Те, кто против тех, кто против нас (гет)

Но вот под ветрами злыми

Он снова спешит на помощь.

Я помню его имя,

Надеюсь, и ты вспомнишь.

(с) Олег Медведев

Приглашения в Хогвартс магглорожденным доставляли его профессора, но в последние десятилетия в старой доброй Англии появлялось все больше районов, куда профессорам заходить не хотелось. Однажды, когда бесстрашная МакГонагалл приболела, аврор Поттер взял доставку пары таких писем на себя, а потом, ко всеобщему облегчению, так и оставил доставку в плохие районы за собой, потому что первые же случаи показали ему, что он знает о жителях трущоб то, что не хотят знать другие.

Сегодняшний случай был нелегким: адресат уже немного контролировал свою стихийную магию и перед одиннадцатым днем рождения выместил обиду за свою горестную жизнь так, что сидел сейчас в отделении полиции, не по возрасту, но по заслугам.

— Август, это просто позорище, — с чуть лукавым укором сказал Гарри, усаживаясь на противоположные нары. — Нападаешь со спины, крысятничаешь у соседей. Разве месть — это главное в жизни? Главное в жизни — волшебство.

С этими словами Гарри обвел вокруг себя палочкой, и камера превратилась в маленькое подобие его гриффиндорской спальни, и даже решетка стала обычной стеной с дубовой дверью.

— Это тебе, Август, — протянул Гарри письмо сидящему на кровати с пологом всклоченному пареньку. — Приезжай осенью в Хогвартс учиться магии. Посмотрим, что из тебя получится.⁽¹⁾

— Так я волшебник? — недоверчиво, но со скрытой злой радостью спросил Август, и Гарри просто кивнул в ответ, словно это было совершенно будничное известие.

— Я договорюсь, тебя сейчас отсюда выпустят, — пообещал Гарри. — Ты — наш, а мы своих не бросаем. Но только уговор: до сентября не влипай ни в какие истории, иначе в сентябре я сам посажу тебя под замок.

— А ты волшебный мент, что ли?

— Вроде того, — и Гарри протянул Августу руку. — Уговор? Только не кидай меня, Август. Даже не пытайся.

— Можно, я пойду с тобой? — спросил Август, беря руку Гарри. — Прямо сейчас.

— Хорошо, — улыбнулся Гарри. — До дома мы доберемся разве что к вечеру, у меня служба. Так что на сегодня второй уговор: если я говорю: «Прыгай», ты прыгаешь. Если говорю: «Ложись», падаешь на землю.

— Уговор, — подтвердил Август, не выпуская протянутой ему руки.

После героического рейда на ферму с марихуаной, который, по благородному замыслу друзей, должен был на неделю сделать соседние города свободными от наркотиков, Скорпиусу спалось неспокойно. Что-то говорило ему, еще до злополучного рейда, что не стоило пускаться на все, на что вдохновляют озорные и хитрые глаза Дельфи, да и сон ему после рейда приснился тоже плохой.

Во сне Скорпиус долго ехал куда-то в багажнике маггловской машины, а потом машина остановилась, багажник открылся, и над связанным Скорпиусом наклонились Гарри в маггловском спортивном костюме и молодой Антон Долохов в костюме-тройке и стильных очках в роговой оправе.

— Это младший Мáлфой, — сообщил Гарри Долохову.

— Правильно — Малфóй, — поправил Долохов. — Малфóй — французская фамилия, ударение на последний слог.

— Да что ты мне рассказываешь, я с его отцом семь лет в школе учился. Правильно — Мáлфой.

— Ну а я еще с его прадедом работал, — не остался в долгу Долохов. — Так что мне лучше знать, что он Малфóй.

Скорпиус тоже хотел поучаствовать в дискуссии о том, как правильно произносить его фамилию, но обнаружил, что рот у него заклеен скотчем, и смог только активно помычать, после чего Гарри скотч снял.

— Деда Гарри, ты что творишь! — наконец возмутился Скорпиус, шутка Беллатрикс про «дядю Гарри» прожила четверть века и перешла теперь к новому поколению.

— Минуточку! — вмешался Долохов. — Кто дал тебе адрес фермы?

— Адрес был у Джеймса, — сознался Скорпиус, Долохов это был не «деда Гарри», и пререкаться с ним Скорпиуса не тянуло. — Его дал ему какой-то Сухой Глаз…⁽²⁾

На этом месте Скорпиус проснулся и бросился будить своего друга Джеймса Поттера.

— Мои сны иногда сбываются, — предупредил Скорпиус сонного Джеймса, наконец вылезшего в пижаме из камина. — Только что мне приснилось, что ферма, которую мы разнесли, принадлежала Долохову.

— Да брось, — махнул рукой Джеймс и зевнул. — Ты же говорил, у него бары, пивоварни. Помнишь, ты еще на третьем курсе хвастался, что он тебе на тринадцатилетие бочонок маггловского пива принес?

— Знаешь, Джим, — обеспокоенно продолжал Скорпиус. — Лучше бы, все-таки, рассказать обо всем твоему отцу. Добром это не кончится. Представь, если мы наехали даже не на Долохова, а на Риддла? У твоего отца с ним договор — Риддл не вмешивается в наши дела, а мы — в его…

— Да нет никакого договора, — чуть сердито отмахнулся Джеймс.

— Есть, я знаю, — убежденно сказал Скорпиус. — Риддл появляется в нашем мире только тогда, когда одно из священных двадцати восьми семейств может понести тяжелый урон и когда никто, кроме него, не может помочь. Ну вот как когда моя мама сильно болела… Я тебе точно говорю: если это Риддл, если мы с тобой случайно нарушили этот договор, то мы оба теперь в большом и жестоком долгу. Не говоря уж о том, что я буду чувствовать себя последней свиньей…

Риддл словно растворился в огромном маггловском мире: через год после своего исчезновения он прислал Гарри пару комиксов про Бэтмена и про Людей Икс, снабдив их надписью «А магглы нас, мутантов, любят», и это Гарри, конечно, обеспокоило — трудно было полагать, что Том Риддл возьмет на себя роль благородного Черного Рыцаря, а вот с Магнето Риддл мог бы и найти немало общего. Но комиксы не торопились воплощаться в жизнь, суперзлодей в маггловском мире так и не появился, и Гарри привык считать, что отсутствие новостей о Риддле — само по себе хорошая новость.

Так что с момента боя в Годриковой Лощине прошло почти четверть века, и в один неприятный день главному аврору Поттеру пришлось решать проблему похуже многих и многих.

— Максимум, что за это могут дать, командир, — это три месяца Азкабана, — дружески уверял Гарри один из теперь уже ветеранов аврората, который почитал себя и Гарри однокашниками, потому что учился на первом курсе, когда Гарри и Гермиона скитались по лесам и городам в компании язвительного и умного медальона. — Хотя если вы, командир, не придете на заседание Визенгамота и не будете своим присутствием напоминать, что за проступки по отношению к магам и магглам наказание должно быть одинаковым, им влепят штраф да палочки отнимут на месяц. Погромили-то они магглов, да и то каких не жалко — что уж по наркоторговцам плакать. Робин Гуды, одно слово.

— Про пострадавших узнали? — мрачно спросил Гарри, ему тяжело было и отступаться от своих принципов столь очевидным образом, и сына он в Азкабан отправлять бы не стал. Это ведь Джеймс и Скорпиус разгромили плантацию марихуаны в каком-то подземелье, совершенно без повода и, похоже, переоткрыв принцип Тома Риддла «бандитам все равно будет по заслугам».

— Микки Пирсон, которому они насолили, — это жуткая сволочь, — доверительно сообщил Гарри все тот же коллега-ветеран. — Держит всю траву. Парень из низов, попал в Оксфорд, был там лучшим студентом — и во время учебы начал толкать анашу мажорам из аристократов. Обзавелся связями, а потом втянул в свой бизнес беднеющие аристократические семьи: растит свою траву прямо у них в поместьях, но только под землей. Магглы недавно приняли закон такой, что его бизнес, считай, теперь легальный — он, говорят, собирается его продать. Репутация у него страшная, легальным бизнесом такой человек рулить не может. Так что дело с этой стороны дрянь, командир, — ребятам лучше много лет в маггловском Лондоне не показываться, а то и вовсе из магического мира не высовываться.

Где-то на середине рассказа о Микки Пирсоне у Гарри появилась догадка, которая постепенно стала уверенностью. Парень из низов, лучший ученик, втерся в круг аристократов и втянул их в свои темные дела — все совпадало один в один. А свои имя и фамилию, доставшиеся ему от предателя-отца, Том Риддл никогда не любил.

К счастью, совы в магическом мире не обращали никакого внимания на смену фамилии — Гермионе и накануне серебряной свадьбы порой приходили письма, адресованные Гермионе Грейнджер. Вот и Гарри, оставшись один, взял пергамент и написал Тому Риддлу на девичью фамилию. Домой Риддла Гарри, конечно, приглашать не стал — Гермионе обо всей этой истории лучше бы было знать поменьше, да и вызвать Тома Риддла в аврорат на беседу было большим удовольствием.

Ждать пришлось довольно долго, и аврорский этаж в Министерстве успел почти опустеть, когда уже вечером из вспыхнувшего слизеринской зеленью пламени в кабинет Гарри вышел седеющий маггл, словно сошедший с рекламы дорогих часов или коллекционных виски. С рекламного плаката одетый чуть развязно для аристократа маггл прихватил пару квадратных бутылок и выставил их на столик между двумя креслами.

— Не скажу, что то, что вы здесь пьете, невозможно пить, — чуть надменно, но и вместе с тем с провокационной насмешкой заметил маггл. — Но увы, в огневиски есть провинциальность, и в незабываемых оттенках его букета явно читается «пей что дают».

Гарри чувствовал исходящую от его гостя опасность и спрессованную в нем огромную магическую силу, но ему все равно было трудно поверить, что этот обаятельный, довольный жизнью и даже веселый человек — тот, кому было адресовано его письмо. Прошедшие четверть века, конечно, изменили многое, но большинство из этих перемен были к худшему: люди вокруг Гарри старели, делались ворчливыми и раздражительными, становились разочарованными и циничными. И только Том Риддл, если это был он, нашел в себе спокойствие и смотрел теперь на мир с чуть усталой усмешкой, словно им забавляясь — и с такой же усмешкой Риддл протянул руку и призвал к себе стакан, не вынимая палочки.

— Как говорила раньше моя дочка, «папа — джедай!» — поведал Риддл, разливая виски по широким толстым стаканам.

— Папа — ситх, — не удержался Гарри, наконец садясь во второе кресло.

— Папа для ситха слишком красивый, — возразил Риддл. — Опять же, ее мнение, не мое.

— Ну здравствуй, Микки, — сказал Гарри после двух замечательных глотков — в виски Риддл действительно стал разбираться очень хорошо.

— Здравствуй, Гарри, — ответил Риддл, а Гарри подумал, что это первый раз, когда они обращаются друг к другу как старые знакомые. Прошедшие четверть века разделили их достаточно, чтобы не нужно было удерживать дистанцию, обращаясь друг к другу подчеркнуто формально.

— Я знал, что рано или поздно ты догадаешься, — продолжал Риддл. — Правда, не думал, что мои дела будут тебе интересны — мой бизнес сейчас практически полностью легален, я даже налоги начал недавно платить. Это, по-моему, трогательно.

— У тебя недавно погромили подземную ферму? — спросил Гарри, и Риддл с интересом кивнул. — Это были наши. Даже мои — мой сын и его друг Скорпиус. Не нарочно, конечно — они вообще не знали, что это твое.

— Беда небольшая, — великодушно сказал Риддл. — Мне нужно только имя, и мы квиты. Я даже рад, что это твои — хуже было бы, если бы слухи о моих неприятностях начались в нашем мире.

— Я назвал тебе имена. И прошу их простить.

— Имя того, кто сказал им, где находится ферма, — уточнил Риддл. — Ее адрес не записан в путеводителях. Мне нужно найти того, кто хотел, чтобы этот погром случился — и кто использовал втемную твоих ребят. У них я эту информацию добывать не буду. Давай лучше ты.

Гарри наконец почувствовал тяжесть требуемой за выходку сына цены — все же под обликом фальшивого аристократа и бонвивана Микки Пирсона скрывался Том Риддл, отставной Темный Лорд, и он теперь требовал выдать незнакомого Гарри человека ему на расправу.

— Не жалей об этих людях, Гарри, — задушевно сказал Том Риддл. — Они заслужили то, что с ними случится. Если тебе так будет легче, думай, что я отомщу не за себя, а за многих и многих.

— Пообещай, что не убьешь никого, на ком нет убийств.

— Боже правый, — вздохнул Риддл. — Вы, похоже, так хорошо без меня живете, что мне даже обидно. По рукам, конечно. После того, как я получу имя, в сторону твоих пареньков никто даже косо не взглянет. Если виски понравилось, оставь себе.

Риддл встал, словно ему опять было немного скучно с молодежью, пусть даже Гарри и успел за прошедшие четверть века постареть.

— Дельфини, красавица из Дурмштранга, — твоя дочь? — спросил Гарри, решив проверить свою догадку, ну и просто чтобы Риддл не скучал.

— Моя, — кивнул Риддл и улыбнулся, чуть криво, но тепло.

— Это из-за ее красоты Джеймсу и Скорпиусу пришла в голову дурацкая идея порисоваться.

— Не давай Дамблдора, Гарри, — чуть поморщился Риддл. — Словно она в этом виновата.

— Виноваты, конечно, они, — твердо сказал Гарри. — Просто хотел тебя попросить: не говори ей, что они погромили именно твою ферму. Она обидится и их прогонит, а у них трагедия будет.

— Может, все-таки сказать? — усмехнулся Риддл. — Они и так рано или поздно с ней рассорятся — а если нет, то зачем тебе такой родственник, как я? Гермиона будет в бешенстве, я тебе обещаю.

— Ну почему сразу мне, — улыбнулся Гарри в ответ. — Малфой-мэнор тоже тебя помнит.

«Не меня», — хотел в очередной раз напомнить Риддл, но идея ему понравилась.

— Я припоминаю, что ты хорошо ладишь с Драко, — немного насмешливо сказал Риддл. — И говорят, ты теперь не против, что ваши дети дружат.

— Все так, — подтвердил Гарри. — Но повредничать же немного мне можно?

1) Источник вдохновения: https://www.youtube.com/watch?v=HWofpqE52m4

Вернуться к тексту

2) Оригинал сцены, 18+ за лексику: https://www.youtube.com/watch?v=PukpliZzm-I В конце на пару секунд появляется Том Риддл, которого мы заслужили :)

Вернуться к тексту