Бьор остановил фургон недалеко от горы Килкрит, и я наконец-то выполз наружу. Поднял глаза на статую и с негодованием обнаружил, что она стоит к нам… жопой!

— Меридия, Меридия, повернись к морю задом, к нам передом, — проворчал я и поплелся к святилищу.

— А говорил, что устал и хочет лечь и умереть, — хмыкнула Лидия, догоняя меня.

— Так это он в фургоне умереть хотел, — захихикала Дженасса, тоже решившая совершить экскурсию. — А тут статуя! Женская! Там есть на что посмотреть, поэтому смерть временно откладывается. Правда, Влад?

— Да идите вы! — огрызнулся я.

— На что это вы там смотреть собрались? — раздался сзади голос возницы. — Погодите, я тоже хочу!

— Иди вон Амулетом займись, похабник, — заволновалась Дженасса. Или показалось?

Я совершенно неприлично заржал. Надо же, еще хватает сил на смех. Значит, пациент скорее жив, чем мертв.

И тут я услышал её. Стену Слов. Плюнул на Меридию с её сиськами и попер на зов. Эта Стена, находящаяся рядом со святилищем, была, пожалуй, самой безопасной и легкодоступной во всём Скайриме. На нас не накидывались полчища драугров и скелетов, не бегали стаями сумасшедшие некроманты, и не охотились за сокровищами жадные бандиты. Пара волков, попытавшихся было погрызть наши тушки, были сметены Бьором и Дженассой и выпотрошены хозяйственной Лидией. Правильно, всё в дом!

Пение в голове достигло своего апогея, а потом резко прекратилось. Порыв ветра, взгляд… в общем, всё, как обычно, и я стал гордым обладателем слова «Йол».

— Ну, чего дали? — нетерпеливо спросила Дженасса.

— «Йол» дали, — ответил я и прикрыл глаза. — «QETHSEGOL VahRUKIV KiiR JUN JAFNHAR WO LOS AG NahLaaS NaaL YOL DO LOT DOVah LODUNOST», что означает: «(Этот) камень в честь дитя короля Яфнхара, который был сожжён заживо огнём великого дракона Лодуноста.»

— А чего этот крик делает-то? — любопытству наемницы просто не было предела.

— Тебе же сказали: «…сожжен заживо огнём…» — пришла мне на помощь Лидия. — Очевидно, сжигает.

— Понятно, — подытожила Джен. — Ничего полезного. Сжигать вон наш Довакин и без криков может. Нет, чтобы дать чего-нибудь такое… эдакое… — и она мечтательно закатила глаза.

— Ну, кому как, — я пожал плечами, — а мне нравится. Дышишь такой огнем, как самый настоящий дракон. Круто же!

— Смотри аккуратнее, а то дыхнешь не туда и спалишь себе что-нибудь… важное, — хихикнула данмерка.

— Что, например? — тут же вскинулся я.

— Например, нос. Или руки. А ты о чем подумал? — Дженасса невинно похлопала глазками и уставилась на меня.

— Да хватит вам уже, — вздохнула Лидия. — Пойдемте к святилищу, а самосожжение обсудите как-нибудь в другой раз.

Я не мог не признать правоту нордки, поэтому молча показал Дженассе язык и зашагал по направлению к статуе.

— Посмотри, мой храм лежит в руинах, — не успели мы добраться до святилища, как Меридия заговорила. — Таково постоянство смертных, их искусства и их сердец. Если они не питают ко мне любви, как я могу показать им свою любовь? Верни мне мой знак — и, возможно, я приведу тебя к твоей судьбе.

— Это что было? — заозирался Бьорлам, выхватывая двуручник.

— Это Меридия, — «успокоил» я возницу. — Ну, статуя. Хочет, чтобы справедливость восторжествовала, а нечестивца постигла страшная кара.

— Статуя? — нахмурилась Дженасса. — Разговаривает?

— Угу, — кивнул я. — Именно так. И не спрашивай, каким образом и почему. Не знаю.

— От этих даэдра всего можно ожидать, — вздохнула Лидия.

Статуя отнюдь не поражала своим размахом. Каменной Меридии я был примерно по колени, так что никакого благоговейного трепета почему-то не испытывал, только раздражение. Вытащил из рюкзака путеводную звезду и перед тем, как положить ее на специальную подставку в ногах каменной девы, задрал голову. К-х-м… Сиськи там имелись, но какие-то… не впечатляющие, что ли. Уж кто-кто, а прынц даэдра точно мог бы соорудить себе что-нибудь поприличнее. Скажу по секрету, у Лидии эта часть тела гораздо лучше.

Бьор проследил за моим взглядом и тоже задрал голову. Скептически хмыкнул и посмотрел на Дженассу. Небось тоже сравнивает. Потом мы с возницей переглянулись и понимающе улыбнулись друг другу. Мол, нас не заманишь какими-то там каменными прелестями…

Опустив звезду в углубление, я невольно сгруппировался и, как оказалось, не зря. В следующую секунду моя тушка вознеслась над землей, и я увидел Скайрим с высоты… нет, не птичьего полета. Тут попахивало пассажирским авиалайнером. В метре от моего лица висел клубок яркого света, который постоянно пульсировал и разбрасывал вокруг ослепительные сполохи. Пришлось зажмуриться. Глаза, они у меня одни, запасных не предусмотрено.

— Настало время возвратить мое сияние в Скайрим, — заговорила Меридия. — Но символ моей правды погребен в руинах моего некогда великого храма, оскверненного ныне мирской тьмой, заполонившей его. Некромант Малкоран оскверняет мой храм нечистым колдовством, принуждая потерянные души войны служить себе. Хуже того, силу для своих преступлений он берет из моего источника. Тебя я избрала быть моим предвестником. Ты войдешь в храм, получишь артефакт и уничтожишь осквернителя.

Пока Меридия вещала, я приоткрыл один глаз и огляделся. Признаюсь честно: это было офигительно красиво и так же офигительно страшно. Я не сидел в кресле самолета, не стоял в корзине воздушного шара, у меня даже парашюта не было! Если даэдра приспичит швырнуть меня вниз, от моей тушки останется только мокрое место… Б-р-р…

— Ты войдешь в храм, получишь артефакт и уничтожишь осквернителя, — настойчиво повторила Меридия.

— Да мне уже никаких артефактов не надо, только верни туда, откуда взяла, — простонал я.

— Ты не понимаешь, от чего отказываешься. Смертные зовут его Сиянием Рассвета, ибо он был выкован в священном свете, который обрушивается на моих врагов, выжигая нечистую и ложную жизнь. Ты войдешь в мой храм, уничтожишь Малкорана и получишь этот могучий клинок.

— Войду, войду, только ОПУСТИ меня! — заорал я. — Ну почему нельзя было внизу поговорить, а? К чему эти полеты?

— Конечно войдешь, я ведь приказала, — Меридия даже не скрывала торжества, сквозившего в ее тоне. — А теперь ступай, нужно вернуть артефакт и уничтожить Малкорана. Малкоран заставил ворота закрыться, но это мой храм, и он повинуется моей воле. Я пошлю луч света. Проведи этот луч через мой храм — и его двери отворятся.

И с этими словами меня спустили на землю. Но не успели мои ноги почувствовать твердую поверхность, как на меня накинулись сразу трое — Лидия, Дженасса и Бьорлам — и начали нещадно тормошить.

— Это что сейчас было? — интересовалась любопытная Дженасса.

— Ты живой? — встревоженно спрашивала Лидия.

— И как там? — гудел Бьорлам, восторженно поглядывая на меня.

— Да живой я, живой, только отпустите, вы мне сейчас все кости переломаете!

Храм оказался самыми обычными нордскими руинами, ни убавить, ни прибавить. Только вот вместо привычных драугров и ходячих суповых наборов нашими противниками были порченные тени — черные скелеты с огромными, горящими красным, глазницами. Ножек у этих инвалидов не было, и тени левитировали на клубах тьмы. Эти же самые клубы тьмы заполняли все помещения и коридоры подземелья. Нет, спецэффекты — это хорошо, это мне нравится, но иногда невозможно было ничего разглядеть с расстояния в метр, а завывания теней изрядно доставали.

Противный Малкоран занимался в храме, принадлежащим даэдра, всякими-разными непотребствами: он проводил опыты, используя для этого тела солдат Имперского легиона и Братьев Бури, погибших в ходе Гражданской войны. Тут у меня появился вполне закономерный вопрос: «Ну не идиот ли?». Мало того, что оскверняет трупы, что уже само по себе как-то… нехорошо, так еще и занимается этим в храме, принадлежащем принцу даэдра? Интересно, куда Малкоран дел свои мозги, а? Если, конечно, таковые у него имелись?

Наша задача была проста, как три септима: пройти по двум зонам, носящим гордые названия «Килкрит — Храм» и «Килкрит — Руины» и добраться до третьей — «Килкрит — Катакомбы», где и свил свое уютное гнездышко гнусный поборник темных сил. Для этого пришлось активировать постаменты с покоящимися на них кристаллами, и последние, пропуская через себя луч, идущий снаружи, от статуи, давали нам возможность продвигаться дальше.

Порченные тени пытались помешать восстановлению справедливости, но кто бы их еще спрашивал? Дженасса, Лидия и Бьорлам перли напролом, а я двигался сзади, держа в одной руке «Божественный свет», а в другой — «Целительно прикосновение», чем подписал себе окончательный приговор… Не быть мне храбрым воином, метким лучником или внушающим страх одним только видом магом. После боя с Малкораном меня окончательно записали в хилы… Ну и ладно, ну и пусть. В конце концов, не везде же танком быть, правильно? Нет, я попытался помочь товарищам, используя «Безжалостную силу» и «Огненное дыхание», но вот беда: товарищи не слишком-то обрадовались моей самодеятельности. Бьорлам после впечатляющего полета еще долго ворчал что-то по поводу кривых Довакинов, которые сами не смотрят, куда орут и потирал вылеченную спину, а Лидия почему-то крайне негативно восприняла прилетевший ей точно в корму сгусток пламени… Интересно, почему?

Вы не подумайте, у меня не было никакого злого умысла, просто я не учел одно немаловажное обстоятельство: коридоры в нордских руинах очень узкие. В игре, да еще и с модами, было как-то попроще, а тут… Нет уж, теперь буду пользоваться Ту’умом только на открытых пространствах, а то рискую огрести пиздюлей от своих же товарищей.

Малкоран оказался… так себе. Нес какую-то дичь и пытался запугать нас своей свитой, состоящей из целых — вы не поверите! — четырех порченных теней! Но не тут-то было! Лидию к тому времени так достали и тени, и катакомбы, и Меридия, что она просто подошла к Малкорану и треснула его щитом по кумполу. Некромант ожидаемо скончался, а Дженасса и Бьорлам разобрались с телохранителями этого чучела. И вот тут нас поджидал сюрприз, и не скажу, что приятный. Из трупа Малкорана восстала его тень, и начала активно закидывать нас заклинаниями школы разрушения. Блин, как я мог про это забыть, а?

Но и с тенью в конце концов было покончено, и тогда под сводами зала, в котором проходило сражение, зазвучал голос Меридии.

— Все кончено. Отступник повержен. Сними Сияние Рассвета с пьедестала.

Я пожал плечами и забрал клинок. В ту же секунду неведомая сила опять увлекла меня наверх, туда, откуда весь Скайрим был виден, как на ладони. Хотя, почему неведомая? Меридия резвится, чтоб ей повылазило!

— Малкоран мертв, — прогрохотал даэдра. — Мертвые Скайрима обретут покой. Всё так, как должно быть. Благодаря тебе, — тут я бы приосанился и непременно раздулся от гордости, если бы не болтался, как мешок с говном, на высоте в несколько километров. — Занимается новый день. И ты станешь его глашатаем. Возьми Сияние Рассвета и с ним выжигай злодейство в темных уголках мира. Владей им от моего имени, и мое влияние вырастет.

— Опять за меня всё решили, — проворчал я. — В Скайриме что, народу больше нет? Я вам что, медом намазан?

— Твоя вера не важна, — хохотнула Меридия. — Древо не думает о лучах, приносящих тепло солнца, — это она меня сейчас пнем что ли назвала? — Когда ты поднимешь Сияние Рассвета, мой свет коснется мира, — и с этими словами меня наконец-то опустили на землю.

— Фух, — выдохнул я. — Как же эти даэдра любят патетику, а?

— На то они и даэдра, — глубокомысленно изрекла Дженасса. — Меч покажи.

Я продемонстрировал друзьям полученный клинок.

— И вот ради этой зубочистки мы несколько часов ковырялись в подземелье? — возмущению Бьорлама не было предела.

— Он же зачарован, — объяснил я. — Уникальное плетение, урон нежити и чего-то там еще, не помню точно. Надо пробовать, короче.

— Нормальный меч, красивый, — резюмировала наемница. — Если никому не надо, я заберу и испытаю в деле, — и она многозначительно посмотрела на Лидию. Мол, не возражаешь? Нордка пожала плечами и отвернулась. Судя по всему, её вполне устаивал драконий костяной клинок.

Закончив рассматривать трофей, мы вернулись к фургону и решили разбить лагерь прямо здесь, тем более, что уже давным-давно наступил вечер. Ехать в Солитьюд было просто лень.