Заключенные (Imprisoned) (гет)

Вряд ли бы сейчас Гермиона с точностью смогла воспроизвести события вчерашнего вечера. Они всплывали в голове странными, расплывающимися пятнами — виной тому были изрядная доза выпитого накануне спиртного и крепкий удар, пришедшийся ей тогда по лицу. Так глупо: четверо студентов, поддавшихся внезапному порыву эмоций и желанию всплакнуть по ушедшим во время войны, собрались в выручай-комнате...

Если бы она только знала, чем обернется для них этот “вечер памяти”, как назвала его Луна... Все началось как всегда: минута молчания и тост “за тех, кого уже нет”, глоток обжигающего огневиски и нехитрая закуска, воспоминания о друзьях, не доживших до победы — со слезами на глазах, — воспоминания о собственных приключениях — с улыбкой, — незаметно пустеющая бутылка огневиски... За прошедшее лето этот удручающий ритуал стал знаком Гермионе до боли.

Как они в тот вечер оказались в коридоре, и откуда там взялись слизеринцы (еще менее трезвые, чем они), Гермиона не помнила. Равно как и то, что послужило причиной последующих событий. Все, что отпечаталось в ее памяти в тот момент внезапного отрезвления, произошло на самом деле в считанные доли секунды, хотя тогда казалось, что она смотрит дешевый маггловский боевик в замедленной киносъемке.

— Прочь с моей дороги, поганые предатели крови.

— Да пошел ты, Малфой! Гребаный пожиратель!

И в ответ — опасно сверкнувшие сталью серые глаза. Слова, взгляды — лишь дежурный обмен формальностями. А потом...

Удар.

Слетевшие с глаз очки, рассеченная бровь.

Удар.

Хруст ломающегося под кулаком аристократического носа.

— Гарри, не надо!

— Не вмешивайся, Гермиона!

Удар. Наконец-то бросившиеся разнимать их друзья.

Удар. Локоть, заехавший Гермионе в лицо. Разбитая губа, алая кровь на подбородке.

— Гермиона! — яростный возглас Луны. Яркая вспышка, удар.

— Ступефай!

— Протего!

— Гарри, перестань!

Ярость, будоражащая подогретую алкоголем кровь, злость и ненависть, предназначающиеся, может, и другим, рвутся наружу.

Удар.

Стиснутые до побеления кулаки, кровь из разбитого носа, горящие ненавистью глаза.

Вспышки со всех сторон… Удар.

— Отпусти мои волосы, грязнокровка!

Удар…

А дальше мозг Гермионы отказывался воспринимать завертевшуюся какофонию звуков, криков и движений. Следующее, что она помнила, был белый потолок погруженного в полумрак больничного крыла.

* * *

Гермиона в сердцах откинула тряпку, которой оттирала каминную решетку вот уже битых полчаса, и оглядела однокурсников. Все это выглядело каким-то нереальным: пережившие войну, видевшие столько страшного, вчерашние смертельные враги попросту исполняли роли домовых эльфов, причем рука об руку. Занимались не чем-то героическим или опасным, а просто уборкой. Как будто и не было никако войны — просто обычная отработка за провинность. Пожалуй, МакГонагалл действительно хорошо понимала людей — никому никаких поблажек. Будь ты хоть трижды спаситель магического мира или несостоявшийся пожиратель — проштрафился — бери тряпку в зубы и делай, что говорят. Теперь все они снова были просто учениками, и должны были к этому привыкнуть.

Директор собрала студентов в одной из многочисленных комнат, требующих реконструкции после битвы за Хогвартс. Когда они только пришли сюда, помещение выглядело просто угнетающе: обваленная стена, когда-то отгораживавшая подсобные помещения, чудом поддерживала просевший потолок, обломки мебели валялись по всем углам, пол тут и там был усеян осколками вперемешку с разным мелким мусором, все было покрыто толстым слоем пыли, которая вздымалась вверх при каждом шаге. Здесь действительно требовался ремонт или хотя бы уборка, и Гермиона прекрасно понимала всю философскую глубину замысла директора МакГоналл, но необходимость еще какое-то время находиться рядом со слизеринцами, а в особенности рядом с Малфоем, выводила ее из себя. Сейчас Малфой стоял к ней спиной, помогая Паркинсон восстанавливать разбитые витражи. Их четкие, слаженные взмахи руками с зажатыми в них волшебными палочками выводили Гермиону из себя: МакГонагалл ясно приказала не пользоваться волшебными палочками, но Малфой и Паркинсон счастливо наплевали на этот запрет, заявив, что витражи без палочек восстановить невозможно. Это было несправеливо, но поставить под сомнение авторитет директора Гермиона не решалась.

Так или иначе, слизеринцы все равно помогали, и постепенно помещение приобретало божеский вид. В порыве вдохновения Луна наколдовала даже небольшой коврик на уже отчищенном участке пола, правда, зеленый и расшитый розовыми оленями. Забини тут же высказал все, что думал по поводу подобного дизайнерского решения, чем вызвал раздраженный взгляд Гарри, но и только. Гарри вообще казался на удивление тихим и сдержанным. Это было странно, учитывая неизбежное присутствие рядом аж трех слизеринцев сразу. Но с другой стороны, если вспомнить количество выпитого накануне огневиски и еще незажившие после драки ушибы, становилось понятно, что на ссоры ни у кого из учеников просто-напросто не было сил. Гермиона встретилась с Гарри глазами и улыбнулась, получив вымученную улыбку в ответ — ему приходилось помогать Блейзу устанавливать книжные полки.

Гермиона уповала на тот момент, когда она сможет наконец-то оставить злосчастный камин в покое и приступить к сортировке книг, кучей сваленных в дальнем углу. Даже головная боль отступала на задний план при мысли о том, сколько интересного можно найти в груде старых томов. Но мечтам ее, увы, не суждено было сбыться…

Удивленный возглас Невилла, возившегося возле разваленной стены, заставил всех, вздрогнув, обернуться:

— Эй, гляньте сюда!

В его голосе было столько изумления и одновременно нескрываемого восторга, что даже Малфой одарил находку гриффиндорца заинтересованным взглядом.

— Книга, — прокомментировала Луна очевидное.

— Что, Лонгботтом, впервые книгу видишь? Спешу тебя огорчить, там вряд ли есть картинки.

— Заткнись, Малфой, — огрызнулся Гарри, подходя ближе. — Что за книга, Невилл? Кинь ее в общую кучу, Гермиона потом разберется.

— Не знаю, но она какая-то… Странная, что ли.

Подошедшая Гермиона протянула руку. Книга и правда выглядела слегка необычно: черный кожаный переплет с рельефным золотым тиснением, две поблекшие от времени золотые застежки, вдоль корешка — витиеватый узор со странной монограммой посередине. И никакого намека на название.

— Похоже на дневник, — протянула Гермиона, пытаясь подцепить ногтями одну из застежек. — Откуда ты ее достал?

Невилл указал на небольшую нишу в стене, видимо, до войны замурованную каменной кладкой.

— Тайник, — присвистнул Блейз. — А драгоценности ты там случайно не находил? Ну, или хотя бы пару галлеонов?

Панси хихикнула.

Гермиона оставила попытки открыть книгу.

— Знаете что, — решительно сказала она. — Я лучше отнесу ее МакГонагалл. Не нравится мне эта штука.

Малфой фыркнул.

— У тебя паранойя, Грейнджер.

— Шел бы ты... — одновременно ответили Гермиона и Гарри.

— Я отнесу книгу! — встрял Невилл, не дав Малфою ответить, за что был вознагражден уничтожающим взглядом. Стушевавшись, он вырвал из рук Гермионы дневник и повернулся к выходу, но тут же с удивлением застыл, внимательно вглядываясь в обложку.

— Эй, тут что-то написано! — он прищурился. — Timores tuos… Готов поспорить, минуту назад этой надписи тут не было!

— Невилл, лучше отнеси книгу МакГонагалл, она сама разберется.

— Да подождите… Вдруг тут написано, чей это дневник. Гермиона, ты же знаешь латынь? — и он громко прочитал слова, золотом выгравированные на твердом кожаном переплете. — Timores tuos repellas.*

Застежки вспыхнули странным золотистым свечением, и Невилл от неожиданности выпустил книгу из рук. Та упала, ударившись о каменный пол, золотые замочки со звонким металлическим щелчком раскрылись. Несколько секунд все молча ждали продолжения, но ничего не происходило. И Гермиона протянула было руку, чтобы поднять дневник, но тут же, вскрикнув, испуганно отпрянула: под ошарашенными взглядами студентов, непроизвольно отступивших назад, книга распахнулась, пожелтевшие листы пергамента принялись лихорадочно перелистываться. Шелест страниц становился все громче, и вырвавшийся вдруг из дневника порыв ледяного ветра яростно растрепал волосы застывшей в испуге Гермионы, поднял клубы невесомой пыли вокруг ее ног. Гарри бросился вперед в надежде захлопнуть книгу, но странный вихрь помешал ему, буквально сбив с ног, а затем накрыл остальных, скрыв их в клубах пыли, заставив зажмуриться и прикрыть голову руками, защищаясь от колючего ветра.

Гермиона почувствовала, как реальность стягивается в узкую трубочку, грудь сдавило, и кислорода стало катастрофически не хватать. Задыхаясь, она упала на колени, ловя ледяной воздух ртом, пыль залетала в легкие и царапала горло. Голова нещадно кружилась, и странный нарастающий гул вокруг отдавался в голове стуком стальных молоточков: бум, бум, бум…

А потом внезапно все закончилось, и барабанные перепонки сдавило резко наступившей тишиной. Только голова продолжала кружиться, вызывая приступы тошноты. Со стоном Гермиона перекатилась на спину, не открывая глаз, и поразилась странному эху, исказившему ее сдавленный стон до неузнаваемости.

— Гарри…— выдавила она.

Гулкое эхо прокатилось по помещению, и Гермиона наконец-то открыла глаза. Вместо почерневшего от копоти пожара потолка взгляд устремился в высокий мрачный свод, бесконечностью уходящий в темноту.

— Что за хрень?! — громкий возглас Малфоя, подобно Гермиониным стонам, отразился от невидимых во мраке стен, усилившись и отозвавшись ноющей болью в голове. Вокруг начали слышаться возня и приглушенные стоны.

— Мать твою! — не унимался Малфой. — Лонгботтом, что за шуточки?

— Драко, затихни, — откуда-то спереди послышался тихий голос Забини. — Башка трещит.

Гермиона попыталась сесть, в виски тут же вонзились острые кинжалы, и она обхватила голову руками, стараясь унять головную боль. К неприятным ощущениям добавилась саднящая боль в колене, которое она ушибла, неудачно упав.

— Гермиона, ты в порядке?

Гермиона заставила себя поднять глаза и встретилась взглядом с Гарри. Секунду поразмыслив, она решила, что состояние ее хоть и плачевно, но не смертельно, и осторожно кивнула, опасаясь новых вспышек головной боли. Затем она отвела взгляд в сторону и, избегая резких движений, попыталась оглядеться. Слабый свет, льющийся откуда-то сверху, как будто из узких бойниц под невидимым высоким потолком, рассеивал мрачный полумрак ровно настолько, чтобы понять очевидную истину — они не в Хогвартсе. Свет падал в середину зала, выхватывая из темноты фигуры расположившихся на каменном полу ребят, но не достигая стен. Кажется, в Хогвартсе не было таких огромных помещений. По крайней мере, раньше Гермиона тут точно не бывала.

— Что случилось? — одновременно протянули Невилл и Паркинсон, ошарашено озираясь по сторонам.

— Драко? — позвала Панси.

Но Малфой не ответил — он стоял, вглядываясь в сгущавшийся полумрак, левая его рука нервно подергивалась.

— Разве не понятно? — откуда-то из темноты донесся слабый голос Луны. — Мы аппарировали.

— Телепортировались, — механически поправила ее Гермиона, тут же поняв, как они тут очутились. — Книга — портал.

Никто не ответил, и в помещении воцарилась пугающая тишина. Чтобы хоть как-то ее развеять, Невилл подал голос, в котором отчетливо слышались нотки паники:

— И что теперь делать?

Гермиона пожала плечами.

— Для начала понять, где мы, — хмурясь, проговорил Гарри, протирая краем мантии запачкавшиеся от пыли очки. — Может, найти кого-нибудь, кто сможет объяснить…

— Почему-то мне кажется, — перебив Гарри, ядовито протянул Блейз, — что странный дневник, замурованный в стене, вряд ли перенес бы нас в гости к Санта-Клаусу. Кто бы тут не ошивался, я не горю желанием с ним встречаться. Если тут вообще кто-то есть.

Блейз встал рядом с Малфоем и проследил за его взглядом, направленным в темноту.

— Чертовщина какая-то… — ругнулся он. — Драко?

Малфой, очнувшись, перевел взгляд на друга.

— Мне все это нахрен не нравится, — резко ответил он. — Давайте выбираться.

— Какое мудрое предложение, — съязвила Паркинсон. — Как мы сами не догадались?

— Замолчите, — Гарри поднял руки. — Для начала: все целы?

Слизеринцы проигнорировали его вопрос, остальные, кроме Луны — единственной, оставшейся сидеть на полу — неуверенно кивнули.

— Луна?

Луна подняла на него круглые глаза.

— Аппарировать не получается, — протянула она своим равнодушно спокойным голосом, отчего стало немного жутковато. — Я проверяла, Гарри, честно.

— Эммм… Хорошо, — Гарри растерянно уставился на подругу. — То есть, плохо, конечно. Думаю, стоит поискать дверь или что-то вроде того…

Все принялись вглядываться в царящую вокруг темноту — выходить из тускло освещенного участка помещения никому не хотелось.

— Я не пойду, — озвучила Панси общую мысль.

— И не надо. — Гарри оглядел присутствующих. — Мы с Невиллом пойдем вперед, а Малфой с Забини тогда…

— С каких это пор ты командиром заделался, Поттер? — Драко наградил его презрительным взглядом. — Я сам решу, куда мне идти и что делать.

— Ну конечно, вы, слизеринцы, такие самостоятельные.

— Зато вы слишком храбрые, — огрызнулся Малфой. — Lumos maxima.

Сорвавшаяся с конца палочки вспышка света, на мгновение ослепив, тут же погасла.

— Что за черт? Lumos maxima!

— Малфой, тебе же сказали: аппарировать не получается. Наверняка тут наложены чары, заглушающие магию.

Малфой бросил на Гермиону пренебрежительный взгляд и упрямо повторил:

— Lumos maxima!

Он перепробовал еще несколько простых заклинаний, но все они действовали настолько слабо, что давали еле ощутимый эффект.

— Блейз, попробуй ты, — приказал Малфой.

— С удовольствием попробовал бы, если бы моя палочка не осталась в кармане мантии, а мантия в Хогвартсе, — язвительно ответил Забини.

Малфой попробовал зажечь Люмос еще раз. Устав от этого представления, Гермиона вновь попыталась его вразумить:

— Малфой…

— Заткнись, грязнокровка, я и так уже понял.

— Не называй ее грязнокровкой, а то…

— А то что, опять мне нос сломаешь, шрамолобый? Ну, попробуй!

— Прекратите! Что за детский сад? Вам не по пять лет, ей богу! — воскликнула Гермиона.

— Точно, Поттеру больше трех не дашь! — выплюнул Малфой.

Гермиона перехватила руку Гарри, потянувшуюся к карману за волшебной палочкой.

— Раз уж мы оказались здесь все вместе, давайте вместе думать, как отсюда выбраться. Надо пройтись вдоль стен…

— Почему я должен что-то делать, если это из-за Лонгботтома мы тут очутились? — ощетинился Блейз. — Пусть он и ищет выход.

На Невилла было жалко смотреть: он побледнел, плечи его опустились. Стало понятно, что он страшно казнит себя за случившееся. Гермиона, желая утешить, положила руку ему на плечо.

— Я не х-хотел, — тут же начал оправдываться Невилл, заикаясь от волнения. — Я ч-честно… Я же не знал…

— Что уж теперь, — тихо пробормотал Гарри. — Наверняка все не так страшно, как мы себе тут понапридумывали. Надо просто найти дверь.

— Видишь Невилл, не переживай, мы обязательно выберемся! — произнесла Гермиона со всем воодушевлением, на которое только была способна.

Поежившись, Гарри зажег на конце палочки слабый, еле заметный огонек и направился вперед. Секунду поколебавшись, Гермиона последовала за ним. Остальные с опаской смотрели на две фигуры, погружавшиеся во мрак.

Через какое-то время Гарри уперся в каменную кладку и сделал подруге знак остановиться. Он направился влево вдоль стены, разгоняя полумрак блеклым светом волшебной палочки.

— Ну, что там? — послышался из центра взволнованный голос Невилла. Отсюда слабо освещенные фигуры сокурсников были видны как на ладони.

— Все в порядке! — крикнула Гермиона. — Этот зал просто огромный!

Она шагала за Гарри, поглядывая в центр на притихших студентов. Шаги гулко отдавались эхом в неприятной тишине, впереди еле заметной тенью двигалась фигура друга, освещенная бледным огоньком. Гермиона провела рукой по шершавой поверхности влажной каменной стены, про себя удивляясь размерам помещения — оно было как минимум раза в три больше Обеденного Зала. Сверху все так же продолжал литься слабый свет, берущий свое начало прямо из темноты, но, как ни старалась, Гермиона не могла разглядеть его источник или хотя бы увидеть очертания потолка. Либо на свод были наложены специальные чары, либо он и правда настолько высок.

Гермиона вздрогнула и выронила палочку, когда раздался радостный возглас Гарри, кинувшегося вперед. Эхо разнесло его голос по всему помещению:

— Идите все сюда, мы нашли выход!

Свет двух палочек — Гермионы и Гарри — выхватил из темноты высокие тяжелые двери, украшенные резьбой и обитые полосками металла. Обычные двери, только вот не было ни кольца, ни ручки, ни хотя бы замка.

— И? — послышался голос подошедшего Забини. — Открывайте.

— Откроем. Если ты приделаешь к дверям ручки, — ответил Гарри.

— А толкнуть не пробовали? — он приблизился и надавил на дверь плечом.

— Если ты соизволишь внимательно осмотреть дверь, то поймешь, что она открывается внутрь, а не наружу, — язвительно заметила Гермиона. — Отойдите. Alohomora!

Из палочки вырвалась вспышка и, ударившись о тяжелую дверь, пропала. Ничего не произошло.

— Гениально, Грейнджер, — хмыкнул Малфой, — просто выше всяких похвал. Не ты ли только что порывалась прочитать лекцию о глушащих заклятиях?

— Придумай что-нибудь поумнее! — огрызнулась Гермиона. Малфой пожал плечами и попробовал ухватить дверь за одну из железных скоб, прибитых вплотную. Естественно, безрезультатно.

— Браво, куда лучший результат, — Гермиона не преминула съязвить.

— Может, это и не двери вовсе? — предположила Паркинсон.

— А что, декор?

— Малфой, от твоих шуточек никому не легче.

— Мне легче. Тут должен быть еще выход...

Драко двинулся дальше вдоль стены, освещая себе путь волшебной палочкой. Остальные, переглянувшись, последовали за ним. На секунду Гермиона уловила боковым зрением какое-то движение в центре комнаты. Она застыла в страхе, пытаясь разглядеть, что же привлекло ее внимание, но ее отвлек радостный возглас Блейза:

— Смотрите!

Все обернулись назад. Со странной смесью страха и облегчения они увидели, как двери за их спинами бесшумно начали открываться. Одна из створок легко приотворилась, сквозь приоткрывшуюся щель хлынул поток яркого света.

— Очень странно и очень, очень пугающе, — прошептал Невилл, непроизвольно делая шаг назад. — Огромный зал, несуществующий потолок, сами собой открывающиеся двери… Мне это совсем не нравится.

Забини, оказавшийся к дверям ближе всех, прошел пару метров, отделявших его от выхода, и медленно вытянул голову вперед, готовый в любой момент отскочить подальше. У Гермионы перехватило дыхание от охватившего ее вдруг ужасного предчувствия.

— Блейз… — жалобно протянула Паркинсон, видимо, тоже почуяв что-то неладное.

— Все нормально, здесь еще одна комната. Намного меньше, — Забини сделал шаг ближе, пошире открывая дверь. — И в ней есть потолок.

Окруженный ярким светом, льющимся из соседней комнаты, он радостно обернулся.

— Не выход, конечно, но все же…

И тут свет за спиной Блейза мигнул. Раз, другой, третий. В зале резко похолодало, как будто сверху спускался десяток дементоров, а из-за приоткрытой двери дохнуло таким холодом, что Гермиона невольно схватилась за воротник мантии, натягивая его на подбородок. Блейз, сглотнув, медленно обернулся, и в тот же миг на глазах у застывших в страхе однокурсников его стремительно окутал взявшийся из ниоткуда странный темный туман, похожий на дым от костра. Он был плотнее, чем обычный туман, и Гермиона могла поклясться, что видела, как в самой сердцевине этого странного облака что-то быстро пульсирует. Забини, частично скрывшийся в странном дыме от глаз однокурсников, пару раз взмахнул руками, как будто пытался разогнать взявшийся из ниоткуда туман, а потом он, как в замедленной съемке, сдавленно всхлипнув и странно подогнув колени, начал заваливаться на пол. Тело его как-то странно изогнулось, торс стал съезжать назад...

Панси пронзительно завизжала. Через секунду облако развеялось, буквально растаяло на глазах — никто ничего не успел понять. И Гермиона застывшими от первобытного ужаса глазами наблюдала за тем, как тело Блейза, рассеченное поперек на три части, падает на пол. Кровь, моментально пропитавшая обрезки одежды, хлынула наружу, замешиваясь там, где из отсеченного торса показались вываливавшиеся наружу… боже боже боже боже! Слева от нее странно всхлипнул Невилл и начал оседать на пол. Гермиона закрыла рот рукой.

В ту же секунду массивные двери с оглушительным треском захлопнулись, и Гермиона, следуя примеру Невилла, закатила глаза и провалилась в темноту.

* * *

Ей снился берег озера на территории Хогвартса, они с мамой гуляли, собирая белые морские ракушки. Холодный ветер забирался под мантию и ерошил волосы, водная гладь волновалась, вспениваясь у берега слабыми волнами. В груди что-то тревожно щемило, ей казалось, что она забыла о чем-то важном, и никак не могла вспомнить, о чем. Мама окликнула ее, указывая пальцем вверх, и, поднимая голову, Гермиона уже знала, что увидит — бесконечную черноту уходящего вверх каменного свода. Как загипнотизированная, она вглядывалась в густой полумрак, силясь разглядеть хоть одну звезду ночного неба.

Почувствовав внезапно, как земля уходит у нее из-под ног, Гермиона взмахнула руками и ухватилась за чью-то руку, протянутую из темноты. Она с благодарностью повернула голову в сторону спасителя и встретилась взглядом с потемневшими глазами Блейза Забини.

— Но ты же... Умер.

— Точно, — улыбнулся Блейз, обнажив белоснежные зубы. Его рука оторвалась от тела, и Гермиона, с воплем ужаса и отвращения выпустив из рук окровавленную конечность, полетела вниз.

* * *

Гермиона распахнула глаза и втянула в легкие воздух, пытаясь справиться со сбившимся дыханием. Пара секунд ушли на то, чтобы понять, где она, и еще секунда, чтобы вспомнить произошедшее; завтрак, с самого их перемещения просившийся наружу, наконец-то оказался на полу. Отплевавшись, вытерев липкие губы трясущейся рукой, Гермиона отодвинулась и приложила прохладную ладонь ко лбу. На плечо легла чья-то рука, и она чуть не закричала от ужаса, вспомнив только что увиденный короткий сон.

— Эй, ты как?

Ответом стал лишь слабый стон, вполне точно описывающий ее состояние. Гермиону обхватили чьи-то руки и подняли с холодного пола, заботливо укутывая в пахнущую травой мантию.

— Голова кружится, — пожаловалась Гермиона.

Гарри приобнял ее, позволив бессильно облокотиться на плечо, и поудобнее перехватил палочку, испускавшую слабый свет. Они снова находились в центре помещения, на освещенном участке.

— Блейз… — жалобно протянула Гермиона, боясь задать тот вопрос, что крутисля на языке.

-Тебе лучше об этом не думать, — еле слышно выдавил Гарри.

В животе у Гермионы что-то ухнуло вниз, к горлу подступил новый приступ тошноты.

— Я не могу не думать, Гарри, он же… Его… — она всхлипнула, плечи мелко затряслись. — Боже, это просто какое-то безумие, этого нет, нет, нет!

— Тихо, Гермиона, тихо, — Гарри сильнее прижал ее к себе, поглаживая по волосам. — Успокойся.

Гермиона продолжала скулить, сжав в кулаках ворот чужой мантии и уткнувшись лбом другу в плечо. Послышался хриплый голос Малфоя.

— Заткни ее, Поттер, хватит с нас истерики Лонгботтома и Панси.

Всхлипнув последний раз, Гермиона нашла в себе силы оторваться от плеча Гарри. Она поплотнее укуталась в его мантию, чувствуя, как тело пробирает неприятный озноб, и огляделась. Скользнула взглядом по неподвижно сидевшему Невиллу — тот что-то тихо-тихо шептал себе под нос, и отчего-то Гермионе совсем не хотелось прислушиваться. На его щеке розовел след от удара, возможно, кто-то ударил его, чтобы привести в чувство. И почему она была уверена, что этим кем-то был Малфой. Недалеко от Невилла стоял бледный как смерть Драко, к нему жалась Паркинсон, глотая слезы и стараясь заглушить рыдания..

— А где Луна? — спросила Гермиона, не заметив подруги среди остальных.

— Я тут, — послышался сзади отстраненный голос. — Со мной все в порядке, правда. Даже лучше, чем могло бы быть.

Гермиона кивнула и опустилась на пол, потянув Гарри за собой.

Сколько они так просидели, Гермиона не знала. Но чувствовала, как начинают затекать ноги, и как болит от долгого сидения на каменном полу спина. Ей не хотелось шевелиться, но тело требовало смены положения, и она пошевелилась, охнув от судороги, сведшей правую ногу. От неожиданности сидевший рядом Малфой отшатнулся, чем сильно напугал Панси, и тихо выругался:

— Грейнджер, твою мать.

Он поднялся, высвободившись из объятий не желавшей отпускать его Паркинсон, и принялся прохаживаться взад-вперед, вертя в руках волшебную палочку. Гермиона тоже встала, потягиваясь и разминая затекшие мышцы спины.

— Малфой, не мельтеши, — наконец не выдержал Гарри, бросив на слизеринца раздраженный взгляд. Малфой ответил ему взглядом не менее раздраженным.

— Мне надоело тут сидеть, сложа руки, и ждать милости с небес, — сказал он. — Не хочу подохнуть от голода или замерзнуть насмерть!

Воздух и правда становился все холоднее, заставляя ребят кутаться плотнее в свои мантии.

— Надо найти выход.

— Чтобы закончить свои дни, как Блейз?! Мерлин, вы видели, что с ним случилось? Его же… — Панси спрятала лицо в ладонях. — Вы как хотите, а я никуда не пойду!

— Лучше попытаться сделать хоть что-нибудь, чем предаваться унынию, сидя на сыром полу! Я так больше не могу!

Малфой развернулся и решительно направился в сторону, противоположную той, откуда они недавно вернулись.

— Стой, идиот! — Гарри бросился за ним, хватая за плечо, но Малфой оттолкнул его, не став останавливаться. — Надо все тщательно обдумать!

— Что обдумывать, Поттер? — Драко яростно обернулся. — Мы в полной заднице благодаря твоему тупому дружку! Мой друг мертв! Лонгботтом сошел с ума! И Грейнджер скоро последует за ним!

— Не последую! — рядом с Гарри возникла Гермиона. Она направила свою палочку на Малфоя. — Чего не могу сказать про тебя. Либо ты прекратишь свою истерику, и мы спокойно подумаем, как отсюда выбраться, либо окажешься на полу рядом с Невиллом.

— Поглядите-ка, отважная грязнокровка угрожает мне палочкой! Да что ты мне сейчас сделаешь, Грейнджер? — выплюнул Малфой. — Защекочешь?

Он с презрением смотрел на Гермиону, в его глазах, как в зеркале, отражалась ее решимость.

— Да хоть бы и так, — внезапно успокоившись, она опустила палочку, заставив Гарри сделать то же самое. — Малфой, давай все нормально обсудим, продумаем, не будем торопиться. Не стоит усугублять наше и без того плачевное положение глупыми разборками.

Малфой не ответил — он молча развернулся и продолжил свой путь. Гарри и Гермиона, переглянувшись, последовали за ним. Паркинсон сорвалась с места, прося не оставлять ее с “полоумными Невиллом и Луной” наедине, и пристроилась рядом с Малфоем, схватив того за рукав.

Они снова уткнулись в стену и на этот раз решили повернуть направо. Слабый огонек на конце ее палочки дрожал, и Гермиона прижала локоть к груди, чтобы рука не тряслась. Она слушала свое тяжелое сбивчивое дыхание и дыхание Гарри, идущего рядом. В свете их палочек было видно, как изо ртов вырываются легкие облачки пара — стало совсем холодно, и к дрожи от напряжения и сковавшего тело страха примешивалась дрожь от озноба.

Стена, стена, стена… Гермиона и не думала, что можно воспылать такой ненавистью к каменной кладке, вдоль которой они бродили. Минут через десять им стало понятно, что выход из помещения один. Выход ли? Если бы знать наверняка…

В подавленном состоянии ребята вернулись на освещенный участок.

— Что же теперь делать? — в который раз тихо протянула Панси, пытаясь согреться с помощью палочки. Ничего не получалось — слишком слабое тепло от нее исходило, которого едва хватало, чтобы согреть замерзшие ладони. Гермиона стояла рядом, обхватив себя руками за плечи, поочередно приподнимая закоченевшие ноги. Зубы выбивали барабанную дробь, тело сотрясала неприятная дрожь.

— Опять мы стоим и ничего не делаем, — не успокаивался Драко.

— А ты предложи что-нибудь умное, Малфой, — огрызнулся Гарри. — Единственный выход — через дверь.

— Ну уж нет! — Панси протестующее вскинула голову. — Ни за что! Даже не думайте!

— В конце концов, наше исчезновение должны ведь заметить, — подала голос молчавшая до сей поры Гермиона. — МакГонагалл начнет нас искать…

— Сама-то в это веришь, Грейнджер? — зло спросил Малфой. — Первое, что она подумает: мы нагло свалили с отработки. И самое раннее нас хватятся через сутки, когда мы не явимся на занятия.

— МакГонагалл умная, она поймет…

— Ну да, дней через десять, когда они там прочешут весь замок и прилегающую к нему территорию, — грубо оборвал слизеринец. — Эта чертова книга валяется на полу среди кучи хлама. Даже если МакГонагалл каким-то чудом заметит ее и догадается про телепорт, то отправится сюда уже лишь за тем, чтобы узреть наши хладные трупы.

Это были вовсе не те слова поддержки и утешения, что надеялась услышать Гермиона. Но она молча отвернулась, признавая правоту Малфоя — надеяться на быструю помощь не приходилось. Чувствуя, что еще немного, и нервный приступ истерики гарантирован, Гермиона глубоко вздохнула и отошла на границу освещенного участка, вглядываясь в темноту.

— Подождем еще… сколько-нибудь, — спустя какое-то мгновение проговорил подошедший Гарри, успокаивающе сжимая ее ладонь. — Если помощь не придет, будем выбираться сами.

* * *

Гермиона совсем окоченела. Особенно мерзли ноги, обутые в легкие сандалии — холод передавался им от ледяного каменного пола сквозь тонкие подошвы. Поначалу она пыталась согреться, двигаясь, подпрыгивая, даже бегая. Но теперь сил осталось лишь на то, чтобы повиснуть у Гарри на плече. Они стояли, обнявшись, в надежде сохранить хоть немного тепла: четверо друзей, и чуть в сторонке — Малфой с Паркинсон. Глаза у Гермионы слипались, и немного клонило в сон, что было слегка абсурдно в данной ситуации. Сквозь накатывающую дремоту Гермиона слышала тихое переругивание слизеринцев.

— Драко, мне холодно.

— Побегай.

— Меня ноги не держат. Я сейчас просто упаду.

— Мерлин, что ты мне предлагаешь? На руках тебя подержать?

Гермиона услышала, как фыркнула Паркинсон.

— Я так больше не могу, — стуча зубами, пожаловался Невилл. — Мы либо замерзнем, либо нас убьют. В любом случае, мы умрем.

— Заткнись, Лонгботтом, а то снова получишь, — посиневшими губами пробормотал Малфой. Ему вообще не повезло больше всех: во время отработки он снял мантию, поэтому сейчас находился лишь в легкой рубашке.

— В любом случае, выбор невелик, — тихо произнес Гарри. — Мерзнем дальше или пытаемся выйти. Других предложений нет.

— Я не хочу туда идти, — пролепетала Панси. — Там то ли ловушка, то ли… Там мы точно умрем.

— Можешь оставаться замерзать тут, никто тебя не тянет, Паркинсон.

Панси одарила Гермиону убийственным взглядом, но промолчала.

— В общем, — Гарри судорожно сглотнул, — надо идти к дверям. Возражения?

Возражения были, но Гермиона помотала головой, понимая, что другого выбора у них нет. Луна лишь кисло улыбнулась, Невилл промолчал. На слизеринцев Гарри даже не смотрел, уверенный в том, что остаться тут вдвоем им вряд ли захочется, и они последуют за ними.

— Только, — Гермиона остановила Гарри, направившегося было в сторону, где были обнаружены двери. — Там же Блейз...

Гарри лишь тяжело вздохнул, не ответив.

Стараясь ступать как можно тише, чтобы не вздрагивать каждый раз от звука собственных шагов, отдававшегося эхом в голове, они направлялись вперед, рассеивая плотный мрак едва мерцающими огоньками на палочках.

Двери распахнулись сами, как будто ждали ребят. Хотя, что тут сомневаться — скорее всего, именно так оно и было. Студенты в ужасе отпрянули в стороны, Панси завизжала, неудачно споткнувшись и упав на пятую точку. Гермиона, Гарри и Малфой инстинктивно вскинули палочки, готовые защищаться.

Но ничего не происходило. Свет спокойно лился из соседнего помещения, выхватывая из темноты напряженные лица застывших в ужасе ребят, ожидающих чего-то, что станет их последним воспоминанием в этой жизни. Только спустя полторы минуты напряженной тишины Гермиона рискнула пошевелился и бросить быстрый взгляд в сторону друзей, а затем вновь сосредоточилась на открывшейся двери. С этого ракурса ей не было видно соседнюю комнату. Зато она прекрасно разглядела останки Блейза, кулем валяющиеся на пороге.

— И что дальше? — Малфой, кажется, сам испугался своего неестественно сиплого, громко прозвучавшего в тишине голоса.

— Кто-то должен подойти, — спустя пару секунд ответил Гарри. Никто не двинулся с места.

— Может, сначала бросить туда что-нибудь... Хотя бы мантии? — неуверенно предложила Гермиона. — Ну, или еще что-нибудь…

— Тебя, например, — сквозь зубы процедил Драко.

— Не время нарываться, Малфой.

— Забыл спросить, Поттер.

— Если мы останемся живы, напомни потом еще раз сломать тебе нос, — угрожающе прошипел Гарри, сделав шаг в сторону Малфоя. — А сейчас, будь добр, заткнись. Гермиона дело говорит.

Он снял свою мантию, скомкал и, чуть приблизившись к дверям, напряженный, как пружина, готовый тут же отпрянуть, замахнулся и кинул ее на порог. Мантия не долетела совсем немного до тела Забини, приземлившись в луже крови, растекшейся почти на метр вокруг. Никакой реакции со стороны того, что могло таиться в соседней комнате, не последовало.

— Дай свою, — Гарри обратился к стоявшему ближе всех Невиллу. Тот медленно принялся расстегивать пуговицы дрожащими руками, потом бросил это дело и стянул мантию через голову. Секунду спустя она последовала за мантией Гарри, приземлившись почти рядом.

Свет все так же спокойно лился из открытой двери.

— Гермиона?

Гермиона взялась за воротник своей мантии, но Луна ее остановила.

— Вы же видели, ничего не происходит. Зачем портить одежду? Лучше я подойду сама.

И, прежде чем перепуганная Гермиона успела схватить подругу за руку, та сделала несколько быстрых шагов к порогу. На секунду она задержалась перед телом Забини, напряженно застыв, затем поспешно перешагнула его и пропала из поля видимости Гермионы.

— Луна?

— Я не буду говорить, что все порядке, потому что это не так, — донесся до них приглушенный голос девушки. — Но я пока жива, и это радует.

Гермиона сделала пару шагов в сторону, чтобы видеть происходящее: Полумна стояла в центре небольшого слабо освещенного холла. За ее спиной вверх уходила узкая каменная лестница.

— Гарри, тут лестница! Может, это выход? — крикнула она. — Я проверю…

— Нет! Стой там и не шевелись, мы сейчас.

* * *

— Просто закрой глаза и постарайся ни о чем не думать, — с той стороны порога Гарри уговаривал Гермиону. — Вспомни, мы ведь с тобой и не через такое проходили.

Она бы поспорила: через такое ей проходить вряд ли доводилось — перешагивать через расчлененный труп бывшего однокурсника. Гермиона изо всех сил сдерживала дыхание и подступающие к горлу рвотные позывы, переступая останки Забини. Как бы ни хотелось не смотреть вниз, все же пришлось, чтобы не оступиться или не поскользнуться в луже натекшей крови. Взгляд мимолетом зацепился за отсеченную голову, с идеально ровным срезом на шее, и, только когда последний шаг был сделан, Гермиона позволила себе осознать увиденную картину. Изо всех сил зажав рот ладонями, она обессиленно опустилась на пол в центре небольшого холла. Хотелось вновь провалиться в обморок, но организм не дал такой поблажки, заставляя сидеть и дрожащими, окоченевшими от холода руками продолжать зажимать себе рот, хотя в этом уже не было необходимости.

Сквозь шум в ушах Гермиона слушала надтреснутый голос Гарри, уговаривавший Невилла перешагнуть порог. Малфой бродил по комнате где-то сзади — его туфли гулко отмеряли четкие ровные шаги.

Дрожь никак не получалось унять, слишком велико было пережитое напряжение. Хотелось оглядеться, но не было ни малейшего желания шевелиться. К тому же головная боль, отступившая было из-за вытеснивших ее переживаний, кажется, вот-вот намеревалась вновь ударить с удвоенной силой. Но в этой комнате хотя бы было тепло, и озноб почти прошел, сменившись легкими судорогами, периодически сковывавшими напряженные мышцы. Гермионе вспомнился короткий сон, приснившийся несколькими часами ранее, и странный потолок, чернотой уходящий в бесконечность. Ей вдруг подумалось, что все это может быть еще не конец, совсем не конец. А только самое-самое начало.

* timores tuos repellas (лат.) — отбрось свои страхи