Но Гермиона упрямо стояла на своем. "Замужество для современной женщины — это вещь ненадежная и, зачастую, преходящая, — говорила она, — а имя в научном мире создается однажды и на века. Мне что, после замужества в каждой статье придется делать пометку, что мол, я — это та самая Уизли, которая в третьем и шестом выпусках журнала за прошлый год значилась в авторах как Грейнджер? Или писать одну из фамилий в скобках? А если мне, не дай Мерлин, придется выходить замуж дважды или трижды, мне что, всю эту эпопею на обложке или в заголовке паровозиком записывать, чтобы вся научная общественность была в курсе моей личной жизни?"

— Дамы и господа! В очередной раз настоятельно советую вам унять свои амбиции и немедленно угомониться, пока я снова не определил вас в наш чудесный сундук, дабы вы в тишине и одиночестве прониклись и осознали свои заблуждения. Никто не будет менять историю и заведенный в доме порядок в угоду двум дебоширам, которые мало того, что сами осмеливаются протестовать, так еще и остальных баламутят.

Под его укоризненным взглядом и дамы, и господа явственно погрустнели и убрали локти со стола. Видимо, это был уже не первый протест, не увенчавшийся успехом. Однако Рон успел заметить непримиримые взгляды, которыми усаживающаяся на место Шоколадка обменялась с подругами и кое-кем из сидящих за столом. Похоже, что сдаваться она не собиралась, и коту предстояла еще не одна битва за восстановление прав угнетенных девушек на желаемое имя.