В сумеречном небе жаркой африканской саванны зажглись первые звёзды, озорно перемигиваясь и взирая с небес глазами Великих Королей Прошлого. Лёгкий ночной ветерок принёс прохладу и умиротворение, в кронах деревьев зашуршали крылья ночных птиц. Земли Прайда медленно погружались в сон.
Не спал лишь старый королевский маджузи в своём логове в тени ветвей огромного баобаба. Что-то бормоча себе под нос, Рафики старательно вырисовывал на мощном стволе дерева изображение львиной головы с открытой пастью, издающей рык. Именно такую метку сегодня получил юный сын короля Симбы Кайон. Этот день стал поистине знаменательным для всех Земель Прайда. Наконец, впервые с тех самых времён, когда был жив коварный Шрам, на этих землях вновь возродилась Львиная Гвардия.
— И всё же, Муфаса... я обеспокоен, — вздохнул старый мандрил, не отрываясь от рисования, словно возобновляя прерванный разговор. — Сегодня твоему внуку была дарована не только великая сила Предков, но и великая ответственность. Сможет ли он..?
Откуда-то подул слабый тёплый ветерок, успокаивающе потрепав седую бороду шамана.
— Конечно, ты прав, сегодня они успешно прогнали гиен, — согласился Рафики с незримым собеседником. — Никто не ожидал такого от Львиной Гвардии, в которой и лев-то всего один! То ли ещё будет!..
Ветер раскачал многочисленные коренья и сухие плоды, развешенные на ветках баобаба, и они застучали друг об друга, будто смеясь. Рафики весело усмехнулся в ответ, подняв голову к звёздам.
— Медоед, цапля, гепард и бегемот... Ох, и удивился бы Аскари своему наследию!
Рафики закончил рисунок и оценивающе взглянул на него. Ещё одна мысль не давала шаману покоя, и он решил поделиться ей с другом:
— Но меня беспокоит этот гепард... — задумчиво произнёс он. — В отряде Хранителей никогда не было самок. Наши земли и границы всегда были призваны защищать только львы. Обязанность львиц — охотиться и растить детёнышей.
Новый порыв ветра взъерошил шерсть Рафики.
— Да знаю я, что она не львица! — проворчал тот, отмахиваясь. — И от этого всё кажется ещё более странным. Это что, твоя дурацкая шутка?
Плоды и коренья на ветках неопределённо раскачивались. Такой неоднозначный ответ ещё сильнее обеспокоил Рафики. Великие Предки никогда не ошибаются, и если они позволили самке гепарда вступить в Львиную Гвардию, за этим явно стояло нечто большее, чем просто нелепая случайность. Желая добиться правды, Рафики сердито взглянул на звёздное небо.
— Не надо играть со мной в загадки, Муфаса, — строго, но добродушно сказал он, — тем более, когда дело касается благополучия Земель Прайда! Эта Фули... оказалась здесь не случайно?
Несколько мгновений стояла тишина, как вдруг один из сухих плодов сорвался с ветки и упал к ногам королевского маджузи. Из разбившегося плода брызнул сок, забрызгав ствол дерева. Густые рыже-коричневые капли упали на свежий рисунок.
Рафики прищурился. Теперь нарисованную на древесном стволе метку Львиной Гвардии окропили многочисленные круглые капли, словно пятна, покрывающие шерсть гепарда.
Глаза шамана расширились от изумления.
— Ты хочешь сказать, что..?
Он осёкся. Саванна молчала, не издавая ни звука и словно выражая согласие.
— Ты в своём уме?! — воскликнул Рафики. — Лев и гепард? Разве это возможно?
Тихо зашелестели листья, что-то нашёптывая шаману.
— Муфаса, благодаря тебе меня точно хватит удар! — выдохнул он. — И что скажет Симба? Он же повёрнут на том, чтобы всё в его королевстве было идеально. И тут нá тебе — его собственный сын обручён с гепардом. Вы там, на Небесах, совсем с ума посходили!
В ответ не раздалось ни звука, и Рафики понял, что немного вспылил. Если Предкам угоден союз Кайона и Фули, значит, так тому и быть.
— Ладно, ладно... Прошлого уже не изменить... Но я должен сказать твоему сыну! — сердито добавил он. — Это не тот случай, когда Симбе лучше пребывать в неведении.
С этими словами Рафики схватил свою палку и ловко спрыгнул с баобаба, ворча себе под нос. По саванне прокатился тяжёлый вздох.

— Ладно, не обижайся, — снисходительно буркнул он и тряхнул гривой, словно пытаясь отогнать плохие мысли. — Мы оба просто злые от голода.
— Лично я совершенно спокойна, — огрызнулась Фули, яростно сорвав лапой свисавшую на её пути лиану. — Конечно, немного хочется есть, но нас, хищников, голод только закаляет.
— А я слышал, что от него умирают, — ухмыльнулся Кайон.
— Ты умрёшь от нападения гепарда, если продолжишь нагнетать обстановку.
— Только не это! — хохотнув, наигранно воскликнул он. — Прошу простить меня за неуместный реализм, но в ближайшее время, чтобы сохранить свои силы, тебе придётся перекусить хоть чем-нибудь.
— «Чем-нибудь» не подходит. Нам нужно мясо! Не будем же мы, в самом деле, питаться грибами, — фыркнула гепардиха, кивнув куда-то в траву.
Кайон проследил за её взглядом и действительно заметил в подсохшей траве скопления коричневатых грибов с большими шляпками на тоненьких ножках. В его родной саванне эти странные растения-не-растения практически не встречались. Раньше принц видел подобные лишь в запасах Рафики, который хранил их в засушенном виде вместе с травами и кореньями. Кайон припомнил, как шаман однажды рассказывал ему, что грибы бывают вполне съедобными и даже полезными.
Лев остановился и с любопытством обнюхал их. Запах оказался очень странным — свежие грибы пахли чем-то влажным и слегка пряным. Но, немного поразмыслив и придя к выводу, что они могут помочь хотя бы чуть-чуть заглушить изнуряющий голод, Кайон неуверенно откусил несколько штук и стал медленно и оценивающе пережёвывать их.
Фули, наконец, заметила, что попутчик отстал от неё, и обернулась.
— Ты совсем спятил? — неодобрительно покачала она головой, подойдя к Кайону. — Решил податься в травоядные?
— Да брось, они и правда съедобные на вкус, — пожал плечами лев. — И хрустят, как ушные хрящики у антилопы, попробуй.
— Пожалуй, воздержусь, — скривила мордочку самка, — и тебе советую. Не хватало ещё лапы протянуть от отравления.
Немного отдохнув, они продолжили путь. Солнце заняло самую высокую точку в небе и светило в полную силу, но в тропическом лесу среди деревьев царили прохлада и полумрак. Лишь кое-где пронырливые солнечные лучики проникали сквозь плотные древесные кроны и причудливыми колоннами света протягивались до самой земли.
Кайон и Фули шли уже довольно долго, но по-прежнему не имели возможности поохотиться. Похоже, вся жизнь в этом лесу кипела лишь на деревьях, вне зоны досягаемости наземных хищников. По пути лев изредка перекусывал уже знакомыми ему грибами, но это никак нельзя было назвать полноценной трапезой.
Фули не была расположена к беседе, и Кайон тоже шагал в молчании, мрачновато думая о том, какие ещё сюрпризы преподнесёт ему судьба.
Возможно, размышления отвлекли его, а может, перекус сделал своё дело, но постепенно голод и боль в мышцах отступали, и у Кайона заметно поднялось настроение. Лес больше не казался ему враждебным, а скорее, наоборот, стал вызывать восхищение и интерес. Лев глядел по сторонам, заворожённо наблюдая за тем, как капельки росы поблёскивают на нежных лепестках орхидей и как микроскопические пылинки мерцают в лучах солнца, пробивающегося сквозь полог зелёной листвы. Хотелось детально рассмотреть каждую травинку, вдохнуть каждую тонкую ниточку аромата деревьев и трав, остановиться и слушать птичьи трели...
Всё вокруг вдруг обрело значимость, сделалось ярким и весомым. Сердце Кайона забилось сильнее, мысли в голове начали безнадёжно путаться, а взгляд стал постепенно терять чёткость. Им стремительно овладевало чувство странной эйфории — его тело словно сделалось невесомым, и, казалось, лишь ощущение земли под подушечками лап удерживало принца в этой реальности. Спина Кайона покрылась мурашками, а в ушах зашумело. Эти ощущения пугали его, но при этом вызывали неописуемый восторг.
Лев по-прежнему шёл позади Фули, ощущая в лапах невиданную лёгкость. Теперь его взгляд был прикован к телу гепардихи, и он рассматривал многочисленные коричневые пятна на её солнечно-жёлтой шерсти. И как это он раньше не замечал, что этих пятен настолько много? Они вытекали друг из друга причудливым узором, и Кайону почудилось, что если долго вглядываться в них, то они начинают перемигиваться.
Самец пару раз моргнул и помотал головой, но странная рябь не исчезла — перед его глазами прыгали «мушки», из-за чего весь мир начал казаться Кайону каким-то нереальным.
— Чего ты так смотришь? — голос Фули вдруг показался ему неожиданно громким, словно та крикнула ему прямо в ухо, а не шла на несколько шагов впереди.
— Просто... разглядываю, — хихикнул он, облизав внезапно онемевшие дёсны. — Ты замечала, что пятно на твоём правом бедре похоже на апельсин... только с дыркой посередине?
Лев невольно рассмеялся над тем, какую глупость сморозил, но Фули вдруг остановилась и, выгнувшись, оценивающе оглядела своё бедро.
— И правда, похоже, — согласилась она. — А как ты думаешь, какое оно на вкус?
— Что? — удивился Кайон.
— Ну, если оно похоже на апельсин, значит и на вкус должно быть апельсиновым?
Лев всерьёз задумался. Довод Фули, который в обычной ситуации прозвучал бы как полный бред, сейчас вдруг показался ему чрезвычайно логичным. И вправду, если в природе существует нечто, напоминающее апельсин, оно наверняка неспроста имеет такую форму. Значит, и вкус его должен быть соответствующим, иначе какой, чёрт возьми, в этом был бы смысл?
— Это гениально, — широко улыбнулся он. — Как я сам не додумался?