Дамы семьи Паркинсон (джен)

Примечания:

Ну что, после накала страстей и драмы в интерлюдиях мы возвращаемся в мирную основную линию событий.

Надеюсь, глава вам понравится :)

Она была поистине прекрасна. Изящная, стильная, грациозная — само совершенство. Драко так и прикипел к ней глазами, едва увидел. Она вся была просто создана для него.

— Драко?

Он не глядя отмахнулся от Панси и еще раз обласкал взглядом свою красавицу. Чудо, просто чудо. Так жаль, что его день рождения уже прошел, но ведь будет еще и Рождество…

— Я просто обязан ее заполучить, — твердо сказал он, поворачиваясь к друзьям. Панси смотрела на витрину с недоумением, а на губах Гарри играла насмешливая улыбка — впрочем, Драко не сомневался, что, несмотря на снисходительный вид, Поттер тоже оценил звезду коллекции по достоинству.

— У тебя же есть метла, — с сомнением произнесла подруга, подходя ближе и скептически рассматривая «Нимбус-2001», будто рачительная домохозяйка, выбирающая зелень посвежее. Драко мученически завел глаза: все-таки иногда Панси бывала просто невыносимо, удручающе практичной. Наверное, для будущей леди Малфой это был немаловажный плюс, но иногда Драко хотелось, чтобы она разделяла его энтузиазм.

Панси продолжила:

— И ты вроде бы хвастался, что твоя — едва ли не лучшая из существующих на рынке. Так зачем тебе еще одна?

— Ты не понимаешь, — упрямо наклонил голову Драко и откинул со лба мешающие волосы.

Мимо под ручку профланировала пара невзрачных девчонок-третьекурсниц с Хаффлпаффа, на Драко они взглянули со жгучим любопытством и опаской, словно он был увешан темномагическими артефактами с ног до головы. Ясно, тоже наслушались об обысках. Драко в упор взглянул на них, заставив отвести взгляд и ускорить шаг, и продолжил, усилием воли возвращая себе воодушевление:

— Метел много не бывает — это раз. А во-вторых, это как сравнивать пони и чистопородного жеребца. Совсем другой класс! Смотри, у этой поворачиваются стремена — это чтобы можно было удобно менять положение тела во время полета. Это первая такая модель в истории!

Панси с сомнением поджала губы, не впечатленная прорывом в метельной промышленности, и Драко переключился на более заинтересованную часть аудитории.

— Гарри, спорим, я тебя мигом уделаю, если папа мне ее купит?

Но Поттер только рукой махнул: вот еще, подумаешь — спорить.

— Будь я на «Нимбусе-2000», мы бы еще посмотрели, кто кого уделал бы, — проворчал он, — но я вернул его МакГонагалл давным-давно, теперь на нем Ричи Кут рассекает. А на школьном «Чистомете» я только и смогу что помахать тебе вслед платочком.

— Уже сдаешься, так быстро? — расстроился Драко. — Да ну тебя, это неспортивно.

Он повернулся обратно к метле, погладил пальцами витрину на прощание и гордо вскинул подбородок.

— Долго вы еще будете копаться? — нарочито высокомерно спросил он, отходя. — Покупки не ждут.

Панси и Гарри насмешливо переглянулись и фыркнули, а Драко хищно ухмыльнулся, едва ли не потирая руки. У него были исполинские планы.

Сегодня был поистине знаменательный день: это был их первый совместный поход в Косой, а еще — первый поход почти без надзора взрослых. Гарри в Лондон привезла его маггловская тетка, но переходить на волшебную сторону решительно отказалась и оставила племянника на попечение Поликсены. Однако мисс Паркинсон, к тому моменту уже отягощенная присмотром за Драко и Панси, не горела желанием ходить за ними по пятам, так что неожиданно дала им вольную до обеда.

Драко млел и таял от такого проявления доверия. Наконец-то их начали воспринимать всерьез, почти как взрослых, а не как несмышленую малышню! Он единолично назначил сам себя командиром их маленького отряда и теперь вовсю наслаждался властью и ответственностью — благо что ни Гарри, ни Панси в лидеры не рвались. Сказать по правде, Драко очень нужно было развеяться — он слишком перепугался за все сразу: за родителей и за мэнор, за домовиков, павлинов и гиппогрифов, за болтливые портреты предков, фамильную библиотеку, кусачие табакерки и еще за сотню мелочей, которых он прежде толком не замечал, но которые оказались неожиданно милы сердцу. За все, что в совокупности составляло его дом. Вопреки его опасениям рейд прошел как по маслу и отец был доволен, но Драко чувствовал, что в нем самом сломалось что-то, что нескоро еще срастется так, как было.

Он чувствовал себя так, будто у него отняли что-то очень важное. В его дом, в его крепость в любой момент могут нагрянуть чужие люди, и он совершенно ничего не сможет с этим сделать…

— Сначала пойдем купим писчие принадлежности, — важно скомандовал Драко, заглядывая в список покупок. — А потом в книжный, за учебниками.

— Так точно, сэр! — дурачащийся Гарри вытянулся в струнку и браво отсалютовал. Драко вальяжно кивнул — вот-вот, так бы и всегда.

— Возле книжного какая-то толпа, — задумчиво сказала Панси, глядя вдаль. Драко проследил за ее взглядом — и вправду у «Флориш и Блоттс» было настоящее столпотворение: люди шумели и отдавливали друг другу ноги, а народу все прибывало. — Давайте лучше подождем, пока очередь рассосется. Драко, как насчет мороженого? Я в прошлый раз так и не успела его толком распробовать.

— Неужели что-то смогло тебя отвлечь? — удивился Малфой. Он обожал мороженое от Фортескью и живо представил себе умопомрачительный сливочный вкус на языке. Хорошо все-таки, что родители оставили его на попечение Поликсены, — мама, отлично зная сына, никогда не дала бы ему вволю разгуляться. — В мире нет такой силы, которая сумела бы оторвать меня от креманки.

Панси метнула быстрый взгляд в сторону, на Поттера, а потом вздохнула и призналась:

— Мы с тетей тогда сидели в засаде. Высматривали Гарри, и он как раз появился. Пришлось действовать.

Тот только беззлобно улыбнулся и положил ей руку на плечо.

— Не переживай, Панси, — мягко сказал он. — Дело прошлое.

Драко прищурился, глядя на них. Затем подошел к друзьям, ужом скользнул между ними и, подхватив их под руки, потащил в сторону Фортескью.

— Раз такое дело, план операции меняется. Я не смогу спокойно ходить по магазинам, пока вы не попробуете настоящее волшебное мороженое.

Панси фыркнула, перехватила его под руку, чтобы было удобнее, и Драко внезапно замешкался, впервые ловя себя на мысли о том, что ходить с ней так было каким-то… правильным, что ли? Естественным, будто так и надо. Он поспешно отвернулся и целеустремленно зашагал в сторону кафе, волоча друзей за собой.

* * *

Поликсена как раз выходила от Боргина, когда заметила фигуру в черном плаще с капюшоном, спускающуюся по ступенькам заведения мадам Лулу — едва ли не единственного прилично выглядящего дома в этом районе, с игривыми белыми занавесочками и геранью в цветочных ящиках. Было в этом человеке что-то знакомое: то ли жесты, то ли походка. Поликсена подумала пару секунд, но решила не преследовать его — если она обозналась, будет неловко, некоторые клиенты «Сладкого яблока» очень щепетильно относились к конфиденциальности. Впрочем, — хмыкнула она про себя, — даже если ей не показалось, в этой ситуации не было ничего странного — все живые люди, у всех есть свои потребности…

Проводив взглядом удаляющуюся фигуру в плаще, Поликсена брезгливо осмотрелась по сторонам: если не считать на удивление чистенького особняка мадам, Лютный оставался Лютным. Подозрительные темные лужи на истоптанной земле, следы сапог, желтый зуб, вылетевший из чьего-то рта от удара кулаком, сточная канава на другой стороне дороги… Поликсена недолюбливала этот переулок за грязь и вонь, но в то же время ценила его за пьянящее чувство свободы, позволяющее на время забыть о законах и правилах. Здесь, как во времена Основателей, свои условия диктовала грубая сила, и что-то глубоко внутри нее одобряло этот первобытный жестокий уклад.

Она поправила капюшон темно-серого плаща, глубже надвигая его на голову, и зашагала по переулку, тень среди теней: среди «туристов», как их презрительно называли обитатели переулка, считалось хорошим тоном не светить лишний раз лица. Сегодня она не продавала и даже не покупала — только заказ оставила. Люциусу взбрело в голову срочно пополнить библиотеку, и он воспользовался оказией передать с ней зашифрованную записку Боргину. Новых рейдов Малфой не слишком боялся — ходили упорные слухи, что где-то в мэноре есть надежные тайники, и Люций держит на виду только самые безобидные безделушки…

С низкого деревянного балкона одной из развалюх послышался шум драки и чье-то утробное ворчание, и Поликсена незамедлительно перешла на другую сторону дороги. Она мало кого опасалась в Лютном, но не любила ввязываться в свары местных обитателей — много чести. Пальцы сами нащупали в кармане круглый металлический амулет, пару от которого она вручила Панси перед выходом. Тот был холодным, как лед, — значит, с детьми все в порядке. Поликсена выдохнула и крепко сжала зубы, кляня себя за секундную слабость. Ей было до тошноты страшно впервые отпускать племянницу за покупками одну, но она понимала, что это было правильным решением: невозможно привязать Панси к себе, да и вредно — дети взрослеют, а опыт невозможно передать одними словами. Панси, да и ее друзьям, пора научиться распоряжаться собой, причем не только в тепличных условиях Хогвартса, но и в городе, среди множества мелких опасностей и соблазнов.

Поликсена знала, что права, но ее пальцы нет-нет да нащупывали, поглаживали успокаивающе холодный бочок амулета. Она покачала головой: ну и трусиха…

Когда Поликсена проходила мимо одной из подворотен, бок привычно захолодило, и один из старых шрамов рвануло болью. Здесь ее ранили тогда, глухой зимней ночью, в одной из стычек с фениксовцами. Она могла бы остаться лежать на холодной земле, глядя в темное небо остекленевшими глазами, — как паяц Эван Розье, как неугомонный Сандро, — но все-таки не осталась, благодаря Рабастану.

Басти, Басти, Басти, — как всегда, всплыла из глубин незваная мысль, горькая, как полынь. — Зачем ты только послушал Беллу? Надеялся вовремя остановить, взять эту бешеную суку за ошейник? Неужели так и не понял, что тебе с ней не совладать — ни в одиночку, ни вместе с братом?

Поликсена вздохнула и прибавила шаг, выходя из Лютного в небольшую арку, соединяющую его с Косым. Надо попробовать еще раз, и этот раз будет последним, — строго пообещала она самой себе. — Один-единственный раз, и можно даже не говорить Патроклу — все равно тот не одобрит, только не сейчас, когда Паркинсоны стараются как можно меньше ассоциироваться с войной и былыми соратниками. Патрокл не поймет — но она должна попробовать. Один раз.

Ноги сами понесли Поликсену к беломраморным колоннам Гринготтса — снять деньги со счета. Их оставалось не так уж и много, но она не сможет спокойно сидеть на этих галеонах, не попробовав сделать хоть что-то, пока Басти медленно умирает в Азкабане. Она обязана ему жизнью, а деньги… что деньги? Наживное.

* * *

Гермиона уже успела отвести маму и папу к Фортескью, показать им шипящих, бьющих крыльями и мяукающих обитателей волшебного зоомагазина и даже выпросить у папы новенький разборной котел — хорошо, что папочка ничего не жалел для науки. К сожалению, на этом галеоны, оставшиеся с прошлого сентября, почти кончились, но Гермиона только обрадовалась: теперь можно было показать родителям Гринготтс! Ей нравилось там бывать, банк был очень красочным зрелищем, самое то для знакомства с особенностями магической Британии: большеголовые остроухие гоблины взвешивали монеты, изучали в лупу драгоценные камни (правда, Гермиона подозревала, что это просто стекляшки) и в целом всем своим видом и поведением производили сильное впечатление на непривычных к ним людей.

Она за руку потащила родителей к банку, но замедлила шаг, увидев, как по ступеням поднимается тетя Панси Паркинсон. Женщина мазнула по ней холодным цепким взглядом, улыбнулась краешком губ и кивнула. Гермиона сжала зубы и к изумлению родителей сделала неуклюжий книксен — так ее научил Невилл. Тогда, после знакомства с мисс Паркинсон-старшей в Запретном лесу, он был в ужасе от «вызывающего» поведения Гермионы, и ей волей-неволей пришлось выслушать получасовую лекцию на тему того, как в магическом мире принято обращаться к старшим. Гермиона считала все эти чистокровные заморочки ужасным пережитком прошлого, но не терпела, когда ее считали невежей, поэтому скрепя сердце выучила азы.

Мисс Паркинсон улыбнулась шире, и в ее прищуре Гермионе почудилась насмешка: мы ломали и не таких гордячек, как ты, маленькая глупая маггла. Ты не первая пришла к нам со своими революционными идеями, но вот и на тебя, упрямица, нашлась управа. Гермиона вспыхнула и отвела глаза, а волшебница, поколебавшись, продолжила путь и вскоре скрылась за массивной дверью банка.

— Кто это был, Гера? — тихо спросила мама, крепко держа ее за руку, так, будто дочь могла испариться. Гермиона внимательно посмотрела на маму — нервную, бледную, то и дело затравленно озирающуюся по сторонам, — и внезапно почувствовала себя взрослой и ужасно одинокой. Она совсем одна в этом мире, с его сумасшедшими устаревшими правилами, несправедливыми устоями и высокомерными чистокровными снобами. И ее родители, такие умные и начитанные, такие компетентные в мире обычных людей, в мире волшебном совершенно ничем не смогут ей помочь.

Следом за одиночеством пришли неожиданный жаркий стыд и глухая злость. Стыд за папу и маму, которые не знали, каким концом надо держать палочку, за то, что были обычными людьми. Простыми магглами. И злость — на задаваку Панси Паркинсон, за то, что родилась в волшебной семье, призывала сумку продвинутым Акцио, которое никак не давалось самой Гермионе, а еще за то, что была не одна, наедине с этим суматошным, непонятным миром.

Впервые в жизни Гермиона пожалела о том, что родилась магглокровной волшебницей. Это чувство больно кольнуло изнутри, и ее радость от прекрасного дня, от возможности поделиться волшебством с родителями, лопнула, как воздушный шарик.

— Никто, мама, — ровным тоном сказала Гермиона, уверенно беря мать под руку. — Ребята, давайте лучше прогуляемся еще немного по Косому. Во «Флориш и Блоттс» сейчас какая-то презентация, интересно глянуть, что там такое.

Родители закивали, безропотно принимая ее лидерство, и Гермиона почувствовала, как тоскливо ей стало от этой ответственности. Вот и закончилось детство.

* * *

Рон увидел Гермиону издалека — такую копну волос тяжело не заметить. Он поднялся на цыпочки и замахал обеими руками, надеясь, что приятельница его увидит, и зануда-Перси немедленно на него шикнул. Рон закатил глаза, замахал руками активнее, и его старания были вознаграждены — Гермиона наткнулась на него взглядом, улыбнулась и ускорила шаг.

Рон закрутился на месте, выбираясь из толпы. Надо было отправиться в Косой в другой день, но по старой традиции ученики Хогвартса закупались всем необходимым в первую неделю августа⁽¹⁾. Вообще-то Рону нравился этот обычай, но в этом году все пошло наперекосяк. Все будто с ума посходили: Джинни страдала по своему белобрысому зализанному хорьку, Перси — по своей многоумной подружке, а родители все лето ссорились непонятно из-за чего. Вот и сейчас: маме взбрело в голову получить автограф какого-то Локхарта, который не мог выбрать другого дня для презентации своего очередного шедевра, и теперь папа на нее дулся.

Появление Гермионы пришлось как нельзя кстати — сказать по правде, Рон по ней соскучился. Уж на что она бывала дотошной и уверенной в своей правоте, но команда у них получилась что надо.

— Привет, Рон, Перси, — улыбнулась Гермиона, подходя. За ней, как на буксире, тащилась пара средних лет с перепуганными лицами, видимо, ее родители. Рон застонал про себя: Мордред, только не магглы! Он воровато оглянулся на отца, но было поздно: тот уже сделал стойку и активно заработал локтями, подбираясь ближе. — Это мои родители. Мистер и миссис Уизли, очень приятно познакомиться. Меня зовут Гермиона, мы с Роном вместе учимся.

Отец протиснулся к ним и принялся энергично жать родителям Гермионы руки.

— Здравствуйте, друзья! Маглы! Вы — настоящие маглы! Наше знакомство нужно отметить!⁽²⁾

Рон почувствовал, как краска стыда заливает его лицо и как отчаянно пунцовеют уши. Он украдкой взглянул на приятельницу и увидел, что она тоже покраснела. Мерлин, какой позор!

— Папа, — шикнул он умоляющим тоном, — не надо. Пожалуйста.

Но отца несло, и Рон заметил в нем какую-то отчаянную злость. Обернувшись, он увидел, как стоящая поодаль мама молча, с тяжелым взглядом, смотрит на происходящее, и понял, что отец специально злит ее — как бы не в отместку за презентацию.

— У вас есть с собой штепсели? — расспрашивал ошарашенных магглов он. — Нет? Как жаль! Может быть, вы сможете их передать с Гермионой? Видите ли, я их коллекционирую. Пойдемте-ка в «Дырявый котел», пропустим по стаканчику за знакомство⁽³⁾.

На них начинали оглядываться, перешептываться. Кто-то отпустил шутку, которую Рон не расслышал, и его соседи обидно рассмеялись; старушка рядом с ними, один-в-один бабка Невилла, только без горжетки, одарила их высокомерным взглядом и запахнула мантию поплотнее, так, словно боялась запачкаться.

— Что, Уизли, в чужих мэнорах штепселей не нашлось? — спросил чей-то насмешливый глубокий баритон из середины толпы. — Пора переключаться на магглокровок: добыча в их домишках больше придется тебе по вкусу.

Рон подхватил застывшую Гермиону под руку и, скороговоркой пообещав вернуться позже, потащил ее за собой прочь.

— Там мои родители! — уперлась она.

— Ничего с ними не случится, — угрюмо процедил Рон, ускоряя шаг. — Отец их целиком не съест — только мозги выколупает.

— Да погоди ты!

Гермиона вывернулась из захвата и, подбежав обратно к родителям, что-то быстро им сказала. Те закивали, и она вернулась к Рону и зашагала рядом. Они шли по Косому бесцельно — видимо, обоим просто хотелось убраться как можно дальше от книжного.

— Знаешь, мне сегодня впервые стало стыдно за своих родителей, — непривычно тихо сказала Гермиона, глядя себе под ноги. — Ну, что они простые магглы. Я думала, наш первый совместный поход в Косой пройдет совсем не так.

Рон вздохнул: повезло Грейнджер, у него самого поводов для стыда за семью хватало с малых лет. Старая поношенная одежда, палочка, переданная по наследству, а теперь вот еще и дурацкое хобби отца. Почему именно магглы и их мудреные штуковины? Почему не квиддич, не разведение огнекрабов? Да даже шотландский крекьяун⁽⁴⁾ — хотя что может быть тупее?

— Папа не всегда такой, — покривил душой он, откидывая носком ноги камешек с дороги. — Он нормальный обычно.

Гермиона пристально взглянула на него, и, помолчав, сказала:

— Он точно любит магглов?

— Конечно! — вскинулся Рон. — Что за вопросы?

— Ну просто моим родителям было некомфортно, — пояснила Гермиона. — Представь себе, что я привела бы тебя в свою маггловскую школу, а там на тебя накинулись бы с криками «Ого, волшебник! Настоящий маг! Дай палочку подержать». Как на диковинную зверушку.

Рон пожал плечами. Если честно, нарисованная Гермионой картина вполне его устраивала — лучше уж так, в центре всеобщего внимания, чем как у него обычно бывало. Шестой сын, сбоку припеку — не такой красивый и умный, как Билл, не такой добрый и смелый, как Чарли, не такой целеустремленный, как Перси, и даже не такой веселый, как близнецы.

— А как так вышло, что они впервые тут? — сменил он тему. — Разве перед первым курсом они тебя не сопровождали?

Гермиона покачала головой.

— Магглорожденных в самый первый раз приводит учитель, со мной была профессор МакГонагалл. Со второго курса считается, что мы уже достаточно взрослые, чтобы делать покупки вместе со своими родителями. Только вот получается, что на самом деле я за них в ответе, а не наоборот, — грустно сказала она. — Как будто мы внезапно поменялись местами. В следующий раз приеду сама.

Рон уважительно взглянул на нее — мама вряд ли отпустила бы его в одиночку в Косой переулок. Ему неожиданно стало тепло на душе — хоть в чем-то, но она о нем заботится, переживает за своего самого младшего сына. Он привык довольствоваться малым: для него было выдающимся признаком любви и заботы, если бутерброды в кои-то веки оказывались без ненавистной копченой говядины, а традиционный вязаный свитер — не ужасным бордовым, а любого другого оттенка. К сожалению, такие случаи бывали редко, но Рон не терял надежды.

Они прошли мимо прилавка с хлопушками доктора Фойерверкуса, возле которого топтались взбудораженные близнецы на пару со своим закадычным дружком Ли Джорданом. Рон отвернулся, в глубине души ожидая и опасаясь, что они его окликнут, но братья даже не обратили на него внимания. Так всегда бывало — Рон был нужен близнецам только в качестве подопытной крысы, да и то если Короста успевала удрать. Он представил себе, как становится могучим волшебником и мстит им сразу за все, но тут же сдулся — только не с этой палочкой.

— Ты все уже купила? — спросил он Гермиону, и та покачала головой.

— Книги еще остались. Надо поменять деньги.

Деньги, — угрюмо подумал Рон, плетясь по брусчатке и почти не глядя вокруг — на острые черепичные крыши, причудливые балкончики, увитые цветами, и красочные живые вывески. Воздух вкусно пах карамельными яблоками и сдобой, и он сглотнул вязкую слюну. — Все всегда упирается в драккловы деньги.

У него самого не было ни кната карманных — все уходило на то, чтобы накопить себе на новую палочку. Он вспомнил, как Джинни сегодня покупали ее собственную, новенькую и блестящую, и крепко стиснул зубы. Это нечестно. Он мог бы понять, если бы палочки не купили им обоим, как самым младшим, но так… Это просто нечестно.

— Хочешь рожок мороженого? — рассеянно спросила Гермиона. — Мне срочно надо съесть что-то сладкое, чтобы поднять себе настроение. Я угощаю, у меня еще осталось немного галеонов.

Рон хотел было гордо отказаться, но, подумав, кивнул: не в его финансовом положении играть в благородного рыцаря, чай не Малфой и не Поттер с их кубышками, полными золота.

* * *

Панси лениво ковыряла ложкой подтаявшее фисташковое мороженое и размышляла. Драко уплетал уже третью порцию (и куда только девается?), а Гарри только подбирался к своему кофейному бисквиту. Панси повернулась к окну и принялась наблюдать за прохожими: пожилыми, степенными колдунами с окладистой бородой, смеющимися старшекурсниками, семейными парами с детьми… Вчера было ее первое занятие с нанятой преподавательницей прорицания, но никакого прорыва не случилось, мадам Кассандра даже не смогла подтвердить наличие у Панси дара.

«Ничего не понимаю, — терла лоб она, заглядывая попеременно то в хрустальный шар, то в глаза Панси, будто пыталась разглядеть что-то глубоко внутри ученицы. — Сны — это хорошо, это отлично, с этого все и начинается, но почему ты их забываешь? Ты не должна их забывать, так не бывает: видения всегда остаются в памяти, выжигаются в ней. Возьми-ка в руки карты». И Панси брала, и послушно раскладывала пасьянсы под руководством пожилой волшебницы, но та не могла прочесть по ним ни одного значения, словно в них совсем не было магии.

«Мы попробуем еще разок, — пообещала мадам Кассандра встревоженной тете и самой Панси, когда невыносимо долгое занятие наконец закончилось. Она куталась в цветастую шаль и хмурила высокий, обтянутый пергаментно-желтой кожей лоб. Ее проницательные карие глаза выцвели с возрастом, стали желтыми, как у тигра. — Когда именно начались видения у матери Персефоны?». Но тетя не знала, и мадам Ваблатски укоризненно вздыхала.

«Я восхищалась твоей прапрабабкой, девочка, — мягко сказала она Панси на прощание. — Даниэла была одной из лучших, хоть характерец у нее был тот еще. Если у тебя есть хоть крупица наследственного дара, мы ее вытащим, обещаю».

«Вы знали ее лично?» — спросила Панси, чувствуя себя так, будто ступает по тонкому льду. Вот он, человек, который хоть что-то знает о Стивенсонах и готов этим знанием поделиться!

«Мы были знакомы давным-давно, — сказала мадам Кассандра и ностальгически вздохнула. — Одно время я была ее ученицей, но потом наши пути разошлись, в основном из-за ее злого языка. Одно хорошо: натаскала она меня знатно, и за это я Дэни благодарна, без нее не было бы ни моей карьеры, ни моего учебника⁽⁵⁾».

Панси хотелось послать осторожность к дракклам и выпалить еще сотню вопросов, первым из которых был бы вопрос о парселтанге, но она сдержалась. Прорицания прорицаниями, но во время занятий она сможет невзначай расспросить мадам Кассандру и потом сама сложить кусочки мозаики воедино.

— Какие люди, — тихо присвистнул Драко, вырывая Панси из раздумий, и она, отвернувшись от окна, увидела, как в кафе заходят Уизли и Грейнджер. Панси предупреждающе положила другу руку на предплечье, и Драко укоризненно фыркнул: вот еще, сдались они мне. Гарри тоже проводил однокурсников внимательным взглядом и вернулся к своему раскрошенному бисквиту. — Какие-то они оба раскрасневшиеся и глаза прячут. Может, Рончик рискнул подкатить к мисс Всезнайке и получил решительный отказ?

Гарри откинулся на своем стуле, — тот возмущенно скрипнул, — и хмыкнул.

— Вот к чему я никак не привыкну, — задумчиво поделился он, — так это к тому, что весь волшебный мир — как одна большая деревня. Все друг друга знают, всем друг про друга все интересно. Вы даже за покупками ходите в одно и то же время и в одно и то же место, как на деревенский торг, — чтобы понаблюдать за другими и потом о них посплетничать. Вам не надоедает?

— Критикан, — обиженно скрестил руки на груди Драко. — Это — освященный временем обычай, привыкай. Между прочим, очень важная часть жизни в нашем обществе: а вдруг твой союзник клянется тебе в вечной верности, а сам за твоей спиной якшается с врагами? А так ты или сам его раскусишь или тебя просветят. Самое время проверить защиту мэнора!

Гарри тяжело вздохнул, но ничего не сказал. Панси его понимала: по рассказам тети и самого Гарри, магглы жили совершенно по-другому, их было столько, что соседи часто не знали друг друга даже в лицо. Наверное, по сравнению с многолюдными маггловскими городами магический Лондон и вправду был как скромная деревенька: всего-то с десяток улиц⁽⁶⁾. Ей стало немного обидно, как и Драко, но еще очень грустно — все-таки магов ужасно мало…

В окно постучали, и Панси, вздрогнув, обернулась. Снаружи стояла тетя и улыбалась ей. Через несколько минут она уже была внутри и делала заказ.

— Ну что, как продвигается ваш самостоятельный поход? — небрежно спросила Поликсена, подойдя, но Панси заметила, что тетя волнуется.

— Все под контролем, мисс Паркинсон, — отрапортовал Драко, учтиво вставая со стула в присутствии дамы. — Вы сядете с нами?

Тетя оглядела зал и покачала головой.

— Не буду вас смущать, сяду вон там, в углу, — она присмотрелась к одному из белых столиков, казавшихся почти игрушечными, и вдруг хищно ухмыльнулась. — Или еще лучше — составлю компанию знакомому. Отдыхайте, дети, встретимся у Гринготтса в три часа.

Она танцующей походкой направилась к дальнему столику, за которым спиной к залу сидел мужчина в черном плаще, и за ней по воздуху поплыл поднос. Драко проводил его завистливым взглядом.

— Невербальная беспалочковая левитация, — ревнивым тоном подытожил он. — На подносе чашка кофе, тарелка с бисквитом, ложка и сахарница. Четыре предмета, а он даже не дрожит!

— Когда-то и ты так сможешь. А даже если нет, зато ты отлично летаешь, — неуклюже утешила его Панси. — А тетя к метле и близко не подойдет.

Драко приосанился было, но потом уныло махнул рукой.

— Полеты — вот уж талант так талант, — горько сказал он. — Ай, вам все равно не понять.

— Нашел чему завидовать, — фыркнул Гарри. — У Панси круги под глазами, как у панды, она шатается от недосыпа — зато может похвастаться редким даром, с которым непонятно что делать. Как по мне, цена слишком высока, — тихо добавил он, и Панси кивнула, соглашаясь.

— Я два часа раскладывала карты, пялилась в шар и пыталась увидеть хоть что-то, — поделилась она. — Ноль. Зато ночью, как по заказу, опять всякие страсти снятся, и зелье почти не помогает.

— Что ты хоть видишь? — заинтересовался Драко. — Что-то полезное?

— Да чушь какую-то, — отмахнулась Панси. Она взяла было ложку в руки, но мороженое окончательно растаяло, и притрагиваться к этому теплому липкому месиву не хотелось. Признаваться не хотелось тоже, и она сказала полуправду: — Болота, кипарисы, да еще воет кто-то вдалеке. В общем, врагу не пожелаю.

— Нет бы что-то полезное, — подосадовал Драко, а затем наклонился ближе и крутнул на пальце кольцо-заглушку: — Как думаешь, ты сможешь увидеть, что находится в Тайной комнате?

Панси внимательно взглянула на друга. Драко Малфой и Тайная комната, акт второй. Теперь ведь не отстанет — найдет способ и все равно просочится туда, так или иначе. Парселтанг вроде бы невозможно выучить, нужен врожденный дар, однако все бывает в первый раз — что если Драко приложит все свои незаурядные способности и изобретет-таки обходной путь?

— Я постараюсь, — сказала Панси вслух. Конечно, ничего она не увидит, но ведь может сказать, что увидела, что там жуткое чудовище — а к неведомому монстру даже непоседливый и азартный Малфой не сунется. Актриса из Панси была так себе, но если она хорошо все отрепетирует, то может и получиться.

* * *

— Фортескью, серьезно? — спросила Поликсена, садясь напротив и накладывая заглушку. В ее голосе звучала дружеская насмешка. Северус вздохнул и гостеприимно указал рукой: присоединяйся, так уж и быть. — Теперь мне понятно, зачем тебе капюшон — Ужас Слизерина лакомится горячим шоколадом, конец твоей зловещей репутации.

— К твоему сведению, — ядовито парировал Северус, снимая капюшон, — я пью черный кофе. Имею право в свой выходной день, а Фортескью варит его лучше всех в Лондоне.

— Да-да, я так тебе и поверила, — покивала подруга и небрежным тоном спросила: — У мадам Лулу ты тоже кофе пил? Шалунишка!

Северус усилием воли удержал равнодушное выражение лица и искривил губы.

— Не вовлекай меня в свои сомнительные фантазии, — вальяжно сказал он, постукивая ложечкой по ободку чашки. — Что еще за мадам?

Поликсена пристально пригляделась к нему, но настаивать не стала — видно, поверила. Впрочем, почему бы и нет? Если Северус мог провести самого Лорда, то Паркинсон точно его не раскусит. Он глухо удивился тому, что соврал вместо того, чтобы спокойно подтвердить ее догадку, но отчего-то говорить с Поликсеной о «Сладком яблоке» было неловко.

— Если что, я не осуждаю, — тем временем шутливо подняла руки подруга и добавила, играя бровями: — Колдомедики говорят, для здоровья очень полезно.

— Поликсена? Поликсена Паркинсон? — раздался из-за спины чей-то удивленный голос, и Северус обернулся через плечо. За ним со своей дурацкой застенчивой улыбкой топтался Ремус Люпин. При виде него оборотень пригасил свой неуместный оскал, но потом все же кивнул, посерьезнев: — И Северус Снейп. Я не помешал?

Поликсена сняла заглушку пассом руки, позволяя ему их слышать, и Люпин ухмыльнулся:

— Заглушка, да? Очень по-слизерински. Разрешите, я к вам присоединюсь? Мерлин, сколько лет мы не виделись, с самого выпуска ведь?

И век бы еще не видеться, — раздраженно подумал Северус, откладывая ложку, которую крутил в руках. — Принесла же тебя нелегкая, блохастый ты коврик для ног.

Поликсена встала и, перегнувшись через столик, по-мужски пожала Люпину руку.

— Садись, что ли, — предложила добродушно. — Я думала, ты уехал из Британии, ни разу о тебе не слышала за все эти годы.

Люпин нервно дернул щекой и подтянул к себе еще один стул от соседнего столика.

— Меня носило то тут, то там, — обтекаемо сказал он, садясь по левую руку от Северуса. Выглядел бывший однокурсник весьма потасканно для приличного мага, но для оборотня почти франтовато: видавший виды твидовый пиджак горчичного цвета, брюки в тон, потрепанный саквояж с инициалами. — Но все меняется к лучшему: я еду в Хогвартс!

Поликсена удивленно подняла брови и откинулась на стуле. Северус припомнил деловитую загадочность Альбуса в последнее время и устало прикрыл глаза. Только этого еще не хватало!

— Я буду преподавать ЗОТИ, — смущенно пояснил Люпин, подтверждая опасения Северуса. — Вернуться в Хогвартс после стольких лет — я уже и не думал, что когда-то снова переступлю его порог. Ты ведь преподаешь Зелья, да, Северус? Я давно хотел лично извиниться за все, что между нами произошло в школе… я был тем еще дураком.

Он протянул мозолистую ладонь, пытливо заглядывая в глаза и улыбаясь, как какой-нибудь дружелюбный золотистый ретривер, и Северус, поколебавшись, пожал ему руку. В конце концов, они давно не подростки, пора уже думать перед тем, как наживать врагов на пустом месте.

— А вы… вы вместе, да? — понизив голос, уточнил Люпин, и Северус закатил глаза.

— Мы не вместе, — насмешливо ответила за них обоих Поликсена. — Мы так, параллельно. У меня племянница учится в Хогвартсе, вот интересуюсь ее успехами.

Северус чопорно кивнул, подтверждая ее слова, и неожиданно почувствовал укол сожаления.

Люпин хмыкнул, обвел их нечитаемым взглядом и пожал плечами.

— Понял, прошу прощения за ошибку, — легко исправился он. — Ладно, я пойду, мне еще нужно заселиться в «Дырявый котел». Только заказ у Флориана заберу с собой, люблю сладкое.

Он еще раз стеснительно улыбнулся, встал и, чуть поклонившись на прощание, ушел. Северус проводил его задумчивым взглядом. Оборотень снова в школе — прекрасно, просто лучше не придумаешь. Посвятить в пушистую проблему Люпина Люциуса, чтобы продавить его увольнение через Попечительский совет? Он прикинул шансы на победу их маленькой коалиции над Дамблдором, если действовать в лоб, и с сожалением отказался от этой заманчивой идеи. Ничего — рано или поздно, но Люпин допустит какой-нибудь промах, и тогда Северус с удовольствием воспользуется этим рычагом. А пока надо будет предупредить своих подопечных, чтобы держались с клыкастым профессором настороже и не гуляли в лунные ночи.

Северус нашел взглядом их столик у окна и покачал головой, удивляясь сам себе: иногда он чувствовал себя многодетным отцом, и какая-то глубоко запрятанная его часть находила в этом странное удовольствие. Кто бы мог подумать, что чужие дети смогут пробиться через бастионы его мизантропии? Северус попытался себе представить, каким мог бы быть его собственный ребенок, но воображение отказывало. Он решительно оборвал мысль и отпил еще кофе. Лезет же в голову всякая чушь!

Примечания:

PayPal, чтобы "Дамы" росли большими и кушали много каши: ossaya.art@gmail.com

Буду очень благодарна, если вы порекомендуете "Дам" кому-нибудь, кому они могут понравиться ❤️

Как вы можете видеть, события второй книги не повторяются один в один. Это обусловлено тем, что, во-первых, некоторые идеи канона мне кажутся нелогичными, а во-вторых, у нас уже другие герои и у них другие задачи. Рон с братьями не похищал Гарри у опекунов, соответсвенно, не было полета на Фордике, трогательного братания и случайного визита в Лютный. Гарри не было у Дурслей в день его рождения — соответственно, сделка Дурсля прошла как по маслу. Люциус понял, что дневник не так-то прост — значит, отдавать его в чужие руки чревато. Кроме того, он не стал бы продавать опасные вещи во время рейдов, значит, к Боргину он бы не пошел и в Косом/Лютном ему делать нечего в этот день, так что матч Малфой-Уизли не случился.

Среди прочего, я никогда не понимала, зачем Альбус нанял Локхарта. Повестись на его улыбку он не мог — слишком умен. Могла быть какая-то интрига в Министерстве, но у меня так вышло, что Альбусу Люпин под рукой сейчас нужнее, чем заигрывания с патронами Локхарта.

Кстати, где-то видела, что Люпина мог сыграть Юэн Макгрегор, и меня зацепила эта идея :) Так что в моем фанкасте пополнение: https://ibb.co/qd4vBxD

1) Моя авторская вольность, но она объясняет все эти встречи в один и тот же день в Косом

Вернуться к тексту

2) Цитата из "Гарри Поттер и Тайная комната"

Вернуться к тексту

3) Частично взято из "Гарри Поттер и Тайная комната"

Вернуться к тексту

4) Каждый игрок в крекьяун ремнями привязывал к голове котёл. По сигналу рога или барабана до сотни заколдованных обломков скал и камней, которые до этого висели в сотне футов над землёй (около 30,5 метров), падают на землю. Игроки в крекьяун взлетают в воздух и пытаются поймать в свои котлы как можно больше камней.

Вернуться к тексту

5) Учебник по прорицанию для третьего курса «Как рассеять туман над будущим»

Вернуться к тексту

6) На мой взгляд, целая столица магической Британии не может иметь всего две улицы, так что у меня их побольше

Вернуться к тексту