Harry Potter and the Champion's Champion (джен)

Гарри и Гермиона не слышали ни одобрительных хлопков и свистков, ни щелчков затвора камеры Колина Криви, который делал снимки пока они целовались позабыв обо всем. Они потерялись в своем собственном мире, утратив все чувства, кроме ощущения губ друг друга. И этот момент абсолютного совершенства был потерян, когда громкий и многократный шум разнесся по всему залу. Оглянувшись на студентов, они увидели, что все таращаться на Рона, который стоит на своем стуле. Гарри и Гермиона увидели, что лицо Рона стало такого красного оттенка, что любой гриффиндорец мог бы им гордиться. Любой, кроме тех, что стояли в опасной близости от Рона, так как они еле могли дышать.

Рон спустился вниз со своего сидения, наложил себе в тарелку побольше еды, схватил свою чашку и стремительно умчался из Большого Зала.

— Мне кажется он немного завидует, — прошептал Гарри Гермионе.

— Заклинание всего лишь высвобождает его настоящие газы из пищеварительного тракта. Мерлин, да он ест все, что перед ним положат, — прошептала Гермиона в ответ.

— Вот черт! — сказал Гарри, пораженный внезапной мыслью.

— Что такое?

— Тебе хотя бы не придется делить с ним спальню, — ответил Гарри, представляя ночь за ночью подобных запахов.

— Просто будем надеяться, что вскоре он это переживет, — ответила Гермиона.

— Может мне стоит пойти и поговорить с ним? Что бы убедиться, что все в порядке, — спросил Гарри.

— Вероятно, он сейчас очень сильно завидует и еще ему неловко, ты можешь только все испортить, — ответила Гермиона.

— Хорошо, поговорю с ним попозже или завтра утром, — ответил Гарри.

— Какое подходящее время! — одновременно произнесли близнецы Уизли, подходя к ним.

— Подходящее для чего? — спросил Гарри.

— Для вас двоих, конечно же. Если бы вы тянули до Рождества, то мы с Фредом совершили бы убийство.

— Убийство? О чем ты говоришь? — спросила Гермиона.

— Анджелина принимает ставки на то, когда же до вас двоих наконец-то дойдет, — ответил Фред и посмотрел вниз на стол. — Эй, Анджелина, кто выиграл?

— Эммм... Проффесор МакГонаггл, — ответила Анджелина, глядя на список.

— Вы спорили на то, что мы будем вместе? — спросила Гермиона.

— Нет, конечно же нет. Мы бы никогда так не сделали, — сказал Джордж, улыбаясь. — Вы всегда были вместе. Мы поспорили на то, когда же вы, наконец, поймете, что вы любите друг друга.

Гермиона заметила одного человека, сидевшего за гриффиндорским столом, который пристально смотрел на нее и совсем не улыбался. Если взглядом можно было бы убивать, то Авада Кедавра вылетела бы из глаз Джинни Уизли, обрушившись прямо на Гермиону. Та просто улыбнулась своей подруге, затем, взяв Гарри за руку, она положила голову ему на плечо. Гарри неосознанно обвил руку вокруг нее и притянул поближе. Это заставило младшую Уизли вылететь из зала вслед за братом. Гермиона подумала, что эти рыжие волосы и пар, который вот-вот повалил бы из ее ушей, делают Джинни схожей с Хогвартс-экспрессом.

Гарри не замечал Джинни и продолжал болтать с близнецами.

— Что вы хотите сказать — мы все время вместе? Мне.. ну.. мне нравятся разные люди.

— Ах, да! Очаровательная юная мисс Чанг, я полагаю, — ответил Джордж, глядя на стол Равенклоу, за которым вышеупомянутая особа не выглядела особенно счастливой. Она тоже пристально смотрела на Гермиону. — У нее не было ни единого шанса. Вы двое были неотделимы друг от друга с самого первого курса. И если бы вы не поняли все к Рождеству, то у нас с Фредом было несколько планов, что бы помочь нам выиграть пари.

— Профессор МакГонаггл тоже поставила на нас? — спросила Гермиона с недоверием. Она обернулась и посмотрела на заместителя директора. Гермиона могла бы поклясться, что строгий профессор мельком улыбнулась своей любимой студентке.

— Ну конечно! И профессор Флитвик тоже. Профессор Трелони хотела поставить на то, что ты объявишь о своей любви только на могиле Гарри, — сказал Фред. — Но Анджелина потребовала назвать точную дату. Трелони умчалась, пробормотав, что секреты будущего нельзя разглашать из-за сделки в несколько галеонов.

Гарри хотел уйти от темы и вспомнил кое-что еще.

— Ребят, вы не сердитесь на меня за то, что не выбрал чемпионом ни одного из вас? Я знаю, что вы оба хотели участвовать.

Фред ухмыльнулся и широко улыбаясь, повернулся к брату

— Он что, действительно думает, что мы на него злимся?

— Он подарил нам один из самых лучших подарков, которые только можно вообразить, и думает, что мы расстроимся? — ответил Джордж своему брату, сверкнув глазами.

— Подарков? Что вы хотите сказать? — спросил Гарри, занервничав. Когда близнецы отвечают с таким необъятным счастьем, то кто-то оказывается в немедленной близости от шалости.

— Очевидно, он не понимает, мой дорогой брат, — сказал Фред.

— Тогда нам следует просветить его, мой достопочтенный брат, — ответил Джордж и повернулся к Гарри. — В том году у нас было не так уж и много веселья.

— Квиддича не было, а с тех пор как прибыли ученики из других школ...

— Филч и профессора внимательно следят за нами.

— Естественно самая лучшая проделка — …

— Это проделка над Чемпионом Триволшебного Турнира.

— Но мы не собирались шутить над тобой , Гарри, — сказал Джордж и ухмыльнулся своему брату, — слишком сильно, по крайней мере.

— Седрик слишком хорош, чтобы сделать что-то с ним.

— К тому же, мы уже много лет назад поняли, что не стоит связываться с Пуффами.

— Нда... вопрос доверия, просто послушай нашего совета и не связывайся с ними никогда...

— Оставались только чемпион Шармбатона и Крам.

— Мадам Максим нас пугает. Она даже больше, чем Хагрид. А Крама мы не могли достать из-за толпы девчонок, которые преследуют его куда бы он ни пошел.

— Но теперь, Гарри, ты подарил нам Рона.

— Наш собственный брат — Чемпион. Теперь мы смотрим на грядущий год гораздо лучше.

— Теперь-то ты понял, Гарри, ты подарил нам неизмеримый подарок.

— Рад был... помочь, — сказал Гарри, колеблясь. — Ну вы там не переборщите, ладно?

Фред улыбнулся Джорджу и они оба невинно ответили:

— Да разве мы могли бы сделать такое, Гарри?

Гарри внезапно почувствовал сильный страх за то, что близнецы могут сделать с его другом.

Никто не заметил маленького жучка со странными отметинами вокруг глаз, сидевшего на спине Колина Криви. Этот жучок летал в Хогвартсе с тех самых пор, как объявили чемпионов Триволшебного Трунира. Этот жучок хотел фотографии некоего молодого юноши, который только что их сделал. И хотел их очень сильно. Жучок следовал за Колином повсюду, пока он не проявил фотографии. После того, как он вышел из магической темной комнаты, жучок превратился в женщину, которая взяла фотографии, превратилась обратно в жука, и покинула Хогвартс, зная, что у нее есть следующая великолепная история.

После ужина Гарри и Гермиона поднялись обратно в гостиную Гриффиндора. Как только они прошли за Портрет, им сразу стало понятно, что Рон все еще мучается остаточными приступами зависти. По крайней мере, запах, пронизывающий всю комнату, указывал на это.

— О, Мерлин, — сказал Гарри и слезы выступили на его глазах. — Я думаю, что буду спать в Запретном Лесу. Если выбирать между быть съеденным Акромантулом или спать с таким запахом, то я предпочту быть съеденным.

— Ну не глупи, — ответила Гермиона. — Давай я покажу тебе чары, которые можно наложить на свою кровать, чтобы блокировать все запахи, которые могут тебя потревожить.

Из-за сильной необходимости, у Гарри ушло всего десять минут на то, что бы выучить не только это заклинание, но и продвинутое заклинание очистки воздуха настолько хорошо, что они смогли очистить всю гостиную.

— Тебе, по крайней мере, не придется спать с этим, — сказал Гарри.

— Да, но мне придется спать с охранными чарами, я думаю, — ответила Гермиона.

— Почему?

— Джинни. Она не очень-то за меня рада.

— Почему? — смущенно спросил Гарри.

— Ты хоть понимаешь, что она была влюблена в тебя вечность? — спросила Гермиона. — И она, когда увидела нас вместе, посмотрела так, как будто хотела меня убить.

— Я думал, она уже пережила это.

— Видимо не совсем. Я даже видела, как она писала «Джинерва Молли Поттер» на клочке бумаги, как будто тренируясь на будущее. Однажды я застала ее, когда она, клянусь, тренировалась произносить свадебные клятвы тебе.

— Но она же мне как сестра, — пробормотал Гарри. — Что я могу сделать?

— Я разберусь с ней сама, — сказала Гермиона. — Как я уже говорила, ты теперь мой, мистер Поттер, и я не позволю тебе уйти. А теперь поцелуй меня и возьми книги, у нас много домашней работы.

И, как и любой хороший парень, он сделал все в точности так, как сказала ему его девушка. К счастью, Рона не было в спальне, но некоторые звуки, которые услышал Гарри, дали ему понять, что Рон, вероятно, в ванной.

Когда они уже почти заканчивали свои рефераты, Рон спустился вниз. Увидев их в гостиной, он повернулся и бросился вверх по лестнице, где кончался барьер для запахов, издавая незначительные «прррп», следовавшие за ним.

Гарри обернулся вовремя, чтобы заметить, как Рон исчезает на лестнице.

— Мне действительно нужно поговорить с ним, — сказал он.

Затем задержал дыхание и рванул вверх по лестнице. Гарри обнаружил, что то ли Рон закончил свою газовую очистку, то ли пришло время запахам исчезнуть из их комнаты, но в ней можно было дышать.

— Эй, Рон, — сказал Гарри своему лучшему другу, который лежал на своей кровати. — Ты как?

— Вот тебе надо было это сделать, да, Гарри? — воскликнул Рон. — Не мог поддержать меня, дать мне немного признания, немного славы. Нет, нет, Гарри Поттер. Тебе надо было взять и украсть все внимание. Прям вот надо было поцеловать Гермиону в минуту моей славы.

«Прррп»

— Я этого не делал, — ответил Гарри. — Я обещал Гермионе поцеловать ее в Большом Зале. Я наоборот думал, что все будут смотреть на тебя, и она не будет смущаться.

— Ну да. Слушай, Гарри, просто оставь меня в покое. Иди к своей подружке.

«Пррррррппррррррп»

— Хорошо, Рон, — ответил Гарри. Слезы выступили у него на глазах, так как запах уже достиг его воздушного пространства. — Я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке.

— А чего ты плачешь? — спросил Рон. — Не можешь вынести, когда кто-то получает немного известности?

— Я отдал ее всю тебе, Рон, — сказал Гарри. Он немного повысил голос, чтобы сдержать рвотный рефлекс. — Я просто хотел, что бы у тебя тоже был шанс.

— Отлично, — ответил Рон. — А теперь проваливай и оставь меня в покое.

— Знаешь, приятель, если что — мы рядом, — снова начал Гарри. — Если тебе понадобиться помощь, то Гермиона и я будем рады помочь.

«Прррррппррррппррррррп»

«О, Мерлин, я больше не вынесу». И Гарри бросился вниз по лестнице.

Когда он вошел обратно в гостиную, то Гермиона спросила:

— Как все прошло?

— Не так уж и хорошо, — ответил Гарри. — Он думает, что я поцеловал тебя, что бы украсть его славу тем вечером.

— Но... — начала Гермиона.

— Я пытался ему объяснить, он думает, что имеет веские доводы, — сказал Гарри.

— Мы можем чем-нибудь помочь?

— Не сейчас, он все еще завидует, — сказал Гарри.

Гермиона вдохнула запах одежды Гарри:

— Да уж, я вижу.

В этот момент Невил, Дин и Симус вошли в гостиную. Гарри подумал о спальне и воскликнул:

— Эй, парни! Я только что был наверху, Рон все еще не стало лучше.

Уидев выражение паники на лицах трех его соседей, он показал им заклинания очищения воздуха и барьер для запахов, которым его научила Гермиона. Гермиона сама потратила следующие сорок минут, что бы показать им как их выполнять.

К тому времени как Гарри пожелал спокойной ночи своей девушке, что так же включало в себя поцелуй на ночь, который по выразительности приближался к поцелую в Большом Зале, Невилл, Симус и Дин отлично поработали над освежением воздуха в гостиной. Гарри произнес заклинание, блокирующее нежелательные запахи вокруг своей кровати, и провалился в глубокий сон, грезя о прекрасной девушке с копной торчащих волос.

Следующая неделя пролетела незаметно. Каждый раз, когда Гермиона предлагала Рону присоединиться к ним с Гарри, чтобы сделать домашнюю работу, Рон напоминал ей о том, что, в отличие от них, ему, как Чемпиону, не нужно сдавать экзамены в конце года.

— Но, Рон, — пыталась воззвать к нему Гермиона, — тебе же все равно нужно учиться. Ты так же будешь сдавать С.О.В. через год. И с тебя будут снимать баллы, если ты не будешь делать домашнюю работу.

На это Рон просто презрительно махал рукой и возвращался либо к чтению книг о квиддиче, либо к игре в шахматы против себя самого.

Время от времени Гарри спрашивал Рона что именно тот делает для подготовки к Турниру, тот обычно отвечал, махнув рукой в сторону шахмат: «Работаю над стратегией».

Казалось, что Рон все-таки преодолел свою зависть. По крайней мере, он успешно игнорировал Гарри и Гермиону, а значит, не думал об этом. Чтобы не провоцировать его, они перестали целоваться у него на виду. Но все изменилось утром следующего четверга, когда почтовые совы доставили письма и газеты всему Большому Залу. Гермиона развернула свой Ежедневный Пророк и увидела фотографию, занимавшую первую страницу целиком, на которой они с Гарри целовались в Большом Зале. Заголовок гласил: «Мальчик-который-выжил теперь Мальчик-который-влюбился». Тыквенный сок, который она собиралась выпить разлился по всему столу.

Гарри взглянул на нее, увидел фотографию, немедленно схватил Гермиону за руку, и направился к выходу из Большого Зала. Все взгляды были направлены на них. Тем временем Рон уже наполнил свою тарелку едой и посмотрел в газету Невилла.

«ПФФФФФФФПФФФФФФФПФФФФФФ» еще раз разнеслось по залу. Теперь уже все взгляды устремились на него, на Рона Уизли, Чемпиона Триволшебного Турнира.

Когда профессор МакГонагалл посмотрела на гриффиндорский стол, то обнаружила, что Невилл, Дин и Симус уже проделали отличную работу, убрав запах. Она устремила на них вопросительный взгляд, а они просто ответили: «Практика».

— Мистер Уизли, могу я предложить вам посетить мадам Помфри? — сказала профессор МакГонаггл рыжеволосому покрасневшему Чемпиону Триволшебного Турнира.

— Да, мэм, — ответил тот и вернулся к завтраку.

Этот звук продолжался не менее четырех минут и сопровождал каждую страницу, которую перелистывал Невилл, где появлялись фотографии Гарри и Гермионы. Рон позавтракал и отправился в больничное крыло, но мадам Помфри не смогла обнаружить у него какое-либо заболевание. Она дала ему несколько зелий, которые, по ее словам, должны были улучшить его положение.

Этим же днем четверокурсники Гриффиндора и Слизерина спустились в подземелья на сдвоенные Зелья. Гарри услышал как кто-то медленно протягивает за его спиной:

— Итак, Поттер, эта грязнокровка с выступающими зубами — лучшее, на что ты способен?

Гарри схватил свою палочку и повернулся:

— Малфой, заткнись. Если лучшее, на что ты способен — это Пэнси, то это еще не повод оскорблять Гермиону. Особенно, если она может надрать тебе задницу в любом предмете.

— Гарри, просто не обращай на него внимания, — попросила Гермиона.

— Слушайся свою грязнокровку, ручной Поттер, — сказал Драко, улыбаясь своей блестящей изумительности, затем он посмотрел на своих охранников-переростков Крэбба и Гойла.

Палочка Гарри незамедлительно оказалась в его руке:

— Я сказал заткнуться, хорек.

Вспышка в глазах Драко, он тоже достал свою палочку.

— Ну давай, Поттер. В этот раз Грюма здесь нет, чтобы помочь тебе. Или, что, кишка тонка?

— Фуннункулус! — воскликнул Гарри.

— Денсоуджио! — выкликнул Малфой.

Обе палочки вспыхнули, и лучи света столкнулись ровно посередине, отлетев в разные стороны. Луч Гарри попал в лицо Гойлу, а луч Малфоя — в Гермиону. Гойл заревел и ухватился за нос, где начали появляться безобразные фурункулы. Гермиона панически захныкала и стала зажимать рот.

— Гермиона! — воскликнул Гарри, повернувшись к ней. В ее глазах стояли слезы. — Что случилось? — Но он уже мог видеть ее зубы из-за руки. Как только она почувствовала их, то испуганно закричала.

— Почему такой шум? — спросил тихий вкрадчивый голос. Это был Снейп.

Слизеринцы попросили дать им все объяснить. Снейп указал длинным пожелтевшим пальцем на Малфоя и произнес:

— Объясняйте.

— Поттер напал на меня, сэр....

— Мы напали друг на друга одновременно! — выкрикнул Гарри.

— … и попал в Гойла, посмотрите.

Снэйп осмотрел Гойла. Его лицо сейчас напоминало нечто, что можно было обнаружить в домашней книге по ядовитым грибкам.

— Гойл, в больничное крыло, — тихо сказал Снейп.

— Малфой задел Гермиону, — сказал Гарри, — посмотрите!

Гермиона делала все возможное, что бы закрыть зубы руками, это было очень сложно, так как они уже выросли ниже шеи. Пэнси Паркинсон и другие слизеринские девушки скрючивались от беззвучного хохота, указывая на Гермиону из-за спины Снейпа. Снейп мельком взглянул на Гермиону и сказал:

— Не вижу никакой разницы.

Гермиона издала последний всхлип и убрала руки ото рта. Гарри бросил предупредительный взгляд на жирноволосого мерзавца в лице профессора и последовал за ней.

— Поттер! — закричал Снейп. — Я не говорил, что вы можете уйти.

Гарри предпочел его проигнорировать и продолжил идти за Гермионой в больничное крыло.

А в классе зелий Рон сел рядом с Невиллом, прямо напротив парты Малфоя. Снейп задал им сварить очень сложное зелье. Через несколько минут Малфой сказал

— Уизли, что ты думаешь о Поттере и его всезнайке?

«Прррпррп»

— Я хочу сказать, что он очень знаменит и теперь у него еще и девушка есть, — продолжал Малфой, а уши Рона покраснели.

«Прррпррп»

Малфой достал номер Ежедневного Пророка и расстелил его поверх котла. Изображение Гарри и Гермионы оказалось прямо перед Роном.

— Разве это не заставляет тебя... — и как только он это произнес, то услышал...

«ПФФФФФПППППФФФФПФПФПФПФПФФФПФФФ»

«Аааааааааааа», — закричал Малфой. Газы вступили в прямой контакт с пламенем над его котлом. Это произвело взрыв, который сжег обе брови Малфоя и подпалил гель для волос, которым тот пользовался. Некоторое время Малфой выглядел как танцующая спичка из человека. В панике он опрокинул котел, и кипящая жидкость пролилась прямо на колени Пэнси Паркинсон. Та подпрыгнула и, развернувшись, нечаянно ударила Драко коленом в пах. Когда Снейп пытался потушить пламя на макушке Драко, раздался стук в дверь и вошел Колин Криви, чтобы сказать, что Людо Бэгмену нужны Чемпионы, чтобы фотографироваться. Взгляда Снейпа оказалось достаточно для того, что бы Рон пулей вылетел из класса.

Гарри утешал Гермиону в больничном крыле. Мадам Помфри только что уменьшила ее зубы. Вошел Снейп, леветируя Малфоя и Паркинсон. Малфой выглядел как сгоревшая спичка, верх его головы был полностью черный и все еще тлел. Ноги были скрещены и он что-то бессвязно бормотал. А Пэнси, несомненно испытывающая сильную боль, выкрикивала очень непристойные слова в адрес Малфоя.

Гарри и Гермиона покинули больничное крыло в гораздо лучшем настроении, чем пришли в него. Особенно позже, когда они узнали всю историю целиком о том, что произошло в классе зелий. Замотавшись, Снейп даже не снял с Гриффиндора баллы и не наложил на Гарри наказание за то, что тот не был на занятии.

Колин привел Рона в класс наверху, туда, где уже собрались остальные Чемпионы.

— Колин, кто будет фотографировать? — спросил Рон.

— Я думаю, Ежедневный Пророк, — ответил Колин.

— Отлично! — воскликнул Рон и бросился в комнату.

Людо Бэгмен увидел Рона, входящего в класс и спросил:

— Ты кто?

— Рон. Рон Уизли. Ну, вы знаете, четвертый Чемпион, — ответил Рон.

— Ах да, да... — небрежно бросил Бэгмен. — Итак, мы здесь для проведения церемонии взвешивания палочек. Остальные судьи... — он умолк, так как Рон отвернулся, что бы увидеть ведьму в пурпурной мантии.

— Рита Скитер! — воскликнул Рон. — Моя мама вас обожает. Она читает все, что вы пишете. Если хотите, то могу дать вам интервью. Расскажу все, что вы хотите знать.

— А ты Чемпион, который заменил Гарри Поттера, верно? — спросила журналистка.

— Да. А еще я научил Гарри всему, что он знает, — сказал Рон. — За последние три года я вытаскивал его из стольких передряг, что без меня он был бы уже мертв.

— Продолжай, — сказала репортер. Она потащила Рона через всю комнату в чулан для метел. Она открыла свою сумочку и достала свиток пергамента и перо кислотно-зеленого цвета.

— Ты не против, если я буду использовать Прытко Пишущее Перо, нет ведь?

— Да используйте что хотите, — счастливо сказал Рон. — С чего мне начать?

— С начала, разумеется, — сказала Рита.

Через двадцать минут дверь чулана распахнулась, и в нее вошел Альбус Дамблдор.

— Вот вы где, Рита. И четвертый Чемпион с вами. Превосходно.

— Слава Мерлину, — сказала Рита, глядя через очки-половинки. — Я хочу сказать, рада вас видеть, Альбус. Не пора ли вернуться к другим чемпионам?

Она не стала ждать ответа, выбежала из чулана для метел, оставив пергамент и прытко Пишущее Перо, которое, казалось, исписалось в два раза.

— Но мы добрались только до моего восьмого дня рождения! — крикнул Рон ей вслед.

— Пойдемте, Уизли, — сказал профессор Дамблдор, — время для взвешивания палочек.

Когда они вернулись в класс, чемпионы уже сидели в креслах у двери. Рон сел рядом с Седриком. Он посмотрел на бархатный стол, где сидели четыре из пятерых судей — профессор Каркаров, мадам Максим, Крауч и Людо Бэгмэн. Рита Скитер уселась в углу с другим куском пергамента и Прытко Пишущими Перьями.

— Могу ли я представить вам мистера Олливандера? — сказал Дамблдор, заняв свое место за столом судей. Он обратился к чемпионам. — Он будет проверять палочки, чтобы они находились в хорошем состоянии до начала турнира.

— Мадемуазель Делакур, можно сначала вашу палочку, пожалуйста? сказал Олливандер, входя в пустое пространство в середине комнаты.

Флер Делакур подошла к Олливандеру и вручила ему волшебную палочку.

— Хм … — сказал тот.

Он повертел палочку между длинными пальцами, как дирижер, и выпустил несколько розовых и золотых искр. Потом поднес к глазам и внимательно осмотрел ее.

— Да, — тихо сказал он, — девять с половиной дюймов... Твердая Палисандр... Содержит... Боже мой...

— Волос с головы вейлы, — сказала Флер. — Моей бабушки.

«Так она вейла», — подумал Рон. — «Бьюсь об заклад, что теперь, когда я такой же Чемпион как и она, она пойдет со мной на свидание». Он потер руки в ожидании.

— Разумеется, — сказал Олливандер. — Сам-то я никогда не использовал волосы вейлы, конечно. Из них получаются очень темпераментные палочки... Впрочем, каждому свое, и, если это вам подходит... — Олливандер провел пальцем вдоль палочки, видимо, проверяя на наличие царапин или ударов, а затем пробормотал: «Орхидеус», и из палочки появился букет цветов.

— Очень хорошо, очень хорошо, она в хорошем рабочем состоянии, — сказал Олливандер, зачерпнув (эммм... даже не знаю, что сказать... зачерпнув цветы? как-то странно звучит... не помешало бы перефразировать предложение) цветы и передавая их Флер вместе с ее палочкой. — Мистер Диггори, вы следующий.

Флер скользнула обратно на своё место и улыбнулась Седрику, когда тот проходил мимо нее.

— А, теперь одна моего изготовления, не правда ли? — сказал Олливандер с гораздо большим энтузиазмом, когда Седрик передал палочку. — Да, я это хорошо помню. Содержит один волос из хвоста особенно великолепного единорога. Мужская особь... Должно быть 170 см в холке, почти проткнул меня своим рогом, когда я общипывал его хвост. Двенадцать с четвертью дюйма... Ясень... Достаточно эластичная. Она в хорошем состоянии… Регулярно за ней ухаживаешь?

— Полировал вчера вечером, — сказал Седрик, ухмыляясь.

Рон смотрел на свою палочку. Отпечатки пальцев и пятен от еды были повсюду. Он попытался оттереть некоторые пятна, но из конца палочки посыпались золотые искры. Флер обернулся и только фыркнула на него.

«Хочет поиграть в недотрогу?», — подумал Рон.

Мистер Олливандер направил поток серебряных колец дыма через всю комнату от кончика палочки Седрика, произнес, что доволен, а потом сказал:

— Мистер Крам, прошу вас.

Пока Виктор плелся к Олливандеру, Рон прошептал Седрику

— Эй, Седрик, в следующий раз когда ты будешь полировать палочку, могу ли я присоединиться к тебе? Может быть, мы можем шлифовать наши палочки вместе, — Флер оглянулась на Рона, рассмеявшись.

«Ей нравятся такие, которые заботится о своей палочке», — подумал Рон. Он продолжил разговор с Седриком:

— А еще лучше, если я посмотрю, как ты полируешь свою палочку. Седрик посмотрел на Рона скептически и отодвинул свой стул от него подальше.

«Ему просто завидно, что эта вейла улыбалась мне», — подумал Рон. Олливандер взял палочку Виктора.

— Хм, это работа Грегоровича, если я не ошибаюсь? Прекрасный создатель палочек, хотя дизайн не вполне такой, как я... Однако... — Он поднял палочку и осмотрел ее подробно со всех сторон. — Да... Граб и сердечная жила дракона? — спросил он у Крама, тот кивнул. — Потолще, чем обычно... Достаточно жесткая... Десять с четвертью дюймов... Авис! — Грабовая палочка выстрелила как ружье, и стайка маленьких щебечущих птичек вылетела из палочки и направилась к открытому окну навстречу солнцу. — Хорошо, — сказал Олливандер, протягивая Краму палочку. — И у нас остается... — Олливандер обратился к Людо, который быстро произнес: «Мистер Уизли последний». — Ах, да. Мистер Уизли, наш новый чемпион.

Рон быстро подвинулся вперед и протянул свою палочку Олливандеру.

— Ах, да, еще одна моя палочка. Прошлогодняя, вы сломали свою предыдущую. Четырнадцать дюймов, ива, волос единорога. Это кровь на вашей палочке, мистер Уизли? Вы ранены?

Олливандер поднес палочку к лицу:

— Это просто клубничный джем. — Пожилой создатель палочек махнул палочкой Рона, и из нее фонтаном полилась вода. Он вернул палочку Рону и сказал, что она в надлежащем состоянии.

— Спасибо всем вам, — сказал Дамблдор, вставая из-за стола судей. — Вы можете вернуться обратно на уроки или, что, возможно, было бы быстрее, спуститься сразу к ужину, так как занятия уже подходят к концу.

— Что там с фотографиями? — спросил Рон. — Для Ежедневного Пророка.

— Да, мы должны сделать фотографии, — сказал Бэгмэн.

Весь следующий час они фотографировались. Рон пытался попасть на передний план, а фотограф почему-то отталкивал его в сторону. Крам и Флер были на переднем плане. Фотограф сделал несколько десятков фотографий Флер, несколько Крама, пару Седрика и только одну Рона.

«Должно быть, я такой фотогеничный, что им потребовалась лишь одна моя фотография», — подумал Рон.

После церемонии Рон чувствовал себя на вершине мира. Вейла смеялась ему, Седрик поможет ему полировать палочку, а его фотография будет в Ежедневном Пророке прямо рядом с фотографией Виктора Крама. Разве жизнь может быть лучше? Он помчался отправлять записку своей матери, чтобы она обратила особое внимание на завтрашний выпуск Ежедневного Пророка. Следующим утром Рон нетерпеливо ждал, когда прибудет почта. Он уже уплел три тарелки яиц с беконом, и теперь газета могла полностью завладеть его вниманием. Когда она все-таки появилась, Рон быстро развернул газету, и они были там. Четыре Чемпиона, отдельные снимки каждого занимают верхнюю часть страницы. Там были Флер, Седрик, Крам и ГАРРИ ПОТТЕР??? Рон быстро просмотрел статью, которая подробно освещала каждого из четырех чемпионов. Самой последней строчкой в статье было «К сожалению, Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил, был ранен, пытаясь выполнить слишком сложное заклинание для своего возраста, и не сможет состязаться. По правилам Триволшебного Турнира он назвал свою замену. Это сын Артура и Молли Уизли Том Уизли».

«Том Уизли?»

Рон посмотрел на Гарри, который в этот момент смотрел в глаза своей девушки и был полностью потерян для мира.

ПФФФФППППФПФПФПФПФПФПФФФФПФППППФФФ.