Никто из них не знал, что такое семья. Укладываясь спать в длинных, унылых, безликих комнатах, которые и спальнями-то назвать язык не поворачивался, девочки забывались сном, и никто не целовал их на ночь. Никто не поправлял им одеяло. Ничьи девочки. Чужие девочки.
Будущие черные вдовы.
Как-то одна из них спросила:
- Вдова - это когда у кого-то умирает муж, а разве мы...
- Дура, - рассмеялась другая. - Черная вдова - это паук такой. Мы все здесь, как пауки в большой стеклянной банке... - и смех ее звучал холодно и по-настоящему безумно.
Но все это было позже, куда позже, годы спустя, а сейчас, в холодной, неуютной тьме раздается уверенный детский голос:
- Моя мама заберёт меня.
- Дура, нет у тебя никакой мамы, - возражают ей с соседней койки. - Все ты врешь. Ни у кого из нас здесь нет мам.
- У меня есть мама, - повторяет Елена. - И папа есть, и сестра...
- Поучи ее, Светлана, - произносит ленивый голос из темноты.
Быстрые шаги - и кажется, что тьма разрывается ослепительной вспышкой из-за резкого всполоха боли.
- Не думай, что ты особенная, - шипят на нее со всех сторон. - Нет у тебя никого. И не было никогда.
Почему они тогда жадно слушают, когда она рассказывает о семье? Так жадно, как будто она им сказки читает... У мамы была такая книга, очень толстая.
А потом все равно бьют. Говорят, что лгунья - но слушают.
Вчера ей показалось, что она видела маму - здесь, в красной комнате. Елена так громко кричала, так отчаянно звала ее, что пришла высокая поганая тетка в белом халате и воткнула в нее свой поганый шприц.
Когда она очнулась, рядом не было никого. Только очень болела голова - и ещё почему-то горло. Это все от шприца, она точно знала.
Мамы, конечно, здесь не было. Ей показалось, она просто перепутала. Иначе она ни за что бы не оставила ее здесь. В месте холодных комнат и поганых тёток со шприцами.
***
...Даже когда Елену везли на стерилизацию, в череп изнутри отчаянной осой билась мысль: сейчас придет мама и все это кончится. У меня же есть мама, в отличие от них всех. Сейчас придет мама, и все закончится, не начавшись. Мама... Мама... Мамочка.
Но пришла игла от шприца, вошедшая в вену мягко, как иголка входит в масло.