Ловкость рук и никакого мошенничества (гет)

Стук в дверь раздался как раз тогда, когда Гермиона закончила список предлагаемых поправок к первому из семнадцати проектов законодательных актов об учреждении учебного заведения для домовых эльфов. Слушания в Визенгамоте назначены на первое декабря, для внесения правок оставалось не так уж и много времени, и у Гермионы уже начались легкие приступы паники на тему «Ничего не успеваю, ничего не получится, всё пропало».

— Войдите, — крикнула она, не вставая из-за стола и откладывая в сторону законопроект. Волосы лезли в глаза и ужасно мешали, и она раздраженно дёрнула головой, в который раз мысленно пообещав себе обстричь кудри к чертям собачьим.

— Привет, — дверь немного приоткрылась и в проеме показалась голова улыбающегося Рона. Гермиона радостно улыбнулась в ответ: в последнее время она больше напоминала растрёпанную злобную фурию, нежели любящую девушку, и Рон со всех сил пытался устраивать ей всякие приятные глупости типа кофе в постель.

— Привет! Ужасно рада тебя видеть! — она всё-таки выбралась из-за стола, подошла к нему и обняла, чуть ли не повиснув на его шее. Рон был на голову выше, и чтобы сделать это, приходилось становиться на цыпочки.

— Ну и жара тут у тебя, — пробормотал он ей в макушку, обнимая в ответ.

— Я случайно переборщила с чарами тепла. Зато теперь можно ходить в футболке!

Гермиона и вправду была одета в обычные джинсы и футболку с принтом гуся в растаманской шапочке. Рон в своей тёплой мантии и шапке выглядел на её фоне словно полярник, только что вернувшийся из экспедиции.

— Как дела у домовых эльфов? Не пришли ещё к тебе под кабинет демонстрацией с требованием оставить их в покое?

— Дурак, — легонько стукнула она его маленьким кулачком в грудь. Рон только улыбнулся. — Ты чего пришел?

— Замуж тебя звать.

— Не смешно, — фыркнула Гермиона и уже думала выдать какую-нибудь очередную шутку об эмансипации, когда тот вдруг опустился на колени и обхватил её ноги руками. — Эй, ты чего?..

— Будь добра, помолчи хоть сейчас, а? — вновь улыбнулся он, глядя на её обескураженный вид. — Мы с тобой уже фиг знает, сколько вместе, и я всё ещё тебя люблю, несмотря на занудство, вечные книги и дурацкие футболки. Мы с тобой столько пережили... Мне иногда кажется, что ты была рядом всю мою жизнь. И да, у нас самый крышесносный секс, который только можно себе представить. Выходи за меня, Гермиона.

Она почувствовала, как моментально покраснели щёки и уши. Рон стоял перед ней на коленях и только улыбался — спокойно и радостно. Сама не понимая отчего, она тихонько захихикала.

— Ну что ты ржешь, а? Я даже кольцо тебе купил. Вот.

Немного покопошившись, он достал из кармана мантии изящное золотое кольцо и, не дожидаясь разрешения, надел ей на безымянный палец левой руки.

— Тебе идёт, — улыбнулся он еще радостней. — Ну так что, пойдешь за меня?

— Рон, ты у меня замечательный, знаешь это, да? — рассмеялась счастливо она, стаскивая с него шапку. — Конечно, конечно пойду!

— Вот и славненько. Иди сюда, — он потянул её за футболку вниз, и Гермиона с хохотом повалилась на него сверху. Падение получилось мягким — его тело смягчило удар, только волосы её растрепались ещё больше и накрыли их обоих волной каштановых вихров.

Гермиона поцеловала его первой. Настойчиво и жарко прильнула к таким знакомым и вкусным губам, обхватила горячими ладонями пылающее лицо, прижалась к нему ближе, чтобы почувствовать как можно четче — вот он, родной, сильный, самый желанный, навсегда мой. Целовала жадно и крепко, покусывала легонько его губы, наслаждалась им — здесь и сейчас. Рон обхватил её руками, прижал к себе так, что на мгновение стало трудно дышать, но тут же заворочался осторожно:

— Кабинет... могут войти... ещё чуть-чуть — и не смогу остановиться... — зашептал сбивчиво и горячо, пытаясь высвободиться. Но руки уже не слушали голоса разума, скользнули под футболку, погладили нежно её спину. Гермиона изогнулась, дрожа:

— Плевать, плевать, пусть заходят, пусть хоть колдографируют, хочу тебя, сейчас, тут, хочу...

Она вмиг расстегнула пуговицы на его мантии, добралась до свитера, стянула кое-как через голову и отбросила в сторону. Приникла наконец к тёрпко, так знакомо пахнущей коже, целовала его и сходила с ума от того, как ошалело колотится сердце и как жар мгновенно распространяется по телу. Рон лежал под ней, возбужденный, разгорячённый, сильно сжимал рукой её грудь и целовал в ответ так, что губы начинали саднить.

Они спешно избавлялись от одежды, неловко стаскивали друг с друга брюки и джинсы, торопливо, будто кто-то мог забрать у них эти минуты. И плевать, что совсем рядом, за стеной, занимаются чем-то важным министерские чиновники, что дверь в любой момент может распахнуться, впуская очередного визитёра. Рон вошел в неё, и Гермиона сдавленно охнула, почувствовав, как он заполняет её полностью, без остатка. Она двигалась резко, наращивая темп, быстрее, ещё быстрее, и ещё... Он глядел на неё снизу своими огромными синими глазищами, стискивал со всей силы её бедра, ловил ритм, отвечая на каждое движение, а она растворялась в нём, и голова шла кругом от желания.

— Стой, не спеши, — вымолвил он, задыхаясь, и резко приподнял её над собой. Гермиона удивленно и немного обиженно зыркнула на него, но Рон лишь улыбнулся: — Не хочу кончить раньше тебя.

Он обхватил её покрепче сильными руками, поднялся на ноги и в два шага подошёл к рабочему столу. Осторожно опустил её на столешницу, поцеловал легко в губы, словно дразня, провел рукой по груди и сжал пальцами соски. Потом опустил руку ниже, легко раздвинул её ноги и ввел в неё два пальца. Гермиона невольно изогнулась и откинулась на локти, прерывисто дыша и не отрывая от него глаз с сумасшедше расширенными зрачками. Он ласкал её сильно и умело, и Гермиона застонала в голос, не в силах себя сдерживать.

— Тише, тише, — прошептал он, затыкая ей рот поцелуем. — Какая же ты красивая, Моргана меня побери...

Оргазм накрыл её с головой, заполняя, казалось, каждую клеточку её тела, вырвался наружу громким вскриком. Гермиона без сил рухнула на стол, тяжело дыша и чувствуя, как дрожат руки. Рон склонился над ней, счастливо и немного насмешливо улыбаясь, поцеловал в шею, убрал со лба прилипшую прядь волос.

— Ты как?

— Иди ко мне. Я должна тебе оргазм.

Она обхватила его ногами, и он вошел в нее, сильно и уверенно. Ещё несколько пергаментов слетели на пол, но никто не обратил на них ни малейшего внимания. Они были слишком поглощены друг другом, и всё остальное отходило на дальний план.

И уже когда Рон кончил, откинув голову назад и зажмурившись, когда прижал её к себе так сильно, что захрустели косточки, когда сумел восстановить дыхание, за его спиной раздался громкий уверенный стук, и в кабинет быстро вошёл, не дожидаясь ответа, Гарри.

— Не поверишь, мне только что звонила Астория... Твою мать, нет-нет-нет, я не смотрю, не смотрю! — он спешно отвернулся, захлопнул дверь и вдобавок закрыл глаза ладонью. Гермионе вдруг стало до одури смешно и она тихонько захихикала, уткнувшись Рону в плечо.

— Гарри, блин, ты не с той стороны за собой дверь закрыл, — рыкнул тот, панически озираясь в поисках одежды.

— Да ладно, что он, задницы твоей не видел, что ли, — отмахнулась Гермиона сквозь смех, всё ещё не в силах успокоиться. Они быстро соскочили со стола, подбирая и натягивая на себя измятую одежду. — Что Астория сказала?

— Глаза открыть можно?

— Да открывай уже, — буркнул Рон. — Вот теперь у нас троих точно тайн нет…

Гарри убрал руку и нагло улыбнулся. Если ему и было хоть чуточку стыдно, он это превосходно скрывал.

— Кто-то принес в лавку «Томпсон и сыновья» кольцо Беллатрисы. Астория сказала, что надела его и всё вспомнила. Я сейчас к ней, подумал, может, захотите со мной.

— Ничего себе! — охнула от удивления Гермиона. — Конечно, хотим! Сейчас, только мантию надену!

Она вытянула из шкафа строгую официальную мантию, которая так не сочеталась с вечными нелепыми развесёлыми футболками, и начала поспешно застёгивать пуговицы. Рон искал где-то за тумбочкой свою шапку.

— Я за этот стол с тобой чай пить больше не сяду, — вдруг заявил Гарри, улыбаясь во все тридцать два зуба. Гермиона только отмахнулась:

— Иди ты сам знаешь, куда! Меня замуж позвали и я счастлива.

И без того огромные за стёклами очков глаза Гарри, казалось, стали ещё больше от удивления. Он вновь улыбнулся, взлохматил волосы Гермионе, похлопал по плечу подошедшего Рона и протянул:

— Брати-и-ишки-и-и, поздравля-я-яю!

— Не делай удивленный вид, мы же вместе с тобой кольцо выбирали! — возмутился Рон.

— Да я думал, ты ещё месяца два будешь с духом собираться, а ты...

— Парни, у нас дел полным-полно! Побежали, нас же ждут!

Они быстро вышли из кабинета и направились в Атриум. Говорить в толпе министерских работников не хотелось, и они ловко лавировали в людных коридорах, пытаясь как можно быстрее выбраться из здания. Несмотря на то, что Гермиона с Гарри работали здесь уже довольно долго — по-настоящему полюбить Министерство они так и не смогли. Уже оказавшись на улице, отошли немного от входа и аппарировали в закуток рядом с одной из лондонских улочек.

Гермиона была здесь впервые, но сразу же увидела, куда лежит их путь. Витрины небольшого магазинчика с вывеской «Антикварная лавка Томпсона и сыновей» тепло светились, так и зовя войти внутрь. И действительно, Гарри решительным шагом направился именно туда. Рон уверенно взял Гермиону за руку и последовал за ним.

Негромко звякнул колокольчик над входной дверью, и гостей укутал запах мятного чая и старых книг. Бледная встревоженная девушка, сидевшая в кресле за прилавком — видимо, это и была та самая Астория — вскочила на ноги, как ужаленная:

— Гарри, наконец-то! Я думала, с ума сойду!

— Привет! Извини, вырвался, как только смог. Астория, познакомься, это мои друзья — Гермиона и Рон, они помогают мне в этом деле.

— Приятно познакомиться, — улыбнулась та. Щеки её немного порозовели, но она всё равно оставалась до предела напряжённой.

— Я пыталась дозвониться Драко, раз двадцать его набирала, но он вне действия сети... Я так растерялась, в голове каша сплошная! У меня, словно ножницами, вырезали кусок жизни! Это так странно, Гарри!

— Голова кружится? Тошнит? Боль — пульсирующая или ноющая? — Гермиона стянула шапку и подошла к Астории, на ходу расстёгивая пальто. Она хорошо помнила момент, когда возвращала память своим родителям. Заклинание, использованное ею, было намного проще аврорского Обливиэйта, но симптомы отмены эффекта оставались приблизительно одинаковыми — а значит, нужно было только проверить пульс и прислушаться к дыханию.

— Немного тошнит. Боль ноющая. Я приняла аспирин, вроде, немного помогло.

— Аспирин — это ругательство какое? — попытался пошутить Рон, но Гермиона только отмахнулась от него. В принципе, Астория неплохо выглядела, как для магглы, которой только что вернули память. Возможно, даже слишком хорошо.

— Рассказывай по порядку, — вмешался Гарри. — Человек, который принёс кольцо, имеет какое-то отношение к убийствам?

— Не думаю, — Астория немного нахмурилась, но говорила уверенно. — Скорее всего, это был перекупщик. У нас такие часто появляются. Они покупают антиквариат на онлайн-аукционах или у недалёких старушек, не понимающих, что старый комод может стоить несколько тысяч фунтов, а потом приносят добычу или фотографии в антикварные магазины и наживаются на разнице в ценах.

— Хорошо. Что ты вспомнила? Кто купил кинжал?

— Это было ранним утром. Такая погода стояла... не по-осеннему яркая, тёплая. Я еще подумала, что если б не жёлтые листья, всё вокруг очень напоминало бы весну, — Астория начала издалека, но никто её не перебивал. — Она появилась в магазине около девяти утра. У нас почти не бывает таких ранних посетителей, но...

— Она? — тут же деловито уточнил Гарри, делая какую-то пометку в рабочем блокноте. — Это была женщина?

— Да, женщина. Она очень странно выглядела. Ей далеко за пятьдесят. Совсем рано, мы только-только открылись, но уже в девять утра у неё был очень яркий, какой-то аляповатый макияж. Волосы рыжие, явно крашеные, завиты в чудную прическу. Локоны такие мелкие, знаете? На каждом пальце по золотому кольцу. Пальто дорогое, с натуральным мехом, я ещё подумала...

— Не-е-ет, — простонал Гарри. — Чёрт возьми, только не это!

— Что? Я сказала что-то не так? — тут же испугалась Астория, подняв на него огромные голубые глаза. Страх снова потерять воспоминания был таким сильным, что румянец, только-только появившийся на щеках, мгновенно исчез.

Гарри достал из внутреннего кармана мантии конверт и вынул из него несколько фотографий. Он аккуратно и нарочито медленно разложил их перед Асторией, предоставляя ей возможность внимательно всё рассмотреть.

— Она?

Это были те самые снимки, которые вручил ему полтора месяца назад Кингсли. На них была запечатлена первая жертва с перерезанным горлом.

Астория сдавленно охнула.

— Она, — тихо подтвердила через некоторое время.

— Твою же мать! — выругался Гарри, едва сдерживаясь, чтобы не стукнуть кулаком по прилавку. Гермиона понимала его разочарование: ниточка, которую они так старательно раскручивали всё это время, вела в никуда. Покупатель кинжала сам оказался жертвой, орудие убийства украли с места преступления, и теперь у Аврората было даже меньше полезной информации, чем в первый день расследования.

— Мне очень жаль, — едва слышно, как-то обессилено прошептала Астория, опускаясь в кресло. Вдруг магазин огласил громкий и обиженный кошачий мявк. Рыжий пушистый монстр молнией вылетел из удобного кресла, тут же вспрыгнув на прилавок. Он царственно развернулся к гостям и посмотрел прямо на Гермиону. Долгим, пронзительным и почти человеческим взглядом, от которого у той вдруг ослабли колени и стало тяжело дышать.

— Не может быть… — прошептала она, протягивая к коту дрожащую руку. Тот не сдвинулся с места, не сводя с неё обвиняющего взгляда.

— Это же не?... — начал было Рон, но Гермиона словно и не слышала его. Её прошлое, её детство глядело сейчас на неё огромными желтыми глазами, и в этих глазах бушевало целое море обиды и горечи.

— Косолапус... Прости меня, родной, прости, прости, прости...

Рука её коснулась длинной мягкой шерсти, и она почувствовала, как напряжены его мышцы. По щекам давно уже текли слезы, но не было ни сил, ни желания их вытирать. Всё вокруг словно отошло на второй план. Её кот, её верный товарищ, который долгие шесть лет Хогвартса выслушивал все её радости и горести, который утешал её размеренным мурлыканьем, снова был рядом. Друг, казалось, утерянный навсегда, вернулся к ней.

— Ты никогда не рассказывала, что случилось с Косолапусом... а я не спрашивал, — тихо начал Гарри, взъерошивая свои лохмы. — Хедвиг убили Пожиратели, Сычика Рон оставил дома, а ты...

— А я прогнала его, — ответила Гермиона, ещё раз дрожащими пальцами погладив по спине кота. — Я изменила родителям память, внушила им, что они всю жизнь мечтали переехать в Австралию, что у них есть любимый кот, которого нужно забрать с собой. Я сделала всё это, чары получились очень сильными, и я спешно покинула дом. Шла по знакомым улицам, стискивая в руке сумочку, расшитую бисером, когда вдруг услышала позади мяуканье. Он шёл за мной, упрямый такой, решительный...

Её голос оборвался. Слезы хлынули из глаз непрерывным потоком, и говорить стало так сложно-сложно. Рон подошел сзади и обнял Гермиону за плечи, успокаивая.

— Я прогнала его. Сначала говорила вернуться, отгоняла, но он не реагировал совсем, просто сидел возле меня и смотрел с вызовом. И упорно шёл следом. Я бросила в него камешек — даже ухом не повел. И я... и я... я запустила в него Ступефаем. Ну, не совсем в него, рядом с ним, только чтобы напугать... и тогда он так посмотрел на меня!.. И ушёл.

Холодный мокрый нос коснулся вдруг её руки. Косолапсус ласково тёрся о ладонь, потянувшись навстречу. Гермиона схватила его на руки, прижала к себе что есть мочи, и совсем, абсолютно не верила, что он снова рядом.

— Прости меня, прости, прости, прости... — шептала, почти не отдавая себе в этом отчёт, зарывалась в мягкую шерсть, и он тянулся к ней лапками, мурлыкал и улыбался глазами-блюдцами.

— Мы нашли его осенью 1997-го, — вымолвила Астория, переводя удивленный взгляд с Гарри на Гермиону с котом. — Шли дожди, он шатался под магазином, вот мы и взяли его к себе, чтобы не мок. Назвали Руди.

— Знаешь, а ведь отсюда совсем недалеко до площади Гриммо, — сказал вдруг Рон задумчиво. — Вот только откуда он мог знать, что мы...

— Ты искал меня, упёртое создание? Искал, да? — Гермиона не знала, плакать ей или смеяться. Этот день принёс слишком много неожиданностей. Ей срочно нужен отдых — просто побыть в тишине и всё осмыслить.

— Вы его заберете? — тихо спросила Астория, и в голосе звучало искреннее сожаление. Гермиона подняла на неё заплаканные глаза. Наверное, она сейчас выглядела глупо — как растрёпанная, зарёванная и прижимающая к себе кота девчонка, совсем не похожая сама на себя. Косолапус вдруг вывернулся из её рук, прыгнул обратно на прилавок и важно подошел к Астории. Та почесала его за ухом, грустно улыбнувшись:

— Бросаешь нас, да?

Кот мурлыкнул негромко и потерся головой о её руку.

— Вы будете нас навещать, — вдруг решительно сказала Гермиона, вытирая глаза и щёки. — Мы снимаем дом за городом, адрес я вам продиктую.

Астория кивнула, всё так же печально улыбаясь. Ей было грустно, отчаянно грустно — и из-за потери друга, и из-за полной неудачи в расследовании. Непонятно отчего она чувствовала в этом свою вину, и опять вернулись прежние страхи — а что, если Гарри вновь сотрёт ей память? Но на этот раз — навсегда? Стараясь отвлечься, Астория прошла вглубь магазина, взяла в руки небольшую сумочку и начала рыться в ней в поисках блокнота и чего-то пишущего…

…когда за спиной раздался внезапный хлопок аппарации, и возле двери материализовался Драко, держа что-то довольно большое, завёрнутое в грубую ткань. От неожиданности Астория вздрогнула, сумочка выпала из её рук, и содержимое рассыпалось по полу. Кошелек, шариковая ручка, потрёпанный блокнот, несколько мятых чеков, расчёска, зеркальце, и...

Сердце вновь пропустило удар. Всё вокруг замерли, неотрывно глядя в одну точку.

На полу лежала изящная волшебная палочка с резной рукоятью.