Вчера умрет твоя любовь (гет)

Свет люмоса ударил по глазам. Айрис сощурилась и инстинктивно нащупала в кармане мантии палочку.

— Добрый вечер, сэр. Нас задержал профессор Слагхорн. Я приступлю к дежурству сразу, как провожу Аристу до ее гостиной, — самообладанию Риддла можно было только позавидовать.

Стаффорд перестал наконец светить прямо в лица. Но перед глазами все еще плыли круги и пятна, вызванные внезапным световым ударом, и мешали свободно ориентироваться.

— За мной, оба, — скомандовал Стаффорд и, не дожидаясь, пошел вперед. Он не сомневался, что за ним последуют. А Айрис малодушно захотелось сбежать. Никогда не бегала — даже когда Снейп обещал все кары мира на ее голову. Но за Стаффордом идти не хотелось так, что живот от волнения сводило.

Она неосознанно оглянулась на Риддла, словно хотела найти у него решение. Тот вроде как хмуро — чертовы пятна перед глазами — смотрел вслед и щурился.

— Идем, — негромко сказал он, когда Стаффорд уже отдалился на десяток шагов.

Айрис с трудом заставила себя стронуться с места. Риддл и Стаффорд — что хорошего ждало ее в таком обществе?

Она думала, Стаффорд отведет их в свой кабинет: отчитывать студентов профессора предпочитали у себя, была у них такая привычка. Но Стаффорд шел к башне Рейвенкло. Не дошли они всего немного — пару пролетов по лестнице и два узких коридорчика.

Айрис уже подумать успела, что профессор просто решил проконтролировать возвращение студентов в гостиные лично, как он остановился на темном лестничном пролете. Закрытое пространство три на три шага почти не освещалось. Откуда-то сверху лился слабый лунный свет, снизу поднимались густые тени от факелов. В закутке царила чернильная темнота.

— Мисс Суон, вас сложно поймать для приватного разговора, — Стаффорд резко обернулся и направил палочку на Айрис, и вот тут ей, окруженной черными тенями и с Риддлом за спиной, стало по-настоящему страшно. Она не успела среагировать: горло перехватило теплой невидимой лентой силенцио.

По нервам пробежала волна паники, Айрис быстро вытащила палочку, одновременно уходя вбок, но Стаффорд наложил разоружающее еще быстрее, а Риддл цепко поймал Айрис за локоть, не давая отступить.

Сердце упало куда-то в пятки. Она так и знала! Риддл с ним заодно!

— Ну что вы, мисс Суон, мы просто поговорим.

Наложив предварительно заклинание немоты? Так она и поверила.

В ушах зашумело, под ногами заклубилась знакомое спасительное волшебство. Но Риддл слегка толкнул Айрис к стене, сбивая магию времени, и его волшебная сила как пресс прижала к каменной кладке.

Стаффорд окружил их троих чарами тишины и вплотную приблизился к Айрис. Она попыталась дернуться и с удивлением поняла, что Риддл держит ее значительно слабее, чем в Выручай-комнате. Слабее, словно оставлял шанс освободиться!

Растерянность стоила Айрис драгоценных секунд.

— Legilimens! — произнес Стаффорд, а Айрис мысленно застонала. Опять?

А потом она вспомнила, чем все окончилось в Выручай-комнате, и ее замутило. Она вновь дернулась, и у нее даже получилось отодвинуться от стены, как Стаффорд наискось взмахнул палочкой, и все внутри Айрис обожгло фантомным огнем. Боль была такой дикой, что из глаз брызнули слезы, ноги подогнулись, и она почти согнулась в позу эмбриона. Не вышло только потому, что сила Риддла держала ее у стены, как у распятья.

Боль — универсальный ключ, раскрывающий любое сознание. Кажется, именно это сказал он ей в Выручай-комнате.

— Legilimens! — повторил Стаффорд, не снимая болевого проклятия. Происходящее начало отпечатываться в сознании короткими вспышками. Айрис видела, как освещенный лунным лучом Стаффорд облизывает губы, чувствовала, как его пальцы скользят по ее щекам, размазывая по ним слезы, и пыталась в эти мгновения прояснения рассудка бороться.

И когда боль отступила, Айрис рывком выпрямилась, замахнулась и из последних сил ударила белеющее во тьме лицо. Костяшки сжатой в кулак руки по касательной мазанули по скуле — несильно, мышцы после болевого шока дрожали и не слушались. Но этого хватило, чтобы Стаффорд разъярился.

— Дрянь, — выдохнул он, и коридор с лестницей озарились вспышкой незнакомого заклятия. Айрис инстинктивно зажмурилась и сжалась, приготовившись к боли или чему похуже, но ничего не произошло. — Том, отойди.

Она вскинулась мгновенно. Риддл стоял между ней и Стаффордом, окружив и ее, и себя мерцающим в темноте щитом. Глядя на широкую спину, закрывшую ее от проклятья, Айрис решила, что боль ее доконала, и она тронулась-таки рассудком, как родители Невилла.

— Живо отошел, мальчишка!

— Нет. Ее нужно отвести в факультетскую гостиную. Ты ее не тронешь, Уолтер.

— Не смей так разговаривать со мной, щенок. Забыл свое место?

Айрис потряхивало от напряжения и остатков боли, она щурилась и смотрела то на сохранявшего хладнокровие Риддла, то на злящегося Стаффорда. В голове крутились десятки мыслей — и что Риддл нисколько не удивлен, и что у Стаффорда действительно оказалось двойное дно, — но в итоге осталась лишь одна: Стаффорд нежилец. Риддл не прощал такого отношение к себе. Защищать же Стаффорда Айрис не собиралась. А ведь когда-то она считала, что встанет на защиту любой жертвы Волдеморта…

— Суон — племянница Дамблдора. Полагаешь, старик не заметит, что ей кто-то навредил? — Риддл смог проигнорировать слова Стаффорда, но щит пошел мелкой гневной рябью. — Зачем она тебе?

— А вот это уже не твое дело.

— Я полагал, что заслуживаю доверия. Я ошибался? — Риддл заговорил с жуткими волдемортовскими интонациями. — Ему больше не нужны талантливые сторонники?

Ему? Сторонники? От догадки одеревенело тело.

Гриндевальд.

Риддл и Стаффорд стояли друг напротив друга, тяжело дышали и мерились взглядами с полминуты. Айрис, с трудом держащаяся на дрожащих ногах, медленно сползала по стенке на пол и напряженно ожидала развязки. Она сдерживала собственные рваные выдохи, чтобы не привлечь к себе внимания, не отвлечь, услышать больше…

— Я действую по его приказу. Поэтому не смей мне мешать, — наконец выплюнул Стаффорд.

— Хорошо, — легко согласился Риддл, и Айрис тут же попыталась подняться. Сейчас все продолжится, а у нее даже нет сил вырваться из угла куда-нибудь на свет, где висят портреты и летает Пивз… — Но ты рискуешь. Отбой только начался, гостиная Рейвенкло близко. Или свидетели входят в твой план?

Стаффорд выругался, тень, в которой он стоял, заколыхалась. Айрис не видела, что он сделал: Риддл по-прежнему стоял перед ней, не сдвинувшись ни на дюйм, и закрывал спиной обзор.

— Приведи ее в порядок и сотри ей память.

Риддл встал вполоборота. В руке он держал палочку Айрис и внимательно разглядывал древко. Каким-то седьмым чувством Айрис поняла: он обратил внимание на то, что она сменила палочку. Он запомнил ее родной остролист!

— Recuperare! — внезапный взмах, и в мышцы Айрис влилась сила. Прошла дрожь, исчезли отголоски боли. Но не успела она выпрямиться, как ее настигла новая напасть. — Obliviate!

Ощущение было такое, словно ей на голову надели колокол, а потом ударили по нему. В голове зазвенело, виски сдавило, к горлу немедленно подкатила тошнота.

— Я переговорю с Горацием, чтобы он не потворствовал студентам в нарушении школьных правил, — сказал Стаффорд словно издалека. И будто ничего не было: угроз, легилименции, пыточных, признаний в службе Гриндевальду…

Тошнота усилилась. Перед глазами поплыло. Айрис застыла, бросив все силы на самоконтроль: нельзя было показывать, что у нее ненормальная реакция на заклинание забвения. Нельзя. Не перед Стаффордом и Риддлом, только не перед ними.

Гостиная близко. Она дойдет. Она справится…

Айрис сделала шаг, и пол точно вздыбился и рванул ей навстречу. Кажется, ее поймали.

— Ариста? — Риддл тоже говорил откуда-то со стороны, и это было странно, потому что Айрис чувствовала его руки. Они держали ее поперек груди и мешали нормально дышать. Просто мешали. Айрис упрямо шагнула вперед, и ее рывком подняло в воздух.

Пол с потолком поменялись местами, в глазах потемнело…

— … Legilimens!.. Ариста.

Айрис глотнула свежий воздух, приходя в себя. Было холодно и светло, и дул ветер. Тошнить не тошнило, мир обрел четкость.

Она сидела на подоконнике, за окном кривилась луна, стылый осенний воздух пробирался под юбку и щекотал ноги. Риддл стоял рядом и придерживал за плечи. Айрис с секунду соображала, где она и что с ней, а потом резко дернулась в сторону и стукнулась об оконную раму.

— Осторожнее, окно открыто, — хватка ладони на плече стала крепче.

Айрис затихла. Что она творит? Ей нельзя показывать, что она помнит… Стаффорд! Где он?

— Тебе стало плохо, — участливо произнес Риддл, поведя рукой, держащей палочку. Айрис посмотрела за него. Узкий коридор был весь залит холодным серебристым светом, на противоположной стене чернели гротескно вытянутые тени двух фигур: одна сидела, вторая стояла. Она и Риддл.

Стаффорд ушел. А Риддл как-то довел — или донес? — ее до окна и усадил на подоконник. И еще было заклинание легилименции — то ли примерещилось, то ли действительно Риддл не оставил попыток прорваться в ее сознание. Зная его, он бы не упустил возможности…

— Как ты себя чувствуешь? — продолжил обеспокоенно говорить Риддл. Беспокойство было не до конца наигранным, Айрис это отчетливо услышала и мысленно зло хмыкнула. Вряд ли Риддл обрадуется, если она сейчас скажет, что ей нужна миссис Ургхарт. Колдомедиков не путали никакие восстанавливающие заклинания, и следы пыток медиведьма нашла бы за пару минут.

Увы, следы несработавшего обливиэйта она тоже могла найти, поэтому визит в больничное крыло в обществе Риддла отменялся. Айрис как можно расслабленнее откинулась лопатками на холодный и щербатый камень откоса.

— Со мной все в порядке.

— Ты потеряла сознание в коридоре. Это определенно не в порядке.

Риддл говорил с таким участием и заботой, что Айрис разобрало зло. Захотелось сотворить любую глупость, лишь бы уничтожить лицемерную маску правильного и добропорядочного старосты. Даже глаза прикрыть пришлось, чтобы он не увидел опасные эмоции.

Нужно сделать вид, что ничего не было. Если бы обливиэйт сработал, как бы она реагировала на внезапный обморок?

— У меня бывает, — Айрис неопределенно покрутила рукой в воздухе и выцепила из воспоминаний первую попавшуюся причину: — Давление.

Тетя Петуния на него часто жаловалась и падала с умирающим видом на диван. Прямо как героини в кринолинах из ее любимых сериалов.

Риддл тут же сделал вид, что поверил. Но ему-то память никто не стирал, чтобы он забыл про пытку, а потому встревоженность, которую он демонстрировал, была неподдельной — в отличие от заботы. Хотя благодаря последней Айрис оправилась от обливиэйта в разы быстрее, чем в Выручай-комнате. И все равно самочувствие было настолько ужасно, что она просто ходила по грани разоблачения.

— Мне нужно вернуться в гостиную, — с этими словами Айрис сползла с подоконника. Голова тут же легко закружилась, ноги напомнили о слабости, тело зашатало. Но коридор, в котором они находились, был предпоследним перед входом в башню, и это придавало уверенности. Риддл останавливать не стал, но направился следом — как конвой.

Айрис старательно игнорировала его присутствие. Так в молчании они дошли до самых дверей в гостиную, где орлиная голова стража озадачила новой философской загадкой.

— Что в мире длиннее всего и короче, медленнее и быстрее?

— Черт, просто впусти меня, — Айрис в отчаянии прислонилась пылающим лбом к ледяному металлу дверной ручки. — У меня нет сил искать ответ…

Орел остался глух к мольбам. Проклятье, почему у всех факультетов обычные пароли, и только Рейвенкло так отличился?

— Время, — с тихим смешком ответил Риддл.

— Верно, — заклекотал орел. Дверь дрогнула прямо подо лбом Айрис и отъехала в сторону.

Айрис успела только растерянно отпрянуть.

— Ариста? — прямо с порога на нее уставился Альфард. Он мигом оценил бледный вид Айрис, посмотрел на стоящего позади нее Риддла и сдвинул брови. — Что с ней?

— Паров зелий надышалась, — соврала Айрис. Только Блэка ей не хватало здесь и сейчас. — Скоро пройдет.

Она проскользнула в гостиную под рукой Альфарда, которой он оперся о дверной проем. Половина факультета еще не спала, в башне царил шум, и приход Айрис заметил разве что Фоули, который держался рядом с Блэком, как его тень.

— Спасибо, что проводил. Спокойной ночи, — без тени благодарности сказала Айрис Риддлу и с облегчением закрыла дверь в гостиную прямо перед его носом. А потом развернулась к Альфарду. — Не сейчас, — оборвала его, увидев, что тот открывает рот. — Я спать.

Это походило на бегство, но хода на женскую половину мальчишкам не было, и там ее Блэк точно не смог бы достать.

Как и в ночь после встречи в Выручай-комнате, спасением стал душ. Айрис рывками стянула с себя одежду, расшвыряла ее как попало, ворвалась под тугие струи, колющие кожу, и сползла по стенке на пол. Тошнота прошла — стараниями Риддла, — но виски еще ломило от боли. Секунда, вторая, третья… Айрис вздохнула и прижалась затылком к холодному кафелю.

Стаффорд оказался сторонником Гриндевальда. Доказательств не было, и это уже входило в привычку — подозревать, основываясь только на догадках. Однако других вариантов просто не существовало: кто еще мог отдавать подобные приказы Стаффорду? Министр магии? Директор Диппет? Чушь.

Ни Министр, ни директор не набирали сторонников, как следовало из слов Риддла.

Вот только Риддл не мог быть сторонником Гриндевальда. Он сам хотел стать Темным лордом, он уже создал хоркруксы, сменил имя, собрал вокруг себя Пожирателей… Айрис знала Волдеморта слишком хорошо, чтобы понимать: никогда, ни при каких обстоятельствах он бы не стал служить Гриндевальду.

Не позволил бы Стаффорду разговаривать с собой настолько неуважительно.

И если Стаффорду действительно приказывал Гриндевальд, зачем ему была нужна Айрис? Зачем он сделал то, что сделал? Чем она привлекла столько внимания, что Стаффорду срочно понадобилось влезть в ее голову?

И действовал он странно. По Риддлу сразу было ясно, что он пытается добраться до информации в мыслях. А Стаффорд словно проверял ее на способность держать ментальный щит.

Айрис обхватила колени руками и уткнулась в них лбом. Душевой поток тут же ударил по затылку, расплетая волосы. Стаффорд не мог догадываться, что она — путешественница во времени. Она почти не пересекалась с ним, не показывала свои странные способности. Вот Риддл — да, он мог соотнести странности с информацией в какой-нибудь древней книге про tempus viator. Но не Стаффорд.

Но он следил за ней почти с самого ее появления в Хогвартсе. Айрис попыталась посмотреть на себя со стороны, понять, кого увидел в ней Стаффорд. Ответ нашелся быстро.

Племянницу Дамблдора.

Об этом даже Риддл упомянул, когда встал между ней и Стаффордом.

Рита Скиттер писала, что Дамблдор и Гриндевальд дружили. В это по-прежнему не верилось, но они наверняка были знакомы. Мог ли Гриндевальд считать, что через Айрис дотянется до Дамблдора?

Нужно идти к профессору с утра. И рассказывать все, что позволит ей магия времени. Вмешиваться было страшно, но еще страшнее — позволить стороннику Гриндевальда преподавать в школе.

Айрис вспомнила Крауча-младшего и тихо застонала. Хорошо еще, ему нужна была только она, и хорошо, что он изображал Муди: это держало в границах определенного поведения. А Стаффорд вел себя, как хотел.

От воспоминаний о беседе в его кабинете Айрис прошил озноб. Вспомнилась Карен — напоминание, как легко стать жертвой, лишенной возможности сопротивления. Обливиэйты, клятвы — а если от Стаффорда уже кто-то пострадал?

И Риддл — он был втянут в это, он знал секреты Стаффорда, знал, кому тот служит. И Риддл сказал Айрис, что поможет ей, если у нее будут проблемы со Стаффордом. Но мысль прийти к Риддлу и потребовать ответы вызывала протест.

Айрис не хотела оказаться втянута в планы Риддла. Она еще не выжила из ума, чтобы считать, что он действительно разделял взгляды Гриндевальда, рвался в ряды его сторонников и послушно следовал приказам его шпиона. Нет, Риддл выжидал, плел свои интриги и стремился…

К чему?

Айрис подняла лицо и невидящим взглядом уставилась в дальний угол душевой. Потоки воды застили глаза и мешали дышать.

Риддл стремился к власти над Англией. Как ему в этом мог помочь Стаффорд, который поддерживал другого Темного лорда?

— Ариста, ты надолго? — в этом времени не было никакого уединения. Или сестры Крауч намеренно следили, когда Айрис уходила в душ, чтобы начать стучаться в двери и требовать освободить комнату.

Айрис с силой провела ладонями по лицу.

— Пять минут, — попросила она и встала с пола.

Интересно, зачем Риддл пытался втянуть ее в свои разборки со Стаффордом? Ответ на вопрос волновал сильнее, чем хотелось бы. Может, стоило попробовать все же узнать у Риддла, как он собирался ей помогать? Намекнуть, что ее настораживает Стаффорд, и посмотреть, что будет?

«Здравый смысл, Айрис Лили Поттер!» — сказало подсознание голосом Гермионы.

Айрис обмоталась полотенцами, мельком взглянула на себя в зеркале — инфернальный вид почти исчез — и вернулась в комнату. И там ее ждал сюрприз.

— Эмма!

Эмма, стоявшая возле кровати Айрис и разговаривавшая с Меган, обернулась. Ну что ж, можно было с уверенностью сказать, что не только Айрис походила этим вечером на инфернала. Лицо Эммы было жутковатого воскового цвета, под глазами залегли отчетливые тени, скулы, и так четкие, совсем заострились, губы полностью потеряли цвет.

Жгучая злость на Министерство на миг опалила сердце Айрис.

— Как ты? Слагхорн сказал, что Дамблдор добился, чтобы с тебя сняли обвинения.

— Да, — ответила Эмма. — Прости, что пришла прямо в спальню. Я заглянула перед сном на минутку, но Меган сказала, ты в душе, и я решила дождаться…

— Я переживала за тебя, — призналась Айрис. Она взяла Эмму за запястье и утянула на свою кровать, а потом задернула балдахин и взмахнула палочкой, накладывая заглушающие. Было не слишком вежливо по отношению к соседкам, но в одних полотенцах выходить на лестничную клетку женского общежития Айрис не собиралась. Тем более, Меган поймет, а реакция сестер Крауч не волновала.

— Я хотела сказать спасибо за помощь, — Эмма устало, но вполне искренне улыбнулась. Вот только улыбка не коснулась ее глаз. — Профессора Дамблдор и Тофти выдержали настоящий бой против Министерства, и твое заступничество очень помогло им в этом. Они смогли доказать, что я не использовала волшебство в Лондоне.

— Я хотела предоставить воспоминания, — призналась Айрис, — но Дамблдор сказал, что справится без них.

Эмма кивнула.

— Ты сказала, что была со мной и колдовала. Этого оказалось достаточно, чтобы начать разбирательство. Если бы не ты, вряд ли кто-то стал бы слушать меня, — она стиснула ткань школьной юбки в кулаках.

Айрис вновь вспомнила, как перед пятым курсом сама оказалась в похожей ситуации. И ее судили — полным составом Визенгамота. Фарс.

— Тебе известно, чего добивались министерские? Обвинения, которые тебе выдвигали, — это полный бред.

Тогда, в далеком девяносто пятом, Министерство хотело дискредитировать Дамблдора и Айрис Поттер. В течение года Айрис старались выставить неуравновешенной вруньей, поэтому и попытка исключения, и суд были способом достичь поставленной цели.

Тыльную сторону правого запястья обожгло фантомной болью, и Айрис ногтями провела по шрамам «Я не должна лгать», оставляя царапины.

— Профессор Дамблдор считает, что это связано с политикой Гриндевальда. В нашем Министерстве есть и его сторонники, и просто сочувствующие, и они стараются демонстрировать магическому обществу, что магглорожденные — его ненадежные члены, — черты лица Эммы еще сильнее заострились, стали злее. — Чтобы никто не мешал Гриндевальду контролировать их.

— Ему осталось недолго, — мрачно пообещала Айрис. Сорок пятый был уже близок.

Она сняла с головы полотенце и притянула манящими чарами расческу с прикроватной тумбочки.

— Как твои родные?

— Пока в бомбоубежище. Но как только настанет затишье, поедут к тетке в Девоншир. Она, конечно, не обрадуется, но лучше пока так… Раз нет своего дома… — Эмма уставилась куда-то в одну точку на балдахине. Айрис, механически раздиравшая непослушные волосы, ненароком коснулась ее предплечья и поразилась: оно было как каменное. Эмма держала спину прямо, но мышцы словно одеревенели, столько было напряжения в них.

Дом. Айрис никогда особо не задумывалась, где будет жить, когда вырастет. В раннем детстве об этом как-то по возрасту не думалось, затем она получила наследство от родителей, которое оказалось вполне приличным по меркам волшебного мира. А потом ей вообще достался дом на Гриммо.

Гермиона как-то вздыхала, что скорее всего устроится после школы в Лондоне на съемной маггловской квартире, пока не заработает на приличный домик в волшебном поселении. Могла ли семья Эммы тоже поступить так: найти съемное жилье?

— Денег пока нет, — призналась Эмма, когда Айрис озвучила вопрос. — Отца больше нет, пенсию с нашей бюрократической системой ждать не один месяц, а мама одна не сможет содержать себя и мальчишек. И я еще…

— Насколько я знаю, Попечительский совет Хогвартса выделяет средства тем, кто не может оплатить обучение, — не то чтобы Айрис это знала наверняка, просто вспомнила разговор Дамблдора и одиннадцатилетнего Риддла в Омуте памяти. — Уверена, ты сможешь рассчитывать на помощь школы.

Эмма покачала головой. Ее губы болезненно скривились.

— Я не доучусь в школе, Ариста. Мне в декабре семнадцать, и после совершеннолетия я уйду из Хогвартса.

— Почему? — Айрис не собиралась сразу отговаривать. Она сама не доучилась. Да и Фред с Джорджем забили на ЖАБА, чтобы открыть свою лавку.

— Это потеря времени. Мне нужно помочь семье встать на ноги после… всего. Я пойду работать. Не раз думала, что маг вполне неплохо может устроиться на маггловской стороне.

— Ты не останешься в волшебном мире?

— Скорее всего, нет. Мне бы хотелось, но как у магглорожденной у меня не очень много возможностей.

— Ерунда. Нет никакой разницы, кто твои родители: волшебники или магглы.

— Подавляющее большинство членов волшебного общества считают иначе. Даже те, кто официально выступает против политики Гриндевальда и поддерживает связи с магглами, — Эмма печально улыбнулась. — Ариста, мне в любом случае не дадут забыть о грязнокровном происхождении. Да я и сама не хочу забывать. Я чувствую гордость каждый раз, когда в чем-то превосхожу чистокровных.

Айрис могла ее понять. Эмма выбрала собственную линию поведения, и вместо того, чтобы подстраиваться под общественное мнение, стараться войти в общество, скрыть происхождение или позволить о нем забыть, она достигала вершин именно как магглорожденная. А потом оборачивалась и словно в насмешку говорила чистокровным: «попробуй превзойди». Похожая позиция была и у Гермионы. Та тоже гордилась своим происхождением.

Однако у Гермионы была сильная поддержка. На ее стороне были Айрис, Дамблдор, чистокровные из Ордена Феникса. Да и вообще, при Дамблдоре Хогвартс действительно стал школой, в которой происхождение не имело никакого значения.

В сороковых было иначе. В кресле директора сидел человек, занимавший нейтральную позицию по отношению к магглорожденным. Эмма бы не дождалась от Диппета никакой помощи в будущем, как не дождалась сегодня, когда заявилось Министерство.

Как не дождались честного расследования родители Миртл.

— Вообще я хотела закончить Хогвартс и уехать в Америку. Там отношение к магглорожденным более терпимое. Почти нет старых семей, правительство вовсю продвигает прогрессивные взгляды и с радостью привечает таланты, — продолжила Эмма. — В Англии у меня почти нет шансов поступить в Гильдию зельеваров даже с протекцией Слагхорна.

— Разве гильдии могут отказывать, опираясь на происхождение? — Айрис нахмурила лоб, пытаясь вспомнить все, что ей рассказывала о них Гермиона.

— Официально — нет. Но они ужесточают требования, вводят новые правила вступления — где-то на чем-то я провалюсь. Унижаться перед ними, что-то просить, быть им должной я не хочу. Конечно, и в Америке меня просто так не приняли бы, тоже наверняка пришлось бы кого-то просить, с кем-то договариваться. Но я уверена, там хотя бы условия вступления разумные. От наших чистокровных снобов ничего хорошего ждать не приходится.

Эмма замолчала, а Айрис не торопилась отвечать. Сказанное Эммой стало очередным напоминанием, насколько важно было выиграть треклятую войну с Волдемортом. Дамблдор, Орден Феникса, множество достойных волшебников и волшебниц, сама Айрис с друзьями сражались именно за то, чтобы у детей, впервые узнавших о магии в одиннадцать, было будущее в новом для них мире. Чтобы никто не притеснял тех, кто родился не в волшебных семьях. Ни сила магии, ни способности к ней никак не зависели от того, как много поколений колдунов было в семье.

Интересно, сколько талантливых магов и ведьм покинуло Англию в двадцатом веке, пока шли войны то с Гриндевальдом, то с Волдемортом?

А еще пришла горькая, непрошенная мысль, что Риддл, сам полукровка, мог бы занять такую же позицию, как Гермиона и Эмма. Ведь, когда он поступил в Хогвартс, его точно приняли за магглорожденного: сирота, вырос у магглов, фамилия маггловская… Он на собственном опыте должен был испытать, каково быть «грязнокровкой».

Если бы он поддержал магглорожденных… Мир бы уже изменился.

В горле как ком встал.

— Но теперь и от этих планов придется отказаться, — вновь заговорила Эмма. — Без ЖАБА мне не светит никакая Гильдия ни в какой стране, а учиться еще почти два года… Я не могу позволить маме и братьям умереть с голоду, Ариста. Нам нужны деньги, и я единственная, кто в состоянии заработать их.

Айрис закусила губу.

— То есть, если у твоей семьи появятся деньги, ты останешься в школе, доучишься и уедешь в Америку, чтобы осуществить мечту?

— Да, — не задумываясь, ответила Эмма. — И семью заберу, конечно.

— Ты уже сказала о своих планах уйти из школы кому-то кроме меня? — Айрис остро посмотрела на нее и обрадовалась, когда та отрицательно качнула головой. — И не говори пока. Я хочу попробовать тебе помочь.

— Ариста, я не возьму деньги, — сразу предупредила Эмма. Айрис по-доброму усмехнулась.

— И не сомневалась. Просто подумала, что некоторые мои таланты стоит применить по назначению… Просто не спеши, тем более, до декабря еще два месяца.

— Спасибо, — Эмма разжала сведенные пальцы, выпустила из кулаков смятую ткань юбки и коснулась руки Айрис. Прикосновение обожгло холодом: ладони оказались ледяными. — Я не знаю, как благодарить тебя за все, что ты уже для меня сделала…

Айрис покачала головой, а потом потянулась и обняла опешившую Эмму.

— Я знаю, что не смогу помочь всем, кому хочу помочь. Но помогать тем, кому могу, я буду всегда.

 

В читальном зале библиотеки было светло и многолюдно. Из окон лился яркий солнечный свет, шелестели книги, кружилась на свету книжная пыль. За соседними столами занимались студенты.

Айрис, никогда не понимавшая любви Гермионы к библиотеке, сейчас наслаждалась атмосферой. За стеллажами на нее никто не смотрел, не тыкал пальцем, не перешептывался. Айрис закрыла справочник по ядам и потянулась к следующему талмуду.

— Чую кровь…

Книга выпала из ослабевших рук, ударилась корешком о стол и подняла облачко бумажной пыли. Шипение звучало совсем рядом, где-то между стеллажей. Но это не мог быть василиск, Риддл больше не открывал Тайную Комнату со дня смерти Миртл.

— Боишься…

Айрис вытащила из кармана мантии палочку — родную остролистную. Шипение приближалось, а значит, сейчас она увидит…

Нагини плавно вытекла из-за книжного шкафа и заскользила к столу Айрис. Змея Волдеморта! Откуда она здесь?

Айрис попыталась вскочить, но тело точно приросло к стулу. Палочка выскользнула из одеревеневшей руки, но не упала на пол, а повисла в воздухе, а потом плавно поплыла куда-то за спину.

Обернувшись, Айрис увидела Риддла. Ее палочка была у него — вращалась в длинных пальцах точь-в-точь как в Тайной комнате. И выражение его лица было таким же — алчным, с кривой улыбкой.

— Хозяин…

Нагини пестрой лентой прошелестела мимо Айрис и свернулась кольцами у ног Риддла, от чего его вид стал более самодовольным и высокомерным.

«Отдай мою палочку», — хотела сказать Айрис, но из горла не вырвалось ни звука. В панике она дернулась, но не сдвинулась ни на дюйм.

Улыбка Риддла стала шире, а потом он навел на нее ее же палочку и мягко произнес:

— Crucio!

Айрис беззвучно закричала.

Все продолжали заниматься своими делами. Словно никто не заметил, что Риддл пытает человека, а рядом с ним покачивает головой огромная змея.

— Ты забрала мою силу, Айрис Поттер, — любезно напомнил Риддл, отменив заклятие. — Тебе стоит ее вернуть. Crucio!

Он не отрывал от нее взгляда, пока держал пыточное.

— Я сожгу твое тело и заберу всю твою силу. Fiendfyre!

И в следующий миг вся библиотека потонула в огне. Айрис с ужасом смотрела, как пламя пожирает все, чего касается. Горели книги, горели люди — но никто не пытался спастись, никто по-прежнему не видел ни Риддла, ни огня, не чувствовал опаляющего жара.

А Риддл невозмутимо приблизился и обвел кончиком палочки шрам на лбу Айрис. Словно не было пламени, подступавшего со всех сторон.

Айрис пыталась вырваться из невидимых пут, избавиться от жара, уйти от касания…

Кошмар сгорел вместе с Айрис и Риддлом. Тяжело дыша, вся взмокшая, Айрис приподнялась на локтях. Волосы липли к влажной коже, ноги путались в сбитом одеяле, руки — в снятой в процессе сна ночной рубашке. Ветерок сквозняка, проникающий через неплотно сдвинутый балдахин, обдувал голую кожу спины.

Айрис вытерла лицо рубашкой и откинула ее в сторону. Ей снилось разное, но никогда еще она не раздевалась во сне. Жар чувствовался как настоящий. Айрис вытащила палочку из-под подушки, проверила время. Половина седьмого утра.

— Просто блеск.

Она снова потерла лицо, словно это могло помочь стряхнуть остатки неприятного сна, потянулась по привычке к прикроватной тумбочке, где всегда лежали ее очки. Несколько мгновений Айрис пыталась понять, куда они исчезли, потом вспомнила, что сейчас она их не носит, и тихо чертыхнулась.

Туман в голове развеивался неохотно.

У комнат Дамблдора Айрис появилась через час. Пришла бы еще раньше, но не была уверена, что не разбудит профессора.

— Ариста? — Дамблдор с удивлением поприветствовал ее на пороге. Он уже успел переодеться в привычную мантию и не шокировал ни эксцентричной пижамой, ни ночным колпаком, как получилось в свое время со Слагхорном. В глубине комнаты приветственно курлыкнул Фоукс. — Что-то случилось?

— Да.

Дамблдор цепко осмотрел Айрис, словно искал очередные травмы, и пропустил внутрь.

В комнатах профессора Айрис еще не доводилось бывать. Но если бы она не знала, кому принадлежит эта гостиная, все равно уверенно назвала бы Дамблдора. И не только из-за насеста с Фоуксом. В гостиной были уютные кресла с разноцветными чехлами и подушками, причем цвета не слишком-то и сочетались друг с другом, но все равно создавали уют. В шкафах вдоль стен жужжало, звенело, стучало, перекатывалось — точь-в-точь как в кабинете директора в родном времени Айрис. Все здесь так и говорило о своем хозяине, и Айрис невольно на миг улыбнулась.

— Сэр, Стаффорд — сторонник Гриндевальда, — прямо сказала она. Мимолетная улыбка растаяла на губах, стоило вспомнить ночь.

Дамблдор тут же нахмурился.

— Это серьезное обвинение, Ариста. Профессор Стаффорд может быть излишне строг и неприятен…

— Он стер мне память, — невежливо перебила Айрис, обхватывая себя руками. Почему-то вновь стало зябко. — Вчера ночью, когда я возвращалась в башню Рейвенкло от Слагхорна, он остановил меня, наложил заклятие немоты, а потом воспользовался легилименцией. Но у меня блок, вы знаете. Стаффорд попытался взломать его, наложил какое-то болезненное проклятие — сэр, оно по силе почти не уступает круциатусу! А когда и от боли мой блок не исчез, он просто стер мне память.

Дамблдор покачнулся, помрачнел и сделал жест рукой, прося сесть в ближайшее кресло.

— Но ты все помнишь, — заметил он, но при этом Айрис видела: он нисколько не сомневается в правдивости ее слов.

— Да. На меня, похоже, не действует заклятие забвения, как и легилименция, — призналась она, уселась на краешек кресла и нервно сплела пальцы в замок. — Но это еще не все, он сказал, что он выполняет чей-то приказ. Не думаю, что директор Диппет или министр могли приказать взломать мне ментальный блок.

Айрис ожидала какой угодно реакции, но Дамблдор, сев напротив, внезапно закрыл глаза, словно ему было больно смотреть на нее.

— Значит, он о тебе узнал, — негромко и будто обреченно сказал он.

— Сэр? — напомнила о себе Айрис, когда молчание между ними затянулось. — Вы тоже имели в виду Гриндевальда?

— Да, Ариста. Прости, я надеялся, что твое появление в Хогвартсе останется незамеченным, но это было слишком самонадеянно с моей стороны.

— Это из-за того, что вы назвали меня своей племянницей, да? — Айрис стало неловко. Она своим появлением в прошлом столько проблем создала…

— Не думаю, — Дамблдор посмотрел на нее привычным лучистым взглядом. — Боюсь, что не смогу ответить сейчас на твой вопрос. Но обещаю, что однажды ты все узнаешь.

«Как с хоркруксами?» — едва не спросила Айрис.

— Сэр, если Гриндевальд нацелился на меня, мне кажется, я имею право знать причину, — раздраженно произнесла она, заерзав на кресле.

— Я бы озвучил ее, но вынужден помнить о последствиях. Сейчас, когда ты путешествуешь по временам, ты должна понимать, какой вес имеет каждое сказанное слово.

Айрис нахмурилась.

— Но я появилась в сорок четвертом недавно, я не представляю никакой ценности…

— Я бы поспорил с этим, Ариста, но не думаю, что это будет уместно.

— Как я могу быть нужна Гриндевальду, он же меня не знает! — Айрис выпалила на одном дыхании и осеклась. — Не знает ведь? Сэр?

Вид Дамблдора стал еще более сочувственным.

— Я пересекалась с ним раньше, — севшим голосом догадалась она. — В его прошлом и моем будущем.

— Полагаю, что так.

Айрис опустила голову и вцепилась в подлокотники кресла. Как же так? Она пришла в сорок четвертый год из-за Волдеморта и его хоркруксов. Когда все пошло не так?

— А Стаффорд?

— Боюсь, Ариста, мы ничего не сможем ему предъявить… — Айрис вскинулась, и Дамблдор примирительно поднял руки. — Разве что ты позволишь мне во всеуслышание объявить, что ты — tempus viator.

Гнев сдулся как воздушный шарик. Она никому не могла позволить узнать о том, что она путешественница во времени.

— К тому же, я посвятил немало часов изучению магии времени и возможностям подобных тебе волшебников и ведьм. И вот удивительно: нигде не упоминается, что на вас не действует заклятие забвения. Более того, было свидетельство успешного применения заклинания обливиэйт на tempus viator. Правда, сейчас я больше склоняюсь к тому, что твои предки обманули весь мир, — Дамблдор вдруг подмигнул, но потом вновь стал серьезен. — Советую последовать их примеру и никому никогда не рассказывать, что тебе невозможно стереть память. Однажды эта тайна может спасти тебе жизнь.

Айрис почувствовала, как у нее пылают щеки. Она привыкла доверять Дамблдору, но сейчас ей стало стыдно перед десятками поколений предков, которые хранили секрет, чтобы их недоброжелатели не узнали об огромном преимуществе… и чтобы идиотки вроде Айрис Поттер, став неудобными свидетелями, могли не опасаться за свою жизнь или свободу.

— Спасибо, сэр. Да, не стоит рассказывать, что Стаффорд стер мне память. Только я… — она хотела сказать «была не одна», но осеклась. По телу прошла волна мурашек, а в ушах начали свой ход невидимые часы. Магия времени, точно издеваясь, берегла Риддла. Айрис стиснула зубы.

Значит, с Риддлом предстояло разбираться ей самостоятельно. Как она и ожидала.

— Только? — напомнил Дамблдор, и Айрис обреченно замотала головой.

— Не могу сказать, сэр.

— Удивительная вещь — магия. Время предупреждает тебя о том, что сейчас изменит свой бег, и оберегает твое будущее. Пожалуй, это одно из самых поразительных явлений, с которыми я сталкивался. А сталкивался я со многим, признаюсь, — Дамблдор тепло улыбнулся. — Ариста, постарайся без необходимости не покидать территорию Хогвартса сейчас, когда Гриндевальд узнал о тебе. И спасибо, что предупредила о Уолтере. Я буду пристально за ним наблюдать.

Взгляд Дамблдора стал жестким, улыбка пропала.

— Шпиону Геллерта в Хогвартсе не место.

 

Об отработке у Стаффорда Айрис вспомнила, лишь когда покинула кабинет Дамблдора. Возвращаться показалось глупым. Что она сказала бы профессору? Сэр, я боюсь вечером идти к Стаффорду?

Он пугал, но все же оставался преподавателем. Вряд ли он собирался убивать Айрис, ведь тогда его шпионской карьере точно пришел бы конец. Айрис уже успела узнать, что Стаффорд учил студентов не первый год. Его терпеть не могли, как Снейпа, и…

И это был плохой пример. Или, наоборот, слишком хороший, потому что в итоге Снейп своего часа дождался и убил Дамблдора.

А Крауч-младший не выдержал и попытался убить Айрис.

Похоже, у любого шпиона наступал конец карьеры. И Айрис совсем не была уверена, что конец карьеры Стаффорда наступит не на ней самой.

Вот только жаловаться Дамблдору сильнее не захотелось.

«Нет доказательств», — немного зло подумала Айрис. Может, если Стаффорд сорвется, у Дамблдора появятся доказательства?

Она обдумывала эту мысль все утро, пугая сокурсников отрешенным видом, и остановилась только тогда, когда поняла, что всерьез рассматривает план, как проникнуть в кабинет к Стаффорду и поискать там доказательства связи с Гриндевальдом.

В последний раз на подобную авантюру Айрис решалась перед СОВ. Друзья помогли ей залезть в кабинет Амбридж, чтобы связаться с Сириусом, но закончилось все тогда… ну, откровенно сказать, плохо все закончилось.

А сейчас Айрис была одна: втягивать в опасные выходки приятелей она не собиралась. Это она не страшилась исключения, но не остальные.

От сомнительных мыслей в голове ее избавило начало урока.

— Доброе утро, семикурсники, — бодро поздоровалась Мэррисот. Ее голос сопроводил грохот захлопнувшихся дверей. Стремительным шагом профессор спустилась к помосту и развернулась к студентам. А следом за ней с ленцой вниз сошел… Стаффорд. Он-то что тут делает? Айрис отвернулась, стараясь на него не смотреть, словно по ее лицу он мог прочесть правду о сохраненной памяти. — Accio эссе!

Почти со всех парт в воздух шуршащими бумажными птицами взмыли свитки пергаментов.

На последнем занятии Мэррисот впервые с начала учебного года загрузила седьмой курс письменной работой. Участи избежали Риддл, Альфард, Лестрейндж, Шафик, Малфой, Эйвери, Гловер, Кут и сама Айрис — все те, кто смог успешно завершить задание на сражения в паре. Остальным профессор велела проанализировать, что было не так в действиях и принимаемых решениях, что помешало успешно закончить бой.

— Я прочту ваши работы и после поговорю с каждым из вас, на чем нужно будет сосредоточиться, чтобы закрыть западающие зоны в Защите. Знаю, вы загружены сверх меры перед ЖАБА, но вам придется потратить свое время после уроков, — не возразил никто, хотя, возможно, в аудитории царила тишина из-за присутствия Стаффорда. Какой бы ни была строгой Мэррисот, она розги направо и налево не раздавала. — Я верю, что к концу года все вы сможете стать приличными дуэлянтами.

Профессор улыбнулась, и ее ободрение теплом отдалось в груди. В последний раз на памяти Айрис такой уровень участия к своим ученикам проявлял Ремус Люпин. Он тоже не жалел своего времени, чтобы помочь и разобрать то, что вызывает трудности.

— Сегодня мы приступим непосредственно к обучающим тренировкам, — Мэррисот еще раз взмахнула палочкой, укладывая аккуратной пирамидой на ближайшей свободной парте эссе, а потом привычно заложила руки за спину. — Вы уже знаете, что в бою победу определяют ваша реакция и грамотность принятых решений. На грамотность влияют опыт, знания, умение нестандартно мыслить и, что особенно важно, степень вашего хладнокровия. Запаниковали — проиграли. Затормозили — проиграли. Забыли заклинание — упустили драгоценные секунды, отделяющие вас от победы над противником. В школе это пара факультетских баллов. На войне ценой будет жизнь, ваша или вашего товарища.

Мэррисот прервалась, в мертвой тишине прошлась по помосту и призвала знакомых манекенов. Стаффорд, без особого интереса разглядывающий студентов со своего места у кафедры, ухмыльнулся так, словно не верил, что присутствующих тут чему-то можно научить.

— Скорость — восполнима, опыт — восполним, знания — восполнимы. Если вы путаете заклинания, пугаетесь пяти лучей заклятий с разных сторон, теряетесь перед лицом противника — это можно поправить. Для этого вы и ходите на мои уроки. Сентябрь показал нам, у кого какие проблемы есть и насколько они масштабны. Я честно признаюсь: вы меня порадовали. Пусть у вас не все получилось, вы показали себя достойно, и я уверена, что к выпуску смогу не волноваться за вас.

Студенты оживились: кто-то гордо выпрямился, кто-то довольно заулыбался, кто-то просто переглянулся между собой. Переговариваться все равно не решались: Стаффорд действовал хуже Снейпа, убивая любую радость одним своим присутствием.

Айрис на мгновение пересеклась с ним взглядами и тут же опустила голову, заинтересовавшись своей партой. Сердце в груди тяжело бухало.

— С этого месяца мы будем работать группами. Каждой группе предстоит закрывать свои пробелы. Именно поэтому теперь на уроках мне помогает профессор Стаффорд. Он возьмет на себя тренировки некоторых групп.

Повисшее напряжение можно было потрогать руками: каждый надеялся остаться у Мэррисот. Айрис закусила губу. Она-то не сомневалась, у кого окажется в итоге.

— Разумеется, мы будем меняться группами, чтобы работа с вами была максимально эффективной, — продолжила Мэррисот, и по аудитории пронесся едва слышимый вздох облегчения. Решение профессора уже не выглядело приговором. — Разбивать вас окончательно я буду после того, как прочту ваши эссе и проведу беседы. Новый план занятий представлю к середине октября, и до этого момента разделение по группам будет ситуативным. Пока с профессором Стаффордом будут заниматься Том, Эйдан — его сегодня нет, поэтому сообщите ему новости, — Абраксас, Гленн, Эйр, Анна, Ариста, Альфард, Фредерик…

Что ж, вздохнула Айрис, она и не надеялась на иной расклад. Мэррисот определила в группу к Стаффорду тех, кто смог успешно завершить поединки против манекенов: как в одиночку, так и в паре.

— Остальные сегодня попрактикуются в достижении целей за кратчайшее время, — профессор вычертила палочкой странную петлю и словно шпагой проткнула воздух. Манекены выстроились в четыре ряда, по пять манекенов в каждом. Над каждым рядом зажглась крупная золотая цифра «тридцать». — У вас будет всего тридцать секунд, чтобы уничтожить манекены в ряду.

Стаффорд, мрачной статуей простоявший с начала урока у кафедры, воспользовался паузой, стронулся с места и негромко скомандовал:

— Моя группа, за мной. Вещи оставьте здесь.

Айрис задержалась на несколько секунд — словно могло случиться что-то, что отменило бы решение Мэррисот. Но чуда не произошло, и пришлось вставать с места и под сочувствующими взглядами сокурсников отправляться на выход рядом с Альфардом и Фредом.

Стаффорд привел их в дуэльный зал, где проходили вечерние тренировки по средам. Видеть огромное помещение пустым и сумрачным было непривычно. Стаффорд резким движением палочки увеличил яркость светильников, но вот пустота так легко не разгонялась. Уже через секунду по залу начало гулять эхо шагов.

— Профессор Мэррисот убедила меня, что вы показали приличный уровень в парных сражениях с манекенами, — Стаффорд остановился ровно в центре помещения. — Сегодня задача будет похожей — парный бой друг против друга. И поскольку мы тут имитируем военные сражения, в которых редко кто остается цел, то в каждой паре один из дуэлянтов будет немного… — Стаффорд неприятно улыбнулся, — покалечен.

— Насколько немного? Сэр, — первым среагировал Фред, пока остальные пытались понять, кто и когда позволил Стаффорду калечить учеников?

— Ваша помощь не потребуется, мистер Шафик, — сухо пообещал Стаффорд. — Мисс Суон, мисс Гловер, идите сюда.

Айрис непроизвольно переглянулась с Анной, которая стояла совсем рядом, и сглотнула. Может, остальные ребята думали, что Стаффорд не сможет применить к ним ничего серьезного, опасного или запрещенного, но она помнила уроки с лже-Муди. Империус к студентам на уроке применять разрешили.

— Живее, — поторопил Стаффорд. Айрис собрала в кулак всю свою прославленную гриффиндорскую храбрость и приблизилась к нему. Анна тоже вышла вперед, разглядывая Стаффорда через недоверчивый прищур.

Стаффорд направил на нее палочку, но прежде, чем Анна успела отшатнуться или что-то предпринять, ее правая рука оказалась заломлена за спину и примотана к телу белыми бинтами.

— Будем считать, что мисс Гловер оторвало в поединке руку. А мисс Суон у нас потеряет зрение, — он оценивающе посмотрел на Айрис и добавил, ухмыльнувшись: — Впрочем, она уже через это проходила.

Намек на их единственный бой в этом самом зале был более чем прозрачным. Айрис отпрянула, но на глаза все равно успела лечь черная лента, надежно скрывшая даже малейшие проблески света. Абсолютная слепота.

Айрис нервно сжала палочку в руке. Стаффорд издевался над ней? Как можно сражаться, ничего не видя вообще?

Сокурсники негромко, но хором заговорили, задавшись тем же вопросом.

— Мистер Блэк, мистер Риддл, выбирайте партнерш, — последнее слово Стаффорд произнес с хорошей долей сарказма, перебивая гомон. Резко повисла тишина.

Айрис даже не сомневалась, что ее выберет Альфард, и облегченно перевела дух. С Блэком в паре было комфортно.

Шаги раздались совсем рядом, хотя эхо искажало звук и сбивало внутренний компас. И Альфард, и Риддл шли молча, не озвучивая выбор, и от этого напряжение внутри только росло.

И хотя Айрис догадывалась, что Альфард подойдет к ней вплотную, прикосновение к предплечью все равно стало неожиданностью. Она вздрогнула — обострился не только слух, ярче стали все чувства.

— Идем, — негромко сказал Риддл и добился противоположной реакции. Айрис встала как вкопанная.

Риддл?

Ее глазами в этом бою должен стать Риддл?

— Ариста, — напомнил он. Айрис слепо развернулась, наткнулась на руку Риддла и вновь замерла. Он взял Айрис за локоть и потянул вперед.

Оставалось только порадоваться, что бой должен был пройти не на помосте, а на ровном полу пустого зала. Айрис могла перемещаться без страха упасть или наткнуться на что-то.

Риддл довел ее до какой-то точки, взял за плечи, развернул в определенную сторону — Айрис почувствовала себя беспомощной куклой и до скрипа стиснула зубы — и оставил.

— Не сходи с места, — бросил напоследок он.

Все. Дальше ей предстояло сражаться одной. Просто блеск.

Айрис закусила губу. Планирование, тактика — это было не ее, она предпочитала принимать решения здесь и сейчас. Но ослепнув, ей оставалось лишь предполагать, как пойдет поединок, и предугадывать действия всех дуэлянтов.

Альфард… Он был соперником Риддла, не стоило даже сомневаться, что они сейчас сойдутся в бою. А вот Анна… Она могла помочь Альфарду — сама Айрис бы так и поступила, — а могла бы воспользоваться ситуацией и попробовать атаковать слепую соперницу. Риддл не стал бы тратить время на ее защиту, поэтому Айрис должна была защищаться сама, как сможет, с учетом, что ее в любой момент могла достать заклинаниями Анна.

Айрис попыталась по шагам и голосам определить, где остановятся Альфард и Анна, — так она хотя бы будет знать, откуда начнется бой…

— Начали, — громко скомандовал Стаффорд.

И в этот же момент, словно прочитав мысли, Анна наложила чары, заглушающие шаги. Вслух — явно для Айрис.

— Прости, Ариста, — покаялась она. — Но я не сомневаюсь в твоих способностях.

Сбоку хмыкнул Стаффорд, зашептались оставшаяся за пределами дуэльной зоны четверка студентов, а Айрис искусственно улыбнулась, внутренне впадая в отчаянье.

Значит, Анна все же будет стараться незаметно подобраться к ней… Никакой другой причины гасить шум шагов не было.

«Protego!» — мысленно произнесла заклинание Айрис, окружая себя щитом, и тут же сдвинулась в сторону на пару футов.

И в этот же момент Риддл с Альфардом схлестнулись. Ярко, энергично, зло. Айрис никогда не обращала внимание на то, что у боя есть свой уникальный набор звуков. Эхо множило их и безжалостной лавиной опускало на обострившийся слух.

Торопливые шаги, рваные и жесткие. Колебания воздуха на грани свиста. Тяжелое, сбивающееся дыхание. Эмоциональные вскрики. Короткие ругательства.

Айрис не видела вспышек заклятий, не слышала формул — бой шел невербально. Только хлесткие звуки поединка, бьющие по нервам, как в набат, комментарии со стороны сокурсников и гулкие удары собственного сердца.

Один, второй… еще два быстрых шага — в другую сторону. Кажется, рядом просвистело заклинание…

— Ой-ей, ребята, это учебная дуэль! — воскликнула запыхавшаяся Анна, подтверждая догадки, что Риддл и Альфард сошлись в серьезной битве. А значит, момент, когда слепой Айрис придется противостоять Анне, — вопрос нескольких секунд.

Снова неожиданно на фут в сторону — и тут же назад. Айрис надеялась, что ее внезапные перемещения собьют прицел Анны.

Нервы оголились до предела.

Еще удар сердца, и еще… Щит спружинил от попавшего заклятия, но устоял.

Айрис тут же обновила его и снова переместилась, стремительно описав на полу кривой квадрат. Она представила, как со стороны выглядят ее перемещения по залу и периодически обновляемые щиты, и вспыхнула. Еще и Малфой вспомнился с его издевательским «Записалась на балет, Поттер?».

Собственная беспомощность раздражала.

Мелькнула мысль послать в сторону сражающегося с Альфардом Риддла парочку заклинаний, но Айрис отказалась от нее: с ее везением заклятие попало бы в самого Риддла. И черт бы с ним, конечно, но кто знал, как отреагирует Стаффорд на такую вопиюще некомандную работу.

В этот же момент щита по касательной коснулось чужое заклинание, развалив защиту, но не задев Айрис.

— Ах ты ж! — раздалось разочарованное от промахнувшейся Анны. Айрис развернулась на голос — его исказило эхо, но направление все равно определилось — и сразу кинула невербальный экспеллиармус. — Ой-ей! Stupefy!

«Protego!» — мысленно произнесла Айрис и коротко улыбнулась, услышав сдавленные ругательства Анны.

Еще шесть ударов сердца, и щит лопнул под натиском новых заклинаний — теперь уже точно направленных, но в саму Айрис не попало ни одно из них. Ее бесцеремонно схватили за предплечье и сдернули с места, уводя в сторону с приказом «Не отходи!». Сердце скакнуло куда-то к горлу. Айрис едва не потеряла равновесие и дезориентировано уперлась в Риддла, выставив руки.

Грохот пульса в ушах заглушил остальные звуки. Она чувствовала, как Риддл быстро и жестко выводит в воздухе петли заклинаний. Под ее ладонями тяжело вздымалась и напрягалась грудная клетка. Обоняние, обострившееся с остальными органами чувств, уловило запах хвои.

Айрис отдернула руки, словно обожглась. Ей было дико, неловко, некомфортно стоять так близко к Риддлу. Отчаянно хотелось отойти, даже если разрыв дистанции привел бы к поражению. И в этот же момент Риддл раздраженно выдохнул и вновь переместил ее, как тряпичную куклу: неаккуратно, рывком.

Откинул, не прерывая своих заклинаний, чтобы не мешалась. И она снова осталась в пустоте.

Легкие колебания воздуха коснулись лица. Вопреки ожиданиям, Риддл не ушел. Он стоял совсем рядом, и слабые воздушные потоки, которые долетали до Айрис, исходили от его стремительных жестов и завихрений магии.

Будь это Альфард, Айрис подошла бы ближе и нашла, чем помочь. Попыталась бы превратить поединок в честный — когда двое на двое.

Но от идеи на ощупь разыскивать Риддла, а потом помогать ему все внутри протестовало.

Айрис сжала кулаки. Риддлу не требовалась помощь. Риддл был врагом. Риддл убил — убьет — ее родителей и многих других людей.

Но поединок сейчас был лишь уроком, который учил сражаться в любых ситуациях. Когда слепой. Когда дезориентированный. Когда из союзников — только тот, кого ненавидишь.

Тренировка, чтобы стать сильнее. Чтобы подготовиться.

В настоящем бою будет не до разногласий, не до гордости, не до старых счетов. В настоящем бою все отойдет на задний план, кроме желания выжить и защитить то, что дорого.

«Это просто студент, безымянный», — мысленно дала себе установку Айрис, убеждая на бой — только на один бой! — забыть, кто рядом с ней сражается.

Она нерешительно вытянула руку, двинулась вперед и тут же коснулась мантии Риддла. Чувствуя себя так, словно сходила с ума и еще потворствовала себе в этом сумасшествии, она провела рукой выше — ладонь жгло, как если она не человека касалась, а огнекраба.

Спина. Риддл сражался, стоя к ней спиной.

Молодец, Поттер, совершила подвиг. Но в геройствах не стоило останавливаться на полпути.

— Reflecto! — Айрис взмахнула палочкой и усилием оттолкнула от себя щит на один шаг дальше — тот самый шаг, в котором от нее сейчас стоял Риддл. Она не знала, получилось ли закрыть щитом их обоих. От волнения и внутреннего протеста немело тело.

— Спасибо.

Айрис вздрогнула. Это слово было последним, что она думала услышать от Риддла.

Неожиданно вскрикнула Анна, ругнулся Альфард, щит рефлекто задрожал от сильного удара.

— Everte Statum! — Айрис мгновенно вывела в воздухе кривую отталкивающего заклятия. Рядом на шаг сместился Риддл, тоже что-то колдуя, а через секунду Стаффорд громко оповестил:

— Бой окончен.

Айрис тут же избавилась от повязки и ненадолго зажмурилась. В зале оказалось слишком светло после абсолютной темноты.

Анна и Альфард, судя по позам, только что поднялись с пола. Оба тоже подслеповато щурились. А Анна вдобавок растирала правую руку, заломленную весь бой.

Фред, Малфой, Эйвери и Кут, наблюдавшие за поединком, одновременно заговорили, обсуждая сражение. Стаффорд слушал с усмешкой, не мешая делиться впечатлениями. Его больше интересовали сами дуэлянты. Айрис видела, как цепко он осматривает деланно-равнодушное лицо Альфарда, криво улыбающуюся Анну, Риддла…

На него Айрис не смогла посмотреть. Теперь, когда бой остался позади, гранитной плитой на душу навалилась вина. И вроде Айрис все сделала верно, но мерзкое чувство неправильного поступка глодало и наполняло горечью.

Из комментариев Кута и Фреда Айрис поняла, что в тот момент, когда она поставила отражающий щит, Риддл ослепил Анну и Альфарда такой же вспышкой, какой это сделал Стаффорд в дуэли с самой Айрис. Рассерженный Альфард атаковал Риддла экспульсо, в котором оказалось столько силы, что щит Айрис едва смог отразить удар. И бой бы продолжился, но неожиданное эверте статум сбило Альфарда с Анной с ног, и в итоге Риддл достал обоих обычным ступефаем.

— Обменялись впечатлениями? — хмыкнул Стаффорд, и разговоры прекратились. — Проверим, какой урок вы усвоили из прошлого поединка. Разыграем роли иначе.

Через пару секунд Альфард, поминая Мордреда, поправлял повязки, привязавшие правую руку к телу, а Риддл…

Айрис посмотрела-таки на него. Его глаза закрывала черная повязка.

— Девушки выбирают партнеров, — Стаффорд определенно наслаждался происходящим.

Выбирают.

Айрис прямо сейчас могла подойти к Альфарду и вместе с ним поумерить раздутое эго Риддла. Отклик, который эта идея нашла в сердце, даже пугал. И Анна бы уступила: Айрис видела, что она без вопросов встанет к Риддлу.

Но не в правилах Айрис было оставлять долги за спиной. Риддл, выбрав ее в напарники, все же честно защитил ее в бою. Нужно было отплатить той же монетой — и забыть об этих минутах взаимопомощи навсегда.

Анна все поняла без лишних слов и осталась рядом с Альфардом.

— И статус-кво не меняется, — не удержался от комментария Стаффорд. — Решили взять реванш?

Последнее было адресовано как раз Альфарду и Анне. Оба, не сговариваясь, пожали плечами, переглянулись и усмехнулись. Айрис опустила глаза. Она сама выбрала в партнеры того, с кем было невозможно подобное единодушие.

— Ариста, — Риддл безошибочно развернулся к ней, словно видел сквозь повязку, и инстинктивно дернул рукой, как делают люди, пытаясь найти что-то на ощупь. Как искала его Айрис в прошлом бою. Вот только Риддл не дал инстинктам взять верх, оборвав движение.

«Просто студент», — напомнила себе Айрис и приблизилась.

— Что?

Риддл шагнул к ней, в ноль сократив расстояние между ними. Коснулся предплечья и провел пальцами по нему, пока не нащупал плечо и не вцепился в него. А потом наклонился и тихо произнес:

— Безопасная зона при массовой атаке — два фута от заклинателя. Держись рядом.

Почти на ухо сказал — немного промахнулся, и Айрис, остолбенев, стояла, таращилась на Риддла и ловила его дыхание на своем виске. А по коже бежали табуны мурашек.

Передернув плечами, Айрис вывернулась из-под руки Риддла и пробормотала в ответ что-то вроде «ага». И только отойдя на пару ярдов, осознала, что только что услышала.

Массовая атака? Вслепую? Серьезно?

Айрис бросила панический взгляд на Риддла, но…

— Начали! — скомандовал Стаффорд, и стало не до рассуждений.

Альфард и Анна начали бой одновременно, нацелившись на Айрис. Та поставила отражающий щит и сразу кинула отталкивающее. Пропустила мимо плеча заклятие и послала собственное, которое попало в протего Анны. И едва увернулась от ступефая Альфарда…

Медленно! Нужно быстрее… шаг в сторону, но далеко не отходить — за спиной Риддл… нет, просто студент, которого она сейчас должна защищать.

А сражаться с пятью манекенами одновременно было проще, чем с парочкой напротив…

Атака, атака, защита.

Ловушка! Два заклятия с разных сторон, поймать на щит и сразу уворот.

Еще быстрее! Ну!

И мир знакомо затормозил. Протего Риддла, как в замедленной съемке, разлетелось от заклятия Альфарда — тот, даже сражаясь с Айрис, считал своим противником отнюдь не ее. Заклинание Анны, вязнув в воздухе словно в киселе, пролетело рядом с Айрис, ища свою цель позади…

Айрис извернулась и буквально влетела перед Риддлом. Ее щит успел поймать язвенное проклятие Блэка и оглушающее от Анны одновременно.

— Ну и скорость! — ошарашенно пробормотала Анна. Айрис отразила еще два заклятья и сама атаковала в ответ, вынудив даже Альфарда уйти в оборону.

Пружина напряжения внутри разжалась, вернулась уверенность. Теперь Айрис не выживала чудом в бою, а навязывала собственный ритм и правила. Она не заметила, как в своем напоре двинулась вперед, забыла в горячке о Риддле — и не только она.

Россыпь искр в воздухе стала неожиданностью для всех. Яркие, молочно-белые с голубым ореолом, потрескивающие как бенгальские огни…

Безопасная зона при массовой атаке — два фута от заклинателя.

Айрис стремительно обернулась. До Риддла было несколько ярдов. Блеск.

Магия времени мягкой дорожкой легла под ноги, подтолкнув Айрис вперед. Мир на мгновение смазался и растворился во вспышках искорок, хаотично заметавшихся по залу подобно крохотным кометам. По счастью — за спиной.

— С ума сошел? — зло выдохнула Айрис, стараясь держаться хоть на максимально возможном расстоянии от Риддла. — Я едва успела увернуться!

— Скорость — твое преимущество, Ариста, — уверенно ответил Риддл, даже не повернув голову на ее голос. — Я в тебя верю.

Айрис поперхнулась.

— Что это вообще за заклинание? — она заставила себя откинуть негодование и перевела внимание на Анну и Альфарда. Конечно, дуэль была учебная, и Риддл не стал бы подставлять себя, используя что-то действительно опасное и темное, но отправить оппонентов в Мунго вполне мог.

На первый взгляд, искры не наносили вреда. Анна и Альфард закрылись щитами, встав спиной к спине, но защита то и дело сдавала под непрерывной атакой искр. Повисла плетью левая рука Анны, Альфард перенес вес на одну ногу — вторая словно лишилась силы.

— Tacet stellas, — ответил Риддл, в его голосе отчетливо слышалось довольство. — У заклятия массовый парализующий эффект. Блэк и Гловер не смогут увернуться от всех вспышек. Закончи этот бой.

Красивым и сложным росчерком палочки он прекратил сумасшедший танец искр. И в этот же момент Айрис молча кинула два экспеллиармуса.

Разоружающие не встретили никаких препятствий. Бой прекратился, как песня, оборванная на самой высокой ноте, оставил неприятное послевкусие незавершенности, неправильности.

Распаленная битвой кровь требовала продолжения сражения. Айрис замерла, неловко держа палочки Альфарда и Анны в ладони и чувствуя себя паршивее некуда.

Словно победа была величайшим блефом.

— Вы монструозная парочка, вы знаете об этом? — вздохнула Анна. — Не приведи Мерлин в настоящем бою с такими, как вы, столкнуться. Том, расколдуй нас, пожалуйста. Что это за заклинание было? Впервые вижу такое.

— Tacet stellas… — вместо Риддла ответил Стаффорд. Он подошел к ним ближе и тремя жестами палочки отменил все заклинания. — Заклятие превращает магию в искры, которые двигаются с огромной скоростью по непредсказуемым траекториям. При соприкосновении с телом искры парализуют его. У чар сложное плетение, долгое. Нерациональный выбор для дуэли и идеальный — когда есть прикрытие, которому доверяешь.

Стаффорд внимательно посмотрел на Риддла, словно говоря «не ожидал его увидеть в твоем исполнении». Айрис, возвращавшая в этот момент палочки Альфарду и Анне, вздрогнула от догнавшей мысли.

Прикрытие, которому доверяешь. Как будто Риддл мог ей доверять.

— Впрочем, если учесть скорость мисс Суон, то доверие обоснованно, — продолжил Стаффорд. — Вы использовали какое-то заклятие для ускорения?

А это уже к Айрис. Она замерла как стояла: с вытянутой рукой. Анна мягко забрала из вмиг ослабевших пальцев палочки.

— Нет, — с сожалением ответила правду Айрис. Это «нет» ей пришлось из себя буквально выдавливать после того, как в голове пронеслись десятки заклятий, а потом — ругательств на собственную глупость.

Айрис не знала ни одного ускоряющего заклинания. Замедляющее — знала, а ведь подобные чары всегда шли в парах. Манящие — и отталкивающие. Увеличивающие — и уменьшающие.

И как было бы легко и славно, если бы она могла скинуть свою скорость на заклятие! Но она, дура, даже не подумала о собственном прикрытии!

Стаффорд склонил голову и как-то тонко улыбнулся. На секунду Айрис почудилось на его лице торжество, но если оно и было, то быстро скрылось за привычным высокомерным выражением и неприятной усмешкой.

— Необычно, — продолжил он. — Я видел похожую скорость у оборотней и вампиров, но ни разу — у человека. Или вы что-то от нас скрываете, мисс Суон?

Под конец фразы голос Стаффорда упал до вкрадчивого шепота. Айрис опешила и не сразу нашлась с ответом.

— Я похожа на вампира? — уточнила она, понимая, какую только что подлянку сделал Стаффорд. Все в зале сверлили Айрис препарирующими взглядами, вспоминая, когда было последнее полнолуние. Все, кроме Альфарда и Анны — но они просто стояли за спиной Айрис, а у нее глаз на затылке не имелось.

— Вы похожи на интересную студентку, — Стаффорд вроде комплимент сделал, но вдоль позвоночника Айрис потекла тонкая струйка пота. В голову приходила только одна идея, от которой пробирал озноб: Гриндевальд знал, кто такая Ариста Суон. Она не просто с ним столкнулась в его прошлом и своем будущем. Она выдала себя! И теперь Стаффорд просто проверял догадки.

— Да, Ариста, ты невероятна, — влезла Анна. — И у вас с Томом отличный тандем вышел. Вы оба очень быстрые.

Первую секунду мысли Айрис тяжело ворочались в голове, а потом до нее дошло: Анна только что буквально спасла ее от постоянного внимания. Риддл тоже был быстрым, и пусть кто попробует усомниться — Риддл не простит. А заклинание… Айрис найдет его, а потом… ну, лучше прослыть лгуньей, чем позволить раскрыть свой секрет.

 

Дуэли у Стаффорда наделали немало шума в школе. По счастью, в этот раз Айрис оказалась в центре внимания не одна. Досталось и Риддлу, и Альфарду, и тем, кто сражался после — Малфою, Куту, Эйвери. Волна шепотков о нечеловеческом происхождении Аристы прошла и угасла. Айрис так и не поняла, что тому стало причиной: здравый смысл, внезапно проснувшийся у толпы студентов, или чья-то воля. А искать ответы было просто некогда: события вновь закрутили в свой безжалостный водоворот уже в Большом зале.

— Последний шанс сделать ставки! Ну же, смелее!

— Ш-ш-ш… Ты идиот? За это к Принглу отправят…

— Ой, да всем плевать. Все давно знают про эти ставки. И ничего.

— Ставки на шахматный турнир! Кто кого разделает под орех?

— Кто знает, почему Том сегодня не участвует? Я думала, будет битва титанов!

— Битва титанов — это финал. Фоули с Риддлом не встретятся до конца квартала точно.

— Ариста! Ставочку?

Айрис, которую Блэк поймал на выходе в дверях Большого зала, вспомнила близнецов Уизли и рассмеялась.

— Занимаешься подпольной деятельностью?

— Почти. Уж очень велик соблазн, — Альфард подмигнул и шкодливо улыбнулся. — Прекрасный шанс для многих озолотиться. Или наоборот, обнищать.

— У меня не очень с везением. Я из второй категории.

— Врешь. Я видел невезучих, ты просто любимица удачи, уж поверь.

Айрис скривилась. Да уж, знал бы он, как ей «везет»…

— Эй, уйдите с дороги! Других мест забить стрелку не нашлось? — рявкнул какой-то рослый гриффиндорец, протискиваясь мимо. Альфард, не меняя дружелюбного тона, послал недовольного к мантикорам, а после все же подхватил Айрис под локоток и выволок в коридор.

Айрис, опешив, посмотрела вслед гриффиндорцу — его спина была хорошо видна в ярко освещенном дверном проеме.

— А с Эммой ты давно разговаривала? — голос у Альфарда резко упал на пару тонов и стал пугающе серьезным. Айрис мгновенно забыла о гриффиндорце и возможных слухах и собранно посмотрела на Блэка.

Она даже не стала сопротивляться, позволив и дальше вести себя куда-то вглубь коридоров, где царил сумрак.

— Ночью, — ответила она, холодея внутри. И тут же заозиралась, словно могла увидеть Эмму в коридоре. А ведь в Большом зале Айрис ее тоже не видела, за ужином… — Что с ней?

Альфард успел поймать Айрис за предплечье в последний момент: она почти выскользнула из его полуобъятий, больше похожих на цепкую хватку, и рванула в гостиную.

— Готовится к турниру.

Холодок отпустил. О желании Эммы участвовать в шахматном турнире Айрис знала. И даже уже успела услышать от Меган, что Эмма — очень хороший шахматист. Лучшая из девушек на Рейвенкло и, пожалуй, даже во всей школе.

— Меня другое интересовало, — Альфард наконец отпустил Айрис и мрачно запихнул руки в карманы мантии. — Ставки.

— А это тут при чем?

— Эмма решила играть со ставками.

— И? — Айрис все равно не поняла причины дурного настроения Блэка.

— Ариста, у Эммы нет денег. Она ставит что угодно, но не их. И ставит не через общий тотализатор, а через частные договоры. Я не понял, кто внес за нее деньги, но уверен, что не по доброте душевной, потому что наши вообще не в курсе оказались.

— Черт! — в сердцах произнесла Айрис. Эмма так хотела помочь родным, что была готова уйти из школы, проститься с магией… Ее довели до отчаяния, а отчаявшиеся люди способны на любые безумства.

Но постойте. Айрис замерла, нахмурилась. Что-то не сходилось. Что-то было странным…

Эмма была слишком разумна. Слишком рациональна для такого безумства. Если бы она хотела сделать ставку, она пошла бы к тем, кому верила, с кем дружила. У кого занимать деньги, как не у друзей?

— Поняла теперь? — Альфард буравил Айрис тяжелым взглядом. — Знаешь что-то?

— Ничего не знаю, но узнаю, — пообещала она. Эмму в беде она не оставит.

— Какая дивная картина, — Айрис и Блэк развернулись одновременно и напряглись. К ним приближался Стаффорд. — Мистер Блэк нашел новую жертву. Мисс Суон, возможно, вам не сказали, но у мистера Блэка очень большой послужной список на любовном поприще.

— Мы друзья, сэр, — сдержанно ответил Альфард, пока Айрис пыталась совладать с эмоциями. Во-первых, слишком похож был момент на ночной. Казалось, сейчас Стаффорд поднимет палочку и вновь проклянет Айрис.

А во-вторых, кто давал Стаффорду право вмешиваться в личные отношения между студентами? Тем более что Айрис и Альфард просто стояли и разговаривали!

— Дружба между мужчиной и женщиной? Мистер Блэк, мне не пятнадцать лет, чтобы верить в эти сказки. Но мне нет дела до ваших отношений. А вот до того, что мисс Суон опаздывает ко мне на отработку — есть.

Айрис моргнула, схватилась за палочку и наколдовала темпус. Стаффорд не сильно преувеличил: до назначенного времени отработки оставалась ровно минута. Еще не опоздание, но если учесть, куда собиралась бежать Айрис…

— Где будет проходить отработка? — ровным, почти мертвым тоном осведомилась она. Все моральные силы уходили на контроль эмоций: в нем она никогда не была сильна. Но раз Стаффорд шпион, то Айрис предстояло фигурально пройти по минному полю.

Альфард попытался выдвинуться вперед, осознанно или нет, но закрывая ее от профессора, но Айрис не позволила. Остановила за запястье, не отводя взгляда от глаз Стаффорда. Так смотрят в лицо хищникам, удерживая внимание, демонстрируя бесстрашие, чтобы не накинулся.

— Соизволили спросить за минуту до ее начала? — губы Стаффорда искривились в знакомой саркастичной ухмылке. Снейп у него шпионажу и ублюдочничеству учился? — Идите за мной, Суон.

«Идите за мной, Поттер». И мантия, полы которой как на ветру развеваются.

Айрис помедлила полсекунды, а затем решительно пошла следом. Если Стаффорд что-то задумал, она будет рада узнать это. Умения сидеть в засаде, выжидать, терпеть у нее не было. Если сегодня, сейчас все решится со шпионажем и Гриндевальдом, ей станет проще. Она пришла в прошлое только ради хоркруксов Риддла, но как-то так случилось, что она занималась всем, чем угодно, только не ими.

Стаффорд уводил ее все дальше от Большого зала и оживленных коридоров. Айрис сжала в нервно подрагивающих от волнения пальцах так и не убранную палочку. Дальние коридоры освещались слабее, контраст светлых участков и густых теней был сильнее. Подрагивало пламя факелов на сквозняках, после тепла Большого зала коридоры казались холодными, со стылым воздухом и влагой по углам и под окнами.

Екало сердце, бухало в такт шагам. Стаффорд шел, не оборачиваясь, а Айрис не сводила напряженного взгляда с его прямой как палка спины и надувающейся парашютом мантии. И не понимала, куда он ее ведет.

Когда Стаффорд остановился, Айрис была готова к внезапной атаке, к боли, к шантажу. Она сгруппировалась, готовая уйти в сторону и атаковать в ответ. Но Стаффорд просто распахнул двери в ярко освещенный просторный зал, где вовсю хозяйничали Тофти и Дамблдор.

— Уолтер, мы уже начали переживать, — мгновенно обернулся на скрип петель Тофти. — Ты всегда так пунктуален…

— Отлавливал штрафников, — хмыкнул Стаффорд и широким взмахом пропустил вперед себя Айрис. Она, немного дезориентированная, вошла в зал. От облегчения хотелось смеяться. При Дамблдоре и Тофти Стаффорд ей ничего не сделает!

— Добрый вечер, Ариста, — Дамблдор приветливо улыбнулся, никак не показывая, что они уже виделись и общались утром.

— Присоединяйся к нам, — оживился Тофти. — Уолтер не любит назначать бессмысленные отработки, но сегодня он особенно щедр.

Айрис прекрасно поняла, что имел в виду ее декан. Сложно назвать наказанием украшение, например, рождественской ели игрушками.

Огромный зал, которым явно не пользовались какое-то время, сейчас приводился в порядок. Пыль, мусор и грязь уже были убраны — силами других штрафников или домовиков Хогвартса. И теперь профессора обустраивали зал для шахматного турнира. Уже ярко горели в воздухе восковые свечи, стояли на значительном удалении друг от друга шахматные столы. В центре зала лежала куча деревянных обломков от старых столов и стульев. Дамблдор взмахнул палочкой, направил ее на оторванную от какого-то стула спинку, и через мгновение на блестящий гранитный пол опустилось мягкое кресло с обивкой василькового цвета в желтый горох. Тофти тут же ловко подхватил кресло чарами и поставил на невысокий деревянный помост, окружавший шахматные столы.

Трибуны для зрителей, поняла Айрис.

— Готовы, мисс Суон? — чопорно осведомился Стаффорд, заложив руки за спину. — Вы поступаете в распоряжение профессоров. До начала турнира осталось сорок минут. Вам нужно оформить зал. Приступайте, — а потом он резко наклонился к уху Айрис и тихо добавил: — Полагаю, племяннице Альбуса не составит труда трансфигурировать мебель на половину школы.

Айрис отступила и молча вытащила палочку. Такой практики по трансфигурации у нее еще не было.

Под пристальным вниманием Стаффорда Айрис подошла к Дамблдору. Он ободряюще ей кивнул и показал, что требуется, трансфигурировав из очередных обломков мягкий пуф в лимонно-красную полоску. Заклинание Айрис знала, поэтому через пару секунд рядом с пуфом приземлился аккуратный стул с массивными ножками и овальной спинкой. Похожие стулья стояли в столовой в доме на Гриммо, Айрис только осветлила дерево и сменила цвет обивки с темно-зеленого на кремовый. Лишь бы Блэки не заметили вопиющее сходство и не задались вопросами. А то мало ли стулья были эксклюзивны…

Счет времени Айрис потеряла уже минут через пять. Стаффорд, понаблюдавший за ней парочку успешных трансфигураций, тоже присоединился к декорированию зала. Из-под его палочки выходили строгие стулья с высокими готическими спинками.

Тофти расставлял все наколдованное по трибунам в два ряда — и как попало. Мягкие кресла веселых расцветок соседствовали с жесткими табуретами, яркие гостиничные пуфы — с резными столовыми стульями. Айрис мельком подумала, что сидеть студентам придется в какофонии цветов и форм.

В конце зала оставалась большая свободная площадка. Плиты на ней были черно-белыми, крупными — квадраты со сторонами не менее двух футов. Пол напомнил Айрис шахматную доску, а спустя полминуты она поняла, что это доска и была. Тофти расчистил площадку, оголив края, нанес цифры и буквы вдоль полей, зажег подсветку.

А Айрис словно перенеслась в прошлое, в ночь, когда она, глупая первокурсница, в компании Рона и Гермионы бежала спасать философский камень.

— Гигантские шахматы, — подмигнул Тофти, приняв ступор Айрис за недоумение. — В этом году студентов ждет особое развлечение.

Айрис передернуло. Она уже «развлеклась». После того развлечения вся шахматная доска была в руинах, горели разрушенные в хлам фигуры, за пределами поля высилось кладбище поверженных шахмат. И Рон… Конь был уничтожен прямо под ним…

От воспоминаний екнуло сердце.

А Дамблдор энергично замахал палочкой и забормотал под нос длинные цепочки заклинаний. На глазах Айрис росли и оживали огромные шахматные фигуры, которые самостоятельно занимали положенные места.

— Один удар такой фигуры — и Мунго обеспечено, — не выдержала и напророчила Айрис. У нее в голове плохо укладывалось происходящее. Профессора, ответственные за безопасность студентов, сами создавали все условия для травм. И да, вот откуда, похоже, у МакГонагалл появилась эта идея на полосе препятствий.

— Что ты, Ариста, — поразился Тофти. — Игроки смогут занять только место короля! А короля не съедают, ему объявляют мат.

И он бросает к ногам фигуры-победителя свою корону. Айрис неосознанно встала на клетки и прошла тот путь, какой шла шесть лет назад, повинуясь воле Рона. Удивительно, но она помнила все свои шаги, особенно последние. С а3 на с5, а потом на g1, где стоял король белых. И — шах и мат.

Айрис подошла к стороне белых фигур и посмотрела на клетку, которую сейчас занимал конь. В шахматной партии игрок всегда стоял на защите только одной фигуры — короля. И как же сложно бывало это сделать! Но Рон защищал не одного короля, а четверых. Айрис, Гермиона и сам Рон занимали места обычных фигур: слона, ладьи, коня. И Рон не мог пожертвовать ими, он сохранил их до самого конца партии. А потом…

Айрис до сих пор не забыла ту страшную команду: «Конь на h3». Жертва, чтобы освободить от вражеского ферзя диагональ c5-g1.

Как тогда сказал Дамблдор при раздаче наград? 50 баллов за лучшую шахматную партию?

Да, Дамблдор не кривил душой. Первокурсник Рон показал лучшую шахматную партию под сводами Хогвартса — наверняка за все время его существования. Он защитил трех «королей» одновременно и одержал победу.

Если бы только шахматный клуб сохранился до времени Айрис! Тогда Рону не пришлось бы ждать годы и мучиться от собственных комплексов, чтобы превзойти братьев. Как же несправедлива бывает жизнь…

Глядя на гигантские шахматы, Айрис с трудом проглотила тугой ком, вставший поперек горла. Рон был превосходным шахматистом, но его талант так и не раскрылся в полной мере.

— Ход чернопольного слона, — негромко заметил Дамблдор и остро взглянул на Айрис, поравнявшись с ней на доске.

Айрис кивнула и, чуть поколебавшись, добавила:

— Порой нужно очень многим пожертвовать, чтобы достичь своей цели.

Лицо Дамблдора помрачнело. А позади с ехидцей спросил Стаффорд:

— Не любите жертвовать?

— Не люблю, — просто согласилась Айрис и развернулась к белым фигурам спиной. — В эти шахматы уже сегодня будут играть?

По собственному опыту Айрис знала, что нужно было окружить гигантскую доску хорошими щитами, чтобы обломки фигур не долетели до трибун…

— Нет-нет, они не скоро нам понадобятся, — замахал руками Тофти. — На этой доске пройдут финальные партии.

— Мы решили, что студентам будет интересно заранее взглянуть на то, что их ожидает, — добавил Дамблдор. — На таком поле захотят сыграть многие шахматисты.

— Все это, конечно, очень познавательно, но я уже слышу гомон студентов за дверями, — напомнил Стаффорд. — Мисс Суон, займитесь трансфигурацией маленьких шахматных фигур.

Он высыпал на ближайшую доску горсть разноцветных пуговиц.

Через пять минут двери в зал открылись, впуская внутрь не менее четверти школы. С азартным гомоном студенты занимали сиденья на трибунах. Слизеринцы по дуге обходили веселые пуфы, предпочитая стулья и кресла с обивкой сдержанных цветов. Сигнус Блэк замер и с интересом осмотрел один из стульев авторства Айрис, и та мысленно застонала. Неужели все же в доме на Гриммо стояла эксклюзивная мебель? Надо было брать за пример стулья тети Петуньи, но они были слишком… современными, что ли.

Но нет. Хмыкнув, Блэк умостил свой зад на стул и замер. Айрис перевела дыхание и продолжила разглядывать студентов. И даже не сразу поняла, что ищет вполне определенные лица. Вот за столик сел Герберт Фоули, вот расселись на зрительских местах Альфард, Оливер Гамп, Меган. Айрис нашла взглядом Соланж и Анну Гловер среди участников, Аластора Муди, Доркас Медоуз.

Но не все, кто собирался участвовать в турнире, пришли. Не было Риддла. И не было Эммы. И вот последнее пугало особенно сильно.

— Кого-то потеряли, мисс Суон? — Стаффорд неслышно возник за спиной Айрис, навис над левым плечом и заговорил почти в ухо. Конечно, это можно было оправдать шумом в зале — гомон стоял невообразимый, гигантские шахматы перевозбудили шахматных фанатов, и Айрис не была уверена, что услышит саму себя. Но подобная близость неприятного преподавателя напрягала и вызывала отчаянное желание отодвинуться на несколько шагов.

— Нет, сэр, — легко соврала Айрис, чуть отпрянув. — Ни разу не была на шахматном турнире. Это интересно.

Восемь шахматных столов, восемь зачарованных досок, висящих в воздухе и дублирующих ходы игроков, шестнадцать шахматистов, уже занявших свои места согласно огромной турнирной таблице.

— Сегодня играют только в классические шахматы. Далее игры будут еще интереснее.

Айрис припомнила все многообразие шахматных досок в гостиной Рейвенкло на пятничных вечерах и мысленно согласилась. Она бы с удовольствием посмотрела на игру в шахматы на четверых, магараджу, гала, сянци. Потом — сейчас ей была важна только Эмма.

— Я могу присоединиться к своим сокурсникам? — теоретически время отработки еще не вышло, несмотря на то, что с объемом работы Айрис закончила.

— Да, мисс Суон. Увидимся завтра в это же время.

Айрис опасливо посмотрела на Стаффорда: аттракцион невиданной щедрости был явно неспроста. Стаффорд, заметив взгляд, многообещающе улыбнулся. Не стоило и сомневаться: финалом отработок станет что-то такое, что Айрис точно не понравится.

Стаффорд готовил ловушку? Усыплял бдительность? Или Айрис стала слишком предвзята, зная, что он шпион Гриндевальда, и теперь любым его жестам и поступкам начала придавать излишне много значения? В конце концов, он преподавал не первый год и должен был вести себя как нормальный профессор, пусть и сволочной. Ведь назначь ей такую отработку тот же Тофти, Айрис бы и в голову не пришло в чем-то его подозревать…

Получив долгожданную свободу, она подошла к Меган и Альфарду — для отвода глаз, — посидела пару минут как на иголках и, улучив момент, покинула зал. Нужно было найти укромное местечко, чтобы открыть карту Мародеров и отыскать на ней Эмму.

Эмма нашлась в собственной спальне. Это открытие позволило Айрис с облегчением перевести дух. Далее она поискала Риддла — тот сидел в библиотеке в компании Трэверса. Рядом бродила мадам Мортемор, так что вряд ли Риддл занимался чем-то противозаконным и опасным. Наверняка сидел за очередной книгой «для легкого чтения», как их называла Гермиона. Айрис уже почти свернула карту, как ее взгляд зацепился за еще одно знакомое имя.

Карен Милн. И рядом — Эрвиг Селвин.

Оба находились в дальней части замка в одном из заброшенных помещений. Туда, наверное, даже домовики не забредали. Проход начинался за гобеленом с батальной сценой времен какой-то войны с гоблинами.

Айрис думала меньше секунды, а затем решительно пошла в их сторону. Селвина нужно было ловить на горячем, чтобы получить хоть какой-то шанс на освобождение Карен от клятвы.

О чем Айрис не подумала — так это о том, что она увидит, когда тихо снимет все чары с коридора и откроет старые двери.

Селвин стоял почти в центре захламленной комнаты. Мантии на нем не было, галстук болтался на шее распущенный, расстегнутая рубашка оголяла бледный торс. Карен стояла перед ним на коленях, упираясь ладонями в рвано и грубо двигающиеся бедра Селвина, словно силилась оттолкнуть их от себя.

Айрис задохнулась на пороге, выхватывая отдельные детали: какую-то мебель, небрежно скинутую холмами по периметру комнаты, чадящие факелы, дающие слабое, огрызочное освещение, напряженные пальцы Селвина, вцепившиеся в волосы Карен так, что казались сведенными, дорожки слез на щеках Карен… Напряженные запястья, фиксирующие голову в одном положении и вжимающие ее в пах, дрожащие хрупкие плечи, капли и ниточки слюны, летящие с подбородка.

А потом в голове щелкнуло, и десятки деталей собрались в единую картину. Тяжелое дыхание Селвина перемежалось его же короткими полустонами-полурыками и всхлипами и рвотными позывами Карен. Карен трясло, она билась обессиленной пойманной птицей, скребла ногтями по брюкам и ремню, как узник по камням темницы. Селвин не замечал ничего — ни сползающего галстука, ни задыхающейся Карен, ни застывшей в дверях Айрис. Его глаза были закрыты, лицо искажено гримасой мучительного удовольствия.

Лаванда, Парвати и даже Гермиона говорили, что застукать парочку во время чего-то более откровенного, чем поцелуи, — ужасно смущающе. Но смущения Айрис не чувствовала — только омерзение. Она безотрывно смотрела на давящуюся Карен, на Селвина, вгоняющего в ее рот свой член, несколько бесконечных секунд, а потом проглотила вязкую тошнотную кислоту и решительно произнесла:

— Petrificus Totalus!

Тело Селвина мгновенно свело, мышцы одеревенели, и он как оловянный солдатик рухнул на пол. Карен, которую больше не удерживали силой, еще и отпихнула падающее тело, придав ему ускорение, а потом и сама упала — в противоположную сторону, неудобно поджав под себя ноги.

Только в этот момент Айрис заметила, что блузка Карен тоже была расстегнута, а лифчик — сдернут вверх, оголяя грудь. Карен, таращившаяся на Айрис как на инфернала, даже не подумала прикрыться.

Ее мантию Айрис сразу не нашла: слишком много хлама было в комнате, и черная одежда терялась в груде вещей и густых тенях. Притянув мантию невербальным акцио, Айрис накинула ее на Карен, как одеяло.

— Не волнуйся, пожалуйста, — неловко сказала она, присаживаясь рядом на корточки и почти невесомо приобнимая Карен за дрожащие плечи. — Я пришла помочь. И помогу.

— Ариста… — Карен хватило только на имя. Под пристальным, сочувствующим и немного злым взглядом Айрис она вытерла рукавом блузки красные опухшие губы от блестящей густой слюны. Растерянность на лице сменилась решимостью, Карен кивнула.

Айрис помогла ей подняться с щербатого пола — колени Карен были стесаны, а ноги затекли от недавней неудобной позы, — а потом посмотрела на парализованного и бешено вращающего глазами Селвина. И растерянно замерла.

Селвин лежал полуголый: галстук-таки слетел с шеи, полы рубашки полностью распахнулись, брюки сползли с бедер, и Айрис во всех подробностях видела его член. Смущения по-прежнему не было, зато пришла неловкость.

Айрис поспешно отменила парализацию, но руку не опустила. Селвин злобно выругался и сел на полу, не сводя глаз с прицела палочки.

— Суон, — в конце прорычал он, сжимая кулаки. Его аж трясло от бешенства.

Айрис сжала зубы, запоздало понимая, что не знает, что ей делать со всей сложившейся ситуацией. Она сунулась сюда по наитию, увидела то, что видеть точно не хотела, а что с увиденным делать — она не успела придумать.

Но Селвин и не ждал ответа. Более того, он неожиданно взял себя в руки. Кулаки разжались, плечи расслабились, и заговорил он спокойнее и тише.

— Какого Мордреда ты следишь за мной? — расстегнутые брюки и оголенное тело его вообще не смущали. Айрис мельком заметила, как член начинает опадать, и разозлилась на собственное замешательство. Почему голым сидел Селвин, а неудобно было ей? — Совать свой нос не в свое дело — твое увлечение? Или ты так сильно жаждешь оказаться на месте Милн? Ну так можно просто попросить, я устрою!

На месте Милн? Айрис затошнило от одной только мысли, что она окажется перед Селвином на коленях, а он затолкнет в ее рот свой…

Ее скривило так, что усмешка Селвина стала наглее и шире. Сердце тревожно забилось. Разве так ведут себя люди, пойманные на горячем? Слишком самоуверен был Селвин.

— Знаешь, то, что я увидела, было очень похоже на принуждение.

— Ты девственница, что ли? — Селвин неспешно встал под прицелом Айрис и взялся за сползающие штаны. — Это чудесно, тебя ждут незабываемые впечатления…

— Не думаю, — с прохладцей ответила Айрис, чем вызвала еще одну ухмылку.

— Карен, отойди в угол, молчи и не смей вмешиваться, — приказал Селвин. Карен испуганно посмотрела на Айрис, моля всем своим видом бежать, и покорно отошла в указанную сторону.

Айрис скрипнула зубами — клятва превратила Карен в рабыню.

— Тебя ведь предупреждали, что не стоит вставать на моем пути, — выплюнул Селвин, снова заводясь. — Но ты такая настырная! Ты даже здесь нас нашла и почти обломала мне все удовольствие!

— Ты принуждаешь Карен …

— Правда, что ли? — перебил Селвин. — Карен, я тебя принуждаю?

Несколько мгновений висела тишина, а потом Карен сквозь зубы обреченно выдохнула:

— Нет.

Айрис, не веря собственным ушам, повернулась к ней.

— Взрослые мальчики и девочки иногда любят развлечься жестко, — с издевкой рассмеялся Селвин. — И никакого принуждения. Тебе нечего мне предъявить, Суон.

— Неужели? — голос Айрис даже задрожал от сдерживаемого гнева. Селвина отчаянно хотелось проклясть, и палочка, уловив намерение хозяйки, начала нагреваться.

— А раз ты здесь, пора преподать тебе урок. На сегодня место Карен займешь ты. Imperio!

В заднем кармане брюк у Селвина лежала палочка, которую Айрис не увидела из-за выпущенной рубашки. Айрис поняла это в последний момент, когда империус прошел сквозь машинально выставленное протего, словно щита не было, и ударил в нее.

В голове мгновенно воцарилась блаженная пустота, а затем голос Селвина скомандовал: «На колени!». И какая-то часть Айрис даже захотела подчиниться — слабая часть, желающая навсегда избавиться от всех проблем и просто качаться на волнах удовольствия. Но…

— Expelliarmus! Everte Statum!

С грохотом Селвин врезался в залежи мебели за своей спиной, а Айрис ловко поймала его отлетевшую палочку. Пульс колотился в ушах набатом, рука немилосердно тряслась. После получасовой трансфигурации, после всех пережитых нервов…

Айрис перевела дыхание. Селвин действительно применил империус? Непростительное?

— Это билет в один конец до Азкабана, — отмерла она. Селвин со стоном приподнялся с пола, опираясь локтями на лавку. От недавней самоуверенности и наглости не осталось и следа — его лицо искажал страх. А брюки опять сползли…

— Невозможно! Империо нельзя отразить!

— Правда, что ли? — не удержалась от сарказма Айрис. — Ты только что себя крупно подставил.

— Ты не докажешь!

— Ой ли? — Айрис подняла левую руку, в кулаке которой сжимала палочку Селвина, и продемонстрировала трофей. А потом коснулась им своего виска. — Приори Инкантатем. И Омут Памяти.

Вот теперь Селвина окончательно проняло. Он стал бледнее испуганного Малфоя и выглядел столь же жалко.

— Карен, разоружи ее!

Карен даже не успела понять, что от нее потребовал Селвин, как Айрис кинула экспеллиармус и в нее. Палочка Карен отлетела на другой конец комнаты.

И в этот же момент Селвин кинулся на Айрис. Их разделяло всего-то несколько шагов, и она едва успела выставить перед собой щит, а потом вновь отшвырнула Селвина к стене. Стой она хотя бы на фут ближе, и он успел бы схватить ее за руку и скрутить — грубо, по-маггловски, но все равно эффективно. Айрис только в магии его превосходила, но не в физической силе.

— Сука! — сплюнул Селвин. Похоже, он разбил губу — плевок был с кровью.

— Потребуешь от нее еще что-то, и я ее усыплю, понял? — рявкнула Айрис. — Шелохнешься сам — парализую!

— Ей конец, ясно? — Селвин проигнорировал приказ не двигаться и утерся от крови. А потом кивнул на Карен. — Эта шлюха сядет в Азкабан со мной. Ты вообще в курсе, что она сделала?

— Мне плевать на то, что она сделала, — абсолютно искренне ответила Айрис. — Но ты больше ее и пальцем не тронешь. А еще раз оскорбишь ее, и вымою твой рот с мылом…

— Ты оглохла?! Сдашь меня, и я утяну ее следом!

— Утягивай, — согласилась Карен, и в комнате повисла ошеломленная тишина. И Айрис, и Селвин неверяще уставились на нее. — Я согласна на Азкабан, Ариста. Не думай обо мне, делай, что должна.

— Сдурела? — тихо зарычал Селвин.

Айрис промолчала, но мысленно согласилась с Селвином. Она слишком тесно была знакома с дементорами, чтобы не понимать, на что хочет обречь себя Карен.

Селвин понимал тоже — его затрясло так, что заскрипела лавка, на которую он опирался. Айрис вновь вспомнила Малфоя и поняла: да Селвин же был трусом! Его колотило при одной мысли, что Айрис его сдаст.

— Тогда я приведу Дамблдора, — уверенно объявила Айрис и почти сделала шаг к двери, как услышала то, что напугало уже ее — грозный ход часов.

«Нет… Нет, только не сейчас!» — мысленно взмолилась она, но магия времени осталась глуха к мольбам. Временная петля готовилась разомкнуться.

Какого черта? Почему она Селвина-то сдать не может? Было понятно, когда она не могла выдать Риддла…

Ну точно, Риддл! Селвин был близок к нему, входил в кружок юных Пожирателей и уже точно отметился в темных делах. Сдай она Селвина — и через него авроры выйдут на Риддла. А они выйдут: Селвин был совершеннолетним, и за Непростительное его будут судить по всем правилам — с допросами, легилименцией, Веритасерумом.

Айрис, внутренне обмирая, развернулась и пошла на выход. Ход часов становился все громче, а присутствие магии времени — все отчетливее. Пока Айрис не отказалась от идеи что-то рассказать.

Но она не остановилась — блефовать следовало до конца.

«Ну же, решайся! — хотелось крикнуть Айрис. — Ты же трус! Ты должен испугаться!»

— Стой! — крикнул Селвин на пятом шаге — да, Айрис их считала. По спине стекла струйка пота. Айрис едва удержалась от облегченного выдоха: Селвин не должен был понять, что Айрис не сдала бы его ни при каком раскладе. — Ты так хотела помочь Милн, а теперь готова отдать ее аврорам?

Он все еще цеплялся за это. Не верил, что Айрис позволит Карен сесть в Азкабан — и за что, главное? Она что, действительно сама убила своего отчима?

Нужно было найти другие доводы. Вот только ни шантаж, ни уговоры никогда не были коньком Айрис.

— Что бы ни сделала Карен, — заговорила она, развернувшись и тщательно подбирая слова, — она не заслужит пожизненное в Азкабане. Я уверена в этом. А вот ты применил Империо, чтобы… изнасиловать меня…

Айрис растерянно замерла. До нее только дошло, что ее хотели изнасиловать. Впервые в жизни.

Она тряхнула головой, все еще слишком потрясенная желанием Селвина, и уже более уверенно продолжила:

— Какой бы приговор ее ни ждал, он все равно будет мягче. Тем более, что Карен — несовершеннолетняя. В отличие от тебя. Так что она заживет нормальной жизнью, а вот ты поселишься в Азкабане навеки.

Вот теперь Селвин ей поверил. Эти доводы оказались верными. А Айрис решила закрепить свой успех:

— С учетом того, что ты еще и с Карен взял рабскую клятву, тебя будут допрашивать. Залезут в память. Тебя больше не за что осудить?

Зная Риддла — Селвин попадет по-крупному.

— Что ты хочешь? — сипло крикнул он, сломавшись на последнем аргументе. — Отпустить Милн? Освободить от клятвы?

— Не только, — Айрис, старательно не показывая облегчение, что затопило ее, вернулась на то место, где стояла недавно. — Да, ты освободишь Карен от всех клятв и дашь свою — никогда не причинять ей вреда, не трогать ее больше даже пальцем и не использовать других людей для того, чтобы навредить ей. И ты сохранишь все ее секреты.

Селвина перекосило, словно он съел лимон, но Айрис намеревалась стоять на своих условиях до конца. Снять клятву с Карен было мало — нужно было обезопасить ее от повторных посягательств, от мести, от внезапного обливиэйта. Ведь Селвин мог и потом, когда Айрис покинет это время, попробовать заманить Карен в ловушку.

Велик был соблазн потребовать выдать и остальных слизеринцев, которые также держат на клятвах своих жертв — а такие наверняка были. Но Айрис боялась, что ее требования станут для Селвина настолько неприемлемыми, что он решит позволить выдать себя. Вот тогда Айрис попадет — магия времени не даст и слова сказать, и Селвин станет хозяином положения.

Поэтому других жертв придется искать позднее и… Ну конечно!

— И еще одно, — добавила Айрис, когда Селвин уже открыл рот. — Ты поклянешься не принуждать к чему-либо магией или шантажом и других людей.

— Не принуждать к чему? — на лицо Селвина вернулась ухмылка. Поняв, что Айрис сама готова договариваться и не горит желанием сажать его в тюрьму, он вновь стал наглым и уверенным. — К минету?

Айрис вновь наткнулась взглядом на расстегнутые и приспущенные брюки, но стойко проигнорировала пошлые намеки.

— Ты Карен только к этому принуждал? А я вот помню Блоссом под Оборотным и помню, как Карен едва не исключили из школы, потому что вы ее подставили, — холодно парировала она. — Больше такого ты не провернешь ни с одним человеком. Это — цена моего молчания.

На этот раз Селвин молчал дольше — пытался убить Айрис взглядом. Она стояла и терпеливо ждала ответ.

— Хорошо, — наконец отозвался он и поднялся с пола.

— И штаны застегни, — не выдержала-таки Айрис. Голый Селвин был не тем, на что ей хотелось смотреть. Ответом ей стали кривая ухмылка и застегнутая ширинка.

Вновь взяв Селвина под прицел, Айрис вернула ему палочку. И то ли предыдущие дуэли Айрис так впечатлили Селвина, то ли была еще какая причина, но он не попытался напасть и как-то еще сорвать их сделку.

С растущим напряжением Айрис наблюдала, как Карен подходит к Селвину и протягивает ему руку, на запястье которой сверкали золотые нити Непреложного обета, как Селвин произносит слова отмены клятвы, как зажимает себе рот Карен, наконец получившая освобождение, а по ее щекам текут слезы.

— Не реви, — без издевок и насмешек попросил Селвин. Он опустил свою палочку и теперь смотрел на Карен странным взглядом, который Айрис не могла понять. С момента, как они пришли к соглашению, Селвин почти не отрывал от нее глаз. — Довольна, Суон? — выплюнул он, резко развернувшись.

— Почти. Твой черед давать клятву.

— Наш. Ты ее тоже дашь. Я на слово тебе не поверю.

Айрис кивнула: она все равно не могла ничего рассказать без риска застрять в этом времени навсегда. Поэтому уверенно протянула Селвину ладонь и не вздрогнула от жесткого рукопожатия.

— Карен, засвидетельствуй, — вполне человечно попросил Селвин. — А потом ты тоже поклянешься молчать обо всем, что произошло сегодня. И меня устроит только Непреложный, имей в виду, Суон.

— Меня тоже.

— Хорошо… Клянешься ли ты, Ариста Суон, сохранить в тайне от живых и неживых все, что произошло сегодня в этом помещении?

Айрис едва успела прикусить язык, услышав формулировку. Неживых? От призраков и портретов? Ей бы и в голову не пришло такого требовать…

— Клянусь. Клянешься ли ты, Эрвиг Селвин, освободить Карен Милн от всех взятых с нее клятв?

— Клянусь, — с секундной заминкой ответил тот.

— Клянешься ли ты, Эрвиг Селвин, сохранить в тайне от живых и неживых все, что может навредить Карен Милн, и впредь не вредить ей ни словом, ни делом, ни лично, ни через других людей? И нелюдей, — спасибо Селвину за урок. Айрис постаралась не оставить ему ни лазейки для нарушении клятвы.

На этот раз пауза была дольше.

— Клянусь.

— Клянешься ли ты, Эрвиг Селвин, не принуждать кого бы то ни было еще совершать действия против воли?

— Клянусь.

Золотые нити — три у Селвина, одна у Айрис — обхватили запястья. Следом пришла очередь Карен поклясться молчать о всем, что было между ней и Селвином, и о том, что случилось этим вечером. Напоследок Селвин вновь посмотрел на нее своим непонятным взглядом, а потом обратился к Айрис:

— Не радуйся слишком сильно. Сегодня торжествуешь ты, но в итоге ты окажешься в положении куда худшем, чем увидела сегодня. И сильно пожалеешь, что вообще решила влезть в мои дела.

Айрис криво улыбнулась.

— Знаешь, я так часто слышала похожие угрозы, что научилась их игнорировать.

— Посмотрим.

Селвин ушел, прихватив мантию и галстук и почти бесшумно закрыв за собой дверь, а Айрис подошла к Карен. Пока они были втроем, та держалась, но теперь дала волю эмоциям. С громким всхлипом она опустилась на пол и зарыдала. Айрис не мешала: сейчас Карен выплакивала всю боль, унижения, беспросветное отчаяние.

Устало опустившись на пол рядом, Айрис облегченно прислонилась спиной к старому шкафу и уставилась на неровно горящий факел. Она не ожидала, что все выйдет так, как вышло. Не ожидал и Селвин — спасибо лже-Муди, который мучил Айрис до победного, пока она не начала свободно скидывать заклятие подвластия.

Потом Селвин наверняка попробует взять реванш. Сегодня он был напуган, шокирован, дезориентирован, и Айрис просто повезло. Он очнется, осознает произошедшее. Но все это будет потом.

А сейчас рядом от облегчения плакала Карен, а в груди зрело удовлетворение: с компанией Риддла, с их ловушками можно было бороться. И только усталость мешала радоваться должным образом.

— Спасибо, — прошептала Карен минут через десять, выплакавшись вволю. — Я…

— Не нужно. Ты ничего мне не должна и можешь ничего не говорить. Думаю, тебе сейчас не до меня… У меня есть зелья сна без сновидений, поделиться? Оно, правда, в моей спальне, но у меня неплохо получаются манящие чары.

— Ты теперь в большой опасности.

— Когда я в ней не была? — не удержалась от смешка Айрис.

Ей казалось, что ее не испугают никакие последствия. И только утром, когда столкнулась в дверях в Большой зал с Риддлом, она поняла, насколько была неправа.

В глазах Риддла застыли алчность и мрачное обещание. Он знал, что на нее не действует Империус.