Нумеролог (джен)

Гермиона Грейнджер — очень выдающийся ребёнок. Нет, она не из тех детей, которые поступают в университеты в возрасте десяти лет и которых порою показывают по телевизору, но год в начальной школе ей удалось сдать экстерном без особых проблем. Вот только, учитывая день рождения в сентябре, великим достижением это и не назовёшь.

О, вот только это всё отходит на второй план, когда речь заходит о математике, в которой Гермионе не было равных. Нет, она любила книги и учёбу, иначе досрочно сдать годовые экзамены было бы невозможно, но цифры она обожала всей душой. Они были смыслом её жизни, её воздухом с тех пор, как Гермиона впервые научилась считать, и с годами эта одержимость только набирала обороты.

Умножение в уме больших чисел — дело обычное. Кто угодно может этому научиться, если пожелает. Нет, умение делать то, на что способен самый простой калькулятор, пусть и так же быстро, превращало Гермиону в занятную диковинку, не вундеркинда. Но любовь к числам толкала её на большее. Годы шли, она начала посещать индивидуальные уроки по математике, изучая сначала деление столбиком, затем дроби, алгебру и, наконец, тригонометрию. К шести годам Гермиона уже понимала, что, когда дело касалось чисел, она на голову превосходила своих сверстников. И, несмотря на все сопутствующие насмешки, в глубине души она гордилась, ловя недоуменные взгляды людей, наблюдающих за её успешной работой над задачами различной сложности для выпускников средней школы, в то время как остальные дети бились над дробями.

Если честно, прошедший год не был таким уж и плохим. Последний год начальной школы Гермиона сдала экстерном и раньше времени поступила в среднюю школу. Там дети хотя бы серьёзнее относились к домашней работе. А вот в начальной школе она так и не смогла вписаться в коллектив и большую часть времени тратила на чтение и решение задач, нежели на игру в салки или, боже упаси, вышибалы. В средней школе Гермиона даже познакомилась с парой девчонок, разделяющих её любовь к приключенческому фентези и научной фантастике, но для изучения математики ей всё равно пришлось присоединиться к старшим ребятам. И всё же, после пары тяжелых лет в начальной школе, дела заметно улучшились.

И именно тогда мир Гермионы перевернулся с ног на голову, когда женщина, одетая так, словно сошла с экрана фильма 1930-х годов, постучала в дверь семьи Грейнджер. В дверь их комнаты в итальянском отеле.

* * *

— Мистер и миссис Грейнджер?

— Да… — настороженно ответил Дэниэл Грейнджер.

— Здравствуйте. Меня зовут Минерва МакГонагалл, — представилась женщина. — Ваша дочь сейчас здесь?

— Да, — Дэн слегка пожал протянутую руку, — она здесь. А в чём дело? Что-то случилось?

— Не совсем, мистер Грейнджер. Видите ли, я представляю школу-интернат в Шотландии для одарённых детей, и мы хотели бы предложить мисс Грейнджер проходить обучение у нас.

— Правда? — Минерва успела мельком уловить копну каштановых волос, когда искомая девочка вскочила с места и подбежала к двери, но была тут же остановлена родителями.

— Подожди-ка секунду, Гермиона, — строго сказал отец девочки и повернулся к посетительнице. — Получается, вы разузнали, куда мы отправились отдыхать, и проделали такой путь исключительно ради того, чтобы выдать ей приглашение в школу?

Минерва и сама задавалась тем же вопросом. Она всё ещё чувствовала себя нехорошо после использования международного портключа, который пришлось взять для посещения Италии, а ведь вполне можно было подождать недельку и встретиться с ними уже в Британии. Как бы то ни было, такова процедура. И не самая простая, надо сказать: убедить их впустить её внутрь, а ещё доказать, что она не — как там выразилась та дамочка Финч-Флетчли? «Приставучая душевнобольная», вроде как-то так.

— Прошу прощения за вмешательство в ваш отдых, — сказала МакГонагалл, — но, согласно традиции, мы посещаем наших потенциальных учеников в последнюю неделю июля независимо от того, где они находятся. Вот моё удостоверение. — Она вручила маггловскую визитку, которая гласила «Школа "Хогвартс". Минерва МакГонагалл, заместитель директора» и указывала несуществующий адрес. — Если на данный момент вам неудобно разговаривать, я могу зайти в другое время.

— Нет, нет, — быстро ответил Дэн. Визитка, по крайней мере, выглядела более-менее надёжно. Если женщина говорила правду, её стоило выслушать, а если она собиралась нести чепуху, лучше как можно быстрее получить повод выставить её за дверь. — Пожалуйста, заходите. — Повернувшись, он жестом показал Эмме и Гермионе держаться подальше от странной женщины и, проводив ту в номер, предложил всем присесть за кофейный столик. Сам он расположился между женщиной и своей семьёй — и возле телефона — на случай, если та решит что-нибудь вытворить.

— Миссис МакГонагалл, меня зовут Дэниэл Грейнджер, это моя жена, Эмма, и, похоже, про нашу дочь Гермиону вы уже знаете, — сказал он. — Я уверен, вы понимаете, насколько это всё для нас необычно, но, полагаю, мы готовы вас выслушать.

— Я понимаю, мистер Грейнджер.

— Не думаю, что когда-либо слышала о школе… Хогвартс, миссис МакГонагалл, — сказала Эмма, изучившая визитку. — У вас есть с собой какая-нибудь документация?

— Есть, миссис Грейнджер, — ответила Минерва. — О школе вы не слышали, потому что полное название нашего учебного заведения — Хогвартс, школа чародейства и волшебства.

Дэн и Эмма на это только рты разинули, а вот молчавшая до этого Гермиона впервые заговорила:

— Чародейства и волшебства? Под волшебством вы имеете в виду… настоящую магию?

— Да, мисс Грейнджер, магию. Я ведьма, и, как показали наши заклинания, вы тоже. — Гермиона на это открытие лишь широко распахнула глаза, но её отец поморщился.

— Миссис МакГонагалл, думаю, вы уже достаточно наговорили.

— Пожалуйста, мистер и миссис Грейнджер, я знаю, в подобное сложно поверить, но если бы вы разрешили мне продемонстрировать…

Странная женщина достала небольшую палку из рукава платья.

— Волшебная палочка? — скептически спросил Дэн. Предчувствие, что это розыгрыш или надувательство, только усилилось. Он немало знал о всяких медиумах и прочих практикующих шарлатанах, чтобы разбираться в их стандартных трюках.

— Совершенно верно. Возможно, стоит начать с простых чар левитации?

Представление с невидимыми нитями, сомнений нет, подумалось Дэну. Вот только кое-что никак не вписывалось в предполагаемую махинацию. Чего эта МакГонагалл пыталась добиться? Невозможно сфабриковать целую школу. Если это школа для подготовки выступающих на сцене магов или чего-то подобного, зачем приглашать Гермиону, которая никогда не высказывала к этому никакого интереса? А если розыгрыш, кто его устроил и с какой целью? И если ни то ни другое… что ж, Дэн не смог сдержать любопытство. Гермионе оно явно не только от матери досталось, в конце концов. В том маловероятном случае, если МакГонагалл сможет показать большее, нежели крутящуюся в воздухе визитку или превратившуюся в букет цветов палочку, об этом действительно было бы интересно послушать.

— Хорошо, давайте взглянем, — сказал он.

МакГонагалл взмахнула своей указкой, побормотала нечто похожее на искаженную латынь, и тут стоящий между ними кофейный столик взмыл в воздух.

— Твою ж!.. — Дэн свалился со стула. Это гораздо эффектнее летающей визитки. Эмма от увиденного побледнела, а Гермиона удивленно вздохнула. Он провёл руками вокруг стола, над и под ним, пытаясь найти нити или иные невидимые приспособления. — Но как?..

— Я же сказала, мистер Грейнджер, магия. — Столик пару раз повернулся в воздухе и опустился на пол.

— Ух ты… — выдохнула Гермиона.

— Магия… — пробормотала, заикаясь, Эмма. — Магия… значит… Хогвартс, школа… чародейства и волшебства, так вы сказали?

— Верно, — ответила МакГонагалл. — Я заместитель директора школы и по совместительству профессор трансфигурации.

— Трансфигурации? — спросила Гермиона.

— Заклинания для превращения одних предметов в другие. Например… — Она коснулась палочкой кофейного столика, пробормотала другое заклинание, и тот превратился в огромную черепаху.

Дэн снова чуть не рухнул со стула. Это определённо не трюк. Даже ущипнул себя — точно не сон. А вот Гермиона даже зааплодировала.

— Итак, вы утверждаете, что Гермиона тоже сможет всё это делать, да? — поинтересовалась Эмма после того, как МакГонагалл вернула столик в первоначальное состояние.

— Будет… после должного обучения, конечно. Это довольно продвинутое заклинание.

— Но как вы узнали, что она… ведьма? — Слово прозвучало как насмешка, но оно едва ли претендовало на звание самой странной штуки в этом кавардаке.

— Миссис Грейнджер, в Хогвартсе действует ряд весьма древних заклинаний, которые автоматически находят всех детей с даром на территории Британии, но вы явно и сами заметили… ряд необычных вещей, происходивших с вашей дочерью. Мы такое называем стихийными всплесками магии.

Дэн и Эмма посмотрели друг на друга и тут же нашли ответ. Это определённо объясняло некоторые происшествия, включая один весьма неприятный приступ гнева, заставивший слететь с полок все находящиеся в комнате книги. Поэтому вместо ответа они просто кивнули.

— Что ж, — начал Дэн. — В таком случае, зачем ждать начала обучения в школе? Правильно я понимаю, что это возраст одиннадцати или двенадцати лет? Почему бы не связаться с нами раньше?

Очередной вопрос, который всегда поднимался. МакГонагалл постаралась пояснить его как можно быстрее, чтобы разговор не перерос в политический диспут.

— В Хогвартс приглашают любых магически одарённых детей, которым исполнилось одиннадцать лет. В первый контакт с ними вступают летом перед первым годом обучения, потому что дети, как правило, плохо контролируют свою магию до указанного возраста. Из-за этого у ребёнка без родственников-магов очень мало причин для непосредственного контакта с магическим миром. Не отрицаю, в нашей системе есть недостатки, но, как вы наверняка уже догадались, магический мир предпочитает жить скрытно, поэтому мы предпочитаем не проявлять себя, пока в этом нет веской необходимости.

Похоже, на время вопросы у взрослых иссякли. Вот только пока её родители приходили в себя, Гермиона, судя по всему, прониклась происходящим. Она протянула руку МакГонагалл и спросила:

— Пожалуйста, мэм, можно мне попробовать что-нибудь наколдовать?

Минерва усмехнулась. Весьма редкая просьба, даже для магглорождённой волшебницы.

— Нет, боюсь, нельзя, мисс Грейнджер, — ответила она. — Палочки специально подбираются под вашу магию, иначе ими довольно сложно пользоваться, особенно в таком юном возрасте. Вам необходимо будет приобрести свою собственную палочку перед началом семестра. Однако я могу вручить вам официальное письмо о зачислении в Хогвартс, — с этими словами МакГонагалл достала письмо из сумочки и отлевитировала к девочке.

Гермиона была очарована старомодным конвертом. Из пергамента, отметила она, и адрес написан явно от руки, чернила изумрудно-зелёные. Она робко взяла его в руки и зачитала вслух:

Мисс Г. Грейнджер

Самая маленькая спальня

Номер 405

Отель «Сан Жульен»

Венеция, Италия

— Как вы узнали, в какой комнате спит наша дочь? — мгновенно подскочил Дэн.

Минерва вздохнула. Подобные инциденты с каждым годом повторялись всё чаще и чаще. Возможно, пришло время немного отредактировать заклинание для выявления адреса.

— Я не знала, мистер Грейнджер, — ответила она. — Адреса на письмах появляются автоматически.

— Так что же, вы можете автоматически найти кого угодно, где бы они ни были?

— Как правило, да. Если необходимо, можно скрыть своё местоположение, но это определённо не забота студентов. Да и следящие чары подобного рода очень строго регулируются.

Ворчащий, но явно на какое-то время успокоенный, Дэн снова сел. Гермиона вскрыла изысканную восковую печать, вытащила письмо из конверта и зачитала:

ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА и ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС»

Директор: Альбус Дамблдор

(Орден Мерлина Первой степени, Великий волш., Верх. чародей

Президент Международной конфед. магов)

Дорогая мисс Грейнджер,

Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов.

Занятия начинаются 1 сентября. Ознакомительная встреча для студентов, происходящих из немагических семей, будет проведена 27 июля в 9.00 утра на платформе 10 станции Кингс-Кросс в Лондоне. Там же Вы сможете подписать документы на зачисление.

Искренне Ваша,

Минерва МакГонагалл,

заместитель директора

— Встреча будет проведена на железнодорожной станции? — удивилась Эмма.

— Там назначена точка сбора, миссис Грейнджер. Мы проведём экскурсию по самым важным магическим местам Лондона, а также приобретём всё необходимое для обучения. — МакГонагалл снова начала копаться в своей сумочке, слегка нахмурилась, заснув руку гораздо глубже, чем предполагалось, исходя из размера сумочки, и вытащила пухлую брошюру. — Здесь изложена основная информация о Хогвартсе: список изучаемых предметов, внеклассные занятия, наши профессора и так далее.

— Очень любезно с вашей стороны, спасибо.

— Ведьмы что, серьёзно носят остроконечные шляпы? — воскликнула Гермиона, просматривавшая список школьных принадлежностей.

— Признаюсь, они практически вышли из моды, но да, это всё ещё часть нашей школьной формы.

— Эм, возможно, у нас возникла небольшая проблема, — сказал Дэн, перечитывая письмо Гермионы. — Именно двадцать седьмого мы планировали вылететь домой. Возможно ли перенести встречу?

МакГонагалл моргнула и поправила очки. Немало времени прошло с прошлого подобного инцидента. Она прикинула своё расписание и ответила:

— Если вам будет удобно, я готова встретить вас лично в следующие выходные. Или, если согласитесь, я могу организовать перенос даты вашего вылета на день раньше без лишних трат с вашей стороны.

— Можете ор… организовать?.. Что вы имеете в виду? Очень сложно поменять билеты в последнюю минуту.

— Ну, — ответила ведьма, едва различимо хмыкнув, — полагаю, в эту процедуру будет входить небольшое нарушение маггловских — то есть немагических правил, но уверяю вас, для нас это не составит труда — и никаких расходов.

— Что ж, тогда… — смирившись, вдохнула Эмма, — думаю, мы лучше вернёмся на день раньше. А то я сомневаюсь, что мы сможем лишнюю неделю удерживать Гермиону от попыток приобрести учебники для изучения магии.

Услышав эти слова и заметив блеск в глазах Гермионы, МакГонагалл усмехнулась. Девчушка определённо попадёт в Когтевран. Но Гермиона прервала ход её мыслей.

— Извините, мэм, но ни одна из этих книг, похоже, не предназначена для изучения немагических предметов.

— Хмм, а она права, — Эмма снова пролистала брошюру. — В перечне предметов нет уроков английского, нет обычной — то есть, маггловской вы говорили? — истории. И ни намёка на всякие научные дисциплины и математику, если только они не включены в расписание предмета «Изучение магглов».

— Уроки математики просто обязаны быть, — вставила свои пять копеек Гермиона.

— Да, можно начать и с них, — согласилась Эмма, хотя Гермионе нужны были уроки явно более высокого уровня, нежели могла предоставить любая средняя школа. — Как Гермиона сможет получить полноценное среднее образование на уроках с таким сильным магическим уклоном? — Эмма в жизни бы не поверила, что когда-нибудь произнесёт фразу с таким набором слов.

МакГонагалл подняла руку, останавливая поток вопросов. Пусть эта тема и была довольно популярна, но идеальный ответ найти пока так и не удалось.

— Что ж, начну с того, что всё не так плачевно, как кажется из нашего перечня дисциплин. В большинстве предметов важным элементом является написание эссе, в которых оценивается не только содержание, но и грамотность. Так что английским мы точно не пренебрегаем. Математика изучается в рамках дисциплины «нумерология», которую все желающие могут посещать, начиная с третьего курса. Знания, которые там получают наши ученики, аналогичны тем, которые получают выпускники маггловских средних школ. Не стану отрицать, что в расписании не нашлось места для маггловской истории и научных дисциплин. Однако мы в первую очередь обязаны ориентироваться на потребности наших подопечных, и подавляющее большинство — включая магглорождённых, тех, у кого нет родителей-магов — решают жить в нашем мире, и школьное расписание составлено таким образом, чтобы им удалось там преуспеть. — Она снова подняла руку, предупреждая следующий вопрос. — Конечно же, вы можете нанять репетиторов, чтобы изучить недостающие дисциплины, к тому же, магическое образование обязательно только до пятого курса включительно. Такое случается крайне редко, но наши ученики порой прекращают обучение после пятого курса, чтобы пойти в раннее ученичество по выбранной магической дисциплине или начать готовиться к поступлению в маггловский университет. Если хотите, я могу познакомить вас с парой выпускников, которые приняли подобное решение.

Старшие Грейнджеры задумались, переваривая услышанное, а Гермиона, всё ещё хмурясь, просматривала брошюру.

— Ну что ж, во всём этом есть своеобразная логика, — сказала Эмма. — По крайней мере, у неё есть свобода выбора. Как думаешь, Дэн?

— Я думаю, что я вижу самый странный в жизни сон и очень хочу проснуться, прямо сейчас, — промямлил он, с интересом разглядывая потолок. — Но на случай, если это всё реально, я не вижу ничего плохого в том, чтобы пораньше вернуться в Англию на ознакомительную встречу. Гермиона, что случилось? — спросил Дэн, заметив выражение лица дочери.

— У вас нет никакой математики для первых двух курсов? — спросила она. — Как вы думаете, профессор, можно мне сдать тест для посещения уроков нумерологии?

— Что?.. Сдать тест?.. — изумилась МакГонагалл. — Весьма необычно. Боюсь, лишь считанные единицы могли бы успешно изучать этот предмет в вашем возрасте.

— О, профессор МакГонагалл, вы ещё не видели, насколько хороша наша Гермиона в математике, — выступила в защиту дочери Эмма.

— Я могу показать вам, что я сейчас изучаю, — сказала девочка и, прежде чем МакГонагалл успела возразить, сбегала в свою комнату и вернулась с большой книгой. Гермиона открыла учебник, пролистала несколько страниц и протянула Минерве. — Вот что мой учитель мистер Эндрюс пытался объяснить мне этим летом. Я, правда, пока что недалеко продвинулась и только начала изучать дифференцирование рациональных функций.

МакГонагалл сначала скептически прищурилась, но пораженно вздохнула, немного полистав книгу. Это маггловский учебник, определённо, но вычисления подобного уровня, пусть и в более усечённом варианте, применяются только в нумерологии уровня ЖАБА. МакГонагалл со временем забыла большую часть материала, интересно, а профессор Вектор всё это поймёт?

— Мерлин, неужели вы разбираетесь в подобном?

— Конечно, — кивнула Гермиона и попыталась объяснить, как решить одну из представленных задач, но МакГонагалл её остановила.

— Всё в порядке, мисс Грейнджер, я вам верю. Такое нечасто встречается, но с подобными знаниями вы могли бы преподавать немагическую часть дисциплины. Я спрошу профессора Вектор, — услышав это имя, Гермиона хихикнула, — согласится ли она встретиться с вами до начала занятий в Хогвартсе, чтобы решить, принимать ли вас в свой класс или нет.

— Спасибо, профессор.

Когда кризис миновал, МакГонагалл ответила ещё на несколько вопросов о школе и немного рассказала о магическом мире. Грейнджерам, как и любым семьям магглорождённых волшебников, определённо потребуется время, чтобы полностью осознать и принять произошедшее. Она только убедилась, что они придут на встречу, и пообещала связаться с ними через отель, когда проблема с переносом даты вылета разрешится.

Покинув номер и убедившись, что находится вне зоны слышимости семьи, Минерва позволила себе тяжелый вздох и поинтересовалась, почему именно с талантливыми детьми было больше всего проблем во время подобных визитов.

* * *

Минерва МакГонагалл вернулась в Хогвартс после двух долгих дней, во время которых она посещала семьи магглорождённых. Как всегда, она была рада сменить маггловкое платье на привычную мантию. Был уже слишком глубокий вечер для сдачи отчёта, поэтому она направилась в кабинет директора утром после завтрака.

Как и всегда, постучать МакГонагалл не успела. Стоило только подойти к двери, как тут же раздалось приглушённое «О, входи, Минерва». В кабинете у Альбуса, как и всегда, находилась куча посвистывающих на все лады приспособлений (она давно начала подозревать, что большинство из них абсолютно бесполезно, но любые комментарии на этот счёт были полностью проигнорированы).

— Лимонную дольку? — спросил директор, после чего закинул одну себе в рот.

— Благодарю, но нет.

— Итак, вижу, встречи с магглорождёнными детьми отняли больше времени, чем обычно.

— Да, Альбус. Одна девочка, оказалось, отдыхала в Италии. Мне пришлось зарегистрировать международный портключ и поменять дату вылета для маггловских самолётов, чтобы всё уладить. Магглы стали так много путешествовать. Начинаю думать, что нам пора бы немного изменить наши ознакомительные процедуры.

— Хмм, думаю, это не помешает обсудить в следующем году. Ещё проблемы?

— Не больше, чем обычно, хотя мне нужно поговорить с Септимой об этой же девочке.

— Септимой? — поднял брови Альбус. — О первокурснице? Для чего понадобилось её вмешательство?

Минерва позволила себе слегка улыбнуться:

— Потому что если мисс Грейнджер настолько хороша, как я думаю, Септима захочет быть её наставницей ещё до того, как девочка окончит Хогвартс.

— Интересно, — пробормотал Альбус, поглаживая бороду. — Сложно найти талантливых нумерологов.

— Согласна. Здесь всё спокойно, Альбус?

— Только небольшие трудности с оповещением Гарри Поттера. — И тут одно из устройств на стене прозвенело шесть раз. Альбус поднялся и посмотрел в него. — Ох, оказывается, все шесть писем, которые я этим утром направил Гарри Поттеру, только что пропали без вести.

— Шесть!

— Да, и это продолжается уже третий день. Придётся организовать назавтра ещё одну доставку.

— Альбус, если шесть писем не смогли дойти до мальчика сегодня, я не понимаю, что сможет изменить отправка ещё одной партии. Если тебе интересно моё мнение, я думаю, его ужасные родственники просто не отдают ему почту.

— Ну-ну, Минерва, я же специально оставлял им инструкции…

— Да они их, скорее всего, на помойку выкинули, — отрезала МакГонагалл. — Я десять лет назад говорила тебе, как ужасны эти магглы. Возможно, мне стоит лично навестить мальчика.

— Нет, Минерва, ты на этой неделе и так набегалась с этими магглорождёнными… Давай так: если мистер Поттер не прочитает письмо до своего дня рождения, я отправлю к нему Хагрида, — сказал Дамблдор, и глаза его хитро блеснули (Минерва уже давно начала подозревать, что здесь замешано какое-то заклинание, но так и не смогла вычислить какое). — Я уверен, он будет счастлив снова увидеться с мальчиком.

Минерва представила себе примерную реакцию этих чопорных и типичных магглов на ввалившегося в их гостиную полувеликана и не смогла сдержать улыбку.

— Ну что ж, не исключаю, что Хагрид — это именно тот, кто нам нужен, — сказала она.

* * *

Последний месяц лета пролетел для Гермионы как ураган. Сначала была ознакомительная встреча на вокзале Кингс-Кросс, где она познакомилась с Салли-Энн Перкс, Софи Роупер, Джастином Финч-Флетчли, Терри Бутом, Кевином Энтвистлом и прибежавшим в последний момент Дином Томасом. Затем было посещение потрясающей Косой Аллеи, покупка мантий, школьных принадлежностей, палочки (мистер Олливандер уступил её просьбам и позволил попробовать пару заклинаний в его магазинчике) и, конечно же, учебников.

Все книги, без сомнений, были очень увлекательными. Удивительно, некоторые учебники охватывали материал сразу для нескольких годов обучения, что делало их ещё более полезными. Гермиона также купила все учебники по нумерологии вплоть до седьмого курса, и даже после прочтения первого была поражена, насколько нечто настолько эфемерное и неосязаемое, как магия, может быть с лёгкостью описано с помощью математики. Гермиона добралась и до книг по истории, пытаясь выучить о новом мире как можно больше. Её уважение к Альбусу Дамблдору подскочило на несколько пунктов, когда она узнала, что он в одиночку победил тёмного волшебника, работавшего с Гитлером во время Второй Мировой. И слегка заволновалась, прочитав в «Современной магической истории» про террориста, очень похожего на типичного суперзлодея из комиксов, который был побеждён мальчиком по имени Гарри Поттер всего лишь десять лет назад. Тогда в магической Британии шла гражданская война — против магглорождённых. Гермиона порадовалась, что сейчас всё это в прошлом.

Тем временем, профессор Вектор любезно согласилась посетить их дом через неделю после ознакомительной встречи. В назначенное время Эмма Грейнджер открыла входную дверь и увидела женщину средних лет с длинными чёрными волосами. Одета она была в струящуюся бордовую мантию и такого же цвета остроконечную шляпу, аналогично странным образом одевалось большинство людей в Косой Аллее.

— Должно быть, вы — профессор Вектор, — произнесла Эмма, осмотрев женщину сверху донизу.

— А вы, должно быть, миссис Грейнджер, — надменно произнесла Вектор, слегка задрав нос. — Приятно с вами познакомиться. Я здесь, чтобы пообщаться с вашей дочерью.

Эмма была несколько недовольна высокомерным поведением женщины, но не подала виду, пригласила её в дом и отправилась сделать всем чай.

— Мистер Грейнджер? — Вектор пожала руку Дэну.

— Рад знакомству.

— А вы, должно быть, Гермиона.

— Приятно с вами познакомиться, профессор Вектор. Спасибо, что пришли, — вежливо ответила девочка.

Вектор неловко пожала протянутую руку. По виду ребёнка и не догадешься… крупные передние зубы и сплошные кудряшки, но ведь внешность — не показатель. Да, довольно вежливая и в меру взволнованная, но, если честно, Вектор не ожидала от неё многого. Она просто оказывала услугу Минерве. Несмотря на рассказы коллеги, сложно было поверить, что одиннадцатилетняя девочка может быть настолько готова к изучению нумерологии.

Они проследовали в гостиную, где семья уселась на диван, а Вектор осторожно опустилась в кресло, с интересом рассматривая электрическое освещение и выключенный телевизор. В отличие от большинства бывших однокурсников-слизеринцев, она не имела ничего против магглов и давно заметила, что большинство магглорождённых показывали лучшие результаты, нежели их сверстники, когда дело касалось вычислений (это многое говорило о маггловских начальных школах). Однако Вектор казалось, что она никогда не избавится от культурного шока при посещении их мира.

— Благодарю за чай, — сказала она Эмме. — Итак, мисс Грейнджер, меня зовут Септима Вектор, я преподаю нумерологию в Хогвартсе. Профессор МакГонагалл сообщила мне, что вы заинтересованы в зачислении в мой класс на вашем первом году обучения.

— Да, мэм, — Гермиона явно заволновалась, поймав строгий взгляд Вектор, но голос её, в итоге, звучал спокойно. — Ваш предмет ужасно интересный — и полезный, ведь впоследствии, согласно книге «Нумерология и грамматика», на нём можно будет научиться создавать свои заклинания. И я, конечно же, очень сильно не хочу целых два года провести без занятий математикой. Нужно постоянно освежать её в памяти.

Да, у девочки определённо есть способности, отметила Вектор, учитывая, что та уже начала изучать «Нумерологию и грамматику».

— Вам стоит знать, что я никогда прежде не рассматривала раннее зачисление в мой класс, — сказала она. — Нумерология — очень сложный предмет, я даже считаю, самый сложный из всех, которые преподают в Хогвартсе, и от своих учеников я ожидаю полной самоотдачи независимо от их возраста. — Гермиона слегка нахмурилась. — Однако профессор МакГонагалл проинформировала меня, что ваши математические знания превосходят все, которые она когда-либо замечала у первокурсников, и настояла, чтобы я взглянула сама. Поэтому, если вы покажете мне, что вы уже знаете, я смогу оценить уровень вашей подготовки.

— Конечно же, мэм. У меня тут есть учебник по математическому анализу. — Гермиона подскочила и вытащила пухлую книгу из одной из стопок на столике. Она не увидела, как профессор Вектор вздрогнула, услышав фразу «математический анализ». Гермиона открыла нужный раздел и сказала: — На этой неделе я начала изучать дифференцирование сложных функций. В целом, это очень легко решается с помощью цепного правила. Нужно просто принять функцию-аргумент как переменную, взять производную от внешней функции и помножить её на производную аргумента. Конечно же, с менее простыми функциями это будет несколько затруднительно…

— Мисс Грейнджер, — Вектор, наконец, удалось вклиниться в речь восторженного ребёнка, — можно мне посмотреть эту книгу?

— Конечно, мэм, — Гермиона передала учебник, и Вектор взглянула на открытую страницу. Описание цепного правила было, конечно же, верным, и, просмотрев предыдущие страницы, она поразилась подробности изложения информации по матанализу. Книги по Нумерологии уровня ЖАБА были тоньше этой, и только половина содержимого касалось непосредственных вычислений. И, судя по поведению девочки, она действительно понимала материал, просто поразительно. Вектор захотелось своими глазами увидеть это.

— Мисс Грейнджер, если я дам вам уравнение, основанное на этом материале, вы сможете его решить?

— Да, мэм, — уверенно кивнула Гермиона.

— Очень хорошо, у вас есть пергамент?

— Нет, — Эмма закатила глаза. Она уже успела заметить, что магический мир, казалось, застрял в девятнадцатом веке, — но у нас есть ручка и бумага.

— Точно, — Вектор взяла незнакомое маггловское приспособление для письма. Держать ручку — явно то же самое, что держать перо, но всё равно было немного неловко. Она написала мисс Грейнджер уравнение для дифференцирования. Для подстраховки она написала весьма заковыристое выражение, с решением которого даже у семикурсника могли бы возникнуть проблемы, ведь нужно было дважды применить цепное правило и, к тому же, в рациональной функции. Способный ученик приложит все усилия и наверняка получит в целом верный ответ. А неспособный будет вынужден тут же сдаться. — Да. Очень хорошо, — сказала Вектор, передавая бумагу. — Может, нечто такое?

Гермиона побледнела, увидев сложную формулу, но смогла сосредоточиться и приступила к работе, склонившись над чайным столиком. Даже глядя на её работу вверх ногами, Вектор с удивлением осознала, что девочка довольно серьёзна. Она явно пользовалась методами алгебры и, судя по всему, настоящего математического анализа. Прошло десять минут, и Гермиона взволнованно протянула ей листок — за это время она не только успела решить задачу, но ещё и дважды проверила ход решения.

Вектор просмотрела решение. Аккуратно ровным почерком Гермиона очень подробно расписала ход своих мыслей. С возрастающим восхищением профессор тщательно изучила каждый шаг и не обнаружила ошибок. Закончив проверку, Вектор почувствовала легкое головокружение, её надменный, скептический настрой рухнул, и пришлось признать, что девочка дала верный ответ.

— Мисс Грейнджер, — выдавила она, — вы понимаете, что большинство моих семикурсников не смогло бы решить это уравнение правильно за такой короткий срок?

— Это наша Гермиона, — в то время как замешкавшаяся Гермиона неловко улыбнулась, в разговор вклинился отец девочки. — Она уже несколько лет изучает математику подобного уровня.

— Не удивлюсь, — ответила Вектор уже без превосходства в голосе. — Это, без сомнения, самые выдающиеся способности к математике, которые я когда-либо видела у первокурсника. — Улыбка Гермионы стала шире. — Конечно же, нумерология — это не не один только математический анализ. Например, мисс Грейнджер, вы уже изучали умножение матриц?

— Да, мэм, на уроках алгебры старшей школы.

— Понятно, — Вектор плохо знала, какой уровень алгебры преподавался в старшей школе, но она взяла другой листок бумаги и написала две матрицы три на три. — Тогда сможете перемножить две этих матрицы?

— Да, мэм, — Гермиона взяла листок и приступила к расчётам.

Вектор и подумать не могла, что сможет ещё сильнее заинтересоваться этим ребёнком после того, что та продемонстрировала ранее, но ошиблась. Она прекрасно знала, что в задаче необходимо было провести сорок пять арифметических операций, и прямо на её глазах Гермиона решила всё это в уме за сорок пять секунд. Да простая проверка решения отняла у Вектор больше времени!

— Понятия не имею, как вам удалось так быстро справиться, мисс Грейнджер, но ответ верный… Что ж, тогда осмелюсь предположить, что геометрию и тригонометрию вы тоже изучали?

— Да, мэм.

— Отлично, — Вектор нарисовала сложную геометрическую фигуру, в которой нужно было вычислить длины некоторых сторон и градус углов. Для решения необходимо было использовать как тригонометрию, так и геометрию окружности, но Гермиона и тут преуспела, дав максимально правильные при вычислении квадратного корня ответы.

— Что ж, мисс Грейнджер, думаю, в ваших математических способностях у меня не осталось сомнений, — Вектор уже приняла решение, но для начала хотела убедиться ещё кое в чём. — Однако, если хотите попасть в мой класс, вам также нужно иметь хоть какие-то представления о теории магии. Итак, расскажите, почему движение палочкой настолько важно в заклинаниях?

Очень простой вопрос из «Магической теории», которую Гермиона, конечно же, уже прочитала и повторила практически дословно:

— Движение палочкой помогает собрать и направить окружающую нас магическую энергию на воплощение намерения заклинателя. Благодаря такому управлению энергией гораздо легче сотворить заклинание, особенно для начинающих магов.

— Мм-хм, очень хорошо… Тогда что-нибудь посложнее. Расскажите об основных магических свойствах числа семь. — Этот вопрос как раз был освещён в первой главе «Нумерологии и грамматики».

— Ну, семь — самое магически сильное число. В большинстве заклинаний нумерологический аналог семёрки встречается чаще других чисел, и в состав магических барьеров нередко входит семикратная симметрия, ведь резонирующая энергия позволяет магическим эффектам быть более мощными и стабильными. В классической нумерологии, сортируя объекты в группы по семь, можно…

— Достаточно, мисс Грейнджер, спасибо. Я поняла, что вы очень тщательно читаете учебники. Главное — суметь воспользоваться своими знаниями. Например, какая геометрическая фигура описывает магическое поле заклинания Люмос? — Один из вопросов для индивидуального изучения к главе три.

— Сфера, мэм.

— И почему же?

— Заклинание Люмос создаёт свет, удерживая бесконтрольную магическую энергию, из-за которой вокруг кончика палочки возникают мельчайшие вспышки. Наиболее оптимальная форма для удержанной энергии — сфера.

Да, именно такое интуитивное понимание магии пыталась выявить Вектор. Забавно, а ведь она с самого начала в глубине души надеялась обнаружить это в Гермионе. Перед ней сидел ребёнок с самым выдающимся умом, который ей когда-либо доводилось видеть, и Септиме действительно захотелось узнать, на что же будет способна эта девочка. Она задала ещё пару вопросов подобного плана и решила проверить, насколько далеко Гермионе удалось продвинуться.

— Хорошо, последний вопрос, — сказала Вектор. — В чём нумерологическое отличие между порчей и проклятием?

— Я… я не знаю, мэм, — Гермиона побледнела и потупилась. — Я думала, что порча — это просто неприятные заклинания, а проклятия — те, которые наносят серьёзный вред…

— Ничего страшного, мисс Грейнджер, вообще-то, это вопрос из программы пятого курса. Определения, которые преподаются в рамках курса «Защита от тёмных искусств», в целом верны. Однако правильный ответ таков: порча описывается при помощи алгебраических уравнений, в то время как проклятия, будучи более сильными заклинаниями, описываются при помощи трансцендентных уравнений.

У Гермионы, с её аналитическим складом ума, начала кружиться голова от возможных перспектив, но она сумела отложить эту тему на будущее. Профессор улыбнулась и снова заговорила.

— Должна признать, мисс Грейнджер, за двадцать лет моей преподавательской деятельности, я ещё не встречала ребёнка с такой выдающейся предрасположенностью к нумерологии в вашем возрасте. Я передам профессору МакГонагалл, чтобы она добавила нумерологию третьего курса в ваше расписание, когда вы прибудете в Хогвартс.

— Да! — Гермиона подскочила и едва не споткнулась, с трудом сдержав желание обнять профессора. Вместо этого, она взяла себя в руки и энергично пожала руку волшебницы. — Спасибо! Большое спасибо, профессор Вектор. Я вас не разочарую.

— Ну-ну, мисс Грейнджер, я уверена, что не разочаруете, — Вектор посмотрела на родителей девочки. Её отец прямо-таки светился от гордости, а вот мать выглядела весьма самодовольной. Вектор признала, что, возможно, заслужила это. Она бегло описала, что включает в себя весь пятилетний курс нумерологии, и ответила на несколько вопросов о Хогвартсе и магическом мире в целом. Эмма тут же спросила о карьерных перспективах. Естественно, перед талантливым нумерологом открывались многие двери.

И, частично из вежливости, частично из внезапно проснувшегося любопытства, Вектор задала несколько вопросов о маггловском мире, в частности, об области применения высшей математики. Пусть она смогла понять лишь половину ответов, эта половина была впечатляющей. Маггловская наука была потрясающей, например, миссия по отправке людей на Луну, о чём всегда грезила профессор Синистра. Такими же впечатляющими были познания Гермионы об этих свершениях, пусть они и заметно уступали по качеству её математическим знаниям.

Наконец, собравшись уходить, Вектор покачала головой и подумала: «Когда эта девочка окончит школу, она с лёгкостью сможет занять моё место».

Прим. перев.: в данной главе есть цитаты из книги "Гарри Поттер и философский камень" в переводе от росмэна. Если кто интересуется выходом следующих глав, см. раздел "творческие планы" в моём профиле.

Все проблемы, связанные с поступлением в Хогвартс, наконец, разрешились, и Гермиона начала с нетерпением дожидаться первого сентября. А вот её родители испытывали гораздо меньше энтузиазма по поводу интерната, в который вот-вот поедет их дочь (не говоря уже о том, что вся эта магия у них в голове не укладывалась), но были искренне за неё рады. Когда Гермиона заикнулась про дифференциальные уравнения, родителям удалось убедить её, что до Рождества одной книги по матанализу ей будет более чем достаточно. И заставили пообещать, что она постарается с кем-нибудь подружиться. Гермиона и оглянуться не успела, как уже прощалась с ними возле Хогвартс-экспресса.

— Повеселись там, хорошо? — сказала ей мама, пока отец заносил тяжёлый чемодан в поезд. — И не забывай писать.

— Хорошо, мама, — сказала Гермиона и забралась на подножку вагона. — Я люблю вас.

Она помахала родителям и двинулась по коридору поезда, заглядывая в разные купе. Старшие ребята, казалось, смотрели на неё немного свысока, но в этом не было ничего необычного — когда она только-только перевелась в среднюю школу, её встречали точно также.

Пустое купе удалось найти довольно быстро. Гермиона сразу переоделась в школьную форму, чтобы не заморачиваться с этим потом, и поудобнее устроилась на сиденье с «Историей Хогвартса», единственной книгой, которую не успела полностью осилить. Она с удовольствием прочитала все учебники и даже выучила произношение всех заклинаний из списков, данных в конце каждой книги. В прошлом году ей довелось познакомиться с девочкой с фотографической памятью, которая одно время пыталась убедить её в необходимости заучивания прочитанного наизусть, но память Гермионы, пусть и весьма хорошая, была не настолько хороша. Да, она читала много дополнительной литературы, но просто не видела смысла в зазубривании целых книг. Смысл тратить на это и без того драгоценное время?

В купе вошли две первокурсницы, судя по всему, близкие подруги, и представились как Сьюзен и Ханна. Они обе оказались чистокровными ведьмами, но вели себя довольно мило. Девочки немного поговорили про факультеты. Большинство членов семьи Сьюзен и Ханны учились на Пуффендуе, а вот Гермиона так и не смогла выбрать между Гриффиндором и Когтевраном. Потом они немного поболтали про различия между миром магов и миром магглов, но Гермиона не смогла отделаться от чувства, будто говорила на иностранном, пытаясь объяснить им электричество. Она уже была готова сдаться и вернуться к чтению, когда пухленький первокурсник со слезами на глазах заглянул в купе.

— Вы не видели жабу? — он шмыгнул носом. — Тревор, я никак не могу его найти.

Сьюзен и Ханна просто покачали головами, но Гермиона поднялась и ответила:

— Нет, здесь никаких жаб не было. Где ты последний раз его видел?

— В конце поезда, — пояснил мальчик.

— Что ж, давай тогда отсюда и начнём. Я помогу. Он же у тебя явно не особо шустрый?

— Не знаю… Тревор всегда был довольно медлительным, но всё равно умудрялся теряться, — казалось, он едва снова не всхлипнул.

В первых двух купе жабу обнаружить не удалось. Было бы проще воспользоваться каким-нибудь заклинанием поиска, но в учебниках для первого курса не было ничего подобного.

— Меня, кстати, зовут Гермиона Грейнджер, — сказала она, вспомнив про обещание завести друзей. — А тебя?

— Невилл, — ответил мальчик, и добавил после паузы: — Невилл Лонгботтом.

— Приятно познакомиться.

В следующем купе они встретили двух первокурсников, у более высокого были рыжие волосы, а у другого, поменьше — чёрные. Ему бы не помешало расчесаться, подумалось Гермионе.

— Никто не видел жабу? Невилл её потерял, — спросила она, но прослушала ответ рыжего мальчишки, увидев в его руке палочку. Очень уж хотелось ещё раз взглянуть на настоящее волшебство.

— О, ты собираешься колдовать? Давай, мы тоже посмотрим. — Гермиона уселась на свободное сиденье, а рыжий, казалось, занервничал.

— Э-э-э, ну ладно.

Он прокашлялся и снова поднял палочку:

— Жирная глупая крыса, перекрасься ты в жёлтый цвет и стань такой же, как масло, как яркий солнечный свет.

Он помахал палочкой, но ничего не произошло. Крыса по-прежнему оставалась серой и всё также безмятежно спала.

— Ты уверен, что это правильное заклинание? — поинтересовалась Гермиона. Что-то оно не действует, ты не заметил? Я тут взяла из книг пару простых заклинаний, чтобы немного попрактиковаться, — и всё получилось. А ещё, в «Нумерологии и грамматике» сказано, что большинство заклинаний даже не на английском, потому что последовательность гласных должна соответствовать движению палочкой. А английский менее певучий, нежели некоторые европейские языки.

— Ещё раз, что там про гласные? — спросил рыжий, но Гермиону уже понесло.

— В моей семье нет волшебников, я была невероятно удивлена, когда получила письмо из Хогвартса. И ещё сильнее обрадовалась, когда профессор Вектор разрешила мне посещать нумерологию, чтобы не забрасывать математику. Я, конечно, все остальные учебники тоже прочитала — надеюсь, этого будет достаточно. Да, кстати, меня зовут Гермиона Грейнджер, а вас?

— Я — Рон Уизли, пробормотал рыжий.

— Гарри Поттер, — сказал второй мальчик.

У Гермионы едва глаза на лоб не полезли. Конечно же, она прикинула даты и вычислила, что Гарри Поттер тоже поступит в Хогвартс в этом году, но совсем не ожидала увидеть худощавого паренька в мешковатой одежде. Во всех книгах его описывали как великого и могучего героя.

— Ты действительно Гарри Поттер? — спросила Гермиона. — Можешь не сомневаться, я всё о тебе знаю. Я купила несколько книг, которых не было в списке, просто для дополнительного чтения, и твоё имя упоминается в «Современной истории магии», и в «Развитии и упадке Тёмных искусств», и в «Величайших событиях волшебного мира в двадцатом веке». — И всё же, интересно, откуда они добыли столько информации о мальчике, если сами же утверждали, что он воспитывался магглами и никто ничего не знал о его местонахождении в течение последних десяти лет?

— Разве? — только и вымолвил Гарри, которого услышанное, видимо, основательно ошарашило.

— Господи, неужели ты не знал? Если бы я была на твоём месте, я бы прочитала о себе всё, что только можно найти в книгах, — сказала Гермиона. Гарри же просто пожал плечами.

— А ты правда будешь изучать нумерологию? — вставил слово молчавший до этого Невилл. — Её же только на третьем курсе начинают проходить.

— О да, профессор Вектор лично проверила мои знания и разрешила посещать её занятия вместе с третьекурсниками.

— Мерлинова борода, — вмешался Рон. — Зачем тебе дополнительные уроки?

Гермиона тут же отнесла Рона Уизли к категории лентяев и бездельников.

— Потому что это невероятно интересно. Я дополнительно занималась математикой на протяжении всей начальной школы, а нумерология очень сильно опирается на математику. А ещё, на пятом курсе можно будет перейти к созданию собственных заклинаний. Что ж, нам лучше пойти попытаться найти жабу Невилла до прибытия в Хогвартс. Полагаю, мы уже скоро приедем. — И они вышли из купе.

— Невилл, ты знаешь, на какой факультет попадёшь? — спросила Гермиона.

— Наверное, на Пуффендуй, — грустно ответил он, — но бабушка хочет, чтобы я учился на Гриффиндоре, как и отец.

Проверив ещё пару-тройку купе, они, наконец, умудрились найти жабу, Невилл пожал Гермионе руку и пылко поблагодарил. Разрешив эту проблему, Гермиона задумалась: а сколько ещё ехать до школы? Ведь за окном уже начало темнеть. Она пошла в начало поезда, миновав вагон, в котором находились старосты, не занимавшиеся патрулированием (Гермиона постаралась на всякий случай как можно лучше запомнить их лица), и достигла кабины машиниста.

— Извините, сэр, — поинтересовалась она. — Подскажите, пожалуйста, а когда мы прибудем?

— Хах, да мы уже почти на месте, малышка, — ответил он. — Ещё минут двадцать, и мы уже на станции Хогсмида.

— Спасибо. — Гермиона поторопилась в своё купе, чтобы забрать багаж, но по пути услышала какую-то суматоху. В дальнем купе раздавались крики. Подойдя поближе, она узнала купе Гарри Поттера, а в противоположном конце вагона показался староста. Тут дверь в купе внезапно распахнулась, из неё вылетели смазливый блондин и два более крупных и крепких мальчишки и на приличной скорости промчались мимо неё по коридору. И сразу же за ними побежал и староста, что-то крича вдогонку, и случайно толкнул Гермиону. «Детский сад какой-то», — подумалось ей.

Гермиона поспешила зайти в купе, чтобы избежать творящегося в коридоре хаоса, но внутри наткнулась на то же самое. Повсюду были раскиданы многочисленные сладости, а Рон Уизли держал за хвост свою крысу.

— Да что у вас здесь произошло? — удивилась она. — И зачем ты издеваешься над своей бедной крысой?

— Да он ничего не чувствует. Эти придурки его вырубили, — ответил Рон, внимательно осматривая крысу. — Нет, погоди, поверить не могу! Он снова уснул! — И положил крысу обратно на сиденье. — Ты что, уже встречался с Малфоем? — спросил он у Гарри.

— Малфой? — спросила Гермиона. — Это один из мальчишек, которые…

— Да, это тот блондинистый придурок, — поморщившись, ответил Гарри. — Я столкнулся с ним, когда покупал школьную форму в Косой Аллее. Он расхваливал Слизерин и мечтал поступить именно туда, а ещё смеялся над пуффендуйцами, Хагридом и магглорождёнными волшебниками.

Гермиона сделала мысленную пометку держаться подальше от этого Малфоя.

— У этой семейки та ещё слава, — мрачно произнёс Рон. — Они первыми переметнулись обратно на нашу сторону, когда Вы-Знаете-Кто исчез. Говорят, мол, были под империусом — заклятие подчинения — но многие им не верят. Отец утверждает, что они ещё до противостояния были тёмными.

— А кто вообще этот Вы-Знаете-Кто? — спросила Гермиона. — Ни в одной из книг, которые я читала, не написано его настоящее имя.

— Хагрид сказал мне, — ответил Гарри, взглянув на Рона, который явно напрягся. — Его зовут Волдеморт, и все, судя по всему, боятся произносить его имя.

— Но почему? Это же просто какая-то тарабарщина на корявом французском.

— Это… хах… — удивился Рон. — Никогда не замечал… Но всё равно нельзя его произносить. Ты магглорождённая — без обид, но ты просто не слышала истории о нём.

— Я читала в книгах, — возразила Гермиона.

И тут раздался голос машиниста, сообщавший, что поезд прибывает на станцию через пять минут, и что багаж стоит оставить в своих купе, его доставят отдельно.

— Извини, не могла бы ты выйти и дать нам переодеться? — просил Рон.

— Конечно. О, и знаешь, что у тебя на носу грязь? — Она хотела просто помочь, но Рон в ответ только скривился.

Раз за багажом не нужно было возвращаться в купе, Гермиона решила подойти к дверям вагона. И хорошо, что она это сделала, потому что в коридоре тут же началась толчея. Поезд замедлился, остановился, и все сошли на маленькую слабоосвещённую станцию.

Вдалеке над платформой парил одинокий фонарь, и создавалось впечатление, будто кто-то держит его над их головами. Но тут фонарь приблизился, таинственным образом поднялся ещё выше, и Гермиона увидела самого высокого человека из всех, которых когда-либо встречала.

Он был примерно одиннадцать — двенадцать футов высотой, прикинула она. И наверняка не совсем человек. Хотя и не великан. Гермиона читала о них, они были ещё выше — может, он полукровка, если такое вообще возможно. Мужчина носил всклокоченную бороду и такие волосы, явно никогда не знавшие расчёски.

— Первокурсники! — пробасил он. — Первокурсники, все сюда! Эй, Гарри, у тебя всё в порядке? — Это, наверное, и есть Хагрид, о котором упоминал Поттер. — Так, все собрались? Тогда за мной! И под ноги смотрите! Первокурсники, все за мной!

Хагрид повёл их по пологой и узкой тропинке, которая, судя по всему, шла через лес. Гермиона подумала, что не помешали бы какие-нибудь перила или лестница, или хоть что-нибудь, помогающее ориентироваться в этой кромешной темноте. Со своего места она вообще ничего не могла рассмотреть, а затем тропинка вынырнула к берегу озера, вода в котором под звёздным небом казалась чернее чёрного. А за озером на вершине огромной скалы, сверкая многочисленными огнями, возвышался сам Хогвартс.

Гермиона, которую невероятно поразило великолепие замка, не смогла сдержать восхищённого возгласа. По пути она успела прочитать о школе всё, но реальность заметно отличалась от её представлений. Куча бойниц и башенок, а ещё он был просто огромным: семь этажей в самом замке, а ещё высоченные башни, более двухсот футов в высоту, таких высоких нет ни у одного из маггловских замков, о которых ей когда-либо доводилось читать.

Гермиона толком не обратила внимания, что оказалась в маленькой лодочке вместе с Невиллом, Роном и Гарри, а просто восхищалась приближающейся громадой замка, который становился всё выше и выше. Озеро было спокойным и неподвижным словно стекло. И многочисленные лодки никак не нарушали эту идиллию. Наверное, это тоже своего рода магия, поняла Гермиона, и сразу же начала представлять себе различные способы использования магии для подчёркивания природной красоты на подобном уровне.

— Тревор? Тревор! Ну а теперь-то он куда подевался? — воскликнул Невилл, осматривая лодку в поисках своей жабы.

— Пригнитесь! — крикнул Хагрид. Достигнув входа в пещеру, все наклонили головы, проплыли под зарослями плюща и оказались в длинном тёмном туннеле, но Гермионе показалось, что она увидела свет, исходящий от самих стен. Когда глаза привыкли к темноте, она сумела разглядеть небольшие вкрапления в каменной породе. Кристаллы! Они находились в кристалльной пещере, от вида которой у всех бы повторно захватило дух, будь она должным образом освещена, но волшебники, судя по всему, не обратили на это внимания. Они проплыли довольно далеко и наверняка были уже под замком, когда достигли небольшой подземной пристани.

Парочка факелов освещала помещение, но этого света едва хватало, чтобы рассмотреть удивительные вкрапления кварца в окружающих стенах. Гермиона посчитала, что подобное скудное освещение придавало минералам особый, естественный шарм. А ещё она увидела огромную лестницу, ведущую с пристани куда-то наверх, в очередную темноту.

Все первокурсники вылезли из лодок на берег, усыпанный галькой, булыжниками, а также мелкими камешками кварца. Гермиона подняла парочку и положила в карман, чтобы полюбоваться позднее. У неё было странное предчувствие на их счёт. Хагрид, как она заметила краем глаза, нашёл жабу Невилла, причём, в соседней лодке. Великан уже было собирался отвести их наверх, когда Гермиона подошла и указала на тёмный туннель, видневшийся сбоку:

— Мистер Хагрид, подскажите, пожалуйста, а куда он ведёт?

— Туннель-то? Эт, к камням в основании замка, куды ж ещё? — ответил он так, будто пояснял прописную истину. Гермиона мысленно добавила эту информацию к списку вещей, о которых она хотела почитать в библиотеке.

Гермиона прикинула, что длина лестницы — примерно двести футов, учитывая примерную высоту скалы, на которой стоял замок. Кварцевые стены по мере подъёма постепенно становились гранитными. Хагрид перешагивал через три ступеньки за раз, даже, казалось, не замечая их, но следовавшая за ним кучка одиннадцатилетних детей быстро начала уставать. К счастью, небольшая площадка примерно на середине пути, где лестница разделялась на две, была достаточно большой, чтобы все смогли на ней поместиться и немного передохнуть. Гермиона была очень счастлива, что ей не пришлось тащить за собой ещё и собственный чемодан, который был весьма тяжёлым со всеми этими шерстяными мантиями.

Лестница вывела их в небольшой внутренний дворик, расположенный прямо над ущельем. Если чувство направления Гермиону не подвело, туннель, ведущий к камням в основании замка, должен был закончиться под самой большой башней. Все ученики выбрались с лестницы и направились к огромным дубовым входным дверям Хогвартса. Даже Хагрид на их фоне выглядел маленьким, но он всё равно наделал изрядно шуму, подняв кулак размером, наверное, с шар для боулинга, и постучав в дверь три раза.

Двери тут же распахнулись, и навстречу детям вышла… профессор МакГонагалл. Гермиона вздохнула от облегчения, увидев перед собой знакомую женщину, одетую в изящную тёмно-зелёную мантию. Первокурсники дружно последовали за МакГонагалл внутрь, их шаги эхом раздавались в огромном и пустом вестибюле. Внутреннее убранство этого места было великолепным. Возвышавшаяся справа мраморная лестница, наверное, была самой широкой из всех, которые Гермионе доводилось видеть после Испанской лестницы в Риме. Где-то впереди слышался невнятный гул тысяч голосов, но МакГонагалл сначала завела их в небольшой закуток рядом с дверьми, чтобы рассказать про распределение, факультеты и кубок школы. Многие, чьи родители посещали Хогвартс или кто читал брошюру, обо всём этом наверняка и так уже знали, но лишнее напоминание не помешает.

— А как будет проходить этот отбор? — спросил Гарри у Рона.

— Наверное, нам придётся пройти через какие-то испытания. Фред сказал, что это очень больно, но я думаю, что он, как всегда, шутил.

«Испытание?» — подумала Гермиона. Маловероятно, учитывая, что все они практически ничего не знали о магии. Да и не похоже, чтобы по факультетам распределяли согласно результатам тестирования. И уж точно никто не будет вредить ученикам, чтобы распределить их… Верно же? Всеобщее волнение моментально передалось и Гермионе. Вполне возможно, что это такая своеобразная традиция — не рассказывать первокурсникам, как происходит распределение. Традиция, которая с каждой секундой ей нравилась всё меньше и меньше. Чтобы успокоиться, Гермиона начала шёпотом перечислять заклинания для первого курса, но из-за этого окружающие занервничали ещё сильнее.

А затем Гермиона вскрикнула.

И сразу же смутилась — она же читала про школьных привидений, но всё равно не смогла сдержаться, увидев бледных прозрачных духов, вылетающих из стены и направляющихся к большим дверям. Мёртвые люди! К такому непросто привыкнуть. По крайней мере, вскрикнула не она одна. Вон, Гарри едва ли не на фут подпрыгнул.

С другой стороны, это же бесценный кладезь информации! Некоторые призраки жили сотни лет назад. Призраки или говорящие портреты, о которые также упоминались в книге, могли бы поведать гораздо больше такого, чего никогда не найдёшь в библиотеке.

Вскоре вернулась МакГонагалл, вывела их из закутка и провела через створчатые двери в Большой зал. Гермиона сильнее всего ждала именно этого момента, и не разочаровалась. Перед ней предстало самое волшебное место из всех, которые она видела, и волнение из-за предстоящего распределения тут же испарилось, стоило только окунуться во всё это великолепие. Невероятно роскошные длинные деревянные столы с золотыми (или, по крайней мере, позолоченными) тарелками и кубками. Во главе зала за отдельным длинным столом восседали профессора, а в центре стола на золотом троне восседал сам Альбус Дамблдор. В воздухе повсюду парили горящие свечи — навскидку более девяти тысяч, — придававшие Большому залу домашний уют. И огоньки свечей мигали каждый раз, когда то или иное привидение пролетало сквозь них.

С иссиня-чёрного потолка, несмотря на свет, подмигивали яркие бусинки звёзд. Потолок был настолько хорошо зачарован, что создавалось впечатление, будто у Большого зала на самом деле не было крыши. Идеальное место для уроков астрономии: вдали от мегаполисов, городов, да и от электрического освещения в целом.

Стоящая рядом девочка пихнула её в бок, и Гермиона снова посмотрела вперёд и увидела, как профессор МакГонагалл ставит деревянный табурет и водружает на него старую и потрёпанную волшебную шляпу. Воцарилась полнейшая тишина, и Гермиона едва успела подумать, какое отношение может иметь Шляпа к распределению, как вдруг та вдруг раскрыла рот и запела.

Музыкальные способности у распределяющей Шляпы Хогвартса оставляли желать лучшего. Гермиона даже поморщилась от рифмования «ничего» с «суждено». Однако когда песня закончилась, все заплодировали. Гермиона тоже похлопала из вежливости.

А затем МакГонагалл развернула свиток. Ханна и Сьюзен пошли первыми, друг за другом. Естественно, Шляпа оба раза выкрикнула:

— ПУФФЕНДУЙ!

Гермиона не могла не восхититься гениальной простотой процесса распределения, пусть её и нервировала идея о том, что Шляпа может читать мысли. Нет, правда, фраза «нет ничего такого, чего бы ни смогла разглядеть распределяющая Шляпа» прозвучала немного жутковато.

Симус Финниган целую минуту просидел под Шляпой, после чего был распределён на Гриффиндор, и Гермиона снова разволновалась. А что если её не получится распределить? А что если она попадёт на Слизерин, куда поступали, судя по всему, все подозрительные личности? За всеми этими переживаниями она даже не обратила внимания, что Энтони Голдстейн отправился в Когтевран, а Грегори Гойл — в Слизерин.

— Грейнджер, Гермиона, — позвала МакГонагалл.

Гермиона чуть ли не вприпрыжку подбежала к табурету, потому что из-за взвинченного состояния была готова развернуться на пятках и удрать подальше.

— КОГТ… — выкрикнула было Шляпа, стоило только Гермионе надеть её, но почему-то остановилась. — Нет, наверное, нет, — пробормотал голос Гермионе на ухо.

— Извините, уважаемая Шляпа, — прошептала она в ответ, или, возможно, просто подумала. — А что не так с Когтевраном?

— О, ты бы много добилась на Когтевране, сомнений нет, — к удивлению Гермионы, ответила Шляпа. — Я лет пятьдесят не испытывала удовольствия распределять такой блестящий интеллект. Преуспеть можно на любом факультете, но я стараюсь отправлять учеников туда, где они смогут проявить свои скрытые качества. А в тебе есть гораздо больше, чем просто умственные способности. Искра, которую нужно разжечь, а для этого тебе больше подойдёт… ГРИФФИНДОР!

Гермиона облегчённо улыбнулась — получилось попасть на один из желаемых факультетов — и в то же время задумалась над словами Шляпы. Ученики аплодировали, особенно за гриффиндорским столом, но, положив Шляпу обратно на табурет, она мельком увидела удивление на лице профессора МакГонагалл. Но она не знала, что точно такое же выражение лица было у профессора Вектор и профессора Флитвика, а вот Дамблдор выглядел задумчивым.

Гермиона шмыгнула за гриффиндорский стол и уселась рядом с самым высоким из рыжеволосых мальчишек, в котором она узнала старосту, преследовавшего Малфоя в поезде. Напротив сидели рыжеволосые близнецы, а чуть подальше парил призрак с ужасающей раной на шее.

— Поздравляю с поступлением на Гриффиндор, мисс Грейнджер, — прошептал староста и с важным видом пожал ей руку. — Меня зовут Перси Уизли. Я пятикурсник и староста факультета.

— Приятно познакомиться, Перси, — ответил Гермиона, пока очередной ученик шёл к табурету. — Я познакомилась с твоим братом, Роном, в поезде.

— Ах, да, малыш Ронникинс, — хмыкнул один из близнецов.

— Очень надеюсь, что он попадёт на Гриффиндор, — сказал второй.

— Представить не могу, что случится…

— … если он вдруг окажется на Слизерине.

— Зелёный ужасно сочетается с его волосами.

— Не говоря уже о том, что мама его прибьёт.

— Фред. Джордж. Довольно, — скривился Перси. Весь зал зааплодировал очередному распределившемуся ученику, и им пришлось замолчать.

— Ну, поздравляем с поступлением на Гриффиндор, — сказал Фред, если она правильно поняла Перси.

— Да, никогда не видел, чтобы Шляпа вот меняла своё решение, — добавил Джордж.

— Занятия ещё не начались, а она уже успела выделиться, братец.

— Определённо нашего поля ягода.

— Большая честь познакомиться с вами, мисс Грейнджер, — хором произнесли близнецы и слегка склонили головы.

— И мне, — смутилась Гермиона. Это двое что, на самом деле читают мысли друг друга?

И тут профессор МакГонагалл произнесла: «Поттер, Гарри».

Воцарившаяся на секунду тишина тут же была нарушена шёпотом кучи голосов, когда худощавый лохматый мальчик медленно подошёл к табурету, сел и надел Шляпу. Та начала как-то странно шевелиться и, если хорошенько присмотреться, можно было разглядеть, что Гарри шевелил губами. Наверняка тоже беседовал со Шляпой. Гермионе сразу же стала любопытно, что же он говорил.

— ГРИФФИНДОР! — полминуты спустя выкрикнула Шляпа.

Аплодисменты и овации были гораздо более продолжительными и долгими, нежели для любого другого ученика. Весь гриффиндорский стол подскочил на ноги, приветствуя мальчишку, который с явным облегчением на лице двигался к ним навстречу. Близнецы тут же начали приплясывать, напевая «С нами Поттер! С нами Поттер!», а Перси тут же схватил Гарри за руку и начал трясти её, после чего счастливый Поттер уселся рядом с Гермионой.

Нераспределёнными оставались лишь несколько учеников. Гермиона громко захлопала, когда Рон попал на Гриффиндор и уселся рядом с Гарри, получив поздравление от своих братьев. И вот, наконец, Блейз Забини отправился на Слизерин.

Альбус Дамблдор поднялся со своего места, широко улыбнулся и развёл руки в стороны. Его длинные волосы и борода сияли, словно были специально зачарованы светиться при свечах.

— Добро пожаловать! — громко сказал он. — Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде чем мы начнём наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Всё, всем спасибо!

Гермиона поражённо застыла. И это величайший из живущих волшебников? Великий волшебник, Верховный чародей и победитель Гриндевальда?

— Он… он немного ненормальный? — неуверенно спросил Гарри у Перси.

— Ненормальный? — рассеянно переспросил Перси. — Да он гений! Лучший волшебник в мире! Но, в общем, ты прав, он немного сумасшедший. Жареной картошки, Гарри?

Гермиона тут же перевела взгляд на стол, на котором как по волшебству появилось множество великолепных блюд: семь видов мяса, горы овощей, подливки, соусы и… перечно-мятные леденцы? Не самый лучший вариант, но, как бы то ни было, всё остальное выглядело очень аппетитно. И тут она сделала глоток из своего кубка.

— Угх, — поморщилась Гермиона. — Что это за ерунда?

— Тыквенный сок, — невинно сообщил Перси.

— Тыквенный сок?

— Привыкнешь.

Гермиона уже было собиралась возразить, когда увидела нечто более мерзкое: призрак на другом конце стола «почти» оторвал голову от своего тела. Она тут же поднесла салфетку ко рту и сделала глубокий вдох, чтобы не потерять содержимое желудка, а ведь ужин едва только начался. Гермионе доводилось видеть рисунки по анатомии в медицинских книгах родителей, но вживую на это смотреть вовсе не хотелось.

В отчаянном стремлении сменить тему на что-нибудь более… живое, она повернулась к Гарри. Мальчик, судя по всему, вообще не обратил внимания на представление призрака. На самом деле, он больше был занят ужином. Немного странно, учитывая, что он довольно маленький — не болезненный, насколько она могла судить, но определённо меньше своего возраста.

— А что тебе сказала Шляпа? — прошептала Гермиона.

— А? — нервно покосился на неё Гарри.

— Я видела, как ты шевелил губами. Просто хотела спросить, о чём вы разговаривали… Извини, ты можешь не отвечать, если не хочешь.

Гарри сглотнул и сделал глоток тыквенного сока, лишь едва поморщившись от странного вкуса напитка.

— Эм… Она… Она и с тобой разговаривала? — спросил он.

— Ага. Она сказала, что я бы хорошо училась на Когтевране, но это не то, что мне нужно.

Гарри удивился такому открытию и с опаской прошептал так, чтобы больше никто не услышал:

— Она… она сказала, что мне бы подошёл Слизерин, но я попросил её не распределять меня туда.

— А разве так можно? Ну… думаю, если ты не хотел туда поступать, этот факультет явно был не для тебя. — Гарри, казалось, устроил такой ответ, и он вернулся к своему стейку.

Когда все покончили с ужином, на столе появилось шикарнейшее разнообразие десертов. Наконец, вырвавшись из-под бдительного ока родителей, Гермиона позволила себе мороженное, яблочный пирог и шоколадный эклер.

— Итак, мисс Грейнджер, — сказал Перси немного покровительственно. — С нетерпением ждёшь занятий, верно?

— О да! Я бы очень хотела начать прямо сейчас. Профессор Вектор разрешила мне посещать нумерологию в этом году, но трансфигурация тоже кажется мне интересной.

— Нумерологию? — удивился Перси. — Никогда не слышал, чтобы предметы по выбору посещали так рано. Похоже, ты и правда талантлива, раз смогла уговорить профессора Вектор. Она очень строгая.

— О, так ты ходишь на нумерологию?

— Естественно. Это очень нужный предмет, если не жалеть на него усилий. Правда, начнёте вы с простого — с прогнозов и таблицы вероятностей, и всего прочего… Что случилось? — спросил он Гарри, у которого, видимо, случился острый приступ мигрени.

— Н-ничего, — ответил тот, хотя Гермионе показалось странным, что он тут же спросил о профессоре Снейпе, мастере зелий. На всякий случай, Гермиона сделала мысленную пометку.

Когда все насытились десертом, сладкое исчезло с тарелок, и профессор Дамблдор снова поднялся со своего места. Все затихли.

— Хм-м-м! — громко прокашлялся Дамблдор. — Теперь, когда все мы сыты, я хотел бы сказать еще несколько слов. Прежде чем начнется семестр, вы должны кое-что усвоить. Первокурсники должны запомнить, что всем ученикам запрещено заходить в лес, находящийся на территории школы. Некоторым старшекурсникам для их же блага тоже следует помнить об этом...

Сияющие глаза Дамблдора на мгновение остановились на рыжих головах близнецов Уизли.

Гермиона определённо решила быть бдительной рядом с этими двумя.

— По просьбе мистера Филча, нашего школьного смотрителя, напоминаю, что не следует творить чудеса на переменах.

«Спасибо за предупреждение», — подумала Гермиона.

— А теперь насчет тренировок по квиддичу — они начнутся через неделю. Все, кто хотел бы играть за сборные своих факультетов, должны обратиться к мадам Трюк. И наконец, я должен сообщить вам, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью.

«Что?» — поразилась Гермиона. Да кто так предупреждает? Разве тем самым он только что не пригласил туда кучу народу? И, для начала, с какого перепугу нечто, вызывающее «мучительную смерть», находится в школе?

— А теперь, прежде чем пойти спать, давайте споем школьный гимн! — прокричал Дамблдор. Он встряхнул своей палочкой, словно прогонял севшую на ее конец муху. Из палочки вырвалась длинная золотая лента, которая начала подниматься над столами, а потом рассыпалась на повисшие в воздухе слова.

— Каждый поет на свой любимый мотив, — сообщил Дамблдор. — Итак, начали!

После этого «выступления» стало понятно, откуда у распределяющей Шляпы взялись такие музыкальные способности. Гермиона немного увлекалась музыкой, и в Хогвартсе была парочка музыкальных клубов, которые ей хотелось бы посещать. Но сейчас их качество начало казаться сомнительным.

Наконец, они были свободны, и Перси повёл первокурсников в гриффиндорскую башню по самому короткому маршруту. К несчастью, этот «самый короткий маршрут» включал в себя любящие менять направление лестницы, исчезающую ступеньку, раздвижную панель, гобелены, а также школьного полтергейста.

Одно дело сообщить портрету Полной Дамы пароль, но из-за такого маршрута не мудрено потеряться в этом замке бесследно. Гермиона решила попросить у кого-нибудь карту школы, а если таковой не найдётся, в ближайшие выходные она пойдёт гулять по коридорам и рисовать свою.

* * *

Одно только восхождение до гриффиндорского общежития включало в себя предостаточно физических нагрузок. Ведь кроме всего прочего им пришлось пройти целых семь лестничных пролётов от Большого зала до Общей гостиной, плюс ещё семь до спальни.

— Повезло, ничего не скажешь, именно наши комнаты находятся на последнем этаже, — проворчала девочка с вьющимися золотистыми волосами, идущая впереди Гермионы.

— Точно. Поверить не могу, что нам придётся каждый день по ним туда-сюда бегать, — вздохнула одна из близнецов Патил — если Гермионе не изменяла память, её звали Парвати. — Я слышала, в гостиных Слизерина и Пуффендуя все комнаты находятся на одном этаже… Хотя готова поспорить, что у Падмы те же проблемы, что и у нас.

— Фьюх, ну наконец-то! — воскликнула блондинка и так резко остановилась, что Гермиона едва не врезалась ей в спину. — Кстати, я Лаванда Браун, — сказала девочка, развернувшись.

— Гермиона Грейнджер.

— Парвати Патил, — представилась вторая девочка, и они открыли дверь в спальню.

Спальня для девочек оказалась небольшим полукруглым помещением. Напротив входа, возле окон, вряд стояли пять кроватей с балдахинами, а на противоположном конце комнаты небольшая приоткрытая дверца вела в туалет и душевую. Возле каждой кровати стоял чемодан, а на одной из подушек свернулась калачиком трёхцветная кошка. Гермиона заметила свои вещи возле самой близкой к входной двери кровати.

— Вижу, кровати распределили за нас, — сказала она.

— Можем поменяться, если хочешь, — предложила Лаванда.

— Да нет, всё в порядке.

Они замолчали, услышав пыхтение за дверью, и пару секунд спустя в комнату вошли, поддерживая друг друга, ещё две очень вымотанных на вид девочки.

— Салли-Энн, ты в порядке? — подбежала Гермиона к миниатюрной темноволосой девочке, с которой познакомилась на ознакомительной встрече.

— Я бы очень хотела написать жалобу на того, кто сконструировал это место, — простонала Салли-Энн и, увидев свой чемодан, поплелась к кровати.

Другая девочка, с многочисленными осветлёнными прядями в волосах, прислонилась к двери и пояснила:

— Этот мальчик, Невилл, по ошибке попытался подняться по нашей лестнице, она превратилась в горку, и мы скатились прямо на него.

— О, нет, — простонали остальные девочки.

— Меня, кстати, зовут Лили Мун, — добавила она. Все остальные тоже представились.

— Приятно познакомиться, — устало сказала Салли-Энн. — А теперь — я спать. — Она откинулась на кровать и моментально заснула.

Девочки немного посмотрели на неё, а затем повернулись к Лили.

— Это твоя кошка? — спросила Лаванда, указывая на трёхцветку.

— Да, это Венделин.

— Ах, она такая лапочка.

— Да, но только пока спит. Берегитесь, когда она проснётся, она утащит ваши носки. — Девчонки захихикали.

Гермиона подумывала было немного почитать, но поездка на поезде и великолепный ужин были настолько выматывающими, что она передумала — не стоит оно того. Перед сном она разложила школьные учебники на прикроватном столике и понадеялась, что расписание появится не менее чем за час до начала занятий.

На следующее утро подали завтрак по-шотландски: кровяную колбасу, шотландские сосиски и картофельные лепёшки, а также бекон, яйца и тосты. Парящие на вчерашнем пиру свечи исчезли, и Большой Зал освещался струящимся сквозь окна солнечным светом и голубизной неба с зачарованного потолка. Над головой сновала целая стая сов, доставляющих письма и посылки как ученикам, так и профессорам. Гермиона так до конца и не поверила (или не захотела поверить), что главными почтальонами волшебного мира были совы, но после увиденного отрицать это было попросту невозможно.

Она снова села рядом с Перси. Остальные Уизли расположились неподалёку. Перси отвечал на вопросы первокурсников, когда к нему подошла профессор МакГонагалл.

— Мистер Уизли, вот расписания занятий, — сказала она.

— Спасибо, профессор, — ответил Перси и поднялся, чтобы раздать их.

МакГонагалл положила руку на плечо Гермионе и произнесла:

— Мисс Грейнджер, первым занятием у вас будет трансфигурация в аудитории 1Б на втором этаже. Пожалуйста, приходите пораньше, нам нужно обсудить ваш индивидуальный график занятий.

— Да, мэм, — ответила Гермиона и задумалась, насколько сильно её расписание будет отличаться от расписаний однокурсников. Хорошо бы это никак не повлияло на её дальнейшие планы.

— Вон там, смотри, рядом с младшим Уизли. — Ход её мыслей был нарушен шёпотом одного из второкурсников напротив.

— Который в очках? — спросил сосед мальчишки. Они явно обсуждали Гарри Поттера.

— Да, он самый.

— Не могу разглядеть его шрам. А ты видел?

— Да, в виде молнии, как и рассказывали.

— Знаете, это не очень-то вежливо, — вмешалась в разговор Гермиона, и мальчики удивлённо на неё уставились. — Разговаривать о ком-то за его спиной, вот как вы сейчас.

— Но это же Гарри Поттер, — сказал первый мальчик так, будто это всё объясняло.

— И что? Он же, как и все мы, приехал учиться.

— Ты, видимо, магглорождённая, — закатил глаза второй мальчик.

— И что с этим не так?

— Ничего! — тут же воскликнул его сосед. — Просто ты не знаешь, насколько Гарри Поттер важен для всех нас.

— Ну, он этого тоже не знает. Вчера я встретилась с ним в поезде, и Гарри сказал, что его воспитывали магглы…

Оба мальчика со звоном уронили вилки и, широко распахнув глаза, перегнулись чуть ли не через весь стол.

— Ты общалась с ним? — спросил второй мальчик. — Какой он?

Гермиона мысленно застонала.

— Знаете, подойдите к нему и просто поговорите как с нормальным человеком.

Гермиона постаралась как можно быстрее покончить с завтраком, чтобы избежать дальнейших расспросов, и потащилась в спальню за учебником по трансфигурации. Она подумывала захватить сразу все учебники — на всякий случай, но засомневалась, что сможет затащить их обратно после занятий. Некоторые книги были довольно тяжёлыми.

Без пятнадцати девять, несмотря на некоторые трудности с поиском нужной аудитории, Гермиона первой прибыла в класс трансфигурации. Из жилых помещений Гриффиндора до западного крыла Хогвартса самый очевидный маршрут пролегал через первый этаж. Профессор МакГонагалл уже ожидала её за преподавательским столом.

— Мисс Грейнджер. Хорошо, — сказала МакГонагалл. — Вот ваше расписание, только есть один небольшой нюанс. Нумерология третьекурсников конфликтует с историей магии первокурсников Гриффиндора и Когтеврана. Мне удалось разрешить эту проблему, поместив вас в класс истории Пуффендуя и Слизерина, если вы не против, конечно.

— Ко… конечно, не против, профессор, — ответила Гермиона, когда осознала, что ей задали вопрос.

— Хорошо. Я уже внесла вас в список учеников профессора Биннса для этих занятий. Однако память профессора касательно всего, что произошло после 1945 года, довольно неустойчива. И, вполне возможно, он может не узнать вас или неправильно назвать вашу фамилию. Пожалуйста, дайте мне знать, если возникнут какие-нибудь проблемы.

— Хорошо, мэм. — Да уж, очень обнадёживающе.

— Держите ваше расписание, мисс Грейнджер. Я также напишу записку профессору Квирреллу, ведь вам потребуется время, чтобы взять учебники для остальных занятий.

— Спасибо, мэм.

Гермиона села за парту и просмотрела расписание. Сегодня у неё стояла, помимо трансфигурации, защита от Тёмных искусств, гербология и история магии — нужно захватить ещё и рабочие перчатки, помимо книг, — а завтра чары и нумерология. Она поперхнулась, увидев расписание на среду: астрономия до двух часов ночи, плюс нужно было явиться на чары к десяти тридцати. А вот зелья выпали почему-то аж на пятницу, хотя из-за славы профессора Снейпа она особо и не ждала этого предмета.

Оставшиеся ученики, гриффиндорцы и пуффендуйцы, начали заполнять аудиторию. Ханна и Сьюзен поприветствовали Гермиону и заняли свои места. Гарри и Рон пришли последними, вбежали в класс вместе с ударом колокола.

Профессор МакГонагалл встала и обратилась к классу:

— Отлично. Пять очков Гриффиндору и пять очков Пуффендую за отсутствие опоздавших на первом занятии.

У профессора явно была превосходная память, раз она просто их пересчитала и не стала сверяться со списком, а ведь видела большинство из них только раз во время распределения.

— Трансфигурация — один из самых сложных и опасных разделов магии, которые вы будете изучать в Хогвартсе, — произнесла она. — Любое нарушение дисциплины на моих уроках — и нарушитель выйдет из класса и больше сюда не вернётся. Я вас предупредила.

— Для начала, вы должны со всей серьёзностью проникнуться фундаментальными правилами, на которые опирается трансфигурация, ведь именно в этой области магии, по сравнению с другими, очень легко допустить ошибку. Я хочу, чтобы вы все написали следующие строки большими буквами и выучили наизусть.

МакГонагалл крупно написала на доске следующее: «Некоторая трансфигурация носит постоянный характер, а некоторая — нет».

— Некоторая трансфигурация носит постоянный характер, а некоторая — нет, — повторила она вслух.

Гермиона кивнула, записывая эти строки. В первой главе «Пособия по трансфигурации для начинающих» это правило объяснялось очень подробно и детально, но настолько серьёзные вещи никогда не помешает лишний раз услышать.

— Например, — сказала МакГонагалл, — вот это не постоянная трансфигурация. — Она взмахнула палочкой над своим столом, и тот превратился в свинью. Весь класс ахнул от восхищения, а некоторые даже засмеялись, но МакГонагалл подняла руку. Тут же снова воцарилась тишина. — Это не постоянная трансфигурация, — повторила она. — Если чары не обновлять, через несколько часов свинья превратится обратно в стол. Да и, строго говоря, это даже не свинья, а магический конструкт, который выглядит и ведёт себя как свинья — и делает это настолько хорошо, насколько позволяют мои знания о свиньях. В любой трансфигурации, временной или постоянной, результат напрямую зависит от полноты образа в вашей голове.

МакГонагалл превратила свинью-конструкт обратно в стол, взяла мел и написала цифру один под своей первой надписью.

— Теперь, под этим заголовком вы запишете самые важные правила безопасности трансфигурации. Первое: трансфигурированная пища несъедобна. Повторите за мной, пожалуйста… Трансфигурированная пища несъедобна. Вы никогда не попытаетесь трансфигурировать никакую пищу в этом классе, а также за его пределами. И это не обсуждается. В большинстве случаев, трансфигурированную пищу можно легко распознать по вкусу и запаху, но не это делает это правило настолько серьёзным. Трансфигурированная еда может выглядеть правильно, может пахнуть правильно и, сделанная на высочайшем уровне, может и на вкус быть правильной, но она всё равно не съедобна. Убить вас она не убьёт — если только не сделана из чего-то ядовитого, — но вы однозначно почувствуете сильнейшее недомогание, а мы ведь этого не хотим, верно?

— Второе, — продолжила МакГонагалл, записывая следующее правило на доске, — трансфигурированная одежда превратится обратно в самый неподходящий момент. — Эти слова вызвали несколько смешков, но МакГонагалл оставалась предельно серьёзной. — Сейчас это может показаться забавным, но, поверьте, исчезновение одежды — это последнее, о чём хочется волноваться на улице посреди зимы. Никогда не пытайтесь чинить или видоизменять любую одежду при помощи трансфигурации, если только это не будет являться вашим заданием на уроке.

— Третье, трансфигурирование денег нелегально, и этим никого не проведёшь. Да вы и без меня должны это прекрасно понимать. В любом случае, мало кто способен заставить трансфигурированное золото и серебро продержаться достаточно долго, чтобы обман подействовал. Однако каждый год находится как минимум один подмастерье из класса по алхимии профессора Дамблдора, который считает себя умнее всех. Ещё раз, трансфигурация золота нелегальна, и гоблины относятся к подобным махинациям особенно неодобрительно.

Некоторые ученики, видевшие гоблинов в действии в Гринготтсе, вздрогнули.

— Четвёртое и самое важное: никогда не пытайтесь трансфигурировать человека, пока не поступите в мой класс уровня ЖАБА. Трансфигурирование любых живых существ и так довольно сложный раздел, а человеческая трансфигурация особенно безжалостна к ошибкам, пусть и, как правило, обратима. Никогда не пытайтесь трансфигурировать никакое живое существо. Делать это вы будете исключительно на моих уроках и только после соответствующего инструктажа. И никогда не пытайтесь трансфигурировать себя или кого-либо ещё, даже если вам сказали это сделать. Я ясно выразилась?

— Да, профессор. — Надо сказать, ответили абсолютно все. Минерва МакГонагалл выглядела очень внушительно, особенно когда говорила об обычно обратимых вещах.

— Мы ещё не раз вернёмся к этим правилам на первом курсе, и тщательно изучим последствия их нарушения. Я ожидаю, что каждый из вас будет им следовать максимально строго. За всё время, что я преподаю в Хогвартсе, ещё ни один ученик не получил необратимых травм после ошибочного применения трансфигурации. И я не собираюсь прерывать эту традицию, — МакГонагалл суровым взглядом обвела класс.

— Ну что ж, сегодня мы начнём с трансфигурации спички в иголку. Это не самая простая трансфигурация. Пусть она и применяется к очень маленькому объекту, но с металлами работать довольно сложно. Однако я верю в раннее закладывание фундамента для выполнения более сложного трансфигурирования в будущем.

Большую часть урока МакГонагалл потратила на детальнейшее объяснение принципов работы трансфигурации на фундаментальном магическом уровне, на пояснение зависимости конечного результата от правильного движения палочкой, а также рассказала о тех мыслях и образах, которые необходимо держать в голове для получения нужного результата от заклинания. Большая часть класса немного заскучала и с нетерпением ожидала самой работы, но Гермиона была очарована. Объяснения МакГонагалл немного состояли из нумерологии, включали в себя элементы маггловской химии, на удивление много выдержек из философии Платона, а также очень подробные инструкции для выполнения заклинания. Пусть большая часть всего это и была описана в «Теории магии», но Гермиона обнаружила, что МакГонагалл смогла гораздо лучше всё объяснить.

Когда до конца занятий оставалось около получаса, профессор, наконец, раздала спички. Трансфигурация и правда оказалась довольно сложной и не шла ни в какое сравнение с простенькими чарами, которые Гермиона пробовала летом. Она очень старалась: выполняла правильные пассы палочкой и удерживала в голове образы, в общем, полностью следовала инструкциям профессора МакГонагалл. В конце занятия Гермиона приуныла, увидев, что и половины работы не смогла выполнить — получилось создать только местами металлическую зубочистку, а не иглу. Но она засветилась от гордости, когда МакГонагалл тепло улыбнулась и показала её результат всему классу. Только тогда Гермиона заметила, что у всех остальных на партах до сих пор лежали спички.

Она поспешила на первый этаж, затем преодолела четырнадцать лестничных пролётов, взяла необходимые учебники в своей комнате и поспешила на защиту от Тёмных искусств, опоздав, в итоге, лишь на пару минут. Гермиона дышала так, будто пробежала целую милю, и едва не валилась с ног. Это будет очень длинный год. Если так будет продолжаться, ещё до конца недели придётся посетить больничное крыло, чтобы снять мышечное напряжение, если такое вообще возможно, конечно. Гермиона отметила, что некоторые её одноклассники были в схожем состоянии.

Тем временем, в классе защиты стоял сильнейший тошнотворный запах чеснока, а заикающийся профессор Квиррелл пытался объяснить базовые особенности порчи. Гермиона никак не могла проникнуться к нему уважением как к учителю, ведь складывалось впечатление, что он себя и от стайки пикси защитить не сможет.

После обеда была гербология. Гермиона, не привыкшая к работе на свежем воздухе, боялась этого предмета сильнее всех остальных, но вскоре выяснила, что у подобных уроков свои преимущества. Профессор Спраут давала очень мало материала под запись, ведь в «Тысяче магических растений и грибов» всё было очень подробно расписано. И дети на гербологии занимались практическими занятиями: учились выращивать растения и ухаживать за ними. Первокурсники учились различать различные виды растений и постигали азы садоводства, работая, как правило, с немагическими растениями — или, по крайней мере, с теми, которые были известны магглам. Удивительно, но многие их этих трав довольно часто использовались в зельях. Гермиона быстро обнаружила, что физический труд на свежем воздухе позволял ей расслабиться и дать отдых своему сверхактивному аналитическому уму. Немного непривычно, но приятнее, нежели она ожидала.

История магии, с другой стороны, оказалась ничем не лучше защиты от Тёмных искусств. Профессор Биннс только в первый раз правильно назвал её фамилию, а затем благополучно переключился на «мисс Грант», видимо, в честь некой студентки, которую учил в 1954 году. Приходилось постоянно следить за тем, куда он записывает её отметки. Лекции начались с самых первых известных свидетельств о магии: с древних каменных кругов в Турции, которым было более десяти тысяч лет, в два раза больше, чем Стоунхенджу. Гермионе нравилась история магии, но профессор Биннс был настолько скучным, что она с трудом боролась со сном. Пуффендуйцы тоже клевали носами, а слизеринцы находились в своеобразном трансе, что не могло не радовать. Гермиона вообще несколько разочаровалась в привидениях замка. Судя по всему, лишь сэр Николас да Толстый монах были довольно разговорчивыми.

Остаток дня Гермиона потратила на изучение библиотеки. С одной стороны, ради книг, а другой из нежелания лишний раз подниматься в общежития Гриффиндора. Библиотека была поистине впечатляющей, и не удивительно. Похоже, в магическом мире не было публичных библиотек, плюс, в Хогвартсе было самое крупное собрание всевозможных учебников и справочников, следовательно, и остальные книги тут должны быть, верно? И даже если нет, их же тут тысячи! Гермиона приблизительно прикинула и пришла к выводу, что в Хогвартской библиотеке наверняка собраны практически все книги по магии, когда-либо написанные в Британии. А ведь ей удалось найти экземпляры из Канады, США и Австралии, не говоря уже о нескольких книгах на иностранном языке. Также Гермиона приятно удивилась, обнаружив в библиотеке учебники для всех семи курсов.

Большую часть ужина Гермиона провела в молчании. Перси Уизли уже был полностью поглощён подготовкой к предстоящим СОВам. Он хвастался, что возьмёт двенадцать СОВ в этом году. Странно, ведь Гермиона думала, что максимальное количество предметов — десять. Перси подозрительно быстро сменил тему, когда она просила про нюансы его расписания. С ней пытались завести разговор Фред и Джордж, но Гермиона, прослышав о репутации близнецов, старалась держаться от них подальше. Её сокурсники не изъявляли желания обсуждать уроки и больше жаловались на кучу домашки, которую им успели назадавать. Складывалась такая же ситуация, как и в средней школе. Придётся найти парочку любящих учиться когтевранцев и попытаться подружиться с ними на тот случай, если ей захочется поговорить с кем-то её уровня.

Остаток вечера Гермиона провела в Общей гостиной за чтением, после чего отправилась в спальню. Она постаралась завести разговор с соседками по комнате, но Салли-Энн уже спала, Лили укладывала волосы, а Парвати и Лаванда, самые болтливые первокурсницы Гриффиндора, были увлечены одеждой, сплетнями и квиддичем, а не домашней работой. Поэтому Гермиона сдалась довольно быстро.

* * *

— Парвати Патил?

— Здесь.

— Падма Патил?

— Здесь.

— Салли-Энн Перкс?

— Здесь.

— Гарри Пот... Ой!

Профессор Флитвик выронил классный журнал, замахал руками, потеряв равновесие, и с глухим «бум» упал с кипы книг, на которой стоял. Кто-то рассмеялся, а кто-то, как и Гермиона, встревожился, но все тут же успокоились, увидев успешно взобравшегося обратно на стул профессора.

— Прошу прощения за этот инцидент, класс, — пискнул он. — Итак, мистер Поттер?

— Эм, здесь, сэр, — скромно ответил темноволосый мальчик.

Судя по морщинистой лысой голове и кустистой белой бороде, профессор Флитвик явно был наполовину гоблином. И даже по меркам самих гоблинов он был низковат — всего три фута и шесть дюймов. Но этот факт никак не отменял его знаний и умений — согласно слухам, в молодости профессор Флитвик был чемпионом дуэлей мирового уровня, а также получил докторскую степень по чарам.

Как и профессор МакГонагалл, свою лекцию он начал с длительного вступления по теории чар. При том, что трансфигурация была довольно сложной и опасной, чары оказались ничуть не легче. Нужно было идеально точно произнести заклинание, с правильной интонацией и ритмом, при этом делая верный пасс палочкой и чётко удерживая в голове необходимый образ. Малейшая ошибка в произношении может привести к катастрофическим и непредсказуемым результатам, хотя при наличии опыта требования переставали быть настолько строгими.

С другой стороны, в отличие от профессора МакГонагалл, профессор Флитвик считал, что начинать стоит с простейших чар и движений палочкой. Когда дело дошло до практики, он сказал классу достать палочки и просто помахать ими, чтобы создать искры. Было очень весело. У каждого получился свой индивидуальный цвет, и искры в итоге летали по всей аудитории. У кого-то получался только один цвет, у кого-то больше одного (как у Гарии — красный и золотой), а Мораг МакДугал вообще вызвала целую радугу. У Невилла Лонгботтома, казалось, с вызовом искр возникли трудности: их получилось ничтожно мало, да и те были ужасной смесью фиолетового и оранжевого цветов.

Затем профессор Флитвик обучил их заклинанию «арджентиус» для вызова белых искр. Это, как предположила Гермиона, было сделано с целью научить их контролировать магическую энергию для последующего изучения люмоса — первых чар из «Стандартной книги заклинаний (первый курс)». Искры Гермионы с самого начала были довольно близки к белому цвету, поэтому задание далось ей легко. Профессор Флитвик похвалил её пред всем классом и сказал, что такой цвет означает высокую степень контроля над магией.

А вот после ланча начинался урок, который Гермиона ожидала с особым нетерпением: нумерология. Посещение занятий с более взрослыми учениками не пугало её, ведь Гермиона уже посещала в таком же ритме тригонометрию в прошлом году, хотя и там темп оказался довольно медленным. И всё же, пара голов повернулась в её сторону, когда Гермиона уверенно вошла в аудиторию.

Профессор Вектор уже сидела за учительским столом, а в классе уже начали собираться ученики со всех четырёх факультетов. Высокий и весьма привлекательный пуффендуец, сидящий возле двери, повернулся к вошедшей в класс Гермионе.

— Какую аудиторию ты ищешь?

— Эту, — ответила она, и брови мальчика поползли вверх, как и у некоторых остальных.

— Мисс Грейнджер будет посещать занятия вместе с вами, мистер… Диггори, — пояснила Вектор, сверившись со списком.

— Чего? — выплюнул черноволосый слизеринец. — Как может учиться с нами какая-то мелкая гр… первачка?

— Мистер Монтегю, я лично проверяла знания мисс Грейнджер, и я полностью уверена, что она справится с материалом, — возразила Вектор. — И вы будете относиться к ней с должным уважением.

Монтегю замолчал и отвернулся, и Гермиона едва смогла скрыть улыбку. Среди персонала слизеринцами были лишь профессора Снейп и Вектор, а также мадам Хуч, так что учеников этого факультета явно нечасто одёргивали свои. Профессор Вектор, видимо, всеми силами старалась заполнить эту брешь.

Гермиона села рядом с Алисией Спиннет, запасной охотницей Гриффиндора, с которой она успела познакомиться за завтраком. Некоторое время спустя с другой стороны от Алисии уселся длинноволосый когтевранец и вопросительно посмотрел на девушку, заметив рядом с ней Гермиону.

— Гермиона Грейнджер, — прошептала Спиннет. — Она сдала тест. Гермиона, это Роджер Дэвис. Он из квиддичной команды Когтеврана. — Они успели лишь кивнуть, подтверждая знакомство, прежде чем профессор Вектор поднялась со своего места. Больше половины класса были когтевранцами, а вот гриффиндорцев было всего лишь трое. Видимо, гриффиндорцы, за редким исключением, не обладали аналитическим складом ума.

— Добро пожаловать в класс нумерологии, — произнесла профессор Вектор. — Эта дисциплина затрагивает самые сложные — аналитические аспекты магии. Если вы искали лёгких «П», вы ошиблись классом. А вот если говорить о практической пользе — мой предмет даёт фору многим остальным. При создании большинства современных заклинаний и даже нескольких зелий использовалась нумерология. На ней базируется снятие проклятий, ликвидация последствий заклятий, обнаружение и анализ заклинаний. Это неотъемлемая составляющая алхимии и продвинутой астрономии, а также хорошее подспорье при усилении рунических заклинаний и барьеров. Также нумерология применяется при статистическом прогнозировании, которое, по моему скромному мнению, в разы надёжнее различных видов прорицаний, поскольку основывается на числах. Хотя я сомневаюсь, что профессор Трелони со мной согласится.

Все, кроме Гермионы, рассмеялись.

— В этом году мы остановимся на нумерологических прогнозах, поскольку в них не требуются сложные вычисления, а также коснёмся математических и магических основ анализа заклинаний и их создания. Последствия ошибок довольно непредсказуемы, поэтому я жду полной сосредоточенности и самоотдачи от каждого из вас. В частности, не вздумайте баловаться с непроверенными заклинаниями, а иначе запросто окажетесь в больничном крыле.

Все дружно закивали. Когда дело касалось баловства, репутация профессора Вектор не уступала репутации профессора МакГонагалл.

— Я хотела бы начать наши занятия с небольшого теста, — продолжила профессор Вектор, раздавая пергамент с заданием. — Оценки за него выставляться не будут, да и, думаю, большинство не сможет его полностью выполнить. Я просто хочу проверить уровень ваших математических знаний, поскольку из года в год у каждого он разный. Если честно, я заметила, что математика — это одна из дисциплин, в которой наше начальное образование значительно уступает маггловскому, — добавила она, пристально глядя на Монтегю. — Пожалуй, можете начинать. У вас десять минут.

Гермиона взглянула на пергамент. Удивительно, тест состоял всего лишь из арифметики и базовой алгебры. Да она это с закрытыми глазами решит. Серьёзно, ей даже во сне попадались более сложные задачи. Полностью перепроверив решение, Гермиона первая отложила перо — на всё про всё у неё ушло менее пяти минут. В классе раздались смешки тех, кто подумал, что мелкая первачка уже сдалась, но Алисия и Роджер промолчали. Они видели, что она написала все ответы.

Профессор Вектор собрала пергаменты с решением и начала бегло просматривать, явно просто проверяя, кто и как далеко сумел продвинуться. Одной из работ она уделила особое внимание: тщательно просмотрела и сверилась с правильными ответами. А затем понимающе улыбнулась Гермионе и продолжила просматривать оставшиеся работы. Все остальные лишь удивлённо и растерянно переглянулась.

— Хорошо. Похоже, у всех вас очень хорошие познания в арифметике, поэтому мы сможем сразу же приступить к нумерологии и вероятностям. Затем займёмся алгеброй и геометрией. На СОВвах вы должны продемонстрировать отличное владение этим материалом, потому что он является базовым для создания и отмены заклинаний. На самом деле, математическая часть экзамена очень схожа с маггловским экзаменом среднего уровня, если я не ошиблась в названии. С теми, кто решит продолжить посещение моей дисциплины на уровне ЖАБА, мы будем на более продвинутом уровне изучать создание заклинаний, немного затронем снятие проклятий и изучим математику, эквивалентную маггловскому продвинутому уровню, то есть тригонометрию и математический анализ.

— Ну а сегодня мы с вами рассмотрим магические свойства числа семь, а также узнаем о тех аспектах магии, в которых семёрка проявляет себя настолько часто, что вы могли и не подозревать…

Первая лекция показалась Гермионе не очень интересной, но ради реального изучения магии стоило несколько недель повозиться с числами. Она пришла к выводу, что из всех преподавателей профессор Вектор была наименее склонна к открытому проявлению фаворитизма и относилась одинаково ко всем ученикам. Она никак не прокомментировала результаты теста, но Гермиона была уверена, что будь у неё в решении хоть один недочёт, она бы получила чуть менее довольную улыбку.

— Я серьёзно, Седрик, она написала ответы минуты за две, — говорил Роджер Дэвис парню по фамилии Диггори на выходе из класса. — Подожди-ка, вот она идёт. Эй, Грейнджер, когда ты успела выучить подобную математику?

— Эм… какую именно? — Гермиона слегка покраснела и мысленно пробежалась по всем предыдущим урокам математики. — Думаю, это было примерно… два с половиной года назад.

У Седрика, Роджера и стоящей неподалёку Алисии тут же вытянулись лица. Седрик оправился первым:

— Понимаю, почему Вектор пустила её в свой класс… Мисс Грейнджер, не хотели бы вы присоединиться к нашей учебной группе? Вам явно понадобится помощь в магии, ведь будут попадаться и заклинания третьего курса, а вы, в свою очередь, поможете нам с математикой.

Гермиона хотела было сказать, что она не станет делать за них домашку, но, судя по ответам на уроке, Седрик и Роджер явно не относились к лентяям и лодырям, и с уроками проблем у них не должно было быть.

— Да, я бы с радостью присоединилась, спасибо, — сказала она.

— Отлично. Мы решили собираться в библиотеке по понедельникам и средам после занятий… о, кстати, когда начинаются твои уроки по полётам?

— Не знаю. О них ещё не говорили. — Вот этих занятий Гермиона точно не ждала с нетерпением.

— У гриффиндорцев в четверг, если ничего не изменилось, — сказала Алисия.

— Что ж, тогда договорились, — произнёс Седрик. — Тогда завтра вечером?

— Ага. Я приду.

* * *

— Эй, Гермиона, — сказала Парвати, когда они готовились ко сну. — Почему тебя не было сегодня на истории?

— О, я хожу на историю с пуффендуйцами и слизеринцами. По вторникам и четвергам у меня нумерология.

— Нумерология? Я не знала, что на неё могут ходить первокурсники.

— Ну, профессор Вектор встретилась со мной этим летом и разрешила посещать её уроки.

— Ого, круто. Я немного беспокоилась. Ты ведь явно не из тех, кто прогуливает уроки.

— О-о-о, а ты встречала Седрика Диггори? Он тоже должен был быть на нумерологии, — встряла в разговор Лаванда.

— Да… он предложил мне присоединиться к их учебной группе.

Парвати и Лаванда тут же взвизгнули.

— О Мерлин, и какой он?

— Он правда симпатичный?

— Эм, да, думаю. А ещё он добрый и, похоже, довольно умный.

— Гермиона, это же чудесно, — вздохнула Лаванда. — А у него уже есть кто-нибудь?

— Не знаю! Мы только о математике разговаривали! — тут же воскликнула Гермиона.

— Падма говорила, что он вроде как засматривался на Чжоу Чанг со второго курса, — ответила Парвати.

— О-о-о, а есть подробности?

И разговор тут же превратился в обсуждение сплетен о том, кто и с кем встречается. Гермиона закатила глаза и вернулась к чтению.

«Бывают же девчонки», — подумала она.

Прим. автора: Чтобы избежать недопонимания: Выручай-комната находится в Восточном крыле. Всё не настолько просто.

— Профессор МакГонагалл, — следующим утром из-за меняющих направление лестниц Гермиона с трудом смогла добраться до класса трансфигурации, — а можно ли где-нибудь ознакомиться с картой Хогвартса?

— Картой? Нет, боюсь, нет, мисс Грейнджер, — ответила МакГонагалл. — Замок слишком часто меняется, чтобы от карты был хоть какой-то толк.

— Мэм, ну а можно хотя бы отметить все места, куда может вести та или иная движущаяся лестница? Так же гораздо проще ориентироваться.

— Нет, всё несколько сложнее. Из-за огромного количества магии Хогвартс постоянно понемногу изменяет свою структуру. Но не беспокойтесь, аудитории, как правило, остаются на месте, и я уверена, через пару дней вы уже привыкнете.

Гермиона хотела сказать, что карта ей нужна не только для ориентирования в замке. И вообще, как тысячелетняя каменная громада может двигаться и меняться, пусть и с помощью магии? Но начался урок, поэтому Гермиона прикусила язык и заняла своё место. Видимо, от профессоров в этом плане не стоит ждать помощи. Может, удастся узнать что-нибудь у её однокурсников по нумерологии во время встречи в библиотеке.

* * *

— Сто сорок шесть на восемьдесят семь? — спросила Алисия Спиннет.

— Двенадцать тысяч семьсот два, — уверенно ответила Гермиона.

— Правильно, — сказала Алисия, проверив ответ.

— Вау, — выдохнул Седрик Диггори.

— Я ж говорил, что она шарит, — самодовольно произнёс Роджер Дэвис.

— Ну ладно, ладно. А большие цифры сможешь перемножить? — спросил Седрик у Гермионы.

— Ага.

— Отлично, тогда как на счёт… шесть тысяч восемьсот сорок три на девять тысяч пятьсот семьдесят два? — Он записал цифры на пергаменте, чтобы не забыть.

— Шестьдесят пять миллионов… — Гермиона отвечала также уверенно, но была вынуждена немного замедлиться. — Пятьсот одна тысяча… сто девяносто шесть.

Седрик больше минуты проверял ответ и, в итоге, удивлённо подтвердил его подлинность. Трое третьекурсников задали также несколько задач на суммирование и деление чисел, для разнообразия. Однако умножение больших чисел, казалось, интересовало их сильнее всего, также было и в средней школе. Волшебники, конечно же, не догадались о таких популярных подначках как вычисление корня тринадцатой степени из тридцати девятизначного числа (что было, на самом деле, довольно легко). И это исключительно потому, что при наличии только пера и чернил они никогда не смогли бы найти множитель для этого тридцати девятизначного числа.

Пока Гермиона в уме успешно решала многочисленные задачи (даже для неё это было несколько утомительно), вокруг их группы начала собираться небольшая толпа, состоявшая преимущественно из когтевранцев.

— Кстати, я видела такое в одной постановке, — сказала Алисия. — Какой день недели был четырнадцатого сентября одна тысяча сто девяносто четвёртого года?

— Среда, — Гермиона размышляла всего на пару секунд.

Алисия ненадолго замешкалась, а потом начала листать свой экземпляр «Истории магии». На поиски у неё ушло несколько минут:

— Да, верно.

— Ого-о-о, — послышалось вокруг.

— Двадцать четвёртое марта одна тысяча шестьсот третьего, — сказал кто-то из толпы.

— По какому календарю? — спросила Гермиона.

— Чего?

Но у неё уже был готов ответ.

— Среда по Юлианскому календарю, которым в то время пользовались в Британии, но понедельник по Грегорианскому календарю, которым пользовались на континенте.

Окружающие озадаченно переглянулись — им и в голову не пришло задуматься о таких тонкостях.

— Ладно, Грейнджер, — ядовито улыбнулся Роджер. — А попробуй-ка вот это.

Он пододвинул к ней кусок пергамента, на котором было задание по умножению двух десятизначных чисел. Он уже некоторое время молчал и усиленно скрывал, что делает, явно пытаясь сначала всё самостоятельно посчитать.

— О-оу, — выдохнули некоторые.

Гермиона тут же приступила к работе. Вокруг послышались удивлённые вздохи, когда она начала записывать по две цифры, начиная с конца и не заморачиваясь с промежуточными вычислениями, необходимыми обычным людям. Ей потребовалась целая минута, но в итоге Гермиона отложила перо и уверенно скрестила руки на груди.

— Да ну, не могла она это правильно решить, — сказал один из стоящих рядом мальчишек.

— Проверяй давай! — выкрикнул другой.

— Я это и делаю. — Роджер взял её пергамент, сверился со своими расчётами и произнёс: — Нет, ты ошиблась, — сказал он.

Народ вокруг тут же зашептался.

«Возможно, но маловероятно», — подумала Гермиона.

Она забрала оба пергамента и пробежалась глазами по вычислениям Роджера. Спустя пару мгновений она нашла ошибку.

— Ты вот здесь ошибся.

— Вот ведь! — Роджер проверил указанное Гермионой место. — А ты права!

Народ тут же начал поздравлять Гермиону, а некоторые посмеивались над Роджером, за то, что его сделала первокурсница. Всё это продолжалось до тех пор, пока на них не шикнула мадам Пинс, и все разбежались.

— Гермиона, это было невероятно, — прошептала Алисия. — Как ты это делаешь?

— Просто много практиковалась, — довольная собой, Гермиона застенчиво улыбнулась.

— Нет, здесь нечто большее, — возразил Седрик. — Я никогда о таких талантах не слышал.

— Да не то, чтобы. Это не… — она усмехнулась. — Дело не в магии или чём-то подобном. Я имею в виду, есть несколько уловок, которые я могу вам подсказать, но, честно, оно того не стоит. Это же больше для развлечения, и мало поможет в более продвинутой нумерологии.

— Да, но, всё же, как ты смогла достичь таких высот? — настаивала Алисия.

— Ну, по большей части это элементарные вещи, например я выучила таблицу умножения вплоть до сто на сто. И не скажу, что я особо сильно старалась, просто постоянно практиковалась, вот и запомнила. Вообще нужно многое выучить наизусть: таблицу логарифмов, простых чисел и ещё некоторые произведения. Вот, например, вы знаете, сколько будет тридцать семь умножить на двадцать семь?

— Хах, нет! Ты же у нас живые счёты.

— Девятьсот девяносто девять. И благодаря этому становится реально удобно умножать числа, оканчивающиеся на тридцать семь, ведь в итоге получаются близкие к круглому значения. Я много подобных множителей запомнила. Скажем, четыреста девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девять — это три тысячи девятьсот тридцать семь, умноженное на сто двадцать семь.

— Да, я примерно понял, что ты имеешь в виду, — пробормотал Седрик, — но у меня в голове не укладывается, как ты, даже выучив все это, умудряешься так быстро умножать огромные числа.

— Ну, это сложновато объяснить. Я, можно сказать, вроде как… вижу ответ.

— Но как?

— Это… эм… ну смотрите, вы же все играете в квиддич, так?

— Да, — дружно ответили ребята.

— К сожалению, я плоховато разбираюсь в спорте, но у вас явно есть своя тактика и у каждого свои роли, и некоторые из них наверняка являются стандартными для этой игры.

— Ну естественно, — подтвердил Роджер.

— И когда ты впервые выходишь на поле, не так-то просто уследить за всеми игроками, да?

— Ну да, если речь о новичке, — сказала Алисия. — Но, набравшись опыта, уже начинаешь разбираться в тактике.

Седрик и Роджер кивнули, понимая, к чему она ведёт.

— Вот именно, — подтвердила Гермиона. — Если много тренироваться, начинаешь видеть не отдельных игроков, а тактические ходы, и поэтому быстрее реагируешь. Ну а если говорить обо мне, когда речь идёт об умножении четырехзначных чисел, я практиковалась так много, что перестала видеть отдельные числа, а стала видеть сразу готовый ответ.

— Это… да это же потрясающе! — воскликнула Алисия. — Не знала, что такое применимо и к числам.

— Ага, я читала, что такого виденья можно добиться практически в чем угодно. Ну, нам, наверное, стоит, все же, приступить к выполнению домашней работы.

— Точно, — согласился Седрик и потянулся к задачнику, который, судя по всему, уже успел некоторых из них изрядно озадачить. — Какова вероятность, что случайно взятая из комода пара носков будет одного цвета. И какое же отношение вот это имеет к предсказаниям?

— О, тут нужно просто рассматривать выбор двух носков как два отдельных события, — сказала Гермиона. — И предсказания полностью опираются на умение связывать воедино цепочки событий.

— Ладно, а что за матрица вероятностей? То есть, я читал про неё, но так до конца и не разобрался.

— Она просто показывает всевозможные исходы события и… Это несколько запутанно, думаю, будет проще начать с создания дерева вероятностей...

При активной помощи Гермионы Алисия, Седрик и Роджер смогли почувствовать себя более уверенно в математике и разобрались в базовых понятиях вероятности и статистики. Тем временем, Седрик помог Гермионе с эзотерическими и магическими аспектами нумерологии, хотя она и так все быстро схватывала. К ужину они все смогли довольно далеко продвинуться в домашней работе. Поэтому третьекурсники были очень довольны тем, что решили пригласить в свою группу «маленькую девочку-первокурсницу».

— Кстати, — произнесла Гермиона, когда они начали собираться, — кто-нибудь из вас знает, где можно найти карту замка?

— Карту? — удивился Седрик. — Не знаю, замок слишком изменчив, и его крайне сложно воспроизвести. А в чём дело? Ты же нормально ориентируешься, разве нет?

— Не совсем. Сегодня утром, по пути на трансфигурацию, я свернула не туда и получила нагоняй от Филча за то, что оказалась возле запретного коридора.

— Ох, ну и дела, — сказала Алисия. — Хорошо, что сумела отвертеться. Не волнуйся, через несколько дней ты привыкнешь к этому месту.

— Да, профессор МакГонагалл сказала то же самое… Но мне бы хотелось найти карту или какие-нибудь изображения, чтобы у моих родителей сложилось представление о замке. Они же никогда его не смогут увидеть.

Ребята немного помолчали, переваривая услышанное. Они явно не задумывались о некоторых вещах, которые беспокоили магглорождённых.

— Ну да, это бы помогло, — произнёс Седрик, — но не думаю, что ты многое найдешь. Хотя попробуй попросить мадам Пинс скопировать некоторые изображения замка, если таковые найдутся.

— О, что ж, тогда, наверное, я так и поступлю. — Но мысленно Гермиона поклялась исправить такое упущение, как отсутствие карты школы. Нет, правда, что за оправдание такое — «замок слишком переменчив»?

* * *

После ужина Гермиона успела немного вздремнуть. А к полуночи ей предстоял утомительный подъём на вершину Астрономической башни — более двухсот футов над внутренним двором и более четырёхсот футов над Чёрным озером. Вершина башни, казалось, касалась небес, и с неё открывался шикарный вид на чистое безлунное небо, усыпанное тысячами звёзд. У Гермионы от увиденного аж слёзы на глаза навернулись, и она с радостью обнаружила, что не одна такая. Ей, как и многим детям, живущим в пригороде Лондона, никогда не доводилось выезжать за пределы городов и поселков достаточно далеко, чтобы видеть настолько звездное небо.

Профессор Синистра любезно позволила им немного поглазеть на звезды. А затем дети настроили свои телескопы и принялись рассматривать кольца Сатурна (Гермиону, посчитавшую, что кольца выглядели слишком уж идеально, позабавил Рон Уизли, который был уверен, что братья решили его разыграть и нарисовали эти кольца на линзе его телескопа). Затем профессор прочитала им лекцию про основы ориентирования по звёздам: о Полярной звезде, об эклиптике, Млечном Пути и о том, как измерять позиции звёзд на небе. На удивление, она очень много знала о новинках в маггловской астрономии и даже о полетах в космос. А ещё профессор Синистра возлагала большие надежды на американский телескоп Хаббл, пусть на его отладку явно будет потрачена ещё как минимум пара лет. «Да вы только представьте телескоп размером с вагон, летающий вокруг Земли, словно Луна!» — восхищалась она. Многие чистокровные отказались верить в подобное, хоть Гермиона и Салли-Энн пытались убедить их в обратном.

Они начали спускаться обратно, когда на востоке взошел растущий полумесяц. В четверг Гермиона умудрилась успешно проснуться к завтраку и провела день без приключений, если не считать того, что она опять заблудилась. Остаток вечера она провела за учебником по зельям. Алисия намекнула, что на этот урок лучше явиться подготовленной.

Гермиона даже и не догадывалась, насколько.

* * *

С начала занятия не прошло и пяти минут, а Гермиона уже пришла к выводу, что профессор Снейп — едва ли не самый неприятный учитель. Сначала, на потеху слизеринцам, он выделил Гарри Поттера — и не очень-то вежливо — при знакомстве с классом. А затем вышел на новый уровень, обозвав всех «стадом пустоголовых болванов». По идее, преподаватель не должен так открыто оскорблять учеников. Гермиона была сама не своя от беспокойства. Подобного от этого урока она точно не ожидала.

— Поттер! — неожиданно произнёс Снейп. — Что получится, если я смешаю измельчённый корень асфоделя с настойкой полыни?

Гермиона, пусть и обладала отменной памятью, не стала заморачиваться и не вызубрила «Тысячу волшебных растений и грибов», поэтому была не особо уверена в правильности ответа. Она подозревала, что речь идёт о «напитке живой смерти», а ещё это зелье, скорее всего, не из учебника для первого курса. Гермиона решила не поднимать руку, чтобы не давать профессору Снейпу повода причислить её к стаду баранов.

— Я не знаю, сэр, — ответил Гарри.

Снейп презрительно скривился.

— Так, так… Очевидно, известность — это далеко не всё. Давайте попробуем ещё раз. Поттер, если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать?

Ну а этот вопрос уже многим известен. Вон, Малфой и даже Крэбб с Гойлом (которые, судя по внешности, явно относились к стаду болванов) посмеивались над простотой вопроса. Гермиона готова была поспорить, что мальчишка из древней и богатой семьи, как тот же Малфой, будет многое знать о ядах и противоядиях. Но, если верить словам Гарри, его-то воспитывали магглы. Да, она достаточно далеко прочитала учебник, чтобы знать про безоары, но нечестно со стороны профессора Снейпа ожидать того же и от Поттера. Гермиона несмело подняла руку, в том числе и для того, чтобы отвлечь внимание профессора от мальчика, но без толку.

— Я не знаю, сэр.

— Похоже, вам и в голову не пришло почитать учебники, прежде чем приехать в школу, так, Поттер? Последний шанс, Поттер, в чем разница между волчьей отравой и клобуком монаха?

Надо отдать должное, Гарри так и не опустил взгляд. В этот раз Гермиона уверенно подняла руку, хотя и не знала правильного ответа, но она точно видела отсылки к волчьей отраве в парочке книг.

— Я не знаю, — тихо произнёс Гарри. — Но мне кажется, Гермиона это точно знает, почему бы вам не спросить её?

Послышался смех. Гарри оглянулся на Симуса, и тот ему подмигнул.

Гермиона покраснела. Не такого результата она добивалась, да и профессор Снейп ещё сильнее разозлился и, рявкнув «опустите руку!», продиктовал правильные ответы на свои вопросы и снял с Гарри баллы за его «наглый ответ».

«Мда, однозначно», — подумала Гермиона.

Профессор Снейп был самым ужасным учителем в её жизни. И даже не пришлось дожидаться практического урока, чтобы воочию в этом убедиться. В маггловском мире любой грубый и предвзятый преподаватель лишался должности, в лучшем случае, в течение года. Профессор Снейп же преподавал уже не менее семи лет, если судить по комментариям семикурсников. Стоит проверить, нет ли случайно какой-нибудь коллективной жалобы, к которой можно присоединиться.

Как выяснилось, Снейп — в мыслях Гермиона уже перестала добавлять слово «профессор» — не особо заморачивался с лекцией. Можно было бы добродушно предположить, что он, как и профессор Спраут, верил в обучение на практике, вот только профессор Спраут большую часть необходимых действий демонстрировала лично. Не говоря уже о том, что она ещё и была доброй. Снейп же просто сказал им сварить зелье из первой главы «Магических отваров и зелий», а затем принялся основать по аудитории и комментировать их работу. Полы его длинной чёрной мантии развевались во время движения, словно от дуновения ветра, которого явно не наблюдалось в подземелье. Что, кстати, не мешало помещению каким-то образом проветриваться от паров, выделяемых зельями. Гермиона подозревала, что в обоих случаях применялось некое заклинание. Ну или хотя бы только во втором.

Слизеринцев, и в особенности Малфоя, Снейп хвалил и давал им полезные советы. Она старательно за ним записывала — совет есть совет, не важно, как он был получен, — а вот к гриффиндорцам в целом и к Гарри Поттеру в частности он явно относился, мягко говоря, прохладно.

Гермиона работала в паре с Дином Томасом, который и сам неплохо справлялся с зельем, пусть и был магглорождённым в отличие от горе-дуэта Невилла Лонгботтома и Симуса Финнигана.

Противоожоговое зелье было не самым простым или быстрым в изготовлении (пусть и имело несколько преимуществ среди рецептов для начинающих). Но оно было включено в первую главу «Магических отваров и зелий» потому, что было одним из тех зелий, которые не требовали никакой работы с палочкой. В теории, даже маггл смог бы его сварить, будь у него рецепт и ингредиенты.

При изготовлении большинства зелий требовалось как минимум одно заклинание, а то и несколько, вот только многие первокурсники за пару недель явно ещё недостаточно обучились работать с палочкой, чтобы успешно колдовать. Как правило, в зельях использовались заклинания, помогающие ингредиентам эффективнее растворяться. Во всяком случае, змеиные клыки и иглы дикобраза явно сами по себе растворялись хуже. А вот в этом зелье рассеивающие чары плохо сочетались с некоторыми его составляющими, поэтому вместо заклинания в воду добавлялись концентрированные выделения бундимуна. Ещё одним распространенным заклинанием были замораживающие чары, предотвращающие дальнейшее разложение ингредиентов, когда зелье уже готово. Здесь же использовалась толчёная черника, призванная нейтрализовать действие секрета бундимуна.

Конечно же, в более продвинутых зельях применялись и другие заклинания: для вложения в раствор магической силы, для защиты живых элементов, попавших в котёл, для защиты рук, для расщепления отдельных ингредиентов, а также для ускорения или замедления их взаимодействия. К несчастью, во всём есть свои недостатки, и зелье, не требующее работы с палочкой, оказалось в некоторых моментах довольно темпераментным. Именно это на личном опыте и осознал Невилл, когда расплавил их с Симусом котёл и получил серьёзные ожоги от зелья, которое должно было, по идее, их лечить.

Поскольку Снейп просто-напросто отправил обоих в Больничное крыло без каких-либо объяснений (или сочувствия), Гермионе впоследствии пришлось покопаться в учебнике, чтобы понять, что же пошло не так. А для этого ей пришлось заставить себя забыть все знания, полученные на уроках химии и даже кулинарии, и думать — за неимением лучшей аналогии — как поэт. Секрет бундимуна вызывает коррозию и гниение. Иглы дикобраза острые и могут очень сильно что-то поцарапать (гораздо сильнее, чем змеиные клыки). Огонь оказывает влияние на порошкообразную массу. Три разных типа урона не должны, по идее, друг на друга влиять, но они влияли. И два их них магически укреплённый котёл ещё мог выдержать, но не три. Когда Невилл добавил иглы в котёл, не сняв его с огня, котёл расплавился.

К несчастью, каждый компонент взаимодействовал со всеми остальными, и за этим нужно было следить, и именно поэтому ингредиенты нужно было добавлять зелье в строго определённом порядке. Не удивительно, что новые зелья довольно сложно изобретать.

Вот только чтобы это всё начало звучать как средневековая поэма, нужно было выкинуть из головы все маггловские научные знания, и только тогда подумать, как это всё будет взаимодействовать. Очевидные действия некоторых ингредиентов не изменились: секрет бундимуна — растворитель, крапива известна своими целительными свойствами, а рогатые слизняки — отличный загуститель. А вот у некоторых свойства становились едва ли не противоположными: живые рогатые слизняки были мало чем полезны, а вот вареные особо не взаимодействовали с остальными ингредиентами. Иглы дикобраза и клыки змеи были широко известны наносимым коже вредом, и в то же время, хорошенько истолчённые, они помогали коже лучше впитывать конечный продукт. Черника отлично росла на кислотных почвах, и в то же время нейтрализовала секрет бундимуна. Подобное метафорическое значение явно влияло ещё и на то, почему для более продвинутых зелий некоторые ингредиенты необходимо собирать в определённое время года или при определённой фазе луны.

По мнению Гермионы, в «Магических отварах и зельях» все это толком не объяснялось, потому что мало было написано про свойства и взаимодействия компонентов зелья. И это ещё простительно для каталога или справочника. А вот чтобы разобраться в базовых принципах зельеварения, нужно было уметь смотреть на одни и те же ингредиенты с разных точек зрения.

У противоожогового зелья было ещё одно положительное качество, отличающее его от остальных рецептов из первой главы. По его итоговому цвету было очень легко определить, насколько качественным вышло зелье. Правильно сваренное, оно принимало нежно-голубой, слегка светящийся оттенок. Это позволяло Снейпу выставлять отметки прямо на месте, во время оценивания образцов. Надо сказать, неплохая находка для первого урока, пусть Гермиона и подозревала, что Снейп это задумал лишь для того, чтобы лишний раз до них докопаться. Естественно, Драко Малфой и Грегори Гойл (которому Малфой поручал лишь простейшие задания) получили «Превосходно». Гарри и Рон удостоились оценки «Слабо». А Гермионе и Дину он поставил (скорее всего, скрепя сердце) «Выше ожидаемого», в то время как бедным Невиллу и Симусу он влепил «Тролля».

* * *

В субботу утром Гермиону разбудила оживленная болтовня соседок по комнате, радовавшихся долгожданному выходному. Конечно, понятие «выходной» было довольно относительным, ведь нужно было ещё выполнить домашнюю работу, но Парвати и Лаванда, судя по всему, планировали отложить все это назавтра. Гермиона, в свою очередь, по максимуму выложилась вчера в образовавшееся после обеда свободное время. Поэтому сегодня она планировала немного отдохнуть от уроков, но совсем по другой причине.

— А что насчёт тебя, Гермиона, какие планы на сегодня? — спросила Парвати.

— Я? О, я просто хотела немного побродить по замку, — невинно ответила она.

— Оу, что ж, будь осторожнее. Постарайся не заблудиться, — сказала Лаванда. — Я слышала, что неиспользуемые части замка иногда меняют расположение, и можно попросту не найти обратную дорогу.

— Что? Где ты такое услышала? — удивилась Гермиона.

— Мне сказали близнецы Уизли. То есть, они явно это выдумали, но рисковать не стоит.

Услышав это, Парвати закатила глаза и сказала:

— Во всяком случае, днем мы хотели немного прогуляться на свежем воздухе. Присоединишься?

— Может быть, — уклончиво ответила Гермиона. — Посмотрим, как пройдёт утро.

Позже, вернувшись с завтрака, Гермиона достала мини-набор и кипу бумаг для черчения. Она ими толком никогда не пользовалась, кроме занятий геометрией, но и для создания карты это все отлично подойдёт. Она докажет всем, что это возможно — создать план замка. Нужно лишь просто все тщательно измерить.

— Салли-Энн, я собираюсь нарисовать карту Хогвартса. Хочешь, ну, пойти со мной? — немного подумав, спросила Гермиона, прежде чем начать.

— Нет, извини, у меня куча домашней работы, — ответила девочка. — Я не знаю, как тебе удалось так быстро со всем этим разобраться. Очень сложно изучать все с нуля.

— О, ну тогда ладно, — слегка разочарованно ответила Гермиона, но тут же выкинула это из головы и приступила к работе. Начав с собственного общежития, она шагами измерила спальню, уборную и спиральную лестницу, ведущую в гостиную. Гермиона была почти уверена, что комната мальчиков является зеркальным отражением комнаты девочек, то же самое и на остальных этажах. Поэтому она быстро накидала небольшой набросок, изображающий восемь этажей гриффиндорской башни. Затем Гермиона тем же способом измерила Общую гостиную, заработав пару удивленных взглядов. А когда и с этим было покончено, она с бумагой в руках вышла в коридор через портретный проем.

В первую очередь, Гермиона решила измерить Западное крыло. Она посмотрела на длинный коридор, ведущий к башне Когтеврана, выбрала в качестве начала отсчёта шов между камнями на полу и мелкими шажками двинулась вперёд, приставляя пятку одной ноги к носку другой. У неё ушло минут пять на то, чтобы дойти до конца коридора и вернуться обратно, но необходимые данные она получила. Размер кроссовок Гермионы составлял девять и три четверти дюйма в длину, поэтому протяженность коридора в сто семьдесят два шага составляла сто сорок футов (ладно, сто тридцать девять футов и девять дюймов). Следующий коридор, ведущий от башни Когтеврана до лестницы в Большой зал, был сто тридцать восемь шагов или примерно сто двенадцать футов. Неплохо для начала.

Чисто для проверки предыдущих расчётов, Гермиона решила измерить ещё два коридора: до Северной башни и обратно до башни Гриффиндора. Вот только с каждым шагом приближаясь к Северной башне, она все сильнее беспокоилась. Что-то было не так, и, пройдя последнюю пару футов, Гермиона поняла, что. Коридор был всего лишь сто пятьдесят девять шагов в длину. Тогда она измерила четвёртый коридор. Сто сорок семь. Определённо, Западное крыло не было идеальным прямоугольником.

Но ведь со стороны-то этого не видно. Гермиона посмотрела на каменный пол коридора. Швы между камнями были идеально прямыми. На некоторые она поставила транспортир. Все углы были одинаковыми, или, по крайней мере, максимально близкими по значению, так что и длины не должны были отличаться. Строение выглядело прямоугольным, но противоположные коридоры отличались примерно на десять футов.

Гермиона решила ещё раз измерить весь этаж, на этот раз максимально близко прижимаясь к внешней стене на протяжении всего пути по седьмому этажу Западного крыла. Она сосредоточилась на том, чтобы как можно аккуратнее ставить одну ступню впереди другой, чтобы вышла прямая линия. Гермиона получила те же значения с точностью до трёх шагов.

Она попробовала в третий раз, на этот раз по внутренним стенам коридоров. С чрезвычайной аккуратностью она записала измерения, и снова получила те же цифры с точностью до одного шага.

Ей потребовалось всего несколько секунд, чтобы осознать: подобное физически невозможно. Если замок не был идеальным прямоугольником, между сторонами коридоров должна была быть более существенная разница, независимо от углов. Единственное объяснение — и то, потому что Гермиона заглядывала в книги Лавкрафта, которые до сих пор вызывали дрожь — Хогвартс был построен не по евклидовой геометрии.

Гермиона Грейнджер не собиралась сдаваться. Да, из-за этого открытия создание карты будет более сложным, но разница составляла не более десяти процентов. Можно брать просто усредненное значение, чтобы начертить прямоугольник, а затем подписать реальные числа. По крайней мере, больше не надо настолько аккуратно делать точные измерения. Точность до пары футов будет приемлемой, учитывая, что замок, видимо, сопротивляется точным вычислениям.

С тех пор, как она начала рисовать карту, прошло почти два часа, но Гермиона решила, что можно над нею поработать и до обеда. Она спустилась на шестой этаж, чтобы и его измерить и выяснить, есть ли разница. И хорошо, что она решила это сделать, потому что, добравшись до южного коридора, длина которого составляла сто тридцать восемь шагов на седьмом этаже, Гермиона насчитала сто сорок пять шагов на шестом. Все оказалось несколько сложнее, чем она ожидала.

Она начала измерять северный коридор шестого этажа, когда услышала за спиной шаги.

— О, что же мы видим, Фред?

— Маленькая первокурсничка гуляет совсем одна, Джордж. Я очень надеюсь, что она не заблудилась. Доброе утро, мисс Грейнджер, — сказал Фред, когда близнецы Уизли поравнялись с ней и пошли дальше спиной вперёд, чтобы видеть её лицо.

Гермиона подняла взгляд и посмотрела на мальчиков.

— Привет, Фред и Джордж, — произнесла она, пытаясь скрыть волнение от встречи с этими пресловутыми хулиганами.

— И что же ты задумала? — спросил Джордж.

— Ну… — В самом деле, в этом же нет ничего плохого. — Я пытаюсь нарисовать карту замка. Поэтому я измеряю длину коридоров, — Гермиона подумала было спросить, что же они задумали, но тут же решила, что не хочет этого знать.

— Карту замка, Фред, — близнецы обменялись многозначительными взглядами и рассмеялись.

— Что? Что смешного?

— О, ничего, — ответил Фред. — Просто ещё ни разу за все наше пребывание здесь мы не слышали, чтобы этим кто-то занимался.

— Или измерял шагами коридоры, — добавил Джордж. — Полагаю, это требует определённой концентрации, да, Фред.

— Определенно, Джордж.

— Мисс Грейнджер, вы все ещё считаете шаги?

— Ну конечно же, — ответила она. — Сто двадцать один, сто двадцать два, сто двадцать три…

— Пока мы разговариваем? — удивился Джордж.

— Да.

— И не сбиваешься? — добавил Фред.

Гермиона не смогла сдержать ухмылку. Плохая идея, учитывая, что они приняли это за вызов.

— О, ну тогда ты не будешь возражать, если мы назовём несколько случайных чисел, скажем...

— Сто шестьдесят два!

— Сто пять!

— Сто тридцать девять!

— Семьдесят семь!

Но она даже не замедлилась. Гермиона Грейнджер не сбивается со счёта.

— Сто тридцать пять, сто тридцать шесть, сто тридцать семь…

— Думаю, нас только что сделали, Дред.

— Ну, Фордж, мы же слышали, что про неё говорила Алисия. Рядом с ней нужно быть начеку.

— Да уж, мозги у неё точно есть.

— Сто сорок семь, — произнесла Гермиона, добравшись до конца коридора. — Хм-м, а этот такой же, — пробормотала она, делая пометки в записях.

— Такой же, как что? — спросил один из близнецов, она уже запуталась, который.

— Как седьмой этаж.

Они озадаченно посмотрели на Гермиону.

— Южный и восточный коридоры другой длины на седьмом этаже, — пояснила она.

— Что? — хором спросили близнецы.

— И все четыре отличаются по длине, хотя форма у крыла прямоугольная.

— А такое вообще возможно? — Один из близнецов выхватил у неё из рук карту и просмотрел все результаты измерений. — Не может быть. Мы бы заметили на… — Он остановился, когда его брат кашлянул. — Нет, я начинаю подозревать, что нас разыгрывают, Джордж.

— Определенно , Фред, — недобро улыбнулся Джордж. — Если вы хотите войну шуток, мисс Грейнджер, мы только «за».

— Э-э-это не шутка, — взволнованно пискнула Гермиона, делая шаг назад. — В-вы можете и сами все измерить.

Фред и Джордж посмотрели друг на друга уже без озорства, но с искренним удивлением.

— Думаю, это стоит проверить, братец, — сказал Фред.

— Определённо согласен. Если уж мисс Грейнджер смогла обнаружить в замке что-то, чего не заметили мы за целых два года…

— Она может оказаться ценным союзником.

— Ну, я не хочу никого разыгрывать, если вы об этом. — Фред и Джордж, видимо, ей не поверили. — Можно мне мою карту, пожалуйста? Хочу проверить ещё несколько коридоров перед обедом.

— Конечно, — Фред вернул ей наброски.

— И удачи с твоей… картой.

— Спасибо… — Гермиона попятилась, не желая спускать глаз с этой парочки, пока не достигла лестницы, ведущей вниз на пятый этаж. И продолжила своё занятие.

У маленьких окошечек по периметру коридора не было стекол. Гермиона сумела выглянуть в одно из них и пробежаться глазами по нижней части стены. Идеально прямая. Она обвязала ниткой ластик из набора так, что получился грузик. Гермиона проверила стены на шестом и седьмом этажах. Абсолютно вертикальные. Получается, каждый этаж Западного крыла должен быть одной формы и размера. Вот только мало того что измерения на каждом этаже давали разный результат, но и периметр каждого этажа отличался от верхнего примерно на десять футов.

Когда Гермиона измеряла четвёртый этаж, пытаясь разобраться с ним быстро, чтобы не опоздать на обед, её заметил очередной нежелательный визитер. Она постаралась проигнорировать угрожающее мяуканье всклокоченной полосатой кошки. Когда Миссис Норрис убежала, Гермиона уж было подумала, что проблема миновала, но невероятным образом всего лишь несколько секунд спустя из-за угла показался Аргус Филч. Она только однажды сталкивалась со смотрителем — в среду, на третьем этаже. И встреча эта была далеко не приятной, так что всё, что Гермионе доводилось слышать от других учеников, оказалось лишь цветочками.

— Эй, ты, чего это ты там делаешь? — проскрипел Филч.

В этой ситуации лучше уж ответить честно.

— Я измеряю коридоры, сэр.

— Это я вижу. Что ты замышляешь? Запустить самонаводящиеся фейерверки? Разлить зелье скольжения? Раскидать эти проклятые рикошетящие шары?

— Н-нет, сэр, я просто пытаюсь нарисовать карту замка, — с этими словами Гермиона показала ему бумагу с чертежами.

— Карту замка? Значит, карту замка? — с подозрением проворчал Филч. — Нет, не рисуешь. Я видел, что близнецы Уизли делают то же самое на шестом этаже. Вы явно что-то задумали. Что же? Ищете секретные проходы? Я не позволю.

— Пожалуйста, мистер Филч, я не нарушаю никаких правил. Я просто пытаюсь научиться здесь ориентироваться. Я только сказала Фреду и Джорджу, что мои измерения на каждом этаже дали разные результаты. Я не спрашивала, чем они занимаются.

— Результаты разные… — Филчу явно потребовалось время, чтобы переключиться на эту мысль. — Естественно, они разные! — воскликнул он. — Чего ещё ты ожидала от замка, настолько наполненного магией?

— Пожалуйста, сэр, я ведь всего лишь несколько недель назад узнала о существовании магии.

— Лучше научись держаться подальше от этих двоих, — проворчал Филч. — От них одни только проблемы. Вот повисели бы они подвешенными за лодыжки пару дней… Ладно, тогда продолжай. Давай быстрее заканчивай свои дела и иди на обед, — сказал он, явно не найдя повода и дальше к ней придираться.

— Эм… хорошо, сэр.

— Ох уж эти мне сосунки, — бормоча себе под нос, начал удаляться Филч. — Бродят по замку, будто это их собственность. Лучше бы вообще не вылазили из своих гостиных...

Гермиона как можно быстрее закончила измерять четвёртый этаж и кинулась к лестнице, ведущей в Большой зал, едва не забыв перепрыгнуть через исчезающую ступеньку. Вот вам и защита жизни и здоровья учеников. Почему нельзя починить эту ступеньку? В любом случае, пусть Филч и не смог ей ничего предъявить, приятным в общении человеком он явно не был. Чем дальше от него, тем лучше.

Прим. автора: да, я знаю, что в этой главе было много заимствований из оригинала (ГП и Филосовский камень). До сих пор поведение Гермионы не позволяло сюжету пойти по иному маршруту, и эта глава что-то вроде апофеоза в сходстве. Но не волнуйтесь, со следующей главы всё действительно начнёт меняться. И наверняка больше не будет цитат.

После обеда Гермиона немного погуляла по территории замка со своими соседками по комнате, но была довольно рассеянной. Вечером на домашней работе тоже непросто было сосредоточиться. Рассмотрев стены замка со стороны, она начала сомневаться в увиденном, мысленно пытаясь всё измерить.

Сразу же вспомнилось, о чём твердили все подряд: «Замок слишком переменчив, карту составить невозможно».

Гермиона решила подождать до завтра и все перепроверить. На это не должно было уйти много времени. В воскресенье утром она, не в силах ждать, подскочила рано, еще до завтрака, и кинулась повторять вчерашние действия.

Для начала Гермиона снова измерила свою спальню и с облегчением обнаружила, что, учитывая погрешность, результаты оказались прежними. Вот только это оказалось единственным положительным моментом. Вчера она впервые посчитала количество ступенек в лестнице, ведущей в Общую гостиную. Раньше в этом не было особой необходимости. Но сейчас, перепроверив расчёты, Гермиона обнаружила, что, если она не ошиблась (а когда такое бывало?), у спиральной лестницы было на две ступеньки больше.

С нехорошим предчувствием, Гермиона вышла из гостиной через портретный проём и начала измерять коридор, ведущий от башни Гриффиндора до башни Когтеврана. Его длина должна была составлять сто семьдесят два шага. Она трижды его вчера измерила, было сто семьдесят два шага.

А сегодня — сто шестьдесят шесть.

— Ох, да вы что, издеваетесь?

Да уж, приехали. Она будто провалилась в Зазеркалье. Хогвартс не только менял форму и размер от этажа к этажу, но ещё и день ото дня. Ни одна карта никогда не сможет достичь точности более десяти процентов, потому что замок не может оставаться неподвижным, как любое обычное здание. У Гермионы возникло стойкое чувство, что стоит только отвернуться, как её спальня тут же изменится. Можно было попытаться по возможности измерить замок снаружи, но вряд ли от этого будет какой-то толк.

Единственным плюсом оказалась отпавшая необходимость в очень точных измерениях — можно смело принять погрешность в десять процентов. Гермиона потратила несколько минут на измерение коридора прогулочным шагом, чтобы выявить конверсионную закономерность. Так и значения получатся довольно точными, и времени на замеры уйдёт раза в четыре меньше. И все же, на завтрак в Большой зал она спустилась изрядно раздраженной.

Стоило только начать есть, как на места по обе стороны от Гермионы плюхнулись два рыжих хулигана, что не способствовало улучшению её настроения.

— А вы молодец, мисс Грейнджер, — сказали они хором.

— А? — равнодушно откликнулась Гермиона.

— Твои измерения замка, — раздалось слева.

— Ты была абсолютна права, — послышалось справа.

— Длины коридоров и правда не сходятся.

— А, так вы про это, — недовольно буркнула она.

— Мы не думали, что кто-то знает замок лучше нас, не так ли, Джордж?

— Однозначно так, Фред. Даже Филч. Как вам это удалось, мисс Грейнджер?

— Я просто задалась вопросом, который никого больше не интересовал, — ответила Гермиона в надежде, что эти двое от неё быстро отстанут. — Все постоянно твердили, что замок очень переменчив, поэтому никогда и не пытались… И были правы, к несчастью. Этим утром результаты оказались иными.

Близнецы удивленно переглянулись.

— Каждый день узнаем что-то новое, да?

— Похоже на то. Итак, если не секрет, как же ты планируешь завершить свою карту?

— Ну, я собираюсь использовать приблизительные значения. Не придётся больше измерять все по три раза и выводить среднее. Получится, конечно, не архитектурный набросок, но, по крайней мере, по нему можно будет ориентироваться.

Фред и Джордж ухмыльнулись, услышав, что она решила продолжить свои исследования.

— Что ж, тогда искренне желаем тебе удачи, — сказал Фред.

— Пожалуйста, дай нам знать, если обнаружишь ещё что-нибудь интересное, — добавил Джордж.

— И если тебе вдруг понадобится помощь…

— Например, нужно будет хорошенько проучить какого-нибудь зарвавшегося змеёныша...

— Мы с радостью тебе поможем.

— Ну и, конечно, мы можем сделать это и просто так.

— Спасибо, я… буду иметь в виду, — неуверенно ответила Гермиона.

— Приятно иметь с тобой дело, — хором ответили близнецы.

Вот только, к сожалению, они оба остались на своих местах и приступили к еде, но, слава богу, объявился их брат Рон и отвлёк близнецов разговором о квиддиче. Гермиона просто перестала обращать на них внимание. Ей нужно было доделать трансфигурацию и написать письмо родителям. А ещё она хотела дорисовать несколько набросков, которые начала на днях. Художник из неё неважный, но воспроизвести геометрически правильное здание у Гермионы мало-мальски получалось. Достаточно исследований для одних выходных.

Ну, тем утром она не удержалась и все же ещё раз измерила восточный коридор на седьмом этаже. Естественно, он был примерно на полтора фута длиннее. Получается, коридоры понемногу изменяются в течение дня, а не просто за ночь или, скажем, в полночь. Утешительные новости. По крайней мере, не нужно волноваться, что пол под её ногами вдруг резко начнёт меняться. В какой-то мере можно предположить, что замок дышит. Было бы вообще идеально, если бы он дышал в евклидовом пространстве.

* * *

Дорогая Гермиона,

Большое спасибо за рисунки твоей спальни и общей гостиной. Похоже, у тебя отличные условия для жизни. Как появится время, пришли нам, пожалуйста, ещё несколько набросков остальной части замка. Странно, что Хогвартс построен не по евклидовой геометрии. Твой отец не думал, что даже магия способна на такое. Говорит, чтоб ты была осторожнее и не угодила в тупой угол.

Мы очень рады, что ты присоединилась к хорошей учебной группе и познакомилась с одноклассниками. Мы беспокоились, что ты будешь писать об одной только учёбе. Если ты сумела найти людей, которые готовы вот так учиться вместе с тобой, держись за них. Таких друзей непросто найти. Судя по тому, что ты написала, Гарри Поттер — неплохой мальчик, да ещё и рос в нашем мире, так что между вами есть нечто общее.

Профессор Снейп, исходя из твоего рассказа, похоже, и правда не очень хороший преподаватель. Подобное поведение недопустимо. В нашем мире, если бы такое долго продолжалось, его бы давно уже отстранили даже при наличии действующего контракта. К сожалению, не думаем, что сможем тебе чем-нибудь помочь. Магический мир, похоже, очень замкнутый. Лучшее, что ты можешь сделать — поговорить с профессором МакГонагалл и, если не поможет, с профессором Дамблдором. А ты тем временем просто старайся на уроках. Следуй учебнику, читай дополнительную литературу, а хорошая работа на уроке принесёт тебе высокие оценки. Мы думаем, этого должно быть достаточно, по крайней мере, на первое время.

Учись хорошо и береги себя.

С любовью,

Мама и папа

* * *

Во время второй недели Гермиона смогла втянуться в ритм учёбы. На занятиях приходилось выкладываться на полную, чего она не ожидала, когда готовилась к школе, но Гермиона неплохо справлялась. Теперь она спокойно ориентировалась в замке, но это не повлияло на её стремление дорисовать карту.

Но, увидев вечером объявление в Общей гостиной Гриффиндора, Гермиона не смогла сдержать стона: в четверг должны были состояться уроки по полётам на метлах… со слизеринцами. Она не была спортивной, да никогда и не стремилась к этому. Быстрее всех посчитать в уме углы — запросто, но применить знания на практике к теннисной ракетке или к бильярдному кию не получалось. А заниматься спортом в воздухе — это вообще за гранью фантастики. Гермиона умела кататься на велосипеде, но на русских горках её всегда подташнивало, а ведь там были хотя бы ремни безопасности.

Она успела сбегать в библиотеку до отбоя и найти книгу «Квиддич сквозь века». Пролистав кучу страниц, описывающих саму игру (не очень-то сбалансированную, если подумать), Гермиона сосредоточилась на довольно хорошо прописанных советах для начинающих. За редким исключением, дети из магических семей уже как минимум пару раз да летали на метле, поэтому здесь придётся их догонять. В четверг утром Гермиона поделилась своими знаниями с Салли-Энн и Невиллом Лонгботтомом, которые тоже ни разу не сидели на метле. Невилл боялся полётов даже сильнее, чем она сама. И не удивительно, учитывая его злополучную неуклюжесть. Однако все остальные первокурсники-гриффиндорцы её старательно игнорировали.

После обеда, когда они выстроились перед мадам Хуч, Гермиона с удивлением заметила, что у преподавательницы полетов были желтые глаза, как у ястреба. Получается, у неё есть примесь нечеловеческой крови, ведь для людей такой цвет глаз не характерен. Или же она просто воспользовалась заклинанием.

По идее, день для полётов выдался неплохой, но неумение летать и слизеринцы напротив отрицательно влияли на хорошее настроение. Состояние метел тоже не внушало доверия. Гермиона видела фотографии и иллюстрации метел в «Квиддиче сквозь века», так что школьный инвентарь вызвал у неё панический ужас. Она слышала, как жаловались близнецы Уизли на то, что эти метлы постоянно заносит. Ничего удивительного. Да школьные метлы даже не были стандартизованы. Встречались сорокалетние Чистометы и Кометы, Метеоры и нечто вообще неопознаваемое. Абсолютно у всех торчали прутья и были царапины на древках, что явно не помогало в управлении. Но Гермиона предположила, что метлы, все же, довольно безопасны для новичков — прямо как колесики-стабилизаторы, — ведь нагрузка-то небольшая.

— Вытяните правую руку над метлой, — скомандовала мадам Хуч, — и скажите: «Вверх!».

— ВВЕРХ! — проорали все.

Ничего. Гермиона была уверена, что способна на большее. Это же почти как заклинание, верно? Разве что у метлы гораздо уже сфера применения, нежели у палочки. Она сконцентрировалась на внутренней энергии, которую ощущала при колдовстве и снова попыталась призвать метлу.

— Вверх! — воскликнула Гермиона. Метла оторвалась от земли, но пришлось слегка наклониться, чтобы взять её. Большинство также сумело это сделать после нескольких попыток, а вот Невиллу пришлось подбирать свою с земли вручную.

— Теперь, — сказала мадам Хуч, — держите метлу слева от себя, вот так. Перекиньте через неё левую ногу — ближе к основанию, прямо перед прутьями. Вы должны почувствовать амортизационные чары. Старайтесь не садиться дальше, иначе соскользнете с метлы.

Гермиона приняла этот дельный совет к сведению. Это же как устраиваться на велосипеде. Амортизационные чары даже ощущались как своеобразная сидушка. Она тут же почувствовала, что место сразу после прутьев было центром тяжести метлы — единственное, на котором можно удерживать равновесие.

— Хорошо, хорошо, — продолжила мадам Хуч. — Возьмитесь за центр древка, правая рука спереди, большие пальцы смотрят вниз — нет, мистер Малфой, пальцы вниз.

— Но мадам Хуч, я летаю не первый год!

— Тогда вы все эти годы летали неправильно. Большие пальцы вниз, — с нажимом повторила она. Некоторые же начали откровенно посмеиваться над заносчивым мальчишкой.

Гермиона вывернула запястья так, чтобы большие пальцы указывали на землю. Первым порывом было обхватить рукоять пальцами на верхней части древка, как и сделал Малфой, но она тут же поняла, что правильная хватка давала лучший контроль над тем, куда указывала метла. А ещё было легче наклоняться. И все равно было немного непривычно наклоняться вперёд, чтобы правильно взяться за метлу, но, по крайней мере, теперь было понятнее, как на ней летать.

— А теперь, когда я дуну в свой свисток, вы с силой оттолкнетесь от земли, — произнесла мадам Хуч. — Крепко держите метлу, старайтесь, чтобы она была в ровном положении, поднимитесь на пару футов, а затем опускайтесь — для этого надо слегка наклониться вперёд. Итак, по моему свистку — три, два...

И на этом нормальная часть урока закончилась. Невилл не выдержал и оттолкнулся от земли прежде, чем мадам Хуч свистнула. Он стремительно набрал высоту и, соскользнув с метлы, с жутким хрустом упал на землю. Гермиона вздохнула от облегчения, когда мадам Хуч сказала, что он всего лишь сломал запястье. Обычно для такого падения были характерны более серьёзные последствия. Ей уже доводилось слышать о том, как люди падали с высоких зданий и мостов, а затем вставали и просто уходили как ни в чем не бывало — а ведь могли и умереть — но подобное случалось нечасто. Странно, но, как правило, на тот момент те люди были пьяными. Возможно, такое случалось именно потому, что они в таком состоянии плохо себя контролировали, что позволяло телу интуитивно сгруппироваться. А ещё она знала, что ведьмы и волшебники были гораздо крепче магглов, но, все же, Невиллу невероятно повезло, что он смог ходить после такого падения.

А затем этот противный задира Малфой и два его подпевалы начали насмехаться над Невиллом и подарком его бабушки. Честно, неужели падение с высоты третьего этажа и сломанное запястье некоторые люди находят смешным?

Но это было только началом. Гарри тоже не понравилось поведение Малфоя, и разборки между ними в итоге перекочевали в воздух. Мадам Хуч отсутствовала всего пять минут, строго-настрого приказав им оставаться на земле, а Гарри уже чуть было не разбился в погоне за напоминалкой Невилла. Тут же прибежала профессор МакГонагалл и утащила Гарри в замок.

Когда все закончилось, Гермиону просто парализовало от ужаса: руки тряслись, а слова застряли в горле. Выросший у магглов или нет, он ведь все ещё был знаменитым Мальчиком-Который-Выжил. И он ведь только что едва не умер, а теперь явно будет исключен из школы — и, кстати, за дело ведь. Но, в конце концов, что же это за мир-то такой у магов? Малфой, Крэбб и Гойл торжествовали, бахвалясь своей победой перед гриффиндорцами. Некоторые слизеринцы не выглядели довольными, но большинство, все же, присоединилось к хохочущему трио.

В итоге, правда, гриффиндорцы смеялись последними, когда вернувшаяся мадам Хуч, гневно глянув на Малфоя, отстранила его от полётов до конца урока, назначила взыскание и сняла десять очков со Слизерина. Гермиона немного разочаровалась, когда мадам Хуч, как грозилась, не вышвырнула мальчишку из Хогвартса быстрее, чем он успел бы сказать «квиддич», но всё равно было приятно посмотреть, как этот задира съёжился под взглядом ястребиных глаз.

— А теперь, когда всё уладилось, мы можем немного позаниматься, — сказала мадам Хуч. — Когда я дуну в свисток, вы хорошенько оттолкнётесь от земли. Поднимитесь на несколько футов, а затем слегка наклонитесь, чтобы опуститься. Готовы? Три… Два… Один…

Когда мадам Хуч свистнула, Гермиона оттолкнулась от земли и поднялась в воздух. Её шатало, как и в первый раз на велосипеде, но в целом она справлялась. Некоторые же смеялись или радостно кричали, находясь в воздухе, но Гермиона испытывала гораздо меньше энтузиазма. Когда она неуверенно наклонила древко вниз, метла мягко опустилась.

Мадам Хуч научила их азам маневрирования: как ускоряться, замедляться, поворачивать и снижаться или набирать высоту. И всё это отрабатывалось на очень маленькой скорости. Гермиона справлялась, несмотря на неустойчивую метлу, но была уверена, что ни при каких условиях не сможет сравниться с Гарри. Если честно, большая часть класса уже наворачивала вокруг неё круги. Гермионе оставалось надеяться, что к концу семестра она сможет разделить со всеми радость полета.

* * *

Во время ужина, увидев Гарри за гриффиндорским столом, Гермиона не была уверена, радоваться за него или злиться. Но, узнав из разговоров о том, что он стал ловцом сборной Гриффиндора по квиддичу, она решила остановиться на злости. Почему этого мальчишку наградили за то, что он так нагло нарушил школьные правила? Хотелось обвинить во всём его славу, но Гермиона прекрасно видела, что Поттеру всё это внимание было в тягость. Да и, как выяснилось, он действительно очень хорошо летал.

И именно в тот момент подошёл Малфой и своими колкостями подлил масла в огонь. Наблюдая за этой парочкой краем глаза, Гермиона не знала, кто её злит сильнее. В итоге, Малфой вызвал Гарри на дуэль после отбоя, а Гарри, подначиваемый Роном, этот вызов принял. Доверься Уизли, и твое положение ухудшится. Гарри и так уже едва не исключили сегодня. А теперь он собрался ещё и комендантский час нарушить?

Когда Малфой удалился, она попыталась отговорить Гарри от этой затеи. К несчастью, слова о том, что Гриффиндор может потерять кучу баллов, были не очень-то убедительными, но ничего другого, что могло бы пронять эту парочку, придумать не удалось. Дуэли ведь очень опасны, и Гермиона подозревала, что Малфой знал больше заклинаний, чем Гарри и Рон вместе взятые. Да и, если слухи не врали, явно мог применить больше заклятий, чем она сама. Однако после того, как Гарри рисковал жизнью на метле, этим его тоже не удалось бы убедить. Да и, к тому же, он не мог не выпендриться перед Малфоем.

Ну, был ещё один способ, которым можно было повлиять на ситуацию. Тем вечером Гермиона засела за домашнюю работу и допоздна задержалась в Общей гостиной. Она решила поучиться до полуночи, и не дать этим двоим попасть в беду. Ещё можно было рассказать обо всём Перси, который, похоже, был самым ответственным мальчиком из всех Уизли, но ведь ябед никто не любит. Да и, к тому же, это могло испортить её и без того хрупкие отношения с Фредом и Джорджем, которые явно не привыкли церемониться с теми, кто мог перейти им дорогу.

* * *

Мда уж, не самая лучшая её идея.

Попытка остановить Гарри и Рона привела лишь к тому, что Гермиона вместе с ними застряла за пределами гриффиндорской башни. Полная Дама, видимо, оправилась к кому-то в гости и, надо сказать, имела на это полное право, ведь в это время никто не должен был шляться по школьным коридорам. Но на данный момент Гермиону сильнее беспокоило нечто другое.

Например, то, что она была за пределами гриффиндорской башни.

После отбоя!

С двумя эгоистичными идиотами!

(И с Невиллом, забывшим пароль)

Да ещё и с едва не наступающим на пятки Филчем!

От нечего делать Гермиона последовала за мальчишками в Зал Наград. Во всяком случае, они были её лучшим аналогом алиби: единственной причиной, по которой она шаталась после отбоя, была попытка остановить их. До пункта назначения они добрались без происшествий, но Малфоя и Крэбба там ещё не было — и они не появились и после полуночи. Конечно же, до Гермионы тут же дошло, что это была элементарная ловушка, призванная доставить Гарри неприятности (ей стоило осознать это с самого начала). И тут объявился Филч.

А затем всё завертелось, как калейдоскоп: один коридор, следующий, тайный проход, ведущий на неизвестную открытую площадку, полтергейст Пивз в коридоре Западного крыла, затем ещё один коридор и, наконец, тупик с запертой дверью.

Рон был уверен, что это конец (ну надо же, а раньше он чем думал?), но Гермиона пока не сильно паниковала. Если верить словам старших студентов, большинство запертых дверей можно открыть при помощи простеньких отпирающих чар, которые остальная часть класса будет изучать весной. Гермиона готова была нарушить ещё пару-тройку правил (Господи, да что же с ней такое?), лишь б не попасть в лапы к Филчу. Но её палочка осталась в башне! Как же теперь быть?

Минуточку… Гарри же собирался на дуэль, верно? Чужой палочкой пользоваться довольно сложно, но если приложить достаточно усилий…

— Ну-ка подвиньтесь, — резко скомандовала Гермиона. Она вырвала из рук Гарри волшебную палочку, постучала ею по запертому замку и прошептала: — Алохомора!

Замок заскрежетал, дверь распахнулась, и они быстро скользнули внутрь, закрыв за собой дверь и прижавшись к ней, чтобы слышать, что происходит в коридоре.

Но Гермиона не слышала ни слова. Она вообще мало на что обращала внимание после того, как, краем глаза уловив движение, повернулась посмотреть и застыла на месте.

Она не следила за дорогой, пока они бежали (ох, ну почему же она не потратила больше времени на свою карту?). Но теперь Гермиона поняла, где они оказались и почему никто не пользовался той площадкой на третьем этаже.

Они оказались в запретной части коридора на третьем этаже. Там, где находилась «очень мучительная смерть», и понятно теперь, что Дамблдор не преувеличивал.

В помещении была собака.

Десять футов в высоту.

И с тремя головами.

С тремя головами!

Да один только вид этих голов будет всю жизнь её преследовать, если удастся выжить: три головы, три пары вращающихся безумных глаз, три носа, нервно дергающихся и принюхивающихся к незваным гостям, три открытых слюнявых рта с желтыми клыками, из которых веревками свисала слюна.

Собака, наконец, пришла в себя после их внезапного вторжения и зарычала. Гермиона уже не верила в то, что им всем удастся выжить. Да это же ворота в Подземный мир — вон, стоит только залезть в тот люк под лапами Цербера, жуткой собаки Аида — и смерть неотвратима.

А затем — спасибо Зевсу, Иегове, Мерлину, да кому угодно, без разницы — она упала навзничь, потому что Гарри догадался открыть дверь.

И они рванули, напрочь позабыв о Филче. Ребята без устали пробежали целых четыре этажа и в итоге достигли портретного проёма, охраняемого Полной Дамой. Оказавшись в гостиной Гриффиндора, они в попытке отдышаться попадали кто куда: на кресла или на пол.

— Что они себе, интересно, думают? — Рон первым обрел дар речи. — Надо же додуматься до такого — держать в школе этого пса. Этой твари явно надо поразмяться, а не сидеть взаперти.

«Он что, реально такой тугодум?» — удивилась Гермиона. Да даже она сама, поддавшись истерике, отчасти основанной на мифологии, смогла всё рассмотреть.

— А зачем вам глаза, хотела бы я знать? — недовольно поинтересовалась она. — Вы что, не видели, на чем этот пес стоял?

— На полу, — предположил Гарри. — Хотя вообще-то я не смотрел на его лапы — с меня вполне хватило голов.

— Нет, он стоял не на полу, а на люке. Дураку понятно, что он там что-то охраняет.

Гермиона встала, окинув их возмущенным взглядом.

— Надеюсь, вы собой довольны, — резко произнесла она. — Нас всех могли убить… или, что еще хуже, исключить из школы. А теперь, если вы не возражаете, я пойду спать.

И она потащилась на седьмой этаж в свою спальню, не желая выслушивать гениальные предположения мальчишек о том, что же охраняла собака. А то мало ли, могут ведь пойти и попытаться выяснить. Но, всё же, Гермиона была согласна с Роном: держать подобное чудовище в школе — настоящая дикость. Жаль, что это была единственная умная мысль из всех, которые эти трое высказали за весь вечер.

И только на полпути в спальню до неё дошло.

— Или, что еще хуже, исключить? — прошептала Гермиона. — Боже мой, я начала сходить с ума!

От автора: Обратите внимание, что в каноне все предсказания профессора Трелони сбывались, но почти всегда не так, как все ожидали. И да, планета Гермионы — Меркурий, который ассоциируется с интеллектом и быстрым мышлением.

От переводчика: в процессе перевода обнаружила, что в переводе "ГП и ФК" переводчики допустили косяк, забыв про ground floor (но в последующих книгах они это дело исправили), на котором находится Большой Зал и пр. Получается, что Пушок находится на четвёртом этаже, раз в оригинале написан третий. В фанфике нумерация этажей важна, поэтому Пушок в моём переводе будет на четвёртом. В предыдущие главы изменения постараюсь внести по ходу перевода следующей главы.

Следующим утром Гермиона устало спустилась в Большой Зал. Если честно, за ночь ей так и не удалось отдохнуть. Да и как, скажите на милость, можно было нормально выспаться после близкого знакомства с этой собакой? Единственным положительным моментом их вчерашних мытарств стало выражение лица Драко Малфоя, увидевшего довольных Гарри и Рона — для них всё случившееся казалось отличным приключением — за гриффиндорским столом.

Гарри пытался рассказать ей про маленький свёрток, который Хагрид забрал из Гринготтса в Хогвартс. Вроде как именно его охраняла собака, но Гермиона ничего не желала слышать. Она вообще взяла свою тарелку и отсела от них на другой конец стола. Лучше держаться подальше от этих двух идиотов, ведь рано или поздно они явно влипнут ещё во что-нибудь.

Ну хотя бы Дин Томас был более-менее нормальным. Да ему даже нравился обычный вид спорта — футбол. Тем утром у них снова было зельеварение, и Гермиона очень надеялась, что после вчерашней ночи она не ударит в грязь лицом на этом уроке.

Темой сегодняшнего «занятия» была варка простейшего варианта зелья бодрствования, которое и ей самой бы не помешало. Гермиона много отвлекалась и прекрасно осознавала, что ни к чему хорошему это не приведёт. Она старалась приглядывать за Невиллом и Симусом, чтобы они ничего не взорвали. А ещё следила за Гарри и Роном на случай, если те решат что-нибудь выкинуть. И всё это время она умудрялась готовить ингредиенты для собственного зелья.

— Хах, зелье бодрствования? — сказал Дин, когда Гермиона разводила горелку. — Я думал, у нас уже такое есть. Кофе называется.

К счастью, Снейп либо его не услышал, либо решил проигнорировать.

— Варите один маленький зеленый картофель (обязательно с проросшими глазками) в течение пятнадцати минут, — прочитала Лаванда первый пункт инструкции. — Мы что, ланч готовим?

— Зелёный картофель ядовит, а при варке яд нейтрализуется, — пояснила Гермиона и с радостью отметила, что и магглы могли кое-что рассказать волшебникам про зелья.

Если говорить о практических занятиях, зельеварение не показалось Гермионе сложным предметом. А вот теоретическая часть, как показали задаваемые на дом эссе, нередко ставила её в тупик. Почему в зелье добавлялся тот или иной ингредиент, разобраться получилось. Она даже имела смутное представление, зачем нужно следовать определённой последовательности, и почему важна правильная подготовка составляющих зелья. Но принцип помешиваний разгадать до конца пока не удалось.

Пара объективных причин, прояснявших важность помешиваний, всё же нашлась. В целом, чем чаще помешивалось зелье, тем лучше оно прогревалось. Постоянная перемена направлений — по часовой и против часовой — создавала в котле завихрения, помогающие ингредиентам лучше смешиваться. А если этого не делать, смешивание будет проходить медленнее. С количеством помешиваний разобраться было сложнее, хотя там проскальзывали явные отсылки к нумерологии: в большинстве инструкций нужно было мешать семь раз или семь минут или использовались различные производные семёрки. Гермионе даже удалось разобраться, в чём принципиальная разница между помешиванием по часовой стрелке и против. В древности, движение против часовой — против движения солнца — обозначало неудачу. Поэтому логично было предположить, что для придания зелью положительных эффектов, нужно мешать по часовой стрелке, а для придания отрицательных — против часовой.

Но это никак не объясняло, зачем нужно было эти действия менять, скажем, мешать три раза по часовой и один раз против. Или помешивания из стороны в сторону по прямой линии, как гласил один из пунктов инструкции. А в более продвинутых зельях нужно было вообще выводить сложные перевёрнутые восьмёрки, трилистники или пятиконечные звёзды. Гермиона понятия не имела, какие нумерологические основания были у этих действий, если там вообще была задействована нумерология. Хотя было любопытно, а какие свойства придадут зелью такие необычные фигуры как кривые Лиссажу и гипотрохоиды?

И всё же простое следование инструкции не должно было вызвать особых проблем. Гермиона и Дин как раз закончили добавлять в своё варево лепестки подсолнуха (из-за которых зелье, как и следовало ожидать, на короткое время засветилось) и листья карликового бамбука, когда заметили, что с зельем что-то не так.

— Постой-ка, а так должно быть? — заметила Гермиона. Зелье продолжило слабо, но отчётливо светиться, словно мини-солнце.

— Здесь ничего не сказано про свечение на этом этапе, — сверился Дин с учебником.

— Тогда интересно, почему…

Её прервала ослепительная вспышка, после чего кто-то споткнулся, и раздались сдавленные ругательства. Гермиона огляделась в поисках источника проблем, но у неё только круги перед глазами стояли. Когда зрение пришло в норму, она увидела Невилла и Симуса, в замешательстве уставившихся на свой котёл. Видимо, его содержимое и вспыхнуло.

— Идиоты! — рявкнул Снейп, достал палочку и потушил пламя. — В инструкции же чётко написано, что нужно добавить два мелко порезанных лепестка подсолнуха, не три. Да такой вспышкой вы запросто могли кого-нибудь ослепить! Два очка с Гриффиндора.

— Лепестки подсолнуха! — прошептала Гермиона Дину. — Но мы же два добавили, верно?

— Да, только два. Как думаешь, что не так?

— Я не уверена. Дай минутку… — Гермиона достала свой экземпляр «Тысячи магических растений и грибов», чтобы взглянуть на ингредиенты. Она что-то бурчала себе под нос, ища нужную страницу. — Вот. Карликовый бамбук растёт в тени и крайне чувствителен к солнечному свету. Ещё бы, видели бы вы ту вспышку. При добавлении листьев бамбука в зелье с лепестками подсолнуха явно происходила неслабая реакция. А это значит…

Она взяла нож из набора инструментов и поскребла им разделочную доску. Естественно, когда Гермиона закончила, на лезвии обнаружилось немного желтой пыльцы.

— О, — понял Дин её намёк. — На листьях была пыльца, оставшаяся от лепестков подсолнуха.

— Именно. Мы же видели, что она осталась, нужно было предварительно почистить доску, — раздражённо ответила Гермиона. — А теперь нам светит в лучшем случае «В».

— Можно это как-нибудь поправить?

Гермиона ненадолго задумалась. Такая возможность явно была — лишний листочек карликового бамбука или дополнительное помешивание — но даже простейшие изменения зелий были материалом третьего курса и выше. Не хотелось рисковать и экспериментировать.

— Ничего такого, что нам под силу. Придётся доделать всё как есть и запомнить на будущее, что инструменты и доски нужно хорошенько чистить, — ответила она, делая пометки в своих записях.

В конце урока они добавили голубику в своё зелье и сдали образцы на проверку.

* * *

Выходные пролетели так быстро, не успела Гермиона и глазом моргнуть. Она продолжила работать над картой и в первую очередь изучила незакрытую для посещений часть запретного коридора, чтобы больше ни в коем случае не налететь на ту ужасную собаку. А ещё Гермиона к своему неудовольствию выяснила, что на том этаже размер аудиторий был больше длины примыкающего к ним коридора. Хотя чего она, собственно, ожидала?

Помимо этого была ещё домашняя работа, попытка держаться подальше от Гарри, Рона и близнецов Уизли, а ещё письмо родителям, полное разочарования из-за предыдущих событий (определённо без упоминания той собаки — такое, конечно, скрывать не стоит, но и между делом об этом не напишешь). На всё про всё у неё улетели целые выходные и, не успела она оглянуться, как наступил понедельник. Не то чтобы она жаловалась — она же Гермиона Грейнджер, как-никак.

На этой неделе, в четверг, у неё был день рождения, но поздравлений Гермиона не ждала, в основном, потому что так никому о нём и не сказала. Такие вещи не очень-то удобно упоминать в разговоре, если о них специально не спрашивают. Настроение ещё сильнее упало, когда Гермиона увидела шесть сов, принёсших Гарри Поттеру посылку, по форме напоминавшую метлу. А вот сове, несущей ей подарок от родителей, она, конечно же, обрадовалась.

— О, так у тебя сегодня день рождения? — спросила Парвати, увидев посылку в цветной обертке.

После того происшествия с собакой, Гермиона старалась держаться поближе к Лаванде и Парвати. Пусть у них было мало общих тем для разговоров, но зато отлично удавалось избегать мальчишек.

— Угу.

— Гермиона, почему ты не сказала? С днём рождения!

— Да просто разговор не заходил, — пожала плечами Гермиона. — Спасибо.

Развернув посылку, она обнаружила целых два подарка. Первым была на удивление большая коробка печенья, а вторым — утолщенный круг из пластика с нанесёнными созвездиями.

— Ого, классная планисфера, — восхитилась Гермиона.

— Что-что? — спросила Лаванда.

— Планисфера. Ею пользуются маггловские астрономы. Это нечто среднее между астролябией и звёздной картой. Пригодится на астрономии, — ответила Гермиона. — Смотрите, выставляете время и дату — вот так — и появляется соответствующая звёздная карта.

— Вау, и правда круто. Удивительно, как только они до этого додумались.

Гермиона кивнула и открыла пришедшее вместе с посылкой письмо:

С Днём Рождения, Гермиона,

Мы точно не знаем, когда ты получишь эту посылку: в понедельник или в четверг. Мы подписали, что она должна быть доставлена в четверг, но вдруг в Хогвартсе подобное невозможно. В любом случае, хорошенько повеселись в этот день. Мы подумали, что твои одноклассники могут захотеть попробовать неволшебное печенье, поэтому высылаем побольше, чтобы ты могла поделиться. И да, ты жаловалась, что на астрономии тебе приходится пользоваться астролябией, поэтому твой отец нашёл отличную планисферу для твоей учёбы.

Печально, что некоторые твои однокурсники нарушают правила. Этот Гарри Поттер нас удивил, ведь раньше ты писала, что слава не ударила ему в голову. В общем, может, тебе и правда стоит по возможности избегать этих двоих. Мы рады, что всё обошлось, но будь внимательней в следующий раз и не выходи из гостиной ночью, вдруг опять застрянешь.

Очень надеемся, что твоя учебная группа и соседки по комнате окажутся хорошими друзьями. Ты мало про них рассказывала. Какие они? Как они росли? Сейчас ты явно больше нас знаешь про жизнь в магическом мире.

У нас практически всё по-прежнему. Скучаем по тебе, конечно же. Все про тебя спрашивают, и приходится проявлять изобретательность. Приятно слышать, что твои успехи в магической школе не хуже, чем в обычной. Так держать.

С любовью,

Мама и Папа.

Гермиона, пристыженная тем, что не удосужилась поближе узнать окружающих её людей, отложила письмо. Она так погрузилась в учёбу и избегание отдельных личностей, что и не стремилась толком ни с кем сближаться. Болтать о пустяках у неё никогда особо не получалось, да и культурные различия задачу не упрощали. А вот маггловское печенье, как сегодня выяснилось, — помогает.

* * *

В следующую субботу Гермиона продолжила исследовать Западное крыло и за утро измерила те этажи, которые не успела в прошлые выходные: третий, второй и первый. Она измерила Большой Зал и вестибюль, после чего спустилась по лестнице в подземелья. Там-то и начались проблемы.

Если верхняя часть Хогвартса была довольно прямой, пусть и слегка своеобразной, то подземелья оказались настоящим лабиринтом. Тёмные древние коридоры были проложены, казалось, случайно, тут и там виднелись кладовки, заброшенные аудитории и нежилые комнаты, а также настоящие камеры, которые явно не использовались целыми столетиями. В коридорах горели факелы, словно уже наступила ночь, а навязчиво-жуткая атмосфера, казалось, была призвана отпугивать всех не-слизеринцев.

Сам лабиринт Гермиону особо не волновал. Она же карту делала, в конце концов. И если она заблудится, надо будет просто с завидным постоянством поворачивать везде направо, пока не удастся выбраться. Нет, проблема была не в коридорах. А в людях. Гермиона знала, что подземелья — вотчина, как правило, слизеринцев. Она очень надеялась, что во время своих исследований никого не встретит, и не придётся объяснять — в который раз, — чем она занимается. Но не тут-то было. Гермиона спускалась всё глубже и глубже в недра школы, и тут позади неё раздался голос, который она меньше всего хотела услышать.

— Грейнджер! Что ты тут делаешь? — Это был Драко Малфой. Гермиона не стала останавливаться. — Я знаю, что это ты! Эту копну волос не возможно не узнать. Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, Грейнджер.

Гермиона медленно развернулась, крепко прижимая наброски к груди и пытаясь незаметно дотянуться до палочки. Она не забыла слухи о том, что Малфой отрабатывал некоторые неприятные заклятия. Он явно был не из тех, с кем хотелось бы встретиться в тёмном коридоре — и именно это и произошло.

— Так вот, чем ты занимаешься, — ликующе произнёс он. — Вынюхиваешь вход в нашу гостиную?

— Нет, Малфой, я… — как можно спокойнее попыталась ответить Гермиона.

— О, я знаю, что ты пытаешься сказать, — усмехнулся Малфой. — Над этим уже все смеются. Мелкая зубастая магглокровка думает, что может создать карту замка. Будто это под силу каждому.

— У меня п-получается, — постаралась оправдаться она. — Не очень точно, н-но…

Неужели над нею и правда все смеются?

Малфой медленно двинулся вперёд, и Гермиона попятилась.

— Знай своё место, Грейнджер. А то мало ли, что может случиться.

— П-послушай, — пробормотала она. — Это же общественное м-место. Я просто п-пытаюсь здесь освоиться.

— Что ж, — он подошёл почти вплотную, — дай-ка взглянуть на твои наброски, раз ты не замышляешь ничего дурного.

Малфой схватил её записную книжку за корешок и попытался отобрать.

— Нет! — Гермиона отпрянула вместе с набросками, так что карту подземелий он, скорее всего, увидел лишь мельком и предпринял ещё одну попытку.

— Дай… Сюда! — прорычал Малфой. С последним рывком он отобрал блокнот и начал листать. — А-га! А вот над этим я, пожалуй, позабочусь.

Он вырвал страницу с картой подземелий и скомкал в руке.

— Нет! — снова воскликнула Гермиона и бросилась к нему.

Началась потасовка, в которой Гермиона пыталась отобрать листок, а Малфой её отпихивал. И тут она совершенно случайно ударила его по лицу. Это дало Гермионе время подобрать и записную книжку, и вырванную страницу и попытаться убежать. Вот только Малфой, как выяснилось, не собирался её так просто отпускать.

— Ты за это ответишь, грязнокровка! — заорал он. — Локомотор Виббли!

Спустя мгновение у Гермионы подкосились ноги, и она, больно ударившись, упала на пол.

Малфой, мерзко ухмыляясь, медленно двинулся к ней, явно с палочкой наготове. Гермиона Грейнджер никогда в жизни не дралась. Ей приходилось сталкиваться с хулиганами, но она попросту игнорировала их. И уж она явно не была готова к заклятию в спину. Гермиона не нарушала правила и уж точно никогда не влезала в драку, но возвышающийся и открыто глумящийся мальчишка пробудил в ней животный гнев и отчаянное желание убежать. Если уж он решил нарушить правила и проклясть её в коридоре, то, может, нужно попытаться дать сдачи. Гермиона ещё не выучила особо сильных заклинаний, которые можно было бы применить, но ведь можно, по крайней мере, выстрелить в него искрами. Она достала палочку и сжала в руке. Шанс только один, но если попасть в лицо…

— Эй! Что здесь происходит?

Гермиона подняла голову, увидела направлявшегося в их сторону старшекурсника и обрадовалась, когда разглядела цвета Пуффендуя на его мантии и значок старосты. Все мысли о самозащите тут же испарились.

— Что ты здесь забыл, Труман? — раздражённо спросил Малфой.

— Пуффендуйцы тоже пользуются этими коридорами, — ответил староста. — Итак, что здесь происходит, мистер Малфой?

Тот что-то невнятно проворчал и ответил:

— Мисс Грейнджер споткнулась. Я просто ей хотел помочь.

— Нет, не хотел! Ты… — Гермиона с трудом поднялась на ноги и хотела было обо всём рассказать, но остановилась, увидев лютую ненависть в глазах Малфоя. Сразу же вспомнился мамин совет: «просто игнорируй, и от тебя отстанут». Гермиона потупилась, повернулась к старосте и пробормотала: — Спасибо.

— Мисс Грейнджер, я провожу вас, — сказал Труман. — Мистер Малфой, не попадите в переделку.

Староста повёл её по коридору мимо гостиной Пуффендуя, который в итоге вывел их к подземной части Парадной лестницы. Даже в подавленном состоянии Гермиона продолжила считать шаги, чтобы впоследствии отметить измерения на карте. Она решила рискнуть с изучением подземелий как-нибудь в другой раз. Очень хотелось, чтобы вокруг было поменьше разногласий — особенно касательно происхождения кого-либо, но подобные предрассудки и соперничество есть в каждой школе.

Единственное, что смутило — «грязнокровка», слово, которым обозвал её Малфой. Гермиона слышала разговоры про чистокровных и полукровок, поэтому без труда смогла понять примерный смысл оскорбления. Но ведь раньше она никогда это слово не слышала. И почему-то спрашивать об этом старосту показалось неправильным. Гермиона решила, лучше уж покопается в библиотеке. Было немного обидно, что Малфой с ней так обошёлся. Хотелось, всё же, узнать, насколько сильно он её унизил этим словом.

* * *

В завершение утра (и чтобы выкинуть из головы подземелья), Гермиона решила осмотреть оставшиеся башни Западного крыла. В башню Когтеврана не попасть, с Парадной лестницей тоже быстро разобраться не получится, поэтому Гермиона решила изучить Северную башню. Было интересно, что же там находится — явно не гостиные факультетов, да и комнаты преподавателей были либо в Западном крыле, либо возле Парадной лестницы.

Хорошо, что она уже нарисовала всё Западное крыло. Даже в такой простой фигуре, как прямоугольник, из-за скрытых проходов и движущихся лестниц было непросто найти вход в Северную башню. Да и сама башня оказалась странной — прямо как… как Кирит Унгол⁽¹⁾, такая же абсурдная. А затем нарисованный маленький рыцарь, который и меч-то прямо удержать не мог, начал вызывать её на дуэль и не отставал до тех пор, пока Гермиона не объяснила, что выполняет «задание» по исследованию целого замка.

Наконец, она добралась до площадки, которая, если судить по количеству ступенек, была на два этажа ниже вершины башни. На этом лестница и закончилась. Поначалу Гермиона подумала, что там больше ничего нет, но затем взглянула на потолок. Там виднелась круглый люк с металлической табличкой, как и на кабинетах всех остальных профессоров. Надпись гласила: «Сибилла Трелони, преподаватель Прорицаний».

— Так это кабинет? — пробормотала Гермиона. — Интересно, а как же туда попасть?

Вдруг дверь распахнулась, и оттуда спустилась серебристая раздвижная лестница.

— Действительно. Следовало догадаться.

Гермиона пожала плечами, сунула блокнот подмышку и взобралась наверх.

Там она обнаружила не кабинет, а аудиторию, пусть она и была больше похожа на заброшенную кофейню. Из-за удушающей жары было практически нечем дышать, воздух отяжелел от сильного запаха благовоний, всё помещение было подёрнуто дымкой и освещалось красноватым светом. В аудиторию было втиснуто двадцать три столика, в два раза больше ситцевых кресел и столько же пуфиков. Поэтому развернуться было особо негде.

— О, ну надо же… Здравствуй, что ты здесь делаешь? — раздался мягкий голос со странным акцентом, словно не от мира сего. По лесенке в дальнем конце комнаты спустилась высокая худощавая женщина, которая была похожа на помесь цыганки-предсказательницы и богомола. У неё были растрёпанные светлые волосы, торчащие во все стороны даже сильнее, чем у самой Гермионы. Также на ней была усеянная блёстками шаль, огромное количество побрякушек и очки с настолько толстыми линзами, что ими можно было смело попытаться развести костёр. А ещё сквозь стойкий запах парфюма, от неё доносился легкий запах шерри.

— Эм, я просто исследовала замок, — неуверенно произнесла Гермиона. — А это вы… вы профессор Трелони?

— Конечно же, я, дорогая. А кто же ты?

— Я Гермиона Грейнджер… — Удержаться было невозможно, она ведь слышала слухи об этой преподавательнице от Алисии. — Если вы преподаёте прорицания, разве вы не знали, что я приду?

— Я многое вижу, — сказала Трелони, неловко взмахнув рукой, — но не всё могу расшифровать. Что ж, проходи. Посмотрим… весьма одарённая и любознательная, очень необычный у тебя путь… наверное, твоя планета — Меркурий?

— Эм, не знаю, профессор. Мой день рождения был в этот четверг.

— Да, Дева, дитя Меркурия, однозначно.

Странный взгляд, которым сверлила её профессор Трелони сквозь толстые очки, заставил Гермиону внутренне поёжиться.

— Вы… вы здесь живёте, профессор?

— Само собой, мои комнаты наверху. Как и ты, я считаю, что в толпе, обитающей в школе, моё Внутреннее Око работает хуже.

— Я… не уверена, что у меня есть это «Внутреннее Око».

— Но ты же всегда сама по себе и сторонишься остальных, — упорствовала Трелони.

— Не совсем… — застенчиво возразила Гермиона, но преподавательница предсказаний её словно не услышала.

— О, я чувствую, в твоей жизни грядут великие перемены, дорогая. В ноябре ты найдёшь награду, которую искала…

— Что? Но я не ищу никакую награду…

— А весной одно из твоих чисел будет принесено в жертву.

— Какое число? Нет у меня никакого «числа». Боюсь… боюсь, вы ошиблись, профессор, — нервничая, ответила Гермиона и попятилась обратно к лестнице.

— О, те, у кого есть Дар, поймут, — сказала Трелони.

— Да, эм… пожалуй, я лучше займусь нумерологическими прогнозами, мэм.

— Числами Внутреннее Око не заменишь, дитя.

— Ну… может, и нет, но… эм, по крайней мере, с ними понятно, о чём идёт речь. До свиданья, профессор, мне пора.

Гермиона достигла люка и спустилась по лестнице. Голова гудела. Неужели она и правда так неуважительно разговаривала с профессором? Да, определённо. Профессор Трелони — явно не из тех учителей, с которыми Гермиона смогла бы поладить, и не нужно было обладать Даром, чтобы это понять. Она только потом заметила, что так и не измерила саму аудиторию. Хотя огромное количество мебели всё равно не позволило бы ей это сделать.

И всё же, в более обитаемую часть замка Гермиона вернулась немного расстроенной. Может, преподавательница и походила больше на маггловскую шарлатанку, но её слова «ты сторонишься остальных» немного задели. Гермиона не особо ладила с людьми не только из-за математики. Из-за культурных различий она оказалась среди меньшинства, да и по натуре больше любила одиночество. Очень сложно было общаться с остальными обитателями замка.

На сегодня Гермиона решила закончить с исследованием и вернуться в Общую гостиную. Она задумалась над тем, что же написать родителям в завтрашнем письме. Печально было признавать, что большую часть сегодняшних событий лучше не упоминать. Богатый и заносчивый придурок кинул ей в спину заклинание — родители этому явно не обрадуются, а профессор Трелони и вовсе была слишком странной.

Совет соседок по комнате — просто держись подальше от слизеринцев — не шибко-то помог. Проблема-то явно была гораздо глубже. Но, стоило признать, что ей всё равно больше нечем заняться сегодня, можно и попробовать разобраться в этой проблеме.

1) Кирит Унгол — у Толкиена, башня на входе в Мордор. Построили её люди, а потом перестраивали орки на свой лад, поэтому образцом архитектурного изыска она точно не являлась.

Вернуться к тексту

На доске было написано следующее выражение: «x = a/b — (b-c)/b».

— Итак, согласно базовым правилам сокращения, какова будет упрощённая формула написанного выражения? — спросила профессор Вектор. — Мистер Монтегю?

Слизеринец ненадолго задумался. Он был довольно способным, но, как и большинство учащихся, несколько терялся, когда из уравнений полностью пропадали их элементы.

— А минус цэ, и всё это разделить на бэ? — неуверенно ответил он.

— Нет, мистер Монтэгю. Мистер Диггори?

У Седрика дела обстояли не лучше. Он сделал пару пометок на своём пергаменте и ответил:

— А минус бэ, минус цэ, и всё это делённое на бэ.

— Нет, и это не совсем верно… мисс Грейнджер!

— А? О… А минус бэ, плюс цэ и всё это делим на бэ, — встрепенувшись, ответила Гермиона.

— Верно, — ответила Вектор. — Мисс Грейнджер, я в курсе, что у вас ночью была астрономия, но это не значит, что можно спать на моём уроке.

— Извините, профессор, — смущённо пробормотала Гермиона. Некоторые засмеялись, и даже членов её учебной группы одновременно умилило её смущение и восхитило то, что она даже в полусонном состоянии верно и без колебаний ответила на вопрос, который всех их поставил в тупик.

На Нумерологии Гермиона довольно быстро перестала поднимать руку, по крайней мере, когда дело касалось математики. Иногда, когда остальные не могли дать верный ответ, профессор Вектор спрашивала её, а иногда вызывала к доске. Проблема была в том, что Гермиона к такому медленному темпу не привыкла, и по четвергам без должной нагрузки ей непросто было обращать внимание на происходящее в классе. И что ещё хуже — это стало случаться не только по четвергам. Пусть еженедельные занятия по астрономии и утомляли её сильнее всего, у Гермионы в принципе начались проблемы со сном: ради чтения она нередко задерживалась допоздна. Всё началось с простого желания как можно лучше изучить магический мир, чтобы проще было в нём ориентироваться, но впоследствии это просто переросло в обыкновенную плохую привычку.

Пока Гермиона была погружена в свои мысли, профессор Вектор разобрала с классом все действия, необходимые для упрощения вышеупомянутого выражения, и обратилась к Алисии:

— Мисс Спиннет, выразите из этого уравнения переменную бэ.

— Эм, — Алисия быстро, но вдумчиво прописала все действия на пергаменте, беззвучно шевеля губам. — Эм, а плюс цэ, все это делённое на икс плюс один?

— Верно.

Алисия просияла, и Гермиона, глядя на неё, порадовалась, что смогла помочь хоть одному человеку из своей учебной группы. Правда, позже ей едва удалось сдержать смех, когда кто-то из класса спросил, не из-за магии ли в выражениях то появляются, то исчезают числа и переменные. Странно, что некоторые дети волшебников относились к магии так, будто и не росли в магическом мире.

* * *

День выдался холодным и туманным — это был один из тех осенних дней, когда толстые шерстяные мантии Хогвартса были незаменимы. Особенно если расположиться в тихом и спокойном дворике, прилегающем к Виадуку. Даже птицы притихли в таком тумане. Самым громким звуком было шуршание осенних листьев и скрип механического карандаша. Гермиона внимательно осмотрела экстерьер замка и старательно перерисовала увиденное. Это был первый набросок с внешним видом Хогвартса, который она собиралась отправить родителям. Вид открывался отличный: на Вестибюль, Главную башню, весь фасад Западного крыла и несколько башен Восточного. Но особое внимание Гермиона уделила Главной башне — огромному строению, в котором располагалась Парадная лестница.

Тем утром она спешно позавтракала, чтобы выиграть больше времени для изучения самой большой и сложной из ста сорока двух лестниц Хогвартса. Начала Гермиона с самой нижней части, до которой удалось добраться — с подземелий, и стала подниматься. На подземном уровне было множество запертых дверей, которые, судя по всему, вели на нижние этажи. Она уж было начала подниматься выше, но почему-то передумала. В школе, похоже, мало кто заморачивался с соблюдением правил. Гермиона подошла к двери, убедилась, что поблизости никого нет, затем быстро достала палочку и прошептала: «алохомора». Дверь не поддалась. Что ж, стоило попытаться. Интересно, почему тогда коридор на четвёртом этаже не был защищён также хорошо. Может, потому что кому-то приходилось эту собаку кормить? При мысли об этом, Гермиона вздрогнула.

Парадная лестница состояла из трех взаимосвязанных лестничных блоков, что позволяло попасть по ней практически в любую часть замка, а некоторые её составляющие и вовсе были в постоянном движении. В один прекрасный момент лестница, на которой стояла Гермиона, сменила направление и соединилась с Запретным коридором на четвертом этаже. Поэтому пришлось остановиться и подождать, когда она двинется обратно. Гермиона не собиралась снова наступать на те же грабли.

Поднимаясь вверх, она считала ступеньки и отмечала на карте каждую комнату возле лестницы, но стоило только добраться до девятого этажа — сразу над входом в кабинет директора⁽¹⁾, — как начало происходить нечто странное. Для начала, сложносоставная и переменчивая лестница превратилась в обычную. Шириной она так и осталась в двадцать шагов, но затем сузилась до пятнадцати, а выше — так и вовсе до десяти. Комнаты на лестничных площадках тоже стали меньше, и, похоже, большинством уже давно никто не пользовался. А вот некоторые служили чем-то вроде кладовок для специализированных предметов, либо содержали результаты необычных экспериментов. Скорее всего, экспериментами занимался сам Дамблдор, потому что остальные профессора вряд ли когда-нибудь могли заинтересоваться такими странностями, как идущие задом-наперёд часы или перевернутые фонтаны.

На восемнадцатом этаже стали странными портреты. Они выглядели нечеткими и искаженными, словно были неудачными копиями копий. Персонажи больше не пытались с ней заговорить и двигались как-то странно, урывками. Примерно в то же время ровные и аккуратные каменные блоки, из которых состояли стены, начали становиться всё более и более кривыми, пока не стали походить просто на груду камней, сцепленных известью. А ещё парой этажей выше квадратная лестница превратилась в более узкую спиральную, да ещё и с искривленными ступеньками. Гермиона все это время не прекращала считать шаги и точно могла сказать, что уже поднялась футов на пятьдесят выше вершины башни, если судить по её высоте снаружи. Как далеко поднималась лестница, не было видно, потому что башня постоянно сужалась, но пару этажей наверху разглядеть удалось, поэтому Гермиона продолжила подниматься.

На лестничных площадках всё ещё встречались комнаты, если их можно было так назвать. Они все были примерно восемь футов в ширину и от восьми до шестнадцати футов в длину. Гермиона старательно отмечала их на карте, но затруднялась с описанием. Они больше походили на случайные фрагменты различных помещений замка: аудитория с одними партами или спальня, в которой едва хватало места для единственной кровати. Некоторые комнаты были копиями тех, в которых ниже находились странные эксперименты, только эти эксперименты скорее являлись сломанными копиями предыдущих. В некоторых находились заклиненные механизмы или пересекающиеся трубы, которые ни с чем не соединялись.

Окна тоже были маленькими, и, похоже, отражали верную высоту — располагались значительно выше крыши замка. Но позже, рассматривая башню из внутреннего двора, Гермиона увидела то, чего не замечала ранее: ряд за рядом маленькие окошки становились всё меньше и все ближе друг к другу, пока не становились неразличимыми с такого расстояния. Получается, что, несмотря на все странности замка, его топология оставалась отчасти неизменной: окна снаружи всегда были на том же месте, что и окна изнутри. Это несколько успокаивало. По крайней мере, хоть каким-то правилам замок подчинялся.

О, а вот теперь действительно начались странности. Гермиона поднималась всё выше, а окружающее пространство всё сильнее искажалось. Портреты стали походить на образцы движущегося современного искусства, некоторые даже не были прямоугольными, а у некоторых отсутствовала часть рамы. Стали встречаться предметы, созданные не из тех материалов: одна ступенька могла быть деревянной, а другая металлической, да и настолько искривленной, что на неё едва можно было наступить. Порой ступеньки вообще отсутствовали. Неугасающие освещающие лестницу факелы, обычно бывшие деревянными, стали либо медными, либо глиняными, но продолжали гореть. По крайней мере, те из них, у которых верхушка не была впаяна в стену. Гермиона даже прошла мимо фарфоровых доспехов, у которых было четыре руки. А ещё встречались стеклянные двери, кривые двери и двери настолько странной формы, что через них невозможно было протиснуться в помещение. Гермиона стала держаться подальше от тёмных углов с тех пор, как несколько раз обнаружила там огромных пауков и прочих насекомых, а однажды и вовсе крупную летучую мышь, которая, к счастью, улетела куда-то вверх.

Башня продолжала сужаться, и ширина комнат не превышала четырёх футов, и теперь они были заполнены бессмысленными предметами. В помещении можно было обнаружить половину парты, каким-то образом стоящую на двух ножках; стул с ножками на сиденье, из-за чего на нём невозможно было сидеть; и вот опять — кровать, но полностью сделанная из кожи и стоящая на стене, потому что только так она могла поместиться в комнату. Все три этих предмета могли бы быть в одном помещении, будь оно достаточно большим, и Гермиона была уверена, что стоило ей только развернуться, как комнаты тут же начинали меняться.

В конце концов, всё, похоже, окончательно перемешалось. Гермиона уже начала чувствовать окружающую её магию. Лестницами ещё кое-как можно было пользоваться, но все остальное — стена, дверь, комната, окно и мебель — представляло из себя полнейшую мешанину, будто кто-то взял части замка и закинул в блендер. Помещения, которые должны были быть комнатами, теперь больше напоминали кладовку.

Гермиона взялась за дверь, которая по размеру была как дверца в кухонный шкаф, и внутри маленькой комнатушки обнаружила маленькое окно и нечто, что при некотором размышлении оказалось кроватью. Матрас был верной толщины, но размером он был с пуфик, а простыни были сделаны из нескольких слоёв камня. На месте изголовья были фрагменты деревянного стула, но с завязанными в узлы ножками. Одна из ножек заканчивалась работающим краном с горячей водой, причем, вода из него текла вверх. А другая служила опорой странной штуке, которая оказалась частью холста, на котором кто-то расплескал краски.

Если судить по виду из окна, Гермиона находилась на высоте больше четырехсот футов, что примерно в два раза превышало высоту самого замка. К счастью, на такой высоте не было факелов. Кто знает, что бы произошло, попади и они в волшебный блендер? Единственным источником света были окна, свет из которых падал на лестницу.

Насмотревшись на это кроватеподобное нечто, она услышала впереди странный звук, пронзительный писк, больше похожий на чириканье птицы. Гермиона двинулась было навстречу звуку, но тут из одной маленькой дверцы выскочила мышь размером с ирландского терьера⁽²⁾, взглянула на девочку, взвизгнула как свинья и умчалась вверх по лестнице.

А Гермиона с криком побежала вниз. И только чудом умудрилась в процессе не споткнуться на искривлённых или отсутствующих ступеньках. С неё хватит. Башня бесконечна, Гермиона теперь была в этом уверена. Она просто поднималась всё выше и выше и становилась всё меньше и меньше, пока не оставались только атомы и чистая магия. Но она бы этого не увидела — задолго до этого её съел бы гигантский таракан. Гермиона, не останавливаясь, пробежала три сотни футов до восьмого этажа, где едва не врезалась в Альбуса Дамблдора, который как раз выходил из своего кабинета.

Ей ещё не доводилось лично встречаться с директором, и это явно были не те обстоятельства, при которых Гермиона хотела бы это сделать. Ради всего святого, это же Верховный чародей, Президент международной конфедерации магов и победитель Гриндевальда! И вот она — вспотевшая, растрепанная, все себя от ужаса и настолько запыхавшаяся, что пришлось прислониться к стене, чтобы удержаться на ногах.

А вот директора, похоже, больше обеспокоил не её внешний вид, а эмоциональное состояние.

— Мисс Грейнджер? — спросил он. — Что произошло?

— Я… я была… наверху… и там была… — Гермиона пыталась жестикулировать между вздохами, показывая наверх.

Лицо директора стало ещё более озабоченным.

— В башне? Как высоко вы забрались?

— Гораздо… гораздо дальше вершины… сэр, — с запинкой произнесла она. — Там была… большая мышь — огромная мышь!

Гермиона развела руки на пару футов, чтобы показать размер.

— Неужели, так высоко? Мисс Грейнджер, думаю, вам стоит сходить к мадам Помфри за успокаивающей настойкой. И на будущее, без помощи профессоров вам не стоит подниматься выше того места, где должна быть вершина башни.

— Да, сэр, — энергично закивала Гермиона.

— Однако, — улыбнулся Дамблдор и его глаза хитро блеснули, — ученики нечасто с таким рвением исследуют замок. Пять очком Гриффиндору за проявленную инициативу.

Гермиона на мгновение разинула рот, но тут же пришла в себя, пискнула: «Спасибо, профессор!» — и умчалась в Больничное крыло.

Однозначно не самое лучшее начало дня.

После того, как мадам Помфри дала ей успокоительное — а заодно и обед, учитывая время, Гермиона отправилась в относительно безопасный двор замка, чтобы прогуляться в одиночестве и хорошо, нормально провести остаток дня, делая наброски всего, что удастся увидеть. Похоже, ее времяпрепровождение в выходные свелось именно к этому. Гермиона не стыдилась того, что ей нравится тишина и покой, но порой ей бывало немного одиноко. Маловероятно, что удастся встретить кого-нибудь — на квиддичном поле еще возможно, но не здесь, на площадке с видом на озеро.

— Гермиона?

Она тут же подняла голову на звук.

— Дин? Что ты здесь делаешь?

Со стороны внутреннего двора к ней приближался Дин Томас.

— Я собирался нарисовать несколько картин для своей родни, — ответил он.

— Правда? Именно это я и делаю.

— Да? Не знал, что ты ещё и художник.

— Не совсем, — быстро возразила Гермиона. — Я просто хорошо знаю геометрию, поэтому здания у меня получаются неплохо.

Дин сел рядом с ней на скамейку.

— Понятно, что ж, давай посмотрим, что у тебя получилось.

Гермиона медленно протянула ему блокнот с набросками, нервничая при мысли, что её работу будет оценивать более опытный художник.

— Хм-м-м, неплохо, — сказал Дин. — Не помешает поработать с тенями, и не знаю, собиралась ли ты рисовать такие мельчайше детали, как плющ и прочее.

Он перелистнул на предыдущую страницу.

— А это что?

Гермиона тут же напряглась и забрала альбом обратно.

— Я пыталась нарисовать Парадную лестницу, — ответила она. — Но… получилось не очень.

— О, извини.

Так они и просидели вдвоем в тишине, занятые рисованием, и у обоих не возникло особого желания обсуждать проделанную работу. Разве что Дин дал Гермионе парочку советов. Было неловко из-за того, что ранее она его оттолкнула, но Гермиона была ещё не готова обсуждать своё мини-приключение. Более или менее закончив набросок, она неловко попрощалась с Дином и вернулась в замок.

* * *

— Сегодня мы начинаем изучать первый раздел по детрансфигурации, — произнесла профессор МакГонагалл. — Поскольку в трансфигурации очень просто допустить ошибку, жизненно важно научиться отменять трансформацию. Это довольно непростое искусство, требующее от заклинателя мастерства в определенных областях. Все зависит от того, постоянная ли трансфигурация или временная, от объёма ваших знаний касательно оригинальной формы и были ли применены другие заклинания, особенно из разряда закрепляющих форму.

— Итак, в большинстве случаев, при применении временной трансфигурации, чем вы до сих пор и занимались, достаточно будет простого «фините инкататем». Однако оно не сработает на более сильных или долгосрочных заклятиях и в то же время отменит те чары и заклинания, которые вы, возможно, хотели бы и оставить. Поэтому мы начнем изучать самое стандартное заклинание детрансфигурации — «риперифадж». Оно применяется тогда, когда известна оригинальная форма объекта, что позволит вам отменять результаты собственной работы, если вы вдруг в чем-то ошибётесь.

Произнося следующую часть лекции, профессор МакГонагалл посмотрела Гермиону. Она всегда так делала, когда объясняла более сложные понятия своего предмета.

— «Риперифадж» — это, скажем так, нумерологическая инверсия стандартного заклинания свободной трансфигурации, что позволяет ему эффективно отменять довольно широкий спектр заклинаний, но не очень сильных. При свободной трансфигурации необходимо чётко представлять себе конечный результат, в то время как при применении заклинания инверсии, «риперифадж», требуется чётко держать в голове исходную форму объекта.

Гермиона с удивлением обнаружила, что не знала этого. В «Нумерологии и грамматике» говорилось больше о чарах и заклятиях, нежели о трансфигурации. Небольшая оплошность со стороны авторов. Конечно же, Гермиона знала принцип построения инверсии, пусть и не касательно именно этого заклинания: подобрать противоположные нумерологические элементы и построить заклинание при помощи первых нескольких алгебраических выражений — возможно, даже только первых двух. Она подозревала, что заклинание такого низкого уровня будет просто аппроксимацией первого порядка.

Гермиона старательно записала объяснения профессора МакГонагалл и добавила парочку собственных гипотез и возникших вопросов. Как всегда, она первая смогла применить заклинание, успешно детрансфигурировав дубовый лист обратно в перо. Она попыталась помочь с заданием Гарри Поттеру, раз уж сидела рядом, но, похоже, он был в этом не очень-то заинтересован.

— Мисс Грейнджер, — позвала ее МакГонагалл, когда урок закончился.

— Да, профессор?

— Директор проинформировал меня о вашей маленькой экскурсии на верхние уровни.

— Ох, — нервно вздохнула Гермиона.

— Пусть я и восхищаюсь вашим стремлением изучить замок, я согласна с ним в том, что вам следует быть осторожнее. Порой магия бывает непредсказуемой. Если вам что-то покажется странным… ну, более странным, чем обычно, стоит как можно быстрее повернуть назад.

— Да профессор, — ответила она, потупившись, и покинула аудиторию.

* * *

Гермиона немного погуляла по территории в поисках наиболее удачного места, откуда можно было бы нарисовать заднюю часть Западного крыла. Она вышла из Часовой башни, прошла мимо небольшого каменного круга, в котором иногда практиковались старшие ученики, и направилась по дорожке к хижине лесничего. Место было расположено немного ниже, чем ей хотелось бы, но всё равно сойдёт.

Гермиона практически добралась, когда огромный лесник вышел из-за горы тыкв, которые, как и он, были гораздо крупнее обычных.

— О, эт, привет, — весело поздоровался он. — Не ждал я сегодня компанию, да.

— Здравствуйте, мистер Хагрид, — нерешительно ответила Гермиона.

— Ох, зови меня просто Хагридом, да. Вот ток я, кажись, не помню, как тебя звать-то.

— Гермиона, сэр. Гермиона Грейнджер.

— Ну, Гермиона, рад познакомиться, да, — сказал Хагрид. — И чего эт ты делаешь?

— Я… рисую картину замка для родителей. Это место отлично подходит, если вы не против.

— Ну, эт, нет, конечно. Отличный видок-то, да? Проходи, располагайся.

— Спасибо… Хагрид.

Гермиона присела на широкое крыльцо хижины и достала альбом.

— Эт хорошо, когда ко мне заходят-то, да, — пробасил Хагрид. — Младшенькие-то нечасто сюды забегают. О, ну ещё Гарри Поттер с другом — Роном Уизли порой заглядывают, да. Вы ж знакомы?

Гермиона поборола желание закатить глаза.

— Да, мы встречались, — ответила она.

Невозможно было не знать о Гарри Поттере почти всё, даже несмотря на все старания мальчика. Она ему даже немного сочувствовала, когда забывала злиться на них с Роном. Но Хагриду мальчики, похоже, нравились, как и многие другие дети.

— Хорошие парни-то, эти двое, да, — продолжил он. — Даром, что мне таки пришлось забрать Гарри у родни. Летом это было. Фух, противнейшие магглы, которых только видел, да.

— Правда? — пискнула Гермиона. А вот это что-то новенькое.

— Ага. Слыхала б ты, что они наговорили-то про его мать с отцом и про Дамблдора, да. Даже не сказали ему, что тогда с его родителями-то приключилось, да.

Гермиона постепенно прекратила рисовать. Не похоже на того Гарри Поттера, которого она знала. Всегда весёлого, неплохо справляющегося на уроках, довольно милого большую часть времени, но с надоедливой настойчивостью лезущего в переделки, особенно если дело касалось Малфоя. Понятно теперь, почему он никогда не говорил о своей семье, а ведь Рон и остальные рассказывали — и даже она сама, если кто-то спрашивал.

И тут, будто по сигналу, Хагрид снова заговорил:

— Ты эт, не подумай чего, многие магглы — приличные люди-то. Твои ж родители магглы, да?

— М-м-гм-м-м, они стоматологи, — отстранённо ответила Гермиона и снова начала рисовать.

— Стоматологи? Эт как?

Да что, неужели никто в магическом мире о них не слышал?

— Они как целители, только работают исключительно с зубами.

— Ха, чудные ж вещи они делают, да.

Было на удивление приятно разговаривать ни о чём с тем, кто понятия не имел, кто она такая. В каждой школе, которую посещала Гермиона, репутация математического гения всегда распространялась за пару дней, но Хагрид, похоже, жил в своём собственном мире. Или просто забыл. Что неудивительно.

— Так ты ж, что ли всё воскресение изучала замок одна? — спросил Хагрид, когда Гермиона объяснила, чем занимается.

— Более или менее. Это сложно, когда некоторые части замка бессмысленны… по крайней мере, по маггловским меркам. Но я теперь побывала везде, где не запрещено бывать ученикам.

— М-м-м, — впечатлённо протянул он. — Хотя, кажись, тебе-то одиноко бывает, не?

Гермиона застыла. Правда в том, что ей и правда было немного одиноко во время этих экскурсий. Да во время них она едва ли встречала хоть кого-то. Правда, изредка она пересекалась с Дином, но тем для разговора у них было маловато, что немного странно, ведь они оба магглорождённые. А в остальные дни большую часть времени Гермиона настолько сосредотачивалась на учёбе, что ей толком и не выпадал шанс хоть с кем-то поговорить. Она начала понимать причину, но это была ещё одна вещь, о которой она не знала, как начать разговор хоть с кем-то, включая родителей.

— Бывает… — признала Гермиона. — Иногда, когда рисую, я встречаю Дина Томаса, но мало кто ещё заинтересован в подобном. В любом случае, я уже нарисовала почти всё, что хотела.

— Ты, эт, не волнуйся-то. Уверен, ты с кем-нибудь точно подружишься, да. Они ж все хорошие ребята-то, ученики, большинство из них, да.

— Да… точно… — она продолжила рисовать, не давая Хагриду разглядеть её лицо.

Нанося последние штрихи на свою картину, Гермиона вдруг кое-что осознала. Невозможно поверить, что она могла всё это время этого не замечать.

— Хагрид? — спросила она.

— Да?

— А что это над Большим залом?

— А чё там?

— Смотри, — указала она на замок. — Над Большим залом, там три ряда окон и три маленьких башенки. Я уверена, что изнутри их не видно. Они явно находятся над зачарованным потолком. Ты знаешь, что там?

Хагрид задумчиво погладил свою косматую бороду.

— Хм-м-м… не уверен, что знаю. Никогда и внимания та не обращал. Не думаю, что кто-нить туда вообще ходит.

Дело в ней или в Хогвартсе есть куча вещей, на которые никто никогда не обращал внимания? Но, опять же, замку ведь больше тысячи лет, а Хагрид — просто лесничий. Может, кто-нибудь из профессоров ответит.

* * *

Нет. На самом деле никто не обращает внимания на внешний вид замка. Профессор Вектор сказала, что никогда не думала о том, что находится над Большим залом, да и никогда не слышала, чтобы этим местом кто-нибудь пользовался. Профессор Биннс, что не удивительно, тоже оказался бесполезен, как и «История Хогвартса», что было совсем уж странно. Профессора МакГонагалл после происшествия с Парадной лестницей Гермиона спрашивать постеснялась — да, глупо, но ничего не поделаешь. Просто из-за того, что все остальные так усиленно это место игнорировали, складывалось впечатление, что оно запретно или вроде того. И профессор МакГонагалл явно была не из тех, кого стоит об этом расспрашивать.

В обычной школе никаких проблем с получением информации вообще бы не возникло. Но, опять же, в обычной школе с Гермионой бы не приключились все те вещи, которые уже успели произойти. От учеников тоже помощи не было. Из учебной группы лишь один Седрик заметил окна над Большим залом. Гермиона расспросила старост вплоть до седьмого курса, но никто не знал ни что там находится, ни как туда пройти.

Гермиона тихо вздохнула. Возможно, пришло время применить более решительные меры. Она бы предпочла этого не делать, но стоит признать, возможно, что-нибудь и получится…

— Эй, Гермиона, — кто-то прервал ход её мыслей.

— А? О, привет, Парвати, — ответила Гермиона, увидев, что это её соседка по комнате присела рядом на диванчик в Общей гостиной.

— Очень редко вижу тебя в последнее время. Куда ты постоянно ходишь?

— В библиотеку, в основном… я люблю заранее делать домашнюю работу… а потом просто читаю.

— Ну, думаю, это хорошо, если тебе интересно. Но иногда можешь проводить время со мной и Лавандой.

— О, а чем вы занимаетесь?

— Ну, знаешь, просто болтаем. Или можем сделать что-нибудь с твоими волосами, — предложила Парвати.

Гермиона откинулась на спинку диванчика и громко вздохнула. Ещё ни одна подруга, которая у неё была, не предложила это хотя бы один раз. Она не очень-то любила свои лохматые волосы, но времени на их укрощение по утрам никогда не хватало. Или, если начистоту, Гермионе просто не хотелось с ними возиться, как делали остальные девочки.

— Извини. Тогда просто поболтаем? — пошла на попятный Парвати.

— Не знаю. У меня это никогда особо не получалось… а вообще, о чём обычно вы разговариваете?

— М-м-м, о мальчиках, звёздах квиддича, о семье, других девчонках, о статьях из «Ведьминого досуга», о том, как мы не любим преподов…

— Большинство учителей мне нравится, — возразила Гермиона. — Да и у нас одни почти одни и те же.

— Ну, всегда есть другие темы. Слушай, давай я одолжу тебе мой экземпляр «Ведьминого досуга»? Так ты, по крайней мере, будешь в теме.

— Эм, давай, спасибо, — вяло согласилась Гермиона.

— Отлично…

Тем вечером она попыталась почитать журнал, который дала ей Парвати. Правда попыталась. Но сдалась на полпути. Просто не смогла преодолеть статьи со сплетнями. Дело осложнил ещё и тот факт, что Гермиона даже понятия не имела, кто такая эта Гвеног Джонс, и почему кому-то должна быть интересна её переписка с Киркли Дьюком из «Ведуний». Она и в маггловском-то мире никогда этим не интересовалась, и магический мир не стал исключением.

А о чём вообще, помимо школы, она разговаривала с друзьями дома? О книгах? О фильмах? Да, бывало и такое, но в магическом мире почти ничего не известно про Толкиена, не говоря уже об Артуре Кларке. И уж точно маги не смотрели маггловские фильмы, как и Гермиона никогда не видела магические пьесы. Отношения? Да, эта тема поднималась в средней школе, но и там её это не интересовало.

Если кратко, Гермиона любила математику, науку, научную фантастику, фентази, шахматы, классическую музыку, историю — в маггловском мире она смогла найти девочек со схожими интересами, но в Хогвартсе… в лучшем случае, она просто ошиблась факультетом. В конечном счёте, стоило признать, что у неё просто нет ничего общего с Парвати или Лавандой. И Лили с Салли-Энн были ничуть не лучше. Они, как правило, общались только друг с другом, и Гермиона редко с ними пересекалась вне занятий, так как они вставали даже раньше неё. Она уже начала сомневаться, что Шляпа поступила правильно, когда не отправила её в Когтевран.

Тем временем, желание узнать, что же находится над Большим залом, так у Гермионы и не пропало, и она довольно быстро пришла к выводу, что у неё остался только один стоящий источник информации.

* * *

Ну, вот он. Её последний шанс, единственная надежда разрешить загадку. Немного рискованно, но, будучи гриффиндоркой, Гермиона решила, что стоит хоть как-то проявить храбрость.

— Привет, Фред, Джордж, — неуверенно поздоровалась она, когда близнецы Уизли вошли в Общую гостиную.

— Надо же, приветствуем, мисс Грейнджер. Чем можем быть полезны? — сказал один из рыжеволосых мальчиков — наверняка, Фред. Она начала замечать, что из них двоих Фред был более общительным и чаще всего заговаривал первым.

— Эм, вы же двое хорошо знаете замок, верно?

— Мы хорошо знаем замок, Фред? — рассмеялся второй близнец.

— Думаю, да, кое-что знаем, Джордж. Хотим тайком прошмыгнуть ночью наружу, а?

— Нет! Я просто хотела спросить, не подскажете ли вы, что находится над Большим залом.

Мальчики удивились и не сразу нашлись с ответом.

— Ещё раз? — спросил Джордж.

— Над большим залом есть три ряда маленьких окошек. Мне стало интересно, что там. Даже профессор Вектор не знает.

Близнецы переглянулись.

— Никогда не обращал внимания, — сказал Джордж.

— И я, — ответил Фред. — Никогда не видел ничего такого… нигде.

— Думаешь, нам стоит проверить… — понизил голос Джордж.

— Да, думаю, стоит. Мисс Грейнджер. Не дадите ли вы нам пару минут, чтобы свериться с нашим… источником?

— Эм, конечно.

— Давай, Джордж, пошли.

И они кинулись по лестнице в свою комнату.

Гермионе стало любопытно, о чём они говорили. Если выяснится, что у этих двоих всё это время была карта, она… Ну, она толком не была уверена, как поступит, но, по крайней мере, точно пересмотрит своё желание не переходить им дорогу.

Тем временем, в своей комнате Фред и Джордж быстро убедились, что внутри никого нет, закрыли дверь и достали свой самый ценный предмет: Карту Мародёров.

Карта Мародёров была самым впечатляющим магическим предметом, который им когда-либо доводилось видеть. Они умыкнули её у Филча на первом курсе — ни много, ни мало из ящика с надписью «Конфисковано и чрезвычайно опасно». Поначалу они думали, что это просто кусок пергамента, зачарованный так, чтобы подшучивать над теми, кто на нём пишет. Но, видимо, почувствовав присутствие родственных душ, пергамент наводящими фразами навёл их на пароль: «Торжественно клянусь, что замышляю только шалость».

Близнецы произнесли нужную фразу, и карта ожила, показав приветствие от Лунатика, Бродяги, Сохатого и Хвоста, их великих неизвестных предшественников на поприще шуток и шалостей.

Это было поистине потрясающее творение. Карта раскрывалась примерно на три фута в длину, и даже тогда маленькие точки, показывающие обитателей замка, едва не сливались друг с другом. Во время трапез в Большом зале отображалась лишь мешанина имён возле длинных рядов точек.

Но пользоваться ею всё равно было на удивление удобно. Карта раскладывалась как книга, с Западным крылом на одной стороне страницы и Восточным крылом на другой. На обложке было написано название карты и стильное отображение земель Хогвартса. На первом развороте были изображены подземелья с секретными проходами к некоторым кладовкам на нижних уровнях. На следующем развороте был первый этаж, затем второй и так далее, вплоть до восьмого этажа. Наконец, девятый разворот был покрыт маленькими кругами — поперечными разрезами всех башен, вплоть до Астрономической.

На всех этих страницах было довольно проблематично отыскать человека, а вот с поиском места проблем возникнуть не должно. И всё же, даже проверив все этажи, чтобы убедиться, близнецы обнаружили, что помнили всё верно: здание Большого зала было изображено лишь на развороте с первым этажом. И всё.

— Ха, очень странно, — сказал Фред. — Я уверен, что видел те окна, но их нет на карте.

— Вижу… — ответил Джордж. — Может, Мародёры там никогда не бывали?

— Кощунство! — воскликнули близнецы. — Кара на наши головы!

— Хотя некий смысл в этом есть, — рассмеялся Джордж. — Зачем туда ходить, если этим местом никто не пользуется. И даже если некоторые профессора не знают…

— …они могли просто не догадаться. Вау…

— Думаю, эта девочка и правда не промах.

— О да, братец. Мерлин помоги нам всем, если она когда-нибудь решит использовать свой ум для проказ. Кстати, есть какие-нибудь идеи, как туда попасть?

— Ну, туда должна вести какая-нибудь дверь из Большого зала или из Вестибюля, но я понятия не имею, где смотреть. А ты?

— Даже смутных представлений нет… зато я знаю, у кого они могут быть.

Близнецы широко улыбнулись.

— Шалость удалась.

Гермиона ждала их в том же кресле, в котором сидела, когда близнецы Уизли убежали в свою комнату.

— Мисс Грейнджер, у нас нет слов, — сказал один из них.

— Даже мы не знаем, что находится над Большим залом…

— …а подобное, мы были уверены, попросту невозможно.

— Ох, ну тогда ладно, — разочарованно произнесла Гермиона.

— У вас очень удивительная способность подмечать всё необычное, — сказал второй близнец. Гермиона уклончиво кивнула. Она думала, что всё дело было в том, что у всех остальных напрочь отсутствовало любопытство. — Если вам вдруг удастся обнаружить, что же там находится…

— …очень надеемся, вы дадите нам знать.

— Нечасто встретишь того, кто может составить нам конкуренцию по части знания замка.

— Спасибо, — ответила она. — Я, эм, буду иметь в виду.

Гермиона была рада, что после этого они оставили её в покое. Пусть комплимент и грел душу, но она, всё же, не хотела, чтобы их репутация бросала тень на её.

А если говорить о поисках пути в неизвестное место, стоит попробовать проверить двери в той части замка, которые ведут вверх, но это будет непросто. Гермиона уже нарисовала неплохую карту практически всего замка и побывала во всех башнях, в которые имела доступ, но всё это благодаря подсказкам старших учеников. В Хогвартсе было так много потайных дверей и дверей, которые просто ими притворялись, что будет довольно проблематично найти место, о котором никто не знает. А тем временем, со всей этой вознёй с картой, она немного отстала от графика изучения математического анализа, не говоря уже о попытках поладить с остальными учениками. Возможно, пришло время ненадолго приостановить исследования.

1) Согласно Вики, кабинет директора находится на четвертом этаже. Но, видимо, у автора фанфика своё виденье.

Вернуться к тексту

2) У взрослых особей средняя высота в холке — 46-48 см, средний вес — 11-12 кг.

Вернуться к тексту

Зельеварение не успело начаться, а Гермионе уже было не по себе: они с Дином обнаружили за соседним столом Драко Малфоя и его подпевалу Гойла. Их только и не хватало, вот честно. Будто мало было того, что каждую неделю приходилось терпеть профессора Снейпа. Малфой более или менее оставил её в покое после того случая в подземельях, но на двух последних уроках по зельеварению он сидел мрачнее тучи.

— Падма слышала от Менди Броклхёрст, которой сказала Дафна Гринграсс, что Малфой жаловался на какую-то магглорождённую, которой ставили оценки выше, чем ему, — едва слышно протараторила Парвати. Гермиона вынуждена была признать, что это, к несчастью, скорее всего правда. Особенно учитывая всё, что ей приходилось слышать о позиции чистокровных. Ничего с этим не поделать, пришлось и дальше его игнорировать. Как бы то ни было, с тех пор, как Гермионе исполнилось пять, всегда встречались такие люди, которые завидовали её интеллекту. Ни одно слово, сказанное этим снобом, никак не повлияет на её успехи в учёбе.

Но Малфой так ничего и не предпринял. Глумливо усмехнулся пару раз, и только. Если честно, он довольно часто делал это, глядя на неё с подозрительным блеском в глазах, но Гермиона не обращала внимания. Это произошло, когда она и Дин склонились над учебником по зельям, сверяясь с инструкцией, а Снейп на другом конце класса распекал Гарри и Рона. Именно тогда Малфой и сделал свой ход.

Краем глаза Гермиона уловила движение и подняла взгляд как раз в тот момент, когда Малфой бросил горсть чего-то в её котёл. Она даже не успела толком рассмотреть, что это было, но по реакции зелья всё тут же стало понятно. Оно моментально вскипело и вспенилось точно так же, как и неумелое варево Невилла и Симуса на прошлой неделе.

И только скорость реакции, о существовании которой Гермиона и не подозревала, предотвратила катастрофу. Она нырнула под котёл и выключила горелку до того, как ставшая взрывоопасной жидкость добралась до огня. Врыв на прошлой неделе был таким сильным, что Симус попал в Больничное крыло. В итоге, наградой за проявленную сноровку стала слегка обожжённая рука, но это было меньшее из всех зол, ведь на шум направился Снейп, криво усмехаясь.

— Ну и ну, — произнёс он, небрежным взмахом палочки устраняя пролившееся зелье, — снова сосновые орехи. Думали, вам позволено экспериментировать без разрешения, мисс Грейнджер? Или вы каким-то образом умудрились неправильно прочитать рецепт?

— Н-ничего такого, профессор, — запинаясь, пробормотала Гермиона. — Это Малфой их подкинул.

— Я не кидал, — возмутился Малфой. — Я не виноват, что ты не способна сварить простейшее зелье!

— Но я видела!

— Докажи!

Гермиона немного побледнела и умоляюще посмотрела на Дина, но он слегка покачал головой. В тот момент он отвернулся, и, даже будучи гриффиндорцем, не отважился врать Снейпу.

— Что ж, этой работе я могу поставить только «Слабо», — ехидно сказал Снейп. У Гермионы глаза на лоб полезли от ужаса. — Исправить это варево невозможно, а новое, боюсь, вы сварить уже не успеете.

И без лишних слов он удалил содержимое их котла.

— Профессор, — Гермиона решила попытаться снова, — у нас же вообще не могло быть сосновых орехов. Они не требуются в зелье. Мы их в него не добавляли.

— Всё равно не убедительно, — жестко отрезал Снейп. — Не стоит разбрасываться беспочвенными обвинениями, мисс Грейнджер.

— Но я…

— И пять очков с Гриффиндора за спор с преподавателем.

Гермиона тихо пискнула и сжала кулаки под столом. Очень хотелось покинуть класс прямо сейчас, но она знала, что от этого будет только хуже. Лаванда и Парвати попытались ободряюще улыбнуться.

— Прости за это, — прошептал Дин, когда Снейп отошёл. — Я не обратил внимания, и…

— Давай просто забудем, — ответила Гермиона. Она отвернулась, села за парту и весь остаток урока провела за чтением учебника.

К несчастью, спокойно уйти ей не удалось. Опустив голову, Гермиона покинула аудиторию и успела дойти лишь до конца коридора, когда услышала издевательский голос:

— Побежала МакГонагалл плакаться, а, Грейнджер?

— Я не плачусь! — развернувшись, выкрикнула Гермиона. И не соврала, потому что была слишком зла для этого. — Малфой, давай просто разойдёмся каждый по своим делам?

— Будто я стану делать то, что ты сказала, грязнокровка. Кто-то должен указать тебе твоё место.

— Я просто стараюсь на уроках…

— Такие, как ты, вообще не должны здесь находиться, — продолжил вещать Малфой, не обращая внимания на её слова. — Понятия не имею, как тебе удалось обвести профессора Вектор вокруг пальца…

— Я не!..

— …но, думаю, ты уже убедилась, что профессор Снейп знает, как ставить на место таких как ты.

Малфой выхватил свою палочку и выкрикнул:

— Тсимпайма!⁽¹⁾

Гермиона попыталась увернуться, но заклятие ударило её в левое плечо. Жалящее заклинание не зря носило такое название.

— Ай! Пожалуйста, я же ничем вам не мешаю! — она в защитном жесте подняла собственную палочку и попятилась.

Трое парней, злобно ухмыляясь, шагнули ближе.

— Никаких старост, которые тебе бы помогли, — сказал Малфой. Гермиона вскрикнула, когда он, явно не опасаясь сопротивления, кинул в неё ещё одно жалящее заклинание.

Нужно было убираться оттуда, и быстро, как-то отвлечь этих троих, чтобы они её не преследовали, а значит, необходимо их замедлить каким-нибудь простым заклинанием. И одно из немногих заклятий, которые она успела выучить на уроках защиты, отлично для этого подходило. Гермиона подняла палочку, всё ещё опасаясь нарушать правила, и выдохнула:

— Коллошу!

Крэбб, стоящий ближе всех, попытался было шагнуть ближе, но упал — его ботинки крепко приклеились к полу. Гермиона направила палочку на удивлённого Малфоя, но, прежде чем успела хоть что-нибудь произнести, грубый голос произнёс: «Вердимиллиус». Ей в лицо полетели красные искры из палочки Гойла.

— Мордиодиджити!⁽²⁾ — выкрикнул Малфой, пока её зрение приходило в норму после яркой вспышки.

Кусающее большие пальцы заклятие ударило её в живот, но это было не важно. Туфли Гермионы тут же сжались вокруг пальцев так сильно, что она пошатнулась и упала, пытаясь избавиться от обуви. Крэбб уже успел освободиться от чар, и три мальчика снова перехватили инициативу. Гермиона подняла палочку, судорожно пытаясь придумать, каким же заклинанием удастся сравнять счёт. Выкрикнув «Вердимиллиус!», она создала огромное облако зелёных искр, которое накрыло всех троих. Но в тот момент, когда Гермиона произносила заклинание, мальчики опустили палочки.

— Колдовство в коридоре? Уверен, вы знаете, что это против правил, мисс Грейнджер, — над ней нависал возникший словно из ниоткуда профессор Снейп.

Несмотря на боль в больших пальцах, Гермиона умудрилась подняться на ноги.

— Но профессор Снейп, они…

— Ещё десять баллов с Гриффиндора, и радуйтесь, что не больше. А теперь убирайтесь отсюда! — сорвался он, и мальчишки ухмыльнулись ей из-за спины преподавателя.

Гермиона мгновенно застыла как вкопанная, каждый мускул в её теле был напряжён, после чего она развернулась на каблуках и побежала по коридору. Не только потому что была расстроена, — хоть и не без этого — но потому что инстинктивно знала, что могла не сдержаться и ляпнуть такое, о чём потом бы точно пожалела. Это была ситуация в стиле «бей или беги», пришло ей на ум позднее, и уж точно в той схватке победить было невозможно. Остаток дня Гермиона провела преимущественно в своей спальне. Потеряв за одно утро пятнадцать очков — ни за что, по сути — она могла позволить себе нежелание общаться с однокурсниками больше необходимого. Гермиона никогда бы не подумала, что будет настолько рада выходным.

* * *

В воскресение Гермиона сидела в библиотеке и пыталась бороться с полуденной сонливостью, которая стала накатывать на неё всё чаще и чаще. Сама виновата, конечно же, никто не заставлял её так часто ложиться спать после полуночи. Можно было даже предположить, что её прокляли, настолько сложно было бороться с плохой привычкой.

В эти выходные, собственно, как и в предыдущие, всё свободное от домашней работы время Гермиона провела в одиночестве за книгами. У неё порой возникало чувство, что стоило бы проводить больше времени с соседками по комнате или на улице, но стоило только наступить выходным, как возникало желание побыть в одиночестве и расслабиться. Да и Гермиона всегда любила что-нибудь почитать, будь это применение вторых производных, «Призраки животных в Великобритании» или же «Тысяча магических растений и грибов». Вот ещё бы спать постоянно не хотелось.

Она, похоже, задремала на пару минут, низко склонившись над столом. Внезапный хлопок заставил Гермиону подскочить — но это лишь какой-то когтевранец хлопнул книгой по столу. Ну, по крайней мере, удалось хоть немного взбодриться. Она перечитала страницу, на которой остановилась, убедилась, что всё усвоила, и продолжила заниматься.

Скоро Гермиона с удивлением заметила, что проникающий сквозь окна дневной свет начал угасать. Она посмотрела на часы и разозлилась на себя. Ужин уже начался! Она слишком часто стала на него опаздывать из-за того, что попросту теряла счёт времени. А ведь надо ещё успеть набросать письмо родителям и отправить его до отбоя. И пусть домашнее задание назавтра было сделано, оставалось ещё эссе по чарам, которое она умудрилась не написать за целые выходные. В который раз.

Гермиона никак не ожидала, что у неё возникнут проблемы с выполнением домашнего задания. И нет, она ни разу не пропустила срок сдачи, да и успеваемость не снизилась. Вот только начало казаться, что учиться стало сложнее, хотя, если смотреть объективно, занятия остались на прежнем уровне. И из-за этого она не находила себе места от беспокойства.

Когда дело касалось распределения времени на учёбу, Гермиону ни в коем случае нельзя было назвать неумелой. Очевидным решением в сложившейся ситуации было составление графика выполнения домашней работы, что она и сделала. К несчастью, у неё больше не получалось подсчитать, сколько времени займёт выполнение того или иного задания, что, вообще-то, было для неё нехарактерно. А ещё Гермиона заметила, что стало сложнее сосредоточиться. Не то, чтобы она как-то отлынивала — если подумать, она ещё никогда в жизни так увлечённо не читала. А ведь раньше её интересовали исключительно числа, как правило. Даже она сама поражалась, насколько быстро у неё получалось читать книги, но новые знания она впитывала бессистемно. Гермиона просто хватала с полки в библиотеке первую понравившуюся книгу — а ведь их было так много, и, по большей части, их содержание слабо пересекалось с уроками. Даже, например, детальное описание войны с Гриндевальдом крайне слабо освещало магические законы, культуру или даже дуэльную тактику, в общем, то, с чем можно было столкнуться в повседневной жизни. Но Мерлин, это было так захватывающе — вау, она даже начала мыслить, как волшебница!

Как бы то ни было, Гермиона не привыкла так легко отвлекаться от дел, и непонимание причины подобного состояния тревожило. Ещё сильнее пугал тот факт, что она с трудом могла найти стимул для выполнения домашнего задания заранее и понятия не имела, как это изменить. Рассказать родителям о таком непросто, тем более, в письме. Да и к преподавателям точно не подойдёшь. Не с её репутацией. Ведь оценки, всё же, не пострадали — кроме уроков Снейпа — так зачем поднимать эту тему?

Гермиона спешно поужинала, мало обращая внимание на содержимое своей тарелки и односложно отвечая тем, кто пытался с нею заговорить. Она сильно вымоталась, а ведь день ещё не закончился, да и, на самом деле, не особо хотелось с кем-то общаться. После ужина Гермиона поплелась в совятню. Если честно, написание писем домой каждую субботу стало казаться тяжкой повинностью. Ещё один нехороший знак. Нет, ей нравилось переписываться с родителями — на самом деле, Гермиона бы с радостью потратила на это занятие больше времени. Вот только проблема заключалась в том, что именно времени ей постоянно и не хватало. И самое главное — она уже толком не знала, о чём стоило писать.

Но, поскольку мама и папа ждали письмо, Гермиона пошла и отправила короткую записку, в которой написала первое, что пришло в голову. Странно, тогда она вспомнила совсем мало неприятных событий. По крайней мере, пока она не дошла до Общей гостиной и не задумалась — а почему? Да и, в любом случае, вряд ли бы она стала о них писать домой.

Гермиона попыталась взяться за эссе по чарам и умудрилась написать почти фут, который наверняка завтра придётся переписывать — она постоянно клевала носом и явно написала более сумбурную работу, чем обычно. Она неожиданно поняла, что страдала от недосыпа намного сильнее, чем казалось на первый взгляд. Обычно, садясь за домашнюю работу (как сейчас, например), Гермиона задерживалась допоздна, чтобы её закончить. К несчастью, это перестало работать — она начала буквально засыпать на ходу. Придётся завершить эссе завтра. Гермиона из последних сил поднялась в спальню и, как и Салли-Энн в их первую ночь, упала на кровать, даже не потрудившись переодеться, и мгновенно уснула.

* * *

В понедельник перед Хэллоуином Дэниэл и Эмма Грейнджер завтракали на кухне и ждали еженедельное письмо от дочери. Само собой, прямо в указанное время к дому подлетела короткоухая сова и постучала клювом в окно. Эмма впустила птицу в комнату, взяла у неё письмо и угостила кусочком бекона. Сова счастливо ухнула и перелетела на дерево, где и стала дожидаться ответа. Разумность почтовых сов до сих пор восхищала Грейнджеров.

Эмма открыла конверт и вздохнула. В последнее время письма Гермионы с каждым разом становились всё мрачнее и мрачнее. И дело не только в общем настроении. Она стала реже писать о своих одноклассниках, чаще всего упоминая их лишь для того, чтобы пожаловаться. И хотя Гермиона училась хорошо, было понятно, что история, защита и зелья её сильно разочаровали. Письма стали короче и сумбурнее. Похоже, их дочь не была уверена, о чём именно писать. Любым родителям тяжело, когда их ребёнок растёт в отдалении, но ещё сложнее, когда это происходит в совершенно другом мире, в который он совершенно не вписывается.

Эмма не на шутку встревожилась, когда увидела, что письмо написано не таким аккуратным подчерком как всегда.

— Господи, похоже, у Гермионы начались проблемы, — сказала она грустно.

— Что случилось? — спросил Дэн.

Эмма вместо ответа зачитала письмо вслух.

Дорогие мама и папа,

Я уже не знаю, что делать! В пятницу профессор Снейп поставил нам с Дином оценку «слабо». Слабо! И он знал, что мы отлично справлялись, пока этот придурок Драко Малфой нас не подставил. Он тайком подкинул сосновые орехи в наш котёл, и зелье убежало (сосновые орехи очень чувствительны к высокой температуре — но неважно). Мы пытались объяснить это профессору Снейпу, но не смогли доказать вину Малфоя.

Я спросила совета у профессора МакГонагалл, но она сказала просто написать на него жалобу. Я поспрашивала учеников, и все говорят, что на профессора Снейпа постоянно кто-нибудь жалуется, но ничего не происходит, потому у него есть связи в совете попечителей! А ведь там ещё состоит и отец Малфоя! Я написала жалобу и на Снейпа, и на Малфоя-младшего, но МакГонагалл мало что сможет сделать, потому что оценки за зелья профессор Снейп всё равно выставляет на своё усмотрение.

Парвати сказала, что Малфой разозлился из-за того, что у меня оценки выше, чем у него. И он один из тех чистокровных, которые считают, что они лучше всех остальных. А ещё Гарри Поттер и Рон Уизли сказали просто не обращать на него внимания. Кстати, Лаванда и Парвати того же мнения. Невилл Лонгботтом сказал, что Снейп и Дамблдор в прошлую гражданскую войну (или как её там) работали вместе, поэтому, видимо, директор так за него и заступается. Такое чувство, будто все смирились с ужасным поведением профессора Снейпа просто потому, что никто ничего не смог с этим поделать. И, что самое печальное, мне на ум тоже ничего стоящего не приходит.

На нумерологии мы занимались предсказанием погоды. Хотя не думаю, что эти прогнозы соответствуют маггловским стандартам. На самом деле, я уже не до конца уверена, а магия ли это — использовать нумерологию для расчёта вероятности, но, похоже, для магов это нормально. А вот предстоящий урок по чарам я жду с нетерпением. Профессор Флитвик сказал, что мы наконец-то будем изучать на практике чары левитации.

С любовью

Гермиона

— Поверить не могу, что ему всё сошло с рук, — прорычал Дэн.

— Ну, мы же знаем, что магический мир отстаёт от нашего, — удручённо ответила Эмма. — Я просто хочу помочь ей. Будто снова наступил третий год начальной школы, вот только нас больше нет рядом, чтобы вытереть ей слёзы.

— Господи, я просто надеялся, что моей маленькой девочке не разобьют сердце ещё как минимум пару лет, — сказал Дэн. — Не знаю, что тут можно сделать. Ей в любом случае нужно посещать какую-нибудь магическую школу. И единственные варианты — это Хогвартс и школа во Франции.

— Просто продолжай подбадривать её, Дэн. Это всё, на что мы способны.

* * *

Дорогая Гермиона,

Печально слышать, что Снейп поступил так непрофессионально. Подобное поведение непозволительно, не важно, чей он друг. Случись такое у нас, можно было бы составить жалобу или написать в газету, но мы не уверены, применимо ли это в твоём случае. Особенно учитывая, что ты всё ещё посещаешь его уроки. Есть в школе старшекурсники, которые уже не изучают зелья и которые могли бы что-нибудь предпринять? Мы хотели бы более существенно тебе помочь, но магический мир настолько изолирован от «маггловского», что у нас и доступа-то туда толком нет.

Мы очень надеемся, что этот учебный год не настолько плох. Этим летом тебя так радовала возможность изучения магии, но оказалось, что с некоторыми предметами у тебя возникли проблемы. И не похоже, что у тебя хорошо складываются отношения с одноклассниками. Мы понимаем, это очень сложно — сходу стать частью абсолютно другой культуры, но мы не можем не волноваться за тебя. Да, нам хотелось бы, чтобы ты прикладывала максимум усилий в учёбе, но мы также хотим, чтобы ты находила время на веселье и отдых. Если у тебя есть хоть малейшие проблемы, пожалуйста, найди учителя, с которым можно было бы их обсудить. Знаем, тебе не очень повезло с профессором МакГонагалл, но профессора Вектор и Флитвик, похоже, довольно отзывчивые.

Если ты действительно думаешь, что это поможет, мы можем поискать школу, в которую ты сможешь перевестись. Но, честно, выбор невелик. Просто помни, что мы любим и поддерживаем тебя, пусть и на расстоянии.

Пожалуйста, постарайся продержаться хотя бы этот год.

С любовью,

Мама и Папа

Гермиона, хмурясь, прочитала письмо, которое доставила почтовая сова на следующий день. Она прекрасно знала, что не особо-то сблизилась с однокурсниками, да и сами занятия явно не соответствовали её завышенным ожиданиям. Но переводиться? Это Гермионе и в голову не пришло, а ведь она даже не рассказала родителям о более серьёзных проблемах. Она не первая, кого Малфой подставил на занятии, не говоря уже о стычке в коридоре. Но уйти из Хогвартса — это всё равно что сдаться. Должен быть способ как-то поправить положение вещей, вот бы только разобраться в устройстве магического мира. И понять, почему у неё столько проблем, несмотря на прикладываемые усилия. Гермионе казалось, что она вот-вот провалит тест, который могла бы пройти с закрытыми глазами, если бы постаралась… Если бы знала, с чего начать.

Что ж, родители всё же подкинули ей идею. И получилось так, что Гермиона сидела как раз рядом с тем человеком, который мог бы помочь.

— Перси, — сказала Гермиона, повернувшись к рыжеволосому старосте.

— Да, мисс Грейнджер?

— А может ли кто-нибудь как-то повлиять на профессора Снейпа?

Перси глянул на преподавательский стол, где Снейп с хмурым выражением лица читал утреннюю газету и попивал чай, и наклонился к Гермионе.

— В смысле? Что он сделал?

— Ну, он поставил мне и Дину Томасу оценку «слабо», когда наше зелье испортил Драко Малфой, и он… снял с меня пятнадцать очков за то, что начал Малфой, — она слегка поёрзала. — Да и в целом он очень нечестный преподаватель.

— О, сочувствую, и правда не повезло, — искренне пожалел её Перси. — Драко Малфой уже создал больше проблем, чем иные слизеринцы создавали за целый год.

— Вы сказали Малфой? — Повернувшись, Гермиона увидела Фреда и Джорджа, сидевших неподалёку между Алисией Спиннет и Анжелиной Джонсон, которая тоже играла в квиддич. — Если у тебя проблемы с Малфоем, — сказал один из них — Джордж, предположила Гермиона, — думаю, тебе понравится то, что вот-вот с ним произойдёт.

— Ну ладно, что вы двое натворили? — предостерегающе спросил Перси.

— Мы не будем отрицать или подтверждать нашу причастность, — ответил Джордж.

— У тебя нет никаких доказательств, — подхватил Фред. — Да и вообще, может, это Ли сделал.

— Зато будет довольно весело, да, Фред?

— Ребята, не думаю, что это хорошая идея, — занервничала Гермиона. — А если он попытается вам отомстить?

— О, не волнуйся, Малфой недостаточно умён, чтобы делать это в Большом зале на глазах у всех.

— Да и, к тому же, мы на два года старше, а из друзей у него только те два идиота.

— Я не за вас бес...

— Ооу! Ауч! Отпусти! Уберите… от меня эту… дурацкую штуку!

Гермионе не дал договорить вскочивший из-за стола Драко Малфой. Гнусаво выкрикивая бессвязные фразы, он пытался отцепить от лица нечто, отдаленно напоминающее чашку. Наконец, Малфою это удалось, и он в ярости разбил эту штуку об стену. И хотя над покрасневшим носом Малфоя смеялось полшколы, он бросил злобный взгляд на близнецов Уизли, веселившихся больше всех. Многие профессора были недовольны инцидентом, а профессор Снейп даже поднялся из-за стола, чтобы разобраться в произошедшем, но Малфой уже уселся на скамью. Он и правда ничего не мог сделать на виду у всех, поэтому начал что-то злобно говорить Крэббу и Гойлу.

— Кусачая чашка! — взорвался Перси. — И прямо посреди завтрака! Серьёзно?

— До гениальности просто! — воскликнул Джордж.

— Не думал, что сработает, — сказал Фред.

— Профессор МакГонагалл услышит об этом, — проворчал Перси.

— А, а, а, братец, у тебя все ещё нет никаких доказательств, — возразил Фред.

— Особенно после того, как Малфой разбил эту штуку.

Перси сжал пальцами переносицу.

— В один прекрасный день эти шуточки покусают вас, — проворчал он.

— Покусают нас! Ха! — воскликнул Джордж.

— Может, у него и есть чувство юмора.

— А он дело говорит, — предположила Гермиона. — В случае чего, профессор Снейп всегда сможет найти повод снять с вас баллы во время урока.

— Да, но он и так это делает, — сказал Джордж.

Гермиона и Перси одновременно закатили глаза.

— Перси, я знаю, что некоторые шести— и семикурсники уже не изучают зелья, — сказала она. — Не могли бы они написать про профессора Снейпа в «Ежедневный пророк» или в другую газету?

— Ну, они могли бы, — вздохнул Перси. — Вот только, к сожалению, это мало чем поможет. На самом деле, несколько лет назад уже была подобная затея с письмами. Тогда ещё здесь учился мой брат, Билл. На профессора Снейпа тогда поступило много жалоб, но профессор Дамблдор не захотел его увольнять, и Люциус Малфой убедил Попечительский совет ограничиться обычным выговором. Тебе не стоит сильно беспокоиться. Если не высовываться и относиться к нему уважительно, Снейп обычно не доставляет особых проблем.

Гермиона вздохнула и без энтузиазма приступила к завтраку. Скорее всего, от профессора Снейпа избавиться не получится. Для предположительно лучшей школы в магическом мире, у Хогвартса было несколько серьёзных недостатков. Учитель зелий, ненавидящий детей, и на которого невозможно было найти управу, был лишь каплей в море. История? Биннс был старше всех, включая Дамблдора. Защита? Возможно, проклята, и, учитывая небольшой размер магического мира, хорошо, что вообще удалось найти хоть какого-то преподавателя. Издевательства? Как для гриффиндорцев, так и для слизеринцев главным правилом Хогвартса, похоже, было «не попадаться».

Большой зал Гермиона покидала, мечтая вернуться в кровать, и не только из-за нехватки сна. Но нет, нужно идти на чары. Перси уже ушёл… туда, куда постоянно уходил. Он будто случайно появлялся то тут, то там, пытаясь успеть на все свои двенадцать предметов. Гермиона шла за Алисией и половиной квиддичной команды, когда кто-то крикнул: «Так, Уизли, я знаю, что это были вы!».

Оглянувшись через плечо, она увидела Малфоя, Крэбба и Гойла, бегущих к ним с палочками в руках.

— Да ладно, мистер Малфой, понятия не имею, о чём вы, — сказал Джордж, явно сдерживая смех, ведь нос Малфоя был до сих пор ярко-красным.

— Думаете, штука, едва не оторвавшая мне нос, была смешной, да? — вспылил Малфой. — Грейнджер, ты их подговорила? Не думал, что у тебя хватит духу.

— Нет! — воскликнула она, испугавшись, когда Крэбб двинулся на неё. — Я не…

— Я знаю, что мисс Грейнджер не имела к этому отношения, — сказал Фред, шагая вперёд и закрывая её собой. — Она слишком занудная, чтобы нарушать правила.

— Не стоит бросаться голословными обвинениями, мистер Малфой, — добавил Джордж, имитируя Снейпа. — В конце концов, можете ли вы доказать хоть чью-то причастность к тому происшествию?

— И, кроме того, — продолжил Джордж, — если бы, гипотетически, мы были хоть как-то причастны к помещению на ваш стол той маленькой чашки…

— Нам и повода искать бы не пришлось, — закончили братья хором.

В этот момент, стоящие возле Гермионы Алисия и Анджелина начали потихоньку отходить назад. Сама Гермиона тоже попыталась это сделать, но была недостаточно проворна, потому что Малфой с друзьями и Фред с Джорджем уже вскинули палочки.

Всё произошло очень быстро. Сперва полетели заклинания — Гермиона даже не поняла, кто начал первым, но точно расслышала выкрики «Таранталегра», «Фурункулюс» и «Вермиллиус». Затем раздался громкий взрыв, когда заклинания столкнулись и выдали непредсказуемую реакцию — вихрь взрывающихся красных искр пролетел по коридору. Гермиона упала на пол, кожей ощутив волну жара, а перед глазами танцевали яркие огни. Секунду спустя она почувствовала запах тления. Осмотревшись, она обнаружила, что письмо, которое прислали ей родители, загорелось от искр, поскольку было написано на бумаге, а не на более огнестойком пергаменте.

— Моё письмо! — воскликнула Гермиона. Она подползла к нему и сбила пламя рукавом мантии, но урон уже был нанесён. Письмо едва не разваливалось на части, и прочитать его было практически невозможно..

— Отец услышит об этом!

Подняв взгляд, Гермиона увидела, что у всех главных участников потасовки были ожоги на лице, а ноги пустились в пляс. Судя по жжению на лице, и у неё самой тоже было несколько ожогов. У Гойла загорелся край мантии. Малфой был весь красный, но он не попытался больше ничего предпринимать и, пошатываясь, поплёлся в Больничное крыло, по всей видимости.

Фред и Джордж остановили свои танцующие ноги простым «Фините Инкататем» и помогли Гермионе подняться.

— Фьюх, применение нескольких заклинаний одновременно может привести к непредсказуемым последствиям, — сказал Джордж. — Если у тебя не осталось противоожоговой мази после первого занятия зелий, у нас есть немного. Не обязательно идти за ней в Больничное крыло.

— Нам правда жаль, — сказал Фред. — Мы не думали, что он попытается что-нибудь вытворить.

— Ну, по крайней мере, с кем-нибудь кроме нас, — добавил Джордж.

— Видишь ли, на нас не раз уже жаловались, и…

— Спасибо, — пробормотала Гермиона, не поднимая взгляд, и отошла он них.

— Ты в порядке? — спросила подбежавшая Алисия.

— Всё нормально, — соврала Гермиона.

Прямо сейчас хотелось уйти туда, где никто не увидит её слёз, но до начала занятий осталось совсем мало времени, и прийти в себя она явно не успеет. Осознав это, Гермиона едва успела добежать до гостиной — слава богу, у неё и правда было немного противоожоговой мази, которую она хотела показать родителям. И слава богу, Снейп разрешил ей её оставить, когда Гермиона попросила (заявив, что он ценит, когда ученики «выказывают настоящую заинтересованность»). Единственный случай на её памяти, когда он сказал хоть что-то относительно приятное.

— Ну, теперь мне её даже немного жаль, — пробормотал Фред, глядя на удаляющуюся Гермиону. — Ведь, если начистоту, виноваты-то мы.

— Похоже, ей непросто приходится, — согласился Джордж. — И я видел на её лице такое же сосредоточенное выражение, какое бывало у Перси. Она явно слишком много учится.

— М-м-хм, хотел бы я как-то помочь ей хоть ненадолго выбраться из раковины, — усмехнулся Фред.

— О, нет, даже не вздумай, — накинулась на него вернувшаяся Алисия. — У неё и без ваших шуточек достаточно проблем.

— Но мы же не будем причинять ей вред. Просто хотим немного развеселить, — ответил он.

— Например, зачаровать её счётную линейку так, чтобы та выкрикивала шутки, — предложил Джордж. — Ты знаешь, где она её хранит?

— Зачаровать счётную линейку? — недоверчиво спросила Алисия. — Это Гермиона Грейнджер. Она не пользуется счётной линейкой.

— Ну, мы просто подумали, что ей бы не помешало хоть немного посмеяться над собой, — ответил Фред. Кроме того, это может убедить Малфоя, что она не имела отношения к тому небольшому инциденту с чашкой.

— Вы двое, просто отвалите от неё, поняли? Гермиона же магглорождённая, ей и так непросто привыкнуть к магическому миру. У неё никогда раньше не было друзей-волшебников, плюс она в принципе с трудом открывается людям.

— Да не может всё быть настолько плохо. Вы же её друзья, так? — спросил Джордж. — И мы видели, что она общалась и с некоторыми своими однокурсниками.

— Знаешь, что, — встрял Фред, — если ты так за неё беспокоишься, мы не станем её разыгрывать. Да и она явно слишком умна для нас.

Джордж удивлённо уставился на своего близнеца.

— Спасибо. Приятно видеть, что вы всё-таки умеете сочувствовать, — сказала Алисия и отошла.

— Почему ты это сделал? — прошептал Джордж.

— Потому что мне пришла в голову отличная идея.

— Я думал, это моя работа.

— Не сегодня, братец. Кроме того, нельзя допустить, чтобы Алисия предупредила малышку Гермиону. Она слишком умна, чтобы нам это сошло с рук, как с Малфоем.

— Но ты ведь только что сказал…

— Я сказал, что мы не станем разыгрывать Гермиону Грейнджер. Ты заметил, где она обычно сидит во время приёма пищи?

— О-о-оу, — теперь Джордж вспомнил.

— Именно. Всё, что нам теперь нужно — это какое-нибудь безобидное площадное заклинаньице, которое бы накрыло их одновременно.

— Ну, теперь, когда ты поднял эту тему, у меня таки появилась идея о том, как совместить расчёску-хамелеон с пружинным переключающимся сифоном.

— Хм? Рассказывай…

* * *

— Итак, степень… означает… — Седрик Диггори сверился с записями. — Умножение числа само на себя несколько раз.

— Верно, — подтвердила Гермиона. — А при обычном умножении, ты добавляешь число само к себе.

В среду послеобеденная учебная группа стала для Гермионы настоящей отдушиной, хотя Хэллоуин она тоже ждала с нетерпением. Но после того конфликта с Малфоем и Снейпом, небольшого раздражителя в лице Рона Уизли, у которого с каждым днём настроение становилось всё хуже и хуже, учебная группа стала явным улучшением. А ещё она отлично помогала стимулировать умственную деятельность после истории магии.

— Ладно, так, получается, десять на десять — это сто, — продолжил Седрик. — Десять на десять, на десять — это тысяча… а десять в четвёртой степени — десять тысяч?

— Правильно.

— Вау, да ведь так можно очень быстро получить большие числа, — заметила Алисия. — Это значит, что десять в десятой степени — это…

— Десять миллиардов, — лениво ответила Гермиона.

— И такое быстро считаешь, да? — рассмеялась Алисия. — Тогда, восемь в седьмой степени.

— 2097152.

— А если семь в восьмой степени? — подначил её Роджер.

— 5764801, но я запомнила таблицу до десяти в десятой степени, как и прочие таблицы, — ответила Гермиона, предупреждая дальнейшие каверзные вопросы. — Сомневаюсь, что в этом году мы на занятиях заберёмся дальше четвёртой степени, а обычно в примерах одни квадраты встречаются.

— Не знаю даже, — сказал Роджер. — Мне кажется, при создании заклинаний могут применяться довольно большие степени.

— Хм… ну, тогда могут возникнуть проблемы. Хм-м… интересно… Подождёте минутку? Хочу сбегать глянуть на библиотечный экземпляр «Принципов аналитического создания заклинаний».

— Эм… нет проблем, — сказала Алисия.

Гермиона, вскочив, умчалась к нужному стеллажу.

— Она такая милая, — рассмеялась Алисия.

— Ага, никогда не останавливается, — фыркнул Роджер.

— Знаю. Обожаю, когда она вот так вот носится вокруг.

— Так, Алисия, она же тебе не кошка, — сказал Седрик.

— Ну не знаю, — пошутил Роджер. — Я не совсем уверен, что она человек.

— Ладно, вы оба, остыньте. Она просто первокурсница, которая по воле случая разбирается в нумерологии лучше, чем… кто-либо, кого встречала профессор Вектор.

— Да, в том-то и дело. Подумай только, на что она будет способна на седьмом курсе. Гермиона вполне может стать самой молодой победительницей дуэльного турнира или чего-то в этом роде.

— Эй, а может, она наконец-то сможет избавиться от Снейпа, — добавила Алисия, и все трое рассмеялись.

— Ага, будто хоть кому-то под силу от него избавиться, — наконец, присоединился к веселью Седрик. — Может, если бы МакГонагалл, Флитвик и Спраут вместе выкинули его из окна второго этажа он, наконец, уйдёт.

Гермиона замерла за стеллажом. Оказывается, в библиотеке просто отличная слышимость. Они явно не подозревали, что она всё ещё их слышала. Гермиона попыталась отмахнуться от этого. Во всяком случае, это же просто добродушное подтрунивание. На душе возник неприятный осадок из-за открывшейся правды. Получается, на самом деле ребята считали её едва ли не личной ручной зверушкой. Или кем-то экзотическим, кого можно выставить на помост для всеобщего обозрения. Может, они к ней хорошо относились, но лучше от этого не становилось. Получается, они и не друзья вовсе?

И избавиться от Снейпа? Ах если бы.

А книга? Да всего-то нужно было пролистнуть несколько страниц, чтобы найти ответ. Стоило догадаться, что при создании заклинаний часто использовались седьмая степень и корень седьмой степени. В паре мест даже удалось обнаружить двадцать первую степень. Гермиона поставила книгу на место и вернулась к столу, изо всех стараясь улыбаться так, будто не случилось ничего необычного. Во всяком случае, почему это должно было её волновать? Если остальные и заметили перемену в её настроении, от комментариев они воздержались.

* * *

Это произошло вечером во время ужина. Гермиона сидела на привычном месте, в тишине, случайные комментарии Перси Уизли не в счёт. Перед тем, как подали десерт, с Перси заговорила подошедшая Кэти Бэлл — второкурсница с Гриффиндора.

— Слушай, Перси, — она протянула ему маленькую коробку. — Взгляни, пожалуйста.

Она слегка сдвинулась в сторону, чтобы видеть одновременно и Перси, и Гермиону.

— Что это? — спросил он, взяв коробку в руки.

— Я толком не знаю, — ответила Кэти. — Я надеялась, ты мне скажешь.

— Что ж, давай тогда взглянем, — важно ответил Перси открывая коробку. Стоило ему сдвинуть крышку, как изнутри повалил разноцветный дым. Что-то выпрыгнуло из коробки — это единственное, что заметила Гермиона, прежде чем дым ослепил ее. По волосам словно забегали мелкие насекомые. Попытавшись их сбросить, Гермиона замахала руками.

Когда дым рассеялся, она заметила две вещи. Во-первых, все вокруг, включая Кэти Белл, смеялись и показывали на них с Перси пальцем — в основном, на неё. Во-вторых, рыжие волосы Перси стали светло-каштановыми.

— Перси… твои волосы… — начала было Гермиона, но Перси повернулся к ней с широко раскрытыми глазами.

— Мисс Грейнджер… — сказал он, показывая на её собственную голову.

— Гермиона тут же поднесла к глазам прядь своих волос.

— Ой! — протестующе пискнула она, увидев, что её кудрявые каштановые волосы стали ярко-рыжими, как у Перси.

— Фред! Джордж! Что вы сделали? — воскликнул Перси. Вскочив на ноги, он бросился к близнецам. Гермиона следовала за ним по пятам.

— Извините, я вас знаю? — спросил один из них.

— Лицо знакомое, но оно никак не подходит волосам, — добавил другой.

— Так, вы двое, прекращайте. Что вы сделали с нашими волосами?

— Они поменялись цветами, Перси, — проскулила Гермиона.

— О, Фред, смотри, это же наша давно пропавшая сестрица.

— До ужаса похожа на маму. Аж жуть берёт.

— О-о-о, у неё теперь даже мамин убийственный взгляд появился, — заметил Джордж, взглянув на Гермиону.

— Есть у кого-нибудь зеркало? — потребовал Перси, оглядываясь на девочек за столом. Одна из старшекурсниц, широко ухмыляясь, достала одно из кармана мантии. Он взглянул на отражение. — Ой, да ладно! Поменяйте всё назад, живо!

— Остынь, Персик, они сами собой вернутся в норму через несколько часов, — сказал Джордж.

— Да, через несколько часов — максимум к утру.

Когда Перси отложил зеркало, Гермиона тоже в него заглянула. Она никогда не интересовалась модой, но точно могла сказать, что это не её цвет.

— Но зачем вы и меня вовлекли в это? — жалобно спросила Гермиона.

— Ну, ты же сама решила сесть рядом с нашим братом.

— Весьма опасная затея, да.

— Да и, кроме того, и вам самой бы не помешало немного развеяться, мисс Грейнджер.

— Грр! Я уже и так неплохо развеялась, спасибо большое. — Гермиона развернулась на каблуках и вылетела из зала. Хорошо хоть не придётся объяснять родителям, как она вдруг стала рыжеволосой.

Вечер, однако, вышел довольно неприятным. Пришлось выслушать подначивания соседок по комнате, а в Общую гостиную Гермиона и вовсе постеснялась спускаться. Из-за предстоящего Хэллоуина шутки начали набирать обороты, помимо обычных «сестрёнка Уизли» начали появляться и новые. А ещё она снова не смогла хоть немного поспать до полуночи, когда нужно было идти на астрономию. Хорошо хоть там было довольно темно, и никто толком не смог её разглядеть. Боже правый, ну почему магический мир не может быть хоть немного более… нормальным?

Гермиона с радостью заметила, что волосы и правда к утру вернулись в норму. Ходить с ярко-рыжими волосами в Хэллоуин — это уже перебор.

К несчастью, это стало единственным положительным событием за весь последующий день.

1) Tsimpima: на греческом значит «жалить»

Вернуться к тексту

2) Mordeodigiti: от латинского "кусать пальцы".

Вернуться к тексту

— Куда подевались все мои носки?

Утром в канун Хэллоуина Гермионе Грейнджер с трудом удалось проснуться. Спала она мало и плохо, часто просыпалась ни с того ни с сего, ну хоть её непослушные волосы снова стали каштановыми. А ещё Гермиона проспала и пропустила завтрак, но так поступили многие, у кого ночью была астрономия. Но если не получится оперативно собраться, можно и на чары опоздать.

— Что случилось? — спросила сонная Лаванда Браун, с усилием поднявшаяся с кровати.

— Не могу найти ни одной пары носков — все по одному! Куда они подевались?

— Понятия не имею. Наверное, Венделин их утащила.

Венделин, ненормальная трёхцветная кошка, принадлежащая Лили Мун — их соседке по комнате, нигде не наблюдалась. И, естественно, Лили и Салли-Энн уже давно встали и позавтракали.

— М-м-м… посмотри у Лили под кроватью, — зевнув, предложила Парвати.

— Мф, — Гермиона встала на колени возле кровати Лили и подняла полы одеяла. На неё уставились два желтых глаза. Когда зрение привыкло к темноте, Гермиона увидела кошачий силуэт, устроившийся на настоящем ложе из носков.

— Венделин, отдай!

Гермиона потянулась, чтобы попытаться хоть что-то выудить, но внезапно раздалось громкое шипение, и разноцветная тень вылетела из-под кровати и устремилась вон из комнаты.

— Ай! — воскликнула Гермиона, отдёргивая руку. На тыльной стороне правой ладони отчётливо были видны красные царапины. Парвати замутило от вида крови, а Лаванда вздрогнула.

— Оу… — сказала она. — Не волнуйся. Мадам Помфри это вылечит, не успеешь и глазом моргнуть.

— Нужно поговорить с Лили об этой кошке, — вздохнула Гермиона. Она перевязала руку платком, оделась и побежала в больничное крыло. Впопыхах она даже не обратила внимания на сочувствующие слова мадам Помфри — куда важнее было успеть на чары, на которые Гермиона едва не опоздала из-за происшествия с кошкой.

— А, доброе утро, мисс Грейнджер, — добродушно поприветствовал её профессор Флитвик со своего постамента из книг, когда Гермиона забежала в аудиторию и уселась на единственное свободное место. — И доброе утро, класс. Теперь, когда все здесь, думаю, пришло время заставить предметы летать.

Класс воодушевлённо зашептался.

— Левитация — одно из самых элементарных заклинаний, которое изучают волшебники, но это так же и одно из самых сложных заданий, которое попадётся вам в этом году. Чары левитации требуют гораздо больше концентрации, нежели «Люмос» или заклинание вызова искр, которые просто высвобождают энергию. Также эти чары требуют больше сосредоточенности, нежели, например, заклинание размягчения — вы тратите силы только тогда, когда его накладываете. В чарах левитации же важна продолжительная концентрация — магия тратится всё время, пока объект находится в воздухе. И зачастую приходится изрядно постараться, чтобы добиться результатов.

Гермиона никогда не задумывалась об этом. Да, она читала «Стандартную книгу заклинаний» наперёд, и там часто встречались чары, которые они разбирали на нумерологии, но Гермионе и в голову не приходило попробовать выполнить что-нибудь, требующее продолжительной концентрации.

Профессор Флитвик потратил на объяснения очень много времени — больше половины урока, что было редкостью. Рассказал о принципе работы чар левитации и о том, как их накладывать. Несколько раз продемонстрировал движение палочкой, чтобы они отработали движение. Восемь слогов — вингардиум левиоса — были одной самых длинных словесных формул, которые им пока доводилось учить, да и движение «рассечь воздух и взмахнуть» простым не назовёшь. Но к тому моменту, когда они добрались до практического занятия, Гермиона была уверена, что сможет успешно применить эти чары.

— Разобьёмся на пары, чтобы один из вас выступал в роли наблюдателя, — сказал Флитвик, отлевитировав перья на парты. — Чары порой ведут себя довольно темпераментно у тех, кто применяет их впервые. Итак, ладно, думаю, мистер Поттер будет работать с мистером Финниганом.

Гермиона посмотрела туда, где сидели мальчики. Невилл Лонгботтом, с надеждой глядящий на Гарри Поттера, приуныл, а вот сам Гарри расстроенным не выглядел.

— Мистер Лонгботтом с мистером Томасом.

Её не поставили в пару к Дину? Гермиона посмотрела, кто с кем сидел, и тут же до неё дошло. О нет!

— И мистер Уизли с мисс Грейнджер.

Рон громко застонал, и она едва не последовала его примеру. Определённо не её неделя.

Уизли придвинулся ближе к ней, кинув недовольный взгляд на лежащее на парте перо.

— Эм… привет… — пробормотал Рон.

— Привет, — прохладно ответила Гермиона.

— Твои, э, волосы уже стали прежними, — сказал он.

— Спасибо, что заметил.

— Эй, я знаю, что Фред и Джордж могут быть надоедливыми, но они никогда не делали ничего по-настоящему плохого тому, кто этого не заслужил.

— Да, очень утешительная новость, — закатила глаза Гермиона.

— А теперь не забудьте совместить всё, что мы сегодня прошли, — пропищал профессор Флитвик. — Убедитесь, что верное движение запястьем позволяет магии течь — рассечь воздух и взмахнуть, рассечь воздух и взмахнуть. И помните о том, как важно правильно произносить слова. Устная формула по-особому воздействует на магию, и результат может оказаться в корне неверным, если вы ошибётесь в произношении. Не забывайте историю Жана Карлоса Баруффио, который сам себя отправил в нокаут на чемпионате мира по дуэлям одна тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года, когда вместо «с» произнёс «ф», и на его груди возник буйвол.

Многие в классе рассмеялись, а кто-то вздрогнул. Флитвик часто рассказывал забавные истории из тех времён, когда сражался на дуэлях. Гермиона подумала, что если всё это правда, то магия порой ведёт себя довольно странно. В конце концов, почему настолько могущественный результат, что некоторые волшебники даже намеренно не могли его повторить, возникал из-за элементарной ошибки в произношении? Хотя такое встречалось довольно редко. Стоит как-нибудь изучить этот вопрос при помощи нумерологии.

Осмотревшись, Гермиона заметила, что многие уже приступили к отработке чар, но без особого успеха. За соседним столом Гарри и Симус усиленно махали палочками, но их перья даже не шелохнулись.

— Попробуешь первым? — устало спросила Гермиона, подавив зевок.

— Конечно, э, спасибо.

Рон попытался поднять перо в воздух, но тоже не добился успеха. Гермиона не стала вмешиваться — пусть сам попробует — и просто следила за тем, чтобы у него не вышло что-нибудь «темпераментное».

Интересно, почему всё сложилось именно так? После инцидента с собакой Гермиона намеренно не разговаривала с Роном — и за компанию с его другом Гарри — и, если честно, всячески старалась его избегать. С остальными Уизли у неё дела обстояли лучше. Перси был довольно милым, да и близнецы старались помогать, пусть их помощь порой была довольно своеобразной и, что уж там, проблемной. А вот о Роне её мнение так и не изменилось — не было повода. Впрочем, в этом Гермиона уже начала сомневаться. Ну правда, до того случая она же едва ли парой слов перебросилась с Гарри и Роном, не говоря уже о последующих днях. Да, ребята были безответственными и безрассудными — но это же мальчишки. Гермиона мысленно закатила глаза. Эти двое ведь не были источником стольких проблем, как те же Фред с Джорджем, да и проблемы-то у них возникли только потому, что они попросту заблудились… Хотя Рон часто бывал довольно грубым. Гермиона даже не была уверена, попадали ли эти двое в какие-нибудь ещё переделки после того случая. По крайней мере, она о них не слышала, да и Гарри, если верить слухам, был довольно сильно занят тренировками по квиддичу.

Нет, в последнее время проблема была именно в том, что Гермионе просто не хотелось общаться с людьми. До причины было непросто докопаться — Гермиона старалась расписать свою жизнь чуть ли не по минутам, а люди вели себя очень непредсказуемо, чем и нарушали так старательно выстроенный баланс. Тут же вспомнилось полусгоревшее письмо от родителей. Они, похоже, очень сильно за неё волновались, а ведь она им ничего толком и не рассказывала. Возможно, они были правы — найти хорошего собеседника оказалось нелегко. Но ведь есть и более серьёзные проблемы. Например, вовремя написать эссе.

А сейчас головной боли добавлял ещё и Рон, который до сих пор размахивал палочкой, выводя странный узор. Так он точно ничего не сможет наколдовать.

— Взмах должен быть более плавным, — отстранённо заметила Гермиона.

Рон что-то раздражённо буркнул и махнул палочкой, вычертив широкую дугу.

— З-знаешь… думаю, вчерашняя шутка, всё же, была немного смешной, — попыталась начать разговор Гермиона. — Просто я боялась, что в случае чего придётся объясняться с родителями.

— Угу, — пробормотал Рон. Похоже, он вообще её не слушал, хотя это было не важно. Он снова слишком широко махнул рукой.

— Не стоит так сильно размахивать палочкой. Работать нужно запястьем.

Тут их отвлёк шум, который раздался со стороны Гарри и Симуса. Финниган, видимо, умудрился поджечь перо, и Гарри принялся тушить огонь своей остроконечной шляпой.

Рон повернулся обратно к своему перу.

— Вингар-ди-ум Левио-са! — воскликнул он и взмахнул рукой, едва не ударив Гермиону по лицу.

— Рон! Ты неправильно произносишь заклинание! — взорвалась она, хватая мальчика за руку. — И всё закончится тем, что ты кому-нибудь глаз выколешь. — Мне, например. — Правильно говорить «Вин-гар-диум Леви-о-са». Работать надо запястьем, и в слоге «гар» должна быть длинная «а».

— Если ты такая умная, попробуй сама, — прорычал Рон, поворачиваясь.

— Ладно.

Гермиона закатала рукав и подняла палочку. Старательно прислушалась к собственной магии, плавно рассекла воздух и взмахнула, указывая на перо.

— Вингардиум Левиоса, — произнесла она.

Перо медленно оторвалось от стола, плавно поднялось вверх и остановилось на высоте примерно четырёх футов. Профессор Флитвик захлопал в ладоши.

— Отлично, отлично! — пискнул он. — Посмотрите, класс, у мисс Грейнджер получилось. Вот так, а теперь сосредоточьтесь на том, чтобы оно стабильно парило…

Гермиона слабо улыбнулась в ответ на похвалу, но Рон всё ещё хмурился.

— Видишь, это не очень сложно, — пожала плечами она. — Надо просто чётко следовать инструкции.

Рон вместо ответа лишь скривился. К концу урока Рон всё-таки смог добиться хоть какого-то результата, и то только благодаря помощи профессора Флитвика и даже Гарри, который после долгих наблюдений тоже подключился к процессу. Да и то, перо Рона двигалось как-то неуверенно, рывками, так что профессор Флитвик посоветовал ему больше практиковаться, чтобы набить руку.

Рон предсказуемо находился в плохом расположении духа, когда они в конце занятия покидали аудиторию и направлялись в Большой зал на обед. Честно говоря, настроение Гермионы тоже нельзя было назвать радужным, но она хотя бы не кричала об этом направо и налево. Когда двое мальчиков прорвались сквозь толпу в коридор, Гермиона последовала за ними, как и оставшаяся часть класса. Рон ворчал без остановки.

— В слоге «гар» должна быть длинная «а»… Она просто невыносима, говорю тебе. Понятия не имею, как с ней вообще может хоть кто-то общаться.

«Ну, ты тоже не слишком-то дружелюбный», — подумала Гермиона, раздражённо протискиваясь мимо этой парочки и случайно задевая Гарри плечом.

Гарри, похоже, не совсем верно истолковал причину её недовольства:

— Кажется, она тебя слышала.

— И что? — ответил Рон. — Ясно же, что ей нравится постоянно сидеть в одиночестве.

Гермиона хотела было развернуться и возмущённо опровергнуть сказанное, но слова застряли в горле. А какое, собственно, она имеет право это отрицать? За прошедшие несколько недель она не раз ловила себя на мысли, что не хочет ни с кем общаться. Так есть ли смысл спорить?

И тут, когда ей прямо сказали то, от чего она всё время отмахивалась, Гермиона почувствовала, что в ней что-то надломилось. Что-то, что зрело уже около месяца — а может, и дольше, — вырвалось на свободу. И прежде чем Гермиона успела осознать произошедшее, по щекам покатились слёзы. Это произошло так неожиданно, будто её изо всех сил ударили в грудь. Ей нужно побыть одной.

Гермиона ускорилась, а затем и вовсе перешла на бег. Она с трудом различала дорогу и смогла добраться до ближайшего туалета для девочек лишь благодаря тому, что теперь отлично ориентировалась в замке. Гермиона нашарила ручку, открыла дверь, забежала внутрь и метнулась к самой дальней кабинке. Спрятавшись от всего мира, она опустилась на пол, прижала колени к груди и окончательно дала волю слезам.

Гермиона понятия не имела, сколько так просидела — просто плача. Остановиться не получалось, даже связно мыслить было сложно. К кому времени, как дыхание начало выравниваться и вернулась возможность воспринимать реальность, Гермиона уже настолько вымоталась из-за слёз, что хотела только одного — забраться в кровать и проспать до понедельника. Вот только для этого нужно было заставить себя подняться и дотащиться до общежития. Господи, да что же с ней не так?

Если не считать её непрекращающегося шмыганья, было довольно тихо. Когда она только забежала в туалет, там находилась парочка старшекурсниц, которых Гермиона не узнала, но, похоже, они решили её не беспокоить и попросту ушли. И хорошо.

Гермиона посмотрела на потолок и задумалась, сколько же прошло времени. Из-за суматошного начала дня она забыла надеть часы. Обед она точно пропустила, ну и ладно. Голода Гермиона не чувствовала. Слёзы снова навернулись на глаза, стоило только вспомнить о словах Рона, о том, как прошла эта глупая неделя, и, если честно, обо всём этом глупом начале учебного года. Когда же именно всё пошло наперекосяк?

Что с ней было не так?

Она этого больше не вынесет.

Гермиона опустила голову и закрыла лицо руками. Может, стоило тут ещё немного посидеть.

* * *

Септима Вектор обвела взглядом собравшихся в аудитории третьекурсников и с удивлением обнаружила, что её лучшая ученица отсутствует. Насколько она знала, Гермиона Грейнджер ещё ни разу не пропустила ни одного урока. А если бы и пропустила, Септима бы об этом точно услышала. Причин могло быть, конечно, много, но невозможно было не волноваться.

— Мисс Спиннет, где мисс Грейнджер? — спросила она.

— Не знаю, профессор, — взволнованно ответила девочка. — Эм… На обеде Фред сказал мне, что, похоже, его младший брат её чем-то обидел, но я не знаю, куда она пошла.

— Хм-м-м… — вздохнула Септима. Иногда дети бывали довольно жестокими. Она уже видела, что у Гермионы начались проблемы. И всё же, сейчас с этим ничего нельзя было поделать. — Что ж, когда увидите её, пожалуйста, передайте ей, чтобы она зашла ко мне за домашним заданием.

— Да, профессор.

* * *

Большую часть времени Гермиона так и просидела, опираясь на стенку кабинки. Двигалась она мало: садилась на крышку сиденья унитаза, пыталась прилечь на пол или же вставала и, прислонившись лбом к стенке, разминала затёкшие ноги. Гермиона только один раз решилась выйти из кабинки — чтобы умыться, но снова упала духом, взглянув на себя в зеркало. Взъерошенные сильнее обычного волосы и опухшие покрасневшие глаза заставили её снова запереться в кабинке наедине со своими мыслями.

«Эту копну волос невозможно не узнать».

«Ты за это ответишь, грязнокровка!»

«Кто-то должен указать тебе твоё место».

Она этого больше не вынесет.

Гермионе не раз уже давали прозвища. Не настолько оскорбительные, но всегда находились люди, которые любили пошутить над её непокорными волосами, крупноватыми зубами или, в последнее время, над тем, насколько она была «скучной». Да и похуже вещи были, не без этого. На третьем году обучения в начальной школе некоторые мальчишки начали называть её «ненормальной» из-за индивидуальных занятий математикой и умения делать такие вещи, как деление в столбик или умножение больших чисел. Пару раз у неё случались нервные срывы, и Гермиона смогла доучиться до конца того года лишь благодаря колоссальной поддержке родителей. Тогда они впервые задумались о её переводе в другую школу, но Гермиона сдала экзамены за четвёртый год экстерном, стала учиться с более взрослыми ребятами, и всё наладилось. С тех пор она научилась лучше переносить подобные трудности.

Сейчас Гермиона умела мало-мальски отвечать обидчикам, даже таким, как Малфой. И будь он единственной проблемой, она бы не сорвалась.

Цербер на третьем этаже.

Малфой, кидающий в неё заклятья в коридоре.

Всё, что касалось близнецов Уизли.

Она этого больше не вынесет.

Раньше родители всегда были рядом и поддерживали её. Нет, они и сейчас это делали, по мере своих возможностей, но Гермионе казалось, что она больше не могла на них положиться. Не то, что раньше. И дело было не в том, что она находилась так далеко от дома. Гермиона не рассказывала им и половины происходящего в школе. О многих вещах попросту невозможно было рассказать — родители ведь могли неправильно понять. Да и она сама не понимала. Наверное, по тем же причинам Гермиона не решилась поговорить кем-нибудь из преподавателей. Не говоря уже о том, что из-за некоторых вещей у неё могли возникнуть проблемы. Недели проходили в одиночестве, а проблем меньше не становилось.

«Но ты же всегда сама по себе и сторонишься остальных».

«Это не значит, что можно спать на моём уроке».

«Хотя, кажись, тебе-то одиноко бывает, не?»

«А вообще, о чём обычно разговаривают девочки?»

Хронический недостаток сна.

«И не похоже, что у тебя хорошо складываются отношения с одноклассниками».

Едва успевала вовремя делать домашнюю работу.

«Ну не знаю. Я не совсем уверен, что она человек».

Никогда на самом деле не хотела ни с кем об этом поговорить.

Она этого больше не вынесет.

Гермиона сорвалась не из-за тех слов, что сказал Рон. Ей доводилось выслушивать вещи и похуже.

Нет, её задело именно то, насколько его слова оказались правдивыми. И то, что она сама всё это на себя навлекла, попросту снедало её изнутри.

Гермиона обещала родителям, что обязательно с кем-нибудь подружится в школе. Да, она очень стеснительная, порой даже чересчур, но она ведь всегда такой была. И, несмотря на это, она всегда умудрялась завести парочку приятелей, даже в начальной школе. Но чего она добилась за два месяца учёбы в Хогвартсе? Немного подружилась с соседками по комнате, пусть с ними и поговорить-то было не о чем. А ещё учебная группа по нумерологии — предмету, который она прямо сейчас прогуливала! Гермиона едва не подскочила и не побежала в аудиторию, но передумала. Она бы сгорела от стыда, приди она туда в таком состоянии. Предстать в таком виде — растрёпанной, с красными глазами, со следами слёз на щеках — перед Алисией, Седриком и Роджером. И перед профессором Вектор! Гермиона вздрогнула и сильнее вжалась в угол.

И всё же, ребят из учебной группы можно было бы назвать друзьями. Конечно же, у неё и с ними было не так много общего. Алисия, Седрик и Роджер были квиддичными фанатами, а она сама мало интересовалась спортом в любом виде. А ещё они были на два курса старше, посещали другие занятия, имели право ходить в Хогсмид, начали задумываться о свиданиях и, более того, они росли в магическом мире. И какими бы милыми ребята не были, Гермиона чувствовала, что между ними была пропасть, которую она не могла преодолеть (не говоря уже о том, что Роджер постоянно называл её «живой счётной линейкой»).

Но почему же в последнее время она стала их всех отталкивать? Начало же было хорошим, друзей завести получилось, а потом всё рухнуло. Она замкнулась в своём маленьком мире, который одновременно любила и ненавидела. Перестала разговаривать с людьми, утопила печаль в книгах и практически перестала спать. Гермиона прекрасно понимала, что это плохо на ней сказывалось как в учебном, так и в физическом плане, но она так глубоко увязла в этом болоте, что попросту не знала, как из него выбраться.

Да Гермиона теперь вообще затруднялась сказать, кто её друг, а кто — нет. И это исключительно её дурацкая вина.

Да что с ней было не так?

Она этого больше не вынесет.

Она этого больше не вынесет одиночку, а как всё исправить — непонятно.

Гермиона снова заплакала, сидя на холодном полу в туалетной кабинке.

* * *

— Эй, Браун, Патил, — сказала Алисия Спиннет, когда закончила с проверкой библиотеки. — Вы же живёте с Гермионой в одной комнате. Не видели её сегодня?

Лаванда и Парвати переглянулись.

— Только на Чарах. А что, что-то случилось? — спросила Лаванда.

— Не знаю. Она пропустила нумерологию, а это на неё не похоже. Не могу представить, ради чего Гермиона могла пропустить этот предмет.

— Она пропустила нумерологию? — удивилась Лаванда. — Вау, я слышала, что Рон вёл себя отвратительно после чар, но и подумать не могла, что она приняла это так близко к сердцу.

— Не думаю, — возразила Парвати. — В последнее время она вела себя очень… отстранённо. Может, причина в другом.

— Что ж, в любом случае, если увидите Гермиону, передайте, что профессор Вектор хотела с ней поговорить, и… пожалуйста, постарайтесь её поддержать, — взволнованно сказала Алисия. — Я тоже за неё волнуюсь.

— Конечно. Можешь на нас рассчитывать.

* * *

Только благодаря чистой удаче Парвати смогла заметить нечто необычное, когда зашла в туалет для девочек на втором этаже Восточного крыла. Сущая мелочь — тихое шмыганье в дальнем углу. Она подошла к последней кабинке и убедилась, что на полу за дверью кто-то сидел. Кто-то в кроссовках. Только одна девочка в этой школе носила подобную обувь.

— Гермиона, это ты?

Из-за двери раздался тихий измученный стон.

— Уходите! — жалобно ответил знакомый голос.

— Гермиона, это я, Парвати. — Тишина. — Ты в порядке? Алисия Спиннет сказала, что ты пропустила занятие.

— Оставь меня в покое!

— Ты здесь весь день просидела? Это из-за того, что Рон наговорил? Не стоит так волноваться из-за него. Ты же знаешь, он иногда ведёт себя как идиот.

— Пожалуйста, Парвати, мне просто нужно подумать в одиночестве, — сказала Гермиона дрожащим от слёз голосом.

Парвати нахмурилась. Не похоже, что она сможет чем-нибудь помочь.

— Ну ладно. Только не забудь поужинать. И если тебе вдруг захочется поговорить с нами — о чём угодно — обращайся. Мы правда волнуемся за тебя. О, и профессор Вектор хотела бы с тобой поговорить, когда появится возможность.

Гермиона громко шмыгнула.

— Спасибо, Парвати, — нерешительно ответила Гермиона.

Парвати удручённо покинула туалет.

* * *

Профессор Вектор внимательно рассматривала собравшихся в Большом зале детей. Наверное, она была едва ли не единственной, кто не праздновал Хэллоуин. Она внимательно изучила гриффиндорский стол от начала до конца. Эту непокорную гриву волос сложно не заметить, поэтому Септима была уверена, что Гермионы Грейнджер за столом не было. Она точно видела, что две первокурсницы-гриффиндорки о чём-то шушукались с Алисией Спиннет. Похоже, кто-то Гермиону, по крайней мере, видел. Вектор даже посмотрела на остальные столы, но девочки не было в кругу друзей ни Седрика Диггори, ни Роджера Дэвиса.

— Всё в порядке, профессор? — наклонился к ней Хагрид, когда началась трапеза.

— О, я просто волнуюсь за одну свою ученицу, — ответила она. — Думаю…

Тут двери распахнулись, и в Большой зал ворвался Квиррелл — Септима даже не заметила его отсутствия — и с криком побежал к центру преподавательского стола, где сидел директор.

— Тро-о-оль в подземельях! Тролль в подземельях! В Восточном крыле! Направлялся сюда… — Затем он пронзительно пискнул и пробормотал: — Подумал, вам стоит знать.

Квиррелл пошатнулся и без чувств упал на пол. Вот вам и очередной профессор по защите, подумалось Вектор.

В Большом зале начался хаос. Некоторые ученики вскочили на ноги и начали беспорядочно носиться, словно обезглавленные курицы. Они пытались выбраться из зала, но, в основном, врезались друг в друга и мешали остальным. Дамблдор поднялся с места и, молниеносно выхватив палочку, запустил громкий фиолетовый фейерверк. В зале стало тише, но потребовалось ещё три подобных фейерверка, чтобы воцарилась полная тишина.

Альбуса Дамблдора нечасто видели разозлившимся. Поистине устрашающее зрелище.

— Старосты, немедленно отведите учеников в гостиные! — прогремел усиленный заклинаем голос. — Преподаватели, проследуйте за мной в Восточное крыло для поимки тролля.

Многие ученики всё ещё бегали и паниковали, в то время как старосты отчаянно пытались всех собрать. Почти половина учителей тут же покинула Большой зал, чтобы не дать троллю попасть в подземелья Западного крыла, где находились общежития Слизерина и Пуффендуя. Другая половина осталась, чтобы помочь организовать учеников. Снейп, похоже, побежал в противоположном направлении — наверняка решил проверить маленький секрет директора Дамблдора. Тот, с охраной которого он просил и её помощи. Не исключено, что тролль мог быть просто отвлекающим манёвром.

Но все эти детали Септима отметила уже в движении. Она точно знала, что одна ученица не слышала предупреждения Квиррелла, потому что её не было в Большом зале.

Она подбежала к младшекурсникам Гриффиндора, которых Перси Уизли уверенно вёл к Парадной лестнице. Возможно, чувствуя опасность, та замерла и не двигалась, чтобы дети смогли быстро пройти. Вектор поймала двух девочек и спросила:

— Быстро, кто-нибудь из вас знает, где мисс Грейнджер?

Лаванда и Парвати побледнели.

— О, Мерлин! Профессор, она весь день просидела в туалете для девочек! — воскликнула Парвати.

— В котором?

— Эм, на втором этаже, возле класса чар.

— Оставайтесь со старостами. Я найду её.

Вектор ринулась в сторону Восточного крыла, надеясь, что тролль всё ещё был в подземельях. Она не заметила, что двое мальчиков-гриффиндорцев с первого курса успели её опередить.

* * *

После ухода Парвати, Гермиона так и сидела на одном месте, облокотившись о стенку кабинки. Слёзы почти высохли, но мрачные раздумья о сложившейся ситуации остались. Вроде бы Гермиона умудрилась ненадолго задремать, но она не была в этом до конца уверена, что явно было плохим знаком. Похоже, урок по полётам уже закончился. Наступил уже ужин или нет? Гермиона не знала, да и, по большому счёту, ей было всё равно.

Она снова вернулась к раздумьям. Почему мама и папа подняли вопрос о переводе в другую школу? Она же и половины произошедшего в школе не рассказала. Гермиона ведь раньше не задумывалась о смене места учебы, а теперь не могла выкинуть эти мысли из головы. Французский был единственным языком, на котором она говорила приемлемо, чтобы посещать школу. А Шармбатон был единственной школой, в которую она могла ходить без необходимости переезда всей семьи в другую страну. Кто-нибудь чистокровный на её месте мог бы нанять частных преподавателей, но в маггловском доме провернуть подобное невозможно. Хотя — всё это мелочи, по сути. Проблемы же создала не школа. А она сама.

Гермиона вспомнила, как родители порой журили её за то, что из-за недостатка сна она становилась раздражительной. И это было абсолютно нормальным. Разговор всегда вёлся в шутливом тоне, но сейчас Гермионе было не до смеха. Она прекрасно видела, как сильно это ей навредило. Посвятив собственным мыслям и проблемам целый день, Гермиона начала понимать, какое сильное воздействие на неё оказало хроническое недосыпание. Она вечно была слишком уставшей, чтобы с чем-то иметь дело — будь то общение, домашняя работа или какое-нибудь случайное событие. И, что хуже всего, организм начал к такому режиму привыкать. Порой, когда Гермиона пыталась лечь спать пораньше, она просыпалась рано и не могла больше уснуть. Придётся хорошенько поработать над собой, чтобы это исправить.

Другой, более серьёзной проблемой, стало отсутствие человека, на которого можно было бы положиться. Обычно Гермионе это не было нужно, но даже такому замкнутому человеку, как она, требовалось хоть иногда разговаривать с людьми. А она толком и не пыталась.

Никак не получалось выкинуть эту мысль из головы. Гермиона ведь и не старалась толком сохранить своих друзей. Не старалась (по своим стандартам) делать домашнюю работу. Да она даже неделями не старалась нормально выспаться. И это всё нужно было изменить. Проблема заключалась в том, что прямо сейчас даже нормально думать об этом не получалось.

Она чувствовала себя опустошённой во всех смыслах. Гермиона с таким рвением корила себя за то, что плохо старалась, и в итоге осознала, что выплакала всё накопившееся за эти месяцы. И ничего больше не осталось. Одиночество никуда не денется, да и в жизни мало что поменяется. Она так и продолжит учиться, едва успевая сохранять некогда заданный темп, но ни на что другое сил больше не останется. Не потому что ей всё сложно даётся, отнюдь, а потому что она просто-напросто перегорела, чтобы продолжать барахтаться.

Она так больше не вынесет.

От неприятных мыслей Гермиону отвлёк громкий звук, будто кто-то принюхивался, затем хлопнула дверь, и в нос ударил очень и очень дурной запах. Пахло, ну, если честно, как в туалете, но засорившемся и не чищенном не меньше недели. В голову пришла единственная мысль — что кто-то только что попал в очень неприятную ситуацию. Гермиона открыла дверь кабинки и, шатаясь, вышла посмотреть, не нужна ли кому-нибудь помощь.

И тут же застыла, нос к носу столкнувшись с гигантской горой плоти. Существо было выше Хагрида, с огромным рыхлым торсом и длинными ручищами, в которых была зажата огромная дубина, почти такая же огромная, как и существо. Гранитно-серая, словно у носорога, кожа была вся в складках, бородавчатая и шишковатая, а ноги — маленькие и массивные. И у такой гигантской туши была на удивление маленькая и лысая голова, подозрительно похожая на обезьянью. А по размеру головы можно было судить и об объёме мозга. Ужасающий запах, исходящий от существа, явно намекал на отвратительную гигиену того, кто носил хоть какое-то подобие штанов.

Благодаря книге «Волшебные твари и где они обитают» Гермиона тут же узнала это создание.

Горный тролль.

Чрезвычайно опасная тварь класса Х, и требовались особые знания, чтобы уметь с ним обращаться. Или, другими словами, чтобы не быть расплющенным его гигантской дубиной.

И он двигался прямо к ней.

Гермиона закричала.

Так громко, как не кричала ещё никогда в жизни. Гермиона вжалась спиной в стену, в голове не было ни единой идеи о том, что делать, все мысли постоянно ускользали и увиливали. Бежать было некуда, прятаться практически негде, и никакого оружия в руках…

Минуточку. Она же ведьма, всё-таки, да? Гермиона достала из кармана мантии палочку, призвала столько магии, сколько смогла, и, не думая толком, выкрикнула:

— Коллошу!

Приклеивающее обувь к полу заклинание попало троллю в колени, но не возымело никакого видимого эффекта — либо потому что у тролля не было обуви, либо потому что он был слишком большим.

— Тсимпайма! — крикнула Гермиона. — Тарранталлегра! Локомотор Виббли! НА ПОМОЩЬ!

Ничего не выходило. У Гермионы попросту не хватало сил — тролль был раз в тридцать крупнее неё. Заклинания оказались бесполезными, и она лишь привлекла внимание существа к себе.

Время словно замедлилось, когда тролль двинулся к ней. Он яростно взревел, поднял дубину, сбивая раковины — туалет тут же начал наполняться водой, — и пошёл на Гермиону, медленно передвигая ноги.

Ну вот и всё. В этот раз ей не выбраться, за спиной нет двери, которую можно распахнуть и убежать. Защититься невозможно. Да тут даже при помощи стихийной магии выбраться не удастся, ведь в Хогвартсе невозможно трансгрессировать. Она была загнана в угол, и на неё надвигалось существо класса Х, чтобы размазать по полу.

Из-за встречи с цербером у Гермионы началась истерика. Тогда было несложно выбраться, а времени прошло слишком мало, чтобы перед глазами промелькнула вся жизнь. Сейчас всё было по-другому. Прекрасная память Гермионы воспроизвела всё — абсолютно всё, кроме хоть чего-нибудь, что помогло бы спастись.

Ей конец.

Она тут умрёт!

Она умрёт в одиночестве, без друзей, в туалете для девочек, находясь в тысяче миль от дома. Отличное завершение самой худшей недели — возможно, худшей недели в жизни. И последним воспоминанием родителей о ней будет письмо, в котором спустя всего два месяца проживания в волшебном мире она написала, что не справилась. И когда они узнают, что сегодня произошло — если они об этом узнают — они поймут, что она оказалась права сильнее, чем ожидала. Это всё на самом деле её убило.

И ничего с этим не поделать.

У той, кто терпеть не мог получать «В» в школе (или «удовлетворительно» в Хогвартсе), не нашлось слов, чтобы описать чувства, возникшие при столкновении с неминуемой смертью в двенадцать лет. А ещё она так и не смогла ничего добиться в жизни. Гермиона была уверена, что вот-вот потеряет сознание, и была рада этому. Так она, может, хоть боли не почувствует…

— Гермиона!

Гермиона была уверена, что мозги окончательно ей отказали, когда увидела, что два человека — два мальчика — забежали в туалет вслед за троллем. Последние, кого она ожидала здесь увидеть: Гарри Поттер и Рон Уизли.

— Отвлеки его! — крикнул Гарри. Он начал собирать обломки разрушенных раковин и кидать их изо всех сил в голову троллю. Рон последовал примеру друга, но чудище этого даже не заметило. Замедлилось на мгновение, словно задумалось, а затем снова двинулось вперёд.

— Эй, мозги куриные, сюда! — крикнул Рон и умудрился попасть троллю в голову сломанной трубой. И вот это уже привлекло его внимание. Тролль развернулся, уставился на Рона и начал медленно соображать. А затем замахнулся на мальчика дубиной.

— Рон, берегись! — проорал Гарри. Рон пригнулся, и дубина пролетела над ним, уничтожая деревянные перегородки ближайших кабинок и погребая его под обломками.

Гермиона задержала дыхание и выдохнула лишь тогда, когда Рон начал выбираться из-под обломков. Но это была единственное наблюдение, которое она осознала, прежде чем к ней вернулась способность адекватно соображать. Тролль начал от неё отдаляться? Что? Почему? Как такое возможно, что от неминуемой гибели её пытаются спасти двое мальчишек, которым она была абсолютно безразлична? (Ну, после Малфоя, конечно, вспомни она о нем сейчас)

Но тролль снова поднял дубину и…

— Рон, двигайся!

Тролль отвлёкся на крик Гарри, поэтому его дубина пролетела по широкой дуге. Гарри пригнулся вовремя, чтобы избежать удара по рёбрам, и дубина уничтожила оставшиеся раковины.

— Эй! — Рон снова начал кидаться всем, что попадало под руку, стоя возле кабинок и отчаянно пытаясь отвлечь тролля от Гарри. Монстр снова махнул дубиной — Рон едва успел упасть на пол, когда на него посыпались разнесённые в щепки деревянные перегородки.

Гарри воспользовался своим некрупным размером, чтобы прошмыгнуть мимо.

— Давай, бежим, бежим!

Гермиона не могла понять, чего же Гарри от неё хотел. Бежать? Бежать куда? Тролль же всё ещё стоял на пути к двери. Гермиона ещё сильнее прижалась к стене и пискнула что-то протестующее.

Одновременные крики троих человек, похоже, окончательно вывели тролля из себя. Он взревел — вышло нечто среднее между ослиным криком и воплем мартышки — и начал бессмысленно размахивать дубиной, за считанные секунды уничтожая остатки содержимого помещения. Повсюду валялись осколки керамики и щепки от кабинок. Гермиона закрыла лицо руками, пытаясь защититься. Тролль снова дёрнулся в её сторону, и дубина оставила огромную вмятину в стене прямо над её головой. Затем, когда тварь двинулась к Рону с явным намерением его раздавить, мальчик начал активно пытаться выбраться из-под обломков, крича также громко, как и некогда она.

Гермиону снова парализовало от ужаса. Нужно что-то предпринять, но что? Нельзя же просто стоять и смотреть, как Рон умирает. То, что во всей этой ситуации в очередь виноват именно он, её не волновало. Но мозги Гермионы всё ещё отказывались соображать. Даже она не знала заклинаний, которыми можно было бы одолеть такую громадину.

Судя по выражению лица, Гарри тоже неимоверно испугался за друга, но он смог кое-что предпринять. Кое-что невероятно глупое. Он побежал на тролля, запрыгнул тому на спину и начал карабкаться наверх по грубо сшитой кожаной одежде. У него на удивление хорошо получалось, но, господи боже, что он творил?! Гарри ухватился за шею тролля сзади, но тот, похоже, этого даже не заметил. И занёс ногу над распластавшимся на полу Роном.

Вот только кое-чего тролль, всё же, не смог не заметить. Когда он поднял ногу, Гарри не удержался, качнулся и случайно засунул свою палочку ему в нос. Огромная лапища приземлилась буквально в паре дюймов от Рона.

Тролль оглушительно взревел от боли и закрутился, яростно размахивая руками. Гермиона видела, что Гарри отчаянно цеплялся за шею монстра, но это привело лишь к тому, что тот снова начал размахивать дубиной как сумасшедший. Туалет и так был весь в обломках, но это не помешало троллю устроить ещё больший беспорядок, разбивая в щебень стены. Дубина могла с лёгкостью задеть любого из них. Гермиона сжалась в углу, молясь о том, чтобы всё прекратилось. Гарри свалился со спины тролля, чудом (и с омерзительным звуком) вытащив палочку из его носа. А затем она увидела, как Рон выбрался из-под завала и поднялся на ноги возле двери. На секунду Гермиона подумала, что он убежит — и она бы его в этом не винила. Но вместо этого, к её удивлению, Рон развернулся и вытащил палочку, хотя явно понятия не имел, что предпринять. Он стоял и дрожал, будто готовился выкрикнуть первое заклинание, которое придёт ему в голову. И которое наверняка будет совершенно бесполезным. Тролль снова поднял дубину над головой, намереваясь раздавить мальчика в лепёшку.

И тут Рон сделал то, что она от него ожидала в последнюю очередь.

— Вингардиум Левиоса! — выкрикнул он. И, к удивлению Гермионы, дубина сильно дёрнулась и пролетела чуть ли не в футе над головой мальчика.

На мгновение Гермиона почувствовала своего рода диссонанс. Сложилось впечатление, что правая половина её мозга регистрировала шок оттого, что Рон в принципе умудрился применить чары левитации, тем более, на такой большой объект. И, в то же время, левая половина её мозга за половину секунды выдала около трёх различных идей.

А затем время снова пошло. Когда тролль пытался восстановить равновесие после неудачного взмаха, Гермиона вскочила на ноги и крикнула:

— Быстро! Вместе произносим это заклинание на раз… два… три!

Гарри и Рон понятия не имели, чего она собиралась добиться, но хоть у кого-то возникла идея. Три голоса изо всех сил гаркнули «Вингардиум Левиоса!» так громко, насколько были способны.

Но к хору из трёх голосов тут же добавился и четвёртый. Промелькнула фиолетовая мантия, и все молитвы Гермионы были услышаны. Профессор Вектор ворвалась в ванную, тут же метнулась к троллю, указала на него палочкой и выкрикнула:

— Иммобюлюс!

Тролль тут же неподвижно застыл, занеся дубину над головой, и, благодаря объединённым усилиям трёх чар левитации в исполнении перепуганных детей, дубина взмыла в воздух.

Конечно, внезапно появившаяся и заморозившая тролля профессор Вектор так удивила детей, что те потеряли контроль над заклинанием. Дубина рухнула троллю на голову с тошнотворным хрустом, после чего упала на пол и покатилась. Гарри пришлось отпрыгнуть в сторону, чтобы его не задело. Позже Рон рассказал Гарри и Гермионе, как у монстра глаза сначала остекленели, а потом и вовсе закатились.

— Все сюда, живо! — скомандовала Вектор.

Вступила в силу глубоко укоренившая привычка Гермионы следовать указаниям учителя. Она, наконец, нашла в себе силы и перебралась через обломки так быстро, насколько позволили ноги, и в итоге успешно спряталась за мантией профессора. Гарри и Рон также метнулись ей за спину. Затем Вектор отменила чары заморозки, и бессознательный тролль с гулким стуком упал на пол.

К ногам Гарри подкатился одинокий рулон туалетной бумаги. Поттер его подобрал и стёр им с палочки отвратительную серую слизь. Вектор вздохнула от облегчения.

— Так, вы трое, у вас всё в порядке?

— Д-да, профессор, — ответила Гермиона. Если честно, её сердце до сих пор так и норовило выпрыгнуть из груди, но она, по крайней мере, хоть была целой и невредимой. Гарри и Рон просто кивнули.

— Ну и везунчики же вы. Не думаю, что сейчас вы нуждаетесь в лекции о том, насколько опасен горный тролль, — сказала профессор Вектор, оглядывая разрушенную комнату. Повсюду были огромные лужи воды, а у стены не было ни единой целой трубы или раковины. — Понятия не имею, как вы дошли до этого заклинания, но это был не лучший метод борьбы с горным троллем, если вам это поможет.

Это и так было очевидно. Им невероятно повезло, что Вектор успела прибежать в нужный момент. Возможно, при должном старании им бы и удалось прицелиться дубиной, но не в том случае, если бы тролль двигался. Гарри и Рон поморщились от слов преподавателя, внезапно осознав, что из-за этого поступка у них могли бы возникнуть серьёзные проблемы.

— П-пожалуйста, профессор, не наказывайте их, — грустно произнесла Гермиона. — Они просто искали меня.

— Я знаю, мисс Грейнджер. Я в курсе сложившейся ситуации…

— Септима! Во имя Мерлина, что здесь произошло?

Счастливые, что всё обошлось, они даже не заметили, как в очередной раз распахнулась дверь в уборную. Остальные профессора явно услышали шум битвы даже в подземельях. Профессора МакГонагалл и Снейп ворвались в помещение с палочками наголо лишь для того, чтобы поражённо уставиться на распластавшегося на полу тролля. Профессор Квиррелл плёлся за ними, но при одном взгляде на тролля схватился за сердце и сполз по стене.

Гермиона никогда не видела профессора МакГонагалл в таком бешенстве — даже во время выходки Гарри на уроке полётов. Губы на лице были сжаты до такой степени, что побели, а взглядом, казалось, она была готова что-нибудь поджечь. Гермиона была уверена, что МакГонагалл была готова выпотрошить их троих на месте, но вперёд выступила профессор Вектор.

— Минерва, похоже, мисс Грейнджер нездоровилось, и она не смогла присутствовать на праздничном ужине, — спокойно объяснила она. — Мистер Поттер и мистер Уизли побежали её искать, когда на них набрёл тролль.

— Мерлин всемогущий… — У МакГонагалл словно почва ушла из-под ног.

— Насколько я могу судить, мисс Грейнджер пришла в голову идея об использовании коллективных чар левитации, что по счастливой случайности совпало с тем моментом, когда я заморозила тролля. В итоге, его вывела из строя собственная дубина.

На лице МакГонагалл проступило выражение полнейшего шока. Снейп сверлил Гарри подозрительным взглядом. Мальчишки поступили мудро и не вставили ни слова о произошедшем инциденте.

Вектор повернулась к детям, которые, похоже, до сих пор пребывали в ступоре.

— Вы поступили очень смело, когда пришли на выручку своему однокурснику… Десять баллов каждому за помощь в борьбе с этим громилой.

У Рона отвисла челюсть. За весь этот беспорядок им ещё и баллы начислили?

А вот у Гермионы снова на глаза навернулись слёзы.

— Пожалуйста, профессор, я не заслужила баллы, — сказала она. — Это я виновата в том, что мы тут оказались.

А теперь челюсть отвисла и у Гарри. Гермиона Грейнджер отказывалась от баллов?

— Мисс Грейнджер, но вы же не знали, что в замок пробрался тролль. И именно вам пришла в голову идея о том, как его остановить. Даже при том, что это, я подчеркну, было весьма опрометчивым поступком. Вы бы это знали, если бы когда-нибудь видели, как обезвреживают троллей. Вы проявили удивительную изобретательность при использовании своих пока ещё ограниченных познаний в магии и небольших сил, — Вектор ободряюще сжала плечо Гермионы и повернулась к остальным профессорам. — Минерва, если вы с Северусом не против здесь прибраться, — Квиррелла она даже и не подумала упоминать, — я отведу этих троих в их общежитие.

МакГонагалл, похоже, понадобилось время, чтобы снова обрести дар речи.

— А, конечно, Септима. И спасибо за заботу о моих подопечных.

— Рада была помочь. Троица, за мной.

И, толком не глядя друг на друга, они вчетвером отправились в Западное крыло.

— Мисс Грейнджер, пожалуйста, подойдите ко мне завтра перед занятиями, — сказала на ходу Вектор. — Сдадите сегодняшнюю домашнюю работу и получите новое задание.

По мнению Гермионы, профессору Вектор должна была быть недовольна, но нет. На самом деле, её учительница оказалась на удивление заботливой и понимающей.

— Д-да, мэм… спасибо вам.

Обычный человек бы разозлился, заведи с ним кто-нибудь разговор о домашней работе после такого потрясения, но для Гермионы это послужило утешением. Она почувствовала, что всё потихоньку возвращалось в норму. Голова до сих пор шла кругом, поэтому именно в этом Гермиона так отчаянно нуждалась. Её едва не убил горный тролль, а на помощь пришли двое мальчишек, с которыми она с начала года едва ли перекинулась десятком слов. И которые, она была в этом уверена, явно её недолюбливали. А ещё Гермиона прогуляла урок, и ей за это ничего не было. И профессор Вектор знала, что она весь день проплакала в туалете, и не стала поднимать эту тему.

И, помимо всего прочего, Гермиона никак не могла выкинуть из головы следующую картину: профессор Вектор врывается в уборную, словно героиня из легенды, и останавливает чудовище единственным заклинанием. Они втроём едва спасли свои жизни во время этой схватки, а ей всё далось невероятно легко. А затем, минуту спустя перед ними снова стоял обычный преподаватель. Гермиона не могла подобрать нормальных слов, чтобы описать это превращение. Оно было, ну, волшебным. И она тотчас решила, что хотела бы однажды научиться тому же.

И именно тогда, когда Гермиона думала, что её ничем больше не удивишь, голос подал Рон. Она и не подозревала, что Рон выглядел ещё более виноватым, чем днём.

— Эм… извините, профессор Вектор, верно? Послушайте, я тоже не заслуживаю этих баллов. Ведь Гермиона оказалась там из-за меня.

— Я в курсе, мистер Уизли, — удивила мальчика Вектор и окинула его одобрительным взглядом. — И всё же, вы пришли ей на помощь.

— Ну, да… но только потому что меня Гарри заставил.

— Мистер Уизли, — строго произнесла Вектор, — несколько минут назад я видела одиннадцатилетнего мальчика, который не испугался и поднял свою палочку против взрослого горного тролля, чтобы спасти своих друзей, а ведь мог бы спокойно убежать. Вы достойный представитель своего факультета.

— Ну, я же не мог просто взять и позволить, чтобы Гарри и Гермиону расплющили в лепёшку, — сказал Рон, который, судя по его виду, не знал, смутиться или раздуться от гордости. Он виновато взглянул на Гермиону, и тут же уткнулся взглядом в пол. — Слушай, мне… правда жаль… Мне не стоило говорить такие вещи. Я же понимал, что ты просто хотела помочь.

Гермиона ушам не поверила. Сначала рискнул ради неё жизнью, а теперь ещё и извиняется?

— Это… это не из-за тебя, правда… — покачала она головой. — И мне тоже стоило быть дружелюбнее…

— Нет, ты вела себя не так уж и плохо, — упорствовал Рон. — Если бы не ты, я не смог бы правильно применить те чары. А ещё я знаю, что в замке много людей, которым ты нравишься.

— Ну… — замешкавшись с ответом, Гермиона прикусила губу. Она же не знала, что Рон целый день слышал об этом от её друзей. Но это была лишь половина проблемы.

— И именно за это, мистер Уизли, вы и заслуживаете присвоенные вам баллы, — пришла на помощь профессор Вектор. — Не каждый сможет противостоять горному троллю и, к несчастью, далеко не каждый сможет признать свои ошибки… Ну, вот мы и пришли, — она остановилась перед портретом Полной Дамы. — Постарайтесь сегодня больше не влипать в неприятности.

— Да, мэм, — сказал Рон.

— Что произошло с… — начала было Полная Дама.

— Свиной пятачок, — прервал её Гарри. Портрет открылся, и мальчики вошли в гостиную.

— Спасибо, профессор Вектор, — сказала Гермиона, повернувшись к Вектор.

— Всегда пожалуйста, мисс Грейнджер. Не хотелось бы терять свою лучшую ученицу. Знаете, если вам что-нибудь понадобится, можете поговорить со мной в любое время. А теперь идите. Я уверена, вы голодны — праздничный ужин перенесли в Общие гостиные факультетов.

— Хорошо, мэм, — ответила Гермиона и тут же осознала, что ничего не ела целый день и действительно умирала с голоду. Она улыбнулась и зашла в гостиную через портретный проём.

В Общей гостиной было людно и шумно. Праздничный стол в честь Хэллоуина накрыли в центре комнаты, повсюду стояли кушетки и стулья, но всё равно нашлись те, кто предпочёл есть, сидя на полу.

Некоторые уже обратили внимание на вошедших первыми взъерошенных Гарри и Рона. Но когда в гостиной появилась Гермиона, покрытая пылью, каменным крошевом и мелкими щепками, обернулись уже все. Шум борьбы с троллем наверняка был слышен по всему замку, и теперь было прекрасно видно, кто именно участвовал в этом побоище. Гермиона и пикнуть не успела, как ещё окружили три не на шутку взволнованные девочки.

— Мерлин великий, Гермиона, ты в порядке? — у Гермионы вылетели все мысли из головы, когда Алисия едва не задушила её в объятиях. А Лаванда и Парвати, тем временем, заглядывали ей в глаза и говорили наперебой так быстро, что получалось уловить лишь отрывки фраз.

— Все так испугались тролля…

— Мы и подумать не могли…

— И тогда профессор Вектор…

— И мы такие «о, Мерлин!»…

— Что случилось…

— Мы думали, он тебя съел…

— Как ты?

— Д-девочки! Девочки! Я в порядке! — с запинкой произнесла Гермиона, вырываясь из объятий, чтобы сделать вдох. Наверное, это прозвучало бы более убедительно, сумей она унять дрожь в руках. Ещё бы, ведь ей чудом удалось не погибнуть сегодня. Естественно, она была не в порядке и наверняка не придёт в себя ещё какое-то время, но физически-то она не пострадала.

В этот момент к Гермионе подошли Салли-Энн с Лили и подруги Алисии — Анжелина Джонсон и Кэти Бэлл, — им тоже было интересно, что же произошло. В противоположном конце комнаты она увидела, что Гарри и Рон, накладывая на тарелки еду, о чём-то переговаривались с другими мальчиками. Есть хотелось страшно, но её окружили девчонки.

— Гермиона, мы так переживали. Что произошло? — спросила Лаванда и принялась расчесывать всклокоченные волосы Гермионы пальцами, что на удивление хорошо успокаивало. Гермиона собралась с силами и начала рассказ.

— В… в туалет зашёл тролль… — Некоторые девочки, вскрикнули от испуга. — Он двинулся на меня и по пути разбил умывальники. Все мои заклинания оказались слишком слабыми и никак на него не подействовали. А потом прибежали Гарри и Рон и спасли меня…

— Рон тебя спас? — удивилась Алисия. Лаванду и Парвати эта новость тоже шокировала.

— Ну, не совсем, — призналась Гермиона. — Потом в туалет ворвалась профессор Вектор и спасла нас троих…

И Гермиона подробно рассказала о неуклюжей попытке ребят её спасти, об удачном применении коллективных чар левитации, и о том, как профессор Вектор одним мановением палочки обездвижила тролля и потом защитила первокурсников перед остальными профессорами.

— Не верится, что ты уцелела! — воскликнула Алисия.

— Не верится, что Гарри и Рон на это решились! — удивилась Парвати.

— Не верится, что вы получили за это тридцать баллов! — добавила Кэти Бэлл.

— Не верится, что вам не назначили взысканий! — сказала Анжелина Джонсон.

— Не верится, что никого не съели! — воскликнула Лаванда.

Они поражённо уставился на неё.

— Съели? — опасливо спросила Гермиона.

— Ага, я слышала, горные тролли одним махом могут откусить человеку ногу.

Остальные девочки поморщились, и Алисия поспешила сменить тему:

— Слушай, Гермиона, по поводу сказанного Роном… он был неправ. Ты же знаешь, что мы твои друзья, верно? И я, и Седрик, и Роджер?

— Я…

— Как и мы, — вставила Парвати. Остальные первокурсницы также кивнули.

— И нас не забудь, — Гермиона едва не подпрыгнула, когда за спиной раздались голоса Фреда и Джорджа Уизли. Они всё ещё не внушали ей особо доверия, но поступок она оценила.

— Я… да, — ответила Гермиона и улыбнулась. На глаза снова начали наворачиваться слёзы. Приятно узнать, что у неё на самом деле много друзей, но Гермиона не считала, что всё это время была им хорошим другом.

— И не… не набрасывайтесь так на Рона, — добавила она, чем заработала пару удивлённых взглядов. — Ну, он уже извинился… и, правда, мне просто нужно было немного поразмышлять в одиночестве… над многим, если честно.

И всё ещё нужно, вот только не упасть бы в обморок от голода.

— Извините, пожалуйста… я не ела целый день, — нерешительно произнесла она, надеясь отложить все оставшиеся вопросы на потом. Толпа расступилась, и Гермиона смогла свободно пройти к столу. От разнообразия праздничных блюд сразу заурчало в животе. Она тут же наложила в тарелку столько еды, что и сам Рон бы позавидовал, а затем огляделась в поисках места, куда можно было присесть.

Возле камина, на более-менее свободном пятачке гостиной, Гермиона заметила сидящих на полу Гарри и Рона. Раз уж день и без того выдался безумным, почему бы не попробовать заново познакомиться с этими двумя? Она, всё ещё немного смущаясь, подошла к ребятам и села рядом, поставив тарелку себе на колени.

— Привет, — сказала Гермиона. — Эм, спасибо, что спасли меня.

— Пожалуйста, — тепло улыбнулся Гарри.

— Ты тоже помогала, — заметил Рон. — Кстати, а что это тогда было?

— Ну, я заметила, когда ты применил чары, дубина немного дёрнулась. Поэтому мне пришла в голову идея, что втроём мы, скорее всего, сможем поднять дубину в воздух.

— Вау… ну, я точно рад, что оно сработало.

Гермиона кивнула и принялась за еду, пытаясь оформить свои мысли в слова.

— До сих пор не могу поверить, что вы отправились на мои поиски, — наконец, произнесла она. — То есть, мы же еда ли десятком слов перекинулись с тех пор, как начались занятия.

— Ну кто-то же должен был. Мы не могли тебя вот так вот бросить, — ответил Гарри. — Да и, эм, кхм, мы вроде как заперли его в том туалете.

— Что?!

— Мы собирались тебя найти, но тут увидели, как тролль заходит в какую-то комнату, и решили его там запереть. Мы и понятия не имели, что ты там, пока не услышали твой крик.

— Оу…

— Угу, мы даже понятия не имели, что это за комната, — добавил Рон. Ну или она предположила, что он сказал именно это, так как до сих пор считал, что говорить с набитым ртом — хорошая идея. Понятно теперь, почему эти двое поначалу произвели на неё не очень хорошее впечатление.

— Вам и правда стоит быть более внимательными, — не удержалась Гермиона.

Рон закатил глаза, но Гарри, похоже, был с ней согласен.

— Думаю, да, — сказал он.

— Я как бы старался не привлечь внимание тролля и не получить той дубиной по голове, — возразил Рон. — Эта штука просто ужасна!

— И не говори, — вздрогнула Гермиона. Её нож соскользнул и с громким скрежетом царапнул тарелку. Она попыталась унять дрожь в руках. — Я думала… до вашего прихода я думала, что умру.

— Да, и хорошо, что профессор Вектор тоже кинулась тебя искать. До сих пор не представляю, что я собирался делать при помощи того заклинания. Заметь, как бы дико это не звучало, но оно сработало.

— Мне вообще ни одно заклинание в голову не приходило, — сказал Гарри, вспоминая, что его лучшей идеей было забраться троллю на спину. — Но профессор Вектор потрясающе его заморозила.

— Верно! — воскликнула Гермиона. — Я читала о подобных вещах, но своими глазами увидеть такое — это совсем другое. Нужно обязательно выучить это заклинание.

— И мне, — добавил Рон. — Моему брату Биллу пришлось на отлично выучить нумерологию и всё прочее, чтобы стать разрушителем проклятий. Думаю, такое колдовство относится к Защите.

— Твой брат разрушает проклятия? — заинтересовалась она.

— Ага. Он работает на Гринготтс в Египте, снимает проклятия с древних гробниц и всё такое.

Это очень впечатлило Гермиону. Раньше она никогда не обращала особого внимания на рассказы Рона о братьях. Профессор Вектор говорила, что снятие проклятий было наиболее сложным разделом магии. Решивший выбрать подобную профессию должен обладать потрясающей работоспособностью.

— Эй, Гермиона, я тут вспомнил. Я говорил тебе о свёртке, который Хагрид забрал из Гринготтса? — спросил Гарри.

— Боюсь, я тогда старалась не слушать, — покачала головой Гермиона.

— О, извини.

— Нет, всё нормально. Расскажи, мне интересно.

— Ну, когда Хагрид повёл меня в Косую Аллею, мы зашли в Гринготтс, чтобы взять деньги из моего хранилища, а затем отправились к другому. У того хранилища был высочайший уровень защиты, но внутри лежала всего одна маленькая вещица. Она была завёрнута в коричневую бумагу, вот такая по величине, — Гарри изобразил нечто маленькое, спокойно помещавшееся в его руку. — Хагрид забрал этот предмет и сказал, что это очень секретные дела Хогвартса, и что больше он ничего не скажет. Но в газете я прочитал, что позднее в тот же день кто-то пытался ограбить уже пустующее хранилище.

— Так ты думаешь, что собака охраняет тот свёрток из хранилища?

— Да. Хагрид сказал, что Гринготтс — самое безопасное место после Хогвартса.

— Ты… ты же не возвращался туда, нет? — нервничая, спросила Гермиона.

— Нет. Нет, конечно. В смысле, если Хогвартс и правда настолько безопасен, то и волноваться не о чем, верно?

— И всё же, интересно, что же задумал Снейп, — задумчиво протянул Рон.

— Снейп? — спросила Гермиона.

— Мы искали тебя и заметили, как он направлялся на четвёртый этаж, — пояснил Гарри.

— Хм, это странно. Ума не приложу, чем таким можно было заняться в том месте, пока по замку гуляет тролль. Интересно, что же такое ценное там спрятано.

— Или опасное, — предположил Рон.

— Или так. Судя по размеру, наверняка это какая-нибудь драгоценность или талисман, или что-то подобное. Думаю, если хорошенько поищем, мы сможем сказать точнее.

— Ещё больше домашней работы? Я пас, — запротестовал Рон. — Понятия не имею, как ты справляешься. С дополнительным-то предметом.

— Нумерология несложная… — возразила Гермиона. Хотя она годами говорила то же своим маггловским друзьям про математику, но так и не смогла их убедить.

— Для тебя — возможно. Кстати, как ты вообще смогла так хорошо выучить Нумерологию?

— Думаю, благодаря практике… и толике везения. Сколько я себя помню, мне всегда хорошо давались расчёты. В любом случае, я считаю, что нам стоит постараться что-нибудь разузнать о свёртке. Это может быть важно.

— Тогда почему бы тебе самой этим и не заняться? Серьёзно, какая разница? Чем бы эта штука ни была, она в безопасности, так?

— Ну, я просто подумала… — Гермиона остановилась и вздохнула. — Извини. Я и правда порой бываю надоедливой всезнайкой.

— Ты не такая уж и плохая, — сказал Гарри. — Хотя иногда и правда немного перегибаешь палку. Твоё вмешательство в нашу дуэль с Малфоем меня изрядно разозлило. Хотя дело скорее было в том, что я просто его ненавижу. Ты же пыталась уберечь нас от беды. И оказалась права в том, что Малфой нас обманет.

— О, ну да, Малфой, — проворчала Гермиона.

— Вот уж кого бы я с радостью оставил на растерзание троллю, — сказал Рон, и Гермиона не смогла с ним не согласиться. Гарри рассмеялся.

— Да, он ведёт себя просто ужасно, — сказал Гарри. — И с тобой тоже, Гермиона. Я видел, как он испортил твоё зелье на прошлой неделе.

— Угу, — согласилась она. — Даже хуже, я бы сказала. Он однажды ударил заклинанием мне в спину.

— Что?! — воскликнул Гарри.

— Когда это было? — Рон аж подавился стейком.

— Помните, как я делала карту замка?

— Эм, да, — Рон почесал нос, пытаясь вспомнить. — Думаю, Фред и Джордж что-то об этом говорили… Кстати, как далеко удалось продвинуться?

— Ну, — Гермиона пожала плечами, — я нанесла на неё большинство мест, в которых позволено находиться ученикам, но измерения неточные, ведь они постоянно меняются.

— То есть, замок меняет форму? — удивился Гарри.

— Конечно, меняет, дружище. Это же магия, — ответил Рон так, будто это было очевидно. — И что там с Малфоем?

— Ну, я наносила на карту подземелья, он это увидел и сказал, что я шпионю за слизеринцами. А затем кинул в меня заклятие ватных ног.

— Мерлин, и что ты сделала?

— Ничего, — расстроенно ответила Гермиона. — Мне помог староста Пуффендуя.

— Ну Малфой и урод! Хочешь, мы его заколдуем в ответ? — спросил Рон.

— Нет! Вы сделаете только хуже. Он и так подкараулил меня после Зелий на прошлой недели и закидал заклинаниями. И обвинил в том, что я во вторник натравила на него Фреда и Джорджа. Я просто хочу, чтобы он оставил меня в покое. Ума не приложу, в чём его проблема.

— Это семейное, — сказал Рон. — Отец говорит, что Малфои никогда не отличались любовью к магглам.

— Вот и оставались бы в своей Франции, — проворчала Гермиона.

— А может их оттуда выгнали, — пошутил Рон. — Знаешь, они любят говорить: «Ne jamais faire confiance à un mec dont le nom signifie mauvaise foi».

— Tu parles français? — поразилась Гермиона.

— Oui,— пожал плечами Рон.

— Эм, простите, я не говорю, — сказал Гарри.

— Он сказал «Никогда не доверяй тому, чьё имя говорит о недобросовестности», — пояснила Гермиона и Гарри хмыкнул. — Когда ты выучил Французский?

— Мама заставила нас всех выучить, когда мы были маленькими, — несколько недовольно ответил Рон. — Думаю, мама и папа во время войны подумывали о переезде во Францию, а затем просто хотели, чтобы мы его выучили «на всякий случай». И немного немецкого, хотя не пойму, зачем. Ни один Уизли никогда не переступит порог Дурмстранга.

— Ты говоришь на трёх языках?

— По большей части, на двух, — покачал головой Рон, — хотя я более-менее знаю немецкий и испанский на случай, если заблужусь во время поездки.

— ¿Oh, has estado en España?"

— Эм, no, no, uh, viajan mucho—? Извини… мы редко путешествуем.

— Viajamos, — на автомате поправила его Гермиона.

— Хм, да, точно. Мама и папа периодически навещают Билла или Чарли, но они не могут… мы не очень… — Рон начал краснеть, когда разговор дошёл до довольно щекотливой темы… Гермиона могла поклясться, что многие его вещи были с чужого плеча. — Ну а ты как столько языков выучила?

— Мои, эм, родители любят путешествовать, — она решила на этом и остановиться. — Хотя не думаю, что знаю испанский лучше тебя.

— Мне и английский-то доставляет достаточно проблем, — смущённо сказал Гарри.

— Ну, французский не такой уж и сложный, — сказал Рон. Гермиона не ожидала от него подобного описание чего-то, что касалось учёбы.

— Так… А зачем ты вообще делала ту карту? — поинтересовался Гарри.

— Чтобы лучше ориентироваться… и чтобы показать родителям замок. Все эти потайные двери и движущие лестницы так сбивают с толку. Странно, что нам не выдают хотя бы для того, чтобы показать, что и где находится.

— Да, это было бы удобно, — признал Гарри.

— В первый день мы едва не получили взыскание от Филча за то, что заблудились и попали в коридор четвёртого этажа, — добавил Рон.

— И я! Они бы хоть знак поставили какой-нибудь. Во всяком случае, после встречи с той собакой я постаралась как можно лучше запомнить замок, чтобы это больше не повторилось.

— Весь замок?

— Всё, что нанесла на карту, — поправила Гермиона. — О некоторых местах я до сих пор ничего не знаю.

— Например, про четвёртый этаж, — заметил Гарри.

— И он тоже. А двери, ведущие в некоторые башни, постоянно заперты. И… эм, вы когда-нибудь смотрели на Большой зал снаружи?

Гарри и Рон переглянулись.

— Думаю, да, — ответил Гарри.

— Видели маленькие окошки на самом верху?

Мальчики покачали головами.

— Ну, они там есть. Уверена, они расположены над зачарованным потолком, но никто, похоже, не знает, как туда попасть и что там вообще находится. Даже Фред и Джордж не смогли сказать.

— И они тоже? — поразился Рон. — Я думал, они всё знают.

— И я тоже, но они так и не смогли ничего выяснить. Я собиралась поискать самостоятельно, но… пока не нашла на это времени.

— Мы можем помочь, — предложил Гарри.

— Правда? — глаза Гермионы слегка расширились от удивления.

— Конечно… ну, в свободное время. На следующей неделе будет матч по квиддичу, и у меня много тренировок.

— Да, точно, Алисия об этом как-то упоминала…

Гарри определённо предвкушал грядущий квиддичный матч, как и весь Гриффиндор, ведь они довольно долго не могли выставить на поле конкурентоспособную команду. Гермиона вежливо выслушала Гарри и Рона, предоставивших подробное описание механики игры. Она всё ещё считала элемент со снитчем довольно глупым — создавалось чувство, что его специально создали для ухудшения баланса игры, — но придержала критику из уважения к неприкрытому энтузиазму мальчишек.

Они ещё долго говорили о всякой всячине. Немного рассказали о своих семьях — что смогли, по крайней мере. Рон происходил из семьи волшебников, и ни Гарри, ни Гермиона кое-какие моменты не поняли; только Гарри знал, кто такие стоматологи и чем они занимаются; а сам Гарри вообще не хотел говорить о своих родственниках, которые, если верить слухам, были не очень приятными людьми.

Поэтому разговор перешёл на книги, фильмы и пьесы, пусть и здесь у ребят оказалось мало точек соприкосновения. Рон не очень любил читать, даже книги волшебного мира, а Гарри, как выяснилось, не особо горел желанием рассказывать о своём детстве. По правде говоря, с этими двумя у неё было не больше общего, чем с теми же Парвати и Лавандой… кроме того, что они вместе противостояли горному троллю. Такие поступки определённо много значат, и Гермиона посчитала, что это отличный старт. А может, и девчонки на самом деле не такие уж и безнадёжные, и стоит дать им шанс? Может, всё дело просто в восприятии?

Некоторое время спустя тарелки были отставлены в сторону, а затем народ начал расходиться и готовиться ко сну, но они втроём продолжали разговаривать, не замечая ничего вокруг. Немного поболтали об уроках и о том, каким сальноволосым мерзавцем был Снейп, а Гермиона рассказала о профессоре Вектор и основах (совсем элементарных) Нумерологии. Затем они снова принялись гадать, как же тролль сумел пробраться в замок, и что было спрятано на четвёртом этаже, и есть ли между всем этим связь (эту версию они признали несостоятельной). А ещё было много других, менее важных тем, которые никто из них не смог вспомнить на утро.

Во время этих разговоров Гермиона начала потихоньку собирать свою разбитую жизнь в единое целое, и почувствовала, как впервые за несколько недель начало отпускать гнетущее напряжение. Она полностью вымоталась, но полегчало не поэтому. Именно поздно вечером, когда она независимо от своего желания не могла уснуть, Гермиона мучилась сильнее всего. Но сегодня, несмотря на смертельную усталость, она продолжала общаться, ведь завтра… завтра придётся волноваться о недосыпе и о том, как выправить жизнь. Это очень нужные вещи, но сегодня вечером она постарается о них не думать и просто отпразднует своё спасение. И, если честно, ей было весело.

Парвати и Лаванда пожелали спокойной ночи и ушли спать час назад. Они явно хотели с ней поболтать, но на время решили оставить её в покое. Общая гостиная почти опустела, и явно уставшая Алисия поднялась на ноги и положила руку Гермионе на плечо.

— Гермиона, я иду спать. У тебя всё в порядке? — спросила она.

Гермиона на мгновение растерялась.

— Да… — ответила она на автомате. — Нет… Не знаю — прости, мне просто нужно немного времени. Это была тяжёлая неделя.

— Хорошо, ну, если хочешь, мы можем поговорить завтра, — заверила её Алисия. — И не засиживайся допоздна. Ты же не хочешь пропустить ещё больше занятий.

А затем она повернулась к Гарри:

— Тебя это тоже касается, кстати. Мы не хотим, чтобы накануне матча у тебя возникли проблемы.

— Ох, мерлиновы кальсоны, и точно, у нас же завтра Зелья! — воскликнул Рон. — Снейп может и отработку назначить.

Гарри, похоже, искренне испугало это заявление. Профессор Снейп однозначно придирался к Гарри сильнее, чем ко всем остальным.

— Нам и правда лучше пойти спать, — признал Гарри. Он медленно поднялся и прислонился к кушетке. — Как думаешь, что мы будем завтра варить?

— Скорее всего, дурманящую настойку, если судить по тому, как профессор Снейп придерживается учебника, — предположила Гермиона, вставая и опираясь на кресло.

— Вот ведь, я это зелье даже в глаза не видел, — пожаловался Рон.

— И я, — занервничал Гарри.

— А я видела, — сказала Гермиона. — Эй, хотите завтра, эм, поменяться партнёрами? Не думаю, что Дин будет против, и мы оба обычно хорошо справляемся.

— Правда, — приободрился Рон.

— Ты уверена? — уточнил Гарри. — То есть, ты говорила, у тебя тяжёлая неделя выдалась.

— Ничего страшного, правда. Инструкциям следовать не так уж сложно.

— Вау… хорошо, спасибо.

— Да, это действительно мило с твоей стороны, после… — Рон запнулся. — Извини — снова.

— Ну, вы же всё-таки спасли меня.

— Ага, но в беду-то ты попала в первую очередь из-за меня.

Гермиона села в кресло, обхватила себя руками и отрицательно покачала головой.

— Дело было не только в тебе. Вообще-то, даже по большей части не в тебе. Неделя выдалась абсолютно ужасной — и Снейп, и Малфой, и проделка с волосами, и моя учебная группа — ну, это не важно. И я очень плохо спала. Начала терять счёт времени, не смогла сконцентрироваться…

— Но ведь у тебя до сих пор лучшие оценки среди всех первокурсников, — возразил Рон.

— Я знаю, но с каждым днём мне становилось всё сложнее и сложнее их добиваться. Думаю, мне стоит перестать читать допоздна и побольше спать, но что делать со стрессом? Он всё усложняет. И это ещё не всё. Я столько всего не могу рассказать родителям или преподавателям, или даже другим ученикам — о том же четвёртом этаже, например. Вы двое и Невилл — единственные, кто в курсе. Сложно, когда не с кем поговорить. — Она продолжила смотреть на Рона и постаралась унять дрожь в руках. — Дело в том, Рон, что я сорвалась на тебя сегодня в классе, потому что уже испытывала сильный стресс из-за всего остального. А когда ты… сказал обо мне…

— Извини, — выпалил Рон.

— Я знаю, просто… те твои слова… они так сильно меня задели, потому что ты был прав. — Она с силой сжала подлокотники кресла, чтобы сдержать слёзы. Гермиона не могла поверить, что говорит это вслух, особенно этим двоим, но было так приятно наконец сбросить с души этот груз. — Я всё время проводила в одиночестве, и так устала от этого… И, думаю, что проблема была в том, что я критиковала себя гораздо сильнее, чем ты… В любом случае, я уверена, что Алисия и остальные меня бы переубедили, расскажи я им… Приятно знать, что у меня всё-таки есть здесь друзья, готовые помочь.

— Я тебя в этом уверяю, — почти жалобно подтвердил Рон и признался, снова усаживаясь на кушетку. — Они вправляли мне мозги целый день… Слушай, я правда вёл себя как идиот. Я знал, что близнецам ты нравишься… и, думаю, взбесился из-за того, что у меня не получалось то заклинание. Это сложно, понимаешь? Иметь пять старших братьев. Билл был главным старостой, а Чарли — капитаном квиддичной команды. Перси — тоже староста, и даже Фред и Джордж получают хорошие оценки, когда стараются. И в этом нет ничего такого, ведь они старшие. Поэтому, когда ты обскакала меня на том уроке…

Он умолк и покрылся неестественно ярким красным румянцем из-за отблесков огня в камине.

— Ты позавидовал? — предположил Гарри.

— Думаю, да. Разозлился точно. Мама всегда орала на меня из-за таких приступов зависти и говорила, что я должен стараться сильнее, если хочу преуспеть, как и они… Она будет вне себя, когда обо всём узнает.

Гермиона подумала, что мать Рона была в чём-то права, но не стала говорить этого вслух. И всё же, если сравнивать с его обычным поведением, сейчас он казался взрослее, и это было вызвано тем, что его, видимо, целый день ругали на все лады.

— Ну, мой кузен в разы хуже, — неловко сказал Гарри, пытаясь поднять Рону настроение. — Он всегда говорил, что я жульничаю, если я получал более высокую оценку, а тётя и дядя потакали ему. Пришлось очень быстро наловчиться в получении Ди с плюсом.

Рон, явно наслышанный о семейке Гарри, усмехнулся.

— Гарри, без обид, но твои родственники ведут себя ужасно, — сказала Гермиона.

— Ага, но всё нормально. Здесь они меня не донимают, да и магию они не любят, поэтому мои оценки не имеют значения.

О такой ужасной семье Гермиона ещё никогда не слышала, но Гарри не особо рвался продолжать этот разговор. Когда она попыталась выспросить подробности, он отшутился и сменил тему. И всё же, глядя на него, нельзя было сказать, что его это волновало. Может, Гарри и правда было достаточно просто находится вдали от семьи. Рон мог ещё что-нибудь рассказать, но из-за не лучшей обстановки в доме Гарри и того, что Гермиона была единственным ребёнком в семье, они мало чего могли ему посоветовать.

А затем Рон спросил о дурманящей настойке, одно зацепилось за другое, и они проговорили ещё около часа. В любой другой день Гермиона бы расстроилась из-за того, что снова потеряла счёт времени, но сегодня это было простительно. В кои-то веки это был её осознанный выбор, и эта разница оказалась значительной. Удивительно, что она рассказала мальчикам столько всего. Ещё более удивительно, что они тоже вели себя довольно открыто — может, на них всех так повлияла усталость. И всё же, было приятно с кем-то поговорить для разнообразия, а не держать всё в себе.

На самом деле, она испытывала широкую гамму чувств: головокружение, усталость, и в то же время словно всё перевернулось с ног на голову. Пусть мало что кардинально изменилось, кое-что заставило Гермиону взглянуть на многое иначе — например, все те люди, обступившие её, когда она вошла в Общую гостиную. Теперь, когда она на многое смотрела более оптимистично, Гермиона и чувствовала себя лучше. И да, ей точно нужно больше спать, разговаривать с людьми и вообще больше общаться. На удивление, даже это теперь не вызывало столько ужаса. Достаточно было просто осознать проблему, и понимание, как всё исправить, пришло само.

А ещё были Гарри и Рон — мальчики, оказавшиеся истинными гриффиндорцами, пришедшими на выручку человеку, который с ними толком не разговаривал. А ещё был интересен странный ход мыслей Распределяющей шляпы, ведь именно когтевранская часть характера Гермионы помогла хоть как-то разрешить ситуацию, в которой они все оказались. В любом случае, если подумать, на мальчиков можно положиться, как и на соседок по комнате. А ещё они не так часто влипают в неприятности, как те же близнецы Уизли. Стоило признать, что Гарри и Рон на самом деле не такие уж и плохие.

Часы в Общей гостиной пробили двенадцать раз, и Гарри с Роном снова подскочили, заволновавшись о позднем времени и предстоящих Зельях.

— Думаю, нам и правда лучше пойти спать, — сказал Гарри.

— Верно, дружище, — согласился Рон. — Мне и выспавшемуся плохо на уроках Снейпа.

— Да, идёмте, — сказала Гермиона.

Возникло неловкое молчание.

— Итак… друзья? — спросил Гарри, глядя на всех, но больше на Гермиону.

Она замерла. Гарри обезоруживающе улыбался. Она взглянула на Рона, который более нетерпимо относился к её всезнайству. Мальчик кивнул Гарри и посмотрел на неё.

— Да, — улыбнулась Гермиона. — Друзья.