Комментарии «Черное солнце» (гет)

[отзыв к главе 2.10]
Здравствуйте!
Несмотря на жуткие события главы и кровавую кульминацию, благодаря финалу ощущение от неё такие парадоксально светлые… Быть может, потому что этот долгожданный свет и нежность, и тепло, и доверие между Эдом и Эл приходят, искрят и заполняют собой всю эту выжженную пустошь, которую оставили после себя дни тревоги, томительного ожидания свиста топора. Рудольф вышел настолько омерзительным, что я даже не жалею, что ошиблась в своих надеждах, что Эл сможет его «поменять». Такие как он, видимо, уже не подлежат никакому исправлению. Настолько скотское, мерзкое поведение, образ мыслей – особенно ярко это проявилось даже не в попытке изнасилования, а в начале и середине главы, когда Рудольф «добивается» Эл и хвалит себя «за поступки». Что, мол, он «сдерживает порывы», уважая «старомодное» воспитание Эл. /хочется каждое слово брать в кавычки, настолько горькая ирония за всем этим/ Или как он считает себя героем, что предупредил ее, чтобы она не выезжала в город во время Ночи длинных ножей. Физиологические подробности вроде слюнявых, грубых прикосновений, потных рук, пьяного дыхания, ассиметричности черт лица пробирают до дрожи. И самое страшное для меня было, это «робкая надежда» Эл, с которой она сворачивалась в калачик на своей кровати, что Рудольф отступит. Почему это страшное? Быть может, я задумалась, что даже относительно таких подонков мы продолжаем надеяться на лучшее, на какое-то исправление, озарение… Дело не в том, что это мало возможно, а в том, что они сами совершенного этого не хотят. Они _уверены_ что с ними все в порядке. Более того, они уверены, что просто герои, молодцы, умницы, передовые люди, избранные! Поистине, дьявольская гордыня. Только дьявольская не для байронического загадочного героя, а для такого вот животного. А еще это зверское «сначала я, потом ты». Просто передернуло. Настолько ярко высвечивает одна эта фраза полнейшую беспринципность, и при этой самой гордыни совершенное отсутствие даже не то чтобы принципов, а банального собственничества, что ли? Будь он чудовищем, так утащил бы в свое логово добычу и заявил бы на нее права. А тут он далеко ходить не будет. Разделает прям в машине на заднем дворе. И еще поделится. Единственное, что его заботит – это первенство, такое мелочное тщеславие, просто плюнуть и растереть, но потом у этой гадины в руках оружие, на груди ордена, на лице – сытое довольство и убежденность, что ему причитается все самое лучшее, ведь он правда старался, не сидел сложа руки, выполнял свой «долг», до поры соблюдал приличия… Эд, ты герой. Да, убийство ССовца это практически смертный приговор, и я очень переживаю, как Эд и Эл будут себя защищать от следствия и обвинений, но в момент этой жуткой сцены, когда это животное еще и заграбастало Эл и пыталось ей прикрыться, а у Эда начался приступ… я только и думала: пожалуйста, сделай это. Успей сделать это, Эд. И Эл ему помогла! Этот прилив нечеловеческих сил, будто в агонии, сделал ее еще более прекрасной. Мне безумно нравится, что она остается хрупкой, растерянной, вынужденной заковывать себя в броню и тихонько плакать в кулак, пока никто не видит (правда, слез уже почти не осталось, вместо них – нервически резкие движения, закушенные губы и намотанная нитка на палец), она не становится клишированной шпионкой из фильмов с пистолетом в подвязках, и она не знает супер захватов, чтобы отбить насильнику все, что нужно – нет, этот прилив сил он спонтанный, почти сверхъестественный, чудесный и настолько… правдивый, искренний, просто вот.. ну, любовь, жизнь, борьба, все было в этом ее порыве. И это очень мощный выход на свет из мрака, который за главу сгустился так, что ощущался почти физически, как плотная вата вокруг. Духота, жара, нервозность, пролитая загустевшая, липкая кровь, на которую слетелись мухи.. Эти нацисты в черной своей форме как эти мухи, когда Эд и Эл шли к дому Гиббельсов (каждый раз, когда читаю и пишу эту фамилию, не перестаю думать, как здорово вы поменяли одну-единственную букву, чтобы слово «гибель» звучало еще более явно), у меня вместе с Эдом было желание выйти куда-нибудь и продышаться свежим воздухом. И, кстати, тот крохотный факт, что в этот момент, когда Эд ощутил и тревогу, и нежелание идти туда, именно Эл так спокойно, мужественно улыбнулась, пообещала ему, что все будет хорошо, хотя очевидно же, что нет, взяла за руку и повела вперед, в жерло вулкана – это было мощно. Вот оно, большое мужество маленькой и хрупкой женщины. Бесконечно прекрасной и светящейся изнутри той любовью, которая одолевает в ней гордость и обиду. Я любовалась ими в финале, любовалась их победой над насильником, их победой над отчуждением между друг другом…
И отдельно благодарю, как всегда, за тщательно прописанные исторические реалии. Вновь вспоминать подробности этого шакальего восхождения к власти очень нужно, поучительно, и дает пищу для размышлений.
Спасибо вам!
п.с. еще классная деталь, что Эл, несмотря на домогательства и страшную обстановку в стране все равно переживает о показе мод, о своей работе, о том, что у нее не очень удаются складки на платье – это очень жизненно, когда несмотря на пугающие большие проблемы, маленькие неприятности могут изводить нас даже сильнее. Потому что их мы вроде как можем и должны решить, это нас и изводит, когда не получается, а вот огромные черные тучи никак не развеешь, с этим проще смириться, что ли… Просто замечаю за собой похожее отношение к мелким неурядицам слишком нервное, когда по жизни есть куда более серьезные проблемы, по сравнению с которыми вот это суетное – ну полнейшая чепуха. Ан-нет, изводит!

h_charrington


Любовь Эдварда и Эл, их собственный свет — это, по сути, единственное, что они могут противопоставить окружающей тьме. Как люди, как влюбленные, как разведчики. Это, наверное, и единственное их спасение: взаимная любовь, даже с учетом всех препятствий и трудностей. Измена Эда не перестала быть таковой, но все следующие после нее события, и поведение Милна в них, его решения, говорят об одном: то, в самом деле, было ошибкой. Потому что несмотря на все ссоры и разлады, все непонимание они остаются вместе. И Милн пытается спасти Эл, потому что иначе он просто не может.


Когда в предыдущем комментарии вы упомянули о том, что, может быть, Эл удастся исправить Биттриха, я намеренно не стала ничего говорить: текст все объяснил за меня. Но я и сейчас убеждена, что таких, как он, ничего не исправит. Нам много льют воды о том, что они "не хотели", "не знали", "не подозревали", но все это блажь, намеренный обман. Все они знали, видели, понимали и принимали. Потому что такие биттрихи были воспитаны нацизмом и свято были уверены именно в том, о чем вы сказали: правда на их стороне, сила — за ними. Для таких цель оправдывает все средства. При этом "забавно", что эсесовцев, даже с учетом их "привилегированности", считали чем-то вроде элитных животных, которых неплохо было бы развести побольше. Но не людьми. Потому что человеческое и нацизм — несовместимы. Вот потому и он ведт себя именно так, без тени сомнений. В его мозг, пропитанный с детства идеями "превосходства арийской расы", даже не может зайти мысль о том, что его обращение с Эл — недопустимо. Он же, как сам шепчет, "элита, элита!".


Столько нюансов и черт подмечено вами. Спасибо за такое трепетное внимание к истории. Да, что могла сделать Эл в ответ на притязания Руди? Ничего. Рассказать Эду? Чтобы он снова, собрался в ночь выслеживать, на этот раз, Биттриха? И чтобы снова был этот дикий риск, когда от любого неверного шага под угрозой — он сам, Эл, их миссия? Слишком высока цена, и, думаю, Эл боялась додумывать до конца, но понимала, что придется дать Биттриху то, что он хочет. Слава богу и Эдварду, — не пришлось. Передать не могу в словах всю степень омерзения перед такими, как "Руди". И конечно, то, как он обходится с Эл, не вызывает даже намека на нормальное обращение. Вот уж действительно, обращение как с куском мяса, не более того.



Всех слов благодарности, по-моему, для Эдварда мало. Но иначе, повторю, он не мог. "Отдать" Эл Биттриху? Испугаться того, что последует за расправой над "элитным" воином СС? Сомневаюсь, что такие мысли были у Милна в тот момент. Хотя он, как никто другой понимает, чем это может грозить. Про Биттриха и его смерть речь еще пойдет дальше, и "следствие" по его смерти не будет обычным. То, что Эл не стала клишированной шпионкой — полностью ее заслуга. Есть в ней это чудесное и удивительное, прекрасное и чисто женское сочетание внутренней силы и внешней хрупкости. При этом, этой же самой хрупкостью она рискует не раздумывая, в таких случаях, как этот. Главное, что сердце Эл не чернеет в своей основе. Иначе можно было бы сказать, что замысел Баве и нацистов удался. А дышать в этой главе, очень трудно, вы правы. Еще труднее, чем в прежних. Несмотря на лето, воздух и красоту Берлина. Потому что кровь, тяжелая и умышленно разлитая, со всей жестокостью, перевешивает так сильно, что еще чуть-чуть, и — сходишь с ума. И тогда, как спасение, и приходит любовь Эдварда и Эл.


Притом, как красива, в самом деле, была эта черная форма. На красивых внешне эсесовцах, на ладной фигуре, она, и правда, сидела идеально. Все, как хотел Гиммлер, как отшил Хуго Босс. Знаете, фамилии главных уродов я меняла после того, как мне в одном литературном агентстве заявили, что историческая составляющая текста — так себе, и что читатели меня едва ли не повесят за "вольности". Чтобы встречать подобных, сомнительных отзывов поменьше, я и изменила фамилии. Но когда вы говорите о "Гиббельсе", мне теперь вспоминается описание его обгоревшего трупа, возле канцелярии Гитлера, в мае 1945-го. Это очень четко, жутко описано Еленой Ржевской в ее записях ("Берлин. Май 1945-го"). Обгоревший труп, усохшая нога, огромная, в сравнении с мелким телом, голова и обгоревший кусок желтого галстука на шее.
В том, как Эд не хотел идти на вечер, я снова вижу проявление его тревоги за Эл. Того, чего и близко не было, когда он работал один. Думаю, тогда и мысли не возникало у него, что он не хочет быть там, где должен. Долг довлел надо всем. Тут тоже долг очень сильный, но он смешан с любовью, что гораздо превыше его по меркам сердца, а не рассудка. В то же время Эл, даже с учетом ее хрупкости, поддерживает Милна, помогает ему. И это тоже очень важный момент в их отношениях. А та сцена в конце, между ними, она настолько трепетная для меня, что и сейчас без волнения не могу ее читать: столько всего, из пройденного ими пути, и вынесенного из разных испытаний, стоит за внешней, физической лаской или слезами Эл.



Спасибо вам за внимание к этой части истории Эл и Эда. Читать, смотреть хронику, а потом пытаться описать то, что названо "ночью длинных ножей" было тяжело. Но необходимо.


Да. Потому что мы — люди. Потому что мы состоим и из духа, но и из плоти, вполне земной, со своими заботами и потребностями. И большое в нашей жизни всегда сочетается с "малым". А иногда в малом может быть гораздо больше, чем в духовном или большом.

Спасибо вам огромное за отзыв!