Первая когорта развернулась для атаки города. Над головами легионеров с рёвом и клёкотом, оставляя за собой чёрные дымные хвосты, пролетели ядра, выпущенные с катапульт. Где-то за спиной, едва слышно, раздался крик генерала:
— Легион! В атаку!
— Первая когорта! В атаку! — подхватил его крик наш центурион.
Вексилларии подняли штандарты, и когорты стали по одной выступать в сторону длинного моста, за которым уже пылали ворота города. Вновь и вновь над головами проносились огненные снаряды, и казалось, что там, где они падают, невозможно выжить. Но дикари не сдавались. Едва наша когорта втянулась на каменный мост, на стенах показались их лучники.
— Тестудо! — заорал центурион и примкнул к строю слева.
Его голос заглушил грохот смыкаемых щитов - легионеры первой когорты прекрасно знали, что делать и не нуждались в понуканиях. По щитам забарабанили стрелы, но когорта продолжала медленно продвигаться к пылающим воротам.
— У них маги! — раздался за спиной чей-то крик и меня тут же швырнуло на промёрзшие камни моста ослепляющей волной боли.
— Цепная! — заорал центурион. — Рассредоточиться!
Сквозь пелену боли я видел, как легионеры бросились в стороны, за массивные контрфорсы моста. Вновь небо прочертили огненные линии, засвистели стрелы, но это уже была чужая битва. Сознание таяло, как снег на моём кулаке, которым я сжимал свой гладиус.

В себя пришёл уже в лагере. Из разговоров раненых понял, что атака захлебнулась. Генерал недооценил дикарей. Вернее, он рассчитал правильно, они не признавали магию, но один маг у них всё же нашёлся. И я даже знал, кто это.
— Очухался? — раздался рядом голос хирурга. — На, выпей.
Я проглотил содержимое бутылки, горькое, как полынь. По телу разлилось приятное тепло, боль в мышцах, сведённых судорогой после электрического разряда, стала гаснуть, и вскоре я смог встать на ноги.
— Куда ты? У тебя ожог на плече, — сказал хирург.
— Мне нужно поговорить с центурионом, — глухо ответил я и пошёл к Квинтилию. Тот сидел на походной кровати и пытался хоть как-то восстановить обожженный гребень на шлеме.
— Маркус? — недовольно поднял он глаза. — Что нужно?
— Я знаю этого мага, — ответил я. — Это Вунферт Неживой. В Виндхельме больше нет магов, которые могли бы пускать такие молнии.
— Мне что, в пляс пуститься? — поморщился центурион. — Какой мне толк от того, что я знаю имя этого дикаря?
— Молния попала в меня, — ответил я. — Но я жив. А трёх легионеров рядом со мной уложило наповал.
— Ну и что? — спросил Квинтилий, но уже явно заинтересовано.
— Я был в этом городе до вступления в Имперский Легион. У них всего один маг. Устроить нам магический барьер некому, они могут только пошвырять в нас молнии. А здесь, на болотах, есть древний камень, который дарует защиту от магии. Дай мне полсотни легионеров, которые будут избраны этим камнем, и мы захватим ворота.
— Я пойду к генералу Туллию... — Квинтилий встал и отбросил полог палатки. - Ты идёшь со мной. Если камень выберет меня, я поведу отряд на штурм ворот.

Пришлось повторять всю историю от начала до конца уже генералу. Тот долго слушал, делал пометки на рулоне бумаги угольком, потом вытер грязные пальцы о стоящую рядом легата Рикке и сказал:
— Я разрешаю. Отряд поведёт Квинтилий Спун. Сейчас вся первая когорта идёт к камню и пробует себя. Все, кого выберет камень, войдут в отряд, который будет штурмовать ворота. Сколько нужно времени, чтобы добраться до камня?
— Сутки туда, сутки обратно, - ответил я. - Это за Скелетным Гребнем, на болотах. По другую сторону от Парового лагеря великанов.
— Сколько требуется времени, чтобы узнать, выбрал камень бойца или нет?
— Нужно подойти и коснуться камня. Если камень выбирает тебя, он начинает светиться и выбрасывает луч света в небо. Потом ему несколько минут нужно остывать.
— Сколько в первой когорте осталось легионеров? - генерал повернулся к Квинтилию.
— Семьдесят девять было перед атакой, семерых потеряли на мосту, четырнадцать до сих пор в лазарете. В строю остались пятьдесят восемь.
— И это первая когорта! - побагровел Туллий. - Пятьдесят восемь легионеров из восьми сотен! Даже одну центурию не соберёшь! Отправляйтесь немедленно. Даю трое суток.

Лагерь у камня Атронаха разбивать не стали. Только сварили на костре похлёбку для полусотни бойцов, да постелили походные одеяла на тёплые камни. Некоторые сразу полезли в воду, чтобы отогреть закоченевшие ноги. Я подвёл Квинтилия к постаменту и ткнул камень ладонью. В круглом отверстии засверкали призрачные разряды, потом в небо со свистом ударил тонкий луч.
— Вот так, - сказал я. - Можешь сам попробовать.
Квинтилий дождался, пока камень остынет и осторожно коснулся его поверхности. Камень его принял. Значит он всё же поведёт отряд на штурм. Видимо, моё огорчение отразилось на лице, потому что центурион криво ухмыльнулся и процедил сквозь зубы:
— Что, не удалось меня подвинуть? Знай своё место, легионер!
Он гордо забрался на камень, расправил плечи, как скальный наездник крылья, и заорал так же визгливо, как скальный наездник:
— Пе-е-ерррвая когорта! К камню атронаха! В шеренгу по одному! Стррро-ойсь!
Легионеры побросали свои дела и быстро построились. Центурион повернулся ко мне:
— А ты чего раскорячился?! Быстро в строй!
Проклиная этого болвана Квинтилия, генерала Туллия и этот дурацкий камень, я встал в хвост шеренги.
Камень выбрал чуть больше двух десятков легионеров.

Утром отряд построился у моста и после нового обстрела из катапульт, пошёл по мосту к воротам. Я встал во втором ряду, крайним слева. Проверил щит, пилумы, подвигал гладиус в ножнах, проверил подвязки у шлема.
— Сомкнуть щиты! - заорал Квинтилий. - Шагом марш!
Дикари на стенах откровенно потешались над нашим маленьким отрядом. Показывали голые зады, выкрикивали остроты, достойные прокажённого из канализаций Имперского города. Среди них я заметил и знакомую фигуру в чёрном балахоне - Вунферта Неживого.
— Ничего... - процедил я сквозь зубы. - Сегодня ты станешь неживым. Совсем мёртвым...
Вунферт поднял руки и гомон на стенах прекратился. Он ждал, когда отряд подойдёт на расстояние цепной молнии. Это расстояние знал и я сам. Когда мы пересекли черту, я, подражая голосу Квинтилия, визгливо заорал:
— Тестудо!!!
Легионеры машинально подняли щиты, когда сверху ударила молния Вунферта. Это был триумф. Крайний справа в первом ряду лишь покачнулся, но даже не упал. Ошеломлённый центурион метнул в мою сторону взгляд, полный ненависти, встал в первую шеренгу и крикнул:
— Держать строй!
Ударили ещё две молнии, потом прилетел громадный огненный шар, который взорвался над щитами, не причинив никому вреда. Дикари на стенах заволновались и по щитам снова застучали стрелы.
— Первая когорта! Вперёд! - скомандовал Квинтилий, и «черепаха» медленно поползла к воротам. - Держать строй!
Теперь на нас обрушился настоящий град из стрел и заклинаний. Меня то пробивал озноб, то по коже пробегали мурашки от близкого удара молнией, но я всё же шагал вместе со своими товарищами. Опустив глаза, переставлял ноги. Вперёд, вперёд. Внезапно я обратил внимание, что у идущего впереди меня центуриона развязались ремешки на калигах и волочатся по камням. План созрел мгновенно. На следующем шаге я аккуратно наступил на кончик ремешка. Квинтилий с лязгом распластался на камнях, а в следующее мгновение его спину густо утыкали стрелами.
— Держать строй! - заорал я. - Вперёд! Не останавливаться!
От ворот уж осталась груда дымящихся головёшек и искорёженных железных листов, поэтому наш отряд беспрепятственно ворвался в город. Возле таверны дикари соорудили несколько ежей, однако они были нам не интересны. Главное - лучники на стенах. Главное - придворный маг. На Вунферта кинулись двое и тут же получили разряд прямо в грудь, отлетели к стене и остались там лежать, судорожно глотая воздух. Сам Вунферт был поражён не меньше, поэтому, когда я бросился к нему со своим гладиусом, смог лишь удивлённо сказать:
— Но почему?...
Это были его последние слова. Стена была взята, по мосту уже бежали наши солдаты, закреплялись в привратных помещениях, устанавали деревянные ежи. На площади перед таверной накапливались легионеры для штурма дворца и зачистки города от дикарей.
Меня неожиданно вызвал Генерал Туллий.
— Центурион первой когорты погиб в бою, - сказал он и протянул мне шлем Квинтилия. - Теперь ты центурион первой когорты. Носи это звание с честью. А сейчас, готовь своих солдат к штурму дворца. Мне нужна голова этого проклятого Ульфрика!
— Мой генерал! - я склонил голову в почтительном поклоне. - Это честь для меня. Я сделаю всё, чтобы оправдать доверие! Но сейчас я должен предупредить вас, что Ульфрик владеет туумом. С ним будет очень нелегко справиться.
— Это трусость, или у тебя есть план?
— У меня есть план. Я тоже владею этой силой, поэтому я должен войти в его зал первым. Когда Ульфрик воспользуется криком, ему нужно будет время, чтобы сила восстановилась. В это время успею прокричать я. После моего крика, в его покои ворвётесь вы и первая когорта. Ульфрик будет у ваших ног.
— Что ты прокричишь? - спросил генерал и я чуть не сказал: «Фус!», но вовремя осёкся. Так и не подобрав толкового объяснения, сказал:
— Вы не перепутаете.

Крик Ульфрика был так силён, что меня впечатало в стенку и завалило яствами со стола. Серебряная тарелка, подхваченная его туумом, воткнулась в щель между камнями на добрый вершок. Всё же мне хватило сил подняться. Я поскользнулся на куске жаренного лосося, снова распластался на полу и снова вскочил:
— Фус! Ро! Да!!!
Ульфрика и его телохранителей размазало по стене, одного дикаря убило тяжёлым стулом. В залу вбежали Туллий и остатки первой когорты.
— Ульфрик Буревестник! - начал свою речь Туллий. - Ты...
Дальше я не слушал. Силы были на исходе. Я подобрал с пола кусок конины, смахнул с него грязь, сел на лавку и принялся медленно жевать.
— Маркус! - я не сразу понял, что генерал зовёт меня. - Центурион Первой Когорты!
— Пусть меня убьёт Довакин. - попросил Ульфрик.
— Что скажешь, Маркус? - спросил Туллий и я встал:
— Если прикажете.
Туллий с ненавистью посмотрел на Ульфрика и процедил:
— Даже если ваши нордские бредни про людей-драконов верны... Особенно, если они верны. Я не позволю делать из тебя героя. Ты умрёшь как предатель своего императора и своего народа.