Кто будет таким, как я? (джен)

Несмотря на то, что начало учебного года было для меня самым настоящим праздником после поступления в Хогвартс, в том году я ехал на вокзал скорее с грустными мыслями — на днях я получил ответ от Сьюзен. Она действительно обрисовала мою ситуацию тёте и попросила её посмотреть, что же я могу сделать, и ответ вскоре был получен. Увы, но до совершеннолетия я не мог предпринять в отношении завещанного мне сейфа ровным счётом ничего. Наверное, если бы в Магической Британии чаще возникали ситуации, сходные с моей, то законы были бы несколько иными, но чистокровные волшебные дети в моё положение попадали крайне редко (Сьюзен написала, что тётя не смогла сколько-нибудь быстро вспомнить хотя бы один прецедент). Как она написала в письме, то будь тётя Краучем, у неё были бы шансы ввести новый закон на эту тему — но при нынешнем положении вещей пытаться было бесполезно.

Поэтому я ехал в машине дяди, уставившись из окна на проносящиеся мимо пригородные, а затем и городские пейзажи, казавшиеся в тот день какими-то бесцветными под пасмурным, хоть и не извергающим вниз воду, небом. Иногда, правда, лучи прорывались сквозь бреши в обороне облаков и неожиданно ярко освещали то один, то другой кусочек окрестностей или даже начинали светить в глаза, заставляя прищуриться. Вернон всю дорогу бубнил о том, что теряет на доставке меня к вокзалу драгоценное время, которое стоило бы посвятить фирме, то начинал ещё о чём-то — но я не слушал, воспринимая его речи скорее как фон поездки. Казалось, что я еду даже не в неизвестность, а навстречу судьбе официанта или уборщика или ещё кого-то такого, и что надвигающееся неотвратимо — нет никакого шанса его изменить, только с каждым ярдом, с каждым футом продвижения вперёд, приближается и судьба после Хогвартса, жалкая и незавидная. Умом я понимал, что всё совсем не так, но часто ли побеждают доводы разума?

Дядя в этот раз тоже был в смурном настроении, и даже понятно, почему это случилось: если в предыдущую поездку на вокзал он мог хотя бы позлорадствовать по поводу номера платформы и лишить меня уверенности в себе, то теперь-то было уже точно понятно, что каким бы странным этот номер не был — до Хогвартса-то я добрался, так что шутки на эту тему больше не будут болезненными. Вот и оставалось бубнить чего-то там про то, что я отвлекаю его от работы, что я вообще вырастаю совершенно ненормальным и неблагодарным мальчишкой, что зря они с Петунией вообще меня взяли на воспитание... В принципе, в этом не было ничего хорошего, но я к подобному уже давно привык и даже находил иногда свою особенную прелесть — конечно, только с тех пор, как после визита Квирелла родственники лишились возможности шпынять меня без повода. Без этого нюанса никакой прелести и в помине быть не могло.

Поскольку дядя торопился выехать пораньше (пропускать из-за какого-то дрянного мальчишки добрую половину рабочего дня?! вот ещё!), то и на место мы приехали с приличным запасом времени до отправления. Вернон пробурчал что-то напоследок про неблагодарного меня, попрощался и укатил, наконец, продавать свои дрели, а я взял свои вещи и поплёлся сквозь людскую массу (впрочем, какую-то жидкую и разреженную) навстречу неизбежности. Почему-то захотелось, чтобы кто-нибудь помешал мне добраться до Хогвартса: например, сломал бы дяде машину, поставил бы какой-нибудь магический барьер на проход к платформе девять и три четверти — или просто (хотя это, если вообще возможно, то наиболее сложно реализуемо) зачаровал его так, чтоб не пропускать только меня. Впрочем, тут же я вспомнил о “Ночном Рыцаре” и понял, что пришлось бы сломать и его тоже. Стиснув зубы, зажмурившись, я вошёл прямо в кирпичную стену и оказался по другую сторону барьера.

...И случилось чудо. Только я снова увидел эту старинную часть вокзала и паровоз, словно игрушечный, но увеличенный до размеров реального, как сразу прошли тревоги и страхи оказаться после Хогвартса не у дел — словно внутри магического мира, каким его знаю я, такие чувства были просто неуместны или даже не существовали вовсе. Это был уголок сказки, не испорченный реальностью взрослых несостоявшихся людей, одно из тех мест, что навсегда прочно ассоциируются со счастливыми моментами детства (такими же для меня оставались Косая Аллея и сам Хогвартс). А поезд уже стоял, поджидая сотни учеников, которые должны будут занять места, попрощавшись с родственниками и друзьями — и только тогда он тронется, оставляя каменный и асфальтовый Лондон позади. На платформе в этот момент находилось всего две или три семьи.

Найти свободное купе в это время не составляло никакой сложности — удивительно было скорее то, что оное отыскал только с третьей попытки, что означало, что некоторые ученики, причём не в единичном количестве, прибыли на платформу ещё до меня. Но никого знакомого среди них не было, так что в своём купе я занял место первым. Памятуя о прошлогоднем неудачном опыте, я сразу же кинул вещи на сиденье так, чтоб смотреть в окно по ходу движения поезда, а не против. Оставалось надеяться, что теперь в моё отсутствие условная Гермиона не будет их перетаскивать туда-сюда, ибо оставаться контролировать этот процесс не хотелось. К тому же у меня было куда более интересное задание — найти на платформе кого-нибудь знакомого (и лучше в количестве более одного человека) и затащить его к себе в купе, дабы не скучать всю дорогу. Всё-таки одиночества мне и летом хватило на весь год вперёд. Примерно с такими мыслями, оставив вещи, я вышел обратно на платформу, дожидаться прибытия остальных.

— Поттер? — окликнул меня знакомый, немного насмешливый голос. — Привет. Готов уже проиграться? — несколько ядовито добавил он. Я обернулся. Голос принадлежал Теодору Нотту, однокурснику со Слизерина, и говорил он явно об игре в вист — не в плюй-камни же.

— Привет, Тедди, — он не слишком любил это сокращение его имени, так что мне показалось хорошей идеей поддеть его в ответ таким вот незатейливым способом. — Не, не готов.

Нотт скривился.

— Так неинтересно. С чего это ты так?

— Не на что пока, — почему-то я испытал от ответа едва ли не наслаждение; возможно, потому что обламывал Нотта. — Я нынче на мели. Впрочем, это моё обычное состояние, — добавил я чуть позже.

— Какая жалость! — его голос на этих словах буквально сочился сарказмом, однако дальше он взял нормальный тон. — Но если всё будет совсем грустно, я смогу тебе одолжить немного, — он усмехнулся.

— И что-то мне подсказывает, что лучше по возможности отказаться, — съязвил я.

— Думаю, это был не здравый смысл, — в тон мне ответил Нотт. — Ты в какое купе закинулся?

Я показал ему на окно, возле которого лежали мои вещи.

— Если будет совсем скучно, приду, — он направился в сторону входа в вагон, — наверное.

Я тем временем увидел Скотта: он уже попрощался с родителями и теперь направлялся к вагонам, с чемоданом в одной руке и с метлой в другой. На ручку метлы была повешена клетка с совой, что придавало моему знакомому совсем уж чудной вид.

— Привет, Гарри, — поздоровался Рэймонд. — Уже кинул вещи, да?

— Ага. Вон возле того окна, если что, — отозвался я. Рэй был не слишком занудлив — он вообще был не самым многословным из однокурсников, хоть и не молчуном, так что я ничего не имел против, если б он захотел находиться в одном купе со мной во время поездки. — Взял с собой метлу, да? — заметил я очевидное.

— Буду пробоваться в факультетскую команду — вот и попросил родителей купить новую метлу, — пояснил мне Рэй. — Даже если и не возьмут — хоть полетать смогу в свободное время. А то эти школьные мётлы — такой мусор. Ну, ты меня понимаешь.

— Так я на других и не летал, — разницу между плохой и хорошей метлой мне почувствовать шанса пока не предоставлялось, о чём я честно и сообщил. Товарищ мой решил проявить великодушие (по правде говоря, и без того свойственное ему) и дать, если что, полетать на своей, когда та будет свободна, конечно. Метла у него оказалась из спортивных, не самая дорогая на рынке, но считающаяся, тем не менее, очень даже приличной — по крайней мере, это он так пояснил. Называлась она «Чистомёт-7», но мне это тогда ничего не сказало, и когда я признался в этом собеседнику, он, поняв, что про мётлы я знаю до смешного мало, предложил пройти в моё купе (действительно, ему, наверное, было неудобно так стоять у входа в вагон с вещами) и там уже просветить меня по основам того, какие же мётлы бывают, для чего и кто их использует, и прочим нюансам. Естественно, мне оставалось только согласиться — и мы пошли к моим вещам.

— Смотри, — говорил он тем временем, запихивая чемодан на полку, — если брать школьные мётлы, то когда-то они были неплохими, наверное, по всем возможным характеристикам, — он закончил пихать чемодан и обернулся ко мне. — Когда их закупали. То есть, давно, весьма и весьма давно. С того времени они в результате пользования приобрели кучу изъянов, часть чар тоже стала работать не совсем правильно, — он запнулся. — Ну, понятно, да? В общем, сейчас это скорее малоуправляемый мусор.

— Тем не менее, испытания-то на них мы проходили… — начал было возражать я.

— И что? — меня перебили. — Мы там ползали над землёй, как улитки под нами, потому и получалось чего-то делать. А до хороших скоростей ты уже на них и не разгонишься, а когда наберёшь скорость — обязательно что-нибудь пойдёт не так.

— Ну, может, ты и прав… хотя, у меня вроде особых сложностей не возникало.

— Я думаю, это потому, что ты буквально создан для полётов, — ответили мне на мои «но».

— Что ты имеешь в виду?

— А то, что у тебя получаются с первого-второго раза многие вещи, которые даже довольно-таки талантливые в обращении с метлой ребята, — он сделал многозначительную паузу, видно, желая показать, что имеет в виду себя, — могут оттачивать день за днём.

— Думаю, это из-за того, что ты просто крупнее меня, — я всё не сдавался.

— Так не только ж со мной такая фигня, — возражения не принимались. — Не, тебе просто необходимо пробоваться в команду, помяни мои слова. Если забьёшь — это будет твоей самой большой ошибкой.

— Тогда попробую, — поспешил я успокоить товарища. — Хотя не думаю, что у меня будет много шансов, если остальные претенденты притащат свои мётлы, а я полечу на школьной.

— Если ты себя очень хорошо покажешь, то, скорее всего, чего-нибудь тебе придумают, — утешили меня.

— Думаешь?

— Да точно тебе говорю, — мне бы его уверенность. — Ведь найти хорошего члена команды сложнее, чем метлу, — Рэй ненадолго задумался. — …Разве что если соперник будет на новом «Нимбусе»… да и то, только если он не будет шибко уступать тебе.

— Спасибо, утешил, — я издал смешок. — Теперь буду молиться, чтоб на испытания не пришёл какой-нибудь претендент с новым «Нимбусом». И в качестве запасного варианта не пришлось разрабатывать операцию по выводу из строя этого самого «Нимбуса» вероятного противника, — и мы засмеялись.

— Ладно, — отсмеявшись, продолжил Рэймонд, — я, кажется, обещал тебе рассказать про мётлы. Вообще, они делятся на семейные или транспортные и на спортивные. Первые, — пояснял он, — нужны в первую очередь для комфортного перемещения с места на место, в то время как вторые изготавливаются с претензией на то, что на них будут играть в квиддич.

— Дай угадаю: первые делают более прочными и стабильными, а также комфортными, а вторые — с упором на скорость и маневренность, да? — решил проявить смекалку я.

— Примерно, — скривился Рэй. — То есть прочность играет важную роль в обоих случаях, но в остальном ты прав. Нас будут интересовать спортивные мётлы.

— Вроде твоей?

— Да, вроде моей, — подтвердил он мою догадку. — В Магической Британии на данный момент есть четыре производителя гоночных мётел, — начал он свой рассказ. — То есть на самом деле можно найти и больше марок, но они будут устаревшими, и в данный момент не производятся.

— А что по поводу импортных мётел? — поинтересовался я.

— Давай не будем про них, — он скривился снова. — Тут и без того есть про что рассказать. В общем, смотри, — продолжение следовало после небольшой паузы, — современные марки мётел, изготавливаемые в нашей стране — это «Веник», «Нимбус», «Чистомёт» и «Комета». Первые два выпускают более дорогие и профессиональные модели, в то время как «Чистомёт» и «Комета» конкурируют ну… в производстве более дешёвых видов мётел… как-то так.

— Примерно понятно, — отозвался я. — теперь будет подробнее, да?

— Подробнее… — Рэй запнулся, но потом снова продолжил. — В реальности самой быстрой на сегодняшний день метлой является «Нимбус-2001», то есть самая новая их модель. По сути это улучшенная версия «Нимбус-2000», но не будем об этом. Новые «Веники», — мой собеседник прищурился, — хороши по сравнению с ней разве что с эстетической точки зрения.

— И почему тогда их покупают? — действительно, если метла хуже, но продаётся по дорогой цене, почему конкуренты не выбили их с рынка?

— Ну… — пауза. — Ну, они действительно в эстетическом плане приятнее, наверное. И говорят, с безопасностью там лучше. Правда, точно не могу сказать.

— Ладно-ладно. Судя по всему, — старался я свести разговор к шутке, — «Веников» мне тоже стоит опасаться.

— Думаю, тебе ничего не стоит опасаться, а надо просто взять и проявить себя, — подбодрили меня в очередной раз. — Но что касается «Комет» и «Чистомётов», то у них тоже в целом есть свои нюансы. На «Кометах» хорошо обучать полётам на гоночных мётлах, да и в целом они более легки в управлении при похожих характеристиках, — продолжились тем временем разъяснения, — в то время как в «Чистомётах» упор чаще всего делается на скорость. Хотя разные бывают модели. Да и в принципе мётлы обеих марок в управлении легче тех же «Нимбусов»… — он задумался, и беседа на этом прервалась.

Мы посидели ещё немного в тишине, и тут я обнаружил, что прошло уже приличное количество времени, и поезд, издав гудок, преисполненный безысходности, грусти и печали, тронулся с места. Было жалко, что Сида я так и не дождался — вот уж с кем нельзя было заскучать, так это с ним. Впрочем, оказалось, что это ненадолго. Не знаю, сколько бы ещё продолжалось молчание, если бы дверь не распахнулась, и мой друг Сид не появился бы у входа собственной персоной.

— Уф! Вырвался, наконец, — начал вместо приветствия он. — Очень хорошо, что я вас отыскал.

— Чего-то случилось? — забеспокоился я.

— Ты ещё спрашиваешь! Ещё как случилось! — голос его был преисполнен экспрессии. — И ты даже не представляешь, что... По правде говоря, у меня в этом году идёт на первый курс кузина.

— Это такое плохое известие? — ядовито поинтересовался Скотт. — Или мы не знаем чего-то ещё?

— Да, не знаете, — это было произнесено так трагически, что я неволей подумал, что в моём друге помирает великий актёр (оставалось только надеяться, что не Нерон — кажется, как-то так его звали). — Мама попросила поехать вместе с ней. У меня не оставалось выбора, — он едва ли не всхлипывал.

— Она настолько ужасна или там чего-то ещё?

— Ну... она своеобразная, — Сид ненадолго призадумался. — Я даже затрудняюсь объяснить. Впрочем, если она каким-то чудом не попадёт на Слизерин, — его лицо исказила усмешка, — у тебя, Рэй, будет неплохой шанс познакомиться с ней поближе. Не на Гриффиндор с Хаффлпаффом же ей идти.

— Ты меня прям заинтриговал, — откликнулся Рэймонд, — но что-то мне подсказывает, что лучше бы она избавила наш факультет от своего присутствия, — все рассмеялись. — Иногда лучше наблюдать со стороны, чем вблизи. И кстати, покажи её потом, что ли... когда выходить будем, например.

— Ага, — и тут взгляд Сида упал на метлу. — Ух ты! Седьмая модель Чистомёта, да? Весьма неплохая вещица. Будешь на охотника пробоваться или на загонщика?

— Думаю на обе позиции, — ответил Рэй несколько задумчиво. — А там уж кем возьмут.

— Лучше загонщиком, конечно, — отозвался Сид. — Хочу посмотреть, как ты будешь ловцов мочить.

— Э-э-э... Ну, я не кровожадный, вообще-то, — Рэй смутился.

— Тогда лучше охотником, а то так неинтересно.

— Кстати, — я решил поинтересоваться по повод моего друга, — ты сам-то собираешься пробоваться?

— Собираюсь ли я? — он посмотрел на меня, как на умалишённого. — Нет, не собираюсь.

— Но... но ты же вроде как очень даже неплохо летаешь, — я решительно не понимал причины, — по крайней мере, по сравнению с большинством остальных. И играть должно быть весело...

— Пф-ф! Мне лень. Нашли дурака, — он глубоко вздохнул. — Гарри, ну ты сам подумай: вставать рано утром или ходить по несколько раз в неделю на какие-то там тренировки после уроков — и нужно мне всё это? Заметим, всего лишь ради того, чтобы три раза в год сыграть по-настоящему.

— Да, про это я как-то забыл, — а вот Сид был в своём репертуаре.

Мы в это время уже успели выехать за пределы Лондона, и теперь мимо проплывали поросшие травой или рощицами холмы, поля и сады, иногда были видны чьи-то домики с газончиками и заборами. Чем дольше мы ехали на север, тем больше прояснялась погода, и облака перестали закрывать почти всё небо, слой их перестал быть сплошным, и даже пейзаж вокруг начал казаться каким-то радостным.

— Интересно, а бывают ещё средства передвижения по воздуху, кроме мётел и ковров? — я смотрел на небо, и мне почему-то захотелось добраться до Хогвартса таким путём — смущало только то, что на метле это было бы неудобно. — Ну, там летающие кареты какие-нибудь... или ещё чего.

— Да чего сможешь зачаровать, то и полетит, — Рэй был немного удивлён моим вопросом. — Но остальные средства не особенно прижились, — он ещё задумался. — Хотя, я слышал, что некоторые зачаровывают какие-нибудь маггловские средства... эти вот... машины? автобимоли?

— Автомобили. От “автоматик” и “мобиле”, — пояснил я плохо представляющему маггловские реалии однокурснику, а сам в это время задумался. Интересно было бы так полетать, ну... на мотоцикле было бы круто, к примеру. А вот на легковушке — уже не так, хотя снизу это выглядело бы не менее эффектно. Как только я вспомнил про эффектность, мне сразу представилось, как над нами пролетает какой-нибудь дальнобойщик на своём грузовике... вот это было бы... это было бы просто нереально.

— Гарри? Гарри! — кто-то тряс меня за плечо; кажись, я слишком глубоко ушёл в себя.

— А?! Что? — я снова вылез в действительность. — Что такое? Извините, я, кажется, прослушал.

— Да ничего, — Сид выглядел обиженным, но готов поспорить, что внутри он смеялся. — Мы пытались узнать, что за сову такую ты купил. И как его — или её — зовут.

— Я назвал его Брамой. В магазине было написано, что они водятся в районе Индии и окрестных стран.

О чём меня хотели спросить дальше, я так и не узнал, поскольку в этот момент дверь купе открылась и нам предложили купить перекус в дорогу, чем мои компаньоны и предпочли заняться. Мои сбережения в этот момент были сильно меньше даже одного галлеона, а посему ничего покупать не стал. И не то чтобы я пожалел о своём решении — Сид и Рэймонд не стали жадничать и сами предложили мне угощаться. Дальше у нас был перерыв на еду, в процессе чего мы почти не говорили, а потом я больше смотрел в окно, а мои товарищи то говорили между собой, то тоже занимались своими делами. Иногда я даже присоединялся к их беседе. Примерно так мы и доехали до Хогсмида, где и покинули поезд. Стремительно темнело, над вокзалом летал гулкий голос Хагрида, собиравшего первокурсников, а всех остальных собирали старосты, после чего вели в другую сторону.

— Рэй, вон там, — Сид показал в толпу. — Видишь?

— Не-а. А что я там должен увидеть? — Скотт выразительно посмотрел на товарища.

— Ну, я тебе кузину обещал показать, — пояснил Сид. — Ну да ладно. Потом полюбуешься, — и мы пошли прочь.

В этот год нас везли к месту назначения в каретах, по виду самых обыкновенных, если бы не одно “но”: они не были никем запряжены, причём, когда я обратил внимание спутников на этот момент, они ничего не смогли мне пояснить по этому поводу. Я забил на эту странность и предложил пойти поискать карету со Сьюзен, дабы залезть туда.

— Гарри, а тебе зачем? — спросил меня Сид.

— Да так... хотел у неё спросить кое-что...

В общем, моё маленькое желание можно было считать сбывшимся — мы довольно быстро наткнулись на Сьюзен и Ханну и даже присоединились к ним, впихнувшись впятером в одну карету. Впрочем, спросил я далеко не сразу: сначала был больше разговор о лете и ни о чём.

— Слушай, Сьюзен, — не выдержал в конце концов я, — у меня по поводу последнего письма остался вопрос.

— Ты смог ещё что-то придумать по своей ситуации? — она казалась слегка удивлённой.

— Да нет, я немного о другом, — теперь пора было сказать, о чём я собственно завёл речь. — Ты вот написала, что твоя тётя, к сожалению, не Крауч. Я вот и хотел узнать, при чём здесь Крауч.

— А-а-а... Ты ничего не знаешь про отца нашего преподавателя ЗОТИ, да? Про Барти Крауча-старшего? — она посмотрела на меня испытующим взглядом.

— Н-нет, не слышал, — ответил я после паузы, когда не смог ничего про это вспомнить.

— Всё с тобой понятно, — она собралась с мыслями и продолжила. — Ну, у мистера Крауча был отец, который во время войны с Сам-Знаешь-Кем стал главой Департамента Правопорядка, и, будучи на нём, стал легендой. За что? — Сьюзен снова нужно было собраться, чтобы пояснить. — Понимаешь, его предшественник, да и министр ничего не могли сделать с развитием деятельности Пожирателей Смерти, как называли себя подчинённые Сам-Знаешь-Кого, и Министерство оказалось едва ли не беспомощно перед ними.

— А что Крауч? — мне и правда было интересно.

— Он смог убедить министра, что ему необходимы расширенные полномочия, и знаешь что? — она посмотрела на меня и дождалась кивка. — Ему их предоставили, после чего он расширил полномочия авроров вплоть до применения непростительных в схватках, а заодно лично стал контролировать некоторые операции. И вскоре это дало результаты: большей частью сидящих ныне в Азкабане сподвижников Сам-Знаешь-Кого мы обязаны именно Краучу, — она ненадолго замолчала. — Жаль, он умер не вовремя. Если б он только был жив, когда Сам-Знаешь-Кто исчез, его слуги так просто не отмазались бы, — добавила она жёстко. Впрочем, учитывая то, что её семья сама пострадала от Пожирателей, это не было чем-то удивительным.

— И моя кузина воспитывалась бы вместе со мной, — кисло, скривившись, добавил Сид — а вот это уже было неожиданно. То, что его кузина оказалось дочкой бывших Пожирателей, стало внезапным известием. Оставалось надеяться, что она больше походила не на заносчивого Малфоя, а на Тедди Нотта (тот тоже был сыном одного из пожирателей), язвительного, но в целом более-менее нормального в общении, — иначе я вполне понимал, почему же Сид с такой кислой миной каждый раз о ней вспоминает.

— А твоя кузина... — Сьюзен ненадолго задумалась. — А, я поняла. Извини, но сам понимаешь, — и воцарилось неловкое молчание, которое было прервано только тогда, когда кареты подъехали к входу в замок, и пора уже было выходить. Вокруг нас тоже стояло множество этих транспортных средств, выгружавших своих пассажиров, которые тем временем под присмотром Селвина, Флитвика и Спраут поглощались разверзнутой пастью Хогвартса и исчезали в освещённом факелами, но от этого только более зловещем коридоре, проходя в Большой Зал. Мы тоже проследовали туда и сели за факультетский стол, и стали ожидать прибытия первокурсников. Последними сели сопровождавшие нас профессора. Я, сев, уставился в потолок, отображавший состояние неба над нами — будто мы сидели на открытом воздухе — и стал наблюдать, как зажигаются звёзды, одна за другой проявляясь из глубин космоса, словно это мы летим к ним навстречу, приближаясь с огромными, непостижимыми скоростями. Сначала по одной, а потом целыми бриллиантовыми россыпями, они появлялись почти повсюду — погода в Шотландии этим вечером стояла на удивление хорошая, к тому же я слышал, что в горах количество видимых небесных тел в разы, если не в десятки раз больше, нежели в городах, том же Лондоне или Литтл-Уингинге, и сейчас я в этом убеждался. И надо признать, моё занятие мне нравилось. Казалось, будто я нахожусь в море святящихся точек, а вокруг один только космос и бесконечность его звёзд, а разговоры вокруг— это всего лишь фоновый шум каких-нибудь космических волн, что нет ничего: ни забот, ни тревог, ни горестей… Так я и просидел, пока профессор МакГонагалл не ввела толпу новеньких, смущённых и явно немного напуганных важностью предстоящей процедуры.

— Ну что, Гарри, — ткнул меня в плечо Сид, — теперь у тебя есть возможность лицезреть её величество, — последние слова были сказаны по-настоящему саркастическим тоном.

— Всё настолько грустно? — я приготовил себя к созерцанию. — Ну, показывай.

— Посмотри вон туда, — он показал в толпу. — Рядом с этим ярко-рыжим мальчишкой стоит.

Действительно, рядом с мелким восторженным мальчишкой, выделявшимся, помимо прочего, яркими рыжими волосами, стояла черноволосая девочка, с видом... ну, когда она смотрела на своего соседа, взгляд её излучал неприязнь (если он был настолько же назойливым, насколько та же Гермиона, то я понимал почему), а так... немного скучающий, несколько высокомерный, но в то же время любопытный. В какой-то момент мне показалось, что она смотрит прямо мне в глаза, и я даже смутился, но вскоре до меня дошло, что рядом сидит Сид, являющийся её кузеном, и скорее всего, она просто нашла его и за нашим столом и пригляделась. В общем, ничего особенного в этом как раз не было. Но всё же, мне показалось, что в глазах её мелькнула какая-то искринка... отблеск факела или это мне на очки чего-то попало?

— Слушай, а её родители, — это было как-то неправильно спрашивать, но я не мог ничего с собой поделать, — ну, они действительно... ну, ты понял...

— Действительно, — отозвался Сид. — На самом деле, в этом нет ничего удивительного. Сам-Знаешь-Кто переманил то ли силой, то ли обманом на свою сторону множество талантливых волшебников, в основном, правда, консервативного мировоззрения, — собственно, ничего нового в его словах не содержалось, и это я, в общем-то, и сам знал. — Ну а Лестрейнджи считались даже одними из главных в их организации...

— Но если так, то почему их отпустили? — это тоже был некорректный вопрос, но думаю, Сид не обиделся.

— Ну а как ты собираешься их судить, если их тоже заставили подчиняться силой и магией? — он был искренне удивлён, а мне показалось, что кто-то так мог и слукавить. — Это вроде даже считается доказанным, что своё близкое окружение он подчинял заклинаниями, — Сид ненадолго запнулся, и в это время шляпа начала петь. — Мерлин, опять эта грёбаная, не умеющая петь шляпа.

— А мне даже понравилось немного в прошлом году, — сознался я.

— И как такое может нравиться? — он опять взял паузу. — Нет, конечно, я слышал, не все верят в искренность бывших пожирателей, и их можно понять: они пострадали, в конце концов. Но я думаю, примерно так оно и было. Зачем уважаемым семьям заниматься бессмысленными убийствами и пытками? — он посмотрел на меня. — Если б ты пожил в какой-нибудь такой семье, которая чтит традиции, то думаю, понял бы меня. И кстати, да, — он усмехнулся, — предугадывая твой следующий вопрос: меня эти традиции нередко бесят.

— Дай угадаю: они скучные и неинтересные? — спросил я.

— В точку, — и мы рассмеялись, сняв начавшее было появляться напряжение. Всё-таки, Сами-Знаете-Кто и связанная с ним война до сих пор были больной темой почти в любом разговоре, и каждый раз, когда я на это натыкался, у меня тут же пропадало появляющееся временами желание пойти стопами Волдеморта. Конечно, известности можно добиваться по-разному и многими способами можно оставить след в истории, но сделать так, чтобы по результатам твоей деятельности о тебе постарались забыть — в любом случае не самая лучшая идея, не правда ли?

— А почему, всё-таки, её величество? — вернулся я к кузине Сида. — Она и впрямь настолько высокомерна?

— Ну, не то чтобы прям настолько, — у Сида на лице застыло оценивающее выражение, — но не без того, не без того. Впрочем, если б моей матерью была Беллатрикс Лейстрендж, — его аж передёрнуло, — то я, может, тоже смотрел бы на всех вокруг свысока. Хотя... бр-р-р! Не надо это представлять.

— Э-э-э... может ей стоит посочувствовать, что у неё такие родители? — я был немного смущён реакцией Сида.

— Это мне стоило бы посочувствовать, если б у меня были такие родители! — его ещё раз перекосило. — Как только представляю, накатывает, — пояснил он. — А ей-то что — она с ними вроде как очень даже неплохо уживается. Так что можешь за неё порадоваться, если хочешь, — Сид издал смешок. — А я лучше порадуюсь, когда она попадёт на свой Слизерин, что её не засунули к нам, — пауза. — Или над Рэймондом позлорадствую на худой конец, если к нему распределят. Кстати, они там начали...

И действительно, первокурсники теперь стали выходить из толпы, надевать шляпу, и та определяла для них факультет по совместному выбору.

— А прикинь, если она к нам попадёт? — пошутил я.

— Сплюнь! Срочно сплюнь, к дракклам! — Сид в шутку постучал по дереву. — Не дай Мерлин! Это ж мало того, что я даже среди родственников перестану быть оригинальным — так ещё и она рядом постоянно будет!

Я натурально заржал и не сразу угомонился — только когда словил строгий взгляд от профессора МакГонагалл, которая так зыркнула... в общем, смеяться сразу перехотелось.

— Лейстрендж, Рейя, — тем временем сказала профессор, и из группы оставшихся новичков вышла твёрдой походкой та самая кузина моего друга. Я же пока шёпотом продолжал подтрунивать над Сидом, а он злился — тоже в шутку, конечно же. Я даже не сразу заметил, что шляпа не выдаёт вердикт как-то необычно долго.

— Хаффлпафф! — внезапно раздалось на весь зал, от чего лицо только что распределённой девочки приняло какое-то вконец шокированное, если не затравленное выражение, а рядом смачно ударил себя ладонью по лицу Сид. Впрочем, кузина его сразу же, словно оправившись, вернула себе вид, на этот раз даже более высокомерный, чем вначале, и, не обращая ни на кого внимания, направилась к нашему столу. Я же, не в силах больше сдерживать смех, стал биться лбом об стол, сдавленно то ли похрюкивая, то ли повизгивая, стараясь не расхохотаться на весь зал.

— Убью гада! — донеслось мне от товарища на ухо.

А Рейя... а что Рейя? Она просто спокойно подошла и с царственным видом (кстати, немного с этим перестаралась, так что смотрелось оно даже немного забавно — или это моему испорченному смехом сознанию так показалось) уселась рядом с нами.