Сложный вопрос. Лично Гарри уже давно перестал всегда и везде искать правых и виноватых, победителей и проигравших. Дерьмо случается. И тогда страдают все.

Единственным непонятным моментом долгое время оставался чулан под лестницей. Ну не могут нормальные люди запихнуть ребёнка в чулан, когда есть свободные спальни. Какие бы чувства они бы к нему ни испытывали.

Разгадка была найдена Гарри во время своей юбилейной, пятидесятой петли. Предыдущая, сорок девятая петля, обернулась невообразимым провалом. В попытке всех спасти, в попытке все сделать самостоятельно (ведь он-то бессмертный!), Гарри просто не успел, не смог быть в двух местах одновременно. А остальные были не готовы к магической войне, ведь Гарри старательно оберегал друзей от любых опасностей все семь лет. В итоге внезапный аналог «Битвы за Хогвартс» обернулся настоящей бойней.

Гарри победил. Тольку эту победу не увидели три четверти студентов Хогвартса и весь преподавательский состав. Вернувшись в замок по кровавой дорожке из трупов друзей и знакомых, Гарри впервые покончил жизнь самоубийством. Ну а после... Ритуал сработал как надо. И началась пятидесятая петля.

Она началась с форменной истерики. Изрыгая проклятья в лицо неудачно попавшемуся под руку Хагриду, Гарри в достаточно крепких выражениях описывал, куда пойти всем этим чертовым волшебникам вместе с их Темным лордом. В общем-то, крики и позиция мальчика не поставила бы крест на обучении мистера Поттера в Хогвартсе — уж слишком его ждали в волшебном мире. И никакая «детская истерика» бы это не изменила. А вот разрыв девяноста процентов магических цепей в теле Гарри, произошедший во время нервного срыва, поставил крест не только на обучении, но и на возможности колдовать в принципе. «Чрезмерно сильный стихийный выброс магии на фоне сильного стресса и нервного потрясения. Магопроводящие энергоканалы в теле пациента не выдержали поток магии и перегорели», — так написали в заключении целители больницы Святого Мунга. Подобные травмы они лечить не могут.

Как только Темный лорд вернулся к жизни (активной жизни), Дамблдор переправил Гарри в Австралию, где Поттер и прожил жизнь настоящего магла. Свою первую жизнь магла.

Пророчество гласит: «...И один не сможет жить спокойно, когда жив другой». Что ж, Гарри жил беспокойно. Но жил. Нашел себе работу, завёл друзей. Женился. Ну а после Темный лорд захватил власть над магической Британией.

Пожиратели Смерти рыскали по всей Австралии в поисках Поттера и других беглецов. В то время быть волшебником на Зеленом континенте стало попросту опасным, а дети Гарри Поттера очень рано начали проявлять свой магический дар.

Вы задумывались, как выглядит проявление магических способностей у детей? Для родителей это похоже на фильм ужасов — по комнате начинают летать ножи, вилки и прочие мелкие предметы. От смеха ребенка начинают хлопать ставни и двери. От его плача перегорают лампочки. И такое творится не день или два, а несколько лет. И даже во сне подобные «стихийные выбросы» приводят к заметным последствиям. Заметным соседям.

Соседи могли начать судачить о необычных детях. Слухи могли дойти до Пожирателей. Отбиться от них маглам с маленькими детьми было трудно. Поэтому Гарри приходилось скрываться самому и прятать от взора соседей своих детей. После нескольких ночей, когда особо сильные выбросы устроили целое световое шоу во всем квартале, Гарри всерьёз задумался о том, чтобы начать запирать детей на ночь в подвале...

Наверное, кто-то скажет, что Дурслям не нужно было бояться Пожирателей. Любые последствия стихийных выбросов магии у детей быстро решаются сотрудниками Министерства. Это правда. Только вот Дурсли видели, как решают волшебники свои проблемы с маглами. Одна только мысль, что их соседи могут превратиться в пускающее слюни нечто просто потому, что у Поттера опять случился стихийный выброс, пугала их до ужаса. Им страшно было за соседей, страшно было в случае чего смотреть им в глаза. Страшно было беспомощно смотреть на искалеченные судьбы. Именно поэтому Петунья Дурсль так маниакально следила за жизнью соседей — не приходили ли к ним «выжигатели мозгов»? Именно поэтому Вернон Дурсль просто бросил своего племянника в чулан под лестницей, когда их сосед поинтересовался, почему в комнате Гарри всю ночь мигали странные огни.

Поступили ли Дурсли плохо? Пожалуй, да. Винил ли их Гарри? Нет. Когда ты погряз в дерьме, иной раз любое движение лишь ухудшает твоё положение. Дурсли пытались что-то сделать, но ситуация в целом лучше не становилась.