Я бы хотела сказать, что просыпалась с трудом, потому что моя бедная-несчастная головушка раскалывалась от боли, а во рту был мерзкий привкус кошачьего веселья и маленький филиал пустыни Сахары вместе взятые, но ничего подобного в реальности не было. Просто открыла глаза, а потом некоторое время пыталась понять, в какой точке пространства нахожусь и как именно здесь оказалась. Постепенно в голове начали всплывать воспоминания о лесе, далеких кострах и отрывках дивных песен, что пели эльфы…

Стоп, эльфы? Значит это — темница? Что, правда?!

Помещение, в котором я очнулась, больше всего напоминало пещеру, руками неизвестных умельцев доведенную до состояния «жить можно, и даже неплохо так жить». Сухо, в меру прохладно, достаточно светло и просторно, всякие пауки, крысы и прочая гадость отсутствуют как класс, да еще и место для сна есть. Не номер люкс, конечно, но я ожидала чего-то более антуражного, чем запертая комната с минимумом удобств. Если тут еще и кормят хотя бы раз в день, я точно не буду предпринимать попыток к бегству: во-первых, лень, а во-вторых, надо бы и остальных спутников дождаться.
.....
Задумавшись, я начала мерить шагами доставшиеся мне апартаменты (6 на 6 шагов, к слову), а потом и вовсе опустилась на импровизированное ложе, роль которого исполняли разлапистые еловые ветки, заботливо накрытые моим собственным плащом. Что делать — не ясно, где Торин — неизвестно, как себя вести на допросе, если он будет — не понятно, чем сейчас заняты остальные — не…

Хотя, это, пожалуй, самый простой вопрос, ответ на который мне приблизительно известен: или с жуткими членистоногими дерутся, или просто по лесу блуждают, или скоро нарвутся на длинноухий патруль. Надеюсь только, что встречу с пауками и эльфами (даже не знаю, кто из них страшнее) они переживут без потерь.

Постепенно, убаюканная тишиной и полумраком, я уснула, решив напоследок разбираться с проблемами по мере их поступления.

— Добрый вечер, Торин, — приникнув к окну, произнесла я.

— Доброе, но только утро, — откликнулся он.

— Откуда ты знаешь?

— Я же гном, а гномы не только хорошо ориентируются под землей, но и чувствуют время, — как само собой разумеющееся произнес мужчина. — Ты давно очнулась?

— Несколько часов назад, точнее не скажу. Эльфов, равно как и кого-либо еще, не видела, подозрительных звуков не слышала и вообще не сразу поняла, где нахожусь и что случилось.

— Эльфийские чары, не иначе! — скрипнул зубами король, а потом неожиданно перевел тему: — Ты не сожалеешь, что отправилась с нами?

— А должна? — удивилась я.
....
— Это должен был быть обычный поход до Эребора, без всех неприятностей и неожиданностей, что повстречались нам по дороге! — нахмурившись, произнес мужчина.

— Знаешь, в одной песне есть такие слова:

Но если шило воткнуто в сиденье
И колется, куда бы ты ни сел,
То помни, мой дружок, что приключений
Всегда бывает больше, чем хотел! *

— Так что я, можно сказать, была морально готова к подобному развитию событий.

— Ри? — как-то непривычно тихо позвал Торин.

— Да?

— Спой что-нибудь. Или расскажи, не важно.

— Почему я? — возмущение вышло каким-то наигранным, но гном этого даже не заметил, погруженный в какие-то свои мысли.

— Потому что ты бард, и это твоя профессия, — чуть удивленно отозвался он. — И потому, что мне нужно отвлечься от мыслей о плене и моих друзьях, оставшихся в этом проклятом лесу.

— О чем бы ты хотел послушать? — мысленно перебирая в голове песни, сказки и фильмы, которые возможно адаптировать для жителя Средиземья, уточнила я.

— Об эльфах, — серьезно удивил меня Торин. — Сделали же они хоть что-то хорошее за всю свою долгую жизнь?

— Прости, это не та тема, о которой я много знаю, — хотела отказаться я, но резко передумала. — Хотя, знаешь… Давай я расскажу тебе о предках владыки Элронда, у которого мы гостили?

— Интересно будет послушать, — хмыкнул Подгорный король. Кажется, он все же ненавидел не всех эльфов поголовно, а только тех, что не пришли на помощь его народу…

— Предупреждаю — история получится долгой, и точных дат от меня не жди — я все же не эльф с их великолепной памятью на даты и зубодробительными названиями.
.....
Из всей богатой эльфийской истории я более-менее помнила только легенду о Сильмарилах, да историю любви Берена и Лютиэн, что являлась продолжением этой печальной эпопеи. Что поделать: толкиновский «Сильмариллион» я читала давным-давно, просто для ознакомления, поскольку и подумать не могла, что когда-нибудь сама попаду в Средиземье.

— Эта история началась задолго до Первой Эпохи, — собравшись с мыслями, начала я. — Одни считают, что виной всему — Феанор, и его непомерная гордыня, другие обвиняют жажду обладания Мелькора, Черного врага, но все сходятся во мнении, что не было на свете создано ничего прекрасней, чем драгоценные камни, в коих был заключен свет двух Древ…

Как оказалось, помнила я достаточно много и даже почти не путалась в именах эльфийских правителей и их родственных связях. А там, где не могла вспомнить имя — или убирала персонажа из повествования, или просто называла его эльфом, мудрым советчиком, великим кем-нибудь и прочими синонимами.

Мне в помощь выступали песни, сложенные верными поклонниками творчества Профессора, и удачно разбавляющие мое иногда излишне сухое повествование:

И прекрасный Нолдор
Край покинул гордо,
У Богов поддержки не прося
И ступил на землю
Первым в Средиземье
Он, в себе проклятье унеся… **

Торин, на удивление, оказался великолепным слушателем: не перебивал, уточнял, если ему было что-то не понятно, не торопил меня, если я не могла вспомнить важную деталь. В какой-то момент мне подумалось, что попасть в плен вместе с ним было настоящей удачей, ведь сидя в разных камерах, мы смогли, наконец, нормально общаться.

Шел Берен от холодных гор,
Исполнен скорби, одинок,
Он устремлял печальный взор,
Во тьму, ища угасший день.

Его укрыл лесной чертог,
И вспыхнул золотой узор
Цветов, пронзающих поток
Волос летящих Лютиэн… ***

— …И Берен, из рода людей, пришел в Дориат, к трону Тингола и Мелиан, чтобы просить у них руки Лютиэн — прекраснейшей из всех детей Илуватара. И прогневался Тингол, ибо любил дочь свою больше жизни, и решил погубить наглого смертного. И потребовал он за руку Лютиэн один из Сильмарилов, и тем самым навлек рок на весь Дориат…

Припомнил ты не в добрый час
Проклятый камень Феанора:
Его судьба теперь на нас,
Его судьба теперь на нас,
И принесет немало горя! ****

— …И состоялся между Финродом и Сауроном поединок на песнях могущества, чьи слова неведомы мне, и проиграл король. И были сорваны личины, но не вызнал Саурон ни целей похода, ни их имен. И тогда бросил он Фелагунда, Берена и десять их спутников в темную и безмолвную яму и грозился смертью, если не откроют они правды. И один за другим умирали верные королю воины, храня молчание, пока не остались в живых только Финрод и Берен. А затем Финрод Фелагунд умер, отдав жизнь свою в уплату клятвы и защитив Берена, и человек горько скорбел о нем…

Честно говоря, я даже не заметила, в какой момент пришли эльфы. Просто, уже заканчивая свое повествование, обратила внимание, что у меня прибавилось слушателей, но прерываться не стала. Если не останавливают — значит, ничего срочного от нас не требуется, ведь так?

— …И выбрала она удел смертных, покинув Благословенный Край и отрекшись от родства с теми, кто жил там, и другим суждено будет повторить их историю. И судьбы Берена и Лютиэн отныне были связаны, и один путь увел их за пределы мира. И долго еще жили они вместе на Зеленом острове посреди великой реки, пока не утихли все слухи о них. Но, говорят, что родился у них сын, названный Диором, и был он дедом владыки Элронда. Конец, — радостно выдохнула я.

А что расскажешь ты, смертная? — обратился ко мне Трандуил. От королевского внимания почему-то стало крайне неуютно, и мне даже показалось, что температура в тронном зале упала на несколько градусов. — Мои воины поведали, что ты многое знаешь о нолдор и утверждаешь, что была гостьей в Ривенделле.

— Это так, Владыка, — коротко согласилась я.

— Откуда же тебе известно о Сильмарилах и прочем? — чуть подавшись вперед, уточнил король, и листья в его короне дрогнули от порыва ветра.

— Я прочитала о них в книге, что была написана одним мудрецом задолго до моего рождения, — максимально честно ответила я, не видя смысла скрывать подобную информацию.

— Как его звали? — заинтересовался эльфийский владыка.

— О, у него было много имен: одни называли его Джоном, другие — Рональдом и Руэлом, третьи — Толкином, а некоторые — Профессором.

— Знаешь ли ты, кто я?

— Синдар, король Темнолесья, сын короля Орофера, отец принца Леголаса, — выдала я всю информацию, которую помнила о сидящем на троне эльфе. Еще в моей голове, конечно, крутилась подходящая песенка, но было бы странно петь ее здесь и сейчас.

— Это тоже было написано в книге?

— Нет, так рассказывал о вас Гэндальф Серый, — почему-то ответить так показалось мне хорошей идеей, и, судя по задумчивости эльфийского владыки, это сработало. Гэндальф, может быть, и не являлся сильнейшим членом Белого Совета, но сам факт нашего знакомства с ним настораживал.

— Есть ли у тебя какая-нибудь просьба, смертная? — отмер, наконец, Трандуил, и пришел мой черед задумываться.

Просить освободить нас с Торином — бесполезно. Не думаю, что нас отпустят, пока не выяснят все, что интересует короля. Книги для легкого чтения (желательно — на русском) мне вряд ли предоставят, поскольку их в Средиземье быть не может. Получить какую-нибудь эльфийскую безделушку на память — так меня ждет 15 часть всех сокровищ Эребора…

А что, если… Так, война за кольцо начнется почти через 80 лет, и тогда же умрет Боромир. Не то, чтобы он мне особо нравился, но почему бы не попробовать его спасти чужими руками?

— Ваше величество, не могли бы вы передать принцу Леголасу следующее: когда девятерых покинет первый, ему следует быть внимательнее к гондорцу, иначе Братство распадется.

На второй день вынужденного безделья я не выдержала и предложила собрату по несчастью в лице Подгорного короля сыграть во что-нибудь. Мужчина, нахмурившись, отказался, пробормотав что-то о том, что он уже давно не ребенок. Настаивать не осмелилась, поскольку меня столь сильно цепляет эта фраза, что я надолго выпадаю из реальности.

Попытки представить, как выглядел данный конкретный гном в детстве, с треском проваливаются. Почему-то вместо обычного мальчишки перед глазами стоит образ бородатого и неизменно хмурого Торина, и его единственное отличие от оригинала — чуть меньший рост да отсутствие ранней седины. При этом я отлично понимаю, что когда-то и он был маленьким, нуждался в помощи и вообще не был настолько крут, но ничего не могу с собой поделать. Очевидно, в моем сознании он — этакая смесь супергероя и прекрасного принца, найденная в капусте (или, в данном случае — высеченная из камня) сразу таким: взрослым, мужественным и серьезным.

На третьи сутки плена Торин начинает строить планы побега, один невероятнее другого. Нисколько не сомневаясь в его воинских умениях, я, однако, не до конца уверена, что без оружия он способен справиться сразу с двумя-тремя эльфами, которые вооружены как минимум кинжалами. Вариант со взломом дверного замка темной-темной ночью был мною нещадно раскритикован просто потому, что: а) среди нас нет достаточно квалифицированного вора или взломщика (ах, Бильбо, где же ты?..) и б) под рукой нет ни одного предмета, способного заменить банальную отмычку.

И гном, вняв моим мольбам, временно оставляет эту затею и даже соглашается сыграть со мной в города.

Я, резко приободрившись, буквально за две минуты объясняю ему правила, и остаток дня мы азартно перебрасываемся словами, безбожно мухлюя. Нет, мы вовсе не стремимся нарушать правила, просто я, к примеру, «плаваю» в местных названиях населенных пунктов, а Подгорный король, соответственно, слыхом не слыхивал ни о каких Петербургах и Казанях…

В течение следующих дней города заменяются на фрукты/овощи, растения и животных, а потом нам просто надоедает. Но, как сказал гном, это было неплохим развлечением, и он, пожалуй, будет не прочь сыграть в эту игру еще раз, когда мы выберемся от проклятых эльфов и найдем своих спутников.

Попытка поиграть в мелодии проваливается, поскольку мужчина не знает песен, которые известны мне, а я совершенно не ориентируюсь в тех, что распространены в Средиземье. Зато мы вполне мило угадываем слова в «Виселице», правда, и здесь не обходится без казуса. Забывшись, я использую «телефон» в качестве загаданного слова, а потому, «повесив» Торина, вынуждена объяснять ему его значение. Что это, мол, такой специальный шифр, подобный лунным письменам на карте Трора и широко распространенный на моей родине. Гном, кажется, находит это объяснение вполне приемлемым, но, когда роль ведущего переходит к нему, в отместку загадывает слово «uzbad»* на Кхуздуле.

Забавнее всего играется в «Угадайку»**, где круг персонажей ограничен кем-то или чем-то, что было бы знакомо нам обоим. Было решено, кстати, вовсе исключить вопрос про расу: иначе человек угадывался на раз-два, что было совсем не интересно. Но, из-за непохожести наших характеров, и здесь не обходится без недопонимания.

К примеру, я совершенно логично предположила, что высокий, странный мужчина в головном уборе — это Гэндальф, которого невозможно было представить без его остроконечной шляпы и который сам по себе был немного чудаковат. Оказалось же, что Торин имел в виду Трандуила, который в своей плодово-ягодной короне показался ему более необычным, чем все волшебники вместе взятые.

Азога (мужчина, среднего возраста, владеющий оружием и имеющий домашнее животное) Дубощит угадал на удивление быстро — то ли потому, что врага надо знать в лицо, то ли потому, что во время некоторых вопросов и ответов у меня вырываются смешки. Эта игра пришлась гному весьма по вкусу, а потому мы азартно придумываем друг для друга персонажей еще половину вечера. Под конец мне захотелось немного подшутить над Торином, и я загадываю ему…

Новость о том, что у него много поклонниц, неприятно царапает сознание, а воспоминания о подслушанном в лесу разговоре причиняют еще большую боль. Значит, он все же определился с выбором… Интересно, какая она, его избранница? Красивая, умная, трудолюбивая? Мастерица на все руки или эдакий Торин в юбке? Любит ли она его или просто жаждет власти, подобно остальным? В конце концов, я запрещаю себе думать об этом и забываюсь беспокойным сном…

— Уменяестьволшебноекольцо, — на одном дыхании выпалил Бильбо, сдергивая с пальца мечту Саурона и вновь становясь видимым. — А Ри сама как-то догадалась, честное слово, — чуть улыбнувшись, добавил он.

— Что?! Почему я узнаю об этом только сейчас? — обратился к нам обоим гном.

— Ну, все имеют права на маленькие секреты, — отговорка вышла не самая убедительная, но ничего лучше просто не придумалось. — К тому же, ты не спрашивал.

— Я не думал, что это важно, — добавил хоббит. — Но я собирался использовать его только во благо нашего похода, правда!

Формально, мы были правы, ведь в нашем контракте, подписанном в уютной норе Бэггинса в конце апреля, не было ни слова о том, что мы обязаны раскрывать все свои тайны. С другой стороны, новость о неизвестном кольце, дарующем невидимость, и в самом деле была крайне необычной, так что слегка нервную реакцию Торина можно было понять.