— Ты готова, Лея? — сухонькая невысокая женщина, пожилая, но сохранившая немалую часть своей былой красоты, внимательно осмотрела стоящую перед ней девочку. Та горделиво выпрямилась, вскинув голову, украшенную замысловатой прической.

— Конечно, бабушка.

— Хорошо. И не волнуйся.

— Я не волнуюсь, бабушка, — сверкнула карими глазами девочка-подросток. Винама осторожно поправила ажурную бабочку, распустившую яркие крылышки на конце длинной булавки, больше похожей на стилет (по крайней мере, в каменную стену она входила, как в масло, когда Люк презентовал сестре очередной шедевр, вышедший из-под его шаловливых ручек), и окинула придирчивым взглядом еще пять ее товарок, сверкающих мелкой алмазной крошкой. Прическа выглядела, на опытный взгляд женщины, просто идеально и великолепно подчеркивала тонкие черты лица и длинную шею девочки. Глядя на внучку, Винама вздохнула. Про себя. Она бы не выбрала такое платье для простого похода в Оперу, ну ладно, для очень не простого похода в Оперу, но тут не ей решать. Вот именно. Не ей…

Хотя выглядело все в целом великолепно. Длинное платье в пол: приталенное, черного цвета, с широкими рукавами, расшитое по подолу замысловатыми узорами, выполненными в ало-черно-золотой гамме, словно перья экзотических птиц, из украшений — радужные бабочки. В высокой прическе, на узких кистях, на шее… И даже в кольце.

Невероятно тонкая работа, огромная стоимость материалов: ювелиры не работают с бескаром, черным железом и поющей сталью. А вот Люцифер — запросто. Поэтому булавки для волос можно воткнуть в камень до упора, ожерелье при ударе наотмашь запросто рассекает дюрасталевую плиту, браслеты защищают не хуже брони, а кольцом можно вспороть врагу горло. Милый мальчик, Наследник Императора, не только все очень подробно рассказал, но еще и продемонстрировал. Наберрие были в шоке. Палпатины-Скайуокеры дружно восхитились талантами и фантазией подростка и поаплодировали.

Лея осталась очень довольна. Такие вещи есть только у нее: самое оно, чтобы пойти на премьеру в Оперу и блистать в личной ложе Императора. Как и положено его внучке.

Флот стремительно выныривал из гиперпространства в обычный космос, тут же переходя к выполнению поставленных боевых задач. Первым величественно появился флагман продолжавшей формироваться Черной эскадры — личной эскадры Вейдера — «Истец». Вышедшие следом еще четыре звездных разрушителя сходу окружили противника, обрушив на его корабли всю мощь своих орудий. Крайне неосмотрительно попытавшиеся возмутиться против присоединения к Империи финдарцы сразу же прочувствовали на собственных шкурах, что такое тотальное превосходство в военной сфере. Несколько устаревших «Венаторов» и пара кораблей класса «Имперский I» не могли достойно сопротивляться разрушителям более высокого класса. А уж когда разлетелись жалящими насекомыми истребители, все стало для финдарцев и вовсе очень печально.

— На что они надеялись? — Вейдер смотрел на экраны тактических планшетов, показывающих все, что происходит за бортом «Истца». В глубоком голосе ситха явственно чувствовалось недоумение, несмотря на вокодер. Стоящий рядом Оззель пожал плечами, не в силах подобрать ответ на этот риторический, по его мнению, вопрос. Адмирал такими тонкостями не заморачивался, мудро решив переложить обдумывание причин и следствий на плечи начальства. Меньше возможностей ошибиться и огрести впоследствии.

— Глупо. Или Синдикат пытается вернуть утраченные позиции? — продолжил размышления Лорд. — Тогда тем более глупо.

Избиение продолжалось. Корабли разламывались на части, рассыпались на куски, горели и плавились, погребая под обломками мечты и надежды правительства планеты на суверенитет. Вейдер еще раз покосился на экран и скривил губы под маской.

— Милорд! Поступает сигнал!

— Соедините, — лениво произнес ситх, догадываясь, о чем пойдет речь. Появилось изображение серого от напряжения и отчаяния пожилого человека в военной форме.

— Лорд Вейдер, — коротко поклонился мужчина. — Меня зовут Арви Старон, адмирал. Прошу принять капитуляцию Финдарского флота.

— Флота? — иронично хмыкнул Вейдер, еще раз покосившись на экран. Там гасли точки, изображающие так называемый Объединенный флот Финдара. Видимо, этот адмирал отлично понимает: еще пара минут промедления с его стороны — и весь этот летающий металлолом отойдет в историю. В прямом смысле.

— Капитуляция принята.

— Мне нужны техники переноса сознания и Темное исцеление, — равнодушно оборвал Андедду Люк. — Немедленно.

— Что ты себе позволяешь, мальчишка! — вскипел ситх, на глазах наливаясь Силой, закружившейся вокруг него ало-черным смерчем.

— В первую очередь — Темное Исцеление, — все так же равнодушно уточнил подросток, отбрасывая шагнувшую к нему мумию Силовым толчком. Призрак слегка качнуло, он на пару секунд стал менее плотным, но вновь вернулся к прежнему состоянию, торжествующе захохотав, запрокидывая голову в тиаре.

— И это все, что ты можешь? — издевательски посмотрел рубиновыми глазами Андедду, впиваясь взглядом в глаза Люку, и реальность дрогнула, переплавляясь в нечто новое. Вознеслись мощные антрацитово-черные каменные стены. По полу поползли золотыми змеями символы ситхского языка. За спиной Призрака из мрака сложился трон, на который он сел, под потолком развевались флаги, а в углах зашевелились тени, переползая с места на место, в воздухе потянуло промозглой сыростью. Ситх щелчком пальцев разжег в стоящих по периметру зала чашах огонь и указал Люку за спину.

Мальчик обернулся, сузив глаза: высокие стеллажи, забитые свитками, книгами, кристаллами и голокронами — овеществленные знания ситха.

— Нравится? — издевательски проскрипел Андедду, скаля желтые зубы, слишком крупные для человека. Люк кивнул.

— Попробуй возьми, — рассмеялась мумия. — Если силенок хватит.

Люк шагнул вперед, но пламя из чаш окружило его плотным кольцом, от жара затрещали волосы и одежда, кожу опалило. Скайуокер попытался успокоиться, но ощущения были неимоверно реальными. Не иллюзия. Реальность! Язык пламени лизнул ногу, заставляя зашипеть, Андедду встал, указывая на него посохом с алым кристаллом в навершии.

— Я Бог-Король Пракита! — прогрохотал ситх, делая шаг по внезапно появившейся лестнице у подножия вознесшегося ввысь трона. — И твое тело станет моим!

— А меня зовут Люцифер, — процедил Скайуокер, вскидывая голову. — Но ты будешь звать меня Владыкой.

От удара волны Силы потрескались стены, лопнули ступени, флаги унеслись вверх, в затянувшую все тьму. Пол раскалился, потек лавовой рекой, обжигая ступни. Люк окружил себя Силой, ярость взвихрилась смерчем, трепля рубашку и волосы, глаза заволокла багровая пелена. В руке привычно появился сейбер, разгоняя мрак фиолетовым сиянием. Силовой толчок снес его прочь, Люк покатился по лаве, чувствуя, как горит кожа и мясо, взвыв от боли. Где-то рядом торжествующе захохотал Андедду. Удар посоха выбил дыхание, острые грани кристалла рассекли руку, закапала кровь. Призрак налетел, с каждым ударом становясь все более реальным, мальчик отбивался, но это было неимоверно тяжело. Увы, он пока что не может сражаться с мастерами на равных, но это не значит, что он не будет пытаться. Лава закипела, брызги прожигали одежду и мясо, заставляя скрипеть зубами в попытках справиться с болью и атаками Андедду. Невидимая удавка перехватила дыхание, но ее удалось разорвать, Люк попытался схватить ситха за сердце, однако мертвому телу было все равно, что с ним делают.

Молнии вспороли густой воздух, но их отбили небрежным движением руки, а затем Люка бросили в лаву, пеленая раскаленными цепями из расплавленного камня. Круговая волна Силы разбила почти застывшие путы, от направленного удара с головы мумии сорвало тиару, и Андедду рассвирепел. Тени метнулись из углов, неся дикую боль с каждым касанием, его явно пытались взять живым — Призраку хотелось заполучить живое тело, а не мертвяка.

— Ну что, Владыка Люцифер? — издевательски рассмеялся Андедду, пеленая наглого мальчишку тенями, словно паук — муху. — Так тебя называть? Владыка… Люцифер.

— Именно, — неожиданно оскалился пленник, его глазницы заполнило золотое сияние. Огонь взвился под потолок, рассеивая тени и тьму. Кокон, стягивающий тело, пронзили огромные черные крылья с крючьями когтей на сгибах, покрытые бритвенно-острыми полупрозрачными перьями, словно выточенными из обсидиана. Голову подростка украсила корона из чистого света, а тело скрыла мантия из пламени.

— Спасибо, что напомнил, Андедду, — оскалил острые клыки подросток, расправляя и складывая крылья, за чем ситх проследил с недоумением. Что это? Что происходит? — Лава, огонь и Тьма. Прямо родное Инферно!

— Что? — изумление скользнуло в Силе, заставив рассмеяться.

— Я ведь сказал, кто я. И если ты не понял, то это только твой просчет. Ты мне не нужен. А вот твои знания…

Лава застыла гладким обсидиановым зеркалом, в которое оказался вмурован по колено ситх. Он закричал, удары Силы дробили камень, тут же расплавляющийся и вновь застывающий, сухое тело начало обугливаться, Андедду взревел, сопротивляясь, но сорвавшийся с тормозов Люк напирал изо всех сил, чувствуя, как в реальности по лицу течет кровь, а тело колотит в судорожном припадке. Иллюзия медленно покорялась его воле, заставляя Призрака забыть на мгновение, где настоящее, а где — нет.

Вспыхнула библиотека, и Андедду закричал в ужасе — знания были для него всем, в отличие от власти, Силы и даже жизни. Все это были только инструменты для добычи новой информации, единственной для него ценности.

— Нет! — Призрак дрогнул, и Люк торжествующе оскалился.

— Признай свое поражение.

— Признаю, — взвыл Андедду, и пламя утихло, открывая невредимые шкафы и стеллажи.

От культи отделился последний датчик, упал на пол. Люк замер, дыша за двоих, начиная готовиться ко второму этапу. Он глубоко вздохнул, втягивая в себя вместе с воздухом энергию, разлитую вокруг, начиная заново читать про себя свою личную «решимость».

— Все во вселенной подчинено Силе…

Вдох-выдох. Вдох-выдох. С каждым разом все больше Силы. Пальцы начали мелко подрагивать, кости загудели, нервы вибрировали, как провода под напряжением.

— Сила есть во всем, и все есть Сила… — Райф поднял руку, и гвардейцы синхронно сложили руки в символ-ключ, ставя барьер, не дающий буйству энергий выплеснуться наружу, за пределы стен. Вовремя.

— Я — часть Вселенной, следовательно… — тело Вейдера воспарило над с грохотом рухнувшей на пол платформой, Люк застыл, раскинув руки в стороны. Кожа подростка медленно бледнела, казалось, он превращается в мраморную статую, а голубые глаза неотвратимо наливались золотом. Стены палаты тихо потрескивали, узорчатые панели начали уродовать все шире расползающиеся по ним трещины.

— Я. Есть. Сила, — слова тяжело падали в тишине, воплощая волю проводника энергии. Пальцы подростка окутались призрачным черным пламенем, заплясавшим вокруг кистей рук. Наблюдающие эту невозможную картину врачи попятились, охваченные иррациональным страхом. От ступней подростка побежали дорожки инея.

— Аз. Есмь. Сила.

Ладони опустились на грудь зависшего в воздухе ситха, пламя начало переползать на кожу, впитываясь в тело.

***
Палпатин замер, коротким жестом остановив доклад Пестажа. Присутствующие Кронал и Тремейн застыли, как и Император, вслушиваясь в происходящее в благоговейном молчании. Глаза всех троих мерцали золотыми звездами.

Мотма вздохнула, отворачиваясь от окна, с раздражением отмахнулась от протокольного дроида, в ответ на попытку заговорить с ней. Отослав настырного помощника, она присела в кресло, закутываясь в мягкий теплый плед, тоскливо глядя на стоящие на столике любимые лакомства Вейдера. Лагуры. Сама она их не жаловала, слишком сладкие на ее вкус, но исправно держала запас на случай визита. Странно, если подумать. Двор убежден, что у монстра нет привязанностей такого плана, однако… Женщина хмыкнула, вспоминая встречу, случившуюся шесть лет назад и положившую начало их отношениям…