Экзамен тут метафоричен. Суть: человек, который разрабатывает новую философию для человечества, но при этом живёт в общежитии завода, бухает до глюков и так далее. Что такого нового-продвинутого он может создать? И даже если создаст, для кого и что в этом мире изменится?

Добавлено 29.11.2017 - 11:48:
Критика рассказа от состоявшегося писателя Владимира Васильева (не того, который писал «Дневной дозор» — тёзки).

Кирпич срочно прячет крылья и устремляется к цели. Это второй рассказ (прим.: конкурса, на который он писа́лся), который не смогла прочитать Василиса – увязла в занудстве и тумане на первых страницах. Дочитывал один не в очень гордом одиночестве, потому что не увидел серьезных оснований, чтобы доказать ей, что рассказ достоин терпеливого прочтения.

Пожалуй, главное замечание к автору: отсутствие у героев хоть каких-нибудь характерных черт, необходимых для их узнавания и различения. Все на одно лицо, вернее, на отсутствие лица. На один язык. Все – лишь декламаторы идей автора. Идей неглупых, достойных внимания, но не настолько оригинальных и хорошо сформулированных, чтобы захватить внимание читателя, отодвинув невзрачных героев в сторону.

А идейный замах был очень серьезный: тут и поиск общечеловеческой философии, и проблема деградации религий, и трагедия «афганцев», и алкоголизм, не позволяющий герою сколько-нибудь серьезно продвинуться в поисках путей спасения человечества, хотя такой шанс ему неоднократно давался ангелом-хранителем или его коллегой, видимо, со времен контузии в бою. А может, и со времен его гибели в этом бою? Его плотские несовершенства: болезни, алкоголизм, отсутствие характера, способного переступить в себе, что должно (по Ницше) переступить, оказываются сильнее духовного предназначения. Печень оказывается сильнее духа. Да, это трагедия нашего времени. Но увидел ли кто эту трагедию в рассказе, где с таким смаком и даже любованием рисуются сцены студенческих алкогольных застолий. Явное присутствие ложной романтики русского алкоголизма. Слишком дорого обходится эта романтика русскому народу, чтобы и фантасты продолжали ее с вожделением облизывать.