Я редко откликаюсь на посты в сети, но в этот раз мне захотелось ответить на пост о Толкиене, опубликованный одним из моих друзей в ФБ.

Камиль Чураев написал, что Толкиен "показал миллионам прекрасных молодых людей красоту и святость Боевого Подвига. Который рассказал им - и не как какой-нибудь Геббельс или Соловьев, через сми, всем чохом, а доверительно, один на один, выбрав самый подходящий возраст и момент - о том, что вражеский воин это монстр, зверь, нечеловек. Что в войне с ним не надо церемониться. Он рассказал о свете великих государей и о святости развязанных ими войн. Война во "Властелине колец" сквозная тема. Она идет всегда и она, если убрать атрибуты фэнтези, такая же, как и во всех фанфарных военных историях. Враг - подлый коварный зверь. Мы - мирные люди, но наш бронепоезд. Наше дело - правое. Великим полководцам - Слава! Втоптанных в глину Средиземья мобилизованных рабочих и крестьян жалко, но не очень, они пусть будут частью закадровой сакральной жертвой, как и их семьи в стертых с лица земли большими амбициями правителей городах и селах. Они нужны, эти жертвы, чтобы было к чему взывать и за что мстить, больше незачем. Неспроста на трейлер к джексоновскому фильму невероятно ложится песня Александра Вертинского "То, что я должен сказать". Как бы это нелепо на первый взгляд ни звучало, романтика Толкина помогает всё посылать и посылать их на смерть, этих мальчиков. Модель "свой-чужой", талантливо и вовремя вложенная в подростковую душу. Не могу сразу сказать, что может быть страшнее этого" (с)

По поводу этого текста хочется сказать сразу много вещей.

Во-первых, я с ним не согласен.

Во-вторых, прежде, чем начать возражать Камилю Чураеву, я хочу сказать, что его точка зрения в моих глазах не выглядит такой надуманной и возмутительной, какой она наверняка покажется поклонникам ВК и его автора. Текст Толкиена _не случайно_ вдохновлял людей вроде Олега Верещагина, которые в своих фанфиках превратили его в оду откровенному фашизму. И так же _не случайно_ побуждал авторов "Черной книги Арды" и тому подобных фанфиков переворачивать картину Толкиена с ног на голову, показывая "светлых" ограниченными, лицемерными и бессовестными интриганами, а "темных" - трагическими борцами за свободу. Если воспринимать "народы Средиземья" как _народы_, то мы неизбежно придем к одному из этих двух прочтений.

Если орки - это такая же раса, как гномы, эльфы или люди, то картина в самом деле начинает выглядеть пугающе. Единственное, что тут можно возразить по существу - это что Толкиена подвела излишняя обстоятельность. Он превратил орков в народ случайно и помимо своей воли, когда по инерции (а также и по страсти систематизатора) снабдил их всем, что полагается народу - языком, менталитетом, ареалом обитания et cetera. Но для самого Толкиена они вовсе не были "враждебной людям расой" вроде, скажем, расы великанов в скандинавских мифах. C великанами асы порой общаются довольно мирно, едят за одним столом или торгуются, а в красивых девушек из числа великанш - даже влюбляются. Орков следует сравнивать не с великанами, а с Гренделем или драконом вроде Фафнира. Это не какая-то "иная раса", которая может быть (но может и не быть) враждебной людям в разных обстоятельствах. Это чудовища в исконном - позабытом современным человеком - смысле слова. Часть изначальных темных сил, физическое воплощение злой воли, которая хочет уничтожить мир и все, что в этом мире есть прекрасного и доброго.

Кто хочет представить себе, как Толкиен воспринимал мир Средиземья, пусть примерит на ВК все то, что Толкиен писал о Беовульфе:

"На этой земле, в маленьком круге света вокруг своих палат люди шли сражаться с враждебным миром и порождениями тьмы, полагаясь только на собственную храбрость. Для всех, даже для королей и героев, битва кончается поражением. ...Чудовища были противниками богов, предводителей людей, и со временем чудовищам предстояло победить. Считалось, что в ходе героической осады и финального поражения люди и боги будут сражаться на одной стороне. Теперь герои, люди стародавних времен, hæleð under heofenum, оказались предоставлены сами себе, но все равно продолжали сражаться до конца. Потому что боги приходят и уходят, а чудовища никуда не исчезают. Христианин, как и его праотцы, все еще был (и остается) смертным в окружении враждебного мира. Чудовища продолжали быть врагами рода человеческого, пехотой древней войны, и неизбежно стали врагами единого Бога, ece Dryhten, вечного Предводителя войны новой"

Лично я Толкиена вообще и "Властелина колец" в частности не люблю за совсем другие вещи, но и их можно, не утруждая себя поиском формулировок, выразить, воспользовавшись тем же рассуждением о "Беовульфе" - "Разрешения трагедия не получает — этого не позволяет материал. В результате перед нами ... произведение автора, хорошо знавшего древние предания и пытавшегося как бы охватить взором их все сразу: он понимал их общую трагедию неизбежного краха и ощущал ее как поэт именно в силу того, что над ним самим уже не тяготело бремя ее безнадежности. Он мог обозревать снаружи, но ощущать изнутри и непосредственно старую догму: отсутствие надежды в сочетании с верой в самоценность обреченного сопротивления. Он все еще имел дело с великой трагедией, заключенной во времени, а не с аллегорической проповедью в стихах".

Как бы там ни было, не надо сводить роман Толкиена к примитивной аллегории. Наша проблема в том, что мы - в отличие от той культуры, которую изучали Толкиен и Льюис - ничего не смыслим в аллегориях и в принципе не отличаем аллегорию от символа. Аллегория - это сравнительно простой прием, когда художественный образ подменяет собой какой-то конкретный и известный всем предмет или явление. Аллегорический образ поддается расшифровке и задуман для того, чтобы читатель мог сказать "А - это Б". Например, заявить, что роза в "Романе о Розе" - это _любовь девушки_. А вот с _символом_ такую операцию проделать невозможно, потому что символ - это образ, который стремится выразить нечто невыразимое.

Мы не можем просто взять и "перевести" на понятный нам язык, что такое Грааль. Мы чувствуем, что в этом образе скрыт важный смысл. Мы способны его правильно понять - если мы существуем в том же смысловом, идейном и культурном поле, что и автор (а вот представителю другой цивилизации этот символ скажет так же мало, как мне - символы из синтоистской мифологии). Мы можем восхищаться им и вдохновляться им - если мы близки автору по духу. Но "расшифровать" его (в отличие от аллегории) нельзя.

"Враг" и его приспешники в ВК - это не аллегория какого-то конкретного врага, а символ Зла. И если люди не способны этот символ правильно считать, то на это есть две причины :

- Первая - и главная - состоит в том, что с точки зрения людей, которые читают Толкиена, враги, с которыми приходится вести войну - это реальность, а Зло (с заглавной буквы З) - это метафора. Или поэзия. Или философское обобщение. Но никого из Инклингов - ни любимого мной Льюиса, ни нелюбимого мной Толкиена - невозможно правильно понять подобным способом. Чтобы увидеть в орках символ Зла, а не аллегорию, обозначающую "беспощадного врага", нужно позволить себе войти в мир, где Зло гораздо более реально, чем любое его воплощение.

- Вторую - и тоже немаловажную причину - я уже упоминал. Чтобы символ "работал", он не должен обрастать избытком мяса. Символ должен быть подобен вспышке, чтобы человек запомнил только образ и сопровождающее его _ощущение_, но не конкретные детали. И в этом смысле Толкиен-ученый подвел Толкиена-символиста. "Око Мордора" и упоминание о том, что орочий язык _слишком страшен, чтобы звучать в доме Бильбо_, куда лучше, чем скрупулезно прописанные диалоги на этом самом орочьем языке.