#длиннопост

Об эскапизме и вере в несбыточное 

Кажется, я не рассказывал про троллейбус. А жаль, потому что это очень забавная веха моего существования. 

Прозвучит, наверное, экзальтированно, но с самого детства я понимал, что не такой, как остальные дети. В плохом смысле этого слова. Когда я смотрел на других детей, на своих одноклассников, на челиков со двора, у меня всегда создавалось ощущение, что я не на своем месте. Как будто вот они все — с Земли, а меня чуваки с условной Альфы-Центавры закинули сюда, на Землю, хохмы ради. И вот они наблюдают за тем, как я буду выкарабкиваться.

На нашем старом районе стояла заброшка: кажется, там должна была быть какая-то фабрика, а, может, офис, может, ещё что-то. Но в итоге часть участка перекупило соседнее НИИ, а огромный железный остов с граффити был открыт для всех. Ходи — не хочу. 

Я часто ходил туда (сейчас ее сносят, чтобы построить очередной безликий ТЦ). В основном один. Сидел на бетоне, кидал камешки в крапиву и думал, откуда я такой взялся. Почему я все время думаю о всякой ерунде, почему мне снятся сны с людьми, которых я не знаю, но они знают меня. Почему я живу с ощущением, что вот скоро что-то произойдет — и меня заберут. 

Наверное, это сложно объяснить, но свою квартиру я домом не считал. Там было постоянно громко, я мог словить люлей за любой чих — а на заброшке было тихо, только я, крапива и собаки внизу. И я хотел найти свой дом, но никак не мог понять, где же он. 

Тогда я и придумал троллейбус. Не помню, когда: то ли в тринадцать, когда гормоны шибанули, то ли в пятнадцать, когда меня травили в районке, то ли ещё когда. 

У троллейбуса нет номеров, и провода ему нужны только для виду, потому что проехать он может где угодно. И в тот момент, когда тебе станет хуже всего, троллейбус приедет и увезет тебя в другой мир. В мир, откуда ты родом, где есть ответы на все вопросы, и все друзья.

Я верил в это, уцепившись как в спасательный круг. Придумывал этот самый другой мир, где есть другой я, и другому мне очень хорошо и комфортно, и другой я просыпается в пять утра не для того, чтобы поскорее свалить из дома, а потому что ему нравится встречать весенний рассвет. А ещё другой я точно знал, откуда он родом и зачем вообще живёт на этом свете. 

Чем больше моя менталка летела в тартарары, тем больше я углублялся туда. В тот мир. Я убегал из школы, приходил в пустую холодную квартиру, сворачивался на полу в пальто и воображал, как же там, наверное, хорошо. И гадал, насколько мне должно быть плохо, чтобы троллейбус наконец приехал и забрал меня.

А потом летом '18 случился роскомнадзор. И самым страшным было даже не это и не факт того, что я не хочу жить дальше эту жизнь. Самым страшным было то, что троллейбус не приехал. Меня не ослепил свет фар, водитель не протянул руку, я не сел на синее кожаное сидение и не прислонился лбом к окну, чтобы прикрыть глаза и отправиться в свой мир. Это ощущалось натуральным предательством. 

Постепенно я начал учиться жить с осознанием того факта, что другой мир не заберёт меня. Что я родился здесь, здесь и умру. Нашел друзей, с которыми мне комфортно, и с которыми мне не надо изображать лучшую (земную) версию себя. Стараюсь не задумываться о троллейбусе. Да и, по-хорошему, даже если я и из другого мира, хорошо ли это? Вдруг окажется, что это мир каких-нибудь маргиналов. Или мир разумных грибов. Пока есть неизвестность, я могу воображать себе все, что угодно. 

Но в то же время каждую весну, каждый май-месяц я просыпаюсь в пять утра и выхожу курить на лестницу с дурацким ожиданием чуда. Вдруг всё-таки троллейбус приедет. И ослепит меня светом фар. 

Я не хочу в другой мир, потому что здесь мне нравится. Но я хотел бы знать, отчего я такой вот дурак. И почему всякий раз я ощущаю, как будто меня в этом мире забыли на очень долгий срок.