Что же вы сделали, автор...
Я, честно говоря, не очень представляю, что вам можно в отзыве сказать...
Я немного в шоке. То есть это "180 градусов", конечно, но...
Так... Я очень люблю мифы, и мое с ними знакомство, как часто бывает, началось именно с Древней Греции. Любимой серией мифов стали именно приключения Тесея. Уж не знаю, почему я так к нему привязалась...
И вот я прочитала ваш текст и... Очень странное ощущение: будто вы каким-то образом попали в скрытый от меня самой мой хэдканон. Парадоксально, потому что история-то развилась вообще не так, как "нам рассказывали".
Герой, спасший всех? Ну конечно, если их запускали в лабиринт всех вместе. Но заблудиться в одиночку куда легче. И нет спасенных семи юношей и семи девиц...
И потерянный, разучившийся плакать Тесей, истощенный сомнениями, молчаливый и заблудившийся в лабиринте куда раньше, чем его приветствовала тьма стен. Идущий не по нити Ариадны, а за странными снами. И не к выходу - а в темноту.
Минотавр здесь описан всего одним абзацем, но каким... "Чудовищно мудрый и удивительно чудовищный". В этом абзаце как-то совместилось и дикое, звериное - и человеческое. За любопытством он идет из тьмы на свет - и тоже на смерть.
И удивительная Ариадна, "девушка с затравленным взглядом". И - внезапно - такой поступок.
И последняя фраза в контексте этого текста, на самом деле, удивительно сильная.
Тесей идет во тьму, потерявшийся уже давно в своем собственном лабиринте. "Это судьба", - говорит он и застывает в испуганном благоговении перед своими снами, не замечая нависшей над ним опасности.
Минотавр идет на свет. Путеводная нить и любопытство, рожденное отсутствием снов и вечным неведением, указывает дорогу к гибели.
Ариадна берет кинжал и разрывает круг. Ни к тьме, ни к свету. Прочь из сна.
Есть в этой истории что-то фаталистичное... И только одному герою удается вырваться из предопределенности.
Здесь убийственна тьма, здесь губителен свет.
Мрачно. И очень сильно.
Парадокс на парадоксе.
Герой, чья миссия - пресечь гибель людей в Лабиринте, сам оказывается изведенным не то страхами, не то мечтами, потерянным и заблудившимся уже очень давно и безвозвратно. И где? В собственной голове.
И интересно: он ведь действительно не боится... Или все-таки не думает, что боится. Потому что сцепленные на коленях руки и терпеливое ожидание, вот такое смирение, вот это "суждено", вот это "он знает, что ему не уйти", предвкушение тепла и губительная слепота, не дающая оглянуться, - это тоже страх. Другой, но страх. Фатализм...
Путеводная нить, чья роль - вывести обратно к свету, действительно выводит к свету. Но не обратно, не того... и вообще служит дорогой к смерти. И холодная во всех историях смерть здесь манит теплом. И Тесея, и Минотавра...
Измученная собственными кошмарами принцесса не спасает, а становится палачом. И свободна ли она после этого от кошмаров? Боюсь, что нет. Для нее это, похоже, новый круг.
Уже какой-то дарк получается...
И я в восторге от стиля. Сухой и какой-то немного надрывный...
С первого предложения по последнее - просто что-то внутри трескается.
Я действительно не знаю, как выразить то, что я испытываю. Возможно, это из-за моей любви к этому мифу и тем, как вы удивительно его переиначили.
Все как-то не так. Совсем не так. И очень так.
Просто вы, кажется, временно сломали мое мировосприятие.
И... можно попросить у вас эту работу? После деанона.
Пусть я и сама не могу себе до конца объяснить, что и как здесь случилось.
Это еще надо принять.
И, наверное, я еще пару раз буду порываться вернуться и сказать что-то еще: иначе, лучше, точнее... И снова потерплю неудачу.
P. S. Маленькое замечание:
"Его дыхание учащается, а ноги дрожат, уже предвкушая объятия" - у вас получается, что это ноги что-то предвкушают. Чеховская шляпа...