ВЕРБИЦКАЯ

«Пылающие очи пронзают сумрак...», «Иссиня-черные волосы окаймляют строгий овал матово-белых щек...» «Глаза их встретились. На миг. На один миг. Но какой вихрь поднялся вдруг в замученной душе Мани...», «Каждый фибр ее тела зовет и жаждет его...», «Звуки льются...», «Мелодии льются...», «Пылающие звуки льются...» и т.д. — таким стилем написан весь роман г-жи Вербицкой.

Это как раз тот самый стиль, который любят у нас почему-то штабные писаря, парикмахеры, гостинодворцы, молодые лакеи. На каждом слове клеймо их эстетики. В «Петербургском листке» именно таким стилем пишутся для столичных дикарей романы «Таинственный кинжал», «Три любовницы кассира», «Мертвец-отмститель» и т.д. Порицать эти романы нельзя: раз существуют дикари, должно же быть у них свое искусство.

Но я с такой несомненностью чувствую, как сильно сказывается теперь во всей нашей духовной жизни психология культурного дикаря, что когда-то целую диссертацию написал о Пинкертоне, и вот теперь пишу о романе Вербицкой.

Все это было бы только смешно, но вот из дальнейшего оказывается, что сочинения г-жи Вербицкой разошлись за десять лет в 500000 экземпляров, что, покуда мы тут сидели и от скуки бранили «Анатэму», — эти милые «Ключи счастья» за четыре, кажется, месяца достигли тиража в 30000 экземпляров, и что, судя по отчетам публичных библиотек, в Двинске, в Пскове, в Смоленске, в Одессе, в Кишиневе, в Полтаве, в Николаеве больше всего читали не Толстого, не Чехова, а именно ее, г-жу А.Вербицкую.

Действительно, раскрываю наудачу первый попавшийся библиотечный отчет и вижу, что там, где Чехова «требовали» 288 раз, а Короленко 169, — там г-жа Вербицкая представлена цифрой 1521.

Тут-то и выступает наружу весь наш величайший позор. Оказывается, эти книги о «пылающих очах, пронзивших сумрак», о бешенных конях, встающих на дыбы и «безднах наслаждения» читаются — кем же? — не Настей, не волостными писарями, не молодыми цирюльниками, для которых вся эта эстетика предназначена, а кем-то совсем другим.

Послушаем г-жу Вербицкую.

«Я открыла отчеты библиотек и узнала следующее: меня читает учащаяся молодежь больше всего. Выходит что я — писатель для молодежи, рar exellence. Затем идут рабочие. Затем читают меня ремесленники, швеи, мастерицы, приказчики. Это в бесплатных читальнях. Публика пестрая, всех возрастов и классов. А в частных библиотеках мои читатели — студенты, курсистки, интеллигенты вообще.»

Нет, я далеко не в восторге от нашей учащейся молодежи: она часто нечутка, нетерпима; ее легко обмануть самой дешевой риторикой, честные фразы она принимает за честные мысли.

Корней Иванович Чуковский

1910 год. (цит.по:К.Чуковский,соб.соч,т6)
=== Cut ===

1910 год! По-моему это замечательный ответ тем, кто не видит как закономерно искажается в памяти поколений прошлое: выпячиваются монументы и выветривается сиюминутность, от чего создается впечатление что ее и не было, этой сиюминутности, что она лишь порождение нашего времени. Это ответ тем, кто думает что «вот раньше был Толстой, Чехов, а теперь только Маринина», что вода раньше была мокрее, трава зеленее, валенки теплее, а девушки моложе... :-)