Вчера умрет твоя любовь (гет)

Камера была маленькой — ярда три на четыре. Красная кирпичная кладка, темный плиточный пол, зачарованный светильник на оштукатуренном потолке. Тяжелая, окованная металлом дверь — словно маг без палочки мог бы другую, попроще, открыть. Стылая прохлада, пробирающаяся под тонкий больничный халат и тапочки.

Айрис исходила камеру вдоль и поперек. Умиротворяющий бальзам еще действовал, зелье Сна без сновидений, увы, тоже, а потому садиться и даже просто останавливаться она не рисковала. Голова раскалывалась от недосыпа, от отчаянного желания лечь и вырубиться. В висках пульсировало, сухие глаза горели. Айрис слышала, раньше людей так пытали — не давая уснуть.

Спать было нельзя. Холодно — на плиточном-то полу. В камере не было ничего: ни койки, ни лавки, ни даже стула. И опасно — сейчас Аврорат был врагом.

Не спать. Не спать…

Пять шагов в одну сторону. Развернуться. Пять шагов обратно, к двери.

Страха не было. Что могло ждать Айрис при худшем из раскладов? Исключение из Хогвартса? Она и так не планировала доучиваться. Сломанная палочка? Все равно та была куплена лишь на замену. Заточение в Азкабан? Через неделю Айрис вернется в родное время и исчезнет из тюрьмы навсегда. Другой вопрос, а сколько получится выдерживать влияние дементоров?

Айрис выдохнула сквозь зубы. Она всегда была чувствительна к этим тварям, а сейчас, после последних пережитых событий… Нет, в Азкабан попадать точно не стоило. Вот только, насколько ей было известно, всех подозреваемых в применении Непростительных или убийствах, держали до суда именно в Азкабане. И Пожирателей на суды водили из Азкабана, и Хагрида посадили просто по одному подозрению…

Не о том думаешь, Поттер.

Айрис остановилась-таки, привалилась к стене и помассировала виски, пытаясь унять ломоту. Словно от раздумий голова начинала раскалываться еще сильнее.

Блоссом была под Империусом. Кто-то приказал ей вывести Айрис из Хогвартса. Кто?

Первую мысль — что это Селвин, — Айрис отмела почти моментально. Селвин знал, что Империус на Айрис не подействует. Он бы предостерег Блоссом.

Оставался лишь один вариант. Гриндевальд.

Айрис открыла глаза и осмотрела камеру совсем иным взглядом. Насколько тут было безопасно? Доберутся ли до нее Гончие? Как скоро?

Ночью в Аврорате оставались лишь дежурные, всего два человека, и Айрис видела обоих. Кроуфорд ее привел, а второй аврор, помоложе и куда более приятный, улыбчивый и вежливый, встретил. Второго звали Хендрикс.

Два человека были смехотворной преградой для тех немцев, что преследовали Айрис… Она попыталась припомнить, когда было дело, и потрясенно выдохнула. Для нее минула почти неделя, но в сороковых с момента бегства из Лютного прошло часов двенадцать! Немцы даже Британию наверняка еще не покинули.

Дурное предчувствие охватило Айрис, и она, игнорируя внезапное головокружение, за привычные пять шагов подлетела к тяжелой двери и забила в нее кулаком. Стук вышел вялым. Чертыхнувшись, Айрис развернулась спиной к двери и от души лягнула ту ногой. Теперь удар получился что надо, грохот эхом пошел по пустым коридорам.

— Ну же! — Айрис пнула дверь еще раз, и еще. Авроры же не знали, что в любой момент к ним в гости могут наведаться Гончие. А сама Айрис сидела в этом каменном мешке, безоружная, ослабленная — просто подарок для Гриндевальда.

И как она сразу не сообразила? Блоссом появилась именно в больничном крыле не просто так. Нет, конечно, существовала вероятность случайности: Мунго и Хогвартс были связаны через камин в лазарете. Но Айрис была уверена: тот, кто наложил Империус на Блоссом, знал, где искать Аристу Суон. Кто угодно из студентов-слизеринцев, да и не только, мог сообщить родным о вечерней дуэли — ее, кажется, полшколы видело. А Риддл говорил, что Гриндевальд шантажирует многих магов в Британии…

Замок лязгнул, и Айрис отскочила от двери. Виски от резкого движения опять прострелило.

— Ты чего? — на пороге с палочкой наизготовку стоял Хендрикс. — Туалет? Воды?

— Я не… — Айрис запнулась: в горле у нее все же пересохло. — Воды, если можно. Но вообще я хотела другого.

Хендрикс осмотрел Айрис с головы до пят — ночнушку, которая висела на ней как на скелете, больничный халат, тонкие тапочки — и вдруг наложил согревающие чары.

— Воды принесу, а другого не положено, не обессудь.

— Нет, я не просить. Этим днем в Лютном было нападение Гончих Гриндевальда.

Хендрикс моментально насторожился, сочувствие на его лице сменилось напряжением и подозрительностью.

— Я была там днем. Они на меня напали.

— В смысле?

— Я не знаю, зачем я Гриндевальду, клянусь. Может, дело в том, что я родственница Альбуса Дамблдора. Не знаю…

— Родственница профессора? — Хендрикс ошеломленно моргнул, а до Айрис дошло, что аврор был так молод, что явно сам недавно закончил Хогвартс. — Кроуфорд ни слова не сказал об этом… Погоди, зачем ты оказалась в Лютном?

— Бежала от Гончих! Они меня преследовали. И могут заявиться сюда.

— Ну, это как-то… — Хендрикс потерянно и беспомощно посмотрел на Айрис и почесал затылок.

— На меня действительно наложили Империус и приказали подойти к камину. Меня хотели вытащить из Хогвартса, понимаете? И вытащили, — Айрис всплеснула руками, стойко не обращая внимание на головную боль, волной накатывающую при каждом движении. — Не знаю, как вы, а я себя в Министерстве в безопасности не чувствую.

Еще бы чувствовала. Она с друзьями на пятом курсе до Отдела тайн дошла без препятствий — вот и все, что нужно было знать о системе безопасности в этом месте.

— Очередные сказки рассказываем? — Айрис сперва услышала язвительный голос Кроуфорда, а затем увидела его самого — он появился рядом с Хендриксом. — Сперва скинутый Империус, теперь погоня в Лютном. Суон, тебе бы книжки писать, фантазия хорошая. Попробуй поупражняться в Азкабане — скоро ты туда сядешь. Пожизненно.

Айрис заскрежетала зубами, отчаянно желая, чтобы чертовы Гончие Гриндевальда объявились прямо сейчас. Интересно, это Кроуфорд обвинял Хагрида пару лет назад? И вообще, Риддл же вызывал Аврорат в Лютный! Какого Мордреда тогда от ее слов отмахиваются?

— Идем, Хендрикс. Час еще не прошел.

Кроуфорд взмахнул палочкой, и Айрис откинуло от порога. Удар бедром о пол вышел болезненным. Айрис вскрикнула, вскинулась — комната закружилась — и увидела в этой карусели из стен, как с тяжелым лязгом закрывается дверь.

— Идиоты!

А ведь когда-то Айрис тоже хотела стать аврором. Безрадостно усмехнувшись, она обхватила голову руками, села на полу — бедро ныло и сил вставать уже не было, — и попыталась понять, что означало таинственное «час еще не прошел».

Что можно ждать целый час?

Догадка пронзила стрелой. Оборотное! Именно оно действовало ровно час! Авроры хотели убедиться, что имеют дело действительно со студенткой, а не с кем-то в ее обличии.

Айрис устало вытянула ноги, сев как кукла, и уставилась на дверь. Голова болела и кружилась. Ждать оставалось недолго.

Без пятнадцати пять за ней пришли — так показывали часы на руке Хендрикса.

Допросная мало чем отличалась от камеры, в которой Айрис заперли ранее: такое же маленькое, холодное и унылое пространство. Разве что массивный стол стоял в центре, и расположилось несколько жестких кресел по обе его стороны, одно из них с цепями. Почти как в зале суда.

Айрис не сомневалась, что это место предназначалось ей. Цепи предупреждающе звякнули, когда она села, но сковывать руки не спешили. Айрис перевела украдкой дыхание, прикрыла глаза на пару секунд, чтобы комната перестала плыть и приняла четкие очертания, и выпрямилась уже увереннее.

Она надеялась, что допрашивать ее будет Хендрикс, но Кроуфорд тоже пришел. При виде них двоих в мысли закралась старая схема из обычного мира — хороший и плохой полицейский. И несмотря на всю серьезность ситуации, Айрис слегка усмехнулась.

— Тебе забавно? — моментально вцепился в Кроуфорд, с размаху кинув на стол какую-то тонкую папку. От шлепка и громкого голоса Айрис чуть поморщилась: шум вгрызался под черепную коробку, как дрели дяди Вернона — в стенку. — Думаешь, Азкабан — курорт?

Айрис смолчала. Сейчас стоило думать о том, как избежать предварительного заключения в упомянутом Азкабане.

Она едва ли не впервые пожалела, что ничего не знает о судебной системе Министерства. Даже перед дисциплинарным слушаньем ее не интересовали законы и положения. Она рычала на Гермиону, которая пыталась что-то ей цитировать и объяснять, вполуха слушала мистера Уизли… В общем, вела себя как капризный безмозглый подросток.

Как же изменилось ее мышление, невесело подумала Айрис, благополучно пропуская ядовитые высказывания Кроуфорда в свой адрес.

— Мы должны выслушать ее версию, — робко встрял в язвительный монолог Хендрикс и вытащил пергамент и самопишущее перо — почти как у Скиттер, но более сдержанное в окраске. Айрис понадеялась, что писать оно будет правду. — Не переживай, пожалуйста, и спокойно расскажи, как было дело. Мы все запишем.

Сообразить бы еще, что рассказывать. Айрис едва не коснулась по привычке шрама, сейчас сокрытого чарами: обычно все ее головные боли так или иначе оказывались связаны с ним. В пору было порадоваться, что раскалывающаяся черепная коробка — дело привычное.

— Мы выслушаем, — Кроуфорд покивал с непонятной издевкой, сел на стул и открыл папку. Вытащил из нее лист, развернул его и продемонстрировал Айрис. Та всмотрелась в него и похолодела. Даже пульсация в висках отступила. — Обязательно выслушаем. Как только установим личность.

На листе была анкета — ее анкета. Безликий каллиграфический почерк заполнял самые обыкновенные графы: полное имя, возраст, дата рождения, родители, место жительства, семейное положение, ближайшие родственники. И почти в половине значилось «не известно».

— Она сказала, что родственница профессора Дамблдора, — потерянно припомнил Хендрикс. Айрис сглотнула: доказать невиновность она могла, а вот что делать с ее начавшей рассыпаться легендой…

— Вы англичанка, мисс Суон, акцента у вас нет, — проигнорировав замечание Хендрикса, Кроуфорд положил локти на стол и наклонился вперед, к Айрис. — Но вас нет ни в одном документе, кроме Реестра постоянно проживающих на территории страны волшебников. Ни одного следа, словно до совершеннолетия вас не существовало.

Айрис бросило сперва в жар, потом в холод. Ночнушка прилипла к спине, пальцы начали подрагивать, отчего пришлось сцепить их в замок. Нельзя было подставлять Дамблдора, показывать волнение и страх, что могли вызвать еще больше подозрений.

— Прошу прощения, сэр, — максимально ровно заговорила Айрис, но голос все равно сорвался в предательское придыхание, — но не я заполняла документы. Задавайте вопросы тем, кто отвечает за эти бумажки.

Несколько секунд Кроуфорд буравил ее взглядом, а потом сел ровно.

— Очень остроумно, — скривился он. — Мы выясним, кто ты, не сомневайся. А пока можешь поделиться своей версией событий.

Айрис медленно расцепила замок из пальцев и выдохнула: она выиграла немного времени. Но где же Дамблдор? Понимание, как сильно она привыкла рассчитывать на бывшего — или будущего? — директора, неприятно кольнуло. Разозлившись на свои беспочвенные ожидания, Айрис подобралась и коротко повторила все события ночи, опустив лишь одну деталь — то, что проснулась отнюдь не от энервейта Блоссом.

— Прекрасная история, правда, Хендрикс? — ухмыльнулся Кроуфорд, когда Айрис закончила, и уставился на нее своими серыми глазами-льдинками. Ее передернуло. — А я думаю, дело было так, как рассказала мисс Блоссом. Ты ее прокляла, а раз причины держишь в секрете, то дело не в самозащите или даже мести. Мисс Блоссом, стесняясь своего изуродованного лица, вернулась в школу ночью — чтобы ее никто не увидел. А тут — ты. Она разбудила тебя, чтобы поговорить, а ты ее разоружила и ее же палочкой наложила на нее Империус. Именно поэтому на ней следы заклинания были, а на тебе — нет.

— Или кто-то вне школы наложил на нее Империус и вынудил вернуться в школу именно в ту ночь, когда я была в лазарете. Ее слово против моего. И вообще, у меня не было причин накладывать на нее империо!

— Но у нее нет взысканий, Суон, — небрежным жестом Кроуфорд вытащил из папки еще один пергаментный лист. На нем Айрис увидела перечень всех ее отработок: когда, за что, сколько. Почерк был уже совсем не каллиграфический: видимо, писал Прингл. — Мисс Блоссом не нападала на студентов, а за тобой числится два нападения: на мисс Карен Милн и на саму мисс Блоссом. Также ты первая студентка за несколько десятилетий, кто заработал в качестве наказания розги, что уже говорит о тяжести твоей провинности и бесполезности других наказаний. Знаешь, как мы называем таких волшебников, как ты? — Кроуфорд оскалился. — Криминальные элементы.

Айрис уставилась поверх его плеча. Так вот чем он занимался, пока она сидела в камере? Внутри поднималась злость, которую нельзя было выплескивать.

Кроуфорд напомнил ей о Дурслях, которые периодически пророчили Айрис гнилой конец то в тюрьме, то на панели. Но Дурслям она хотя бы могла ответить. Здесь ее удерживали сразу две клятвы: Селвину и Риддлу. А она еще наивно думала, что последствий у них не будет. Дура!

— Так зачем вы наложили империо на мисс Блоссом? — резко спросил Кроуфорд.

— Я не делала этого!

И пусть попробуют хоть что-то поставить ей в вину, не имея мотива преступления — о нем даже она знала! А еще — видимо, под действием стресса, — в памяти всплыли поучения Гермионы и мудреный термин «презумпция невиновности». Гермиона вбивала его значение перед дисциплинарным слушаньем…

— Мисс Суон, поскольку прямых доказательств невиновности у вас нет, — начал Хендрикс, на что Кроуфорд презрительно хмыкнул и откинулся на спинку стула, — мы предлагаем вам добровольно согласиться на опрос с Веритасерумом.

Сердце Айрис екнуло. Припомнился сентябрьский бал, чудовищное удушье…

Ну блеск.

— Я бы согласилась, — выдавила она, косясь на Кроуфорда и уже предвидя его реакцию. — Но у меня непереносимость Веритасерума.

Как в воду глядела. Кроуфорд криво ухмыльнулся, не сводя жуткого — точно пронизывающего насквозь — взгляда с Айрис.

— Очередная отговорка, чтобы правда не выплыла наружу?

— У вас есть полный перечень моих отработок в школе, — не выдержала Айрис. — А медицинской метрики не нашлось?

Кроуфорд агрессивно прищурился.

— Может, вы дадите разрешение на применение легилименции? — вдруг предложил Хендрикс, определенно пытаясь избежать конфликта.

Айрис тут же представила, как авроры раз за разом пытаются проломить щит, поставленный магией времени, и судорожно вздохнула. Такими темпами в Азкабане она окажется уже через пару часов.

Неужели не существовало никакого еще способа доказать невиновность?

— Я могу предоставить воспоминания! — вдруг осенило Айрис, и она с надеждой посмотрела на Хендрикса. — Так можно?

— Воспоминания можно подделать, — отрезал Кроуфорд.

Айрис и бровью не повела.

— Да, можно, но опытный легилимент всегда сможет определить, настоящие или поддельные воспоминания, — парировала она, припомнив слова Дамблдора на одной из их встреч. Тогда Айрис как раз принесла поддельные воспоминания Слагхорна. — Раз уж вы хотели применить легилименцию ко мне, то опытный легилимент у вас в Аврорате есть.

Кроуфорд и Хендрикс переглянулись, но ответить не успели: дверь в допросную с грохотом открылась. Айрис испуганно дернулась — за ней пришли Гончие?! — авроры вскочили, вытащив палочки, и застыли. На лице Хендрикса проступила растерянность, у Кроуфорда напряглись желваки.

На пороге стоял высокий и крепкий мужчина лет сорока в небрежно наброшенной на широкие плечи бардовой мантии. Видок у него был совиный, заспанный, светлые густые волосы стояли торчком — как после знакомства с подушкой, но до встречи с расческой.

— Так, мантикоровы сыны, вы какого Мордреда тут устроили? — громко осведомился новоприбывший. — Что за ночные допросы школьниц?

Его лицо казалось невероятно знакомым: не слишком красивое, какое-то простецкое даже… Айрис приоткрыла рот, узнавая.

Аврор на пороге посмотрел на нее, ухмыльнулся и представился:

— Главный аврор, Фаррел Эйвери. Будем знакомы, мисс Суон.

Кроуфорд больше не пугал. Ничто больше не пугало — кроме простоватого аврора, который вежливо, но непреклонно вытащил Айрис из допросной и завел ее в просторный кабинет, на дверях в который как раз висела табличка с озвученными должностью и фамилией.

Вероятно, Эйвери рассчитывал успокоить Айрис. Получилось наоборот. Она прекрасно помнила слова Риддла, что родители многих слизеринцев были вынуждены служить Гриндевальду. А Эйвери так вообще числились среди Пожирателей — не исключено, что и Гриндевальду служили добровольно.

Кабинет у Эйвери был большим и свободным. В самый раз для боя, с отчаянным желанием выжить не смотря ни на что подумала Айрис. Здесь можно было и увернуться, и спрятаться — за массивным столом или креслами. И даже поджечь кабинет, если отступать к шкафам у стены в случае огненных атак. На полках лежало много книг и пергаментов, пожар был обеспечен…

— Садитесь, мисс Суон, — кивнул Эйвери, не пытаясь напасть. А ведь и Хендрикса, и Кроуфорда отослал едва не матом. Аврорат пустовал, свидетелей никаких, палочку Айрис не вернули…

Айрис замешкалась: если Эйвери атакует, уворачиваться из сидячего положения будет намного сложнее. Но тот даже палочку свою не достал. Сел сам, положил руки на стол — так, чтобы было видно, что он безоружен. Уловка?

— Не волнуйтесь, мисс Суон, я вас не съем, — под тяжелым, давящим как пресс взглядом Айрис медленно — любое резкое движение усиливало головную боль — опустилась на самый край кресла. — Мне просто любопытно посмотреть на девушку, из-за которой мой собственный сын сдернул меня посреди ночи с кровати.

— Ваш сын? — опешила Айрис. Гленн Эйвери сообщил отцу, что она в Аврорате?

Нет, не Гленн. Младший Эйвери плясал под дудку Риддла и… Да ну к черту, у Риддла не могло быть власти над Британским Авроратом! И вообще, как Риддл мог узнать о том, что Айрис арестовали? В пять-то утра, даже раньше?

— Сам удивился, — хмыкнул Эйвери. Вот только глаза у него не смеялись, оставаясь колкими, холодными, нехорошими. — Гленн навел суеты: сокурсницу его, видите ли, забрали. Что ж это за сокурсница была, о передвижениях которой мой сын в курсе в середине ночи?

Айрис вспыхнула от намека, прозвучавшего в словах. Нутро свело от неправильности происходящего. В висках опять застучало.

Эйвери обошел кресло, вынудив напрячься, подобраться как перед прыжком, открыл шкаф, вытащил палочку и… Увидев, что попала под прицел, Айрис дернулась в сторону, соскальзывая с кресла и уходя с траектории луча заклятия. В голове точно фейерверк взорвался, кабинет скрылся за темными пятнами.

— Что вы такая шуганная-то? — предплечье стиснули стальной хваткой и безжалостно за него вздернули наверх. — Я вроде добродушный малый, в отличие от Нейта… то есть, аврора Кроуфорда.

Айрис насильно усадили в кресло, и она вжалась в спинку. А Эйвери поставил на стол пару фиалов с зельями, уже не пытаясь левитировать их палочкой.

— Бодрящая настойка и Животворящий эликсир. На допросы нужно являться с трезвой головой. Мало ли что.

Это его «мало ли что» подняло целый табун мурашек. Айрис, замерев, внимательно следила, как «добродушный малый» лет сорока обходит кресло с ленивой грацией матерого хищника. Инстинкты вопили бежать без оглядки.

— Пейте, мисс Суон. Ясная голова вам этой ночью пригодится.

— А вы со всеми подозреваемыми так любезны? — прищурилась Айрис, не торопясь глотать предложенные зелья.

— Наоборот, — Эйвери широко и едко ухмыльнулся. — Но решил сделать исключение для потенциальной невестки. Все же Гленн так просил…

На «невестке» Айрис поперхнулась. Эйвери издевался, однозначно. Но этот его напор на Гленна… Ей мерещилось уже от недосыпа, или Эйвери пытался что-то ей сказать?

— Ну же, — поторопил он и даже откупорил один из флаконов. Айрис принюхалась — и узнала запах перечной мяты. Это действительно был Животворящий эликсир, зелье уровня СОВ. Удивительно, Айрис даже вспомнила его…

Эйвери посмотрел так, словно захотел лично влить содержимое обоих фиалов Айрис в глотку.

— Сложности с доверием? Ясно, — он демонстративно капнул себе на язык поочередно каждое зелье. — Так убедительнее?

— Нет, — Снейп был ужасным преподавателем, но дозировки в голову Айрис вбил. Там, где от капли ничего не будет, от флакона наступит кома.

— Вы начинаете мне нравиться. Но давайте оставим бессмысленное сопротивление в стороне. Сейчас я действительно хочу лишь одного: чтобы вы были бодры и хорошо соображали. Возможно, потом вы скажете спасибо.

Айрис принюхалась еще разок — запах напоминал о больничном крыле и опасным все же не казался — и рискнула. Не прогадала: через несколько секунд в голове прояснилось, а боль покинула виски.

— Так-то лучше, — с довольным видом Эйвери откинулся на спинку кресла, продолжая довольно откровенно и как-то задумчиво рассматривать Айрис. — Понимаю, почему сын так просил меня заявиться в Аврорат… Скажите-ка, а ищет вас только Гриндевальд?

— Э-э-э… — протянула Айрис, выбитая из колеи внезапным вопросом. — А этого что, черт возьми, мало?!

— Как знать. Вдруг имеется тайный поклонник? Фанат? Преследователь?

Айрис нахмурилась.

— Нет.

— А если появится, сообщите? — с абсолютно серьезным лицом спросил Эйвери.

— Вы шутите?

— Если бы, — помрачнел он и посмотрел на стену позади Айрис.

Оборачиваться и терять из виду руки Эйвери Айрис не хотела, поэтому даже не пошевелилась. Эйвери, чье внимание ни на секунду не отпускало ее, одобрительно кивнул. Показательно неспешно вытащил палочку — Айрис тут же сползла на самый краешек кресла — и взмахнул в сторону. Дверца одного из шкафов открылась, на стол упала толстая картонная папка. Больше магией Эйвери не пользовался: тесемочки на папке он развязал руками.

— Знаете хоть кого-то из этих девиц?

На столешницу одно за другим легло три колдофото. На всех были изображены девушки. Молоденькие, белокожие, хрупкие и как будто невысокие. Брюнетки.

Айрис сглотнула. Она смотрела на них, но видела совсем другие снимки — Вероники Стаффорд. И сразу вопросы Эйвери про навязчивых поклонников перестали казаться неуместными и странными. Айрис неосознанно коснулась пальцами своего лица.

— Мне нравится, как быстро вы ухватили суть. Итак, они вам знакомы?

— Нет.

— А если так?

И Эйвери, искривив губы в какой-то жесткой усмешке, вытащил из папки еще одно колдофото. Обнаженное девичье тело — и кровь. Кровь была на каменном полу, под бедрами, спиной, головой. Кровь была на широко расставленных ногах, в промежности, на груди, вместо лица.

Теперь они лежали рядом — два снимка. На одном девушка смеялась в камеру и придерживала шляпку, на другом — застыла изуродованной скульптурой.

— Нечеткий кадр, — словно бы посетовал Эйвери. — Не видно настоящих повреждений.

— Зачем?.. — в горле у Айрис пересохло. — Зачем вы мне показываете это?

— Я поторопился с похвалами. Мисс Суон, еще раз: у вас есть тайные поклонники?

Айрис обхватила себя руками: ее вдруг начало колотить. Стаффорд сказал, что вдовец. Его жена?..

— Их только трое?

— А этого что, мало? — зеркально вернул ее же фразу Эйвери. Снимки его не трогали совсем.

Айрис посмотрела на него: его простодушное лицо вдруг неуловимо изменилось, и теперь напротив сидел не «добродушный малый», а жуткий тип, от которого за милю несло смертью и убийствами. От одного его взгляда на ногах поджимались пальцы и отнимался язык.

Такие и служили Гриндевальду. Эйвери сейчас был похож на того немца, Вагнера.

— Почему ты считаешь, что жертв больше?

Потому что видела снимки Вероники Стаффорд.

— Папка толстая, — ответила вместо правды Айрис.

— Вот как, — протянул Эйвери и взмахом палочки убрал колдофото. Айрис успела лишь рефлекторно дернуться, а папка уже закрылась и вернулась в шкаф. — В таком случае не берите в голову увиденное, мисс Суон. И спите спокойно.

Эйвери плавно поднялся из-за стола. Слишком плавно для своего грузного телосложения — словно нунда на охоте. Все? Разговоры кончились? Айрис приподнялась следом, призывая на помощь магию времени.

— Посидите пока здесь, — велел он.

И вышел. Просто вышел, так и не попытавшись напасть! Айрис проследила, как он закрывает за собой кабинет, встала с кресла и замерла в растерянности. Тишина окутала ее точно саваном.

В фальшокно заглянуло ненастоящее солнце, золотые полосы пролегли по гладкому паркету. Наступало утро.

На столе, полированном, сверкающем в лучах, сиротливо покоились два пустых флакона из-под зелий. Эйвери хотел, чтобы Айрис была бодра, энергична и собрана.

В шкафу, запертом на чары, хранилась толстая — слишком толстая — папка с фото мертвых девушек. Эйвери хотел, чтобы Айрис знала: убитые похожи на нее.

«Ясная голова вам этой ночью пригодится».

К чему он ее готовил?

Кабинет и тишина вдруг показались западней, и Айрис бросилась к дверям, дернула ручку… Заперто. Конечно, заперто, на что она рассчитывала.

Обхватив себя руками, Айрис зашагала взад-вперед по кабинету. Эйвери отослал дежурных авроров, не дав и слова им вставить. Не задал ни одного вопроса о выдвинутых обвинениях. Ему все было известно заранее. И поговорить он с Айрис хотел только из-за… чего? Зелий? Снимков? Сына?

Щелчок дверного замка заставил обернуться, напрячься. Вот только на пороге оказался не Эйвери, а Хендрикс. Айрис облегченно выдохнула: из двух дежурных авроров именно Хендрикс показался ей понимающим и человечным.

Он рефлекторно осмотрел кабинет и саму Айрис, замершую в нескольких шагах от двери, и вдруг велел:

— Идемте со мной, мисс Суон, — и нацелил на нее палочку.

Айрис тут же шагнула в сторону, уходя из-под прицела. Сердце пропустило удар, все чувства обострились до предела.

Но Хендрикс не спешил нападать и даже вроде доброжелательно улыбался, хотя нацеленная на Айрис палочка сводила на нет весь эффект улыбки.

— Мистер Эйвери велел мне ждать здесь, — настороженно отозвалась Айрис, отчаянно желая покинуть кабинет Эйвери и при этом опасаясь уже всего подряд, даже добродушного Хендрикса. Собственная беспомощность остро била по нервам.

— Нужно уходить, — был ответ. Хендрикс обернулся через плечо на коридор — определенно с опаской — и вновь поторопил Айрис: — Быстрее, мисс Суон, пока коридоры чистые.

— Вы меня похищаете или устраиваете побег? — заколебалась она. Эйвери определенно служил Гриндевальду, Кроуфорд тоже не походил на честного аврора, и только Хендрикс изначально проявил расположение к Айрис. Но что-то удерживало ее на месте вопреки здравому смыслу. Может, нацеленная на нее палочка?

— Мисс Суон, — почти взмолился Хендрикс. Его лицо исказилось, утратив строгость, вновь показав вчерашнего мальчишку в форме аврора. — У нас совсем мало времени! Давайте поговорим наверху.

Значит, Хендрикс действительно собирался вывести Айрис из Министерства. Устроить побег.

И она решилась. Кивнула, подошла ближе. Хендрикс молча посторонился, пропуская вперед. Дурное предчувствие зудело комаром, не давая повернуться спиной, и через порог Айрис перешагивала как краб — боком…

Быстрый взмах палочкой, и невидимая лента удавкой обхватила шею. Айрис моментально шарахнулась в сторону и схватилась за горло — силенцио, чтоб мантикоры ее наивность разодрали! Рванула вперед, призывая магию времени — и чуть-чуть не успела. Банальное заклинание подножки ударило по коленям, и Айрис с разбега грохнулась на пол. Перекатилась, ударилась спиной о стену — вот черт, кто такие узкие коридоры делает?! — и, тяжело дыша, застыла под прицелом.

Хендрикс возвышался над ней, стоя в паре шагов, и смотрел так растерянно, словно это в него прилетели чары. И обездвиживать не спешил. И чего он ждал — когда она сбежит? Или когда другие авроры среагируют на шум?..

В груди похолодело. А шума-то и не было. Бежала и падала Айрис совершенно беззвучно!

Словно прочитав по ее лицу, о чем она думала, Хендрикс покачал головой и окружил их чарами приватности.

— Мисс Суон, вы чего? Я же просто… чтобы нас не услышал никто. Эхо же… от шагов.

А предупредить заранее? Или слова платные стали, чтобы по-человечески объяснить все еще до выхода из кабинета? Айрис выдохнула и попыталась взглядом передать этому юнцу-аврору все, что она думала о его профессионализме. С такой помощью никакие враги не понадобятся.

— Простите, — покаялся Хендрикс и протянул руку, чтобы помочь Айрис встать. Палочку он наконец опустил. — Я нервничаю. Если нас заметят, нам обоим конец.

Несмотря на чары приватности, говорил он шепотом и постоянно оглядывался.

Тогда просто отпустите меня, и я спасусь сама, хотела сказать Айрис, но удавка силенцио не дала вымолвить и звука. Чуть помедлив, она все же приняла предложенную руку и, поправив почти слетевший тапок на ноге, плавно поднялась с пола. Запахнула покрепче халат.

Хендрикс развернулся так, словно хотел защитить ее своим телом, поднял палочку на изготовку и повел вперед. Он вообще понимал, что его объяснения не только не внушали доверия, но еще и вопросов вызывали больше, чем давали ответов?

Рассветные лучи светили в искусственные окна, серые тени на полу чередовались с яркими золотыми. Фальшокна обещали погожий денек. И тихо было так, что, казалось, любой шорох разнесся бы по всем уровням Министерства. Но чары не пропускали ни звука, и коридор пустовал: ни Эйвери, ни Кроуфорда, ни кого-то еще не повстречалось. Хендрикс успешно довел Айрис до лифтов и нажал на кнопку со стрелкой вверх. От грохота, с которым раскрылись двери, по пустым коридорам Аврората пошло гулять эхо, и Айрис вздрогнула. Рядом так же напрягся Хендрикс.

Их сейчас должно было слышать все Министерство! Мерлина ради, обязательно надо было пользоваться громыхающими лифтами? Неужели в Министерстве не было лестниц? А камины? Порталы? Какого черта вообще надо было идти пешком?!

Хендрикс подтолкнул замешкавшуюся Айрис под лопатки, отчего она почти влетела в кабину, и вошел следом, на ходу нажимая кнопку «Атриум».

Если бы не силенцио, Айрис точно бы спросила у него, как лифты соотносятся с идеей не привлекать внимания. Но голос отсутствовал, а дергать аврора за рукав, как ребенок, она не рискнула. Просто покосилась на него — и почувствовала себя параноиком похлеще Муди.

Хендрикс нервничал: стоял неестественно ровно, то и дело хлопал палочкой по раскрытой левой ладони и совсем не следил за Айрис. Вряд ли он вообще видел кабину лифта — его взгляд был направлен куда-то внутрь.

Под ложечкой засосало от дурных предчувствий. Не так было просто все: громыхающие лифты и силенцио на горле, доброжелательное отношение и отсутствие объяснений… А если она ошиблась, и Хендрикс не спасал, а вел в ловушку?

Айрис опустила руки, позволив халату распахнуться, и сосредоточилась на магии времени. Скорость сейчас была ее единственным оружием. Нужно было отнять палочку у Хендрикса — если он действительно хотел помочь, вреда не будет, — оглушить его. Остановить лифт.

Айрис покосилась на мигающие кнопки. Нет, если она сперва тормознет кабину, то потеряет преимущество в неожиданности, и Хендрикс среагирует. Кто знал, как он поведет себя, если все же окажется врагом?

Мир словно застыл, и только грохот летящей вверх кабины напоминал, что нет, это всего лишь измененное восприятие. Хендрикс не двигался, Айрис тоже, примеряясь к броску. Разоружить взрослого мужчину, используя лишь физическую силу — тут не то что второй, тут даже первой попытки не существовало. Но если повезет, если скорость будет очень высокой…

Айрис опоздала на секунду. Лифт тренькнул, прохладный женский голос оповестил: «Атриум», Хендрикс встал боком, двери поехали в стороны… Фигуру в черном, поджидавшую прямо на выходе из лифта, у золоченых решеток, Айрис узнала до того, как двери раскрылись хотя бы на треть.

Вагнер!

Айрис змеей бросилась к кнопкам и прожала цифру «два».

Закрывайтесь, ну!

Вагнер вцепился в застывшие двери, Хендрикс развернулся. Палочки вскинули оба одновременно. Айрис, окутанная магией времени, быстро пригнулась к полу, пропустив над собой два заклинания, — те ударили в стену кабины, опалили ее и выбили искры.

Лифт задрожал.

Айрис вновь саданула ладонью по панели с кнопками — уже наугад, лишь бы вниз! Что-то рявкнул на немецком Вагнер, сверкнула вспышка нового заклинания, промялись металлические двери лифта. Кабину зашатало.

Айрис вцепилась в палочку Хендрикса, надеясь вырвать ее, но смогла лишь перенаправить в потолок ступефай. Взорвался мелким крошевом один из плафонов, замигали светильники. Беззвучно вскрикнув, Айрис прикрыла голову руками, а потом в третий раз ударила по панели, попав по кнопке «девять».

Давай же!

Мимо пронесся новый луч заклятия от Вагнера, не задев лишь чудом, и в этот момент покореженные двери с диким лязгом наконец сомкнулись и лифт поехал вниз.

Айрис, все еще одним коленом касавшаяся пола, от души врезала Хендриксу кулаком в пах, а затем вновь потянулась к палочке. Хендрикс взвыл и ударил в ответ по лицу с такой силой, что рот моментально заполнился кровью. Айрис отлетела в угол кабины, сползла вниз.

Хендрикс разогнулся, нацелил палочку. Уперевшись спиной в стену кабины, Айрис изо всех сил заехала пятками по его коленям, сбивая прицел. Ступефай попал чуть выше плеча. Лифт надсадно загудел.

Извернувшись, Айрис предприняла еще одну попытку отобрать палочку и даже дотянулась до нее, ухватилась за древко… Кулак настиг предплечье Айрис, швырнул ее о стену, вынудив инстинктивно выставить руки в защите. Палочка сломалась пополам с оглушительным треском.

Проклятье! Да что ж ей так не везет!

— Ах ты! — тяжело дыша, Хендрикс обхватил Айрис поперек груди. Айрис забилась, попыталась лягнуть, стукнуть затылком — но что она могла, мелкая семнадцатилетняя девчонка против широкоплечего и крепкого парня-аврора?

Хендрикс вжал ее в стенку, переместил руки на горло и сдавил. Воздух мгновенно перекрыло. Айрис заскребла пальцами по душащим ее рукам, попыталась разжать хватку, но только сделала хуже. Хендрикс усилил нажим, перед глазами поплыли темные круги…

Айрис обмякла резко, словно потеряла сознание. Сердце колотилось как бешеное, ей казалось, что Хендрикс вот-вот поймет, что его дурят, но он защелкал кнопками лифта. Айрис он выронил, и та кулем рухнула на пол дрожащей кабины, чтобы почти сразу вскочить и всем весом навалиться на Хендрикса, оттесняя его от кнопок к дверям лифта.

Физической силой можно было даже не пытаться мериться, но Айрис все равно не собиралась сдаваться. И в этот момент лифт остановился, и прохладный женский голос объявил:

— Отдел тайн.

Двери поехали в стороны, громыхая на весь этаж и открывая знакомый до боли темный коридор. Айрис и Хендрикс вывалились из кабины на пол. Призвав на помощь магию времени, Айрис вскочила на ноги, отдавив живот Хендрикса, и рванула вперед. Хендрикс ожидаемо попытался вцепиться в нее, но успел схватить лишь за халат, с которым Айрис без сожалений рассталась. Скинув на ходу тапки, она полетела стрелой к самой последней, единственной известной ей двери. Хендрикс поднялся и побежал следом, ощутимо проигрывая в скорости.

Черная невзрачная дверь распахнулась сама по себе, впуская Айрис в круглую, антрацитово-черную комнату, где было как в воспоминаниях. Синим ледяным огнем горели свечи в канделябрах; пламя отражалось в блестящих черных плитах пола. Двери — тоже черные — все так же не имели ручек и табличек. И их, как и в будущем, было двенадцать.

Айрис затормозила голыми пятками по скользкому мрамору пола и захлопнула за собой дверь.

Ну же, скорее!

Комната сразу пришла в движение, сперва медленно, затем завертевшись с такой скоростью, что синие огоньки от свечей превратились в линии.

Айрис не знала, известно ли Хендриксу, как остановить эту чертову карусель, зато отчетливо понимала, что будет делать сама. Если и существовало в треклятом Министерстве место, которое ей было знакомо — это было оно. Однажды она смогла отсюда выйти, хотя ее стремились остановить двенадцать Пожирателей. Хендрикс же был один. Оставалось только из всех дверей открыть не ту, что вела обратно в коридор…

Вращение прекратилось. Айрис яростно заморгала, пытаясь избавиться от синих полос перед глазами, и ощутила, словно ее тянет куда-то. Совсем слабо, но отчетливо. Она вздрогнула, магия времени взвилась под ногами, указав направление.

Тяга стала сильнее.

Айрис повиновалась ей, открыла дверь. И мгновенно узнала помещение, в котором оказалась, по мерцающим бликам света, заполнявшим все пространство. Со всех сторон на нее смотрели циферблаты часов. Сотни, если не тысячи секундных стрелок шли в унисон, точно марш армии.

Это была комната времени.

Айрис выдохнула, с изумлением чувствуя, как реагирует ее магия, вихрями закручиваясь у ног. Словно приветствуя.

В глубине комнаты — у дальней стены — ярко засветился сосуд. Айрис завороженно приблизилась, наблюдая за тем, как в потоке сияющего света из будто бы бриллиантового яйца вылупляется колибри, взлетает вверх и умирает, чтобы, потеряв все перья, вернуться в яйцо. И так далее, снова и снова. По кругу…

Кругу!

Озарение вспыхнуло в голове Айрис как люмос, и она заозиралась в поисках одного единственного артефакта, который был сейчас нужен как воздух. Взгляд шарил по полкам среди часов, магия времени заполняла комнату…

На втором стеллаже справа на третьей полке послушно засветился золотой хроноворот. Айрис подскочила к нему, узнавая тот, что использовала Гермиона, и накинула цепочку на шею. Из закоулков памяти донесся голос Дамблдора:

— Полагаю, трех оборотов вам хватит…

Да, их должно хватить и сегодня.

Айрис, сглотнув скопившуюся на языке кровь, трижды повернула артефакт и позволила времени унести себя назад. На три часа.

Тьма комнаты времени в Отделе тайн сменилась тьмой больничного крыла Хогвартса⁽¹⁾. В слабом звездном свете, бьющем из решетчатых окон, белели ширмы и подушки, бликовали флаконы и фиалы в стеклянных шкафах. От тлеющих угольков в камине тоже исходил свет — рыжий, теплый, окрашивающий серые плиты пола в темное золото. Тишина царила такая, что удары ветра об оконные стекла казались взрывами бомбарды. Пульс в ушах им вторил.

Айрис отпустила хроноворот — тот тяжелым украшением повис на шее, — и обернулась. Она так и знала: на кровати за спиной спала она сама. Это было удивительно и странно: видеть себя со стороны, свое осунувшееся лицо, сейчас безмятежное. Айрис отступила, осторожно, боясь разбудить миссис Ургхарт, а потом вспомнила: чары, которые на нее наложил Хендрикс, все еще действовали. Ее шаги были беззвучны, а голос — безмолвен.

Больше не опасаясь, что ее заметят, Айрис отошла от своей постели и камина. Уперлась в расправленную ширму между нею и Блэком, положила ладонь на плотную ткань и с усмешкой вспомнила себя тринадцатилетнюю. Как она тогда у озера ждала помощи, не понимая, что тем спасителем, которого она видела, была она сама. Урок она выучила.

Айрис уверенно собрала ширму — та протяжно царапнула по полу, разорвав тишину, — и приблизилась к прикроватной тумбочке Альфарда. На той как раз лежала его волшебная палочка.

«Прости, я позаимствую ее, — мысленно покаялась Айрис и сжала пальцы вокруг древка: — Finita Incantatem!»

Невидимая лента у горла разжалась крайне неохотно, лишь с третьего раза, вернув способность говорить. Айрис со вздохом посмотрела на палочку — слушалась та отвратно. Но ничего, сражаться ею она все равно не планировала.

Присев на пол, готовая в любой момент закатиться под кровать Альфарда, Айрис затаилась. По ее подсчетам, ждать оставалось недолго, и действительно, минут через пять камин вспыхнул изумрудным пламенем.

Жалея, что не может проклясть Блоссом прямо тут, Айрис нацелила палочку на себя спящую и уверенно прошептала:

— Enervate!

Пружины скрипнули — дернулась, просыпаясь, другая Айрис. Блоссом этого не слышала — она выходила из камина.

Айрис уже почти было закатилась под кровать Альфарда, но тут ей в голову пришла еще одна мысль. Не самая честная, не самая правильная, но почему-то добропорядочность поступка не волновала. Не после министерского «правосудия».

Дезиллюминационные чары вышли только с четвертого раза: палочка у Блэка оказалась упрямая и норовистая и невербальные заклинания игнорировала. Почувствовав наконец, как словно кто-то холодное яйцо на затылок вылил, Айрис поняла, что чары сработали, и приподнялась на уровень головы Альфарда.

Наблюдать за собой беспомощной было еще сложнее, чем переживать все в первый раз. Но Айрис внимательно смотрела, как Блоссом накладывает на другую нее империо, как другая она кидает разоружающее… Только когда вспыхнул свет и зазвенел возмущенно голос миссис Ургхарт, Айрис позволила себе зажмуриться и спрятаться-таки под кровать Альфарда.

Теперь оставалось дело за малым: узнать, как вытащить из головы воспоминания, и уговорить Блэка соврать, что эти воспоминания — его. Совесть на миг шевельнулась, ведь для Альфарда вранье могло обернуться не самыми приятными последствиями, но злость на Министерство и чувство загнанности в угол быстро избавили Айрис от лишних сантиментов.

Когда миссис Ургхарт вывела Блоссом и саму Айрис из лазарета, погасив свет и запечатав дверь, Айрис выползла из-под постели и направила палочку на Блэка.

— Enervate!

А затем сняла с себя чары хамелеона и зажгла люмос. Альфард проснулся моментально, попытался вскочить и тут же поморщился, схватившись за грудь. Черт возьми, неужели это действительно было то самое проклятье, каким Долохов приложил в Отделе тайн Гермиону? Если так, какого Мордреда Риддлу никто не вменил применение темной магии?

Тем временем Альфард потянулся к тумбочке за палочкой, нащупал лишь пустоту, напрягся, проморгался — Айрис деликатно отвела свет в сторону, чтобы он бил не прямо в глаза, — и…

— Какого обвислого Мерлина, Ариста?.. — Блэк осекся, застыл. — Что с твоим лицом?

— Подралась с аврором, — Айрис дотронулась до разбитой и уже опухшей губы и чуть поморщилась, когда от прикосновения ранку защипало. — За палочку. Его палочка сломалась, и я временно взяла твою.

— Я сплю, да? — Альфард потер заспанные глаза и вновь скривился — каждое движение ему определенно причиняло боль. — Где ты нашла авроров посреди ночи? Сколько дней жизни я пропустил?

— Ты пропустил часов семь, — прикинула Айрис. — Не знаю, чем тебя приложил Риддл…

И тут Альфард окончательно проснулся, дернулся, игнорируя ломоту в ребрах — а именно на нее постоянно жаловалась Гермиона, — и бешено заозирался:

— Соланж?!

Поняв, что сейчас настанет повторение коридорной дуэли, Айрис устало повторила слова медиведьмы:

— Жива и даже не в Мунго. Лежит на дальней койке.

Альфард, держась за спинку кровати, встал на ноги и дошел, шатаясь, до постели Соланж. Айрис последовала за ним. Она не знала, сколько точно времени миссис Ургхарт провела в кабинете Диппета, но вряд ли больше получаса. А значит, времени у самой Айрис было не так уж и много.

Но долго стоять рядом с Соланж Блэк не стал. Убедившись, что она дышит, он развернулся к Айрис.

— Я дурак, — вдруг сказал он и закрыл лицо руками. — Какой же я дурак…

Постоял так пару секунд, покачиваясь из стороны в сторону, а потом… Сделав неуверенный шаг вперед, Альфард опустился перед растерявшейся Айрис на колени, обхватил ее за талию и уткнулся в живот.

— Прости меня, идиота, — глухо прошептал он. — Вечно я так… Сперва наломаю палочек, а потом пытаюсь разобраться с последствиями. Прости за недоверие, за то, что накинулся на тебя. Ты цела? Я тебя не покалечил?

Альфард вскинул голову, и на его лице отразилось неподдельное беспокойство. Айрис сглотнула, вновь вспомнив, что вообще-то она заслужила этот гневный крик: «Ты знала?». И раны все заслужила. Стараясь не смотреть на Соланж, похожую на труп, она кивнула.

— Не покалечил. Я неплохо все же сражаюсь.

Альфард вновь обернулся на постель Соланж, скривив в муке рот. Нахмурился, повернулся к кабинету медиведьмы. Застонал от отчаянья и еще сильнее стиснул талию Айрис в объятиях.

Айрис попыталась освободиться. Вот у кого она собралась просить помощи? Блэку самому поддержка и опора сейчас не помешали бы. Очевидно же было, что его не интересовало ничего, кроме состояния Соланж.

— Миссис Ургхарт пока у Диппета, — поделилась Айрис. — Но скоро должна вернуться.

— Хорошо, — Блэк попытался встать, но его ребра явно решили отомстить за излишне активные передвижения в последние пять минут. — Мордред… — обессиленно выдохнул он. — Убью Риддла.

— Если бы, — с горечью протянула Айрис и помогла Блэку встать. Она думала, он вернется на свою кровать, но он мягко высвободился и с виноватой улыбкой спросил:

— Ты не против, если мы поговорим рядом с Соланж? Раз ты все равно знаешь правду, я хочу воспользоваться возможностью побыть рядом с ней.

У Айрис защемило сердце, когда она увидела, как он опускается на пол рядом с постелью и осторожно берет Соланж за руку, как сжимает бережно ее пальцы в своих, как отчаянно прижимается лбом к ним, как лихорадочно целует их, забыв обо всем на свете… Не выдержав, Айрис отвернулась. На душе вновь стало тягостно, но к мысли о чужом разрушенном счастье внезапно добавилась другая, колкая и жгучая. У Айрис не было такого же Альфарда. Не было того, кто любил бы ее до такой же степени сильно…

— Рассказывай, — вырвал ее из плена дум голос Альфарда. Теперь Блэк просто сидел рядом с постелью, переползя с пола на тумбочку, и гладил Соланж по разметавшимся по подушке волосам. Смотрел он при этом на Айрис, спокойно, серьезно, собранно.

— А ты не… — глядя на них, Айрис засомневалась, а сможет ли Альфард ей хоть чем-то сейчас помочь. Что-то пока ни один их диалог за последние сутки ничем хорошим не закончился… Вообще не закончился — каждый обрывался на полуслове, оставляя после себя вопросов больше, чем ответов.

— Если Соланж здесь, значит, миссис Ургхарт справляется с ее лечением, и беспокоиться не о чем, — Альфард все понял правильно. И тут же перечеркнул рационализм сказанного, нервно выдохнув и признавшись: — Мне страшно за нее. Ариста, ты не представляешь, как мне за нее сейчас страшно…

Он запрокинул голову, лицо исказилось гримасой страдания. Айрис хорошо видела это мученическое выражение: свет из окна как раз падал на фигуру Блэка. Вновь вспомнился Сириус: ну до чего же они были похожи! Тот тоже любил потонуть в жалости к себе, вспоминая Джеймса, когда Айрис требовалась реальная помощь и поддержка.

И Айрис отступила. Ее надежда, что Альфард ей поможет, ее план рухнули в одночасье. Она только зря потеряла время.

Рука непроизвольно нащупала хроноворот, который, нагревшись от тела, больше не холодил кожу. Сейчас следовало найти Дамблдора и остановить Гончих, рассказать в Аврорате правду о случившемся, вернуть хроноворот. Айрис не нужен был Блэк, чтобы доказать свою невиновность.

— Я ненадолго позаимствую твою палочку, хорошо? — спросила Айрис и не узнала собственный голос: так деревянно, мертво он звучал.

— Постой, — Альфард растерялся настолько, что даже убрал руки от Соланж. — Ты же… ты ранена. Ты говорила, что подралась… с аврором? — складывалось впечатление, что до Блэка только-только дошел смысл сказанных Айрис слов. — Где ты нашла аврора, чтобы с ним подраться? Почему ты уходишь, ты же хотела поговорить?

Айрис тяжело посмотрела на Альфарда. Какая разница, хочет ли человек поговорить, если собеседник не хочет его слышать? Она сама была виновата: настроила иллюзий. Блэк знал ее месяц и ничего не успел ей задолжать. А где-то, за много миль отсюда, затаились Гончие Гриндевальда, жаждущие ее схватить, и, черт возьми, ей просто было некогда разбираться во внутреннем мире Альфарда!

А при мысли, что нужно будет пересказать все, что случилось за ночь, Айрис просто замутило.

— Забудь, — бросила она, отступая к двери. Разочарование колючкой засело в горле.

Альфард в ответ лишь поднял руку. На запястье вспыхнули тонкими браслетами нити Непреложного обета. Если они проявились, значит, Блэк едва не нарушил собственную клятву?

Айрис замерла на пороге, окончательно потерявшись в происходящем — и в собственных эмоциях. Облегчение, что ей, похоже, все же помогут, смешалось с гадким осадком: помощь-то выходила недобровольной. Гордость диктовала отказаться, здравый смысл — принять. Уязвленные чувства требовали возмездия, теплое отношение к Альфарду страшилось последствий клятвы. И все это сливалось в огромный ком, распирающий изнутри, вынуждающий задыхаться.

— Кажется, мы неправильно начали.

Он встал, развел руки, словно хотел обнять. Словно не было рядом Соланж, словно не горели нити обета на запястье Блэка, словно Айрис не собиралась воспользоваться клятвой.

Айрис, поколебавшись, сделала шаг навстречу. Ей тоже хотелось, чтобы все было верно.

Даже если верно не будет уже ничего.

1) Принцип действия хроноворота взят из канона — третьей книги. То, что по фильму герои не переместились в пространстве, — режиссерское изменение, расходящееся с книгой

Вернуться к тексту