А ещё он у меня куда более запуган и изломан, потому что у валлеевского Эйвери - бабушка с пирожками, а у моего папа-маньяк. )) Мне кажется, что отличия идут отсюда изначально: того Эйвери баловали и любили, а этого презирали и унижали. И вот тут его спасла его натура - и друзья и родители друзей, которые с папенькой его не спорили, конечно, но мальчика жалели и старались быть с ним добры. Его даже Асти, который в юности был тем ещё эгоистом, не обижал никогда. )
Ну а ещё мой Эйвери отсидел в Азкабане же - а тамошний нет. Тоже сказалось. Плюс, согласна, во Взломщиках акцент на другое.
И всё же... да. Я думаю, ножки у моего образа оттуда растут. )