Вчера умрет твоя любовь (гет)

— … труп грязнокровки, — Гленн говорил тихо и спокойно, точно пересказывал скучную светскую хронику. Том вежливо улыбнулся прошедшей мимо мадам Мортемор в образе индейской принцессы и вернулся к разговору. Ему не приходилось даже изображать интерес: Гленн рассказывал увлекательные и очень важные истории. — И один к одному совпало: повреждения, время, возраст.

— Худая, невысокая брюнетка? — уточнил Том, и Гленн кивнул.

Его отец, Фаррел Эйвери, возглавлял Аврорат. Гленн был для Тома ценным источником информации обо всем, что касалось преступлений. По делам авроров можно было составить истинную картину войны с Гриндевальдом, понять действия его сторонников. Особенно тех, что жили в Британии.

Очередная вспышка фейерверков осветила внутренний двор Хогвартса. Том в сопровождении Гленна свернул в галерею: в ней было темнее и свободнее. Толпа разряженных студентов была ему неприятна, но еще сильнее раздражала пустая потеря времени. И только образ безупречного старосты, который Том поддерживал, мешал присоединиться к Эйдану, уже вернувшемуся в гостиную факультета.

— Аврорат подозревает кого-то из чистокровных? — Том повертел в руке бокал с пуншем и вновь улыбнулся — на этот раз проплывшим мимо сестрам Крауч. И тут же получил благосклонные кивки.

— Есть те, кто предполагает, что грязнокровку убил кто-то из сторонников Гриндевальда. Или просто сочувствующих, — Гленн равнодушно пригубил свой пунш. — Отец держится нейтралитета, но я знаю, что он собирает доказательства. Том, если дать ему хотя бы одну зацепку…

Маска треснула, и Гленн словно оборотного выпил. Он был из той редкой породы людей, у которых мимика полностью меняла лицо. Том помнил свое первое впечатление о Гленне Эйвери — маггл из семьи чернорабочих. Простоватый взгляд блеклых глаз, глупая и наивная улыбка, крупный нос, общий растерянный вид… А потом Гленн просто спрятал эмоции под замок, и черты лица изменились.

— Я найду твоему отцу доказательства, — уверенно ответил Том. Третья жертва с черными волосами, невысокого роста, худая и хрупкая: Стаффорд не пройдет мимо Суон. Не сможет.

— Суон кажется мне непредсказуемой, — Гленн вновь собрался с чувствами.

— В данном случае это благо, — сухо ответил Том. Стаффорд не был дураком. Он действовал осторожно, всегда анализируя поведение своей цели. Суон раздражала — с ее анализом были проблемы. Но и вычислить через нее ловушку было бы в разы труднее.

Том спрятал свое торжество за бокалом с пуншем. Он столько времени потратил, пытаясь найти слабость Стаффорда — у шантажиста его уровня слабости было спрятаны надежнее золота в Гринготтсе. На нужную мысль Тома случайно натолкнула Реджина. Выдав череду бестолковых сплетен, она внезапно сказала, что при виде Аристы Суон у Стаффорда меняется взгляд.

И Том никогда бы не обратил внимания на эту ремарку — при виде Суон взгляд менялся у многих, даже сам он не всегда мог удержать эмоции под контролем. Достаточно было вспомнить ее бегущей по школе босиком. Но Реджина добавила: «Он ее словно раздеть пытается, это ужасно!».

После этих слов Том увидел, наконец, картину целиком. Искать, когда знаешь, что именно нужно, было не в пример проще.

И Том нашел трех убитых грязнокровок. Вероятно, Стаффорд выбирал не только магичек, но и маггл. Вероятно, на волшебниц он решил переключиться недавно, что стало его ошибкой. Все это еще предстояло выяснить, как и найти способ взять Стаффорда за горло. Единственную зацепку, по которой можно было связать смерть грязнокровок с ним, Том использовать не мог.

Галерея завернула под прямым углом. Очередная вспышка фейерверка осветила каждый угол дворика, выхватила камни темного коридора, балюстраду и фигуры Суон и Слэттери.

— Ого, — без особых эмоций произнес Гленн. Суон стояла на коленях, упираясь одной рукой в пол, а другой держась за горло. И она совершенно точно задыхалась, словно ее прокляли или отравили.

Тому хватило секунды, чтобы выхватить из открывшейся картины важную деталь — поблескивающий в огне фонарей бокал с недопитым пуншем.

— Держись, я сейчас позову Фреда… — грязнокровка, держащая Суон за плечи, отпустила ее, быстро поднялась на ноги и заозиралась, словно могла в мельтешащей толпе во дворике отыскать Шафика. — Риддл?

Том преодолел расстояние между ними за несколько широких шагов, попутно накладывая диагностические чары. Заклинание показало абсолютное здоровье Суон. Ни отравления. Ни проклятия. Но все же Суон задыхалась.

— Anapneo! — практически прошипел Том, схватил ее за предплечье и рывком поднял с земли. Суон отчаянно закашлялась, дернулась вперед, перегнулась через перила — ее вырвало.

Удушье не прошло, но дышать ей определенно стало легче. Она несколько секунд жадно, с трудом и хрипом глотала воздух, а потом как в бреду развернулась и попыталась наставить свою палочку на Тома. Он отвел ее руку в сторону, крепко стиснув запястье.

— Ты!.. — в детском доме Тома боялись и ненавидели, и он жил среди этих эмоций долгие годы. Но ни разу за все это время он не ощущал такой концентрированной злости, направленной в его адрес.

Суон едва ли что-то соображала, но все равно пыталась защититься от него. В этом была какая-то ирония: он впервые на своей памяти практически спасал кому-то жизнь, а его при этом пытались проклясть.

И тут действие заклятия, прочищающего дыхательные пути, прекратилось. Суон попыталась вдохнуть, но в итоге опять схватилась за горло.

— Anapneo! — повторил Том, а затем насильно развернул Суон к перилам и даже придержал волосы, пока та вновь прочищала желудок. Отчаянно хотелось дернуть руку с намотанными на кулак волосами на себя, приставить палочку к затылку и проклясть…

— Что произошло, говори, — резко велел Том, повернувшись к застывшей Слэттери, и Гленн бесшумной тенью встал у той за спиной. Но, похоже, грязнокровка слишком сильно нервничала, чтобы заметить внезапную перемену во всегда вежливом старосте Хогвартса.

— Ее отравили, — уверенно ответила Слэттери, и Гленн молча вытащил свою палочку.

— Что за глупость? — насмешливо осведомился Том, приподнимая брови, и посмотрел грязнокровке в глаза. Ее мысли были как на ладони, дикий калейдоскоп картинок. В нем Суон падала на каменный пол, посылая сноп искр в небо, цеплялась за запястья грязнокровки, задыхалась и рвала ворот мундира… А еще мелькал золотом костюм египетской царицы. Слэттери видела Реджину рядом со Суон за минуту до произошедшего. И это сулило проблемы. — Она просто перепила.

Гленн послал в Слэттери со спины легкий конфундус, и Том беспрепятственно ворвался в открытое и дезориентированное сознание, чтобы уничтожить любые намеки на мысли об отравлении. Слизерину с начала года и без расследования отравления хватало проблем.

— Что случилось?

Том резко вышел из мозгов Слэттери и раздраженно посмотрел на Фоули. Блестящий план не дать теме отравления вообще всплыть рушился на глазах. Том видел по лицу Фоули, что тот уже начал догадываться о произошедшем, и убедить его во внезапной страсти Суон к алкоголю не выйдет.

— Аристе нужна медицинская помощь, — сменил тактику Том. Если не получилось скрыть сам факт отравления, нужно было быстрее остальных понять, какой яд оказался в бокале, и найти подходящего виновного. И настоящего, конечно, тоже: Том сомневался, что всегда осторожная Яксли могла так себя подставить.

Фоули нахмурился. Том посмотрел на Суон, которая почти лежала на каменном ограждении от слабости, и понял, что сейчас она устроит его только спящей.

Невербальные чары сна опустились на нее незаметно, и она обмякла так, словно лишилась сознания. От падения ее спас Фоули.

Громыхнул очередной фейерверк. Том устало коснулся переносицы пальцами. Ситуация превращалась в какую-то комедию положения, контроль уплывал из рук, и во всем — снова! — была виновата Суон. Фоули здесь стоял из-за нее и уже подозревал Тома Мерлин знает в чем. Слэттери отходила от конфундуса и привлекала внимание своим потерянным состоянием тоже из-за Суон.

— Я не видел, что с ней случилось, Герберт. Со стороны было похоже, что Ариста выпила лишнего, а Слэттери пыталась ей помочь.

Грязнокровка заторможенно кивнула.

— Но лучше отнести Аристу в больничное крыло к миссис Ургхарт, — Том придал голосу озабоченности. — Ты сможешь позаботиться о ней?

— Смогу, — Фоули если и расслабился, то ненамного. Том с трудом сдержал раздраженный выдох. Почему такой человек, как Герберт, не на его стороне?

Суон дернулась и потянулась к горлу. Она не приходила в себя — удушье возвращалось и беспокоило сквозь сон.

— Риддл, это похоже на отравление, а не лишний бокал пунша! — Фоули замер на долгую секунду, а потом мрачно посмотрел на Тома. — Потом поговорим.

Том серьезно кивнул, глядя с беспокойством и недоверием, словно не верил в отравление. Но Фоули уже заметил бокал на балюстраде.

— Я проверю это, — заверил Том, умело скрывая недовольство. — Помогите Аристе, а я отнесу бокал профессору Слагхорну, и он установит истину. Гленн, отправляйся с Гербертом. Я оказал Аристе первую помощь, но этого явно недостаточно.

Фоули даже дослушивать не стал. Он забрал тело Суон и быстрым шагом направился либо в больничное крыло, либо к ближайшему профессору, чтобы тот открыл камин в лазарет. Гленн бесшумной тенью скользнул следом.

Том выдохнул, стараясь успокоиться. Он не мог быть в двух местах одновременно, но ему требовалось быть в лазарете в тот момент, когда Суон придет в себя. Том забрал бокал с балюстрады, посоветовал все еще потерянной грязнокровке найти своего партнера и не поднимать панику неподтвержденной информацией, а сам быстрым шагом направился к Реджине, делая вид, что ищет Слагхорна.

Том сделал несколько шагов в сторону замка, как ему навстречу вышел, нервничая, Селвин. Тома обдало страхом, недоумением и таким отчаянным желанием оправдаться, что сомнений не оставалось: виновник состояния Суон найден.

— Эрвиг, — прошипел Том, подходя почти вплотную. На лице застыла вежливая улыбка, чтобы не привлекать внимания окружающих, но голос выдал истинные чувства.

— Том, я ее не травил, клянусь. В бокале Веритасерум, — выпалил Селвин. Том прищурился, а затем уверенно скользнул в его сознание.

Селвин покорно опустил все окклюментивные барьеры. Он не лгал.

— Я не знаю, что это было. Реджина отвлекла ее, а я добавил в пунш пару капель… — продолжил он, и Том легко нашел в памяти нужный фрагмент. — Она согласилась мне помочь, потому что знала, что я не собирался вредить Суон, только задать несколько вопросов.

Том холодно взглянул на Селвина.

— Ты начал ошибаться очень часто, Эрвиг. Я должен исправить все, что сегодня случилось по твоей вине, поэтому сейчас у меня нет времени на диалог с тобой. Но я вернусь к этому разговору. Я ничего не забываю. И я не прощаю ошибок.

Селвин вздрогнул. Том обогнул его, оставив думать о возможном наказании. Нужно было торопиться, чтобы появиться в лазарете и заткнуть Суон до того, как она повергнет в хаос весь Хогвартс. Одна история с силками и Милн чего стоила. Хорошо, Селвин хотя бы грамотно сумел составить клятву для своей грязнокровки, поэтому правда не вышла наружу. Милн должны были исключить, но влезла Суон.

То, чего и опасался Том.

Яксли нашлась в зале рядом с Сигнусом и Друэллой. Она спокойно беседовала с ними, словно и не она несколько минут назад отвлекала Суон.

— Реджина, — прохладно позвал Том, подходя ближе. Сигнус и Друэлла тут же понятливо улыбнулись и прекратили разговор.

— Прости, мы похитили твою партнершу, — мягко извинилась Друэлла.

— Пожалуй, мне придется ее спасти, — в тон ответил Том, поддерживая шутливое настроение. Но его хватка на локте Яксли совсем не соответствовала выражению его лица. Реджина тут же перестала улыбаться и уставилась на него с тревогой. — Идем, Реджина.

Том уверенно отвел ее к ближайшей нише и поставил заглушку, а потом наклонился к Яксли, минуя радиус ее личного пространства. Со стороны они смотрелись как встречавшаяся парочка, которая захотела украсть минутку уединения. Внимания на них в переполненном и затемненном зале никто не обращал — таких «парочек» было предостаточно.

Но Реджина понимала все. Она уже кусала нервно губы и смотрела неуверенно, чуть испуганно.

— Суон едва не умерла, — сухо сообщил Том.

— Что? — страх Реджины стал осязаем. Она дернулась, но Том удержал ее, впившись пальцами в оголенное плечо. Ее ментальные щиты слетели, обнажив ворох мыслей, центральной из которых было непонимание.

Разумеется, Реджина была осторожной. Она убедилась в том, что Эрвиг собирался подлить Суон именно Веритасерум. Даже клятву с него взяла — Том бесцеремонно вторгся в сознание Яксли, причиняя боль, чтобы узнать это.

— Ты оказала себе дурную услугу, Реджина. Теперь Суон в лазарете с подозрением на отравление, а бокал с остатками пунша я должен отнести профессору Слагхорну, — Том приподнял руку с бокалом.

— Зачем? — слабым голосом спросила она, и Тома затопила злость. Яксли всерьез считала, что избавься он от остатков пунша — и проблема решится?

— Реджина, ты полагаешь, что миссис Ургхарт не в состоянии определить, что выпила Суон? Или думаешь, ее никто не видел в твоем обществе за минуту до того, как ей стало плохо? — обманчиво-спокойно начал Том, еще сильнее сжимая пальцы на плече. Яксли вздрогнула.

— Это Эрвиг все затеял, пусть он и…

— Нет, — холодно и веско обронил Том. — Ты привлекла внимание. И у тебя, — Том искривил губы в холодной, жесткой улыбке, — был мотив. Не так ли, Реджина?

Он посмотрел ей в глаза и вытащил из воспоминаний жалкие попытки ревности. Реджина ведь не спектакль разыгрывала. Будто тот факт, что Том позволил ей сопровождать себя на этом глупом вечере, что-то значил.

Реджина потупилась. Красные пятна злости, унижения, стыда на ее щеках были видны даже в полумраке зала.

— Как бы я ни хотел помочь, я не могу изменить, что в пунше Суон оказался Веритасерум, а весь внутренний двор видел тебя рядом с ней, — Том смягчил тон, чтобы не отпугнуть Яксли раньше времени. Не сейчас. Основная вина лежала на Эрвиге, но сейчас расплачивалась именно Реджина. Это было на руку Тому по многим причинам. — Поэтому сразу после меня ты пойдешь к профессору Слагхорну и во всем сознаешься. О том, как сильно ревнуешь меня к Аристе, как хотела узнать у нее секреты, чтобы выставить в плохом свете передо мной.

— Ревную? — тут же попыталась возмутиться Реджина. Том чуть поморщился: он не терпел лицемерия по отношению к себе. Яксли тратила огромное количество времени на беспочвенную ревность.

— Ты желаешь рассказать профессору Слагхорну правду? — преувеличенно заинтересовался Том. Яксли тут же покачала головой, хотя Том видел в ее мыслях, как сильно она этого хотела. — Хорошо, — интонации Тома упали до угрожающих. — Я буду сильно разочарован, если Эрвиг окажется как-то замешан в состоянии Суон.

Реджина заторможенно кивнула. Том отпустил ее плечо и ушел. Он потерял непозволительно много времени. Суон уже должна была прийти в себя в лазарете и начать излагать свою версию событий. Если рядом с ней в этот момент будет Дамблдор, то ее слова станут хорошим поводом к новым поискам доказательств вины Тома. Дамблдор постоянно ее искал.

Приближаясь к Слагхорну, Том обдумывал, как убедить того открыть камин в кабинете и позволить отправиться в лазарет летучим порохом. Возможно, если он продемонстрирует сильное беспокойство, декан купится и сочтет необходимым помочь?

— Профессор Слагхорн! — Том принял серьезный и встревоженный вид и ускорил шаг. — Как хорошо, что я вас нашел.

— Том! — Слагхорн, стоявший рядом с Бири, всплеснул руками. От этого движения зеленая лепреконская шляпа-цилиндр опасно покачнулась на его голове. — Что случилось?

Том в мыслях удовлетворенно кивнул.

— Сэр, Аристе стало плохо: она внезапно начала задыхаться. Сначала никто не понял, что случилось, но потом я обратил внимание на пунш, — Том приподнял бокал. — Ариста даже допить его не успела. Сэр, я переживаю, что ей что-то могли в него подмешать. Я могу воспользоваться вашей лабораторией? Ариста уже у миссис Ургхарт, но, возможно, если в пунше что-то есть, нам удастся быстрее установить это и помочь Аристе.

— Ох, Том! — Слагхорн мгновенно стал серьезным. — Разумеется!

— В пунш? — Бири нервно потер запястья. — Гораций, я пойду переговорю с домовиками и попрошу проверить все напитки! Не дай Мерлин кому-то еще станет плохо…

Том с трудом удержал при себе усмешку: любая идея Бири заканчивалась провалом. Неудивительно, что он так разволновался — переживал за вечер.

— Бедная девочка, что ж ей так не везет-то, — покачал головой Слагхорн, быстро семеня к выходу из зала. Том без труда подстроился под его торопливый, перекатывающийся шаг. — С начала года то письма с афродизиаком, то… — Слагхорн резко остановился, и Том едва не скрипнул зубами. Несложно было догадаться, в каком направлении потекли мысли декана. — У Аристы точно нет недоброжелателей на нашем факультете?

— Нет, сэр, — уверенно ответил Том, отметив, что Слагхорн беспокоился не за Суон, а за репутацию Слизерина. — Те, кто ее знает, доброжелательно к ней относятся.

Это было вопиющей ложью, но Слагхорн так хотел, чтобы она была правдой, что поверил в нее. А Том пообещал себе, что с этого вечера и пока он не отменит своего решения весь Слизерин будет относиться к Суон как к Министру Магии: вежливо, уважительно и соблюдая огромную дистанцию.

Происшествие за происшествием — так Дамблдор просто обвешает Суон охранными чарами, и планы Тома рухнут. За ней теперь и так будут следить в два раза внимательнее.

Шумный Большой зал остался позади. Том с наслаждением окунулся в ровный сумрак коридоров, без слепящих вспышек огней, и в тишину.

— Да, верно, — закивал Слагхорн. — Ариста очень хорошая девочка. Ума не приложу, кто так ее невзлюбил… Расскажи, что там случилось.

К моменту, когда они подошли к лаборатории, Том успел пересказать произошедшее со своей точки зрения.

— Сейчас с ней Гленн, но я все равно хочу лично навестить ее в больничном крыле. Я за нее переживаю, — закончил Том, мысленно считая убегающие минуты. Ему нужно было, чтобы Слагхорн открыл камин.

— Том, — декан посмотрел на Тома лукавым взглядом, раздражающим, неуместным. — Неужели первая любовь настигла и тебя?

Том стиснул зубы. Опровергнуть означало перечеркнуть возможность оказаться в лазарете как можно скорее, а соглашаться с подобной глупостью Том не собирался даже ради экономии времени.

— Это очень личный вопрос, сэр, — нашелся с ответом Том через несколько секунд. Слагхорн подмигнул и занялся наконец пуншем. Том вызвался помочь, поддерживая легенду о волнении, но декан, посмеиваясь, впервые усадил его в стороне, а сам достал реагенты.

— Ох уж эта молодость. Не переживай. Сейчас мы узнаем, есть ли что-то в пунше и… — Слагхорн замолчал на полуслове и нахмурился. — Это похоже на Веритасерум. Не понимаю.

— Но Веритасерум не дает такого эффекта, — теперь нужно было быть крайне осторожным и не переборщить с эмоциями.

— И все же это Веритасерум, Том, — Слагхорн растерянно повернулся к нему, и в этот момент в дверь лаборатории постучали. — Да-да?

Том повернул голову, хотя уже знал, кого увидит на пороге. Реджина все исполнила в точности и даже успела появиться в самый подходящий момент.

Она стояла бледная как инфернал — сверкающее золото костюма египетской царицы больше не украшало ее, спесь сошла, высокомерие исчезло. Том спрятал усмешку: ему нравилось смотреть, как в отчаянные моменты с людей сползает все, что они из себя строят, обнажая истинную натуру. И «королева» Реджина показала себя во всей красе запуганной, слабой ведьмы.

Такие люди, как Яксли, не имели стержня, храбрости. Увы, но, наделенные определенной властью, имеющие привилегии, они были все еще полезны, поэтому их приходилось терпеть рядом.

— Профессор, я… — Реджина запнулась. У нее словно ком в горле стоял, и она не могла говорить. Том вновь повернул голову в ее сторону. Для Яксли было мукой брать на себя чужую вину. Том же испытывал мрачное удовлетворение, глядя на эти мучения. — Веритасерум… Я… Мне…

Том поймал ее взгляд и приподнял брови — «ну же, я жду». По щекам Реджины пошли красные пятна стыда.

— Это я подлила Суон зелье, — почти шепотом сказала она, и Том довольно улыбнулся, пользуясь тем, что Слагхорн не видит его, полностью поглощенный Яксли.

— Реджина, — ахнул декан. — Мерлина ради, зачем?

Яксли опустила голову, потому что смотреть на Тома в ней не доставало силы. Она стиснула платье по бокам бедер, безотчетным движением показывая внутреннюю борьбу, переступила с ноги на ногу.

— Хотела узнать у нее… — Том подавил вспышку раздражения: Яксли должна была говорить быстрее. — Мне показалось, что она опоила Тома, — выпалила она, и Тома захлестнула ярость.

— Реджина, я похож на человека, которого опоили? — обманчиво мягко начал он. От Яксли требовалось сознаться в ревности, желании узнать секреты и выставить Суон в отрицательном свете, а не выдумывать небылицы!

— Будет, Том, — Слагхорн, который должен был отчитывать Яксли, внезапно словно встал на ее сторону, и это на миг ошеломило как оглушающее заклинание. — Твой интерес к мисс Суон заметен, но, Реджина, уверяю, он, сказать так, естественного происхождения.

Том прикрыл глаза, усмиряя гнев. Со Слагхорном нельзя было портить отношения, никак. Но он словно заразился от Дамблдора. Неужели в поведении Тома было что-то, что позволяло заподозрить его в любви?

Две недели, поклялся он себе. Через две недели он выпотрошит Суон и ее сознание. А потом положит конец всем глупыми сплетням, которые рождались прямо сейчас на его глазах и обещали курсировать по всей школе в ближайшее время.

— Я не знала, что у Суон будет такая реакция, сэр! — в голосе Яксли зазвучали слезы. Реджина, почувствовав поддержку Слагхорна, быстро принялась давить на жалость. — Я не желала ей вреда! С ней же все в порядке? Профессор Слагхорн, я могу что-то сделать, чтобы ей помочь?

Слагхорн крякнул от напора — Яксли кинулась к нему и едва не схватила за руки. Том резко встал: этот фарс нужно было прекращать немедленно, пока Реджина не заигралась и не дошла до того, что Суон для нее едва не сестра и лучшая подруга.

— Ты сделала уже достаточно, Реджина. Твоя ревность беспочвенна, но я рад, что ты призналась. Профессор Слагхорн, я могу попросить вас о снисходительности к Реджине? Пожалуйста, — Том принял вид, полный учтивости и внутреннего достоинства.

— Ох, влюбленность — прекрасное чувство. И пусть оно толкает на безумие, его можно понять, — Том натянуто улыбнулся. Он за весь сентябрь столько разговоров о любви не слышал, сколько за один этот вечер. — Но, Реджина, я все равно буду вынужден рассказать о случившемся директору и остальным деканам. Если с мисс Суон все будет хорошо, то я сделаю все возможное, чтобы по отношению к тебе ограничились выговором. И я буду настаивать на смягчении наказания в любом случае.

— Спасибо, профессор Слагхорн, — Яксли вновь опустила голову.

— Профессор Слагхорн, я бы хотел попасть к Аристе как можно скорее. Вы не могли бы позволить мне переместиться в лазарет камином? — беспокойство даже изображать не пришлось: утекающее время волновало.

— Конечно, Том! — Слагхорн взмахнул палочкой, открывая доступ к камину. — Я сейчас поставлю в известность остальных профессоров и тоже навещу мисс Суон.

— Спасибо, сэр, — поблагодарил Том, быстрым шагом подошел к камину и кинул в пламя горсть летучего пороха из банки, стоявшей на каминной полке. — Больничное крыло!

Как он и ожидал, Суон уже пришла в себя и теперь сидела белая, мрачная и решительная на больничной койке. Китель она сняла, по-мужски закатала рукава рубашки и расстегнула ворот, отчего вновь стали видны тонкие неровные шрамы. Они влекли взгляд к себе, как сокровенное волшебство. Было в них что-то завораживающее.

При виде Тома Суон вскинулась, а упрямство и непримиримость в глазах сменились злостью. Она встала с кровати, приподняла подбородок, став полной противоположностью Реджины в этот момент.

Со смесью досады и невольного одобрения Том подумал, что в Суон есть-таки те качества, которые он всегда ценил: храбрость, честность, решительность, верность. Она их ловко прятала за безрассудством, неуместной прямолинейностью, упрямством, из-за чего отталкивала, заставляла Тома думать, что в ней нет ничего ценного.

Но сейчас, когда она стояла в мужской одежде, на несколько секунд разминувшаяся со смертью, бледная до синевы, с липнувшими к коже влажными от пота волосами, усталая, изнуренная, но готовая к очередному бою, Том понял: она была интересна не магией, не прошлым. Она была интересна сама по себе.

Ее секреты больше не казались чем-то отдельным от нее. А она сама больше не выглядела заурядной — не бывает у заурядных людей такой внутренней силы.

Том вспомнил, как она яростно смотрела в Выручай-комнате, как сражалась с ним даже прикованной к креслу, как злилась — злилась и не думала сдаваться! — под его Круциатусом.

— Том, — повисшее между ними напряжение разбил Гленн. Он стоял чуть поодаль рядом с Фоули. — Ты долго. Удалось что-то узнать?

— Разумеется, — кивнул Том. — Как твое самочувствие, Ариста?

Он вновь повернулся к Суон, изображая участие. Суон прищурилась.

— Отлично, — резко, с вызовом ответила она.

— Том? — в этот же момент, привлеченная сработавшим камином, из кабинета вышла миссис Ургхарт и немного растерянно посмотрела на Тома. — Я рассчитывала увидеть Горация.

— Миссис Ургхарт, добрый вечер. Профессор Слагхорн сейчас с другими профессорами, но он обещал навестить вас. Я отнес ему бокал Аристы, в пунше был Веритасерум.

— Спасибо, Том, это я уже установила, — медиведьма устало вздохнула и перевела внимание на хмурящуюся Суон. — Милочка, живо в постель. Твой организм еще слаб. Полагаю, ночь лучше провести тебе здесь…

— Нет, — Суон, почти севшая на койку, замерла в глупой позе. — Я хорошо себя чувствую. Пожалуйста, лучше разрешите мне вернуться в башню.

Медиведьма неодобрительно поджала губы.

— Веритасерум? — вернул разговор в нужное Тому русло Фоули. — Сыворотка правды не могла отравить Аристу.

— Ох, мистер Фоули, — миссис Ургхарт вздохнула и вытащила из кармана передника палочку, а потом мягко уложила Суон в кровать и опутала ее вязью чар. — Это было не отравление, а сильнейшая аллергическая реакция. У Аристы непереносимость каких-то компонентов Веритасерума.

— Непереносимость? — Суон выглядела порядком огорошенной. — Никогда о таком не слышала.

— Редкое явление, — медиведьма кивнула. — Жди гостей из Мунго: Ланселот ни за что не откажется от возможности взять у тебя все возможные анализы. Насколько я знаю, гильдия зельеваров век назад проводила исследование по непереносимости отдельными магами зелий, но ни к чему толковому не пришла. Просто твоя магия, милочка, отторгает Веритасерум. Из-за того, что зелье уже попало в организм и начало действовать, пошла такая нетипичная реакция.

Суон задумалась, и Том готов был поклясться: в ее глазах мелькнуло понимание. Словно она догадалась, почему Веритасерум не подействовал, и это… интриговало. Хотелось стиснуть ее горло и ворваться в голову. Разнести на осколки непроглядную черноту ее окклюментивных щитов.

Пальцы дрогнули от нетерпения, и Тому пришлось напомнить себе: не сейчас. Не при свидетелях.

— И как же Веритасерум оказался в моем пунше? — вызов из голоса Суон никуда не исчез. Том подошел к ее кровати, старательно контролируя выражение своего лица.

— Реджина призналась, что это она подлила тебе в бокал зелье, — по насмешливо-скептической улыбке он понял, что Суон во вранье не поверила.

— Когда же она успела? — протянула она.

— Я не разговаривал с ней, Ариста, — Том тонко улыбнулся. — Но меня тоже удивило, как ты могла пропустить этот момент. Откуда такая… невнимательность?

Суон, казалось, задохнулась от возмущения. Но Том не собирался позволять ей заронить в профессорах даже крупицы сомнений.

— Я ни в чем тебя не обвиняю, Ариста. Виновата Реджина, и ее накажут, — Суон нахмурилась еще сильнее. Ей не нравилось, что Яксли будет отвечать за зелье? Как интересно. — Но ты не в первый раз уже попадаешь в лазарет за этот месяц. Может, все же стоит быть более бдительной?

— Согласна, милочка, — медиведьма поддержала Тома до того, как Суон успела опровергнуть его слова. — Четвертый раз за сентябрь! Нельзя так легкомысленно относиться к своему здоровью.

Том сдержал довольство и посмотрел на остальных свидетелей разговора. Гленн стоял безучастно, как и должен был, а Фоули хмурился, но, по всему, был согласен с Томом, и это означало победу. Суон не дадут взбаламутить Хогвартс, как это случилось в ситуации с Милн и силками Бири. Даже если она попробует возмутиться, искать доказательства невиновности Яксли, ей просто скажут «Реджина призналась, а тебе нужно было внимательнее следить за бокалом. Ты слишком беспечна: четыре попадания в лазарет за сентябрь».

Камин больничного крыла вспыхнул еще раз, и в лазарет шагнули по очереди Тофти и Слагхорн. Медиведьма нахмурилась: людей в палате стало слишком много. Том махнул рукой Гленну, чтобы он вышел. Фоули ушел следом.

Том же развернулся к своему декану. Требовалось преподнести всю историю в нужном свете. И у него не было сомнений в том, что у него это получится: он успел сделать все, что для этого требовалось.

Суон просверлила его неприязненным взглядом.

Том улыбнулся.

Он покинул лазарет через полчаса. Ситуация разрешилась, по отношению к Реджине было решено ограничиться выговором, к тому же сама Суон не спешила требовать расправы… Стремление Суон выгораживать тех, кто был, по ее мнению, невиновен — над ним стоило подумать. Она демонстрировала это не раз: несчастный случай с Принглом, нападение «Милн» в теплице…

В коридоре, прислонившись к стене, стоял Гленн.

— Как прошло? — ровно поинтересовался он.

— Как требовалось, — Том неспешно пошел в сторону подземелий. На вечер он мог уже не возвращаться: теперь у него был отличный повод. Реджину отправили в гостиную Слизерина, и Том мог прикрыться заботами старосты.

Гленн легко подстроился под его широкий шаг.

— Эйдан прав, она живучая, — заметил он.

— Что было, пока я разбирался с зельем? — его интересовал Фоули, один из немногих студентов, действительно способный разгадать многоходовые планы Тома.

— Почти ничего. Миссис Ургхарт почти все это время помогала Суон. Реакция на Веритасерум оказалась очень сильной, словно она яд выпила.

Том кивнул, сделав пометку в памяти изучить все случаи непереносимости зелий и заодно ознакомиться с исследованиями гильдии зельеваров. Суон, похоже, не сочеталась с зельеварением ни в одном проявлении: ни в варке, ни в приеме.

И этому должно было быть разумное объяснение.

— Фоули до последнего был уверен, что Суон пытались отравить, — продолжил Гленн. — Пока миссис Ургхарт не установила причину ее состояния. Последние пять минут до твоего прихода Фоули выяснял у Суон, кто мог вылить ей в бокал сыворотку правды. Реджину она не обвиняла.

Том кивнул: он это уже понял. Возможно, у Суон была хорошая интуиция, возможно — она знала больше, чем показывала. Ее взгляд, полный недоверия и скептицизма, преследовал его. Она раздражала так, что хотелось скорее повторить их встречу в Выручай-комнате и услышать ее крики.

— Том, не мое дело, но ты уверен, что ее все же стоит брать в расчет в отношении Стаффорда?

— Сомневаешься в моих решениях, Гленн? — Том резко остановился и проницательно посмотрел на Эйвери. Но тот по-прежнему сохранял невозмутимость.

— Я просто считаю, что из нее не получится жертва для Стаффорда.

Том довольно улыбнулся.

— Ошибаешься, Гленн. Она станет идеальной жертвой для Стаффорда. И скоро мы от него избавимся.