За северным ветром. Часть I: Возлюбленный (гет)

Зайдя в длинную узкую бухту, образованную в древности двумя потоками лавы, «Кабан» бросил якорь у небольшой рыбацкой деревушки к востоку от Острограда. Капитан Антипов сошел на берег вместе со Славием, Василисой, Вадимом и их псом Ратмиром. Брать кого-то из своего команды он не решился, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Наняв почтовую коляску, они незамедлительно отправились в Остроград по широкой мощённой дороге, сохранившейся со времён Острополя. Снега здесь практически не было, и кони, подгоняемые кучером, резво несли коляску по живописному склону вулкана приближаясь к городу.

Спустя пару часов проведённых в пути, до них стало доноситься канонада боя, звук которого становился всё громче и отчётливее, чем ближе была столица острова. На дороге стали встречаться толпы горожан, которые бежали из города, кто в каретах, кто в телегах, прихватив свои пожитки, а кто просто пешим ходом, взяв с собой только самое необходимое. Каждый спасался как мог, но становилось очевидно, что большая часть горожан осталась в городе.

— Спаси Светомир! Что там происходит? — воскликнула впечатлительная Василиса, увидев столбы дыма над городом. Ей сразу вспомнилась аналогичная картина дымящего Ильяграда.

— Дружки Валерия продолжают бомбить город с кораблей, — ответил Юрий, ухмыльнувшись и вскинув голову. — Он готов уничтожить всё ради власти.

— А что мы будем делать, если они уже высадились и захватили город? — продолжала негодовать девушка. — Разве сейчас подходящее время? Не лучше ли повременить с этим и переждать вдали от сражения.

— Что будем делать, спрашиваешь? — произнёс Юрий с усмешкой. — Драпать, как куры от пьяного охотника, пока за жопу не взяли. Но я надеюсь, что всё обойдётся.

— Сначала мы должны посетить Мирослава Любомира, — сказал Славий таким тоном, по которому становилось ясно, что он не примет возражений.

— А кто он такой, этот Любомир? — спросил Антипов, потерев толстый подбородок. — Никогда о нём не слышал, а я слышал о многих богачах — профессия обязывает.

— Я не уверен, что он богач, — ответил Славий, завертев головой. — Честно, я не знаю кто это, но он друг Петра Белояра, который должен нам помочь.

— Выходит, что канцлер доверяет этому человеку больше, чем собственной дочери, раз решил доверить тебя в его руки. Ты же вроде как важная птица, которая теперь как кость в горле у Валерия. Знаешь, что я думаю по поводу того, почему за тебя подняли награду?

— И почему же?

— Очевидно, Валерий как-то узнал про завещание, которое тебе передал царь. Эта бумажка в твоих руках для него страшнее любого проклятия, ибо делает его нелегитимным царём. Кстати, а ты знаешь, что там в нём написано?

— Нет, я не вскрывал его. Государь велел его вскрыть, когда наступит подходящий момент. Думаю, там содержится какая-то важная информация, которую мне пока знать не рекомендуется.

— Хах! Ты рискуешь жизнью ради этой бумажки и даже не знаешь, что там. Может, государь любил разыгрывать людей и там чернильная клякса вместо завещания?

— Не думаю, что на смертном одре человек способен шутить, тем более царь. Он дал мне ещё устные указания, и я исполню их, когда вернётся Пётр Белояр.

— Дело твоё, но я бы на твоём месте до лучших времён спрятал подальше эту бумагу и кольцо, ибо они принесут тебе моментальную смерть, если ты попадешь в руки к людям Валерия, пусть тебя и не узнают в лицо.

— Я так и поступлю, — кивнул Славий.

В это время их коляска уже подъехала к большим Ерофейским воротам, из которых вереницей выезжали экипажи и повозки. Там их остановили городские стрельцы.

— Кто такие будете? — спросил стрелецкий офицер, разглядывая пассажиров коляски. — Все бегут из города, а вы в него. Уж не мародёрствовать ли вы приехали? Старицкий приказал за это расстреливать.

— Разве мы похожи на мародёров? — спросила Василиса, удивлённо.

— Вы, барышня, нет, а вот эти рожи мне не нравятся, особенного твоя, толстяк, — ткнул он пальцем в Юрия. — И что за мальчик со шрамом на щеке?

— Это мой брат Вадим — он глухонемой, — ответила девушка, прижимая брата к себе.

— Мне твоя рожа тоже не нравится, господин начальник, — с презрительной ухмылкой обратился к офицеру Антипов, — но ведь это ещё не повод не пускать нас в город.

— О, голосок прорезался! — произнёс стрелец язвительно. — И сколько же сроков за решеткой вы уже провели, уважаемый?

— Сколько есть — всё моё, начальник.

— А не пройдёмте ли вы с нами?

Офицер кивнул своим подчинённым, чтобы те схватили Антипова, но тут вмешался Славий, придержав рукой зарычавшего Ратмира:

— Постойте, не следует этого делать! Мы не преступники. Нам просто нужно попасть в город. Мы очень спешим к Мирославу Любомиру.

— Ба! — воскликнул стрелец, переменившись в лице. — Что же вы сразу не сказали, что едите к нему? Проезжайте скорее и отправляйтесь вниз по проспекту Доброслава, пока не увидите высокое желтое здание с часами, там сворачивайте на улицу Марибора Великого и, проехав ещё немного, увидите дом из красного кирпича. Вам туда. Когда встретите Любомира, то скажете ему, пожалуйста, что Андрей Борняков вам помог.

— А там в городе безопасно? — спросила Василиса.

— Пока да, флотилия адмирала Кузьмина получила отпор и спешно ушла в море, а мы уже почти затушили все пожары. Город спасён. Добро пожаловать в Остроград!

Коляска заехала в город, и кучер погнал коней по указанному адресу. На улицах скопилось много людей, некоторые собирались уезжать, другие разбирали завалы сгоревших зданий и оплакивали погибших. Портовый район превратился в сплошное пепелище, но нашим героям нужно было попасть в другую часть города, которая менее всего пострадала от прошедшего обстрела.

— Похоже, ваш Любомир здесь знаменитость, — сказал Антипов, когда они пересекли одну из площадей, — раз его имя так действует на стрельцов.

Проехав по проспекту и свернув на улицу Марибора Великого, где стояли особняки многих знатных людей, они остановились у ворот большого трёхэтажного дома, выложенного из красного кирпича, и окруженного с трёх сторон садом.

Это было красивое здание с живописными барельефами, арочными лоджиями и колоннами на фасаде. Несмотря на внешнюю красоту, он казался мрачным и пустынным посреди голых веток деревьев.

— Вот это место: улица Марибора, дом семнадцать, — произнёс волнительно Славий, выпрыгнув из коляски вместе с Ратмиром, едва она успела остановиться.

Почему-то грядущая встреча с Мирославом Любомиром, которого он никогда не знал, сильно взволновала юношу. Он сам ничего не понимал, но ощущал, что между ними есть какая-то связь.

Войдя в открытые железные ворота, Славий прошел по дорожке мимо круглого фонтана, засыпанного землёй, поднялся по крыльцу и постучал в большую дубовую дверь условным стуком: три раза-два раза-четыре раза. После он замер в ожидании.

Спустя пару минут дверь отворилась и на пороге показался хорошо одетый, высокий, худощавый старик семидесяти лет с гладко зачёсанными назад молочно-седыми волосами, большим носом и округлым подбородком, но самой запоминающейся чертой в его внешности были глаза: один светло-зелёный, смотрящий прямо из-под редких бровей, а другой — всегда прищуренный с расплывшимся серым зрачком. Именно этот прищур придавал оттенок таинственности лицу этого человека.

Но Славий был разочарован, увидев старика. Он замешкался в негодовании, не зная, что сказать.

— Что вам угодно? — вежливо обратился старик, обращаясь сразу ко всем прибывшим.

— Лишенным дома и средств требуется помощь Мирослава Любомира, — произнёс Славий дрожащим голосом нужную фразу.

Старик улыбнулся, не размыкая тонких губ, а затем широко распахнул дверь и пригласил рукой войти в дом:

— Прошу, следуйте за мной.

Впустив гостей и заперев дверь на засов, старик ловким шагом повёл своих гостей по лестнице на второй этаж. Они шли за ним, озираясь по сторонам и оценивая скромное, без лишней роскоши, убранство: мебель, картины, украшения, тем не менее подобранные со вкусом.

— Здесь ваши комнаты, — произнёс старик, проведя их вдоль длинного широкого коридора с множеством дверей. — Там в гардеробных вас ждёт одежда разных размеров и деньги. Комнаты достаточно уютные, у каждой есть отдельная ванная и туалетные комнаты.

— Ну, прямо дорогущая гостиница, — произнёс Антипов насмешливо, открыв одну из дверей и заглянув внутрь. — Только обычно деньги дерут с гостей, а не с хозяев. В чём подвох? Впрочем, это не моё дело, гостить здесь буду не я, а они. Меня интересует только золото. Так что, папаша, за доставку ребятишек придётся раскошелиться.

— Разумеется, — сказал старик, обратив свой прищуренный взор на капитана, и улыбнулся той же тонкой улыбкой, от которой Юрию стало слегка не по себе.

— Что-то здесь не так, — прошептала Василиса, чувствуя неладное.

— Господин Любомир, — обратился Славий к старику, — мы благодарны вам за гостеприимство, но мы надеялись получить не только убежище, но и другую помощь.

— Вы ошибайтесь, молодой человек, принимая меня за другого, — ответил старик, медленно завертев головой. — Я не Мирослав Любомир, а всего лишь его слуга. Меня зовут Антон Сергеевич Хомутов. Мой господин уже несколько месяцев, как покинул Гиперборею и находится в Лемурии послом при дворе султана Эмина.

— Выходит, я его не увижу? — спросил Славий и недовольно сжал губы.

— Да, он вернётся нескоро, тем более такая обстановка здесь… Думаю, вы сами понимаете о чём я?

— Конечно, понимаю. Но что нам теперь делать? Ждать здесь возвращения Петра Алексеевича?

— Думаю, что так будет лучше для вас, Славий. Лучше ждать прихода попутного ветра, чем пытаться гнаться за ним.

— Откуда вы знаете моё имя? Я вам его не говорил.

— Я был предупреждён о вашем возможном приезде, только не ожидал, что вас будет так много. Размещайтесь по комнатам, мойтесь, переодевайтесь, отдыхайте, а вечером я представлю вас её высочеству великой княгине Марине. Пока я накрою для вас обеденный стол в столовой, — она на первом этаже. Чувствуйте себя как дома.

Когда Антон Сергеевич удалился, Юрий ввалился в комнату, дверь которой он до этого открыл, скинул с себя плащ и, не снимая сапог, растянулся на диване.

— Отдыхать, так отдыхать, — произнёс он, закурив сигару.

Взяв Славия за руку, Василиса отвела его в сторону и прошептала ему на ухо:

— Мне здесь не нравится. Этот старик очень странный. Ты видел, как он резво передвигается, как молодой, а его прищуренный взгляд такой, что у меня идут мурашки по коже.

— Да брось ты! — произнёс Славий, не веря в её страхи. — Тебе и Юрий не нравился, но ты к нему привыкла.

— Это да, но этот Антон Сергеевич… он что-то скрывает. Ты заметил, что везде висят картины с пейзажами, но нет ни одного портрета. У меня плохое предчувствие.

— Василиса, у тебя паранойя после смерти родителей и старшего брата. Но тут нет ничего необычного. Я намерен здесь остаться, хотя бы на некоторое время. Вас с Вадимом я не держу.

Девушка пристально посмотрела в глаза юноши, затем недовольно покачала головой и повернулась к нему спиной.

— Мы побудем здесь, — сказала она, уводя за собой Вадима, — но оставаться в этом городе небезопасно, тем более теперь, когда началась война.

Спустя десять минут Антон Сергеевич позвал их в столовую на обед.

— Помнится, молодой человек, — вспомнил он, наливая в бокал Славия красное вино, — вы упоминали о том, что вам нужно нечто большее, чем просто убежище. Что вы имели в виду?

— Мне нужно, чтобы вы помогли мне найти мою возлюбленную — Русану Анкалитскую, — ответил Славий с настойчивостью в голосе.

При упоминании княжны, Василиса недовольно поморщилась.

— Дочь императора Нордгарда? — переспросил Хомутов.

— Да, дочь императора Нордгарда, — повторил Славий.

— К сожалению, я сейчас не в силах вам помочь в этом. Можете обратится к двоюродному дяде великой княгини.

— Ладно, тогда я попрошу помощи у самой великой княгини.

— Ваше право, молодой человек. Только, учтите, княгиня примет вас одного. Она знает о вас, но не о ваших друзьях.

— Больно надо было, — обидчиво произнесла Василиса. — Я и не собиралась некуда идти.

— Полегче на оверштагах, папаша, — вмешался Юрий Антипов, проглотив залпом бокал с вином. — Это я привёз их сюда, поэтому я пойду говорить с княгиней насчёт оплаты, если вы не дадите мне денег. Я вытащил их из Ильграда, а добрые дела должны вознаграждаться золотом.

— Хорошо, сударь, вы пойдёте вместе с молодым человеком, — без лишних пререканий согласился Антон Сергеевич.

— Вот и прелестно, — кивнул моряк и криво улыбнулся, взглянув исподлобья на старика.

Обед вскоре закончился, и все гости разошлись по своим комнатам, пробыв в них до вечера.

Когда солнце зашло за горизонтом и город морально оправился от дневной бомбёжки, Славий и Юрий, сопровождаемые Антоном Сергеевичем, отправились в возвышающийся на склоне вулкана Изумрудный дворец, чей бирюзовый фасад можно было разглядеть с любой точки города.

Василиса, Вадим и Ратмир остались одни в большом пустующем особняке. Василиса чувствовала себя здесь неуютно, особняк виделся ей мрачным местом, хоть другим он не казался таким. Но больше всего её пугал Антон Сергеевич: его прищуренный взгляд, походка и спокойная, холодная манера речи.

Оставив младшего брата в гостиной, играть в мячик с Ратмиром, Василиса отправилась исследовать ту часть особняка, где она ещё не была. Поднявшись на третий этаж, как она поняла, она попала в личные покои Мирослава Любомира, открыла двери нескольких комнат, заглядывая внутрь, и в конце концов добралась до кабинета.

— Зьрети опаец, — прочитала она заклинание, создав магическую свечу над своей ладонью, и вошла в тёмное помещение.

Осветив чарами кабинет, Василиса с любопытством оглядела его убранство: посреди комнаты лежал большой шелковый ковёр, работы лимурийских мастеров; слева стена была украшена ружьями и саблями, шкурами и головами животных, что говорило о том, что хозяин особняка заядлый охотник; справа находилось длинное обзорное окно, длинной на весь кабинет, и дверь на такую же широкую лоджию; впереди стоял письменный стол и кресло, за которым находился камин и были выстроены книжные шкафы с секретером.

Подойдя к столу, Василиса осветила его и увидела, что на столе стоит бюст императора Ильи Великого и странный экзотический фиолетовый цветок в горшке. На столе среди письменных принадлежностей были аккуратно сложены стопки бумаг и распечатанных писем, очевидно, ожидавших приезда хозяина.

— Я должна узнать, что он задумал, — сказала сама себе шепотом девушка, подбросила магическую свечу, заставив его зависнуть над столом, а затем стала с осторожностью брать и осматривать письма, надеясь найти что-то важное.

Содержание всех писем было настолько туманно, что вызывало недоумение на лице девушки. Это были просьбы и доклады, адресованные Мирославу Любомиру, порой напоминающий глупый набор слов.

— Они зашифрованы, — рассудила Василиса, недовольно сжала губы и покачала головой. — Что за человек этот Любомир и какими тайными делами он занимается? Кем бы он ни был, но слуга у него не похож на слугу. Очень странно… Должно же быть что-то личное.

Молодая байя решила продолжить свои поиски. Необъяснимым магнетизмом, который можно списать на чутьё мага, её потянуло к камину, где ещё несколько часов назад горел огонь и лежала тёплая зола с головешками от поленьев. Присев возле камина и нагнувшись над золой, Василиса одной рукой светила себе чарами, а другой проверяла золу кочергой.

Приподняв одно из недогоревших поленьев, Василиса с радостным восклицанием увидела частично уцелевший в огне лист бумаги. Ей удалось прочитать только конец письма, обгоревший в нескольких местах:

«…знать, что Русана Анкалит… находится в Старограде в доме князя Романа Нетёсова…»

«…уже в городе. Скоро туда по приглашению прибудут все остальные…»

«…Отплытие на «Золотой лани» назначено на утро 25-го велимира. Великая княжна будет передана Найрадом Всемилским в море на корабль заказчика, оплатившего похищение…»

«PS: Мирослав велел не выпускать мальчишку Славия из Острограда и держать его под замком до его приезда».

Прочитав остатки этого письма, Василиса была полна противоречивых чувств: то её охватило чувство радости, что соперница, возможно, покинет пределы Гипербореи; то страх и уныние о того, что эти люди, что-то нехорошее затевают против Славия. Внутри неё вновь боролись две силы: добро и зло.

— Завтра она покинет Лукоморье и больше не сможет мешать мне… — шептала сама себе юная байя. — Но я не должна вмешиваться в и отношения… Он сильно любит её, а кто я такая для него — просто сестра друга, который погиб. Он не может быть со мной из жалости. Но разве я должна сдаваться? Я ведь Буревая! Мой отец был сильным человеком… Несчастные родители, я совсем забыла о вас, как и Владиславе… Мы не должны здесь оставаться, но и уйти мы уже не сможем просто так от этих людей. Антон Сергеевич солгал Славию, что ничего не знает о судьбе императорской дочки. Нет сомнений, что письмо адресовано ему. Что же мне делать? Я должна рассказать всё Славию… Нет, я должна молчать, ведь если он узнает, то помчится спасать её, рискуя собственной жизнью. Но кем я буду после того, как скрою это от него? Обманщицей и эгоисткой, которая думает только о себе... Я должна скрыть. Да, я ничего ему не скажу. Пусть Русану забирают похитители, а он останется со мной.

Погруженная в свои размышления, Василиса не заметила, как на пороге показалась чья-то тень. Обернувшись, она вскрикнула от неожиданности, увидев в полутьме молчаливое лицо младшего брата и сидящую у его ног собаку.

— Вадим, родной мой, нам нечего здесь делать, вернёмся в комнаты, -спешно пролепетала Буревая, единственная знающая о том, что Вадим умеет отлично читать по губам.

Выходя из кабинета, Василиса случайно бросила взгляд на одну из картин и увидела на ней рисунок чёрного двуглавого дракона. Задержавшись на пару мгновений, она с задумчивостью внимательно рассмотрела картину, а затем выскочила за дверь.