#Рау 22 (начало шестой главы)

Издалека, издалека,
Придёт щемящая тоска
И в одночасье отберёт
Желанье продолжать полёт.

Как эта пропасть глубока!
Мне остаётся только миг.
И, словно в чашечке цветка,
Передо мной открылся мир.

Рау летать не умел. Он даже не догадывался, о чём этот куплет, пока его самого не накрыло Зовом. Интересно, а каково настоящим эльфам, которых Зов застаёт в полёте? Видать, несладко. Песни на пустом месте не возникают, значит, эльфов это проклятие тоже не обошло стороной.

Он шел очень осторожно, через каждые десять шагов делая остановку и прислушиваясь. Лес оказался совсем не таким, каким он рисовал его себе в воображении: деревья росли редко, сплетаясь широкими кронами, а сухая хвоя устилала землю как ковёр, скрадывающий звуки шагов. Ни густолесья, ни бурелома, ни травяного покрова не было, лишь низкорослые кустарники с бледными листьями изредка оживляли этот мрачный пейзаж, похожий больше на пещеру, чем на лес. В свете луноцвета их листва казалась белой. Рау спрятал на минутку луковицу в карман и оказался в полной темноте.

— Нет, уж лучше со светом, — буркнул он себе под нос и достал луковицу.

Собственный голос прозвучал непривычно глухо, как из бочки. Здесь не было холодно, против ожидания, но не было и душно. Терпкий аромат смолы, разлитый в воздухе, смешался с запахом грибов, и это совершенно не вязалось со зловещим мраком и бесконечной колоннадой стволов, необычайно толстых и корявых, с закрученными ветвями и выпирающими корнями. То, что деревья хвойные, Рау уже понял, тут и дурак бы разобрался, а вот какой именно породы, не знал. Никогда он не видел, чтобы деревья достигали такого размера.

Невозможно ночью в лесу чувствовать себя легко и свободно. В темноте живёт страх, он в ней единовластный хозяин, а бестелесные чёрные тени — его прислужники. Они умеют наступать на сухие веточки, с тихим треском ломая их, умеют разговаривать на грани слышимости, но так, что ни одного слова не разберёшь, могут даже ненароком прикоснуться ледяной рукой, и это касание будет подобно дуновению ветерка. Они слабы и сами не могут напасть… Но могут привести того, кто силён.

Рау бесцельно продвигался в глубь Леса, и его боевой настрой таял с каждым шагом. Дважды ему чудилось движение за стволами, и он останавливался, светя луноцветом и внимательно вглядываясь в черноту. У обитателей Леса, если они тут водились, он со своим фонарём был как на ладони, и уверенности это не придавало, но без фонаря ему бы оставалось лишь натыкаться на деревья — или на местных хищников, уж как повезёт.

Лес пугал его. Ему хотелось бежать сломя голову куда угодно, лишь бы выбраться из этого места, но паника означала смертный приговор. Он остановился возле массивного ствола и приложил ладонь к древесной коре, изрытой глубокими бороздами.

— Здравствуй, Лес, — прошептал он.

Определённо что-то здесь гасило звуки — он почти не услышал себя. Посветил наверх, но ничего не увидел, кроме клубка тёмной хвои, а потом поставил рюкзак, повернулся к дереву спиной и прислонился. Любой ценой нужно было успокоиться, и он вынул из сапога трофейный кинжал: ничто так не помогает от страха, как хорошее оружие в руке. Рау глубоко вздохнул и сделал несколько движений кинжалом, который очень удобно лежал в ладони. Это был нежданный подарок и горькое утешение. Что же там произошло на поляне? Он заставил себя сопоставить все странные события последних дней.

Мегаро плюс монета — раз. Жуткая белая женщина — два. Погребальные костры — а судя по той повозке с дровами, их было несколько — три. И драка на поляне с участием Мегаро, причём неизвестно, остался он жив или нет. Медведю-то явно не посчастливилось. Какая между всем этим связь? Думай, Рау, думай, лопоухий, думай, эльф на четвертушку — если ничего не додумаешь, то будешь следующим.

Его мысли прервал негромкий скользящий звук за деревьями, словно лезвие чиркнуло по металлу, и он покрылся холодным потом. Прицепив луноцвет за листву к древесной коре, он перекинул кинжал в левую руку и выхватил из заплечных ножен посох. Рау быстро поворачивал голову вправо и влево, не зная, откуда ждать опасности. Звук повторился ближе, и Рау вжался спиной в древесный ствол.