Мои миры, твое отчаяние. Танец второй (джен)

Собственная мелодия, которую играет Гарри: http://tempfile.ru/file/2467031

__________________________________________________________________________________________________

Снейп сдержал свое обещание и в час дня он размашистой походкой вошел в Большую гостиную. Черная мантия развевалась за ним. Это выглядело в некотором роде впечатляюще.

Гарри хмыкнул про себя. Зельевар постоянно носил тяжелую одежду черных цветов. Исключение составляла белая рубашка, которая одевалась под низ. Но под сюртуком и мантией ее практически не было видно. И этот человек ругал его за то, что он разжигал камин!

Возможно, Снейп накладывал на свою одежду охлаждающие чары. В Дурмстранге полагалось носить сапоги. Даже поздней весной и ранней осенью. Они, конечно же, были удобной обувью, но очень уж жаркой. Обычно на них накладывали заклинание, регулирующее температуру, и успокаивались.

Глядя на Снейпа, можно было понять, что он стремился запугать не только словами и своим поведением, но еще и своим внешним видом. Все эти заслоны, воздвигнутые опекуном, были не более, чем защитой. И Гарри было интересно, что же он скрывает под ними. Что так тщательно оберегает? Чего так сильно боится? Вряд ли у него когда-либо появится возможность спросить об этом прямо и получить ответы.

Снейп нахмурился, чуть опустил голову, скрестил руки на груди и посмотрел на Гарри исподлобья. Видимо, это была его излюбленная преподавательская поза.

— Так, Поттер. Слушай меня внимательно. По несколько раз повторять я не намерен. Посмотри на фортепиано. Видишь первые семь белых клавиш?

Мальчик кивнул.

— Так вот. Запоминай: до, ре, ми, фа, соль, ля, си.

Называя каждую ноту, зельевар нажимал соответствующую ей на клавишу.

— Тут все просто. На семь белых клавиш пять черных. У них нет самостоятельных названий. Первая черная клавиша находится между клавишами до и ре. Поскольку она выше на полтона, чем до, то ее называют до-диез. С другой стороны эта черная клавиша на полтона ниже, чем ре. Так что ее же можно назвать ре-бемоль. Надеюсь, тут все понятно?

Гарри поспешно кивнул и сделал на пергаменте несколько пометок.

— Двигаемся слева направо. Эти семь белых клавиш и пять черных — фортепьянная октава. Всего двенадцать тонов, Поттер. А сколько разных мелодий, сколько великих произведений! Двенадцать тонов, в них все: от любви до ненависти, от счастья до отчаяния. Но вернемся к октавам: субконтроктава, контроактава, большая, малая, первая, вторая, третья, четвертая. Различать их потренируешься без меня.

Мальчик посмотрел на множество клавиш. Они притягивали. Хотелось нажать на каждую и послушать, что из этого получится… Но… Он боялся перепутать все октавы, как было, когда он пытался сыграть третий концерт Рахманинова.

— Тут я написал тебе все нотные обозначения. Ты их должен знать так же, как основную таблицу взрывоопасных взаимодействий. Думаю, трех дней тебе должно хватить на то, чтобы разобраться с этим и соответственно освоить.

Гарри старался запомнить все знаки, рядом с которыми стояли сухие пояснения. Но они немного путались. Мальчик боялся показаться глупым. Он видел у Снейпа в библиотеке нотные записи. И если на следующем занятии опекун решит дать их Гарри, то мальчик точно запутается. Когда он какое-то время внимательно рассматривал записи, все было абсолютно просто. Но играть же надо относительно быстро. И мальчик боялся, что просто не успеет разобраться, какую ноту означает написанное.

Времени на созерцание огня в камине просто не осталось. Мальчик постоянно повторял заученное и проверял себя. Иногда он сидел за инструментом. Гарри казалось, что он зачарован. У него была какая-то своя необычная аура.

Снейп вернулся домой через три дня и тут же принялся проверять мальчика. Правда, по мнению Поттера, это больше напоминало допрос. Когда же он завершил это, то поставил перед ним нотную запись.

— Сыграйте это, Поттер.

Мальчик пробежал глазами по нотной записи.

— Что это?

— Отрывок из Flower waltz Чайковского.

Мальчик внимательно несколько раз проглядел запись и несмело прикоснулся к клавишам. Он попытался сыграть требуемое.

— Поттер! Немедленно прекрати! Что это? Это игра? Ты попадаешь мимо нот! Это просто невозможно слушать! Ты совершенно рассеян!

Гарри сжался на стуле.

— Хорошо, возможно, тебе стоит привыкнуть к инструменту. Попробуй просто перебрать ноты. Вслушайся в них.

Мальчик закрыл глаза и нажал сначала одну клавишу, потом другую… У каждой ноты был свой цвет. С каждой октавой менялся лишь оттенок. Один и тот же цвет мог быть темным, мрачным, тяжелым и ярким, светлым, невесомым. Каждая нота отличалась от другой. Это очень явственно ощущалось.

— Если хочешь, попробуй что-нибудь наиграть, — саркастично хмыкнул Снейп.

— Хорошо.

Гарри открыл глаза и внимательно посмотрел на клавиши. Он попробовал представить, как выглядит его боль, отчаяние и беспокойство. Совместить картину, состоящую из эмоций, и музыку оказалось весьма сложным делом. Но потом Гарри отпустил себя. Отчаяние темно-синей нотой до в малой октаве дребежала сигналом тревоги, желая обратить на себя внимание, позвать на помощь. Беспокойная быстрая музыка кричала о всех волнениях, о сумятице, что была в душе мальчика. Страхи темными переливами вплетались во всю атмосферу.

Становилось легче. Запертое внутри наконец-то нашло выход и отозвалось в нотах. Цвета смешались перед внутренним взором, превратившись в ураган из красок. Черные, синие, красные… разных оттенков, темные, тяжелые и теперь свободные…

Гарри сделал глубокий вдох, а потом выдохнул, выпуская из себя все это. Потребность играть исчезла и мальчик остановился.

— Отвратительно, Поттер! Совершенно не мелодично. Сбивчиво. Никакого ритма, — каждое слово Снейп будто бы выплевывал из себя. — Я оставляю тебе ноты. Тренируйся. Через два дня встретимся вновь.

— Как скажете, сэр, — тихо пробормотал мальчик.

Зельевар вылетел из гостиной и поднялся к себе в комнату. Мальчик так и не понял причину, по которой Снейп скрылся с такой поспешностью. Возможно, Гарри вложил в музыку немного своей магии. Так обычно делали Офелия и Мирослава. По их словам, это необходимо для оживления музыки. Чтобы она легче могла достигнуть души слушателя.

Эмоции, которым дал выход Гарри, были не самыми приятными и вполне объяснимо, что Снейп не пожелал слушать все это.

Не менее возможной причиной было то, что зельевар обладал прекрасным музыкальным слухом и тонкой душевной организацией. Эти два его свойства указывали на то, что ему просто физически тяжело было слушать невежественную и весьма непрофессиональную игру на инструменте, коей точно являлась игра Гарри.

Мальчик с грустью посмотрел на ноты и, подавив тяжелый вздох, начал их разбирать. Чайковский ждал.

* * *

Дождь смывал с природы всю грязь и усталость от зноя. Жухлая трава будто бы пробудилась ото сна и теперь, встрепенувшись и встряхнувшись, ярко зазеленела. Казалось, что природа радовалась возможности напитаться силами и сбросить с себя оковы жары.

Все торжествовало и радовалось дождю. Окружающее наполнилось множеством мелодичных звуков. Гарри жадно вслушивался в каждый стук и шелест. Он глубоко вдыхал необычно свежий озоновый воздух. Мир для него остановился.

Поттер совершенно не понимал, почему посадил себя в добровольное заточение в поместье, когда рядом с ним было очень яркое, необычайно наполненное жизнью пространство.

Мальчик закрыл глаза и начал наслаждаться симфонией дождя. У нее был ярко-зеленый цвет с вкраплениями серо-голубого и чувство полной свободы и гармонии.

В один из промозглых вечеров, стараясь согреться от пламени свечи, Альберт сказал, что в этой жизни человек стремится к гармонии в трех направлениях: с самим собой, с природой и с близкими людьми.

Гарри тогда не понял его, но теперь он осознал смысл сказанного в полной мере. Мальчик посильнее сжал в своей руке древко метлы и поднялся в воздух.

Это было прекрасно. Тяжелые прохладные капли ложились на лицо мальчика, путались в его волосах. Поттер направил свою метлу вперед в сторону лугов. Ветер трепал его свободную рубашку. Он пьянил. Мальчик сам себя чувствовал ветром. Свободным, неуловимым, стремительным, живым.

Мысли о Квиррелле больше не разъедали душу, как кислота. Конечно, он не простил себя до конца, но и не загонял в пучины собственного безумия и отчаянного самобичевания. Дышать полной грудью стало невообразимо легко.

Дориан все так же заботил Гарри. Поттер каждый день ждал от него письма. Но его не было. Прилетали птицы от Альберта, Эдвина, Офелии, Мирославы и даже от Крама… Но от Стана не было ничего. Иногда Поттер принимался фантазировать о том, что Дориан просто заболел и не мог ответить ему из-за этого. Или Спес по рассеянности потеряла его письмо по дороге. Но потом Гарри понимал, насколько глупы все эти предположения.

Пообещать отпустить лучшего друга и действительно сделать это было совершенно разными вещами. Это было похоже на лихорадку. Гарри настолько привык, что Дориан всегда рядом с ним, что теперь вообразить обратное было очень тяжело.

Поттер развернул метлу вертикально вверх и ринулся вперед, к солнцу, которое стало проглядывать из-за хмурых серых туч. Казалось, что еще чуть-чуть — и он сможет поймать его, как снитч.

Но это было нереально, и Гарри знал это. Он прекрасно понимал, что даже неожиданно проснувшееся желание Снейпа позаниматься с ним игрой на фортепиано — не более чем добровольно-принудительное руководство к действию, полученное от Дамблдора. Опекун или сводил все общение с ним к уничтожительным репликам в его сторону, или просто игнорировал. Внезапно возникшее желание проводить чуть больше времени со своим подопечным выглядело весьма подозрительно.

Гарри опасался, что, возможно, они с директором что-то задумали. Это держало его в некотором тонусе. Мальчик, пусть и неохотно, но признавал, что последний разговор с Дамблдором ему очень помог. Без этого он просто потерял бы себя окончательно.

Теперь Поттер старался стать действительно сильнее. Он слишком мало умел, слишком многого не понимал. Мальчик вновь начал читать и выписывать необходимые заклинания. Теперь, когда у него были люди, которых можно назвать близкими, нужно было суметь их защитить и оградить от боли и страданий, причиненных по его же вине или из-за его слабости. Гарри теперь четко видел цель, которая стояла перед ним, и он был готов идти к ней.

Мальчик резко развернул метлу и с радостным криком на большой скорости понесся вниз. Когда до земли оставалось полметра, он выровнял ее и по спирали снова устремился вверх. С криками уходило напряжение и возвращался здравый смысл. Душа же радовалась свободе. Она напоминала птенца феникса, который только что вновь возродился и теперь, подняв свою голову из пепла, удивленно осматривался вокруг.

Гарри закладывал странные опасные виражи. Он не знал, есть ли им названия. Сейчас это ничего не значило для него. Мальчик полностью промок. С его одежды и волос капало. И это тоже было безразлично. Порой он сильно разгонялся и отпускал руки, разведя их в сторону. Метлу он удерживал только ногами.

Он ветер, он солнце, он дождь… Полное единение с природой. Свобода, такая желанная, теперь накрыла его, вытесняя все мысли и сомнения.

— Поттер! Поттер, Мерлина за бороду, спускайся немедленно! — громкий голос опекуна разрушил невесомую мелодию природы.

Гарри с укоризной посмотрел на него и приземлился рядом.

— Что случилось? — поинтересовался он.

Снейп несколько раз глубоко вздохнул, явно пытаясь мысленно придать своей речи цензурный вид.

— Ты, невыносимый ребенок, чуть не разбился и спрашиваешь, что случилось?

Мальчик внимательно посмотрел на него. Снейп был бледнее обычного, а его черные глаза буквально сверкали.

— Я не разбился бы. Я хорошо контролировал метлу.

Зельевар скрестил руки на груди.

— То есть, то, что я сейчас видел, нельзя было назвать попытками суицида?

Гарри серьезно посмотрел на него.

— Конечно, нет! Если бы это были суицидальные намерения, вы бы уже не разговаривали со мной.

Снейп недоверчиво покосился на него.

— Хммм… Рядом с тобой даже употреблять слово логика как-то неудобно.

— Вы считаете меня совсем ненормальным?

— В принципе, да, — мужчина ухмыльнулся. — Или у тебя есть что-то, что может меня убедить в обратном?

— О нет, — покачал головой Гарри. — Этот факт уже доказывает то, что я живу с вами.

Снейп нахмурился.

— Это была попытка оскорбить меня или плохое чувство юмора?

Поттер улыбнулся.

— Последнее, хотя, думаю, для вас этот факт является не менее оскорбительным.

Зельевар криво усмехнулся.

— Ты прав, Поттер.

— Я пойду еще полетаю?

— Нет!!!

Гарри грустно вздохнул.

— Жаль. Может, тогда вернемся в дом?

Снейп рассеянно кивнул.

— Со мной связывалась Молли Уизли. Она интересовалась, не хочешь ли ты отметить свой день рождения у них.

— И что вы ответили?

— Ничего. На несколько дней я, пожалуй, мог бы отпустить тебя.

Гарри задумался. В «Норе» было шумно и чересчур ярко. К тому же, там ему постоянно напоминали о Хогвартсе. Пока что замок ассоциировался только с одним и лишний раз мысленно возвращаться к произошедшему не хотелось.

— Если вы не против, я хотел бы остаться в поместье, сэр.

Снейп кивнул и взмахнул палочкой. По телу Гарри пробежала теплая волна. Согревающее заклинание приятно окутало его.

— Спасибо, сэр.

— Не за что, Поттер, — отозвался он, а потом произнес совершенно удивительную даже для него самого вещь. — Если хочешь, можешь отпраздновать свой День Рождения здесь. Но с меню сам разбирайся с Викли. И список гостей сначала покажи мне, а потом уже рассылай письма.

Гарри остановился как вкопанный и буквально впился в опекуна глазами.

— Спасибо, сэр. Я был бы рад возможности провести свой День Рождения с друзьями, — осторожно ответил он.

Снейп вел себя подозрительно. Возможно, его кто-то опять подменил. Оставался только вопрос, как он сделал и какие цели преследует.

Мальчик нащупал в кармане волшебную палочку. Атаковать внезапно у него не получится. Оставалось только попробовать сбежать. Древко метлы было зажато у него в левой руке. Но это означало повернуться к врагу спиной. Попробовать вести себя как ни в чем не бывало представлялось весьма сложным. Делать что-либо было просто необходимо.

Гарри проклинал свою слабость. Возможно, заклинание тумана могло бы помочь выиграть несколько секунд. Но не более. Да и куда бежать в тонкой рубашке и тренировочных брюках, с метлой в руках и без цента в кармане? Он даже не знал, где находится поместье и в какую сторону от него следует лететь.

Попробовать добраться до камина, а оттуда уже в «Нору». Но это будет слишком банально. Он сразу же настигнет его там. Тогда еще пострадают и другие ни в чем не повинные люди, которые очень хорошо относились к Гарри.

Стараясь не поддаваться панике, мальчик медленно двинулся в сторону дома, в любой момент готовясь к атаке. Но Снейп шел впереди, постоянно оглядываясь на него.

— Поттер, что-то не так?

— Нет, сэр. Просто люблю воздух после дождя. Он очень свежий, — улыбнулся мальчик.

Улыбка получилась слишком искусственной, и челюсть начало сводить.

— Поттер, не лгите мне!

Мальчик напрягся и сгруппировался. Скорее всего, нападут прямо сейчас. Возможно, в доме находится кто-то еще.

Внезапно мозг Гарри пронзила мысль о том, что на настоящего Снейпа напали, и теперь он лежит где-то раненный, пока его подопечный эгоистично думает способах побега в одиночку. А опекун там, возможно, умирает.

Поттер неблагодарный. Зельевар терпел его рядом с собой, кормил и, в принципе, особенно не наказывал. Этот человек не должен погибнуть только из-за того, что когда-то согласился принять его под своей крышей.

Тот, кто изображал из себя Снейпа, направил на Гарри палочку.

— Я повторяю, что случилось? И тебе лучше ответить на этот вопрос самому.

— Где профессор Снейп? — резко спросил мальчик, вытаскивая свою палочку и пятясь боком от зельевара.

Мужчина выглядел удивленным. Гарри чуть усмехнулся. Противник явно не рассчитывал быть раскрытым раньше времени. По всей видимости, этот человек начитался того бреда в газетах, где он и зельевар делали вид, что между ними нормальные отношения и они понимают друг друга.

— Ты сегодня ударился головой? — едко поинтересовался лже-Снейп.

У него это получилось так же, как и у оригинала. Гарри мысленно поставил ему отлично за это.

— Лучше не приближайтесь ко мне, — угрожающе предупредил Поттер. — Где мой опекун? Что вы с ним сделали? Он жив?

— Видимо, ударился, — сказал сам себе лже-Снейп. — Видит Мерлин, я не хотел этого.

Гарри чуть не упустил момент, когда с палочки мужчины сорвалось проклятие. Мальчик ответил ему обезоруживающим. Противника нужно было обезвредить, но все-таки оставить в том состоянии, в котором можно вытащить из него всю информацию о местонахождении опекуна. А если в доме есть кто-то еще, то использовать его как щит.

Мужчина увернулся от заклинания с кошачьей грацией. Перед ним был действительно сильный противник. Раньше Гарри не встречался с такими. Его уровень подготовленности во многом превосходил знания и умения мальчика. Оставалось надеяться на удачу.

Даже если он сейчас и умрет, то умрет достойно.

Невербальные заклинания летели со стороны оппонента с бешеной скоростью. Гарри приходилось большую часть времени уворачиваться. Отвечать на проклятья получалось редко. Мальчик начал выматываться, но именно сейчас он готов был поставить памятник Гоняку. Каким бы вредным преподавателем он ни был, но натаскал их так, что никто не начинал задыхаться после первых десяти минут активного топтания дуэльного поля.

Поттер старался использовать не очень мощные, но весьма эффективные проклятия. Но их мужчина с легкостью отклонял. Тогда Гарри начал использовать действительно темные проклятия. Они требовали куда больших затрат энергии.

Было видно, что лже-Снейп был весьма удивлен этим фактом. Он недооценивал Поттера. Да, мальчик был слабее его, но не являлся жалким подобием мага.

Одно из режущих проклятий немного зацепило руку мужчины, но только частично захватило ее, и вместо достаточно глубокой раны там была лишь небольшая царапина. Однако Гарри был рад и этой совсем маленькой победе.

Мальчик не знал, сколько прошло времени. Казалось, противник играл с ним, не оставляя не единой возможности больше достать его. Гарри же прыгал по всему лугу. Дыхание сбилось, а это было уже опасно. Это часто вело к роковым ошибкам в дуэли.

Внезапно мальчика схватила за ногу какая-то лиана и именно в этот момент в него попало связывающее заклинание. Вырываться было самой большой глупостью — неразумный расход последних сил и нулевая результативность.

Гарри попытался поднять в себе свою стихийную магию, но она почему-то совершенно не отзывалась. Возможно, все дело было в том, что он не был достаточно зол. То, что мальчик чувствовал сейчас — это иррациональное спокойствие и где-то на периферии маячило беспокойство. Интересно, через сколько дней их хватился бы Дамблдор?

Магия отказывалась подниматься и последнее, на что приходилось рассчитывать — это на дементорскую сущность. Только бы мужчина прикоснулся к нему. Этого бы хватило. Гарри парализовал бы мужчину его же страхом и выпил бы из него всю магию.

Но лже-Снейп был осторожен. Он медленно, с той же кошачьей грацией приблизился к Гарри.

— Легилименс… — произнес мужчина.

Последние события и обрывки мыслей начали проноситься в его голове с бешенной скоростью. Замелькали его еженощные кошмары с Квирреллом и Гарри попытался остановить это, бросив на это всю свою силу воли, как при сопротивлении Империусу. Все внезапно прекратилось. Мужчина в черном сел на землю рядом с ним и рассмеялся.

Этот смех был глухим, немного каркающим. Мальчик слышал его второй раз в жизни.

— Поттер, мантикора тебя задери, ты параноик!

Гарри чуть приподнял голову и внимательно посмотрел на бьющегося в истерике мужчину, пытаясь перебрать в голове все побочные действия, которые могут быть вызваны Оборотным зельем.

— Поттер, я — это я. Я Северус Снейп. Я подарил тебе копии фотографий матери, применял к тебе Круцио и поил вместе с Дамблдором Сывороткой правды. Я на Рождество терпел твоих друзей под этой крышей и пророчил тебе поступление или на Гриффиндор, или на Пуффендуй.

— Вы Северус Снейп, — тихо произнес мальчик, ужасаясь услышанному.

Он напал на своего опекуна. Мило. Просто чудесно. Он идиот. А еще почему-то стало душно.

— Неужели я настолько чудовищен, что небольшие уступки с моей стороны вызывают подозрения в подмене?! — спросил Снейп, отсмеявшись. — Нет, лучше не отвечай.

Зельевар взмахнул палочкой и веревки исчезли. Гарри встал с земли.

— Извините…

— Нет, Поттер, — покачал головой Снейп. — Я на тебя даже не обижаюсь.

Мальчик удивленно приподнял обе брови.

— Понимаешь, на дураков не обижаются.

На этот раз Гарри согласился с ним.

— А теперь иди и приведи себя в порядок. Тебе еще надо сыграть сегодня этот мерлинов отрывок из Чайковского. В твоих интересах сделать это хорошо. Ненавижу работать со слабыми, не развивающимися и ни к чему не стремящимися учениками.

Резкая смена темы заставила Гарри вздрогнуть.

— Я постараюсь, сэр…

— Все, Поттер, быстро в дом и не забудь свою метлу. Нет, ну надо же придумать подобное… Ей-Мерлин, похититель, видите ли.

Но почему-то чем больше проходило времени, тем горше становился этот смех.