А Танька не знала, что и сказать в ответ. Опять, как недавно в пещере, в голову ей полезли мысли о поддельных тулменах и бругах, о поддельной истории. Может, и эти странные камни – тоже выдумка Сущностей? Вот спросить бы об этом маму: вдруг ее Учитель бывал в Думнонии на той, первой, Земле?
– Я тоже не знаю, кто они на самом деле, – призналась она наконец. И, поколебавшись, добавила: – Я прежде о пикси и не слышала. Здесь, в Думнонии, всё ведь иначе!
Думнония, и правда, казалась ей совсем чудно́й страной. Всё удивляло в ней, начиная от загадочных скоплений громадных камней и заканчивая странным, не всегда понятным наречием местных жителей. А теперь выяснилось, что еще и поверья о фэйри здесь совсем особые, не как в Камбрии.
– Конечно, иначе, – согласилась Гвен, и вдруг щеки у нее порозовели. – Вы не думайте, леди, у нас тут не только болота да камни, – поспешно проговорила она. – Подождите, скоро уже кончатся эти топи! Вот подъедем к Тави – там настоящие леса начнутся, сразу веселее станет. Я не врала вам...
Совсем смутившись, она замолчала. Фургон как раз спустился к большой луже, под копытами лошадей захлюпала вода. Теперь Гвен сосредоточенно работала вожжами, выбирала дорогу, руководствуясь только ей одной ведомыми приметами. И лишь когда лошади выбрались на сухую дорогу, она заговорила снова – сбивчивым полушепотом, сразу и смущенно, и взволнованно:
– Леди, я вот что хотела вам сказать... Хочу повиниться перед вами за те слова.
– Слова? – повторила Танька удивленно. – О чем вы, Гвен?
Та немного помялась.
– Ну, Глевасу-то я солгала: Эрка своего вашей родней назвала. А какая из нас родня само́й Неметоне? Да вы же сами говорите... – запнувшись, Гвен поспешно закончила: – Даже не знаю, что на меня тогда нашло. Простите меня, леди!
И снова Танька не знала, что ответить. Конечно, она помнила, как Гвен гордо подтвердила догадку хозяина заезжего дома о родне господина Эрка. Но ведь никакой лжи Танька тогда не почувствовала: «цензор» – и тот промолчал, не возмутился, даже когда она сама кивнула в знак согласия.
А сейчас Танька мучительно размышляла. Вот как такое могло получиться? Может быть, «цензору» известно что-нибудь о родстве господина Эрка с Кэдманами или Монтови? Но ведь «цензор» – часть ее самой, и знает он ровно то, что знает она. К тому же, вроде бы, ни у дедушек, ни у бабушек нет и никогда не было никакой родни в Думнонии – ну, не считая давно погибшего сэра Кэррадока. Нет, дело тут явно в чем-то другом!
Никак не находя ответа, она растерянно посмотрела на Гвен. Та в ответ вдруг улыбнулась – робко, мягко, ласково.
Тут-то Таньку и осенило. Может быть, ни «цензор», ни сэр Кэррадок тут ни при чем? Может быть, всё совсем просто? Это ведь Гвен заботилась о Таньке во время болезни. Это ведь Робин и Санни где-то раздобыли ей уйму спасительной правильной еды. А господин Эрк – как искренне он радовался, увидев, что ей стало лучше, как чудесно он рассказывал свои замечательные истории, как пел ей веселые песни, как читал потешную оду!
И, поняв, наконец, в чем дело, Танька горячо воскликнула:
– Госпожа Гвен, вам совсем не за что извиняться, правда-правда! Я ведь за эти дни в самом деле сроднилась и с господином Эрком, и с вами, и с Робином – спасибо вам за всё!