Клон-2 (гет)

Мэри Юс любила Рождество. На праздник она неизменно дарила папе новую курительную трубку, но в этот раз решила продемонстрировать, что не зря полгода занималась зельеварением у профессора Дамблдора. Девушка задумала преподнести папе Бодрящий бальзам собственного производства.

Однако, будучи хозяйкой дома, она отвечала и за рождественский ужин. Поэтому варить зелье ей пришлось параллельно с приготовлением традиционной индейки. Освежеванная птица лежала на противне в ожидании, когда её обложат каштанами, обмажут соусом и засунут в печь.

Мэри чрезвычайно добросовестно соблюла последовательность добавления ингредиентов в котёл. Весело напевая, она дождалась, когда зелье хлопнет, и радостно захлопала в ладоши: бальзам получился на славу. Не погасив огня под котлом, она приоткрыла окно, чтобы папа не учуял запах зелья и не обрадовался раньше времени. Этим не преминул воспользовался соседский кот. Кот Хапсов недавно приметил для себя лёгкую добычу — крысу, которая всё время безучастно лежала в кресле. Мэри не стала держать бедняжку в клетке, а уложила её в тепло поближе к камину.

В мгновенье ока кот подбежал, схватил крысу и умчался прочь. Мэри заметила промелькнувший пушистый хвост и жёлтые вожделеющие глаза домашнего хищника, глянула в пустое кресло и, ахнув, помчалась на выручку своей любимице.

Маркус Юс, услышав странный хлопок, спустился на кухню и увидел в котле странное варево. Испробовав бальзаму, он пробормотал:

— А соус неплох, очень даже неплох… Специй только не хватает, — с этими словами он достал из шкафа баночку со специями и щедро сыпанул в бальзам. Зелье зашкворчало и начало обильно пузыриться. Маркус испугано схватил крышку и прикрыл ею котёл, который сразу же начал подёргиваться.

Вернулась Мэри, держа в руках крысу, отбитую в ходе непродолжительного боя у кота Хапсов. Увидев закипающий под бренчащей крышкой котёл, она кинулась спасать своё зелье, на которое потратила немало сил и времени. Маркус не успел остановить дочь, когда она приподняла злополучную крышку, и из котла вылетели коричневые брызги Бодрящего бальзама.

— Мэри, не надо! — запоздало крикнул мистер Юс, а потом скривился. — Ох… Кажется, вам с крысой надо в душ.

Мэри оглядела себя: руки и передник были испачканы коричневой массой. Измазанная бальзамом крыса выглядела совершенно жалкой, однако сработал непобедимый животный инстинкт, и она начала вяло вылизывать свою шёрстку.

Принимая душ, Мэри подумала, что придётся опять дарить папе трубку. Как жаль!

Вечером, когда от индейки остался лишь голый остов, Мэри взяла в руки крысу, погладила её и сказала:

— Ты опять ничего не ела, бедная. На, съешь хоть кусочек, — и она предложила заморышу маленький пластик сыра.

Крыса меланхолично понюхала сыр, а потом нехотя вонзила в него зубки и стала грызть.

— Да ты молодчина! — обрадовалась Мэри и дала ей новый кусочек. — Ну, раз ты пошла на поправку, надо дать тебе имя. Буду звать тебя… Дамби!

Новоявленная Дамби фыркнула в ответ, что, наверное, означало, что имя ей понравилось. Потом она вопросительно пискнула, и Мэри предложила ей ещё сыру, который медленно, но верно исчез в зубах грызуна. Счастливая Мэри расцеловала Дамби, а та, вяло отмахнувшись, завалилась спать.

В течение всех рождественских каникул Мэри откармливала свою любимицу, а та в благодарность слегка потолстела и даже стала проявлять интерес к окружающему миру. Например, она укусила за нос кота Хапсов, когда тот опять пытался похитить её, чтобы осуществить свои дурные намерения. Получив неожиданный отпор, кот долго возмущённо мяукал, а потом и вовсе перестал вторгаться к Юсам.

Сначала Дамби ела всё подряд, а потом стала проявлять избирательность. Из всех лакомств она предпочитала сладости, в том числе и маггловские.

— Да ты совсем как я! — повторяла довольная Мэри, деля с крысой одну конфету на двоих. — Вот погоди, скоро мы поедем с тобой в Хогвартс, и я познакомлю тебя с профессором Хагридом. А может, и с профессором Дамблдором, — и Мэри мечтательно вздохнула, закидывая в рот очередную конфету.

* * *

Игнотус Дамблдор вот уже три дня ходил расстроенный: мадам Розмерта, к которой он воспылал жгучей страстью, не ответила ему взаимностью. Когда он пришёл к ней и предложил своё пылкое сердце и несколько незабываемых часов любви, она ответила, что в её возрасте поздно думать о часах, пора бы уже позаботиться о грядущих годах. Что и говори, а она была из тех женщин, которые не променяют прочно устоявшийся быт на преходящее наслаждение.

— Вот если бы на мне ты женился, тогда пожалуйста! — заявила она безапелляционно.

— Милая, я готов на тебе жениться хоть завтра, но моё мужское естество требует немедленной разрядки, — ответил Игнотус.

— Ну уж нет! Знаю я вас! Только после свадьбы! — отрезала Розмерта и закрыла перед ним дверь.

Игнотус был из тех, кто легко мог бы утешиться в объятьях более сговорчивой дамы, но сейчас ему было не до других женщин. Его состояние было похоже на наваждение: стоило закрыть глаза, как перед его мысленным взором являлась ОНА в самых соблазнительных позах. Во всех представительницах слабого пола он видел прекрасную Розмерту. Дошло до того, что он наблюдал её в навязчивых снах, где она была столь же желанна, сколь и холодна. Прошло три дня, как он начал осаду сердца владелицы таверны, а прелести дамы по-прежнему оставались для него недоступными.

Измученный нелёгкой долей ловеласа-неудачника, он сидел в «Кабаньей голове», мрачно попивая огневиски, и делился с товарищем по несчастью впечатлениями о женском коварстве. Аберфорт, который в своё время «натерпелся» от Макгонагалл, тоже мог бы многое добавить по данной теме:

— Все они одинаковые. Старые, молодые, красивые, страшные… Все хотят нашего брата захомутать, обобрать и выпнуть, как ничтожную козявку, — говорил он пьяным голосом. — А ты, сынок, не обращай на них внимания. Вот я. Я уже давно этим делом не интересуюсь, и… знаешь, как мне хорошо!

— Тебе-то хорошо, ты уже не интересуешься, — ответил ему Игнотус, разглядывая зелёную бутылку осоловевшими от изрядного подпития глазами. — А я-то очень даже интересуюсь.

— Господа, если вы позволите мне вставить словечко, то могу заметить, что репродуктивная функция у мужчин после сорока пяти снижается на пятьдесят процентов, — подала голос бутылка.

— Цыц! Будешь мне тут ещё умничать! Молчи, женщина, а не то сдам тебя в… этот самый… ну, этот… Скажи, сынок, как он там называется…

— И ведь я к ней со всем уважением. Я, можно сказать, люблю её! Практически, — продолжил изливать наболевшее Игнотус.

— Практически любить — это правильно, — оживился Аберфорт. — Вот помню, была у меня одна… Да… Так мы с ней этой практикой каждый день занимались!

— Разве любовь можно загонять в рамки брака? В браке любовь растает, как… как…

— Сосулька? — подхватил Аберфорт.

Игнотус помотал головой.

— Мороженное? — предположила бутылка.

— Нет. Как нежное облачко в пустыне.

— Красиво сказал, — слезливо заметил Дамблдор-старший.

— По статистике, продолжительность жизни холостяков на десять процентов меньше аналогичного показателя у женатых мужчин, — вставила своё веское слово бутылка.

— Молчи! — накинулись на неё оба Дамблдора.

— А может, тебе, действительно, жениться, а? — спросил Аберфорт, подумав.

— Да я бы с удовольствием. Но как представишь, что где-то есть другие прекрасные женщины… Они ведь, бедные, ждут меня, не дождутся, — мечтательно произнёс Игнотус.

В таверну вошёл холёный мужчина средних лет и уселся за столик. Аберфорт, пошатываясь, подошёл к нему.

— Сливочное пиво, пожалуйста, — заказал незнакомец.

Получив желаемое, он схватил Аберфорта за рукав мантии и тихонько спросил:

— Скажите, а где здесь Игнотус Дамблдор?

— А зачем он вам? — задиристо спросил хозяин, пытаясь скрестить руки.

— Мне необходимо поговорить с ним по очень важному делу, — прошептал посетитель, вкладывая в ладонь Аберфорта золотой галеон.

— Игнотус, этот джентльмен хочет с тобой побеседовать! — крикнул хозяин через плечо. — Если не хочешь с ним беседовать, я сам могу дать ему в морду, — и он угрожающе склонился над мужчиной.

— Тише, тише, — Игнотус подошёл и отодвинул пьяного Аберфорта. — Я с ним поговорю. Иди, иди.

— Ну, как знаешь, если что — зови, — сказал Аберфорт и удалился, прихватив зелёную бутылку.

— Чем обязан? — холодно спросил Игнотус.

— Здравствуйте. Меня зовут Томас Лав. Я пришёл сюда, чтобы заверить вас, что я на вашей стороне. Подождите! — поспешно прошептал он, когда Игнотус с сомнением на лице откинулся на спинку стула. — Я пришёл не один…

— Да? И сколько вас? — Игнотус опасливо оглянулся и подумал, что рано отослал Аберфорта.

— Нас десять человек! — заявил Лав с сияющим видом.

Игнотус кашлянул и стал нащупывать в кармане палочку.

— Десять лучших представителей министерства! Мы сделаем всё, что вы захотите, только прикажите! Я знаю, что в ваших, скажем так, помощниках вы цените прежде всего личную преданность. Так вот, — он склонился к Игнотусу, — со мной пришли самые преданные вам люди, — и Томас многозначительно посмотрел на собеседника.

Игнотус нахмурился.

— Послушайте, мистер…

— Лав, сэр.

— Мистер Лав, а вы уверены, что я тот, кто вам нужен?

— О! — Томас картинно прикрыл глаза рукой, — со мной вы можете забыть о конспирации. Поверьте, мои люди никому и ничего не расскажут. Они здесь, на улице, — он заговорщицки улыбнулся.

— А… Одну минуточку, — Игнотус встал и, улыбнувшись Томасу, пошёл к Аберфорту.

Услышав, что около таверны стоят десять мужиков с непонятными намерениями, хозяин заревел:

— Да я сейчас авроров кликну, они быстренько эту шайку раскидают.

— Тсс, слушай, он говорит, что они из министерства и готовы выполнить любой мой приказ! — прошептал Игнотус.

— Так эт… чойт… мы… много выпили сегодня. — пробормотал Аберфорт озадаченно. — А всё ты! — сказал он, обращаясь к бутылке.

— На вашем месте я бы воспользовалась удачно сложившимися обстоятельствами. — предложила бутылка.

— Чего? — спросил Аберфорт.

— Десять человек из министерства — это та сила, с помощью которой можно решить массу проблем, — сказала она, подбоченясь и рассматривая потолок.

— Каких проблем?

— Нет, ну, можно, конечно, заставить их вылизать этот хлев, — промолвила она, оглядывая подсобное помещение, — а можно попросить их помочь в деле соблазнения женщины.

— Ты спятила совсем?! — проревел Аберфорт.

— Подожди, подожди, — сказал Игнотус заинтересованно, — у меня есть идея.

Выйдя из подсобки, он снова подсел к Лаву.

— Мистер Лав… — начал Игнотус.

— Зовите меня просто Томас.

— Томас. Э-э-э, мне действительно нужна помощь.

Томас наклонился к собеседнику и подобострастно заглянул ему в глаза.

— Здесь недалеко есть таверна «Три метлы». Я очень интересуюсь её хозяйкой.

— И что от меня нужно? Украсть, выпытать секреты, убить?

— Нет! — вскрикнул Игнотус, выставив ладони. — Я только хочу завоевать её сердце. А для этого мне необходимо создать романтическую атмосферу… Вы умеете петь?

— Что? — не понял Лав.

— Лучше всего, конечно, серенаду, итальянскую. Но и что-нибудь зажигательное тоже подойдёт. В латинском стиле… Или в русском. Я думаю, ваши люди тоже должны поучаствовать. Иначе, как же я смогу убедиться в их преданности? — Игнотус твёрдо взглянул в глаза собеседнику.

— Так… — начал неуверенно Томас, — хорошо. Естественно. Вы ведь должны нас проверить в деле, — согласился он, энергично кивая. — Мы всё сделаем… А когда?

— Прямо сейчас.

— Э-э-э…

— Вы обязаны проявить находчивость, — быстро сказал Игнотус, заметив испуганное выражение на лице мистера Лава. — Иначе мне такие люди не нужны, — он вытащил палочку и подумал, что несколько заигрался.

— Понял, — Томас поспешно встал. — Сию минуту всё будет.

Томас Лав выскочил на улицу, где его поджидали будущие приспешники Тёмного Лорда. Услышав, что от них требуется, они сначала возбуждённо зашептались, а потом дружно решили, что лучше серенады петь, чем «Круцио» терпеть.

— Вопрос, кто будет солировать? — спросил Лав, оглядывая свою команду бегающим взглядом.

— Я могу, — отозвался Путэн. — Я в детстве в хоре пел, в маггловском.

* * *

Мадам Розмерта хотела уже закрывать своё заведение, когда услышала, что за окном кто-то нежно поёт:

Скажите, девушки, подружке вашей,

Что я ночей не сплю, о ней мечтаю,

Что всех красавиц она милей и краше…

Мадам помотала головой, пытаясь разогнать наваждение, но оно никак не хотело разгоняться. Песня лилась и переливалась руладами, и Розмерта выглянула за дверь. Маленький худенький певец с женственным лицом стоял перед кучкой аккомпанирующих ему мужчин и заливался:

Очей прекрасных огонь я обожаю…*

Неожиданный концерт начал привлекать публику — толпа перед таверной стремительно нарастала. Вдруг из глубины толпы вышел Игнотус с букетом белоснежных роз. Под всеобщий вздох восхищения он бросил цветы к ногам Розмерты, опустился перед ней на одно колено и нежно сказал:

— Здравствуй, любимая.

— Это ты?! Это… твои?! — изумлённо спросила Розмерта.

— Да, — скромно ответил Игнотус и, взяв даму за руку, крикнул музыкантам: — Эй, маэстры, хватит тоску нагонять! Давайте что-нибудь этакое!

Серенада сменилась страстной латиноамериканской музыкой, Игнотус встал и приобнял даму за талию.

— Потанцуем? — спросил он низким томным голосом.

Дама ещё не успела ответить, как он подхватил её, и они понеслись в ритме танго. Танец Игнотуса и Розмерты заворожил окружающих — то была квинтэссенция безумного желания. Он был жёстким и пылким, как алчущий хищник, а она — мягкой и податливой, как трепетная лань.

— Эхх! — махнул рукой стоявший тут же Аберфорт и пригласил на танец молоденькую ведьму. Потом образовалась ещё одна парочка. А потом ещё…

Томас Лав никогда раньше не занимался музыкой, но самоиграющие инструменты творили чудеса. Нужно было лишь держать их у руках и делать вид, что перебираешь струны. Товарищи Лава были людьми солидными и никогда не участвовали в стихийных народных гуляниях, тем более, в качестве наёмной силы. Они хмуро смотрели на веселящихся жителей Хогсмита, но занятия своего не оставляли: страх перед Тёмным Лордом пересиливал самолюбие. И лишь Вольдемар Путэн искренне радовался царившей здесь весёлой атмосфере. Он беспечно улыбался и похлопывал в ладоши. Танец кончился, и Игнотус, не отпуская раскрасневшейся Розмерты, подошёл к музыкантам поневоле и приказал:

— А теперь — казачок! И веселее, господа, что за хмурые лица?

Приспешники лорда все как один натянуто улыбнулись, и «заиграли» ритмичную музыку. Энергичный русский танец не оставил равнодушным никого: кто-то выделывал коленца, кто-то приплясывал на месте, кто-то хлопал в такт, а Вольдемар Путэн выскочил на середину и с криками: «Эх! Говори, Москва, разговаривай, Расея!» — пошёл вприсядку. Среди всеобщего веселья никто не заметил, как Игнотус подхватил мадам Розмерту на руки и скрылся с ней за дверями таверны…

Сгустились ранние сумерки, а толпа всё прибывала и прибывала.

Танец кончился, и публика потребовала ещё.

Команда Тёмного Лорда снова заиграла серенаду, а Вольдемар запел. Когда завершилась очередная песня, публика зааплодировала.

— Пора заканчивать этот балаган, — прошептал дородный усатый джентльмен на ухо мистеру Лаву. — Я уже устал контрабас держать. Я замёрз! Я в туалет хочу! И меня дома ждут!

— Тсс, пока Лорд не разрешит, никто никуда не уйдёт, — грозно прошептал ему в ответ Томас. — Путэн, сделайте что-нибудь, вы же у нас солист, скажите им, чтобы расходились…

Но Вольдемар, окрылённый вниманием к его певческому таланту, во всеуслышание прокричал:

— Романс! Маэстро, музыку! — обратился он к Лаву, а тот злобно глянул на зарвавшегося подчинённого, но, тем не менее, сделал вид, что играет на самоиграющей скрипке. Вольдемар запел:

Ночь светла. Над рекой

Тихо светит луна

И блестит серебром

Голубая волна.

Тёмный лес… Там в тиши

Изумрудных ветвей,

Звонких песен своих не поёт соловей…**

Песня кончилась, и публика одарила солиста овацией. Вольдемар кланялся и улыбался во весь рот.

— Давай ещё! — закричали из толпы.

Тут уж Томас не выдержал.

— Всё-всё, господа, артистам надо отдыхать! — сказал он громко, беря Путэна под руку. Публика разочарованно загудела.

— Может, ещё песню? — тихо спросил Путэн у начальника. — Одну!

— Вольдемар, уймись! — прошипел Лав и утащил его в таверну Аберфорта. Остальные псевдо-музыканты засеменили следом.

Аберфорт гостеприимно потчевал замёрзших гостей огневиски. Вольдемар же удостоился его особого внимания.

— А ты молодец! — сказал старший Дамблдор, похлопывая Путэна по жиденькому плечу. — И песня у тебя красивая: тада дам, тада дам, тада дам, тада дам. Только я ни черта не понял. Это на каком языке?

— На русском. Я ведь русский по папе.

— Молодец… Знаешь, на кого ты похож? На Паваротти! Хотя нет, — сказал он с сомнением глядя на тщедушного Вольдемара. — Скорей, на Карераса.

— Простите, а вы не знаете, когда Ло… э-э-э, мистер Дамблдор придёт? — вежливо обратился к Аберфорту усатый джентльмен.

— Кто его знает. Если с дамой уединился, то может и до утра не прийти. Давай, Вольдемар, спой ещё. Для меня, — попросил он Путэна.

— Только не это, — пробормотал себе под нос Томас Лав.

* * *

Далёкий от мирских развлечений Северус Снейп сидел в лаборатории и дочитывал книгу Гильберта Тёмного «Метод разгадывания проклятий». В большом котле то и дело булькало, клон Мэри Юс шевелил пальцами и пошлёпывал губами под неусыпным взором домовухи Стролли.

Профессор захлопнул книгу и задумчиво прошёлся по комнате. «В принципе, я готов к беседе с тёмным духом, который отвечает за проклятье Мэри. Осталось лишь дождаться, когда она вернётся с каникул. Тогда надо будет уединиться с ней после полуночи, и я смогу выпытать всё о человеке, наложившем на неё тёмное заклинание. А потом найти его и заставить снять проклятье». Профессор снова открыл книгу на нужной странице и стал читать вслух странные слова, от которых Стролли вся сжалась и сильно задрожала:

— «Шшшццихххш мззлыылщщ ззуксс», — что означало: «Отзовись, злой дух!»

Казалось, воздух в комнате загустел, стало душно и темно, как будто задули свечу.

— «Сскрыщщ», — сказал Северус, что означало «Уходи!», и дышать стало намного легче.

«Всё работает, — самодовольно подумал Северус. — Осталось дождаться Мэри. Завтра схожу в Хогсмит, куплю для неё сладостей, чтобы отвлечь от процесса. Пусть лопает, лишь бы разговаривать не мешала».

* * *

Поздно вечером, когда Аберфорт уснул, уткнувшись носом в донышко зелёной бутылки, Томас Лав собрал вокруг себя свою команду и стал держать совет.

— Ну что, господа, поздравляю вас! Думаю, Тёмный лорд остался нами доволен, — начал Томас.

— Знаете, Лав, я полагал, что нам предстоят более масштабные дела, — недовольно перебил его усатый джентльмен, который давеча просился в туалет.

— Потерпите, уважаемый, найдётся занятие и для вашей честолюбивой натуры. А пока, господа, надеюсь, вы понимаете, что всё произошедшее должно остаться между нами.

Господа важно закивали.

— И когда мы сможем отбыть домой? — пробасил усатый.

— Когда засвидетельствуем своё почтение Лорду, естественно, — высокомерно ответил Лав. — Не можем же мы уйти, не попрощавшись. Вперёд, господа!

Господа степенно покинули таверну Аберфорта и бодро направились в «Три метлы». Однако, дойдя до заведения мадам Розмерты, они остановились и стали топтаться в нерешительности. Никому не хотелось нарушать покой Тёмного лорда внезапным вторжением. Томас Лав как предводитель решил проявить инициативу.

— Вольдемар, сходи-ка посмотри, — приказал он Путэну.

— Я… Я боюсь, — промямлил Путэн. — А вдруг он там очень занят?

— Вольдемар! — грозно прошипел Лав. — Может быть, он, напротив, ждёт нашего прихода, а мы тут топчемся. Иди! Сам-знаешь-кто ждать не любит!

Вольдемар потоптался и несмело подёргал ручку двери.

— Заперто, — сказал он с облегчением.

— Чёрт подери, Лав, а может, не стоит сейчас беспокоить Лорда? Право, поздно уже. — сказал усатый, и все остальные согласно закивали.

— … Ну хорошо, — ответил Томас после паузы. — Завтра я сам…

Мадам Розмерта проснулась от неясного шума на улице. Рядом лежал Игнотус и беспечно храпел. Тут она вспомнила, что не заперла входную дверь. Накинув шаль, Розмерта спустилась вниз и подошла к двери. С той стороны были слышны голоса. Испугавшись, владелица «Трёх мётел» тихонько опустила засов и прислушалась. «Сам-знаешь-кто ждать не любит!» — вдруг услышала она отчётливый голос и прикусила кулачок, чтобы не закричать от страха. Потом кто-то подёргал дверь, Розмерта стояла как вкопанная не в силах сдвинуться с места. В животе всё сжалось, а спина и шея покрылись ледяным потом. «Мерлин, а ведь это Пожиратели смерти!», подумала она и припала ухом к двери.

— … я сам прибуду в «Три метлы», кто со мной?

— Я буду, — быстро ответил Путэн.

— Я тоже.

— И я…

Все новоявленные «Пожиратели смерти» выразили готовность встретиться с Лордом завтра.

— Только, господа, прошу вас, загримируйтесь как-нибудь. Я не хочу, чтобы вас узнали в Хогсмите. — сказал Лав. — Тёмный Лорд убедился в нашей смекалке и готовности идти на жертвы. Я думаю, мы можем рассчитывать, что он доверит нам более сложную задачу. Лично мне не терпится расквитаться с некоторыми личностями из министерства, да и Хогвартс почистить бы не помешало. До завтра!

Лав аппарировал, а за ним исчезли и остальные.

Розмерта попыталась осторожно высмотреть в окне лица «Пожирателей», но стояла такая темень, в которой было трудно различить даже силуэты мужчин.

«Что же это получается? — подумала она. — Волдеморт вернулся и собирает приспешников? И они встретятся завтра прямо здесь, чтобы обсудить свои тёмные дела. Притом, они уже что-то совершили, а теперь будут мстить кому-то из министерства и, о Мерлин, из Хогвартса!.. Надо немедленно сообщить кому следует».

Быстро одевшись, она шагнула в камин и исчезла в зелёном пламени.

__________________________________________________________________

* Неаполитанская канцонетта Dicitencello Vuie. Русский текст М. Улицкой

** Романс «Ночь светла» на слова М. Языкова.