Вряд ли такое могло оказаться случайностью: видно, и в самом деле было в Думнонии и в думнонцах что-то особенное!
А пока Идрис предавался размышлениям, у Тревора, похоже, закончилось терпение.
– Дай-ка я загляну, – заявил тот вдруг. – Если там никого – пойдем дальше.
И Тревор решительно шагнул к курраху.
Стоило ему дотронуться до низкого лоснящегося от смолы борта, как с кормы послышалось тихое, но грозное рычание. Полог кожаного шатра зашевелился, и из-под него выглянула серая кудлатая морда здоровенного пса. Коротко гавкнув, собака исчезла в недрах шатра – и тут же на смену ей из-под полога высунулась рыжая девчоночья голова.
Девчонка ойкнула – и тоже скрылась под бурой шкурой. В следующий миг из курраха раздался ее звонкий голос:
– Батюшка, батюшка, там рыцари какие-то!
Кричала девчонка, разумеется, по-гаэльски: кто же еще, как не ирландцы, мог обитать на кожаном суденышке!
Тревор обернулся, глянул на Идриса. На лице его обозначилась легкая усмешка.
А девчонка тем временем вовсю тормошила отца – выкрикивала со смесью искреннего возмущения и неподдельного отчаяния:
– Да просыпайся же, батюшка! У-у-у, засоня!
Не удержавшись, Идрис улыбнулся. Как ни крути, а Тревор-то оказался прав – вот что значит бывалый скрибон, повидавший белый свет!
Вскоре из шатра, пошатываясь, выбрался сутулый здоровяк в некогда желтой, но основательно выцветшей ирландской лейне. Вид он имел помятый и заспанный, однако был, вроде бы, совсем трезвым – на такое глаз у Идриса был наметан.