Коллекции загружаются
#история #книги
Была такая глупая советская книжка - "Побежденный Карабас". Может, кто постарше, её даже видел, читал и помнит (она издавалась с чудными иллюстрациями Владимирского). Сюжет весьма глупый и советский: Буратино попал в Ленинград, ему там понравилось и он остался. Дивный артефакт эры светлых надежд, впервые изданный в начале 1941... ...вот только его автор, Елена Данько, намучалась в блокаду и в итоге умерла в ходе эвакуации - после долгого голодания слишком рано схватилась за еду, и всё. 17 января 2022
6 |
майор Лёд-Подножный
Круги на воде скажем так, для меня это очень отражает трагедию эпохи - Буратино попал в Ленинград и там, в этом прекрасном городе мечты, остался жить... в начале 1941 года. И судьба автора как контрапункт. 8 |
Lados
Ну... Проблема в том, что этот герой там, вероятно, неуместен. Попробуйте написать такой сюжет - у вас же большой опыт фикрайтерства - и вы увидите, насколько велик риск скатиться в глум. Можно, конечно, выдать и, ну не знаю, в общем-то не глумную историю, где герои "Золотого ключика", допустим, дают кукольные представления голодным и замерзающим блокадным детям, тем самым их поддерживая, - но, опять же, вот нужна ли такая история, может ли она нести в себе какой-то заряд, используя потенциал именно этих героев? Не знаю, честно. Может, и ошибаюсь, но ощущение притянутости за уши героев к сеттингу не покидает. |
П_Пашкевич
они официально продавались, принося прибыль государству и гонорары авторам. Да, официально переводились и официально продавались. В т.ч. и на английский переводились, так что правообладатели "Волшебника страны Оз" могли быть в курсе. И я не слышал, чтобы они как-то возмущались книгами Волкова. |
П_Пашкевич
Показать полностью
Я родился уже после того, как последняя битва за душу человечества была проиграна. Но я слышал ее эхо и видел ее прощальные зарницы. Я листал пыльные советские учебники, возвещавшие, что Советский Союз сделал человека свободным и позволил ему шагнуть в космос. Конечно, даже в детстве мне было понятно, что это вранье — но в нем присутствовала и правда, которую было так же трудно отделить от лжи, как раковые метастазы от здоровой плоти. Если не ошибаюсь, впервые я задумался об этом, когда мне было всего десять лет. На школьные каникулы меня отправляли к бабке — в деревню недалеко от Орла. Бабка жила в старой избе, отличавшейся от жилищ пятнадцатого века только тем, что под ее потолком сверкала стоваттная колба, которую бабка ехидно называла «лампочкой Ильича». Вероятно, она имела в виду не Ленина, а Брежнева — но для меня большой разницы между двумя этими покойниками не было. Зато я хорошо понимал, чем была «лампочка Ильича» в русской деревне двадцатых годов, потому что ни лампа, ни деревня с тех пор принципиально не изменились. Надо знать, что такое русская зимняя деревня, чтобы понять, каким космическим чудом выглядит в ней сочащийся сквозь наледь на стекле электрический свет. Я вовсе не иронизирую — это искусственное сияние действительно казалось лучом, приходящим из неведомого, и было понятно без объяснений, как русский человек променял на него и своего царя, и своего Бога, и свой кабак, и всю древнюю тьму вокруг. Этот желто-белый свет был заветом новой веры, миражом будущего, загадочно переливавшимся в замерзшем окне, когда я брел по вечернему двору в холодный нужник — и, точно так же, как мои поэтичные прадеды, я видел в узорах льда волшебные сады новой эры. Кроме лампы, в бабкином доме было еще одно чудо. Это был стоявший в сенях сундук со старыми советскими журналами. Бабка не разрешала в него лазить. Я делал это с ощущением греха и надвигающейся расплаты — чувствами, сопровождавшими каждый шаг моего детства. Сундук был заперт, но, приподняв угол крышки, можно было просунуть руку в пахнущую сыростью щель и вытаскивать журналы по нескольку штук. Они были в основном шестидесятых годов — времен младенчества моих родителей. Их имена звучали романтично и гордо: «Техника — Молодежи», «Знание — Сила», «Юный Техник». От них исходил странный свет, такой же загадочный и зыбкий, как сияние ленинского электричества в заледенелых окнах. Тот, кто долго листал старые журналы, знает, что у любой эпохи есть собственное будущее, подобие «future in the past» английской грамматики: люди прошлого как бы продлевают себя в бесконечность по прямой, проводя через свое время касательную к вечности. Такое будущее никогда не наступает, потому что человечество уходит в завтра по сложной и малопонятной траектории, поворотов которой не может предсказать ни один социальный математик. Зато все сильны задним умом. Любая рыбоглазая англичанка с «CNBC» бойко объяснит, почему евро упал вчера вечером, но никогда не угадает, что с ним будет завтра днем, как бы ее ни подмывало нагадить континентальной Европе. Вот и все человеческое предвидение. Будущее советских шестидесятых было самым трогательным из всех национальных самообманов. Люди из вчерашнего завтра, полноватые и старомодно стриженные, стоят в надувных скафандрах у своих пузатых ракет, а над ними в бледном зените скользит ослепительная стрелка стартующего звездолета — невозможно прекрасный Полдень человечества. Рядом отсыревшие за четверть века закорючки букв — фантастические повести, такие же придурочные и чудесные, как рисунки, пронизанные непостижимой энергией, которая сочилась тогда из всех щелей. И, если разобраться, все об одном и том же — как мы поймем пространство и время, построим большую красную ракету и улетим отсюда к неведомой матери. Ведь что такое, в сущности, русский коммунизм? Шел бухой человек по заснеженному двору к выгребной яме, засмотрелся на блеск лампадки в оконной наледи, поднял голову, увидел черную пустыню неба с острыми точками звезд — и вдруг до такой боли, до такой тоски рвануло его к этим огням прямо с ежедневной ссаной тропинки, что почти долетел. Хорошо, разбудил волчий вой — а то, наверно, так и замерз бы мордой в блевоте. А как проснулся, оказалось, что дом сгорел, ноги изрезаны о стекло, а грудь пробита аккуратными европейскими пулями… Так что мы делали все это время? Куда летели в наркотическом сне, что строили в своем стахановском гулаге, о чем мечтали в смрадных клетушках, спрятанных за космической настенной росписью? Куда ушла романтическая сила, одушевлявшая наш двадцатый век? Мне кажется, я знаю ответ. 3 |
П_Пашкевич, вообще-то написать легко.
Надо просто мысленно заменить "Буратино" на "наивный мальчик из довоенной Италии, страшнее местного криминала зверя не видавший". 1 |
WMR
А если честно, я вообще полагаю, что вся эта защита авторских прав применительно к сеттингам и персонажам скорее вредна, чем полезна. Например, если автору приходится оглядываться, не упоминаются ли в произведении - внимание! - реалии культурной среды мира, в котором происходят события его книги (например, "Цой жив" на стене или дети, играющие в Гарри Поттера, или ролевики-толкинисты), то он лишается возможности без подмигиваний и умолчаний описывать реальный мир. А с другой стороны, и пародии по умолчанию легальны, и даже вроде бы никому не приходит в голову делать авторские отчисления с каждого взятия книги читателем в библиотеке. В общем что-то не то в мире. 1 |
Lados
Страшнее каморры, ндрангеты и мафии? Вот уж с чем-чем, а с криминалом в Италии всегда было хорошо. |
Lados
И Буратино как таковой сразу станет не нужен. Кстати, если вы ещё и замените Италию на Испанию, то можете получить вообще правдоподобный сюжет - но никак вообще уже не связанный с мирами и героями Коллоди и Алексея Толстого. |
П_Пашкевич, не занудствуйте, а?
Вам не связанный, отлично. Мне наоборот. Заяц , но для обычного мальчика из трущоб всё это было в худшем случае злым заимодавцем, с блокадой во всех её красках оно несравнимо. |
Lados
Ну ок... Думаю теперь о том, что было бы связано для меня. Ребёнок (или взрослый), перелистывающий эту книгу, читающий её замерзающему взрослому (или ребёнку), пробуждя в его воображении жаркую Италию, и думающий при этом: а не лучше ли сжечь её в буржуйке и сделать в квартире чуть теплее? Или даже нарисованный очаг на стене в такой квартире? Эх... Как-то оно мрачно всё очень. |
П_Пашкевич
Например, если автору приходится оглядываться, не упоминаются ли в произведении - внимание! - реалии культурной среды мира, в котором происходят события его книги (например, "Цой жив" на стене или дети, играющие в Гарри Поттера, или ролевики-толкинисты), то он лишается возможности без подмигиваний и умолчаний описывать реальный мир. Нет.1 |
финикийский_торговец
"Нет" - в смысле "можно не остерегаться" или в смысле "можно обойтись без"? |
финикийский_торговец
Проблема именно в непонятности той грани, начиная с которой возможны обоснованные претензии правообладателей. А ваши примеры как раз очень полезны именно как ориентиры, спасибо! |
Lados
Таким образом и Перумов с Чигиринской да Ниэннахой опубликовались. ЧКА и "По ту сторону рассвета" были опубликованы уже после того, как Россия присоединилась к Бернской конвенции. |
WMR
И я не слышал, чтобы они как-то возмущались книгами Волкова. Так никакого нарушения закона и не было. |
П_Пашкевич
Показать полностью
Выходит, грань между фанфикшном и "настоящей литературой" тогда, по сути, отсутствовала - по крайней мере, с правовой точки зрения? Мой любимый пример - Фархад и Ширин.Он настолько плотно укладывается в рамки среднего йашечного фичка по ГП, что ни в сказке сказать. Алишеру Навои не понравился пейринг в поэме Гянджеви, что он решил тиснуть свой фичок. Тянка, Ширин, была вырвана из лап Хосрова и отдана в благородные руки Фархада. Зодчий - нещитово, так что пусть наш Фархад будет наследником Древнейших и Благороднейших Родов, то есть настоящим принцем. Разумеется, без мэноров обойтись никак нельзя - так что он отгрохивает несколько ипических дворцов. Ну и как же без сейфов, полных галлеонов и артефактов? В сокровищнице папани Фархад находит ларец с артефактами, после всего всё заверте... Между прочим, классика! Ну и у Хосрова и Ширин есть ещё один фанфик - пьеса Самеда Вургуна советских времён. Кстати, тех же сороковых. Об фанфиках на Энеиду и говорить не стоит. Более того, у Вергилия тоже был, емнип, фанфик. Ну и классика - Волков переводил-переводил Баума, а потом р-раз, и зафигачил свой Изумрудный Город с блекджеком и ведьмами. 4 |
Desmоnd
Ну и классика - Волков переводил-переводил Баума, а потом р-раз, и зафигачил свой Изумрудный Город с блекджеком и ведьмами. А потом совсем разошелся и добавил королей на драконах, ОБЧР и инопланетян - гулять так гулять ))5 |
Desmоnd
слушал на пластинках кроссовер, где в Изумрудный Город попадает Буратино, где происходит месилово с Урфином Джюсом Ага. Владимирский написал.1 |