#из_леса #жизненное #арийские_земли #за_три_моря

Каждый год на 14 день убывающей луны весеннего месяца Пхалгун (он же по другому календарю месяц Магха) индусы, да и не только они, с размахом отмечают великую ночь Шивы - Махашиваратри.

Праздник начинается с восходом солнца в день Шиваратри и длится весь и всю ночь до рассвета в храмах, у домашних алтарей, и везде, где Махадев пошлёт. Говорят, в эту ночь можно родиться заново и начать новый цикл. В этом году очень удобно попало – вот в воскресенье отоспимся, и как раз с понедельника и начнём, а пока споём, спляшем, выльем коробочку пастеризованных сливок на шивалингам и, кто знает, какие ещё традиции придутся кому по душе.


На фото тридцатисемиметровая статуя Шивы, расположенная в Мурдешваре, но в ночь, когда боги и люди ходят по одной земле под единым небом, куда интересней быть там, где истёртый ногами паломников и выжженный солнцем камень помнит гораздо, гораздо больше (хотя мурдешварский храмовый комплекс тоже прекрасен).


В индийском штате Карнатака в феврале каменисто, сухо и жарко. Впрочем, каменисто здесь круглый год. Куда ни глянь, вокруг абсолютно марсианского вида гигантские валуны, хаотично разбросанные по нагорью, перемежаются огромной кучей всевозможных руин, оставшихся от Виджаянагарской империи, а храмы, большие и крохотные, растут из гранитных скал или прячутся между ними.


Наша дорога лежит в Хампи - небольшую пыльную деревушку, расположенную в 353 километрах от Бангалора. Когда-то, примерно этих краях находилась та самая Кишкиндха, легендарное обезьянье царство и родина Ханумана, и от неё даже остались вполне туристические руины. В веке примерно XIV здесь расцвела Виджаянагара - «Город победы», столица империи, но в XVI веке её разграбили войска исламских султанов, а сама империя развалилась.

Теперь это индийская деревушка, где выкрашенные побелкой стены из сырцового кирпича срастаются с вековыми руинами, и обезьяны, выпрашивающие у туристов еду, не делают между ними различий.


Неспешно идёт торговля всякими безделушками и водой на рыночной площади, и жёлтая взвесь висит над пыльной дорогой, по которой по каким-то своим делам дружелюбно бродят тощенькие, такие же пыльные, как всё вокруг, коровёнки.


Поношенный асфальт парковки здоровенных автобусов, незаметно мутирует, становясь сперва плотно утоптанной каменистой почвой, а затем и выкрошенной неумолимым временем древней мощёной дорогой, по которой, как и много веков назад, паломники тянутся к величественным воротам храма Шивы Вирупакши (именно под этим именем ему поклоняются здесь).


Пятидесятиметровая девятиярусная надвратная башня храма, которая зовётся гопура, сияя на солнце, высится маяком, к которому каждый день стекается тонкий людской ручеёк, однако сейчас вокруг храма собрались сотни и сотни людей.

Мне довелось побывать почти в конце туристического сезона ещё доковидных времён, когда уже схлынули неумолимые толпы китайских туристов, и вокруг  встречались лишь местные - разомлевшие на жаре, которым не было до нас особенно никакого дела.


В индуистских храмах положено ходить босиком, поэтому обувь оставляют здесь же, и шлёпанцы, кроссовки и босоножки у входа в храм образуют разбросанные тут и там островки, архипелаги, а где-то даже материки. Обувь останется там же, где вы её и оставили, под бдительным присмотром каменного бычка Нанди. И скажем спасибо, во-первых, его священному покровительству, а во-вторых, ведийскому учению о чистоте, в котором трогать чужие и не слишком чистые тапки нужно разве что если в них ходили потные ноги какого-нибудь святого или гуру, а не сомнительного туриста. Впрочем, если кто-то всё же удостоил вас чести…  нужно уметь отпускать даже обувь, ибо ничто не вечно в пределах творения, все босые равны меж собой, а ваши тапки, возможно, вместо кого-то сидят на троне.


В середине дня босыми стопами начинаешь вдруг ощущать всю неумолимость жаркого индийского солнца и стараешься ступать там, где тень. Впрочем, для тех, кому не близка аскеза, через бесконечность хорошо прогретого храмового двора милосердно тянется спасительный половик.


Но разве может остановить древний нагретый камень того, кто хочет залезть в каждую интересную щель и поближе рассмотреть каждую трещину на колонне, и скоро ноги перестают ощущать этот жар.


По традиции, входя в храм, нужно коснуться пальцами правой руки порога, а затем поднести их в знак почтения к голове. Впрочем, если вы угодили в очередь, можно ограничиться просто частью дверного проёма.


Нанди будет встречаться часто. Куда ни повернись, тут и там он будет греться на солнышке. Если прикрыть ему одно ухо и прошептать в другое своё желание, он обязательно донесёт его Махадеву.

Шива – творец и он же неумолимое разрушение,  и, оглядываясь вокруг, проникаешься этой мистической атмосферой обновления и упадка. В углах храма битые камни, по вековым стенам змеями тянутся провода. Таблички соседствуют со слепыми от времени барельефами, а осветительные приборы, как стая чудных металлических птиц, сидит на древней потрескавшейся колонне.


Время словно сгустилось вокруг и замерло. Если б не очередь и наш гид, я, вполне возможно, осталась бы просто сидеть в углу, чувствуя, как вибрирующая энергия храма проходит насквозь: от макушки до самых пяток. В таких местах невольно вдруг ощущаешь, что древнее божество смотрит из-под полуприкрытых век и спокойно тебе улыбается. Поэтому мы отправляемся за даршаном.


Даршаном называют способ пообщаться со своим божеством, который носит двусторонний характер. С одной стороны, верующий созерцает того, кому пришёл поклониться и получает благословение, с другой стороны, божество видит его в ответ, тем самым благословляя. Туристам же можно считать, что они заглянули выразить своё почтение хозяину дома.

Однако, первый кто встретится на пути – очаровательная слониха Лакшми: спокойная, с умными, проницательными глазами и абсолютно фантастическая на ощупь. Если ты не трогал слона – ты не жил. Слон слегка ощутимо пахнет навозом и почему-то мёдом и молоком. Как и положено храмовому служителю, Лакшми искусно берёт из рук туристов купюры и отправлять их в ведро с пожертвованиями, а затем дарует благословение, касаясь хоботом головы. Полагаю, она собирает в день больше, чем все остальные брахманы разом.


Индуизм – штука достаточно неорганизованная. В том смысле, что это пёстрый букет сложно переплетённых верований и кучи сект, у которого просто нет никакого единого центра, откуда бы им управляли, и  правил, одинаковых для всех храмов. Поэтому руководство каждого мандира или храмового комплекса может предъявлять свои иногда странные требования к прихожанам. Например, во многих храмах на юге сильную половину могут попросить оголить торс.

Но есть некий универсальный набор правил, который можно применять почти что везде, и основное из них, помимо обуви – храм обходят по часовой стрелке. Если храм большой, а храм Вирупакши действительно впечатляет, то он предполагает наличие по периметру мини-храмов, в которых находятся мутри божеств или какие-то сакральные вещи. Первым обычно подходят к Ганеше, слоноголовому сыну Шивы и Парвати, вне зависимости от того, кому посвящён храм. Его так и зовут «Тот, кому поклоняются первым».

Храм Вирупакши – достаточно демократичное в плане его посещения место. Он открыт для всех, включая туристов, однако суровые бородатые шиваитские брахманы внимательно и строго бдят, чтобы мутри божеств, расположенные за решеточками от вандалов не снимали на телефоны. Поэтому я сосредоточилась на мартышках, которые под грозным взглядом брахмана прилично и мирно себя вели.


Обезьяны в Индии буквально повсюду: в городах, в сёлах, джунглях, а также в местах большого скопления туристов, которые регулярно их кормят чем бог послал. Самая распространённая обезьянка – индийский макак. Мартышек можно снимать, но не стоит пытаться гладить. У них, как и в легендарной Кишкиндхе постоянно идёт борьба за место в иерархии стаи, они отбирают друг у друга еду и устраиваю сущую игру престолов. А ещё они больно кусаются и заносят заразу. Так что лучше умиляться обезьянками издалека.

И вообще, главные правила тропических путешественников: не трогай сомнительное, с осторожностью ешь сырое, пей воду исключительно из бутылочки, и тщательно мой, ради Шивы, Ганеши и Парвати, руки. Ах да, ковшик – твой лучший друг, для тех, кто меня понимает.


Руки в храме вам предложат омыть не раз, особенно перед входом в сакральные части храма. Главное святилище храма, в архитектуру которого по ведийским канонам положен куб, называется гарбхагриха («чрево храма»), там находится главный алтарь божества. Два четвероруких хранителя под два с половиной метра ростом, стоят по обе стороны от входа во внутренний зал, потолок украшает открытый лотос, а впереди мы можем увидеть главный из шивалингамов (а их в храме много).

И здесь же внушающий трепет брахман, с густой бородой, тремя белыми полосами трипуры на загорелом до черноты высоком челе, волосатой широкой грудью, которую пересекает шнурок-упавита, и c вызывающими уважение бицепсами, дарует благословение, поставит тилаку вам на лоб и даже отсыплет сладостей в виде прасада. Еще одно правило - брать всё можно и нужно только правой рукой. Левая рука не считается чистой.

Вся сакральная часть утопает в тени, и ногам здесь прохладно. Вокруг почтительно тихо, разве что раздаётся низкое бормотание мантр и иногда звон колокольчика, которым приветствуют божество, а затем неожиданное журчание – это из святая святых по специальным каналам и желобкам стекают молоко и вода, участвующие в абхишеке (омовении мурти). На него ни в коем случае нельзя наступать ногой – жуткое святотатство. Паломники и прихожане часто набирают всё это в бутылочки, а затем пьют или капают себе на макушку. Лишним благословение никогда не бывает!

Пройдя сумрачный путь и поздоровавшись с хозяином храма, мы сделали круг и теперь заглянем в мандапу. Открытый зал с колоннами, где можно помолиться, станцевать тандаву, отдохнуть в тени, воткнув телефон в пауэрбанк, или попеть киртаны и выпасть из реальности на пару часов.


Или полюбоваться на каменную резьбу. Вообще, каменная резьба в индуистских храмах меня потрясает.


По всем стенам, по всем башням, на любой высоте тянутся ряды и ряды фигур с удивительной детализацией высеченных из камня людей и зверей. Воплощаются эпические сюжеты, рассказываются истории. И на то, чтобы их внимательно разглядеть, можно убить не один день, и всё равно что-нибудь да пропустишь.


Храм завораживает. Самые ранние упоминания о нём датированы VII веком, хотя считается, что святилища тут находились и раньше, что делает его одним из старейших в Индии. Однако расцвета он достиг вместе с Виджаянагарской империей. Удивительно, что храм, который мы видим сейчас, сохранился до нас примерно в таком же виде, каким видел его Кришнадеварая, как раз и пристроивший мандапу в 1510 году, потолком которой мы и любуемся, хотя успел побывать даже мечетью.


Одной из самых ярких особенностей является продуманность и математичность храма. Внимательный посетитель отметит повторяющуюся тему вездесущих треугольных узоров, в основе которой лежит фрактал, как бы намекающий нам на важность триады в устройстве мира, однако уже сгущаются сумерки и с реки потянуло прохладой.


Вообще, правильней было бы сказать, что храм посвящён Вирупакше-Пампе.

И если Вирупакша (санскр. Virūpākṣa, где virūpa – многообразный, меняющий форму, искажённый; akṣa – ось, орган восприятия, глаз, змея) это попросту говоря Шива с искажённым и искажающим (злым) глазом, то Пампа – богиня реки Тунгхабхадры, на берегу которой и расположен храм. Река берёт своё начало на восточных склонах Западных Гат, и образуется из слияния двух потоков – Тунгхи и Бхадры. Она петляет, впадая в полноводную Кришну, и её воды уносит в Бенгальский залив.

Река, являлась северной преградой, ограждавшей столицу от внешних войск, а во время рассвета империи питала оросительные каналы. И по сей день по тайным желобам она питает и кухню храма, а ещё вращает турбины ГЭС.


Пампа – это древнее имя реки, от которого и произошло название деревушки Хампи. Согласно легенде, дочь Брахмы была преданной Шивы и благодаря своему упорству через аскезы и испытания стала его женой. Сам миф в целом повторяет историю Парвати, включая бедного лейтенанта Камадева, который оторвал Шиву от медитации и был тут же испепелён, тем самым третьим глазом, который и дал название комплексу.

Бракосочетание, после которого Шива взял ещё один ник – Пампапати (муж Пампы), произошло тут же недалеко на холме Хемакута, в десяти минутах ходьбы. Если река течёт по правую руку, то холм возвышается слева и, чтобы туда попасть, нужно пройти через базар, а затем через башню.

Хемакута буквально означает «Куча золота», так как именно им дэвы и осыпали холм с небес в честь радостного события.


По склону холма  разбросано порядка сорока разных святилищ, и обойти их можно только карабкаясь по камням, но подниматься одно удовольствие – пусть тропка едва различима на каменистой поверхности, но уж очень приятный уклон.


Вечером от холма тянет теплом, и можно просто присесть на камень и блаженно закрыть глаза, а можно успеть насладиться потрясающе красивым закатом и сумерками, в которых буквально утопает сам храм, пока на холме ещё достаточно света. А когда солнце опускается за холмы и сумерки становятся синими, храм вспыхивает огнями.


Вот и сейчас вокруг сияющего в ночи храма Вирупакши-Пампы праздную сотни людей.
Давайте и мы насладимся ночным чаем в честь праздника.

Пост посвящается соратникам по траве natoth и Lados

Ом Намах Шивая.