После какого сеанса психолог вышел в окно, после второго или третьего?

*тихо вспоминает, как довела школьного психолога*

первая - Беллатрикс?
под ней - Барти "Морсмордре" Крауч?
а два товарища - это хтойта?

Просто Ханя, Лестрейнджи. Сверху Родольфус, снизу Рабастан.

Опричница, требую вспоминать громко!

Бешеный Воробей
Вон, причина утверждает, что после второго.
* - Кто ж виноват, что под "тяжёлым детством" психологи понимают школьную травлю и строгую маменьку. *
Сэр, с вашим и брата детством... если это вообще можно так назвать... обычно к другим специалистам.

И вот водил их Родольфус к психологу, водил...
А потом перепутал.
И они приперлись сами знаете куда.

клевчук
Сами знаете куда они могли припереться, потому что Алиса (Ильзе) Лонгботтом, в девичестве Лестрейндж, рассказала психологу многовато. Получилась наглядная иллюстрация к народному предрассудку "Сегодня к психологу - завтра к психиатру".

Это теория Бешеный Воробей ТМ, но её было зело прельстиво скоммуниздить.

Jenafer
*- У этих специалистов у нас семейная скидка.
- И это мы ещё младших туда не водили.*
Если вы ещё и младшее поколение туда отведете, у нас специалистов не останется. Никаких.

Бешеный Воробей
* листает книгу контактов *
А, Б, В, Г... О. Кое-кто останется. Как раз из этих специалистов.
* - Ну уж нет. Нам не улыбается СЛУЧАЙНО осиротеть при аврорском захвате...
- ...и быть усыновлёнными парочкой убийц. *
* тяжкий вздох Эбигейл - ребёнок хотел братика и/или сестричку, а родителям биологически ну никак *

Jenafer
*- Риски осиротеть, в том числе и при авторском захвате, у вас стабильно высокие...
- а своими выходками вы повышаете их ещё больше!*
*вполголоса*
Лучше уж парочкой убийц, чем Малфоями.

Wave
Была у нас психологичка – достаточно неопытная, как сейчас кажется, – давала нам всякие картинки и спрашивала впечатления от жизни. Я, из абсолютно нейтральных рисунков, городила всякую дичь в духе Финчера; притом – взять это мне было неоткуда. И это в семь лет.

Стала «любимым пациентом». Долго говорили о мультиках, которые я интерпретировала жёстко, но не связывала с несуществующими детскими обидами.

Потом она стала копаться в моём неразборчивом почерке, и я взбунтовалась.
Забирали меня под «отписку» и нервные крики мадам:
– Я не могу работать с вашим ребёнком! Мне не за это платят!
Папа, по-моему, даже смеялся. И вспомнил, как я года в три довела терапевта желанием влезть на спину, «как лошадке».

С тех пор меня к «врачевателям душ» не водили.