Надежда, пусть и слабая, на стремительность и невнятность произошедшего, оставалась. Что именно случилось, как так получилось? А мало ли, какие там приборы у невыразимцев! Тем более что слухи о том, что у Поттера могла оказаться Та Самая палочка, разошлись быстро. Это интересовало авроров и невыразимцев больше всего.

Слухи поступили из нескольких источников.

— Сперва весь аврорат пересматривал операцию в думосборосе, чтобы уточнить, кто именно Поттера оглушил, — отчитывался о результатах очередной пьянки с аврорами МакНейр, — счастливчик сам пошел начальнику сдаваться, пока коллеги чем не приголубили. И то пару «Ступефаев» по дороге словил.

— Так теперь на Скримджера охотиться будут? — уточнил Нотт. — Надо бы его предупредить, он мужик приличный. Я имею в виду, про охоту он сам догадается, а вот про жуткие свойства этой палочки предупредить стоит.

— А с Поттером что? — спросил Северус. — Он как палочку получил?

— По его словам палочку он украл для дочери, — ответил Руквуд, — точнее он сказал, что взял, потому что Дамблдор ему должен.

— И чем это Дамблдор у него одалживался? — ехидно поинтересовался Уолден.

— Теперь все на него будут валить, — сказал Волдеморт, — он, конечно, много чего наворотил, но за погоду в Антарктиде точно не отвечает. А теперь придется. Я так понял, что Поттер в обиде, что его за шиворот не взяли и не заставили все перепроверить и пересчитать перед его свадьбой с Эванс. Дамблдор красиво пел о замшелых традициях и прогрессе, только вот своей головой тоже иногда пользоваться надо. И не только для того, чтобы в нее есть. Мало ли, кто и что говорит, все проверять надо. Тем более, когда дело столь важное. Там же, насколько я помню, речь идет не только о внезапно проявившемся наследии, но и о банальной совместимости. И о возможности рождения сквибов. Именно поэтому расчеты и проводят. Тут или откажись от рождения детей, которые ни в чем не виноваты и убогой жизни не заслуживают, или поищи другого партнера, если дети необходимы.

Маги дружно кивали.

— Так вот, — продолжил Волдеморт, — Поттер решил сначала, что даже после ритуала его дочь с самой сильной палочкой всех за пояс заткнет. И стал собирать сведения и искать. У него есть мантия-невидимка. Фамильная вещь, по слухам, один из легендарных Даров Смерти. Вот поэтому его никто не замечал, когда он Моуди выслеживал. А оглушить Молли Уизли, когда она в лавку выбралась, было проще простого.

— Как Моуди-то не догадался? — спросил Орион. — Они с Дамблдором старые приятели. Неужели палочку не признал?

— Миссис Уизли ее всем подряд не показывала, — ответил Волдеморт, — а Моуди в голову не пришло, что такой палочкой в быту пользуются. Он был уверен, что Бузинную Палочку надежно прячут в доме, чтобы использовать в исключительных случаях. Короче, все друг друга перехитрили.

— И все равно это ужасно, — покачала головой Вайолет.

По понятным причинам с ней все были совершенно согласны. Есть что-то чудовищное в том, как поступили верные ученики с Дамблдором. Но, подумав об этом, Северус решил, что иначе и быть не могло. И виноват в этом был сам бывший директор Хогвартса.

Северус кивнул сам себе несколько раз, вспоминая свои годы в Хогвартсе. Взять к примеру Поттера и Блэка с примкнувшими Люпином и Петтигрю. Вот что дал им Дамблдор? Знания? Возможность сделать карьеру или получить ученичество у известного Мастера? Даже если учесть, что все это они могли получить от родни. Дамблдор дал им возможность всласть издеваться над беззащитными сокурсниками, за которыми не стояли влиятельные родственники. Дурные гриффиндорские головы кружились от вседозволенности и иллюзии собственной исключительности, от знания тайны Люпина и прогулок с оборотнем под полной луной. Они свято верили в то, что им можно все. И для этого Дамблдору не надо было ничего делать. Именно, что ничего не делать, наплевав на свои обязанности. А они привыкли видеть в нем своего… Да, соучастника, чего уж там. Такие вещи стоит называть своими именами. При этом и Поттер, и Блэк являлись типичными чистокровными магами из старых семей. Так что Дамблдор при всех своих регалиях в их глазах оставался всего лишь полукровкой. Они потребительски относились к нему и его возможностям. Да, привычно заглядывали в рот и слушались, но при этом считали его намного ниже себя.

Северус горько рассмеялся. Вот такой вот парадокс. Поэтому для Поттера было совершенно логично и естественно решить, что такой мощный артефакт, как Бузинная Палочка, ему нужнее. И прав у него на эту палочку больше.

А вот что касалось Уизли… С ними он практически не общался, так, видел пару раз. Но того, что он знал об этой странной семье, хватало, чтобы испытывать к ним неприязнь. Поделиться размышлениями он решил с Орионом Блэком.

— Вы правы, — вздохнул тот, — и я счастлив, что мы вовремя успели забрать Гарри и привести в чувство собственного сына. А Уизли просто паразиты, прикормленные Дамблдором. А паразиты благодарными не бывают, они, простите за тавтологию, паразитируют. Пока Дамблдор был силен, они пользовались незначительными подачками и покровительством. Как только ослабел и повернулся к ним спиной, тут же воспользовались случаем, чтобы получить больше. Совершенно естественное поведение для таких как они. Думать надо, когда окружаешь себя отбросами. Конечно, на их фоне легко выглядеть сильным и мудрым, но…

— Я другого не понимаю, — Барти Крауч, которого привлекли к расчетам ритуала для дочери Поттеров, демонстративно развел руками, — мы же вместе учились. Джеймс Поттер упрямее, чем целое стадо ослов. Он если упрется, то себе во вред готов действовать, лишь бы не отказываться от, скажем так, первоначального курса. Так как он так легко под влияние Дамблдора и своей жены попал? Зелья какие? Или «Империо»?

— Да никаких зелий, — махнул рукой Сигнус Блэк, — заладили. С вами, охламонами, никакие зелья не нужны. Так, почесать за ушком, дать пару поблажек, поощрить. И бери вас голыми руками. Сам таким был, это я сейчас старый и мудрый, а раньше... Но у нас родители бдили и не спускали нам всякое. И то мы чуть Сириуса не упустили. А Поттер? Поздний ребенок, которому позволяли все. И родители умерли в тот самый момент, когда мозги напрочь отшибает. А тут невеста, которая боится всего «темного, страшного и кровавого». И добренький директор школы, который радостно подтверждает, что все это действительно ерунда. Поттер на Дамблдора смотрел свысока, это да, но ведь так приятно, когда тебе поддакивает и потакает кто-то, имеющий власть и влияние. Противно.

— А знаешь, — задумался Волдеморт, — это действительно несколько странно. Но, думаю, дело в том, что Дамблдор воспользовался методами магглов. У них хватало и сейчас хватает религий, где жрецы должны соблюдать целибат. Тут занятный выверт, если ты живешь один, но при этом вроде как создал себе правильную репутацию, то ты праведник. А если нет, то тебе припишут все, что угодно. Я интересовался этими вопросами, потому что многим известным личностям приписывали или нетрадиционную сексуальную ориентацию, или и вовсе склонность к всевозможным извращениям. И одним из главных «доказательств» являлось именно отсутствие семьи. Занятно, что мало кто обращает внимание на то обстоятельство, что подобные обвинения появлялись тогда, когда этим людям предлагалось какое-либо хлебное место, причем связанное с воспитанием или образованием — кафедра при университете или место наставника наследника при каком-нибудь дворе. Но дело не в этом. Я никогда не был «светлым», поэтому мое одиночество можно было интерпретировать в негативном ключе. Меня же просто устраивает отсутствие близких связей.

Присутствующие на мгновение опустили глаза. Невысказанная мысль буквально повисла в воздухе. Да уж, вряд ли Темный Лорд мог сказать теперь, что у него совсем нет близких людей.

Северус же в очередной раз задумался. Насколько он сам себе все это представлял, то дело было не в жене, детях и прочих родственниках. Он где-то читал или слышал, что родная кровь совершенно не гарантирует духовной близости. И был с этим совершенно согласен, ведь у него самого так получилось с родителями. Гений мог быть одиноким, если витал в неких далеких эмпиреях и не находил достойных собеседников. Но вот для остальных все было по-другому: в компании единомышленников или тех, кто тебя понимает, они находили настоящую отдушину. Это мог быть и партнер, и друг. Да хоть фамильяр. Наверное, поэтому Дамблдор и делал вид, что его фамильяром является Фоукс, чтобы ни у кого не возникало «лишних» вопросов.

Скорее всего, старец банально не мог выстраивать нормальные человеческие отношения. Это была его и только его жизнь, он мог найти что-то другое, что сделало бы его счастливым, но он, потерпев неудачу в науке и политике, решил стать «инженером человеческих душ».

Этот ритуал проводили невыразимцы. И мать, и дочь перенесли его хорошо, теперь им можно было покинуть Мунго. Но оставалась проблема финансов. По идее, имелась возможность перезаключить брак даже с подследственным. И Поттерам бы пошли навстречу, но теперь проблема была в Джеймсе. Похоже, что история с малышом Гарри слишком сильно дала ему по мозгам, и он отказывался от дочери, над которой провели ритуал. А заодно и от жены, которая на этот ритуал дала согласие. Лили рыдала, ребенок жил на зельях, денег не было.

Помогла Вальбурга, прислав хорошего адвоката. Ей было жалко несчастного ребенка глупых родителей. Проблема решалась заключением брачного контракта. Несмотря на то, что брак был министерским, бросать жен и детей у магов не принято. Даже если бы Поттер просто нагулял ребенка с Лили, она могла получить помощь, сославшись на обман. А тут она жила в доме Поттера, вела (как умела) его хозяйство, родила детей. И сам Поттер представлял ее всем как свою жену.

Лили с чистой совестью поклялась, что понятия не имела об особенностях разных видов брака. Теперь осталось определить сумму выплат. Поттер не особо и упирался. Одно дело — скандалить с женой или вставать в позу. Общаться с деловым адвокатом, четко формулирующим требования и обрисовывающим перспективы — совсем другое. Но от дочери Джеймс отказался. Похоже, что и развода не избежать.

— Тоже мне, мужчина, — проворчала на это Вайолет, — сперва сам забыл про расчеты и традиции, а теперь несчастного обманутого из себя корчит.

Северус почесал в затылке. Честно говоря, Лили жалко не было.

— Не думаете, что она попросит помощи у вас? — спросила у него Вайолет.

Северус вздрогнул. Он ничего не имел против Лили и был готов сварить пару зелий для ребенка, но снова общаться, видеться… Тем более что тут разовой подачкой точно не отделаешься. В Хогвартсе Лили никогда не считалась с его временем и планами, если ей требовалась помощь с уроками. А тут не уроки.

У него были деньги, но их он заработал своим трудом и собирался тратить на себя и свои исследования, а не бросать в бездонную яму чужого быта.

Волдеморт окончательно решил стать министром.

— Тролль знает, что такое! — возмущался он по вечерам, поглощая вкусности и запивая их вином. — Вы бы видели эти рожи! Да там три четверти дармоедов разогнать можно, никто и не заметит.

— Вряд ли позволят разогнать, — заметил Люциус, доставивший к ужину большую корзину персиков и винограда, — это же замечательная кормушка для всех нищих бездельников. И не только нищих.

— То-то и оно, что кормушка, — проворчал Волдеморт, — хотел бы я знать, откуда деньги берутся.

— В смысле? — уточнил Уолден.

— А ты подумай, — предложили ему, — Хогвартс и Мунго тоже не из воздуха все выколдовывают, сами ограничения Гампа учили. Но на них все жертвуют добровольно, все понимают, что оболтусов нужно учить, чтобы не разнесли все вокруг, а всех остальных нужно лечить. А вот наши бюрократы на какие деньги дармоедствуют? У магглов все эти структуры существуют за счет налогов, которые платят все граждане страны. У магов это не получится, нас попробуй поймай. Производства, как у магглов, у нас нет. Товар или штучный, или выпускается небольшими партиями в семейных мастерских. А оклады у многих чиновников далеко не маленькие. Так откуда деньги? У нас бы давно все лавки и мастерские закрылись, если бы все это финансировалось за счет налогов. Да и народ бы взбунтовался. Кто бы согласился содержать того же Артура Уизли с семейством? Или Отдел магических игр? Фактически, работают невыразимцы, авроры (и то большинство в Лютном дань трясут) и обливиаторы. Транспортный отдел нужен, не спорю. Тот, который сейчас Крауч возглавляет, тоже. А остальные? На какие денежки шикует эта кодла?

Маги задумчиво переглянулись. В самом деле, все это выглядело странно, и как-то даже подозрительно. Действительно, откуда деньги?

— А какие законы эти уроды принимают? — продолжал Волдеморт. — Ну, что молчите-то? Кому это выгодно?

— Только не говорите, что и тут гоблинские уши торчат! — пробормотал Люциус. — Ведь деньги — это точно гоблины.

Над столом повисла тревожная тишина. В этом определенно что-то было. Что-то очень нехорошее и даже жуткое. И очень опасное.

— Ну, понятно, что там где деньги, там точно гоблинские уши торчат, — не очень уверенно проговорил Люциус, — но траты уж очень большие… Хотя… Мерлиновы панталоны! Да как я сразу не догадался! Твою ж…

— Люциус? — переспросил Волдеморт.

— А? — Малфой выглядел даже несколько неадекватно. — Простите, мой Лорд, но ЭТО… Просто я разговаривал с Дурслем. У магглов все иначе устроено. Если они кладут деньги в банк, то банк платит им процент за то, что пускает их деньги в оборот. Хотя там разные варианты вкладов есть, конечно, но в основном так. А ведь у гоблинов такого нет. Мы просто арендуем сейфы, и с нас за аренду берут деньги. Но гоблины обменивают маггловские фунты на галлеоны, так что сами вполне могут вести дела с магглами через подставных лиц. Получается, что мы дважды их спонсируем.

Зависли все.

— Меня больше интересует, — задумчиво проговорил Волдеморт, — какая цука передала все финансы в руки гоблинов? Почему нет человеческого банка? Это вообще людское изобретение — банки. Вначале деньги обменивали и ссуды давали, потом изобрели векселя, чтобы не таскать с собой кучу денег. Дальше — больше. Каким местом тут гоблины? Когда там Гринготс основали? В XV веке?

— Точно, — кивнул Люциус, — в XV.

— Я маггловскую историю немного помню. Банки тогда уже существовали, даже банкирские дома были. Но гоблины тогда развернуться не могли. Что-то могло у них начаться с введением Статута Секретности, но это все равно странно.

Люциус нахмурился и уставился в стол. Мыслительный процесс, судя по всему, был очень напряженным.

— Я у Дурсля видел кое-что, — сказал он, — интересное. И у Грейнджера. Точно, бумажные деньги не так давно появились. И все равно долго в ходу золото было. Больше серебро, конечно. Надо будет еще посмотреть. Мои предки всегда на магглах зарабатывали. А кто положился только на гоблинов, те в большинстве своем давно капиталы прожили. Все в загребущие лапки перешло. Мерлин… это же…

Северус даже головой замотал. Ничего себе! И ведь в голову никому не приходило. Как такое провернуть удалось?! Хотя… Многие маги брезговали магглами, и их легко было убедить, что своя валюта и свой банк лучше. А дальше — дело техники. Но какова интрига… Уважение вызывает, ничего не скажешь…

Но с гоблинами что-то придется решать. Просто потому что…

Лили прислала очередное письмо со слезной просьбой. Северус тяжело вздохнул, но отказал. Зелья там не такие уж и сложные требовались. Там и речь-то уже шла не о лечении, а о реабилитации. Крохоборство какое-то, честное слово. И обидно, что за дурака считают. Ответный шаг от миссис Поттер не заставил себя долго ждать…

Уолден долго потом отпаивал приятеля огневиски. Нет, Северус был нормальным мужчиной, ему нравились женщины, он вполне адекватно реагировал на их прелести, но такое… Мерлин упаси! И опять-таки обидно, что его принимают за сопливого мальчишку, которого достаточно поманить пальчиком, показав коленку, чтобы он помчался на зов, капая слюнями.

Лили притащилась к краю защитных чар, вызвала Северуса через оборотней, а потом завела разговор. И между делом попыталась соблазнить бывшего друга. Ну как друга… Это он так считал.

Северус вначале обалдел, если честно. Но сам уже давно наивным дураком не был и кое-что знал. Конечно, приятно, когда при разговоре с ним привлекательная женщина кокетливо улыбается, смотрит из-под ресниц, облизывает розовые губы, наматывает локоны на пальчик. Но когда в ход пошли более серьезные уловки, стало не так интересно. К тому же сердце зельевара было давно занято.

— Лили, — сказал он, — извини, но у меня нет времени. И застегнись, а то простудишься.

— Что? — обалдело перепросила та.

Ну да, только пуговку у ворота расстегнула и грудь вперед выставила.

А Северус смотрел на ту, за которой когда-то света белого не видел, и чувствовал себя униженным и испачканным. Раз она думала, что так легко справится с ним, значит, он давал ей повод. И понимание этого было в разы унизительнее того случая у озера, когда Поттер и Блэк стягивали с него подштанники.

— Мне пора, Лили, — просто сказал он.

— Импотент! — прошипела ему в спину подруга детства.

Он спокойно выставил щит.

— Так даже лучше, — сказал Уолден, выставив выпивку и попросив у домовиков закуску, — теперь ты точно знаешь, что к чему.

— Но получается, что я дал повод так к себе относиться, — Северус залпом осушил стакан.

— Забей! — тут же сказал палач. — Баб не знаешь, что ли? Не все, конечно, но таких тоже хватает. Эта еще ничего так, привлекательная, а ко мне как-то такая страшилка подвалила и тоже начала… На инстинкты давить.

— Вы про миссис Поттер? — уточнила Вайолет. — Ее жалко, но почему она не может жить без мужчины? Что в этом такого? Тем более что все знают, что ее муж обманул.

— Не знаю, — честно ответил Северус. И задумался. А действительно? — Может быть, все дело в том, что она жила среди магглов, — не очень уверенно проговорил он, — у них до сих пор стыдно, если мужа нет. А миссис Эванс не работала, она домохозяйкой была. Лили другого и не видела. Ее сестра же тоже только домом и ребенком занимается.

— Может быть, — согласился МакНейр, — но сейчас главное, чтобы она про тебя забыла и больше не приставала.

Северус кивнул, у него и без Лили хватало и других забот.

— Деньги-то все равно у них, — проворчал Уолден.

— И эти деньги почти ничего не стоят, — фыркнул Люциус.

— Что?! — уставились на него все. — Как это ничего не стоят? Ты о чем?

— А вы курс галлеона к маггловскому фунту знаете? И реальные цены на настоящее золото и серебро? Да даже на бронзу? Это в старые времена монета стоила столько, сколько в ней было драгоценного металла. А вот потом все стало по-другому. У магглов все это еще дальше зашло, у них давно деньги бумажные. А после последней большой войны американцы и вовсе аферу прокрутили. Теперь деньги вообще не привязаны к золотому номиналу. Это воздух. При этом американцы должны всему миру, а весь мир боится американский доллар тронуть, потому что на него все завязано, и случись что, у магглов вообще все рухнет.

У магов отвисли нижние челюсти. Люциус обвел всех торжествующим взглядом.

— Понятно? — переспросил он. — У нас до такого не дошло, но галлеоны — это не золото, а простой дешевый сплав, который мало что стоит. Это просто посредник при обмене одного товара на другой, но реальной стоимости эти деньги не имеют.