Комментарии «Я иду на свет» (джен)

Нижеследующее - читательские измышления для автора и моего склероза, мимопроходящие могут вынести спойлеры.
Вы предупреждены.

Хм, вообще я долго смотрела на вашу работу с выражением чистейшего - можно сказать, праведного - ужаса. 126 кб.
126 кб с таким названием, что уже поскрипывало на зубах моралистикой и пафосом.
В категории, где работы через одну - с душеспасительной миссией и гордо поднятыми хоругвями.
А потом я прочитала саммари и пошла ещё недельку раздумывать, стоит ли связываться.
Признаюсь, только твёрдое намерение проголосовать хотя бы в одной категории на этом конкурсе и остатки этичности, требующие для голосования прочитать все работы, допинали меня всё же прочесть вашу работу. Скепсис, с которым я начинала читать, не поддаётся описанию.
И это один из тех редких случаев, когда я чертовски рада, что все мои опасения и предположения не оправдались!

Первое ощущение и ассоциация - "Никогде" Нила Геймана, оно же "Задверье". Ну, вы понимаете, викторианский Лондон, тошнотворные запахи, девушка и её неведомый преследователь. Сверх того, мне попался перевод со стилистикой, на которую весьма походит ваша манера письма. (Не возьмусь судить о стиле Геймана в оригинале).
Хотя, конечно, у вас нет ни завораживающей атмосферы безумия Нижнего мира, ни очаровательных злодеев, да и моральную ось вы держите очень чётко и непоколебимо, но начало очень ассоциировалось с Гейманом.

Далее отсылка к Джеку, небесная канцелярия (ладно, канцелярия Чистилища точности ради), интересная параллель человеческой линии и линии героев в Чистилище.

Линия Алана и Эрики, треугольник Генрих-Агата-Роджерс.
Я бы, наверное, подумала, что на восемь глав с эпилогом (из которых последние две и эпилог даже в сумме не вытягивают на средний объём вашей главы) романтики многовато, но вы так красиво её подаёте! Так тонко, легко и достоверно, что при чтении всё выглядит совершенно естественно.
Алан, который вроде и сам не до конца всё понимает, смущается от вопросов и всё же готов пойти в ад за Эрикой, верит в неё, когда и она сама уже не верит.
Эрика... мне в чём-то ужасно жаль вашу Эрику, в ней больше грусти и печали, чем любви, мне кажется.

Генрих. О боги, какой потрясающий у вас Генрих! Он ничего не сказал, он ничего громко не подумал, он... у меня слов нет, какой замечательный у вас Генрих!
Не в плане его высоких моральных качеств, а в плане плотности, многогранности и насыщенности персонажа. Это читательский экстаз. Это и детали, и общий образ, и внутренние переживания, которые передаются исподволь, на разжёвывание читателю, на подумать.
Это и табак, и разбитые светильники, и диалоги, и движения... я ещё вернусь к одам в адрес вашего Генриха по другому поводу, а пока остановимся на том, что его отношение к Агате - это отлично прописанная романтическая линейка. С горечью, с табачным дымом, с осторожными прикосновениями в самом конце, с безудержной яростью, когда Агата была ранена, с бурями и молниями между Генри и Роджерсом. Обогида.

Роджерс. Или даже Роджерс и Бьянка (которая Агата). В их взаимодействии много милого, нежности и смущения, сочетание неловкости и робкой влюблённости. С одной стороны, несколько сложно воспринимать такие отношения между двумя изрядно взрослыми людьми, с другой стороны, викторианская Англия и сопутствующие обстоятельства.
Однако их линия закончилась и не всплывала с той же главы, где появилась примерно. То есть вы показали персонажей, вы показали размышления Роджерса, милые детальки вроде того, как ему приятно, что Бьянка назвала его джентльменом или на улице прижималась чуть теснее... и всё. Дальше события понеслись так, что стало уже не до того. И только к финалу мы вспоминаем, что там вообще-то намечался пейринг.

Бьянка-Агата сама по себе довольно сложный персонаж, как для меня, и настолько нераскрытый, что я готова была и поверить обвинениям её сестры из последней главы.
Как готова была и поверить, что Бьянка - суккуб.
Не хватило её самой, вы не дали этому персонажу раскрыться, не нарисовали того самого светлого, о чём все вокруг говорили. Даже в последнем разговоре с Генрихом я не вижу её характера, в ней есть доля картонной сухости, как у статиста, который только подаёт реплики для развития сюжета. В этом последнем диалоге реплики Агаты работают только на Генри и сюжет, но саму Агату толком не раскрывают. Даже когда Агата говорит факты о себе, не раскрывается её отношения к этим фактам, не находится её чувств.
Поэтому сложно увидеть её в любом пейринге: не видно проявления у неё каких-либо чувств. У неё самой, а не со слов других.

И если уж плавно переходить от любовных линий к персонажам, то получается очень интересный расклад.
Как я писала выше, у вас замечательный Генрих - раскаявшийся грешник, демон, исполнительный работник, безответно влюблённый, одинокий, трудоголик и курильщик с горьковатой иронией.
У вас отличный Алан - добрый, сопереживающий, ответственный, готовый помочь и не всегда понимающий происходящее вокруг. Он смотрит на мир с немного наивной улыбкой и даже не сознаёт, насколько он чище окружающих, насколько светлее и почему демоны зовут его "святошей". Он милый, порой забавный в некоторых суждениях, в одной его фразе: "Ну, значит, прогуляемся до ада, если что," отчётливо проступает искренняя, только набирающая силу любовь, которой он вроде и сам не понимает (и это в чём-то роднит его с Роджерсом).
Эрика с её давней болью, срывающаяся, несчастная девушка и яростная убийца - интересное сочетание, правда. Выразительный контраст её ночных похождений, четырнадцати трупов и той несуразной энергичности, с которой она приходит к Алану утром.

Этому можно только поаплодировать, персонажи в середине морального вектора, более тёмные или более светлые, исправляющиеся, колеблющиеся, ближе к свету или к тьме - они у вас выходят прекрасно.
Однако вы слили антагонистов! Выше я отметила, что самый светлый персонаж истории, по сути ориентир светлой стороны - Агата - получилась недостоверной, нераскрытой, её личности, её мотивов и чувств страшно не хватает.

А теперь любопытный и сугубо количественный момент, к которому я обещала вернуться.
7, 8 глава и эпилог, которые даже в совокупности не дотягивают до среднего объёма вашей главы. Эпилогу, может, и положено быть меньше, но две последние главы?
У вас повествование ведётся чередой сменяющихся фокалов (повествований от третьего лица, но с позиции одного из героев, условно "из-за плеча персонажа"). И кому же из героев достаётся меньше всего пространства, текста и возможности раскрыться?
Агате и Ханне. Две крайности среди ваших персонажей, свет и тьма (самый светлый персонаж и самый тёмный), антагонисты, в противостояние которых втянуты все остальные, собственно, противостояние этих сестёр и есть катализатор всех событий.
Но самих антагонистов по факту у вас нет, Ханна лишь чуть менее плоская, чем её сестра, походя, крупными мазками отрисованный опереточный злодей.
Вы выбрали для неё вроде бы понятный мотив зависти и обиды, она наскоро рассказывает, как злится на сестру, как всегда видела в Агате притворщицу, как не может простить именно Агате всех бед, что свалились на них обеих, и своей ранней смерти... но всё это - быстрое перечисление фактов, набросок к будущему портрету. К портрету, который вы так и не заканчиваете.
В итоге ни главного злодея, ни главного героя. Здесь можно было бы сказать, что главным героем был Алан, но его серьёзно сдвигают со сцены ещё в середине текста.

Отсутствие центрального персонажа тянет за собой и скошенный финал. Ведь это была не история Генриха (хотя я бы не отказалась, но всё же), не за его борьбой читателю предлагали наблюдать с первых глав. Не его сражение лежало в центре коллизии.
Так отчего-то финал и название посвящены его развитию? Тем более он шёл на свет ещё до того, как началось повествование.
Улавливаете проблему? У вас сильно съезжает центр повествования, даже если исходить из трёх сюжетных линий на равных началах, то и развивать нужно все три, или остановиться на одной линии. У вас была одна такая линия, вокруг которой всё крутилось, но когда нужно было раскрыть этих сверхзначимых персонажей, которые и связывают ткань повествования воедино, вы их слили микроглавами и поспешным перечислением набросков к сюжету, что печально.

При этом, повторюсь, и стиль, и ряд персонажей в целом, и добротная, детально выписанная атмосфера, и мягкая идейная подоплёка, и обширный арсенал внутренней логики Чистилища - всё свидетельствовало в пользу очень и очень хорошей истории, если бы не обернулось так печально для центральных персонажей.

Ну, и ещё немного моего традиционного свинского скотства:



вот, вот, вот - трижды за два предложения, лексический повтор.



Запятая после мужества, деепричастный оборот обособляется.



о стрелки.
Подробнее о том, когда употребляется об:
http://gramota.ru/slovari/dic/?word=%D0%BE%D0%B1&all=x



Повторение рецидива - это тавтология (как масло масляное или молодой юноша).
Рецидив уже сам по себе означает повторение: http://ozhegov.info/slovar/?ex=Y&q=%D0%A0%D0%95%D0%A6%D0%98%D0%94%D0%98%D0%92



была



Лишняя запятая после вызова, однородные сказуемые.



Лишнее и перед была?



запятая после увидеть.



запятая после тонких.

У Розенталя:
Между однородными определениями, не связанными союзами, ставится запятая.
Согласованные определения являются однородными:

7) если за одиночным определением следует определение, выраженное причастным оборотом

http://old-rozental.ru/punctuatio.php?sid=98



Лишь только - некоторая избыточность, но допустимо.
Тогда когда? Полагаю, подразумевался сложный союз тогда как:
http://dic.academic.ru/dic.nsf/efremova/254251/%D0%A2%D0%BE%D0%B3%D0%B4%D0%B0



металлических



тире вместо дефиса, и пробела не хватает.

Ещё у вас нерегулярно появляются ё. Ради единообразия их либо везде ставить, либо везде без точек е оставлять.

С огромной благодарностью за вашего Генриха Хартманна!

Аноним

---И это мне делает чрезвычайно печально, еще печальней чем даже вам. Я обдумываю этот вопрос довольно старательно.

Понимаю вас. К сожалению, даже слишком хорошо понимаю. Вам спасибо, написано всё же хорошо)